Глава 8

EPOV

Шелест бумаг был единственным звуком во всем офисе, когда я положил огромную папку себе на стол.
Я протер глаза еще раз, пытаясь хоть как-то унять усталость в них, после просматривания бумаг последние пять или шесть часов.
Я бросил взгляд на часы, что лежали на столе, было всего лишь семь тридцать, а у меня было такое чувство, что намного позже.
Большинство людей в офисе уже ушло домой; единственными, кто остались, были такие же агенты, как я, у которых не было жизни за пределами ФБР, потому что они никогда не могли оставить свою работу незаконченной.
Легкий стук раздался в мою дверь, а затем в кабинет вошла Розали.
Она заметила мой усталый вид и неодобрительно нахмурилась. Прошло уже много времени с тех пор, как я рассказал ей об инциденте с мотоциклом. Она провела день, называя меня идиотом за то, что я отправился туда, затем весь остаток своего времени она анализировала каждую деталь того случая, которую смогла вытянуть из меня. Розали не могла понять, почему она, если это была Скарлет, спасла меня. Это противоречило всем профилям, которые составила на нее Розали. Я мог сказать, что это злило ее, так что я старался не поднимать эту тему.
- Ты все еще копаешься в этих бумагах? Ты делал то же самое, когда я в последний раз видела тебя. И это было… - она посмотрела на свои часы, - шесть часов назад.
Я пожал плечами, держа три страницы в моей левой руке и смотря на тот, что был в правой.
- Знаешь, некоторые люди – нормальные люди – у них есть эта, дай-ка вспомню, как они это называют… – она постучала по подбородку для драматичности, - ох, вспомнила, жизнь.
Я посмотрела на нее, ее лицо все еще хмурилось.
А затем я заметил ее наряд. – Красивое платье, Роуз, какой повод? – спросил я, прежде чем вернуться к своим бумагам.
Похоже, это подняло ее настроение. – Что ж, у меня сегодня свидание. Это парень, с которым я познакомилась несколько дней тому назад здесь в офисе. Он тоже агент; я не уверена, правда, с какого он отдела.
- М-м, это замечательно, Роуз, - ответил я, мое внимание уже полностью вернулось к бумагам.
Я услышал ее вздох, похоже, она тоже заметила, что моим вниманием снова завладели бумаги. – Ладно, что это? Над чем ты работаешь, что это настолько важно, что ты проводишь вечер пятницы, сидя в офисе и читая это, когда мог бы жить нормальной жизнью?
- А? – спросил я. – Ох, это некоторые записи о старых преступлениях Скарлет. Я пытаюсь ознакомиться с ними, увидеть, может я что-то пропустил.
Я увидел, как Роуз покачала головой и снова вздохнула, присаживаясь в кресло напротив меня.
- Слушай, Эдвард, - проговорила она, когда я не поднял глаз. Розали положила руку на бумаги, которые я читал, и опустила их на стол. Я разочаровано вздохнул, но поднял глаза, внимательно ее слушая.
- Ты не найдешь ответы на свои вопросы ни в одном из этих файлов. Ты уже сотни раз просматривал их. Другие агенты тоже просмотрели их. Если ты действительно хочешь поймать ее, то должен понять ее.
Ты должен узнать ее историю, понять, почему она занимается этим. Большинство преступников делают это из-за жадности. Если ты поймешь, что движет ею, что заставляет ее делать это; тогда ты сможешь использовать это, чтобы поймать ее.
Закончив, она поднялась с кресла и покинула мой офис, не сказав ни слова
Ее слова снова и снова прокручивались в моей голове. Я отложил все бумаги, и откинулся на стуле, сплетя пальцы за головой, и начал думать.

BPOV

Моя спина была прижата к бетонной стене, ветер раздувал пряди волос, что выбились из моего хвоста, и бил ими по лицу. Я привычно сунула их за ухо, когда сделала несколько вздохов и прочистила горло, чтобы войти в роль.
Я поправила черный галстук, который одела на мою белую рубашку. А потом завернула за угол.
Я постучала в металлические двери, которые были служебным входом в здание. Зазвенели ключи, а после этого я услышала звук открывающегося замка. Я быстро отошла, когда дверь распахнулась.
