Ритуал. Ночь правды

Артем уснул. Уснул, пока я была в душе. Пока стояла под слабым ручейком теплой воды – напор на последнем этаже гостиницы почти отсутствовал. Пока упиралась пылающим лбом в холодную кафельную плитку, кусая губы, обхватывая себя руками. Пока дрожала, сев на корточки в ванной, вцепившись в волосы, еле удерживаясь, чтобы опять не расплакаться...
Очень тихо я сделала несколько шагов к кровати и остановилась, зябко кутаясь в тонкий гостиничный халат, стоя босыми пятками на холодном шершавом линолеуме.
У меня всё хорошо... – повторила я мысленно, пытаясь унять дрожь.
Молодец. Теперь ещё увереннее, ещё спокойнее, - отозвался холодный внутренний голос.
Всё хорошо. Артем приехал, и всё будет замечательно. Ничего плохого больше не случится. Всё уже в прошлом. Он приехал ко мне. Остался лишь пустяк. Я всё исправлю.
Мерное дыхание Артема отчетливо раздавалось в ночной тишине.
Бедняга. Вот связался же... Знал бы, перекрестился и удрал ещё тогда в университете. И за что ему такое наказание?
Но ведь... Ведь всё уже решено?.. Или нет? Сможет ли, захочет ли он оборвать связь между нами? Ведь он приехал сюда за мной сам. Сам.
Значит... сделал свой выбор. Осталось лишь завершить ритуал.
Прости, любимый... Тебе должно было это понравиться... Мой подарок...
Ты всё портишь.
Я всё порчу...
Занавески были раздернуты, и из-за низких сплошных облаков, отражавших тускло-оранжевый свет фонарей большого города, можно было не чувствовать неуверенность в незнакомом месте, не бояться удариться обо что-то в потемках.
В этих мягких струившихся полутенях, как будто сойдя со старинной гравюры, излучая мир и спокойствие, на неширокой кровати одноместного гостиничного номера лежал на животе широкоплечий темноволосый парень. Он спал, вольно раскинув руки, расслабленный, усталый после всего, что ему довелось пережить сегодня. Одеяло целомудренно закрывало его ниже пояса, но мое воображение, смущаясь, дорисовывало абрис мужской фигуры. Ведь одежда парня аккуратно лежала на стуле рядом. Я покосилась в ту сторону.
Да, лежит, причем теперь вместе с моей.
Пока ты хныкала в ванной, он времени даром не терял. Собрал разбросанные вещи. Навел порядок после... провалившегося выступления.
Представив, как мужчина поднимает с пола мое белье, я покраснела:
Да Артем, по-моему, вообще ничего не стесняется!
Как будто нагота для него не значит ничего, самое естественное состояние...
Мысль быстро растаяла, но я всё ещё не могла двинуться, застыв на месте, боясь неуклюжим движением что-то разбить, разрушить невесомое хрупкое волшебство дремлющего воплощения спокойствия и силы. Стараясь навсегда впитать в себя, навечно запомнить детали этой прекрасной и мирной картины. Которая была невероятно далека от изломанных мучительных образов, наполнявших мою внутреннюю вселенную. Мягкий образ уверенного покоя, не имевший ничего общего с тошнотворной гарью сожженной плоти, с обугленными мертвыми развалинами, с искореженным месивом битых кирпичей, выгнутых болью железных прутьев, осколками стекол от некогда прекрасных цветных витражей...
Наверное, на часах уже больше двух. Или трех... Сумасшедшая ночь безумного дня. После страшных сорока дней мучительного ожидания. Сорока дней неизвестности и тревоги. Сорока лет. Сорока веков...
И в больнице, и когда мы с мамой вернулись домой, я послушно соглашалась выполнять любые медицинские предписания, но тщательно скрывала ото всех, что творилось в моей душе. Сбегала из дома при первой возможности, часами гуляла по улицам, по заснеженному парку, тихим скверам.
Одна. Всегда одна.
