Волчонок
2016, начало марта. Белла
Белла закрыла лэптоп и, сняв наушники, устало откинулась на спинку кресла. Привычно отогнала мысль о том, что напрасно пожадничала, набирая учеников, с отвращением допила остывший кофе… Шея и затылок неприятно напомнили о себе ломотой, которая почему-то была совсем незаметной во время занятий. Как водится, снова забыла настоятельную рекомендацию доктора Реми о регулярных коротких паузах с разминкой. Глупо, но объяснимо: речевая практика требует полной самоотдачи, особенно при дистанционном обучении. Особенно если не видишь ученика, а у Волчонка – такой ник взял себе новичок – барахлит веб-камера планшета. За время урока он раз двадцать извинился и столько же раз пообещал немедленно обратиться в сервис.
Смартфон квакнул, извещая о входящем сообщении. О, Волчонок внес аванс – значит, пробное занятие парню понравилось. Белла рассеянно заправила за ухо выбеленную прядку и поморщилась, подумав, что надо бы наведаться в парикмахерскую, но мгновенно нашла лазейку для отсрочки: лучше через пару дней, когда окончательно опустеет холодильник и волей-неволей придется выбраться в супермаркет, а заодно можно будет заглянуть в салон.
Wolfling, Волчонок… В груди заныло. Первым импульсивным желанием было сразу же отказать владельцу такого ника. Он был как брошенный в воду камень, поднявший со дна души горькую муть воспоминаний, казалось бы, уже надежно осевшую и спрессовавшуюся. Еще бы – ведь с того дня прошло почти десять лет.
Белла со стоном зажмурилась. И ста лет не хватит, если такая мелочь, как случайное слово, до сих пор способна настолько выбить из колеи.
«Прекрати, Белла, ты же не параноик в конце концов!» – сурово одернула себя девушка и направилась на кухню, хотя в ее небольшой студии это понятие было скорее условным. Рассеянно сунула в микроволновку тарелку с остатками лазаньи, но звука окончания программы уже не услышала.
В горле першило от только что выпитого кофе, а казалось – от горько-соленой морской воды. Всхлипнув, Белла зажала уши, хотя знала, что это не поможет. Она всё равно вспомнит: собственные бесполезные усилия открыть глаза… до боли знакомый голос, взывающий отчаянно и хрипло: «Только не умирай! Вернись ко мне, Беллз!..» А потом жуткий хруст и сдавленный вскрик. Злобное шипение: «Вот и встретились, смертная», – у самого виска. И мимолетное касание ледяных пальцев – холоднее промозглого ветра, вымораживающего последние крохи тепла из мокрого тела…
– Нет, нет, нет! – ничего не видя от хлынувших слёз, она схватила со стойки мобильник и на ощупь нашла нужную кнопку быстрого набора. Казалось, целую вечность ждала ответа. И смогла сделать первый мелкий вдох, лишь когда длинные гудки сменились деловитым «Слушаю тебя, Белла».
Через несколько минут паника окончательно отступила перед умиротворяющим журчанием хорошо поставленного голоса психоаналитика. Вытирая лицо промокшей от слез салфеткой, Белла машинально кивала. Действительно, и чего она испугалась? Призраков прошлого? Но они и остались там, в прошлом. Доктор Лэндон, как всегда, прав: новичка следует воспринимать не как угрозу своему душевному покою, а как отличную возможность для психологического тренинга в естественных условиях. Ведь нельзя же всю жизнь прожить затворницей, шарахаясь от малейшего намека на напоминание…
Хотя с последним утверждением она поспорила бы. Да, времена, когда больше всего хотелось перестать жить вообще, прекратить эти мучения, вспоминаются теперь как страшный сон. Падре Симон, настоятель маленькой лионской церкви, сумел найти верные слова, чтобы его новая прихожанка смирилась с необходимостью принять продолжение своей никчемной жизни – если не как волю Божью, то как Его же кару. А вот робкие ростки интереса к окружающему, проклюнувшиеся было в согретой Джейком душе, погибли вместе с ним – там, на берегу холодного океана. Последние годы Белла жила по инерции… ну и отчасти для родителей. Теперь, зная, что такое боль потери, она меньше всего хотела так тяжко ранить Рене и Чарли. В конце концов, они-то вообще ни в чем не виноваты.
Доктор Лэндон обнаруживал что-то позитивное и в этом рассуждении – по мнению психоаналитика, подобные признаки заботы о ближних являются залогом того, что его пациентка рано или поздно сумеет жить в ладу с собой и миром. Слушая обволакивающий голос маститого специалиста, Белла покорно кивала, но не могла заставить себя поверить, что впереди может ждать что-то хорошее.
Всё хорошее закончилось для нее в пасмурный осенний день, когда Эдвард подтвердил то, в чем она и сама не сомневалась: невзрачная смертная девушка недостаточно хороша для хладного полубога, а больная страсть этой замухрышки тяготит его до полной невозможности находиться поблизости. Белле хотелось умереть, и она была близка к исполнению этого желания, когда замерзала в сыром холодном лесу.
Потом, несколько месяцев спустя, ледяная стужа, стискивавшая сердце, стала временами отступать перед добродушно-веселым натиском Джейкоба, его неподражаемо теплой и искренней улыбкой. Но судьба решила отобрать и его… Белла зло тряхнула головой: хватит пенять на судьбу, если сама виновата во всём! В том, что не запретила Джейку находиться рядом и даже сама искала с ним встреч, хотя догадывалась, что невезение прилипчиво, как заразная болезнь. В том, что отправилась на скалу, чтобы прыгнуть в океан – из-за нездорового стремления в минуту смертельного риска еще хоть раз услышать любимый голос, пусть даже воображаемый, но до боли похожий на настоящий. В том, что оказалась слишком слабой и неумелой, чтобы самостоятельно выбраться из воды. В том, что зачем-то очнулась в тот проклятый день. А потом ей сказали, что Джейкоба больше нет.
***
Перед вторым занятием с новичком Белла с вялым удивлением отметила, что немного волнуется. А еще – задается вопросами о личности ученика, чего никогда раньше не было. Пожав плечами, девушка нажала кнопку вызова, но вместо картинки с видеокамеры обнаружила знакомый серый прямоугольник с перечеркнутым глазом.
– Вы собирались обратиться в сервис, – с трудом скрывая недовольство, напомнила она.
– Désolé s'il vous plaît madame Cygne, – извинился Волчонок на ломаном французском и с явным облегчением перешел на родной язык: – Я заехал в мастерскую в тот же день, но оказалось, что дело не в камере, дефект в материнской плате, а за ремонт планшета запросили… в общем, дешевле купить новый, вот только сейчас мне это не потянуть, – последние слова новичок выдавил с очевидной неохотой. Разумеется, какому мужчине приятно признаваться в финансовой несостоятельности.
Губы Беллы тронула бледная улыбка:
– Понимаю, вам ведь и без того предстоят серьезные траты в связи с отъездом во Францию, а видеосвязь не стоит того, чтобы ради нее идти на лишние расходы. Постараемся обойтись. Надеюсь, вам меня хорошо видно?
– Прекрасно! – с жаром заверил ученик. – И видно, и слышно. Готов приступить к штурму новых высот.
Энтузиазм парня понравился Белле. Она открыла план занятия и деловито сказала:
– Для начала проверим, как вы усвоили материал первого урока.
С письменной работой Волчонок справился довольно легко. Заразительно рассмеялся, когда учительница указала ему на забавную ошибку в одном из предложений. К собственному удивлению, Белла заметила, что тоже усмехается.
– Ну я и начудил, – ученик смущенно кашлянул. – На целый век состарил собственного прапрадеда. Мало он меня в детстве гонял хворостиной…
– Вы застали в живых своего прапрадеда? – с изумлением спросила Белла, пытаясь вычислить в уме, сколько же лет могло быть этому долгожителю, даже если в роду Волчонка были приняты ранние браки.
Парень неожиданно смутился:
– Ну-у… это я приврал, конечно. Не своего, двоюродного. Хотя он еще и родной прапрадед моего зятя, так что, можно сказать, дважды предок. В нашем… в нашей семье иногда рождались такие железные экземпляры, хотя в своем поколении прапрадедушка был последним. Мог бы и дольше прожить, наверное, но не захотел. Тяжело видеть смерть детей и внуков, вот и ему не иначе как надоело, тем более что необходимости на тот момент… – Волчонок осекся, а Белла почувствовала холодок в груди и прикусила губу, стараясь успокоиться. Всё это просто совпадение. Совпадение!
Она нервно переложила с места на место авторучку и листочки с заданиями. Потом постаралась взять себя в руки и как можно более внятно и раздельно попросила по-французски:
– Расскажите мне, пожалуйста, о своей семье, мсье Волчонок.
– Оу… – озадаченно протянул ученик. Боюсь, это мне еще не по силам. Может быть, лучше вы будете задавать вопросы, мадам?
– D'accord…*
– Только не на французском! – испугался Волчонок, а Белла снова поймала себя на том, что улыбается.
– Хорошо, – согласилась она, переходя на английский и мысленно намечая список наиболее простых и безобидных вопросов. «Где вы живете?» в качестве начала определенно не годилось, потому что ответ мог привести к преждевременному завершению занятия. – Сколько человек в вашей семье и кто они?
Новичок помедлил перед ответом, но потом довольно бодро перечислил по-французски:
– Мама, сестра… ее муж, их дочка и я. Ага… в моей семье пять человек.
– Сколько лет вашей сестре?
– Ей двадцать восемь. – «Ровесница», – машинально отметила Белла, а Волчонок продолжил развивать простую тему: – Моей маме сорок семь лет, племяннице всего два года и пять месяцев… а как по-французски «зять»?
– В данном случае «beau-frère».
– Ага, понял!.. Значит, моему зятю двадцать шесть, а мне… мне двадцать четыре, – почему-то упавшим голосом закончил Волчонок. И неожиданно совсем по-детски добавил, перейдя на родной язык: – Скоро будет двадцать пять.
– Отлично, – снова неосознанно улыбнувшись, похвалила Белла. – А теперь перечислите, пожалуйста, профессии ваших родственников… за исключением племянницы, разумеется, – неожиданно для себя шутливо добавила она.
– Эмм… – Даже не видя ученика, девушка представила себе озадаченное выражение его лица. Видимо, список профессий, освоенный на первом уроке, не слишком годился для ответа.
– Начинайте, а я помогу, если понадобится, – подбодрила она его.
– Угу, сейчас… Ну-у… Я выпускник бизнес-школы, программист. Моя сестра – учительница. Мой зять… э… допустим… врач. Моя мама… – тут Волчонок досадливо крякнул, и Белла, уже приготовившаяся подсказать, как по-французски «домашняя хозяйка», резко выдохнула, неожиданно услышав: – А как будет «член совета племени»?
– Conseiller tribal, – голос девушки дрогнул, и она понадеялась, что ученик спишет это на ее неуверенность. Всё-таки профессия чрезвычайно редкая. Попыталась легкомысленно добавить: – Ваша мама – важный человек. – А мысли уже метались перепуганной стайкой мальков, и Белла не сдержалась: – Но правильнее, наверное, использовать конкретное название племени.
– А… ну да, понятно, – рассеянно протянул Волчонок.
Сердце Беллы замерло. Он что-то скрывает! Но… двадцать четыре года… значит, тогда был почти ребенком. Следовательно, в любом случае не может оказаться никем из знакомых… Она уговаривала себя, не замечая, что пауза слишком затянулась.
Ученик деликатно покашлял, и Белла пришла в себя. Покраснела от смущения, а потом еще и от досады на собственную предательскую особенность – заливаться румянцем по малейшему поводу. Извинилась, отчаянно стараясь хотя бы выглядеть спокойной. И всё-таки задала опасный вопрос, сжимая в кулаки дрожащие пальцы:
– Где живет ваша семья?
– Мы живем в маленьком поселке на Тихом океане… – «На Тихоокеанском побережье», – машинально поправила девушка, и Волчонок послушно повторил: – Sur la côte pacifique.
Белла потянулась к стакану с водой – во рту пересохло от волнения. Неудивительно, что голос звучал так сипло и бессильно. Глотая прохладную влагу, тщетно пыталась успокоиться. Но вода всё же помогла собраться с мыслями.
– Очень хорошо. Вижу, вы делаете успехи. Пора двигаться дальше. Наша сегодняшняя грамматическая тема: простое прошедшее время. Лексическая: университеты Франции, история и современность. Постараемся, как и в прошлый раз, объединить эти две задачи в одну.
Волчонок зашуршал бумагой, а Белла посоветовала:
– Не тратьте время на записи, я вышлю вам файл с необходимыми примерами.
