Я была в темноте. Снова. Холодная, непроглядная своей чернотой ночь заставляла дрожать и кутаться в легкое белоснежное платьице, одно из самых любимых моих одеяний, подаренных мамой. Сейчас оно было слегка коротковато для меня, но выкинуть его или кому-то отдать я не могла, так как оно было слишком дорого моей памяти. Сейчас же оно сидело потрясающе. На какой-то короткий миг я подумала, что его просто перешили, но потом взглянула на свое отражение в появившемся зеркале и поняла, что изменилась я сама – передо мной в зеркале отражалась моя копия, только на два года младше. Все те же длинные темные волосы, только заплетенные в сложную французскую косичку, которую так любила плести мама, те же пронзительные черные глаза, белоснежные перчатки и лишь улыбка, такая искренняя и радостная, которой больше никогда не будет на моем лице. Эта девочка, которая стояла передо мной и смотрела через отражение в зеркале, ещё не узнала, что значит настоящая боль потери, ужас от коварства и жестокости людей и несправедливость, руководящая миром. Она была чистой и счастливой, и лишь перчатки на её руках напоминали мне, что это девочка – я сама.
Несколько минут я глядела на отражение в зеркале, ненавидя девочку передо мной. Она казалась ненастоящей, искусственной и слабой. Такой, которой я больше не могу быть, но той, которой мечтала оставаться. Злость, вызванная завистью, поразила все мое яство, заставляя буквально кипеть от ярости. Не сдержавши порыва, я изо всех сил ударила кулаком в зеркало, разбивая его на тысячи мелких осколков, больно пробивших нежную кожу рук. Я закричала, смотря на сломленное отражение девочки передо мной, все ещё верящей в завтрашний день, в то, что боль и злость её никогда не коснутся. Замахнувшись второй раз, я, уже мокрой от крови рукой, начала бить по оставшимся в раме осколкам, желая поскорее избавиться от вида тех спокойных, умеющих верить и любить глаз. Эта девочка стала для меня чужой.
- Что же ты делаешь, mio bambino? – раздался за спиной голос моей старой знакомой – незнакомки из снов.
- Убирайся, я не звала тебя! – закричала я, продолжая тарабанить кулаками по осколкам, стараясь, чтобы от былого зеркала не осталось и следа.
Женщина приблизилась, хотя я скорее почувствовала это, чем увидела своими глазами. Оказавшись за моей спиной, она осторожно, будто боясь меня спугнуть, положила ладони на мои оголенные плечи и слегка их сжала, стараясь дать понять, что я здесь не одна. Она со мной. Злостный смех прозвучал в моей голове, упиваясь всей ситуацией. Как я могу быть не одна? А с кем? С женщиной, которой вообще не существует, которую создало мое больное воображение, пытающееся получить ответы?
Резко развернувшись, я впилась в неё взглядом, стараясь в своей голове заставить её уйти. Раз я могу вызывать её, так почему не могу отправить восвояси?
- На твоих руках кровь, – пораженно прошептала она, глядя на мои окровавленные до локтей руки. Какая ирония, хотелось закричать мне. На моих руках ведь не только моя кровь, но и кровь Мика, которого я убила, кровь Кита, в сердце которого я собственными руками вонзила нож, а потом попыталась обо всем забыть. Кто ещё окажется в этом списке? Колин, верящий, что я смогу стать достаточно сильной, чтобы помочь ему спасти наши жизни? Все наши вампиры? Мои друзья? Кто следующий?
- Я разбила стекло, – вместо всего этого ответила я, пристально разглядывая кровавые узоры на своих руках.
- Зачем ты сделала это, дитя? – удивилась женщина, осторожно сжимая мои руки и слегка вытирая их подолом своего длинного, как всегда белоснежного, платья.
Этот вопрос привел меня в ступор.
- Я увидела в отражении себя – ту, которой я была несколько лет назад и … – слезы сдавили горло, заставляя меня замолчать на мгновенье, но когда я смогла взять себя в руки и продолжить, голос вновь был сильным и крепким, – Я не могла смотреть на ту, которой я была, но больше не могу оставаться. Мне нельзя быть слабой, я должна…
- Кому ты должна? – перебила незнакомка.
