Вынуждена признать, что моя задумка касательно того, как вывести Ричарда из тяжелого запоя, чуть не сорвалась. Я не учла одного: любовь миссис Стенфорд и Адрианы к Кингу.

Как только парень начал колотить руками в закрытую дверь, они тут же вознамерились его выпустить. После короткого скандала я отогнала подругу, а домоправительницу отправила готовить ужин, пообещав, что сегодня, скорее всего, мы спустимся в столовую все вместе.

Я взяла стул и, точно надсмотрщица, заняла свой пост у спальни Ричарда. К сожалению, иначе я бы не смогла удержать обеих женщин от соблазна купиться на чуть ли не слезные мольбы протрезвевшего и осознавшего весь ужас своих семейных отношений парня.

Где-то после третьего приступа ярости, в котором он угрожал расправиться со всеми в доме, покончить жизнь самоубийством и свернуть шею придумавшему его заключение в спальне, он наконец-то спросил: кто и зачем это сделал.

Он очень удивился тому факту, что я нахожусь в Англии и что затея с выводом его из запоя была именно моей. Однако он не был удивлен, когда я сказала, что приехала привести его в чувства. Он лишь злобно прорычал, чтобы я проваливала в Ирландию, где свила себе уютное гнездо, и больше никогда не возвращалась.

Если честно, я сначала хотела обидится, но, вспомнив, что пережила молодая семья Кингов, решила повременить с обидами. Дав еще час помаяться без дела несчастному Ричарду, я осторожно спросила, не хочет ли он выслушать меня. Сначала парень долго молчал, но, очевидно, осознав, что иного выбора у него нет, согласился.

Легко повернув ключ в замочной скважине, я вошла в комнату.

- Зачем ты приехала, Кэм?

Вопрос был несколько неожиданным. Я все же ожидала увидеть его чуть более грубым и буйным после того, что устроила, но он был спокоен. Парень в несвежей рубашке лежал на кровати, не делая попыток уйти, кричать или буйствовать.

- Пытаюсь разобраться с тем, что происходит с моими лучшими друзьями, - произнесла я, открывая окно, чтобы выветрить ужасный запах перегара и пота.

Если бы я не знала, что Ричард Кинг был когда-то известным повесой и ловеласом Кэмбриджа, то ни за что бы не поверила сейчас в это. Его почти серое от количества выпитого алкоголя лицо и бесцветные после пережитого горя глаза скорее отпугивали, нежели привлекали.

- Кэм, нет необходимости вмешиваться, - произнес Ричард, закрывая глаза.

Губы парня дрогнули, словно он хотел продолжить сказанное, но передумал. Я налила себе стакан лимонада из почти пустого кувшина, который оставляла другу, и присела на край кровати.

- Если бы не было необходимости, то я бы была встречена не такими вами. Ты, когда меня увидел, решил, что я галлюцинация, и вырубился. Адриана смотрит в потолок и не говорит...
- Она сама во всем виновата, - зло выплюнул парень, стиснув зубы.
- Она виновата лишь в том, что любит тебя и терпит твои выходки...
- Пошла к черту отсюда! - резко сел на кровати Ричард. - Я так и знал, что ты будешь защищать ее!
- А ну успокойся! - прикрикнула я.

От неожиданности парень перестал орать и озадаченно уставился на меня. Что ж, желаемый результат достигнут. Кинг меня выслушает, лишь бы услышал...

- Поверь, Ричард, как бы мне не претило лезь в ваши семейные дрязги, как бы я не ненавидела то, что придется говорить сейчас, у меня уже больше нет выбора. Я приехала разобраться в ситуации, и я с ней разобралась. Осталось лишь одно: открыть тебе глаза, - тихо произнесла я, начиная свой нелегкий рассказ.

Я не могу сказать, что Кинг поверил мне сразу и безоговорочно. Было столько вопросов с его стороны, что я стала думать, что он догадывался и предполагал, что именно так все и произошло. В его едва уловимых движениях, покачивании головой, взглядах было видно, как ему трудно принять правду, как тяжело осознать свою ошибку.

Не знаю, почему парень не пытался выслушать ни миссис Стенфорд, ни Адриану, когда была возможность, но сейчас он довольно-таки живо реагировал на мои слова. Я чувствовала себя так, точно была последним оплотом правды для него, словно я единственная пыталась открыть ему глаза на то, что произошло с его нерожденным ребенком.

- Я не знаю, что ты будешь делать с этой правдой, Ричард. Спроси миссис Стенфорд, если ты не веришь мне до конца, ведь я действительно, как и ты, не видела всего этого ужаса. Но факт остается фактом. Вы любите друг друга, иначе бы не наломали дров. Прошу тебя не пить сегодня и не делать опрометчивых шагов.
- Камилла, - удержал меня Ричард за руку, когда я намеревалась встать, - что мне делать с этой правдой?
- Попробуй принять ее, - улыбнулась я, - так же, как и принял когда-то ложь.
- Она простит меня?
- Она любит тебя. Если ты окончательно не убил в ней ту девушку, которую мы знали, то она обязательно тебя простит.
- Ты бы простила?
- Я бы ушла, - покачала я головой.