Волчонок
Похоже, в небесной канцелярии сочли, что для полной гармонии будет очень кстати основательно полить меня дождем. С учетом сезона – всё-таки конец февраля –разумеется, со снегом. Зря старались: канцелярия земная уже охладила мою горячую голову и безжалостно подрезала крылышки воспарившей было мечте. Рано обрадовались, мистер лауреат. Грант на поездку во Францию не настолько велик, чтобы включать и добавочные расходы – например, на освоение языка. И никого не волнует, что и в школе, и в колледже вы изучали (признаться, без особого усердия) испанский. Программа стажировки предполагает подтвержденное тестированием знание французского на уровне как минимум В-1*, а переводчик стажеру не положен. Да, ваша дипломная работа признана достойной всяческого поощрения, но возможности спонсоров, увы, небезграничны. В течение недели вы должны подписать согласие на условия стажировки или отказаться от участия. Ваше место займет другой кандидат.
«Мышь белая, очкастая!» – ненавидяще простонал я про себя, вспоминая, как поджимала губы невзрачная бесцветная женщина-референт, с явным удовольствием опуская меня с небес на землю. И ведь ни словом не соврала! Теперь вот думайте, мистер выпускник, где наскрести денег на занятия с репетитором, поскольку другого способа через два месяца благополучно сдать экзамен по совершенно незнакомому языку не существует. И с чего я решил, что это не так уж важно, когда чуть ли не прыгал на одной ножке от счастья, получив грант за свою программу? Ну да, многие французы наверняка умеют худо-бедно объясняться по-английски, но зачем ради меня должен напрягать свой великолепный мозг тот же профессор Граммон?
Ежась от пробравшихся за воротник куртки холодных капель, я брел по вечернему Сиэтлу и пытался найти выход из безвыходной ситуации. Час назад, аккуратно закрыв за собой дверь приемной ректора, я еще плохо представлял себе масштабы неприятностей. Впрочем, понадобилось всего минут пятнадцать, чтобы осознать: денег на оплату двухмесячного интенсива ни на официальных курсах, ни с частным репетитором мне не наскрести. И занять – именно сейчас – тоже не у кого. Просто совесть не позволит просить. Все друзья сами на мели: кто потомством только что обзавелся, кто, как мой зять, вбухал все накопления в развитие бизнеса…
Я вздрогнул, неожиданно услышав, что меня кто-то окликает – возможно, уже не в первый раз. Вот уж кого не ожидал здесь встретить! Ким Кэмерон. Не видел ее уже года четыре, с тех пор, как они с Джаредом переехали в Олимпию, и надо же, где довелось столкнуться! Я почувствовал, как расплываюсь в улыбке – невозможно было удержаться, глядя на счастливое выражение лица жены друга, почти брата.
Спустя несколько минут, в течение которых она со смехом тормошила меня, поражаясь тому, как я вымахал, и жадно расспрашивала об общих знакомых, словно сама не держала с ними связь через социальные сети, разговор зашел и о моих делах. Оказалось, Ким знает о гранте – не иначе как Джаред поделился этой несекретной информацией. Чуткая, как многие женщины, Ким сразу заметила, что я приуныл, и мигом вытрясла из меня причину. А потом, лишь на пару секунд задумавшись, заявила:
– Да ты же не там искал! – и растолковала в ответ на мой непонимающий взгляд: – Конечно, очные занятия, особенно с дипломированными преподами, стоят дорого, но есть ведь и онлайн-курсы. Приятель Джареда недавно такие закончил, ему для работы было нужно. Погоди, сейчас вспомню… угу, вот: «Лингва дефис си точка ком», а там разберешься, не маленький. Надежно, и деньги зря не берут.
Хотя я не совсем понял, почему занятия онлайн дешевле очных, забрезжившее впереди возможное решение проблемы изрядно подправило мне настроение. Расставшись с Ким, я нырнул в первое же кафе, чтобы укрыться от продолжавшего усердно поливать прохожих дождя, и достал из рюкзака планшет. Зашел на нужный сайт, заглянул в прайс-лист, почитал восторженные отзывы бывших и нынешних учеников – и мысленно издал победный клич: вот оно! Конечно, придется ужаться по максимуму, но на что только не пойдешь ради давней мечты. На странице «французов» взгляд сразу упал на объявление: «Madame Cygne. Строго дистанционно. Занятия с педагогом, длительное время жившим и обучавшимся во Франции. Цены умеренные, условия гибкие. Контактный номер телефона доступен только зарегистрированным пользователям».
Торопливо зарегистрировался под привычным ником «Волчонок», набрал открывшийся номер мобильного и после нескольких гудков услышал глуховатый женский голос. От волнения забыв представиться, сразу принялся расспрашивать об отсутствующих в объявлении подробностях. Ответы меня более чем устроили. Да, мадам Син – оказалось, что примерно так произносится ее фамилия или, скорее, ник, – согласна взять нового ученика и берется за два месяца подготовить меня с нуля до уровня В-1 или даже чуть выше при полуторачасовых занятиях через день и моем безусловном прилежании. Нет, сразу выплачивать всю сумму не нужно, мадам берет тридцатипроцентный аванс после бесплатного пробного урока. Остальное – по окончании курса.
Такая доверчивость едва не заставила меня усомниться, однако учительница пояснила, что не начнет основные занятия, пока я не подпишу стандартный договор об оплате услуг, за соблюдением которого обеими сторонами будут строго следить юристы «Лингвы».
Ровный, чуть усталый голос мадам Син располагал к себе и даже казался смутно знакомым, но, конечно же, только казался – откуда у меня знакомые во Франции!
Вежливо попрощавшись, я заказал себе кофе, а в ожидании напитка еще немного побродил по сайту. На странице со списком педагогов были и их фотографии. Мадам Син, вопреки ожиданиям, оказалась довольно молодой кареглазой блондинкой… впрочем, фото могло быть давним. В лице ее, как ни странно, тоже почудилось что-то знакомое, и вот тут я насторожился. Голос… лицо… – многовато для случайного совпадения. Несколько минут я напрасно напрягал память, пытаясь вспомнить, что могло связывать меня с этой хрупкой бледной девушкой с асимметричной короткой стрижкой и большими грустными глазами. Потом всмотрелся в эти глаза… и ахнул.
Да, именно глаза привлекли тогда мое внимание, хотя парни постарше вовсю обсуждали совсем другие подробности внешности бледнолицей подружки Джейка, становясь особенно откровенными в волчьей ипостаси. Блэк бесился и лез в драку, Сэм грозно осаживал расходившуюся стаю, Леа презрительно фыркала и обзывала братьев кобелями, а я, в ту пору самый младший, каким-то чудом впервые перекинувшийся в неполные пятнадцать лет, смущенно помалкивал и жадно прислушивался, теряясь в непривычных ощущениях.
Неужели это она? Повзрослевшая, усталая Белла Свон? По какому-то наитию я открыл онлайн словарь и нашел там слово «cygne». Последние сомнения мгновенно испарились. Лебедь. Действительно, самый подходящий ник для девушки с фамилией Свон. И то, что она здесь, в Сиэтле, тоже, в общем-то, объяснимо: именно сюда уже лет восемь назад перевели с повышением ее отца, бывшего начальника полиции Форкса Чарли Свона.
Значит, Белла жила во Франции… Удивительно, но Блэк-старший почему-то об этом помалкивал. Не верится, что шеф Свон скрыл отъезд дочери даже от старого друга и постоянного напарника по рыбалке. Впрочем, после того жуткого дня на все темы, касающиеся Беллы Свон, был наложен строжайший запрет альфы. Видимо, Сэму надоело слушать дурацкие домыслы и голословные обвинения, в которых тонули мои робкие возражения. В самом деле, не Белла же виновата в том, что ее преследовала та рыжая вампирша, одержимая жаждой мести. Да, девчонка сглупила, прыгнув со скалы, да еще в такую погоду, но укорять чудом уцелевшую жертву за появление на наших землях обезумевшей «хладной» – это уже чересчур, пусть я и согласен с общим мнением, что Белле следовало держаться подальше от семейства Калленов. С другой стороны, как знать, а может, при ином раскладе ее сейчас и в живых не было бы.
Мне принесли кофе, но я даже не почувствовал его вкуса, до такой степени был захвачен воспоминаниями. Тот день я не забуду, пока жив. Бешеный бег на пределе сил. Мой первый бой. Первое серьезное ранение. Первая тяжелая утрата. Тоскливый вой стаи, оплакивающей потерю одного из братьев, до сих пор стоит в ушах, а правая ключица вечно ноет к плохой погоде, как у старого ревматика. Хорошо хоть в волчьей ипостаси почти не беспокоит.
Я машинально потер плечо, одним глотком допил кофе и встал. Нужно было подумать. Смогу ли я полностью сосредоточиться на учебе, занимаясь с Беллой? Не уверен. Зато не сомневаюсь, что если она меня узнает, то просто откажется заключать договор. Может, пока не поздно, поискать другого репетитора? Эта мысль мне почему-то совсем не понравилась. Я вышел из-под козырька кафе и поднял голову, подставляя дождю лицо. А потом отчаянно махнул рукой, явно напугав при этом проходившую мимо девушку, которая со сдавленным писком отшатнулась и ускорила шаги, нервно оглядываясь. Я виновато улыбнулся и натянул капюшон. Решение принято. Нет, я не стану отказываться от занятий с Беллой Свон и сделаю всё, чтобы она меня не сразу узнала. Старики учили нас угадывать в происходящем знаки судьбы, а чем еще могло оказаться удивительное стечение обстоятельств, столкнувшее меня с Беллой?
Пробный урок прошел успешно. Проявив поразившие меня самого чудеса хитрости, я хладнокровно изложил байку о неисправной веб-камере, поэтому мадам Син могла меня только слышать, тогда как я жадно всматривался в ее лицо, находя в нем всё больше знакомых черт и убеждаясь, что не ошибся. Да, Белла изменилась – и вряд ли только внешне. Усталые глаза с чуть припухшими веками, горькая складочка у рта, нервные движения рук… Она выглядела старше своих лет. А короткая стрижка и обесцвеченные волосы наводили на невеселую догадку о попытках воздвигнуть между собой и прошлым хоть какой-то барьер. Жаль, мне нравились ее густые локоны и тот жест, которым она отбрасывала за спину непокорную каштановую волну.
Первые несколько минут я испытывал некоторый дискомфорт, но вскоре увлекся, с азартом поглощая новые знания. Белла вела занятие в спокойной, слегка ироничной манере, объясняла всё очень понятно, приводя запоминающиеся примеры. Примерно к середине урока я догадался, почему такие курсы стоят дешевле очных: преподаватели имели возможность время от времени подменять живое общение демонстрацией видеороликов. Меня это вполне устраивало. К концу урока я устал, но был доволен и почти поверил, что сумею за два месяца добиться нужного уровня.
Не обошлось и без напряженного момента – когда Белла заметила мой ник. Несколько секунд она молчала, а я успел обругать себя последними словами за то, что поленился подобрать что-нибудь более нейтральное. Правда, встреча с Беллой была абсолютно неожиданной, иначе я обязательно позаботился бы о конспирации, однако потом-то, догадавшись, с кем меня свела судьба, мог бы и зарегистрироваться заново, но не сообразил. А теперь лучше уж зря не суетиться, иначе она точно что-то заподозрит.
Белла так ничего и не сказала, просто продолжила урок, а я осторожно выдохнул с облегчением. Как только занятие закончилось, зашел на сайт для заключения договора и тут же перевел со своей карты аванс. Представлять себе, как Белла увидит материальное подтверждение того, что урок мне понравился, было почему-то очень приятно.
На втором занятии я едва не попался, когда, увлекшись подбором французских слов, чуть не назвал сестру по имени. Похолодев при мысли о возможном разоблачении, снова проявил чудеса изворотливости и ухитрился рассказать о своей семье практически чистую правду и при этом не дать Белле пищи для подозрений, если не считать информации о моей принадлежности к коренным американцам. Но ведь я не собирался вечно таиться от давней знакомой, всего лишь не хотел раскрываться преждевременно, рискуя потерять преподавательницу.
При мысли о том, что Белла может отказаться от занятий со мной – просто чтобы не ворошить болезненные воспоминания, – становилось почти так же неуютно, как в юности, когда я невольно и безнадежно сравнивал себя с Джейком или тем хладным красавцем, который, к счастью, быстро исчез из наших мест. И скатертью бы дорога, вот только Белла тяжело переносила расставание. Несмотря на все старания Джейкоба, она оттаивала очень медленно, хотя наверняка вернулась бы к нормальной жизни, если бы не тот проклятый день.
В последнее время я слишком часто мысленно возвращался к весне, заставившей меня повзрослеть. И сейчас попытался запретить себе углубляться в дебри памяти, но почти безуспешно. Да и как забудешь, например, взгляд Сэма, которым он обводил тогда притихшую стаю, выбирая, с кем передать убийственное известие? Я готов был провалиться под землю, когда альфа мотнул головой в мою сторону: «Она ничего против тебя не имеет. Вот ты и пойдешь. Не подведи, малыш».