И сразу же начала говорить: – Привет. М-м, я знаю, что очень, очень опоздала и что должна была прийти еще полчаса назад, прежде чем прибудут все гости, и меня должны были проверить, но я потерялась, потому что никогда раньше здесь не была и я не была уверена, куда идти, пожалуйста, пожалуйста, мне очень, очень жаль. Мне действительно нужна эта работа или меня выселят из моей квартиры, если я не смогу заплатить за нее, - проговорила я все это на одном дыхании с отчаянием в голосе и со слезами на глазах.
Парень мгновение смотрел на меня. Я могла сказать, что он уступил из-за того, как поменялось выражение его глаз, а затем, когда одна из морщин у него на лбу разгладилась, он вздохнул и махнул мне, сжалившись над бедной беспомощной девушкой напротив него.
- Спасибо, огромное спасибо вам, - сказала я и вошла внутрь.
- Я пойду, скажу организатору, что ты здесь, - изрек он, идя впереди меня.
Мое выражение лица изменилось, показывая панику от его слов. Зрачки расширились.
Моя рука потянулась и схватила его за запястье, чтобы остановить парня.
- М-м, может я сама скажу ей? Я сама отвечу за свои поступки, и я уже и так отняла слишком много вашего времени, я не хочу доставлять вам еще больше неприятностей, чем уже доставила. Кроме того, если, если все станет хуже, я не хочу, чтобы у вас были неприятности из-за того, что вы помогли мне, - пробормотала я и сделала огромные невинные глаза.
Ложь стала для меня привычным делом, она была импульсивной, но нужной. Кроме того, это было естественно для людей – заботиться скорее о себе, чем о других.
Я увидела те же следы на его лице, когда он поверил в мою первую ложь, которую я сочинила для него возле двери.
Он бросил последний взгляд на мое грустное выражение лица с нотками надежды, прежде чем вздохнул и сдался.
- Хорошо, она дальше по коридору направо, вторая дверь слева. Она на кухне разговаривает с поварами, так что вы сможете быстро разобраться во всем, - произнес он, указывая в том направлении, о котором говорил.
Я с энтузиазмом кивнула и подождала, пока он зайдет в другую дверь дальше по коридору, прежде чем выдохнуть и снять это нуждающееся отчаянное выражение со своего лица, оставив там только сосредоточенность.
Я убрала волосы с глаз и поправила сумку на плече.
Я проигнорировала его указания и вызвала в памяти чертежи здания, вспоминая, куда ведет третья дверь справа от меня и проскользнула в нее.
Это была большая комната, где хранились моющие средства. Я повернула выключатель, чтобы включить верхний свет, освещая метлы и совки.
Я поставила свой рюкзак в угол, вернусь за ним позже, сейчас мне нужно было на время спрятать его.
Я приоткрыла дверь и высунула голову; я ждала, пока несколько людей пройдут, прежде чем выскользнуть и войти в дверь напротив.
Здесь царил полный хаос. Эта комната примыкала к кухне. И, по меньшей мере, два десятка официантов, одинаково со мной одетых, бегали взад-вперед с подносами. Они шли через вращающиеся двери с подносами, наполненными бокалами с шампанским и едой. В еще одни двери входили официанты с пустыми подносами.
Быстро все оценив, я влилась в толпу людей. Сразу же мне в руки ткнули поднос с шампанским и направили к двери, которая вела в зал.
Во время подобных массовых мероприятий организатор нанимает так много официантов, что мне не нужно было волноваться из-за того, что меня узнают. Пока я буду выполнять свои обязанности и вручать гостям их напитки, никого не будет волновать, кто я такая.
Как только дверь закрылась за мной, я оглянулась. Больше ста человек, одетых в смокинги и платья за тысячу долларов, улыбались друг другу в большом зале, насколько я смогла его разглядеть.
Все эти люди были везунчиками, потому как попали на эту вечеринку, название которой можно было прочесть на огромном баннере: «Пятьдесят шестой ежегодный зимний сбор средств, организованный Чикагским институтом искусств».