Потому что ты не могла сказать ничего. Никому. Даже маме.
А ночами лежала без сна, и потолок в маленькой комнате нависал надо мной так, что я задыхалась, тонула в вязкой мутной пелене страхов и призрачных видений. Зажимала себе рот, чтобы не плакать. Сворачивалась плотным клубком под жарким одеялом, судорожно обхватывая свои худые плечи, впиваясь ногтями в кожу, но не чувствуя желанной боли, способной отвлечь.
А ещё... Ещё на грани сна и яви, когда закрываются глаза, меня терпеливо ждет серая пустыня, безжизненная равнина, пугающее пространство, где исчезает всё и вся...
Я с детства привыкла к тому, что Безмолвие всегда следит за мной невидимыми бесстрастными глазами. Сверху, сбоку, сзади, из темной подворотни, из-за бликующего на солнце стекла, из-за заколоченного чердачного окна я часто ощущала немигающий мертвый взгляд, притягивающий, засасывающий, подстерегающий момент, когда я оступлюсь на лестнице, поскользнусь на замерзшей луже, пройду под нависающим с крыши дома сверкающим ледяным карнизом, окажусь слишком близко к краю моста, возьму в руки блестящий нож...
Но я – знала и привыкла!
Да, я была согласна казаться смешной, но предпочитала не рисковать, обойти подозрительное место, могла прождать на оживленном перекрестке и пять, и пятнадцать минут, вызывая удивленные взгляды.
Просто выбирая момент, когда перейти безопаснее.
А Артем не знал ничего. Не подозревал, что каждый день для него может стать последним. Ведь с недавних пор любая случайность способна была привести его к смерти!
Неосторожный порез – заражение крови, скользкая ступенька у подъезда – перелом основания черепа. Удар током, столкновение на дороге, сломавшийся лифт, сорванный ветром лист шифера с крыши, бактерии, вирусы и другие бытовые, страшные, нелепые опасности - серые зыбкие призраки вероятностей кружились вокруг него безостановочно.
По моей вине!
Да. Ведь однажды...
Один-единственный раз…
Ты крикнула: «Спаси меня, Артем...»
Потому что я позвала его на помощь. И парень рванулся в омут с головой, не задумываясь. Слепо и бесстрашно совершил невозможное. По своей собственной воле умер в тот день, встав на грани миров, бросив вызов серому Безмолвию. Впустил его в себя, открылся полностью, не поддался ужасу, неподготовленный, неопытный, каким-то чудом устоял, сохранив рассудок...
Невероятный, невозможный, сказочный человек! Как вышло так, что мы оказались рядом, в одном городе, в одном университете, попали в одну группу? Как случилось, что наши судьбы оказались сплетены?
На беду сплетены. Зря ты, светлый рыцарь, связался с шаманкой-недоучкой...

***

Артем пошевелился. Не открывая глаз, подгреб под себя тощую подушку, вздохнул во сне. Снова вытянул левую руку, неловко повернув её вверх ладонью, и на моих глазах невольно выступили горячие слезы. Я машинально провела пальцами по своей руке, по такому же, как и у парня, всё ещё зудевшему временами розовому бугорку шрама на месте, где должна бы виднеться лишь тонкая нитка линии жизни.
Уверена, даже знай он об опасности, поступил бы так же.
Просто потому, что иначе не умеет.
Спас бы очередного растрепанного дрожащего галчонка, выпавшего из гнезда.
Даже из пасти бешеного волка!
Вот только в крохотную головку невинной глупой птахи, зажатой в острых зубах, никто мудрый не вложил бы жестокую мысль: «Если ты запищишь, если позовешь на помощь, вот этот большой и красивый человек побежит тебя спасать и погибнет».
Погибнет так...
Или так...
Или вот так...
Хорошо, вот смотри, в этом варианте он спасает тебя. Но всё равно - сам погибает. Страшно и жутко... И лишь один почти немыслимый шанс...
У меня перехватило дыхание.