- Колину и вампирам, – начала перечислять я, – Даниэлю, Кристиану, Стену, Кетрин, – список рос в моей голове, пока я вспоминала о новых и новых людях, зависящих от меня. – А ещё Макс, Клер и Хлоя, ведь если король победит, никто в нашем городе не будет в безопасности с приходом нового шерифа. Все соглашения падут и люди, ВСЕ люди, окажутся в опасности!
Холодный ужас пролился по моим венам, заставляя руки задрожать от страха. Я еле сдержала порыв повернуться и побежать туда, где были все кто мне дорог, чтобы защитить их, спасти. Но что я могла? Я – неуверенная в себе, с кучей комплексов и страхов девочка, до конца не понимающая своего места в этом мире. Как я смогу защитить жителей своего города, когда я даже своих друзей спасти не могу?
- Дитя мое, – прошептала женщина, поднимая мое лицо за подбородок своими холодными тонкими пальцами, – Кто тебе сказал, что ты обязана всем этим людям?
Я замерла под её пристальным взглядом. На фоне смуглой кожи с легкими морщинками черные глаза смотрелись особенно загадочными, будто черные жемчужины в облаке мрака, но они хранили в себе знания. Миллионы знаний, тонны информации, которую она старалась более доходчиво мне объяснить, а я, то и дело, не слушала её слов.
Но как я могу быть не обязана тем, кто зависит от меня, тем, кому я дала слово, что буду защищать их? Как я могу не думать о людях, которые до сих смотрят на мир глазами маленькой девочки, чье отражение я минутами ранее видела в зеркале? Светлые и чистые, не омраченные темными знаниями. Я должна сохранить их мир таким, каким они его видят, таким, который не будет врываться к ним в сны, превращая сладкие ночи в кошмары. Но почему, ведь многих я даже не знаю лично?
- Они мои люди, – прошептала я первое, что пришло в мою голову, откуда-то из глубины моего тела. – Они мои.
И тогда все плавно начало становиться на свои места. То чувство, которое рождалось во мне, стоило мне заметить какую-то несправедливость или боль на лицах людей. Это было, словно рефлекс – спасти их, защитить от боли. Импульс, словно только так и должно быть в жизни. Стоило мне пойти по этой цепочке, как серпантинная дорожка привела меня к той, кто и был этим разумом, основанным на инстинктах и рефлексах. Ко мне, но той, которую я называла высшим разумом. Она сидела на огромном валуне и смотрела на звездное небо, позволяя полной луне играть светлыми отблесками на коже её лица. Девушка наблюдала за падающими звездами, что-то нашептывая себе под нос. Прислушавшись, я не услышала ни одного слова, просто слоги, шипящие и пронизывающие.
- Эй, – позвала я девушку с моим лицом. Она развернулась ко мне, шипя что-то, но в моей голове стали сумбурным потоком проноситься её мысли. Она не понимала, почему я снова здесь, вновь винила меня в том, что я её не выпускаю и твердила, что мы запутались. Она не верила, что мы найдем дорогу домой, продолжая цепляться тоненькими пальчиками за холодный камень.
Я так и проснулась, подскочив на кровати, с одной единственной мыслью, её мыслью о том, что тьма подобралась к нам очень быстро, и если мы продолжим прятать свой свет внутри, она завладеет и нами.

Словно выброшенная на берег рыба, я ловила ртом воздух, пытаясь вспомнить, как дышать. Её мысли, предвещающие столь скорый финал, все ещё вытесняли мои собственные, заставляя мое сердце биться от страха в несколько раз быстрее, оглушая меня своим ритмом. Даже шея начала болеть от быстрого потока крови в артерии.
- Вот это пробуждение, – прошептала женщина, сидящая напротив меня на небольшой скамеечке, приделанной к стене. Она была похожа на настоящую заключенную: короткие рыжие волосы, ярко накрашенные черным карандашом глаза, целая куча татуировок, заполонивших её руки и спину, но больше всего меня поразил её взгляд – холодный и острый, будто в любую минуту она может выпустить в меня холодные стрелы из зрачков.