Чикагский институт искусств на самом деле был самым большим музеем в городе и владел тысячами произведений искусства. Все люди в этой комнате, которые пока только пили шампанское, скоро будут выписывать чеки музею на сумму равную годовой зарплате среднестатистического человека.
Я скользила между всеми этими людьми, которым ничего не стоило украсить своими именами эти стены, держа поднос с шампанским на одной руке, когда увидела человека, которого искала.
Мне пришлось повернуться и осмотреться несколько минут, прежде чем я заметила его возле стола с едой, он с кем-то разговаривал. Он был управляющим в этом музее и организовывал все выставки, а также отвечал за все экспонаты и решал, которые из произведений искусства будут выставлены и когда.
Мне понадобилось время, чтобы пробраться сквозь толпу людей, не пролив на них шампанское со своего подноса и не привлекая к себе внимание.
Это бы выглядело подозрительным, если бы я просто подошла к нему вплотную, так что я смешалась с людьми рядом с ним, предлагая им шампанское и забирая пустые бокалы.
Я надела на лицо свою самую очаровательную улыбку, прикрывая невинным видом свою коварную натуру.
Посчитав, что прошло уже достаточно времени, я сделала несколько шагов, что разделяли меня с моей жертвой.
Я взяла один из полных стаканов с подноса и, держа его в руке, пошла к кругу людей, и как только оказалась рядом, деланно споткнулась, держа поднос вертикально, но шампанское из бокала пролилось в первую очередь на пиджак управляющего.
- О Боже мой! Простите меня! – произнесла я, на моем лице легко было прочесть панику.
Казалось, что он не так сердит, как удивлен. Хотя я была уверена, что любой бы выглядел удивленным, облей его шампанским.
Хотя он, похоже, преодолел первоначальный шок, и гнев наконец-то просочился в его эмоции.
Он сердито посмотрел на меня и быстро поставил свой бокал с шампанским на стол, прежде чем попытаться стереть его с костюма руками.
- Простите. Вот, позвольте вам помочь, - выдала я, ставя свой поднос и беря несколько салфеток со стола.
Я привлекла внимание окружающих, некоторые из них бросали на меня взгляды, полные отвращения. Я игнорировала их. Кроме того, у меня было больше денег, чем они могли нажить за всю свою жизнь.
Я пошла вперед с салфетками и начала вытирать шампанское, по-прежнему на моем лице сохранялось выражение отчаянного сожаления.
Вторую руку я просунула под полу пиджака и держала, как будто помогала себе стереть следы шампанского.
Я разочаровано вздохнула, в этом звуке все еще слышалось отчаяние. – Это не слишком помогает, позвольте мне сбегать на кухню, и я вернусь с полотенцем. И мне действительно очень жаль.
Не оставляя ему возможности ответить, я взяла поднос, положила влажные салфетки на него и бросилась в сторону двери, в которую зашла в самом начале.
Когда убедилась, что он меня не видит, я остановилась и вытащила карточку-ключ, которую спрятала между салфетками, а теперь положила в карман.
Если кто-то внимательно наблюдал за нашей короткой встречей с управляющим, мог бы увидеть, как мои профессиональные пальчики вытащили карточку из его внутреннего кармана, когда я скользнула под полу пиджака, чтобы лучше вытереть пятно. Он был слишком сосредоточен на шампанском, чтобы заметить, как я стащила карточку и положила ее в стопку использованных салфеток, которыми вытирала шампанское.
Женщина прочистила горло, заставляя меня вынырнуть из моих мыслей, я осмотрелась и увидела даму в фиолетовом платье, которая указывала на поднос у меня в руках.
- Можно мне бокал шампанского? – спросила она, я странно посмотрела на нее, мне понадобилась секунда, чтобы вспомнить, что я здесь как бы в роли официантки.
- Что? – я посмотрела на поднос, затем снова на нее. – Конечно, возьмите сами, - ответила я ей, ложа поднос ей на руки и уходя.
К тому времени, как она хотела было пожаловаться, я уже была рядом с дверью в комнату официантов.
Я толкнула дверь, но пришлось пропустить официанта, который шел впереди меня, чтобы пополнить свой поднос.
А вот теперь пришло время спешить.