Я снова, в который уже раз, до крови закусив распухшую губу, сжав кулаки, переживала раздирающую меня на части жуткую сцену в прошлом, случившуюся в не-жизни, развернувшуюся на Изнанке...
Это не дед говорит со мной. Это я сама спорю и высмеиваю себя, всё ещё в шоке от видений будущего, открытых мне дедушкой.
Привычно раздвоившись.
Презрительно, устало, зло смотря на жалкую, скорченную, нелепо раскрашенную нагую фигурку со стороны.
И в то же время затравленно поднимая взор на высокую, мрачную, саркастичную, издевающуюся тень рядом:
«Скажи, глупышка, ты и правда хочешь жить, уплатив такую цену? Нет, уже не хочешь? Дурочка, как быстро ответила, легкий вопрос, да? Но ты же поняла, умрешь ты – умрет и твоя мама. Представила? Осиротеет всё гнездо. О сестренке младшей помнишь? Хочешь её сиротой оставить, наедине с пьющим отцом взрослеть? Что, теперь задумалась?»
Разрываемая противоречивыми страстями, я сделала свой выбор:
«Артем, спаси!»
Ты не ведал, что идешь на помощь предательнице, сознательно принесшей тебя в жертву, обрекшей на почти неминуемую смерть.
Я видела твою гибель десятки раз!
Да. И всё равно – позвала.

***

Артем лежал передо мной на кровати, вытянувшись во весь рост. Живой. Прекрасный. Темные волосы рассыпались по подушке, частично скрывали повернутое ко мне спокойное лицо, чуть шевелились от дыхания. Очень хотелось нежно провести рукой по белеющей в полумраке беззащитной спине. Зарыться непослушными стынущими пальцами в его волосы. Прижаться холодной щекой к горячей коже. Поцеловать... Хотя бы протянутую ко мне кисть...
И убежать, пока он не проснулся! Если бы можно было исчезнуть, сделать так, чтобы меня не стало! Вообще, совсем бы меня не было, пусть бы никогда не рождалась, не приносила в жизнь Артема смерть…
Ты всему виной...
Я не заслуживаю тебя, милый мой, это нечестно, неправильно! Несправедливо!
Да. Ты не для него. Он достоин лучшего...
Не выдержав, я опустилась на колени рядом с кроватью.
Ты... ты справился со всеми испытаниями, прошел по натянутому волосу. Спас меня и маму. Несбывшиеся дорожки растаяли в прошлом, колесо покатилось дальше. Готовое каждый миг упасть в огненную лаву, в бездонную пропасть, в холодную пучину. По узенькой кривой тропинке, вьющейся по краю исполинской горы: слева – каменная твердь, справа - бесконечная пустота. И твой единственный шанс не был виден за многочисленными поворотами затянутых серым туманом ущелий, за коварными сыпучими откосами и неприступными острыми скалами!
Он одолел почти весь путь. Пришел сюда. Всё, что осталось сделать, чтобы спасти его от смерти, таящейся за углом, – древнейший ритуал, пустяк, которому сейчас многие девушки и значения не придают. Любой парень обрадовался бы возможности сорвать созревший плод, сам просящийся в руки.
Только ты – не любой! Ты отказался!
На потертый линолеум капнула горячая горькая слезинка. Всего одна – я торопливо вытерла глаза тыльной стороной кисти.
А мне казалось, так всё было блестяще продумано, точно спланировано... Я же отличница, я, как всегда, приготовилась заранее! Задолго до того, как мама прокричала в трубку: «Аяна, он приехал! Приехал к тебе!»
Часов восемь назад меня наполняли бешеная энергия, беспечная уверенность, безмерная радость. Ведь то, о чем я запрещала себе думать, во что боялась не то что верить, а даже мысленно коситься в ту сторону, чтобы не спугнуть бесплотную бабочку неосуществимого, невероятного, невозможного чуда, вдруг свершилось так легко, просто и внезапно.