Уже на пороге он окликнул меня вопросом, на который я не могла дать ответ:
- А что мне делать с отцом?
- Я не могу судить о нем и его поступке здраво. Думаю, что здесь ответ знаешь лишь ты.
- Что бы сделала ты?
- Я бы не стала ссориться с ним ради матери, которая ни в чем не виновата, но уехала отсюда. Куда угодно, лишь бы твоя жена была в большей безопасности, нежели здесь.

Я вышла, молясь всем святым, чтобы парень услышал то, что я ему говорила. Быть может, ангелы-хранители этой пары все же вступятся за невинные души и дадут им хоть толику счастья, которую они заслужили?

Зайдя к Адриане, я застала ее все в той же позе, что и вчера, и в день моего прилета. Распятая на кровати, которую делила с мужем когда-то, она выглядела бледнее обычного. Глаза были практически стеклянными, что сначала напугало меня.

- Я поговорила с Ричардом. Спустись, пожалуйста, сегодня к ужину.

Однако вместо ответа подруга произнесла то, что по-настоящему ужаснуло меня:
- Если он не услышал и тебя, то вскоре все закончится...
- Что ты имеешь в виду, Ади? - села я на кровать подруги.
- Больше так не может продолжаться, Кэм, - повернулась ко мне подруга.
- Не смей так говорить! Слышишь? Не смей! - рассердилась я. - Кто из нас двоих был оптимистом? Кто вытащил меня с того света? Ты говорила, что я тебе дорога, так почему же сейчас ты готова отказаться от борьбы за счастье?
- Я слышала, как ее маленькое сердечко перестало биться во мне...

Адриана безразлично отвернулась от меня. Я понимала, что это не так, что подруга это придумала себе... Но от этого сказанное было слишком страшным для любой матери... Насколько плохо было ей переживать это в одиночку, когда ее муж вел себя как свинья, если она говорит мне лишь сейчас о том, как помнит тот жуткий момент?

Молча я взяла ее руку в свою и почувствовала, как подруга сжала ее с силой. Тихие всхлипы говорили, что Ади перестала сдерживать свои истинные чувства при мне. Я тихо сидела рядом, пока она не заснула.

Я спустилась в столовую чуть пораньше. Миссис Стенфорд явно плакала перед тем, как придти накрывать стол, но ответом на все мои вопросы с ее стороны было молчание. Возможно, она слишком расстроилась из-за того, как я поступила с ее «мальчиком», а быть может, причина слез была слишком личная.

Когда часы на стене пробили восемь, мне ничего не оставалось, кроме как признать свою ошибку: разумность Ричарда и силу воли Ади я переоценила.

Я сидела за сервированным на троих столом, когда услышала истошный мужской крик наверху. Что-то внутри оборвалось в этот момент. Не помня себя, я помчалась в комнату, где несколько часов назад оставила спящую подругу.

Адриана стояла на спинке кровати, балансируя лишь на носочке правой ноги. Веревка, перекинутая через основание балдахина не была натянута, но угрожающе обвивала шею Ади. За руку подруга держала своего мужа.

Ричард помогал девушке, плачущей то ли от счастья, то ли от горя, удерживать то хрупкое равновесие, на которое была способна его жена. Он шептал слова любви и нежности, просил, чтобы она не покидала его, молил о прощении.

Я в панике кинулась искать то, чем можно перерезать веревку. Слезы душили меня, но мне нельзя было поддаваться. Кто-то должен был оставаться разумным....

Вскоре парню удалось ухватить любимую за талию и практически держать ее на весу, когда нога соскользнула со спинки. Адриана гладила его по голове, как маленького ребенка, и говорила, что не винит его ни в чем, говорила, что все также любит...

Чертовы ножницы я нашла лишь в комоде! Они были ужасающе тупы, я потратила наверно целую вечность, чтобы разрезать ту ужасную удавку, что Ади надела на свою шею.

Как только это произошло, Ричард сгреб подругу в охапку и дал волю слезам. Мне с трудом удалось отбить Адриану у ее обезумевшего мужа для того, чтобы посмотреть, насколько сильно она повредила шею своей выходкой.

Лишь небольшое красное пятно говорило о том, что самоубийство подруги не было организовано для показа. Она действительно хотела умереть...

Когда чета Кингов очутилась в объятиях друг друга, я вышла из комнаты, надеясь, что на этом все закончилось. Войдя в свою комнату, я сразу же набрала номер телефона Дэниэла и дала волю слезам и истерике.