Прежде чем кто-то заставит меня вернуться обратно и продолжить обносить шампанским людей с кучей денег, с которыми они даже не знали что делать, я проскользнула обратно в коридор, по которому пришла сюда.
Я обошла нескольких официантов, которые поспешно уходили из зала, скорее всего спеша вернуться на кухню. Это было большое мероприятие, и если они не справятся с работой, вряд ли их наймут в следующий раз.
Я обернулась и осмотрелась, прислушиваясь и пытаясь понять, следит ли кто за мной.
Через несколько мгновений, когда я убедилась, что никто не наблюдает за мной, я прижала ухо к двери передо мной, задержав дыхание и прислушавшись. Тишина. Я вытащила карточку-ключ из кармана и провела ею по замку. Услышав звук открывающего металлического замка, я повернула ручку.
Я решила украсть карту доступа у управляющего именно сегодня, а не пару дней назад по нескольким причинам. Первая из них состояла в том, что если бы он заметил, что она пропала до сегодняшней ночи, руководство музея бы заволновалось и поменяло все замки. Что значило, что украденная мною карта была бы бесполезна.
Я скользнула внутрь, прежде чем кто-то заметил бы меня; даже пусть я и была уверена, что никого в комнате не было, я не хотела терять осторожность.
Я знала, что комната пуста, я исследовала ее несколько недель назад на одном из мероприятий. Музей реорганизовал всю службу безопасности на этот вечер, поскольку это было значительным событием и им нужно было убедиться, что все меценаты видят, насколько хороша здесь охрана.
Таким образом, большинство охранников находилось у главного входа, стоя с пугающим видом и останавливая непрошеных гостей.
Остальные охранники, которым не посчастливилось работать на улице, отправлялись в здание музея, проверяя периметр.
Таким образом, эта комната была пуста.
«Что ж, по крайней мере, мне хватит следующих десяти минут», - подумала я и вошла внутрь.
Стены комнаты являли собой сооружение из жестких дисков, которые достигали пяти футов в высоту.
Здесь находился один единственный монитор в самом конце комнаты, куда я и направилась.
Также здесь был маленький сканер для отпечатков пальцев, который использовался для получения доступа к системе; никто, кто не принадлежал к службе безопасности или не работал в музее, не имел доступа.
Забавно, но сканеры для отпечатков пальцев в девяти случаях из десяти сохраняли на себе отпечаток.
Я наклонилась и подышала на экран, который сразу же запотел, являя моему взору отпечаток указательного пальца.
Я натянула перчатки и быстро нажала пальцем на сканер.
Улыбка появилась на моих губах, когда на мониторе выскочило окно, которое говорило: «Доступ разрешен».
Хотя сейчас не время радоваться. Я сразу же защелкала по клавиатуре.
Каждая комната в музее имела устройство, которое использовалось для измерения влажности в помещении.
Когда в комнате становилось слишком влажно, произведения искусства могли быть повреждены. Для того чтобы не допустить этого, в них располагались вентиляционные отверстия, открыв которые, можно было высушить воздух и отрегулировать влажность.
Для того чтобы быстро снизить влажность в крупногабаритном экспонате, вентиляционные шахты должны были быть большими.
Если кто-то заставит систему измерения влажности посчитать, что воздух рядом с экспонатом слишком влажный…
Есть!
Последним нажатием я добилась желаемого.
Я посмотрела на часы на запястье, пора было убираться. Я не хотела убегать от охранников, когда они войдут, чтобы проверить.
Я стерла свои отпечатки с компьютера, удалив все следы того, что я здесь делала.
Я собрала все, что принесла с собой, и направилась к двери, лампочка на замке мигнула, прежде чем я приоткрыла дверь, и убедившись, что никого в коридоре нет, выбралась из комнаты.
Теперь переходим к третьему пункту плана.
Я пошла по коридору и вошла в кухню, которая была соединена с комнатой отдыха официантов и сразу же почувствовала, как повысилась температура у открытого огня.
Все повара были слишком заняты, сосредоточившись на приготовлении своих блюд, чтобы обращать внимание на одну из официанток.
Я вытащила пластиковый пакет из кармана и открыла большую дверь морозильника, сразу же почувствовав резкий контраст с открытым огнем позади меня. Я схватила кубики льда и наполнила ими две трети пакета.