Ну почему я?! Эмбри или Квил справились бы гораздо лучше, ведь они были с ней знакомы, тогда как я только поглядывал издали… а еще слушал мысли стаи, но это же не в счет!.. Сэм неохотно объяснил, что Белла может винить Эмбри и Квила в том, что они не смогли защитить Джейка, а у меня рука на перевязи и вообще я «еще маленький». Вспыхнувшая порохом обида помогла справиться с заданием вожака, да и разговаривать тогда, к моему облегчению, пришлось не с Беллой, которая еще не пришла в сознание, а с ее отцом, но глаза-то у них почти одинаковые. Не нужно было обладать развитым воображением, чтобы представить себе, как помертвеет карий взгляд, когда она услышит от Чарли, что Джейкоба больше нет. Пришлось скрепя сердце соврать, что он утонул, ведь на всей информации, связанной с вампирами, стояло неснимаемое табу альфы и старейшин.
А вернувшись в поселок, я узнал, что отца увезли в больницу с сердечным приступом, от которого он так и не смог оправиться. В ту весну я стал взрослым, но совсем не так, как мечтал. Вместо самостоятельности – тяжкий груз ответственности за семью, где я остался единственным мужчиной. Вместо рискованных вылазок со стаей – скучные дежурства в резервации по приказу вожака, строго-настрого запретившего мне участвовать в охоте на хладных. Особенно обидно было, когда перекинувшиеся даже позже меня Колин и Брейди шли вместе со всеми, а я оставался в Ла Пуш, словно девчонка или инвалид.
Но я молча глотал обиду, понимая, что, по большому счету, Сэм прав: если со мной что-нибудь случится, мать умрет. И вовсе не потому, что они с сестрой не сумеют прокормиться. Просто не сможет жить, потеряв еще и меня. Ну а добытчик из меня тогда был тот еще, прямо скажем. Зато уничтожал продовольствие в умопомрачительных количествах, особенно после обращения. Эмили, это чудо терпения, всегда молча выделяла мне вторую добавку.
Эмили… Я почувствовал, как губы сами собой растягиваются в улыбке. Наверное, такова карма тихой супруги Сэма – вечно пытаться накормить ненасытных. Сейчас это муж и пятилетние близнецы Эф, Леви и Кью, обладающие истинно волчьим аппетитом, а когда-то на гостеприимную кухню невесты вожака сбегалась вся прожорливая стая. Сестра недавно обмолвилась, что Сэм скоро снова станет отцом. Он-то, разумеется, мечтает о девочке, но, судя по загадочному хмыканью моего лучшего друга, который никогда не ошибается насчет пола и количества будущего потомства, альфу ждет не самый приятный сюрприз.
Подумав о друге, я едва опять не попал в ловушку тяжелых воспоминаний и поспешно попытался отвлечься на что-нибудь более позитивное. Это удалось почти без труда, едва перед глазами всплыл образ очаровательной мордашки маленькой племянницы.
Как ликовала моя упертая сестрица, получив вожделенное предложение руки и сердца от парня, которого когда-то с трудом выносила! А тот, в ответ на мое нескрываемое изумление, смущенно ухмыльнулся: «Понял, знаешь ли, что сопротивление бессмысленно, и решил, пока не поздно, капитулировать на достойных условиях. И потом, мне всегда хотелось иметь братишку».
Черт… Знал бы он, в какой переплет угодил его великовозрастный «братишка». Я чуть не схватился за голову, представив собственное возвращение в поселок. Стоит мне только перекинуться… и всё пропало! Как тогда смотреть в чудесные карие глазки маленькой племянницы? Хрупкое семейное счастье сестры окажется под нешуточной угрозой. А может, я зря комплексую – время вылечило всё, что в принципе излечимо, заодно затянув толстым слоем пепла почти прогоревшие угли?
Нет, рисковать нельзя. Моя рука потянулась к мобильному телефону. Боже правый, становлюсь завзятым интриганом, вот уж чего никогда от себя не ожидал!
Адли ответил почти сразу. На заднем плане слышалось металлическое лязганье и звук работающего двигателя – значит, Сэм еще не ушел из своей автомастерской. Тем лучше. Меньше шансов, что рядом окажется тот, кому лучше не слышать нашего разговора даже краем чуткого уха.
Положив трубку, я долго сидел, зажмурившись от стыда. Врать вожаку… до чего я докатился! Но результат стоил того: до отъезда во Францию у меня будет временный альфа. Постараюсь не перекидываться, чтобы не втягивать в мое вранье еще и Джареда. А дальше… дальше поживем – увидим.
Я зубрил французские глаголы и старательно отгонял упрямые мысли о том, что пустился на хитрости не только ради сестры. Что уж там, надо признаться хотя бы самому себе: стоило мне увидеть Беллу, и в душе всколыхнулось, казалось бы, давно позабытое волнение. То самое, которое лишало сна десять лет назад. Хрупкая светлокожая девушка с неуверенной походкой и задумчивым взглядом так никуда и не делась из моего сердца. Именно ее я искал в других – и каждый раз, поняв, что не нашел, расставался без особого сожаления. А теперь, даже увидев всего лишь на дисплее, вот такую, усталую, изменившуюся почти до неузнаваемости, не могу прекратить думать о ней.
«Запретный плод», – попытался я разбудить в себе чувство протеста, но лишь пожал плечами, соглашаясь. Да, всё начиналось именно так. Девушка друга, никогда на самом деле ему не принадлежавшая и от этого, должно быть, особенно неотразимая в его мыслях. Потом просто далекий образ, щемящее воспоминание. Теперь вот – лицо на дисплее. «Строго дистанционно», – вспомнил я фразу из объявления и криво улыбнулся. Дистанционнее не бывает. Не решаюсь показаться на глаза – и не только ради ее спокойствия, но, главным образом, из страха быть опознанным и изгнанным. Не волк, а натуральный заяц. Прижал уши и прячусь в кустах, не имея сил уйти и панически боясь, что заметят.
***
Неделя шла за неделей. Я усердно занимался, а моя строгая преподавательница всё чаще одобрительно улыбалась, и все ее улыбки я бережно сохранял в памяти, словно завзятый скряга. Каждый урок записывал на видео – и вовсе не из стремления к совершенствованию произношения. Просто во время занятий приходилось довольно часто отвлекаться от дисплея, чтобы что-то найти в тексте или исправить в своих письменных ответах, а я хотел непременно рассмотреть все оттенки мимики Беллы, каждый ее взгляд, каждую усмешку – даже самую незаметную, лишь слегка приподнимавшую уголки губ. Хотел заново порадоваться искреннему смеху в ответ на какую-то мою неожиданно удачную шутку. Еще раз увидеть прикушенную в тщетной попытке сохранить лицо серьезным губу и веселые искорки в карих глазах – при очередной курьезной промашке бестолкового ученика.
Может быть, я обманывал себя, но мне казалось, что, по сравнению с первым уроком, Белла стала чуть оживленнее, что она рада каждой встрече со мной, пусть даже я остаюсь для нее невидимкой. Возможно, при этом она временами забывает, что я-то ее прекрасно вижу, и незаметно для себя немного раскрепощается?
Наши занятия оставались тайной для всех. Как я и надеялся, Джаред вовсе не горел желанием искать в густонаселенных окрестностях Сиэтла безлюдные места, где можно было бы побегать пару часов волком, ну а я пунктуально связывался со своим временным альфой не реже двух раз в неделю, чтобы Сэм не смог упрекнуть его в невнимании к ведо́мому. В телефонных разговорах с семьей контролировал каждое слово, опасаясь спалиться на какой-нибудь ерунде.
Ничто не предвещало беды, разве что время летело слишком быстро, приближая день финального тестирования – день, когда мне придется расстаться с Беллой. Даже ночью, во сне, я лихорадочно придумывал пути для продолжения общения, малодушно откладывая признание в обмане до возвращения из Франции.
***
Вечером я засиделся за компом, повторяя особенно заковыристые фразы из топика о провинциях Франции, заданного на прошлом уроке. А среди ночи вдруг проснулся – резко, как будто кто-то тряхнул за плечо. Вокруг всё было спокойно, за стеной похрапывал сосед, но даже эти привычные звуки почему-то казались тревожными. Я сел, пытаясь сообразить, что меня разбудило. На всякий случай принюхался – и в мирных знакомых запахах тоже почудилась беда. Я мог бы поклясться, что рядом не происходит ничего настораживающего, но откуда тогда это тоскливое чувство приближающейся потери?
Еще месяц назад я в первую очередь подумал бы о семье, потом о стае… однако сейчас все мысли мгновенно устремились к Белле. Обругал себя последними словами за мнительность – не помогло. Уж очень тяжело было на сердце, а тревога всё нарастала – скорее всего, потому, что я не понимал ее причины, зато почти не сомневался: с Беллой что-то случилось. Как же быть? Напугать девушку ночным звонком? И выставить себя полным идиотом, если окажется, что она спокойно спит? А если нет? После минутной борьбы с собой всё же набрал ее номер – только для того, чтобы услышать автоответчик.
Сна уже не было ни в одном глазу. Я бесшумно метался по крошечной квартире, злясь от собственного бессилия. Мне ведь не был известен даже адрес Беллы. Даже район, где она живет. Тяжело ворочавшееся в груди беспокойство мешало думать, но одну относительно здравую мысль всё-таки удалось выловить из царившего в голове хаоса. Чарли! Он не может не знать адреса дочери!
Понадобилось всего несколько секунд, чтобы отбросить этот вариант как неконструктивный. Чутье упрямо нашептывало, что промедление может дорого обойтись Белле. Если бы еще это чутье хоть намекнуло, где ее искать!
Наверное, это был тот редкий случай, когда злость идет на пользу. Искать! И пошел он лесом, законопослушный выпускник колледжа мистер Клируотер! Белле сейчас необходим не он, а отчаянный второкурсник Сет-Волчонок, ошеломленный открывшимися возможностями и азартно взламывавший самые хитроумные защиты – просто так, без корыстных целей, только чтобы доказать свою крутизну.
Через четверть часа мои усилия увенчались успехом. База данных мобильного оператора поделилась всеми необходимыми сведениями, а еще через пару минут я выяснил, что если не сама Белла, то, по крайней мере, ее сотовый телефон находится по тому адресу, который она указала при покупке симкарты. Вызвать такси? Это долго, долго! Выяснив, что наши дома разделяют не улицы, где даже ночью чересчур много лишних глаз, а несколько плохо освещенных переулков и парк Грин Лэйк, я торопливо натянул старые треники и футболку, затолкал нормальную одежду, кроссовки, бумажник и мобильник в потрепанный рюкзачок и рванул вниз по лестнице.
Уже в парке, мчась со всех лап по темным аллеям, подумал, что надо было, наверное, позвонить Джареду, но тут же досадливо рыкнул сквозь зажатый в зубах рюкзачок: и что сказать? Что ни с того ни с сего в четыре утра полетел на помощь, о которой никто не просил?
В «волчьем эфире» удалось поймать только смутный отголосок чьих-то сонных мыслей. Понятно, кто-то из наших «бдительно» дремлет на посту. Распустились, щенята! Уж очень давно в окрестности Форкса не забредали опасные гости, некоторые из молодых вообще никогда не сталкивались с хладными, потому и патрулирование ведется кое-как, без огонька. «Решено, – подумал я, выскочив на безлюдную прогулочную дорожку у озера, – вначале разведаю всё и, если обнаружится, что меня ведет не паранойя, а внезапно обострившаяся интуиция, вот тогда уже и свяжусь с Джаром».
Втягивая прохладный воздух разгоряченной от бега пастью, я резко затормозил в густой тени у восточной границы парка. Отсюда до дома Беллы предстояло добираться человеком. Едва не порвав в спешке джинсы, оделся, перепрыгнул через ограду, увенчанную, как назло, острыми «пиками», и рванул напрямик, дворами, ведомый безошибочным волчьим чутьем. Было не до смеха, но я криво улыбнулся промелькнувшей мысли, что, похоже, мог найти Беллу и не прибегая к хакерским навыкам – надо было всего лишь перекинуться. Мою недогадливость оправдывало то, что раньше я никогда не чувствовал на расстоянии никого, кроме братьев по стае. Может, просто не пробовал?
Дверь подъезда с нужным номером квартиры в списке на табличке оказалась закрытой, но на иное я и не рассчитывал. Всё то же чутье тянуло в сторону сквера с торцовой стороны дома. А оказавшись там, я остановился – словно врезался с разбегу в железобетонный забор. Запах! Сладковато-льдистый, неприятно щекочущий ноздри. Он был мне совершенно незнаком, однако перепутать с чем-нибудь вампирский смрад было решительно невозможно.
Отчаянную надежду на то, что хладный направлялся вовсе не к Белле, я отбросил без раздумий. Зато, как по команде, вспомнил раздраженное: «Магнит для неприятностей!» – басовитое рыканье Сэма прозвучало так явственно, что я чуть не споткнулся. Авторство вроде бы принадлежало не альфе, а вот само это определение подходило Белле тех давних времен идеально, даже Джейк, хоть и ощетинивался, слыша мысленный голос вожака, но не находил возражений.