И я понеслась со всех ног осуществлять свою запретную мечту. Так, как мне грезилось. Сломя голову, не останавливаясь, совсем как в моем сне...
...Я уныло, безнадежно, бесконечно брожу кругами по развалинам заброшенного вокзала с разбитыми окнами. Еле ковыляю от голода, горло высохло от жажды, тело давно забыло, что такое отдых...
...И тут воздух разрывает победный, властный рев, оповещающий о появлении сверкающей махины, пришельца из другого мира. Прекрасный, блестящий могучий поезд медленно приближается к полуразрушенным зданиям. Неумолимо вращаются железные колеса. Локомотив вздымает серую мертвую пыль, яркий луч прожектора рассекает сумеречную хмарь, рокот распугивает трусливое зло, бесплотных дымных призраков, которые испуганно отступают, разлетаются, прячутся в щелях...
...Но поезд не останавливается, проезжает по заржавевшим рельсам дальше, в неизвестность... Вагоны проплывают мимо грязного пустынного перрона один за другим, за их ярко освещенными окнами смеются и болтают люди, не обращая ни малейшего внимания на грязные руины...
И я понимаю: «Есть лишь один шанс».
Стиснуть зубы, отыскать силы, чтобы добежать, догнать, уцепиться за сверкающий поручень, запрыгнуть на рифленую подножку!
А затем выдохнуть, вытереть лоб, унять колотящееся сердце, успокоить судорожное дыхание, выпрямиться, задирая нос.
Не важно, что энергия давным-давно на исходе!
Не подавая вида, что измучена, больна, ноги разбиты в кровь.
С уверенной улыбкой войти в просторный шикарный вагон, чтобы предстать перед Ним! Красивой и женственной!
Тебе нужно преобразиться. Ведь это лишь сон, здесь реальны любые чудеса, если они меняют лишь внешность, не суть... Не боль...
Притвориться, что всё происходит само собой, естественно!
Словно не было ни тревог, ни черного липкого ужаса, ни панического бега, ни сухих искусанных губ.
Ничего не было... Чтобы ты ни о чем не догадался!
Беги!
...И я стремглав понеслась к своему дому. Всё ещё не веря в то, что не сплю. Что это происходит в реальности. Наспех одевшись, не разбирая дороги, не замечая людей... Лихорадочно вспоминая придуманные когда-то для встречи слова... Как всегда, споря сама с собой, пытаясь на бегу решить, что именно делать и говорить дальше:
Я просто очень-очень рада нашей встрече, милый!
Да, молодец, правильный настрой.
Я люблю тебя и хочу быть твоей! Сегодня же, не откладывая, подарить тебе - себя! Я так долго мечтала об этом, ты достоин намного большего, но…
Нет, конец вычеркни. Неправильно!

***

Ледяной пол высасывал из меня тепло. Коленки совсем онемели. Я беззвучно шептала, кусая губы:
- Ненавижу себя. Прости, ты не знаешь этого, но я должна быть рядом с тобой, любимый. Должна. Это для тебя. Чтобы ты остался жив. Я смогу это сделать. У меня всё получится. Обязано получиться! Не может не получиться, слышишь?!
Но пока, подруга, ты мало чего добилась. Скорее, испортила.
Ведь сначала всё шло так хорошо! Наш медленный танец... Его горячая кожа, сильные руки, крепкий торс под тонкой тканью рубашки...
Мы кружились в полумраке зала, легко прикасаясь друг к другу, ничего не говоря... Мне было достаточно рассматривать его мужественное лицо, ямочку на волевом подбородке, прямой аккуратный нос. Удивительные глаза, способные выглядеть то серыми, то голубыми – в зависимости от освещения и настроения Артема. Расширенные зрачки, близко-близко...
Я ощущала его смущающий открытый жаркий взгляд. Заставляющий чувствовать, что на мне словно нет одежды.
Нет, не только одежды, нет даже кожи, одни обнаженные нервные окончания, обугливающиеся от невероятной энергии, исходящей от Артема!