- Что ты делаешь? – я подняла глаза, чтобы увидеть повара, которому было не больше двадцати трех лет.
Я посмотрела на пакет со льдом у себя в руке, затем опять на его лицо; ложь уже полностью сформировалась в моей голове.
- Один из гостей растянул лодыжку. Он попросил меня пойти и принести немного льда, - ответила я, ложь легко слетала с моего лица, это было моей второй натурой.
Он бросил на меня последний подозрительный взгляд, но наконец-то, по-видимому, пришел к выводу, что, разбираясь со мной, он создает себе лишние проблемы, которые ему сейчас ни к чему.
Я ослепительно улыбнулась и прошла мимо него к двери.
У меня не было лишнего времени, так что я бросилась в коридор.
Я вошла в комнату, где оставила свои вещи, и схватила рюкзак, который спрятала здесь.
Я могла слышать лязганье блюд и шум людей, разговаривающих между собой, пока я пробегала рядом с кухней и главным залом, где проходил прием.
Я притормозила, когда услышала, как позади меня хлопнула дверь, и завернула за угол.
Я увидела мраморную лестницу впереди, которой мне нужно было воспользоваться, и начала перепрыгивать через две ступеньки.
Если бы я уже не знала, куда мне нужно идти, то легко бы потерялась среди всех этих коридоров и этажей.
Вверх на два пролета, затем налево, дальше по коридору, и направо за углом, - пропела я у себя в голове, когда дошла до второго пролета.
Это был единственный путь, идя по которому, я могла избегать камер безопасности. Когда я наконец-то попала туда, куда хотела, то оказалась перед лифтом, которым пользовались только работники музея.
Здесь система безопасности была минимальной, но я все же насторожилась.
Я провела картой, которую стащила у управляющего, а затем полезла в рюкзак и достала лист бумаги.
Система распознавания лиц часто использовалась, чтобы заменить охранника, поскольку она не может уснуть на работе и ее нельзя подкупить. Но в ней была одна большая проблема, компьютер не мог различать фотографию лица от самого лица.
Я полазила в интернете, нашла фотографию управляющего музея в специальном разделе и распечатала ее.
Я держала фотографию перед своим лицом, пока система сканировала его.
Я не могла использовать фотографию любого работника музея; эта система безопасности требовала, чтобы ключ-карта и лицо принадлежало одному человеку.
Я знала, что у меня получилось, когда услышала «динь», а за ним двери лифта открылись.
А я хороша в этом, - подумала я про себя, входя внутрь.
Мне не нужно было беспокоиться из-за камер наблюдения внутри лифта, сканирование лица уже говорило им о том, кто в лифте, так что устанавливать здесь камеры было бессмысленным.
Лифт поднимался все выше, а я натянула знакомые черные перчатки и сняла галстук с шеи, он мог бы мне помешать, если бы я оставила его.
Попрыгав, я не колебалась больше ни секунды, когда толстые металлические двери открылись, на этот раз на верхнем этаже музея.
Я вышла из лифта в тихом коридоре. Мысль быть пойманной, которая обычно заставляла людей дважды задуматься над тем, что они собираются делать, была одной из любимейших вещей во время кражи, она захватывала, но в то же время пугала, и адреналин постоянно носился по кровеносной системе.
А вот и мы, - подумала я, стоя около стены, которую искала.
Я взяла один из столиков, которые стояли возле стены, и подвинула его поближе. Поднявшись на него, я вытащила отвертку из рюкзака и приступила к откручиванию болтов металлической решетки, за которой скрывалась вентиляционная шахта.
Мои пальцы работали быстро, и вскоре я поставила снятую мною решетку на пол.
Сначала я бросила рюкзак, а затем подтянулась на руках и залезла сама.
Вентиляционная шахта была приблизительно двух футов в ширину и высоту, но тянулась далеко вперед, и когда я наконец-то втащила все свое тело внутрь, в моей голове промелькнула мысль «Слава Богу, что я не страдаю клаустрофобией».
Галерея, к которой я направлялась, была на северо-востоке, так что я на руках полезла по шахте, скользя сама и толкая свою сумку. Система вентиляции была похожа на лабиринт, ветви которого расходились в разные стороны.