Я ожесточенно принюхивался, отыскивая следы хладного, а обнаружив их, почувствовал, как испаряется последняя надежда на чудо. Кто бы сомневался, что для проклятой пиявки подняться прямо по неоштукатуренной стене не составило никакого труда! Почти не глядя набрал номер Джареда, кое-как объяснил сонному другу, в чем дело, продиктовал адрес, успел услышать встревоженное «Держись!..»
Во время урока на тему жилья и быта во Франции Белла вскользь упомянула, что ее квартира расположена под самой крышей. «Шестой этаж, значит», – подумал я, скидывая кроссовки и отыскивая взглядом зацепки для рук. На мое счастье, нашлось и кое-что получше – пожарная лестница, начинающаяся чуть выше третьего этажа
Благослови, Создатель, старые дома с выщербленными стенами и прочными креплениями для водосточных труб! Ржавая балконная решетка… металлический отлив на подоконнике… выемка от выпавшего кирпича… В паре футов от нижнего края лестницы нога соскользнула, я чуть не полетел вниз, но каким-то чудом сумел удержаться, повиснув на правой руке… в глазах потемнело от боли в сломанной когда-то ключице, но эта боль была сущей ерундой по сравнению с поселившимся в душе мучительным беспокойством. Сердце, которого я обычно не ощущал, бешено стучало, словно отсчитывая утекающее сквозь пальцы время. Я потерял несколько бесценных секунд, пока нашаривал босой ногой хоть какую-нибудь опору, и с облегчением вздохнул, только вцепившись в железную перекладину.
Я быстро добрался до верхнего этажа и здесь едва не совершил грубую ошибку. Нюх вел меня в сторону приоткрытого окна, откуда доносились оба интересующих меня запаха: и тонкий теплый аромат Беллы, и раздражающая вонь хладного. Однако внезапно прорезавшееся особое чутье почему-то толкало вверх, на крышу, и я не пожалел лишней секунды на то, чтобы остановиться и принюхаться, после чего сомнений в направлении уже не осталось.
По пожарной лестнице я буквально взлетел на крышу, но не встал во весь рост, а, наоборот, прижался к плоской кровле, прислушиваясь и беззвучно втягивая носом воздух. Вздрогнул, когда совсем рядом негромко заговорил мужчина – насколько я мог понять, по-итальянски. Слов я не понимал, но уже от самих звуков этого чересчур мелодичного, почти женственного, голоса, от пренебрежительно-насмешливых интонаций меня просто передернуло. Казалось, даже если бы в ноздри не лезла омерзительная вампирская вонь, я всё равно понял бы, что рядом не человек.
Хладный не заметил моего появления. То ли был слишком увлечен звуками собственного голоса, то ли считал, что опасаться нечего, и потерял всякую осторожность. К тому же мне повезло – ветер дул с его стороны. Припав к крыше, я напряженно ждал в отчаянной надежде, что не опоздал. И с трудом подавил громкий вздох облегчения, услышав наконец голос Беллы. Она отвечала тоже по-итальянски, только очень тихо и коротко.
Я едва сдержал оборот, решив раздеться, когда вампир разразится очередным монологом – перекидываться в прыжке, как лучшие из стаи, у меня получалось далеко не всегда, и я не хотел выдать себя раньше времени. Судя по интонациям кровососа, непосредственная опасность Белле пока не грозила, он играл с потенциальной жертвой, как кот с мышкой, но в любую секунду всё могло измениться.
Конечно же, я не настолько глуп, чтобы рассчитывать выжить в поединке с хладным, а тем более победить его. Этого не смог бы никто из оборотней, наша сила всегда была в сплоченности стаи и численном перевесе. Три волка против одного вампира имели хорошие шансы на успех, даже двое могли попытаться обратить пиявку в бегство, хотя вряд ли при этом обошлось бы без ран. Одному же и надеяться было не на что. Но ждать, пока на помощь придет Джаред, я не мог, как и прикидывать вероятность собственного выживания. Цель была предельно ясна – продержаться как можно дольше.
Девушка со стоном выдохнула еще одну короткую реплику, и я отчетливо расслышал в ней боль. Белле больно?!
Вампир рассмеялся, и меня захлестнуло волной злости и негодования. Белле больно, а эта подлая пиявка смеет хихикать как ни в чем не бывало?!
Почему-то показалось, что у Беллы болит спина, но удивиться этой догадке я уже не успел, меня словно подкинуло в воздух. Мир подернулся рябью, как всегда при обороте, а я уже летел на врага, хоть и потерял единственно возможное преимущество – внезапность. Еще бы, треск раздираемой одежды не услышал бы только глухой.
Врезавшись в мерзавца всей своей массой, я сумел отбросить его на противоположный край крыши, подальше от Беллы. Было бы совсем хорошо, если бы хладный гад свалился вниз, пусть даже вместе со мной, но этого не произошло. Мало того, кровосос сумел увернуться от моих клыков, а через долю секунды сам ринулся в контратаку.
Я не мог даже рычать – первое столкновение выбило весь воздух из легких. Меня хватило только на то, чтобы встать между хладным и Беллой, которую я толком не видел за выступом стены, но, по моим ощущениям, девушка даже не сделала попытки скрыться. «Испугалась или не может двигаться?» – промелькнула паническая мысль.
Время словно резко замедлило свой бег. Я видел, как хищно оскалившийся вампир отталкивается от кровли, оставляя в ней глубокий отпечаток, как летит ко мне, отводя в прыжке руку и прищуриваясь, словно для того, чтобы выбрать наилучшее место для удара… По идее, сейчас перед глазами должна была промелькнуть вся моя жизнь, но вместо этого я вдруг совершенно некстати вспомнил, что перекинулся, не сняв джинсы. Как малолетка, честное слово. И вместо той самой «всей жизни» очень ярко вспомнил дразнилку «Хана штанам!», которой старшие волки любили донимать неопытный молодняк, имевший обыкновение чуть что оборачиваться, напрочь забывая об одежде.
Я успел подставить вместо горла плечо и даже не взвизгнул, хотя на секунду почти что ослеп от боли. Вампир почему-то только бил, а зубы в ход не пускал. Возможно, брезговал… ведь хладные терпеть не могут волчий запах, в этом у нас с ними полная взаимность.
Мой противник умело сгруппировался и снова пригнулся, готовясь к нападению.
Но я все же успел переместиться. Пусть на трех лапах это получилось не так быстро, как хотелось бы, однако я опять упрямо загородил собой Беллу, угрожающе зарычал и с чувством обреченности услышал в ответ издевательский смешок.
– О, шейпшифтер! – с сильным акцентом сказал хладный, разглядывая меня. – Надо же… я думал, вы давно вымерли, – он явно не сомневался в исходе схватки и намерен был поиграть. Ну а я… меня устраивало то, что вампир отвлекся на меня и, похоже, совершенно забыл о Белле. Или собирался вернуться к ней, когда покончит со мной. От последней мысли я чуть не завыл.
Что ж, смерть в бою – достойный исход для защитника. Только обидно было, что это не спасет Беллу. Меня беспокоило ее молчание, но почему-то я точно знал, что она жива.
Хладный перехватил мой взгляд и ехидно осклабился:
– Может, разойдемся миром, пёс? Ты в одну сторону, а мы с милой дамой мм… в несколько другую. Я уже почти удовлетворил свое любопытство, остались несущественные детали… как мужчина ты меня наверняка понимаешь.
Потеряв самообладание, я взревел и чуть не упал, нечаянно опершись на сломанную лапу. Боль прошила всё тело, от плеча до кончика хвоста. Я тихо заскулил и пошатнулся, а вампир подался ко мне, явно собираясь сказать еще какую-нибудь гадость.
В этот момент я уловил справа легкий шум и попытался сообразить, сколько времени прошло после моего звонка Кэмерону. Вряд ли больше четверти часа, то есть Джаред точно не успел бы, его дом слишком далеко. А вот напарник хладного вполне мог находиться гораздо ближе, и в следующий миг я уже почувствовал его запах, почему-то показавшийся знакомым. Горечь неминуемого поражения стала нестерпимой. Оставалось только постараться подороже продать свою жизнь, и я приготовился к последнему рывку, просчитывая, с какой стороны лучше вцепиться в вампира, чтобы выбить его с крыши, пусть даже вместе с собой.
Внезапно мимо меня пушечным ядром пронеслось чье-то тело – пронеслось и с чудовищной силой обрушилось на хладного. Боясь поверить в такую невероятную удачу, как помощь от вампира, я чуть попятился, чтобы быть ближе к Белле. Мой нежданный союзник молча взял в захват шею первого хладного, а тот что-то сердито прошипел по-итальянски.
Ответ прозвучал на безупречно чистом английском:
– Лучше скажи спасибо, что я не опоздал, Деметрий, несмотря на все твои уловки.
Пленник пробормотал еще несколько слов, но «grazie» среди них не было, уверен.
Хладные стояли ко мне спиной, я не видел выражения их лиц и был совершенно ошарашен следующей репликой победителя:
– Белла в порядке, волк?
Но не успел я, слегка отойдя от изумления, задуматься о том, какой ответ вампир рассчитывал получить от оборотня в волчьей ипостаси, как услышал вежливое:
– Благодарю, понял.
И тут до меня дошло! Выходит, парни не фантазировали, когда рассказывали, что Эдвард Каллен умеет читать мысли. И запах не зря показался мне знакомым: я уже чуял его в доме Свонов в Форксе, когда приходил передать известие о смерти Джейка. К тому моменту там оставался лишь легкий остаточный след, однако мне удалось его уловить.
Каллен снова обратился к своему пленнику:
– Вижу, тебе всё ясно. Кстати, рекомендую поторопиться: рейс во Флоренцию через три часа, а до аэропорта еще нужно добраться.
Тот, кого он назвал Деметрием, что-то неприязненно буркнул – похоже, полет в Италию не входил в его планы, но Каллен веско добавил, упорно продолжая говорить по-английски:
– Хочешь заставить Аро ждать? Надеешься, он не станет наказывать лучшую ищейку клана? Ну-ну. Короче, выбирай: или ты уходишь добровольно, или начинаешь полет прямо сейчас, с этой крыши. Приземление будет не смертельным, но крайне неприятным, это я гарантирую.
– Basta, – процедил сквозь зубы пленник. – Parola***.
– Принято. А теперь убирайся! – спокойствие Каллена оказалось недолговечным. – И держись от меня подальше, если не хочешь проблем.
С явной неохотой он разжал руки и толчком в спину указал Деметрию нужное направление – в сторону пожарной лестницы, по которой я поднимался. Но тот, не иначе как в знак запоздалого протеста, повернул к ближайшему краю и мощным прыжком перемахнул на соседнюю крышу.
Каллен равнодушно пожал плечами и посмотрел на меня:
– Он не собирался ее убивать. Но я рад, что успел тебе помочь. Кстати, дай отбой своему напарнику, он где-то неподалеку и сильно волнуется.
Тут и я, словно очнувшись, услышал обрывок мысленного вопля – скорее всего, уже не первого:
– Отвечай, мать твою!
Я смущенно откликнулся и как мог объяснил ситуацию, косясь на Каллена.
Успокоившийся Джаред рыкнул:
– Короче, ты справишься или я еще нужен? Имей в виду, я тут застрял. Светает, и народу полно. Перекинулся только для связи, и то пришлось в какие-то кусты забиться. Тьфу, ну и грязь…
Мой отказ от помощи Кэмерон принял с явным облегчением и сразу исчез из эфира. Насколько я понял, опоздание на работу грозило Джару чуть ли не увольнением.
Во время моего «сеанса связи» Каллен стоял неподвижно, как статуя, словно не знал, что делать дальше. Однако, как только я шевельнулся, вампир мгновенно вышел из задумчивости и переместился к Белле. Я едва успел отследить его движение. И тут же меня накрыло волной ярости: как он посмел! Человек во мне прекрасно понимал, что злиться не на что, но волк бушевал, и я еле сдерживался, чтобы не напасть на своего спасителя. Поэтому чуть ли не с благодарностью воспринял долетевший до меня совет хладного:
– Перекинься. Перелом лучше срастется.
Как бы ни душил меня гнев, я не сомневался, что Каллен не причинит вреда Белле. Да и меня он давно прикончил бы, если бы имел такое намерение. Поэтому я с усилием подавил кипящую внутри злость, вернул себе человеческую ипостась и, придерживая здоровой рукой многострадальное правое плечо, медленно пошел туда, где остался лежать рюкзачок с одеждой. Сзади доносились звуки разговора. Я честно старался не прислушиваться, но получалось плохо. Правда, говорил в основном Каллен. О, кто бы мог подумать! Оказывается, он бросил Беллу исключительно для ее же блага. Ради ее бессмертной души – тоже мне, хладный святоша! А гадостей наплел напоследок, только чтобы облегчить ей расставание. Ага, видели мы, как ей было легко, скунс бессмертный! Он, видите ли, тоже страдал безмерно. Тьфу, и ведь словцо-то какое подобрал! И что ж тогда не являлся столько лет, страдалец? Любит он ее? Да разве так любят?!
Я неловко, одной рукой, натягивал уцелевшие треники и молча негодовал, совсем позабыв, что хладный телепат наверняка читает мои мысли. А потом услышал глуховатый голос Беллы и застыл со свитером в руке.