- Простите, – выдохнула я, все ещё стараясь унять дыхание, – Меня зовут Ева МакКалистер, вас недавно ко мне подселили?
Она рассмеялась над моим определением «подселить», чем немного успокоила меня. По крайней мере, вряд ли она слишком опасная человеконенавистница и маньячка, раз она имеет чувство юмора. Ведь монстры не смеются, да?
- Кирс, – сквозь смех, произнесла она, – Тебя за что взяли, солнышко?
«Солнышко?» – пронеслось в моей голове, но я решила простить ей это определение, поскольку пусть уж лучше она называет меня солнышком, чем пытается убить или того хуже.
- За убийство, – отстраненным голосом ответила я, опуская глаза в пол.
Женщина присвистнула, качая головой.
- И кто же был тот несчастный? – поинтересовалась она, – Случайно сбила кого-то машинкой?
«Она насмехается надо мной», – подсказывал внутренний голос, подталкивая гордость к действиям, но я решительно приказала ему заткнуться и подняла взгляд на Кирс.
- Нет, вообще-то меня обвиняют в том, что одному мужчине я всадила нож в сердце, а другому свернула шею и спалила его останки, – с невозмутимым видом произнесла я, смиряя её отсутствующим взглядом. Что ж, если быть «солнышком» у меня не выходит, так пусть меня лучше считают ненормальной маньячкой. А что, буду сидеть по углам и шептать неразборчивые слоги, как та девушка с моим лицом внутри моего тела. Она же хотела выйти наружу, чем не предоставить ей эту возможность?
Женщина окинула меня долгим пронзительным взглядом, но я была слишком глубоко в своих мыслях, чтобы смутиться или отвести глаза.
- Ты не выглядишь похожей на человека, способного убить двоих, – серьезным голосом произнесла она, позволяя первым ноткам любопытства проявиться в голосе.
Решив продолжить гнуть свою линию по поддержанию образа сумасшедшей социопатки, я лишь пожала плечами, облокачиваясь на стену и внимательно рассматривая свои руки. Мне нужно было действительно много терпения, чтобы выдержать пристальный долгий взгляд задержанной с татушками, но я выдержала. Поздравив себя с этой маленькой победой, я закрыла глаза, легла на твердую подушку и попыталась подумать о чем-то хорошем, например о Колине. Что он там говорил прежде, чем погрузить меня в спокойный сон? Что я выполнила все условия его договора?
Глаза разомкнулись в одно мгновенье, открывая мне вид на кирпичный потолок камеры. Разве такое может быть? Неужели я сказала ему, что люблю? Неужели он поверил? Но как? Я ведь сама ещё не уверенна в своих словах!
Вопросы начали толпиться в моей голове, прорываясь сквозь друг дружку. Одна часть меня кричала от восторга и желания, ведь теперь никто не станет между нами, никогда, а вторая сомневалась во всем, твердила, что нельзя спешить и нужно все обдумать. Был бы сейчас мой мертвый возлюбленный здесь, я бы, наверное, заставила вторую часть заткнуться и действовать согласно плану первой, которая уже в моих мыслях лелеяла горячие мыслишки о многообещающих поцелуях нашего мужчины, но его здесь не было и холодный голосок здравомыслия все же сумел до меня достучаться, прорвавшись сквозь волну нахлынувших юношеских гормонов. Я попыталась вспомнить всю картину того, что было позавчера, пытаясь вычеркивать и прокручивать все моменты, связанные со смертью Мика и ссорой с Хлоей. Даже не вериться, что это было позавчера. Я помню, как заказала музыку и как танцевала, не обращая внимания на подмигивание старых байкеров и покручивающих пальцами у виска каких-то двух женщин. Я помню свой смех, чистый и беззаботный, легкость, которой не испытывала уже давно. Помню, как кружилась с Даниэлем, крепко держащим мои руки. Как я перебирала его мягкие, словно шелк волосы, пропуская их между пальцами, когда он заснул, положив мне голову на колени во время поездки в такси.