Этот путь я наметила, когда впервые отправилась на разведку в музей. Один неверный поворот мог привести меня в галерею в совсем противоположной стороне о той, куда я хотела попасть.
Я поняла, что нахожусь в нужном месте, когда почувствовала напор воздуха позади себя, который несся в ту часть музея, куда хотела попасть и я.
Именно в этой галерее я заставила компьютер поверить, что здесь поднялась влажность.
Я улыбнулась с облегчением, когда добралась до конца туннеля.
Вентиляционную шахту закрывала точно такая же решетка, которую я сняла раньше. Я полезла в рюкзак и вытащила карабин, к которому была прикреплена веревка. Я прицепила карабин к одному из прутов в решетке, затем присоединила другой конец к тому, что весел у меня на поясе на талии.
Я мгновение подумала, что именно я должна сделать; время было ограничено, вентиляционная шахта будет открыта только до тех пор, пока влажность в галерее высока. Я заставила компьютер думать, что она находится на самом высоком уровне, для которого еще не включался сигнал тревоги и который привлек бы нежелательное внимание. Уровень влажности, что я выставила, мог быть случайностью или обычным делом, но если бы я поставила его немного выше, стало бы очевидно, что происходит что-то странное.
Сделав последний вздох, я толкнула решетку со всей силы, посылая ее в свободный полет, но все еще лежа сама в вентиляционной трубе.
Не колеблясь, я схватилась за одну из стенок и вылезла из шахты.
Здесь же система безопасности заставила меня поволноваться. У меня было всего лишь тридцать секунд до того, как теплой датчик зафиксирует тепло моего тела и поднимет тревогу.
В карабин и веревку, что были привязаны ко мне, было вмонтировано устройство автоторможения, а также я могла остановить движение веревки, когда сама пожелаю.
Галерея в высоту достигала двадцати футов, на пятнадцати футах от пола находились белые решетки, которые располагались на каждой стене. Эти решетки спрятали все провода и системы наблюдения, чтобы галерея выглядела более презентабельной, «хотя я уверена, что они, вероятно, не думали о том, как это будет выглядеть для обычного посетителя музея».
Еще эти решетки скрывали камеры наблюдения, которые располагались за ними.
Я остановила свое падение, повиснув вниз головой, и удерживала себя в этой позиции, зацепившись ногой за веревку.
Я полезла в рюкзак, который висел у меня на плече, и вытащила кусачки.
Я перерезала провода камеры, а затем отпустила веревку. Я плавно начала опускаться, быстро остановив себя, когда достигла следующей камеры.
Часы в моей голове говорили, что у меня осталось не больше тридцати секунд.
Я отпустила веревку, и пол стал приближаться быстрее. Я вернулась в вертикальное положение как раз вовремя, чтобы мои ноги мягко приземлились.
Я отстегнула карабин и побежала к другой стене у входа в галерею, у меня оставалось примерно шесть секунд.
Я полезла в рюкзак еще раз и вытащила мешок со льдом. Открыв пакет, я достала маленький кусок глины, который поместила внутрь него, пока шла из кухни.
Я размяла его в пальцах, а затем положила на датчик теплового сканирования в последнюю секунду.
Я перевела дыхание, которое задержала в самом начале.
Лед снизил температуру глины до нужного уровня, замаскировал любые источники тепла.
Я предпочитала использовать глину в подобных ситуациях, в крайнем случае, жвачку, которая работала также хорошо.
Камера, которую я повредила, могла теперь наблюдать за восточной стороной галереи, и пока я оставалась вне ее поля зрения, могла не волноваться.
Но был еще один момент, колебаться насчет которого не стоило.
Эта галерея была сверху донизу заполнена картинами Ван Гога; я не стала мелочиться, и повернулась к той, которую хотела.
_________

В первый раз мне понадобилось двадцать минут, чтобы достать картину из рамки. Мой личный рекорд составлял почти восемь минут.
Когда я закончила с последний углом, то посмотрела на свои часы.
Проклятье, девять минут и шестнадцать секунд.
Я вытащила тубус, который использовала много раз до этого, и осторожно положила свернутый холст внутрь.