– Ты? Любишь меня? – и после паузы, во время которой прозвучало тихое «да» Каллена: – Знаешь, ты немного опоздал, Эдвард. Лет на десять. Надо было заглянуть ко мне хотя бы утром того дня, когда из-за меня погиб Джейкоб Блэк. Кажется, я еще любила тебя, стоя на краю скалы, куда завела меня тоска по тебе и собственная глупость. И даже уходя под воду – еще любила. А вот услышав его крик… услышав, как убивает его Виктория… не знаю. И точно уже не любила, когда мне сказали, что мой друг, который вытащил меня из моря и закрыл собой от бешеной вампирши, погиб. Лучший человек на свете умер из-за меня! Уходи. Я не желаю тебя видеть. Никогда.
Больше она не сказала ни слова. Похоже, Каллен заподозрил неладное, только перехватив мои испуганные мысли – он еще что-то виновато лепетал, а я сразу понял: Белле плохо. И почему-то снова четко ощутил, что сильнее всего у нее болит спина. Позабыв о свитере, я кинулся обратно, но Каллен преградил мне путь:
– Она потеряла сознание. У тебя есть телефон? Вызови «скорую», волк!
***
Когда я вернулся к Белле, потратив кучу времени на то, чтобы одной рукой отыскать в рюкзачке с оторванными лямками свой мобильник, а потом трясущимися пальцами набрать номер службы спасения, Каллен заботливо накрывал девушку своей курткой – холодной, с мерзким запахом. Скривившись от отвращения, я хотел было предупредить, чтобы он действовал осторожнее, но хладный уже бросил, не оглядываясь:
– Спасибо, понял, – и добавил сквозь зубы: – Она… не обрадуется, если увидит меня, когда очнется. А мне… нужно еще успеть кое-куда…
Я не умею читать мысли, но тут любой догадался бы без всякой телепатии: Каллен хочет настичь Деметрия и разобраться с ним. Пусть даже итальянец травмировал Беллу ненамеренно, ему следовало лучше рассчитывать силу и вообще обращаться с девушкой деликатно.
– Ты прав, волк, – обернулся ко мне Каллен. – А он еще пожалеет о собственном любопытстве. Кстати, я Эдвард Каллен, хотя ты уже это понял.
Подавив искушение гордо промолчать, я тоже назвался. Чувство справедливости требовало разговаривать с тем, кто спас мне жизнь, хотя бы с минимальной вежливостью, кем бы он ни являлся. И всё же я с трудом заставил себя поглядеть хладному в лицо. Цвет его глаз неопровержимо свидетельствовал о том, что Каллены по-прежнему придерживаются «вегетарианской» диеты. Для меня это было важно, хотя большинство братьев продолжали считать, что все вампиры заслуживают только одного – немедленного уничтожения.
Эдвард криво улыбнулся:
– Квилеты свято чтут традиции.
Я досадливо поморщился, снова осознав, что хладный хозяйничает в моей голове, как у себя дома. Хотел было сказать что-то едкое, но только махнул здоровой рукой.
– Прощай, волк. Береги ее, – сдавленно шепнул Каллен, а через мгновение я понял, что остался наедине с Беллой. Больше на крыше никого не было.
***
Где же эта чертова «скорая»?!
Прошедшие десять минут показались вечностью. Я уже успел спуститься в подъезд, рискуя напугать кого-нибудь своим полураздетым видом, но повезло никого не встретить. Нужную квартиру нашел легко, а заодно понял, что Деметрий проник туда именно так: залез в окно на лестничной клетке, потом позвонил в дверь, а когда Белла не открыла, просто выломал замок – об этом ясно говорили запахи и свободно болтающаяся дверная ручка. Войдя, я почти сразу обнаружил то, из-за чего решился уйти ненадолго от Беллы, которая так и не пришла в себя, хотя сердце ее стучало довольно ровно, – сотовый телефон на тумбочке в крошечной прихожей. В последний момент сообразил стянуть с кровати одеяло, от запаха которого у меня приятно закружилась голова.
Вернувшись, я укрыл Беллу одеялом, отошел на шаг и попытался оценить обстановку. Вдруг показалось, что девушке всё еще холодно – слишком сильно замерзли ноги. Приподняв одеяло, обнаружил, что на ней вообще нет обуви, только белые носочки, при виде которых я почему-то растрогался чуть ли не до слез, и осторожно обернул вокруг ступней Беллы свой свитер, неловко действуя одной рукой. Правое плечо по-прежнему сильно ныло, но я почти не сомневался, что с ним всё обойдется.
В ожидании медиков попытался дозвониться с телефона Беллы до Чарли – увы, безуспешно. На всякий случай вбил номер Свона-старшего в свой мобильник. Потом наконец-то появился фельдшер в сопровождении двух парамедиков со складной каталкой, и всё закрутилось. Плотный невысокий мужичок, командовавший бригадой, не сразу понял, с чего мне примерещилось, что у Беллы травма позвоночника, но я успел подготовиться и уверенно заявил, что девушка могла сильно удариться при падении, к тому же ее волокли за руку. Фельдшер посмотрел недоверчиво, но своего я всё же добился.
– Парни, действуем как при ДТП с бессознательным пострадавшим, – распорядился он. – Воротник Шанца, и перекладываем бережно, как любимую бабушку, – и снисходительно кивнул в мою сторону: – Лишняя предосторожность никогда не помешает.
Уже в больнице выяснилось, что я не напрасно оставил Беллу лежать на ровной плоскости и приставал к фельдшеру с «ценными указаниями». Но чувство собственной правоты не смягчило потрясения от неутешительного диагноза, который огласил серый от усталости травматолог в светло-зеленой униформе:
– Вывих плеча и повреждение лучезапястного сустава – это, можно сказать, безделица. Гораздо серьезнее значительный разрыв капсульно-связочного аппарата в грудном отделе позвоночника… ориентировочно – десятый-одиннадцатый позвонок, поскольку на рентгенограмме именно там сильное смещение. Поврежден ли спинной мозг, можно будет сказать только после всестороннего обследования и консультации с нейрохирургами, но кое-какие симптомы косвенно на это указывают. Вы родственник мисс Свон? – спохватился он вдруг, видимо, лишь сейчас заметив, насколько мы с Беллой не похожи.
Пришлось признаться, что я всего лишь ее ученик, после чего врач заявил, что не имеет права посвящать меня в подробности. Зато со мной просто-таки горел желанием поговорить молодой энергичный полицейский. Врать в моем состоянии было невыносимо трудно, поэтому рассказ получился не слишком правдоподобным и довольно-таки невнятным. Сложнее всего было даже не скрыть свои хакерские «подвиги», а объяснить, зачем вообще меня принесло к репетитору среди ночи и как я догадался заглянуть на крышу, где нашел лежащую без сознания мисс Свон… Ссылка на интуицию точно не помогла бы, пришлось наскоро сочинить, что, совершая ночную пробежку, услышал крик и поспешил на помощь, но преступник скрылся при моем появлении. Мой внешний вид тоже вряд ли вызывал доверие у стража порядка: старые тренировочные штаны и свитер на голое тело не добавляли мне респектабельности.
От полицейского меня спасла внушительной комплекции медсестра из приемного покоя, заявившая, что «у больного как минимум сильный ушиб плеча, поэтому его велено немедленно доставить на рентген». Ну а виртуозно избегать всяческих медицинских обследований я умел чуть ли не с детства.
Отделавшись от дотошного копа, я хотел еще раз позвонить Чарли, но обнаружил, что мобильный окончательно разрядился. Да я и сам тоже… разрядился практически до нуля. Сил хватило только на то, чтобы избавиться в душевой для пациентов от изводящего меня вампирьего запаха (насколько это возможно без переодевания) и дотащиться до пластиковых кресел для посетителей неподалеку от входа в блок интенсивной терапии, куда положили Беллу. На минутку закрыл глаза – и очнулся, только когда почувствовал, что меня потряхивают за больное плечо, окликая по имени. С трудом разлепив все еще тяжелые веки, увидел над собой мрачное лицо Чарли Свона.
Оказалось, что отец Беллы уже поговорил с врачами. Подозрения травматолога, увы, подтвердились: паралич ног был вызван не ушибом позвоночника, а сдавлением спинного мозга с нарушением целостности его оболочек. Тяжесть состояния усугублялась переохлаждением. «И нервным потрясением», – добавил я про себя, не сомневаясь, что встреча с хладным испугала и ошеломила Беллу.
– В общем, оперировать пока опасно, – подвел итог Чарли и устало потер глаза. – Они решили вначале провести общеукрепляющее лечение, убедиться, что переохлаждение не станет причиной пневмонии. Правда, предупредили, что длительное сдавление спинного мозга может привести к необратимым последствиям. В любом случае потребуется вмешательство микрохирургов… а это очень дорого, – убито добавил он. – Конечно, я попытаюсь продать дом в Форксе, но много не дадут, и когда еще это будет. К тому же он и так заложен… обучение в Европе обошлось недешево. Да и все эти мозгоправы… – Свон-старший осекся, однако я уже услышал и понял.
Домой я добрался лишь поздним вечером. От метро шел пешком – углубившись в безрадостные раздумья, просто забыл свернуть к трамвайной остановке. Но тяжелее физической усталости и боли в быстро заживающем плече была навалившаяся тоска. И это мне всего лишь месяц назад казалось, что отмена стажировки – серьезная неприятность? Каким же я был идиотом!
Отперев дверь, я зашел в крошечную прихожую и остановился как вкопанный, услышав из темной студии:
– Поздновато гуляешь, братишка, да еще и с вырубленным телефоном. Неужто наконец влюбился?
– Ты? – радостно выдохнул я, пожимая крепкую руку зятя. – Откуда ты здесь взялся?
– Да всё оттуда же. Забыл? Я ведь говорил, что приеду получать постоянную лицензию, временная-то уже почти фьюить, – он звонко присвистнул. – Но отныне тебе придется обращаться ко мне со всем возможным почтением – как-никак перед тобой официально признанный лекарь, то есть этот, как его… народный целитель.
– Вот здорово! – восхитился я, на миг позабыв о своих горестях.
– Ага. Кстати, садись рядом, от тебя болью так и шибает. Подлечу, пока буду рассказывать. Представляешь, эти типы из комиссии не упустили случая подсунуть мне парочку заковыристых пациентов – из собственных запасов, не иначе. С одним я разделался запросто, а второй… они бы еще покойника притащили… короче, второму предстоят нескучные полгода в нашей резервации, не я же буду к нему сюда мотаться.
– Здорово… – повторил я с энтузиазмом, чувствуя, как унимается грызущая боль в плече, но обмануть друга не удалось.
– Эй, малыш, а ты почему как в воду опущенный? Ведь уже легче? Ну-ка, колись давай, что тут стряслось? Несчастная любовь… или что похуже? И… хотел бы ошибиться, но ты, похоже, пересекся с кем-то из пиявок. Погоди… Каллен? Эдвард Каллен? – неверяще протянул он.
Я молчал, понимая, что это только начало.
– И… она? Белла?.. Ты видел Беллу?!
Непростой разговор затянулся почти до рассвета. Когда я выговорился, мой друг встал и объявил небрежно:
– Ну, кто куда, а я на боковую. Разбудишь, когда будет прилично звонить Чарли Свону. Белла совершеннолетняя, но, если она еще без сознания, для манипуляций понадобится разрешение ближайшего родственника. Хотя вначале я должен убедиться, что могу справиться. Надо будет – перевезем в Форкс или даже прямо в резервацию.
– Угу, – машинально отозвался я, еще не до конца осознав сказанное. – Погоди, а как же Леа?
Ответ прозвучал жестко:
– Леа поймет. Она знает, что дороже нее и дочки у меня нет никого в мире. И что мне можно доверять… надеюсь, тоже не сомневается. Ну и… учитывая кое-какие обстоятельства, – друг неопределенно повел рукой возле своего лица, – вряд ли вообще стоит беспокоиться.
Он ошибался. Еще как стоило – во всяком случае, я беспокоился уже сейчас, сквозь неотступную тревогу за жизнь и здоровье Беллы. Жуткая штука эта ревность. Даже если не имеешь на нее никакого права…
***
Чарли, как выяснилось, всю ночь оставался в больнице. Белла пришла в себя только под утро, ее даже допросили в присутствии отца, но потом из-за болей так накачали лекарствами, что теперь она снова была без сознания или просто крепко спала. Кажется, специалисты называют такое состояние медикаментозной комой. Во всяком случае, лечащий врач Беллы, молодой и явно комплексующий из-за своего низкого роста, похоже, не сильно заморачивался по этому поводу, зато готов был лечь костьми, но не пустить к пациентке такую крайне подозрительную личность, как здоровенный индеец с новенькой лицензией целителя.