Последнее воспоминание заставило меня затаить дыхание и прокрутить его ещё раз в своей голове. Я сконцентрировалась на эмоциях, что тогда ощущала, но почувствовала лишь тепло и свет, искрящий между нами. Он был моим, и тогда я точно это знала, а потом я почувствовала ЕГО, и все остальное отошло на второй план. Огонь, стремительный и нежный, прорвался в мое тело, заставляя меня резко потянуть в себе воздух сейчас, как и тогда в машине, когда мы подъезжали к клубу. Я даже сейчас, сидя в холодной камере, помнила, как все мое естество потянулось к нему, как забилось сердце и загорелись глаза. Что это, если не любовь?
А потом было что-то на входе в клуб. Люди, расступившиеся, чтобы пропустить меня, ведь я так хотела быстрее пройти внутрь. Я хотела, а они пропустили, ведь в тот момент, когда моя сила, моя странная не разговаривающая девочка внутри моего живота, выскользнула, что-то поменялось. Я больше не видела в тех людях незнакомцев, больше не было парня с дредами и девчонки в странном свитере. Одно легкое мгновенье, скачок силы, и десяток человек в мгновенье стали моими. Я просто знала, что это так, будто эти знания родились вместе со мной.
- Что за черт, – прошептала я, глядя на радостное солнышко за окном. Как же я завидовала ему раньше, способному светить так ярко, так только ему угодно. Солнцу плевать, день рождения у вас в этот день, свадьба или последний день отпуска, если оно решило, что сегодня светить не будет, то его никто и не заставит. Я же сейчас чувствовала себя в кандалах и на ниточках, словно была марионеткой в чьих-то руках, пока мой кукловод ввел меня к своей намеченной цели. Была ли та странная девушка, проникающая в мои сны моим врагом, играющим со мной или это все дело рук той меня, что я уже дважды видела внутри себя? Тысячи вопросов, но ни одного вразумительного ответа. И почему никто не придумал книжку, отвечающую на метафизические вопросы? Ведь полно книг типа «Тысяча и один вопрос про это», так почему бы не написать книгу, помогающую разбираться со всей метафизической дрянью, происходящей вокруг. Уверенна, эти ответы нужны людям больше, чем помощь при введении мужского полового агрегата в центр женщины.
Резкий металлический скрип заставил меня отвлечься от своих мыслей и взглянуть на подошедшего к камере копа. Это был тот самый молоденький мужчина, которого зачаровал вчера Колин, чтобы нас на время оставили наедине в тишине. Он был уныл, возможно, догадывался, что вчера на его смене все прошло не так гладко, как бы ему этого хотелось, ведь вокруг сотни камер видеонаблюдения, которые мой вампир не может остановить. Конечно же, мы старались скрыть то, зачем именно он приходил, но разве не должен молоденький коп получить выговор за то, что позволил Колину прикасаться ко мне?
- Мисс МакКалистер, пройдемте в комнату для допросов, – вежливо произнес мужчина, раскрывая для меня дверь с погнутыми металлическими прутьями, которые Колину не удалось вернуть в первоначальный вид.
Встав с койки, я отряхнулась, расправила руками волосы, успевшие закрутиться и запутаться, и покорно вышла в коридор, где меня развернули лицом к стене, чтобы надеть наручники. Что ж, похоже, Колин внушил этому мальчику не только выйти на время его прихода, но и осторожнее себя вести со мной. Что уж тут сказать, моему шерифу не нравится, когда меня бьют головой об стены.
Наручники полицейский закрепил немного выше, чтобы не ранить и так пострадавшие запястья. Ну, сама вежливость и доброта! Я старалась держаться спокойно, но сердце набирало обороты, стуча с силой о мои ребра. Мы ведь вчера и не обсудили, что я должна буду сказать или чего не должна говорить. Возможно, мне просто нужно молчать? Сделать вид, будто для меня ничего и никого не существует, и на все вопросы отвечать «я не помню»?

Но все мои мысли испарились, когда меня завели в комнату и оставили стоять в центре, окруженную кругом столов. Первым моим желанием было закричать от несправедливости и собственной глупости, когда я увидела лица людей, с высокомерием наблюдающими за мной. Я, пребывая в повседневном страхе перед королем, забыла, насколько злыми и коварными могут быть люди. Глупые людишки, выбравшие целью своей жизни мое уничтожение – экзекуторы.