Наконец-то, закинув тубус на плечо, я вытащила алую ленту из кармана и привязала к верхней части пустой рамы.
Не теряя времени, я бросилась к веревке на другом конце галереи.
Прицепив карабин к поясу, я схватилась за веревку.
Я поставила ноги на стену и, используя силу рук, по существу пошла по стене мимо решетки к вентиляционной шахте.
Мне понадобилась вся сила рук, чтобы ухватиться и влезть внутрь вентиляционной шахты, при этом тяжело дыша.
Напряжение воздуха было уже легче, у меня же было не так уж много времени, прежде чем шахта полностью закроется.
Я использовала это как мотивацию, чтобы унять усталость в руках, ползя обратно туда, откуда пришла.
Наконец-то я вернулась к началу; только один раз я повернула не туда, и была вынуждена возвращаться, когда поняла, что ошиблась.
Я вылезла из шахты, вдыхая свежий воздух и наслаждаясь тем, что ничто не давит на меня со всех сторон, как это было в вентиляции.
Я вытащила галстук из кармана и вытерла пот со лба, прежде чем одеть его на шею и убедившись, что он отлично сидит.
Я выполняла то же, чтобы обмануть систему безопасности лифта. То короткое время, что ехала в нем, я потратила на то, чтобы привести себя в презентабельный вид, не забыв снять перчатки.
Когда лифт прозвенел, я взвыла и побежала по пустому коридору, пока не услышала шум.
Спеша, я едва не забыла спрятать контейнер с картиной в рюкзак, убрав его от посторонних глаз. Я сунула контейнер внутрь и закрыла его за мгновение до того, как показались люди.
Все еще следуя своему хорошо продуманному плану, я открыла дверь на кухню.
Но снова же мое появление проигнорировали, поскольку шеф-повар был занят, на этот раз похоже приготовлением десерта огромных размеров. Видимо, вечер подходит к концу.
Я схватила пустой мешок для мусора и запхала в него свой рюкзак.
Я подошла к одному из поваров, который опирался на плиту, помешивая что-то вроде растопленного шоколада, и похлопала его по плечу.
Я едва не рассмеялась, когда выяснилось, что это тот же повар, который поймал меня раньше со льдом.
- Снова привет. Послушай, я должна вынести мусор, но никто не дал мне ключи, чтобы открыть служебную дверь, не мог бы ты… – я замолчала, застенчиво улыбаясь ему.
Он закатил глаза и раздраженно выдохнул, прежде чем отправиться к одному из столов и открыть ящик.
Он взял связку ключей и протянул их мне. – Только убедись, что вернешь их обратно, когда закончишь, - медленно проговорил он, как будто не ожидал, что я пойму.
Я с энтузиазмом кивнула и взяла ключи из его протянутой руки.
- Спасибо! – произнесла я.
Он пробурчал что-то, а затем вернулся к плите.
Я, не останавливаясь, направилась прямиком к служебному входу, через который планировала выйти.
Я резко остановилась, когда передо мной появился парень, который впустил меня в музей в самом начале.
Должно быть вы издеваетесь.
- Куда это ты направляешься? – спросил он, когда я прошла мимо него.
Я повернулась, прежде чем вернуться к нему. – Ох, просто снова выношу мусор. Кто знал, что эти люди могут есть так много, - ответила я, улыбка появилась на моем лице.
Он ухмыльнулся. – Нужна моя помощь, чтобы открыть дверь?
Я осмотрелась вокруг. – Нет, спасибо! У меня есть, - я подняла ключи и потрясла ими, не отпуская мусорный мешок.
Я услышала тихий смешок, когда он отошел от меня.
Я пошла быстрее, чтобы избежать еще каких-то неожиданностей.
Я вздохнула, когда повернула ключ в замке, и вышла на холодный воздух.
Я вытащила рюкзак из мусорного пакета и перекинула через плечо.
Скоро они увидят пустое место на стене, и завтра утром заголовки будут пестреть словами: Алый вор снова удрал!
Но то, чего я с большим нетерпением ждала от завтрашнего дня, так это агента Каллена, который потратит весь день, выясняя, как именно я это сделала.

Конец 8 главы