– Я не понимаю, – шипел он, встав у нас на пути, – как вам могли разрешить! И что за вопиющее шарлатанство – проводить диагностику настолько примитивными методами!? Я сейчас же пойду к начмеду и…
– А кто здесь говорил о диагностике? – хладнокровно поинтересовался возмутитель спокойствия. – Я вполне доверяю результатам исследований и лишь хочу помочь справиться с отеком. Для начала, – добавил он. – А дальше собираюсь действовать по обстоятельствам. Что же касается вашего начмеда, то он час назад записал ко мне на прием своего племянника.
Доктор утратил запал, но по инерции продолжал что-то протестующе бормотать. Ну, тут уж лейтенант Свон вытащил свои корочки, нажал авторитетом, и противник сдался почти без боя, однако не ушел, а притаился в углу палаты, подстрекаемый то ли задетой профессиональной честью, то ли разыгравшимся любопытством.
И, конечно же, именно этот момент моя учительница выбрала, чтобы очнуться. Моментально представив себе, что сейчас произойдет, я мысленно взвыл и схватил друга за руку, чтобы оттащить в «предбанник», однако было уже поздно.
– Папа… – слабо позвала Белла и тут же испуганно вскрикнула: – Джейк?!
Местный эскулап коршуном рванул из своего угла – не иначе как с целью пресечь безобразие и выдворить-таки нарушителей из палаты. Но мой друг успел первым:
– Это и правда я, – тихо признался он, опускаясь на колени возле изголовья высокой кровати. А мы с Чарли не сговариваясь шагнули наперерез задиристому доктору, и тот резко затормозил у монитора, сделав вид, что заинтересовался цифирью.
Белла протянула к Джейкобу дрожащую руку, словно желая убедиться, что глаза ее не обманывают:
– Но… как?.. – беспомощно спросила она, дотронувшись до его щеки. – Мне сказали, что ты… что тебя…
– Знаю, – Джейк склонил голову, но не выпустил из ладони перехваченную руку. – Я сам попросил.
– Зачем? – прошептала Белла.
Он гордо выпрямился:
– Мне не нужна была ничья жалость. Особенно твоя. Ну и… тогда мало кто верил, что выживу, однако же вон как всё обернулось. А когда я начал помаленьку ходить – на костылях, потом с тростью… тебя уже увезли. К тому же для шефа Свона сплели такую правдоподобную байку… короче, старики решили, что так будет лучше для всех, и альфа приказом пригрозил. А я был, мягко говоря, не в лучшей форме для возражений.
– А потом? Позже? – упрямо спросила Белла. – Когда я оплакивала тебя. Считала себя убийцей. Не могла спать, – она выдавливала короткие фразы, обжигая Джейкоба взглядом.
Джейкоб тяжело повел плечами:
– Мне не нужна жалость, – повторил он так же упрямо. – А остальное – полная ерунда. Путь защитника непредсказуем и опасен. В любой момент можно лишиться не только глаз, но и жизни.
Белла прерывисто вздохнула:
– О какой жалости ты говоришь? Мы же друзья… были друзьями… Постой! – голос ее сорвался. – Лишиться… глаз? Что ты сказал?!
– Ну, формально они на месте, – неохотно отозвался Джейк. – Только не работают. Выходит, зря я считал свою черепушку такой уж крепкой…
Он замолчал, а Белла посмотрела на Чарли:
– Ты… знал?
– Узнал, когда ты уже была во Франции.
– То есть почти сразу, – сухо констатировала она.
– Я хотел тебе позвонить, как только Билли проговорился, но Рене посоветовалась с твоим психиатром, а он строго-настрого запретил. Сказал, что это противоречит его тактике терапии. Что чувство вины лишь усугубится. Одно дело – не ездить на могилу погибшего друга, и совсем другое – бросить беспомощного слепого.
– Я не бросила бы! – задохнулась Белла.
– Знаю, – просто сказал Джейкоб. – Поэтому, когда чуток оклемался, тоже попросил, чтобы тебе не рассказывали. Твои родители согласились, а наших парней Сэм без разговоров приказом альфы прихлопнул. Да что далеко ходить – Сет ведь обо мне наверняка помалкивал?
Белла недоуменно нахмурилась:
– Сет? Сет Клируотер?
Ну вот, дошла очередь и до меня. С усилием переставляя ставшие неподъемно тяжелыми ноги, я понес к Белле повинную голову. Труднее всего было заговорить, но я всё-таки заставил себя:
– Мадам Син…
– Волчонок! – ахнула она.
– Прости меня, Белла. Вначале я тебя не узнал, а потом…
– А потом сплел небылицу о неработающей камере, да? – К моему несказанному облегчению сквозь сердитые интонации пробивалась явная ирония. Я осмелился поднять глаза и увидел, что Белла знакомо прикусила губу, чтобы не улыбнуться: – Ты прощен. Но учти, врать ты не умеешь. Я ведь чувствовала что-то неладное и нарочно не допытывалась, потому что не смогла бы с тобой заниматься, если бы узнала наверняка… но это уже мои заморочки, забудь… Постой, так это ты был на крыше? Ты напал на Деметрия?..
– Так, – весомо уронил Джейкоб, вставая. – Вечер воспоминаний объявляется закрытым. Я хочу остаться наедине с пациенткой. Впрочем, доктор… э… – «Бирс», – подсказал я, покосившись на бейджик врача. – Доктор Бирс может остаться.
Белла изумленно переспросила:
– С пациенткой? Джейк, ты выучился на врача?
Врач насмешливо хмыкнул, а Джейк повернул лицо в его сторону:
– Впрочем, если вам недосуг…
– Нет уж, я останусь, мне крайне любопытно, что полуграмотный знахарь может противопоставить самым современным методам лечения, – Бирс выплюнул слово «знахарь» с таким выражением, словно хотел сказать «дикарь».
– В таком случае попрошу не мешать, – Блэк снова повернулся к Белле: – Ты ведь знаешь, я ни за что не причиню тебе вреда. У меня свои методы, но попытка не пытка, так ведь?
Белла кивнула и тут же снова нахмурилась:
– Ты не спрашиваешь, что со мной случилось. Уже знаешь?
– В какой-то мере, – дипломатично подтвердил Джейкоб. – Сет рассказал. А подробности… потом, если захочешь. Для лечения они особого значения не имеют.
– Потом, – согласилась Белла, устало прикрывая глаза.
– Всё. Сет, шеф Свон, на выход! Подождите в коридоре, – рыкнул Блэк и, уже не обращая на нас ни малейшего внимания, нащупал край кровати и сел.
***
Первый сеанс длился минут пятнадцать, но Джейк вышел из палаты с таким замученным видом, словно только что вручную разгрузил вагон с кирпичами. Доктор Бирс вел его под руку, с восхищением глядя снизу вверх, и взахлёб лепетал что-то про волшебные руки и необыкновенный обезболивающий эффект. Кажется, у нашего «шарлатана» появился еще один фанат. Бедняга Джейкоб, к нему и без того очередь на полгода вперед. Леа ворчит с плохо скрываемой гордостью, что уже забыла, как ее муж выглядит при свете дня.
Разумеется, это она не всерьез: вряд ли кому-то из нас удастся когда-нибудь забыть исхудавшего, разучившегося улыбаться Джейка – такого, каким он был до того, как семь лет назад вначале понял, что способен видеть в волчьей ипостаси, хоть и хуже, чем раньше, а потом обнаружил в себе силу целителя, вылечив соседского мальчишку, свалившегося с дерева, и подняв на ноги собственного отца. Так что пусть мой друг и родственник без выходных и отпусков выкладывается на всю катушку, творя чудеса своими волшебными руками, это несравнимо лучше, чем тоскливо прикидывать, каким способом проще расстаться с опостылевшей жизнью.
Чарли, который, словно в ожидании приговора, не мог даже поддерживать беседу, отвечая односложно и, как правило, невпопад, вскочил и нетерпеливо подался навстречу Джейку. Я тоже, хоть и ощущал всё тем же недавно появившимся шестым чувством, что Белле стало немного лучше, испытывал острую необходимость услышать своими ушами, что скажет Блэк. Должно быть, мы смотрели на него с одинаково яростной надеждой, и друг почувствовал это и повернулся к нам, безошибочно определив, где мы – не иначе как по звуку двух суматошно бьющихся сердец.
– Всё прошло даже лучше, чем я ожидал, – успокоил он. – Отек удалось немного уменьшить, это позволит выиграть время и не торопиться с операцией. Ну и побочные результаты тоже неплохие: теперь Белле достаточно будет обычных обезболивающих. Двигать ногами она пока не может, но слева частично восстановилась чувствительность, и это тоже хороший признак. Короче даю сугубо ненаучный прогноз, – Джейк ехидно ухмыльнулся, почти незаметно мотнув головой в сторону Бирса. – Мы должны справиться, но вот как скоро – станет ясно только через неделю-другую.
Отец Беллы горячо поблагодарил Джейкоба и, помявшись, спросил:
– Слушай, мне неловко поднимать эту тему, но… хотелось бы знать… в какую сумму обойдется лечение?
– С друзей денег не беру! – похолодевшим тоном отрезал Джейк. – И уже сказал об этом Белле.
У Чарли порозовели скулы, однако отступать он не желал:
– Но не можешь же ты работать даром!
– Черт… – буркнул Джейкоб. – Так и знал, что вы оба упретесь. Давайте договоримся: если понадобятся какие-то дополнительные расходы, возьмете их на себя, а работать я буду именно даром, и тут уж ни за что не отступлю. Белла моя подруга, а вы, шеф, старинный друг моего отца и в свое время очень много для него сделали – причем, насколько я помню, совершенно безвозмездно. Короче, ни о какой плате за лечение даже не заикайтесь.
Чарли медленно кивнул:
– Спасибо тебе, сынок. Но только не скрывай, если понадобятся деньги. Мы не богачи, но и не нищие.
Я осторожно вмешался:
– Кстати, о деньгах…
– Нет! – рыкнули они в один голос. Вот же упрямцы!
Пришлось внести ясность:
– Да я не об этом. Вернее, не совсем. Во всяком случае, пока. Хотел только напомнить: у Беллы каждый день несколько учеников, и они наверняка не знают, что произошло, как и администрация ее фирмы. Надо бы всех оповестить, а то возможны проблемы из-за невыполнения контрактов.
– О, точно! – спохватился Джейкоб. – Белла просила тебя зайти на минутку, наверное, как раз из-за этого.
Белла хочет меня видеть! Неразумное сердце трепыхнулось от волнения, хотя я прекрасно понимал, что нужен ей только по делу. Я стремительно двинулся в сторону палаты и слегка замедлился, лишь услышав понимающий смешок друга. Но не оглянулся – не до этого сейчас. Белла хочет меня видеть!
Войдя, я остановился у двери. Бледное лицо, темные полукружья под слегка ввалившимися глазами, припухшая нижняя губа… При мысли о том, какую боль пришлось терпеть Белле, я чуть не зарычал от бессильной злости на хладного мерзавца, который тащил хрупкую девушку, не думая о возможных последствиях, а потом еще наверняка бросил ее на крышу. Просто счастье, что не случилось самого страшного: он ведь мог убить Беллу… или обратить ее, а это ничуть не лучше смерти. Даже хуже, пожалуй.
Я так задумался, что не сразу осознал затянувшуюся паузу. Белла смотрела на меня с терпеливым ожиданием. Возможно, уже сказала что-то, а я, растяпа, даже не услышал.
– А? – нет, она точно подумает, что у меня не все дома.
– У меня к тебе просьба, Сет, – девушка с явным усилием улыбнулась.
– Всё сделаю! – горячо заверил я, подходя поближе, чтобы не пропустить ни слова. Улыбка Беллы стала чуть шире.
– Понимаешь, мой лэптоп остался дома…
– Привезу! – я действительно сделал бы для своей милой учительницы что угодно, а если мой первобытный энтузиазм ее веселит, то и пожалуйста – говорят, смех лечит.
– Пока не нужно. Ты ведь можешь зайти на сайт со своего планшета?
– Легко. Или дать его тебе?
– Не стоит, – Белла опять загрустила. – Меня еще руки не очень слушаются, но Джейк сказал, что это скоро пройдет.
Я сглотнул, борясь с гремучей смесью жалости и ненависти. Выдавил сквозь стиснутые зубы:
– Разумеется, помогу. Говори, что нужно делать.
Через четверть часа Белла вздохнула с облегчением:
– Ну всё, Сет, спасибо тебе! Теперь можно спокойно лечиться. Кажется, никого не пропустили.
– Никого, – я еще раз пробежался по списку учеников – просто для верности. Кое-кто из этих раздолбаев даже обрадовался нежданным каникулам. Хотя все искренне, как мне показалось, желали «мадам Син» скорейшего выздоровления.
Ну а я собирался приложить все силы, чтобы помочь Белле как можно быстрее встать на ноги. Уже даже придумал кое-что. Подумаешь, Франция, чего я там не видел! Грант ведь дается не на поездку, именно в этом меня с таким злорадством убеждала та канцелярская мышь, а на собственно стажировку, то есть занятия с университетскими преподавателями и выполнение их заданий. Значит, от меня требуется только пройти тестирование на знание языка, а через полгода предъявить готовую работу и отзыв научного руководителя. Ну и кто сказал, что для этого обязательно ехать в Бордо? Тем более что пользы от меня явно будет больше здесь.