Я обернулась по кругу, понимая, что они все здесь: наш высокоуважаемый мэр со своей шлюхой-женой, строящей из себя первую леди Спрингфилда; шеф полиции, явно довольный тем, что именно его усилиями я стою сейчас перед ними с синяками на лице; священник местной церкви, куда мы с родителями ходили каждое воскресенье; ведьма-виканка с настолько выбеленными волосами, что они смотрятся ненастоящими на фоне её слегка смугловатой кожи. Ещё в эту веселую компанию входит бывший адвокат моего отца и мистер Беннет, папочка моей некогда лучшей подруги.
- Как тут не хватает моего любимого дядюшки, – с язвительной улыбкой пролепетала я, изо всех сил стараясь слить воедино остатки смелости. Вот они все, передо мной люди, сотворившие с моей жизнью такую задницу, из которой я думала, что не выберусь, люди, которые давили на меня на протяжении нескольких месяцев, тайно оставляя для меня дары и мелкие пакости. Я не воспринимала их всерьез, но сейчас, оказавшись полностью в их руках, мне оставалось только молиться, чтобы солнце поскорее село и проснулся Колин. Я не могла справиться с этим одна, не знала как, не умела.
- Твой дядюшка сыграл свою роль в нашей игре, мормонка, – улыбнулся мэр, растягивая свои губы в каком-то странном подобии улыбки. Скорее больше это походило на оскал, заставляющий трястись лодыжки. – Сейчас не его ход.
- А чей? – не удержалась я, выпалив это быстрее, чем смогла успокоиться. Нет, мне точно нельзя впадать в панику, от этого никому не будет лучше. Если я буду осторожной и внимательной, возможно у меня будет возможность узнать об их планах и причинах ненависти ко мне.
Мэр откинулся на стул, окидывая меня внимательным взглядом, пока страшная ухмылка не сходила с его лица. Я держалась прямо, глядя лишь в его желтые глаза.
- Ты только посмотри на себя, – засмеялся он, взмахнув рукой, – Маленькая, напуганная, растерянная девочка. Как ты можешь быть нам угрозой, если боишься собственной тени?
Это меня разозлило достаточно, чтобы первый всплеск силы пробежал под кожей. Такое в последнее время происходило все чаще и чаще – резкие эмоции заставляли магию вибрировать под моей кожей, прежде чем её ловкие сети выныривали наружу.
- Никто и не говорил, что я угроза для вас, – более уверенным голосом заговорила я, позволяя силе питать меня изнутри. И пускай в том месте, где я всегда находила Колина, когда заглядывала внутрь, сейчас была пустота, я все равно была не одна.
- Пророчество, – прошептала виканка, впиваясь длинными ногтями в стол. – Ты та, кто уничтожит нас!
Она подскочила со своего места и перегнулась через стол, с ненавистью глядя в мои глаза, пока отец Эрнс не усадил её на место, продолжая что-то нашептывать в её ухо. Все молчали, смотря на меня, пока я не сводила взгляда с лица мистера Беннета. Он был для меня вторым отцом, весело рассказывающим нам с Хлоей смешные истории и позволяющим играть до одиннадцати, когда я в детстве оставалась у них ночевать, а теперь он состоит в копании людей, которые меня мучают.
- Это был замечательный план, мистер Беннет, – с болью в голосе произнесла я, глядя в его глаза – такие же зеленные, как и у моей Хлои, – Сначала похитить его, заставить думать, что вы делаете все ради её блага, а потом подкинуть ничего не понимающего парня в мой дом в ночь полнолуния. – Мне не нужно было вдаваться в имена, он и так все понял. – Вы знали, что Колин не отпустит меня одну, когда узнает, что в доме кто-то есть. Вы знали, что он убьет Мика, чтобы защитить меня.
Мистер Беннет кивнул, явно удовлетворенный тем, что ему удалось обвести меня вокруг пальца.
- За один вечер я убрал от моей девочки двух людей, портящих её жизнь.
Я грустно хмыкнула, продолжая следовать за ходом его мыслей.