Так, похоже, я опять задумался до полного отсутствия в этом мире. Белла точно примет меня за ненормального. Я постарался собраться.
– Белла, давай я всё-таки съезжу к тебе за лэптопом. И если еще что-то нужно, тоже могу привезти, – почему-то из списка того, что могло бы понадобиться девушке в больнице, на ум само собой полезло только самое неприличное вроде нижнего белья или еще каких-то чисто женских штучек. Борясь с непокорным подсознанием, а заодно пытаясь удержать на лице невозмутимое выражение, я чуть снова не проворонил ответ Беллы.
– Вот спасибо, Сет! Я сама хотела попросить тебя помочь Чарли… папе с этим. Понимаешь, я боюсь, – голос ее дрогнул, на глазах появились слезы. Господи, какой я идиот, зачем было напоминать ей о квартире, где она пережила такой ужас! – Он ведь просто человек, – продолжала Белла. – А ты сможешь… почуять, если там кто-то притаился, правильно?
– Еще как смогу, – выдохнул я, осознав задачу. Вообще-то, Чарли лучше совсем не соваться в квартиру дочери, но вот как мне уговорить его… ведь он считает, что на Беллу напал обычный грабитель... ну ничего, что-нибудь придумаю. А если вдруг Каллен упустил хладного негодяя и тот решил вернуться, то… в конце концов, стае понадобится всего несколько часов, чтобы добраться до Сиэтла!
– Только… будь осторожен, хорошо? – Белла смотрела на меня с таким выражением, что внутри стало горячо и щекотно. Она за меня переживает!
Еле удержавшись от совершенно неуместной улыбки, я энергично кивнул. Потом еще пару раз – для пущей убедительности.
– Буду! На рожон не полезу в одиночку, не волнуйся, и Чарли не пущу. Отдыхай, выздоравливай, ни о чем не беспокойся, мы обо всём позаботимся.
Белла устало прикрыла глаза, – одна слезинка всё-таки скатилась по бледной щеке, и я почувствовал, что опять закипаю яростью. И вот ведь, не собирался снова напоминать о плохом, но вырвалось само:
– Что ему было нужно, Белла?
– Ничего, в сущности, – неожиданно спокойно ответила она, не открывая глаз. – Он ищейка Вольтури. Сказал, что нашел меня просто из любопытства, когда кто-то там прочитал мысли Эдварда.
Вольтури? Это что, особый сорт пиявок? Выходит, Каллен теперь с ними? Или, наоборот, против них, судя по тому, что случилось на крыше? Я неопределенно хмыкнул, чтобы Белла не осознала всю степень моей неосведомленности, и, тихо попрощавшись, попятился к выходу.
Мысли метались, словно бешеные хорьки. Любопытно, значит, стало этому кровососу, что за смертная засела в мозгах Каллена. Получается, к телепату в голову тоже кто-то исхитрился залезть, а этот, как его, Дементий… нет, вроде Деметрий… да и пёс с ним, с вонючкой, заинтересовался аж до того, что отыскал Беллу и пытался понять, чем она зацепила одного из них. Эх, надо бы стариков расспросить, что ли… или хоть Сэма, он наверняка изучал врагов тщательно, а не спустя рукава, как некоторые, не будем тыкать пальцем в зеркало.
Пылая праведным гневом, я чуть не проскочил мимо Джейкоба, спокойно отдыхающего в комнате для посетителей, но вовремя услышал, как он меня окликает. Великое дело всё-таки – способности оборотня! Почти никто сразу не замечает слепоты Джейка, настолько компенсируют утраченное зрение слух и обоняние, которые у него даже в человеческой ипостаси сейчас острее, чем у любого собрата по стае.
– Я уговорил шефа Свона поехать на работу. Взял у него ключ от квартиры Беллы, – Джейк выглядел невозмутимым, но я достаточно хорошо знал своего друга, чтобы понять, что в его душе бушуют чувства, очень похожие на мои. Разумеется, он слышал слова Беллы и пришел в ярость, хотя и до этого был в курсе того, что с ней случилось.
– Там замок сломан, – вспомнил я. – Понадобятся инструменты.
Мы с Джейком как раз перешли улицу, чтобы пробежаться до дома Беллы по парку, когда друг внезапно остановился и с силой втянул носом воздух. Через мгновение я тоже уловил знакомый, но от этого не менее отвратительный запах. Пиявки! В центре Сиэтла! Я чуть не перекинулся, и слава Создателю, что сумел удержаться, поскольку запах, исходящий от хладных, люди, к сожалению, не ощущают, а не заметить огромного волка точно не смогли бы. Вот был бы скандал, даже представить страшно!
Джейк сжал мою руку:
– Спокойно, братишка. Это, можно сказать, свои, – он саркастически ухмыльнулся, поворачиваясь в сторону джипа с сильно затененными стеклами, стоявшего у обочины.
Я понял его, едва увидев, кто выпрыгнул из автомобиля. Та самая мелкая брюнетка из клана Калленов, которую когда-то чаще всего можно было встретить рядом с Беллой. Ну, если не считать Эдварда, конечно.
– Привет! – она легкомысленно помахала ладошкой, но при этом предусмотрительно остановилась в нескольких шагах от нас. Жаль, не с подветренной стороны, но это дело поправимое. – Я Элис, если кто не знает или не помнит. Где бы нам поговорить? Это в наших общих интересах.
Смелая девица. Хотя… кто сказал, что в джипе не засела группа поддержки? Принюхавшись, я получил недвусмысленное подтверждение этой догадки. Ладно, парламентеры неприкосновенны, тем более что в автомобиле тоже находился кто-то из «вегетарианцев» Калленов… я принюхался. Нет, не Эдвард.
Джейкоб молча кивнул, когда Элис предложила устроиться на скамье в боковой аллее, рядом с несколькими густыми елями. День был пасмурным, но против разумной предосторожности мы возражать не стали.
– Неплохо выглядишь… – брюнетка окинула Джейка оценивающим взглядом, а когда он неопределенно пожал плечами, не удержалась от колкости: – Особенно для покойника. Эдвард сказал, что ты погиб десять лет назад.
– Ну извини, что не оправдал ожиданий, – буркнул Блэк, насупившись. – Вообще-то, по официальной версии я утонул.
– Для Беллы, похоже, сочинили другую, неофициальную, – ядовито высказалась вампирша.
– Нет, – коротко отозвался он.
Элис задумалась. Потом кивнула своим мыслям:
– Возможно, она что-то видела и запомнила. Возможно. Ладно, это не так уж важно. Но почему она считает тебя мертвым?
– Уже не считает. – Я почувствовал, что Джейк не на шутку рассержен. – И хватит наезжать. Лучше задумайся о том, что из-за твоего братца на Беллу снова напал один из вашего племени.
Брюнетка виновато поникла:
– Да… Джеймс… а тут еще и это. Но Эдвард сказал, что травма случайна. И виновник уже получил свое, теперь сто раз подумает, прежде чем…
– Белла парализована! – не выдержал я.
– Парализована?! – изумленно выдохнула Элис. – Я не знала… и брат тоже.
– Вот именно! Неплохой результат «случайной травмы в процессе дружеской беседы» с ищейкой… как его там?..
– С Деметрием, – с ненавистью подсказала Элис. – Лучшая ищейка клана Вольтури. И угораздило же Аро при нем восторгаться глубиной чувств Эдварда к смертной.
Джейкоб насмешливо хмыкнул:
– Не знаю, кто такие Вольтури и какое им дело до чувств, но тут ваш Аро конкретно попал пальцем в небо. Были бы глубокими, твой брат не бросил бы Беллу. Не смог бы разбить ей сердце.
– Кто бы говорил! – сердито прошипела хладная. – Ты-то сам разве не поступил точно так же? Даже еще хуже, поскольку Эдвард хотя бы не заставил брошенную девушку думать, что он погиб по ее вине.
Я вскочил:
– Не говори о том, чего не понимаешь! Джейк не хотел привязывать Беллу к инвалиду!
– Перестань, Сет, сядь. Это уже в прошлом. И кто знает, возможно, я тоже ошибся… – друг опустил голову. Элис молчала – вероятно, пыталась освоиться с новой для нее информацией. Потом решительно выпрямилась:
– Ладно, не будем ворошить прошлое…
– Нет уж, будем ворошить! – неожиданно перебил ее Джейк. – А ты в курсе, что она и в живых-то до сих пор только чудом?! – мой друг всё сильнее распалялся, высказывая наболевшее. – Осмелюсь напомнить, что вы тогда слиняли всем семейством, оставив ее беззащитной, и этим захотел воспользоваться один из ваших новых приятелей. Лоран – так, кажется, называла его Белла.
– Лоран хотел убить Беллу?! – ужаснулась вампирша.
– Угадала, – с издевкой подтвердил Джейк. – И убил бы, если бы не вмешалась стая. Возможно, это тебя огорчит, но одной пиявкой стало меньше. Вот только Виктория не отступилась, а отловить хитрую бестию было почти невозможно, она как будто чуяла опасность. Сколько мы гонялись за этой изворотливой тварью! – с горечью сказал он. – И всё же она чуть не добилась своего. Хорошо, что стая успела вовремя. – «Почти», – тихо поправил я, но Блэк сурово покачал головой: – Вовремя, – твердо повторил он. – Благодаря парням Белла столько лет могла жить, ничего не опасаясь. И вот, пожалуйста, снова оказалась в беде – и снова из-за твоего брата! – последние слова Джейкоб практически выкрикнул.
Элис опасливо огляделась.
– Не шуми, – тихо попросила она. – Я не хотела ссориться и поминать старое. Просто Эдвард попросил встретиться с Беллой и кое-что ей сообщить, но у меня было… в общем, я узнала, что она в больнице. Поехала туда и по дороге увидела вас. А поскольку то, что он хотел передать Белле, вас тоже касается… – она нерешительно замолчала.
– Говори, – коротко произнес Джейк.
– Эдвард с некоторых пор периодически работает на Вольтури, это главный клан бессмертных. У Деметрия действительно не было приказа преследовать Беллу. Аро согласился, что если она за столько лет никому не раскрыла тайну нашего существования, то сохранит ее и дальше. Аро – один из трех правителей клана Вольтури. Он заключил с нами договор: мы с Эдвардом обязуемся без возражений оказывать Вольтури помощь, если потребуются наши… скажем так, особые возможности, а за это со всех членов семьи Каллен снимаются обвинения, Белла же официально объявляется неприкосновенной...
– Ничего себе, неприкосновенность! – возмутился я – похоже, всего на миг опередив Джейкоба.
Элис развела руками:
– Всего не предусмотришь. За каждого кочевника, разумеется, тоже никто не поручится, но эта опасность грозит всем людям с примерно равной вероятностью. Я постараюсь присматривать за Беллой и сообщать, если увижу… эм… узнаю что-нибудь тревожное. Ну а остальное в ваших руках.
– А твой братец снова исчезнет на годы? – мрачно поинтересовался Джейкоб.
– Разве Белла тебе не сказала? Или твой юный друг? – Элис невесело усмехнулась, а я почувствовал, что краснею, поскольку и правда оставил при себе кое-что из услышанного на крыше. – Она отказалась разговаривать с Эдвардом и потребовала, чтобы он больше никогда к ней не приближался. Объяснила, что уже десять лет ничего к нему не чувствует – с тех самых пор, как из-за нее погиб лучший из людей.
– Да Белла-то здесь при чем! – с досадой выдохнул друг. – Эх, знал бы я, что она так казнится, давно ожил бы, но мне, дураку, казалось, что время лечит. Ясно теперь, что из времени лекарь, как из Сэма психоаналитик.
– Всё, Джейк, хватит, – я решительно встал. – Теперь мы знаем всё, что нужно. И нам некогда. Спасибо за информацию, – повернулся я к расстроенной брюнетке. – Привет Белле от вашего семейства передать не обещаю, хватит уже с нее переживаний. Время всё-таки лечит, главное – ему не мешать. А если Белла позволит, мы постараемся помочь.
– Ты, что ли, постараешься? – снисходительно поддела меня хладная. – Силенок-то хватит?
– У брата твоего занимать не стану, – огрызнулся я. – Он свой шанс упустил. Беречь и защищать эту девушку – вот моя задача, а остальное уже не от одного меня зависит.
– Один вот так берёг, а потом сам чуть не растерзал… – Кажется, это был довольно прозрачный намек на Сэма и Эмили. Чего Элис добивалась попытками меня раздразнить? Хотела проверить мое самообладание? Ветер ей… в парус. Моего хладнокровия хватило бы на десяток удавов:
– Не путай молодого одинокого оборотня с опытным защитником.
– Это ты-то опытный? – фыркнула она. – Щенок!
– Я перекидываюсь с четырнадцати, бабуля, – отплатил я ей той же монетой. – И за эти годы не причинил вреда ни одному человеку. А с Беллы пылинки буду сдувать, лишь бы она позволила. И вообще, мы и так с тобой тут засиделись. Надеюсь, больше не встретимся. Пока!