- Вы знали, что я не смогу скрыть этого от Хлои и все ей расскажу, вот тогда вы и вступите в игру, наказывая меня за убийство её Мика, – понимаю я. – Вам нужно было, чтобы она поверила и доверилась вам на сто процентов, для того, чтобы выманить информацию о нашем доме и нашем прошлом. Вы использовали собственную дочь!
Мужчина подскочил со своего стула, заставляя его с громким ударом перевернуться на пол. Он так зол на меня или на себя, за то, что заставил свою дочь так страдать?
- Я не использовал её, это ты и твои вампиры убили Мика! Это ты разрушила жизнь моей дочери! – кричал мужчина, глядя в мои глаза с такой ненавистью, которую я никогда в жизни ни у кого не видела. И что я такого сделала, что он так ненавидит меня? – Сначала ты сделала её оборотнем, а теперь… Лучше бы ты тогда дала ей умереть, – практически прошипел он, падая назад, оставляя меня ошеломленно стоять перед столом, смотря в его лицо, пытаясь найти хоть грамм лжи, но ничего. Он действительно верил, что было бы намного лучше, если бы Хлоя погибла тогда в больнице, так и не пережив этого страшного укуса.
- Она же ваша дочь, – прошептала я, махая головой, будто пытаясь выкинуть из неё все то, что только что услышала. – Как вы можете? После всего того, что она пережила в той больнице! Она с нами, рядом, такая же, как и была раньше!
Резкий смех, вырвавшийся из горла мэра, заставил всех сидящих в кабинете вздрогнуть. Я лишь резко развернулась к нему, пытаясь понять, что же его так рассмешило.
- Как раньше? – закричал мужчина сквозь смех, – Да ты что не видишь, как твоя подруга превращается в животное? Медленно, полнолуние за полнолунием в ней все меньше и меньше остается от человека и больше от чудовища.
Я задумалась над его словами. То, что Хлоя меняется, я заметила почти сразу, но что это необратимо мне никто не сказал. Разве не должен был Колин знать о такое маленькой детали, если это так?
- Это ложь, – спокойно ответила я, окидывая взглядом их всех. – Вы все просто пытаетесь отобрать у меня близких людей. Вы хотели привлечь к ответственности Колина за убийство, но у него оказалось потрясающее алиби в виде поездки в Чикаго, чего вы никак не ожидали. Ведь так?
Экзекуторы лишь молчали, пока шеф полиции не взял слово.
- Это лишь одна неудачная попытка, Ева. Скоро мы заставим людей узнать правду. Мы заставим всех узнать, что вампиры существуют и тогда, когда мы сможем убедить их в том, что вампиры злые и жестокие машины убийства, мы соберем добровольцев и отправимся в новый крестовый поход, уничтожая все зло, что встретиться нам на пути, – с энтузиазмом поделился шериф полиции. – Нас никто не остановит.
- Нам никто не помешает, – в тон ему прошипел мистер Беннет.
- И тогда, когда солнце зайдет вновь, – произнесла виканка.
- Освещая праведным светом грешную землю, – добавил святой отец.
- Мы найдем их во тьме, – подал впервые за сегодняшний день голос адвокат.
- И перенесем их тела во свет, – заулыбалась жена мэра, разворачиваясь к мужу, так как последние слова должны были по праву принадлежать ему:
- Совершая господнее возмездие.
Во мне все сжалось от страха. Не только это глупое высказывание, которое они поделили на кусочки, но их тон, взгляд и голос, холодные и резкий, давали мне понять, что это отнюдь не похоже на шуточки с завядшими цветами и записочками с угрозами. Эти люди – команда, заключившая союз с целью не только моего уничтожения (теперь я вообще стала казаться себе пешкой в этой игре), но и уничтожения всех вампиром, населяющих землю. Да, не спорю, многие заслуживают смерти, например, я бы нисколько не мучилась, если бы экзекуторы убили короля и его пешек, но многие ведь не ужасные монстры. Взять хотя бы Стена или Кетрин. Ну, какие из них монстры?
- Вы ненормальные, – прошептала я, оглядываясь на людей, со всех сторон окруживших меня. Страх возрос, и теперь я не пыталась быть сильной и храброй. Я была собой, испуганной и покалеченной, оказавшейся в самом жерле врага.
- Они лучше вас, у них есть правила, ограждающие их от убийств, – попыталась оправдать вампиров, но, наткнувшись на довольный взгляд мэра поняла, что они и так это знают. Они знают о них все, но по-прежнему хотят истребления. – Зачем вам я? Почему вы просто не убьете меня?
Паника начала подниматься все выше и выше, заставляя сердце сбиваться с ритма в попытках вырваться из моей груди.
- Разве ты сама ещё ничего не поняла, маленькая мормонка? – с улыбкой произнес мэр. – Ты сама поможешь нам вывести тьму во свет, разве не так гласит твое пророчество?
И именно в этот момент, когда у меня не было сил больше ни на что отвечать или вообще думать, в момент, когда они, своей правдой и ложью вновь спутали все мои карты, тогда, когда мое сердце от безысходности просто отказывало биться, я глубоко вздохнула, поскольку где-то там, в километрах от меня проснулся ОН.
Вероятно почувствовав, что я не в порядке, он начал приближаться. Так стремительно, что мое тело несознательно повернулось в сторону двери как раз тогда, когда она с грохотом распахнулась, руками моего вампира. Он был здесь, всего в шаге от меня.
- Охрана! – закричал шериф полиции, но в следующую же секунду Колин подпер дверь столом, нагло вырванным у папаши Хлои, и стал возле меня, пытаясь закрыть за своей спиной, что не очень выходило сделать в кругу врагов.
- Я сохраню ваши жизни сегодня, но лишь только для того, чтобы вы знали, что если ещё один волосок упадет с её головы, если хоть один синяк или царапина появится на её теле, я приду в ваш дом и уничтожу ваших детей. Я разорву их на куски и выпью всю до последней капли кровь, а потом я примусь за вас, и поверьте мне, вы будете молить меня быстрее вас прикончить, – рычал Колин, устрашая всех огромными, острыми, словно лезвия бритвы, клыками. А они верили ему, черт, даже я, знающая, что он никогда не причинит боли детям, верила каждому его слову. Он ведь правда ничего не сделает детишкам? – Я слишком долго терпел ваше нытье за её спиной, пора нам с этим кончать, господа.
Значительно побледневший и уже не так широко улыбающийся мэр, медленно поднялся из-за своего стола, внимательно следя за реакцией вампира.
- А вы, мистер Джонс, так же непредусмотрительны, как и ваша новая дама сердца? – слегка дрожащим голосом начал мэр, пытаясь взять себя в руки. – Не думайте, что мы не знаем, что это вы убили дочь нашего бывшего шефа полиции. Бедняжка Триш, сначала вы использовали её в качестве метода влияния на шерифа, помогавшего вам прятать трупы, а затем жестоко убили. Как вы думаете, мисс МакКалистер, когда мистер Джонс наиграется вами?
Я почувствовала, как напряглись мускулы Колина по всей длине его тела. Он хотел покончить с этим ублюдком, я хотела с ним покончить, но что-то было неправильное в этом. Должно быть что-то, что они задумали, и убийство главы их маленького круга лишь увеличит шансы их победы. Неужели, они добивались именно этого? Как говорится, есть только один способ проверить.
- Держи его, – шепнула я Колину, и уже в следующую секунду мэр был в руках моего вампира. Сомкнув ладони на его висках, я пронеслась в вихри его воспоминаний, туда, где он с женой наблюдал за мной на приеме, когда мне было ещё шесть, как они дарили мне подарок на мой пятнадцатый день рожденья и обещали моим родителям найти для меня место в «Красном кресте» на лето. Я видела слишком много, но то, что действительно было мне необходимо, оставалось скрытым за кирпичной стеной, типа такой, которую я уже однажды взломала, пробираясь в голову своего дядюшки. Медленно, по кирпичу, я начала рушить эту стену, пока оглушающий выстрел не сбил меня, заставляя отступить. Последнее что я помню, был дымящийся пистолет в руках шерифа, я перевела взгляд и увидела мэра, лежащего на спине с пулей в голове, а потом ничего. Только темные пятна перед глазами и тепло рук вампира, уносящего меня прочь.