Я виновато покосился на Джейка, но друг слушал нашу пикировку с невозмутимым видом, а когда я попрощался, спокойно кивнул:
– Действительно, тебя ждут, Элис, нас тоже, так что не будем друг друга задерживать.
Брюнетка ушла не оглядываясь, а я шагал рядом с Джейкобом по аллее в сторону дома Беллы и свирепо надеялся, что в ее жизни с этой минуты больше не будет ни одного вампира. Жестокие хищники или пытающиеся сопротивляться своей сути «вегетарианцы» вроде Калленов, но людям следует держаться подальше и от тех, и от других. Просто в целях самосохранения.
Мы шли всё быстрее, потом я молча положил руку на плечо Джейка и мы побежали. Я внимательно следил, чтобы под ноги другу не попалась какая-нибудь ветка, хотя он вот уже лет шесть не спотыкался во время таких пробежек.
Я бежал, чувствуя под ладонью крепкое плечо друга, и злость постепенно проходила. Вскоре я поймал себя на том, что блаженно улыбаюсь, вспоминая, как Белла обошлась с Калленом. Только сейчас пришло осознание того, что сердце ее свободно и у меня есть шанс!
***
Вернувшись через пару часов в больницу, мы снова встретили там Чарли. Он уже арендовал автомобиль со специальным оборудованием для перевозки лежачих больных и взял отпуск, чтобы отвезти дочь в Форкс. Я не стал говорить, что тоже еду домой, незачем было лишний раз волновать отца Беллы, ему и без того сегодня пришлось здорово понервничать. Джейкоб, которого на этот раз доктор Бирс встретил с распростертыми объятиями, провел еще одну лечебную процедуру. Покидая палату, мой друг так улыбался, что можно было ни о чем не спрашивать.
Я тоже заглянул к Белле, надеясь, что она спит и я просто побуду рядом, удостоверюсь, что с любимой всё хорошо, но она встретила меня легкой улыбкой. Любимая… Пришлось приложить бездну усилий, чтобы опять не застыть перед ней с глупой улыбкой и остановившимся взглядом, но я справился. А потом едва не запрыгал от радости, увидев, что Белле удалось пошевелить левой ступней. Еле заметно, но ведь лиха беда начало!
Джейк задумчиво прикоснулся к моему плечу:
– Слушай, братишка, а ты, часом, не запечатлился? Уж очень похоже.
– Не уверен, – я пожал плечами. – Все такие чудеса рассказывают, а тут слишком многое не сходится. Во-первых, я уже видел Беллу после первого оборота – и ничего. Вернее, не то чтобы совсем ничего… – я почувствовал, что краснею, – …но ничего такого, как было у парней. А потом, во время занятий, она мне, конечно, очень понравилась, и как-то нехорошо в груди ныло при мысли, что она меня выгонит, если узнает… но не было такого ощущения, что я сдохну, если ее больше не увижу.
– А сейчас есть? – тихо спросил друг.
– Есть, – так же тихо признался я. – Вот как первый раз увидел ее не на дисплее, а живую – тогда, на крыше, – так и появилось… И даже чуть раньше – когда проснулся и понял, что Белла в опасности. Умру за нее, если понадобится, потому что без нее всё равно жизни не будет. Это запечатление? Значит, я запечатлился. Но, по правде говоря, мне без разницы.
– Ну, удачи тебе, – вздохнул Джейкоб. – Что же касается первой вашей встречи, одно скажу: Белла ведь тогда Каллена любила без памяти. А старики не зря уверяют, что запечатление никогда не встает на пути истинной любви. Видно, не так уж Сэм и Леа любили друг друга, раз он запечатлился на Эмили.
Я задумался, а потом легкомысленно махнул рукой: в конце концов, мне действительно всё равно, как это называется. Знаю, что принадлежу Белле, моей милой Madame Cygne, весь, с потрохами, и ничуть не возражаю, если это навсегда.
Эпилог
После городской духоты и сутолоки в лесу дышалось особенно легко. Белла стояла на обочине, наслаждаясь редким погожим летним днем, отсутствием автомобилей, а главное – предвкушением встречи с семьей, по которой ужасно соскучилась за два дня, что пришлось провести в Олимпии из-за очередной аттестации.
Вскоре они вынырнули из леса на противоположной стороне шоссе – ее мужчины. Машину, наверное, оставили на грунтовой дороге, ведущей в поселок. Муж Беллы держал за руку старшего сына, пятилетнего Джея, и о чем-то с ним оживленно разговаривал, а младший, годовалый Гарри, гордо восседал у отца на плечах, вцепившись для верности в густую иссиня-черную шевелюру. Он и увидел маму первым, известив об этом остальных пронзительным ликующим воплем. Муж поднял голову – и у Беллы сладко заныло в груди при виде его мгновенно просиявшего лица.
Они были вместе уже шесть с половиной лет, но она так и не привыкла к тому, как реагирует на нее любимый мужчина. Любовь, восхищение, забота… а еще удивление, словно ему до сих пор не верится, что Белла раз и навсегда вручила ему свою судьбу. А она уже не понимала, как могла когда-то сомневаться в его чувствах. Да, этот умный, добрый, сильный и красивый, безупречный во всём мужчина почему-то влюбился в нее, бесконечно далекую от совершенства. Сейчас даже вспомнить смешно, с каким жаром Белла доказывала, что не годится ему в жёны.
– Я старше тебя на четыре года!
– Не выдумывай, всего на три с половиной.
– У меня трудное прошлое и куча проблем в настоящем.
– Вот увидишь, как быстро уменьшится эта куча, если разгребать ее вдвоем. А прошлое постепенно забудется, я обещаю.
– У меня больная спина.
– Это совсем незаметно, если тебя носить на руках. А именно этим я и собираюсь заниматься всю оставшуюся жизнь.
– Надеюсь, в переносном смысле?
– В прямом тоже. Хотя Джейк гарантирует, что необходимости в этом не будет, но мне просто хочется. Ты такая легкая!
– Зато у меня тяжелый характер. Я злая, нелюдимая и часто плачу.
– Ничего, потерплю. Да и полезно будет уравновесить чем-то мое легкомыслие и смешливость.
– Тебе скоро надоест терпеть, и ты сбежишь от меня.
– От такой старой и злой, с больной спиной, сомнительным прошлым и кучей невыплаченных кредитов? Да ты, должно быть, шутишь! Ни за что на свете! Если только ты сама меня выгонишь, но тогда я стану жить на твоем крыльце и каждую ночь донимать тебя тоскливым воем. Ну что можно было поделать с таким невиданным упрямцем! Оставалось лишь рассмеяться и пообещать вскоре вернуться к этому разговору, если у парня не изменятся намерения. Намерения упорно не менялись, а сопротивление Беллы, наоборот, слабело. Когда же к аргументации Сета добавились еще и поцелуи, нежные и страстные, от которых сладко кружилась голова… когда Белла поняла, как это прекрасно – таять в горячих сильных объятиях и чувствовать себя легкой словно пушинка и такой же готовой взлететь от малейшего дуновения ветерка... ее возражения быстро сошли на нет. В конце концов, почему бы не позволить себе быть счастливой, пусть даже ненадолго?
Через полгода после свадьбы у Беллы появились основания думать, что время, отведенное ей на счастье, действительно скоро закончится. Сет мечтал о детях. О большой семье. А Белла плакала, не зная, как сообщить ему о вердикте врачей, безусловно запрещавшем ей беременность и роды, если, конечно, она не хочет провести остаток жизни в инвалидном кресле, и морально готовилась к расставанию. Однако Сет безошибочно определил причину подавленного настроения жены и, словно ненароком, заметил как-то, что считает совсем не обязательным, чтобы дети были родными. На сердце у Беллы стало немного легче.
А потом они спросили у Джейкоба, и тот сердито заявил, что, конечно, не может запретить им занять очередь на усыновление, но всё же советует предоставить решение этого вопроса природе. И, как всегда, оказался прав. Вот они, ее дорогие мужчины. А еще один, Чарли, недавно вышедший в отставку, наверняка вместе с Билли Блэком удрал на рыбалку и увез с собой любимую внучку, трехлетнюю Рене, по какому-то генетическому капризу унаследовавшую страсть деда к спиннингам и донкам, тогда как Джею и даже Гарри больше нравится бродить с отцом по лесу.
Рене-старшая после развода с Филом окончательно переселилась в Европу, но благодаря современной технике видится с Беллой и внуками чуть ли не ежедневно. Когда-нибудь Белла и Сет обязательно съездят к ней в гости вместе с детьми, тем более что это не будет чрезмерной нагрузкой на семейный бюджет Клируотеров: Сет за эти годы стал известным программистом, его наперебой приглашают в самые солидные фирмы, однако он предпочитает сохранять статус фрилансера – так остается больше времени на семью. Белла пока тоже работает дистанционно, но уже не из-за проблем с общением, а исключительно для удобства. Ее зовут преподавать в местную школу – учить маленьких квилетов и их «бледнолицых» земляков французскому и испанскому, которым Белла тоже хорошо владеет. Вероятно, она согласится, но начнет со следующего учебного года, когда немного подрастет маленький Гарри.
А прошлое? Прошлое и правда постепенно забывается. Заволакивается дымкой даже тот жуткий день, когда к Белле ворвался незнакомый вампир в темных очках и с пугающе веселым оскалом. Возможно, если бы она впустила Деметрия в квартиру, он повел бы себя иначе и до последнего старательно изображал бы человека, но Белла даже днем открывала только отцу, поэтому вампир просто ударил в дверь плечом и вошел, возбужденно принюхиваясь. До сих пор непонятно, зачем он поволок Беллу на крышу. Действительно не хотел убивать и боялся не сдержаться в замкнутом пространстве, чувствуя соблазнительный запах?
Что нужно было Деметрию, она так и не поняла. От боли сознание уплывало, но, понимая, что злить вампира не следует, Белла старалась время от времени отвечать, хотя бы короткими фразами. Потом раздалось злобное рычание, промелькнула огромная мохнатая тень и Деметрий внезапно исчез, а когда Белла снова открыла глаза, рядом уже был Эдвард – точно такой же, как в день их расставания, только не спокойный, как тогда, а взбудораженный, с горящими глазами.
Белла сидела, привалившись к какой-то металлической конструкции и старалась не потерять сознание от боли в руке и спине, пока не скажет то, что готовилась сказать все эти десять лет.
Эдвард спрашивал ее о чем-то… кажется, просил прощения – не то из-за Деметрия, не то из-за своего ухода… В ушах так звенело, что Белла почти не различала слов, но всё-таки сумела ответить достаточно внятно.
Возможно, Эдвард говорил еще что-то, но Белла уже не слышала. Правда, ей казалось, что сквозь непроглядную хмарь забытья проникает знакомый запах. Когда-то одного этого запаха хватило бы, чтобы она потеряла самообладание. А теперь это был просто тонкий аромат, не вызывающий никаких эмоций, лишь выцветшие от времени воспоминания.
Это была их последняя встреча с Эдвардом.
Сет всё-таки рассказал о разговоре с Элис, но, к его удивлению, Белла лишь спокойно кивнула. А после долгого молчания сказала, словно отвечая на свои мысли:
– Они все бросили меня. Не предали, нет, ведь предать могут только друзья… а просто бросили, как надоевшую домашнюю зверушку, Лоран был в чем-то прав. Меня всё время спасала стая: Сэм нашел в лесу, Джейк начал с того, что не позволил свихнуться от тоски и одиночества, а в итоге фактически отдал за меня жизнь. Волки избавили меня от Лорана, потом прикончили Викторию. Ты бросился защищать меня от Деметрия – без надежды на победу, не рассчитывая даже остаться в живых. Не спорь, мне теперь всё известно. Кстати, мне рассказали, что в бою с Викторией тебе тоже здорово досталось. Я у вас в неоплатном долгу.
Сет смущенно отнекивался, но не смог скрыть, как ему приятно, что Белла благодарна стае и знает о его ранении.
Больше они Калленов не вспоминали – во всяком случае, вслух.
Форкс до сих пор не пользуется популярностью среди вампиров-кочевников. Неизвестно, имеет ли к этому отношение договор Эдварда с главой клана Вольтури или просто так уж совпало.
Белла улыбнулась, помахала рукой и пошла навстречу своей семье. Своему настоящему счастью.
* D'accord – хорошо, ладно (фр.)
** B-1 – уровень владения французским языком по классификации Совета Европы, предусматривающий понимание существенных положений четко произносимых высказываний на знакомые темы, с которыми экзаменуемый сталкивается на работе, в школе, на отдыхе и т.д., а также умение общаться практически во всех ситуациях, которые возникают во время пребывания в стране.
*** Basta… Parola – Хватит… Слово чести (итал). ________________________________________________________________________
Бета:
Marishelь Спасибо всем, кто захочет поделиться мнением об этой истории и ее героях здесь или на
ФОРУМЕ