А затем я сбилась с ритма, споткнулась, покраснела. Будто кто-то невидимый тихо и безжалостно шепнул мне на ухо, как это выглядит со стороны. Словно прекрасный Принц танцевал с Золушкой, что пришла на бал сама. Без помощи феи. Едва отряхнув от сажи грязные руки.
Да нет... Даже не с Золушкой... Это же не сказка – реальность...
Люди в ресторане наблюдали, как блестящий кавалер умело, вежливо, благопристойно поддерживал, не давал грохнуться на пол смешной малолетке, неуверенно ковылявшей на непривычных шпильках... Которая нацепила на себя второй раз в жизни платье, купленное больше года назад к школьному выпускному...
Наивная девчонка... Решила, что сможешь одарить Белого бесстрашного рыцаря чем-то ценным?
Не в том дело! Ведь герой даже не догадывался в тот момент, что кружил в танце не Прекрасную Даму, а подлую предательницу! Что под розовым длинным платьем – холодная скользкая чешуя, а во рту раздвоенный лживый язык, ядовитые зубы и смрадное дыхание!
Я глубоко, со всхлипом вдохнула, мое тело сотрясала крупная дрожь.
Дракон умер, да здравствует дракон...
Ты обречен на меня, милый, осталась сущая безделица! Нужно исполнить ритуал. Завершить кровную связь. И ты будешь защищен. Ты будешь жить!
Не отрывая глаз от мирно спящего передо мной Артема, я вцепилась зубами в свое запястье.
Только не разрыдайся снова. Нужно, чтобы боль подстегнула решимость. Нельзя сдаваться. Надо довести дело до конца.
Злость высушила слезы, заставила растаять вяжущую тошнотворную слабость. Если бы можно было так же просто вычеркнуть что-то из памяти...
…Ещё там, в ресторане, Артем почувствовал что-то неладное. Мы вернулись за столик, он налил мне ещё вина, я выпила, не чувствуя вкуса. Он шутил, пытался меня развеселить. Не помню ни одного его слова...
Потому что не нужно было пить.
...Мир стал кружиться, язык заплетаться... Волнами накатывала бесконечная тоска...
Да, а потом... Твоя внезапная вспышка ярости...
...Как я ни старалась, сейчас уже не могла припомнить, по какому поводу вдруг разозлилась. В памяти всплывали только озадаченные, встревоженные, хмурые глаза Артема, которого я за что-то ударила хлесткой обидной фразой.
И ты тут же стала старательно и глупо извиняться, стремительно погружаясь в мрачное отчаяние.
Слезы засохли кристалликами соли, жгли уголки глаз...
...Тогда я всё ещё на что-то надеялась, глупо рассчитывала... Мы доехали до гостиницы, стали подниматься в номер. Там, на лестнице, собрав всё силы, я прошептала Артему: «Милый... Пожалуйста... Обещай, что это будет моя ночь...»
А он, сочувственно улыбаясь, ответил: «Аянк, не волнуйся, расслабься. Всё будет хорошо, я не обижу тебя. Я никуда не тороплюсь. У нас впереди много времени...»
Пока мы шли по коридору, пока Артем возился с дверью, я молчала. Боялась, что ляпну что-нибудь лишнее.
Да-да-да... Рыцарь искренне пообещал не обижать Даму. Не понимая, почему она так дрожит под его рукой. Точнее, скорее всего, ошибочно думая, что понимает. Ха-ха. Бедный.
Мой любимый отважный герой! Такой светлый и мужественный... Чистый и бескорыстный...
Зато, войдя в номер, я даже на время чуть успокоилась, ведь в том, что мне предстояло, слова вроде бы были лишними?
Правда?
Ну да! Мужчине от голой девушки уж точно не разговоры нужны! - утверждал женский опыт, почерпнутый мной из чужих откровенных бесед. Конечно, мои знания были лишь теоретическими, но... Нельзя было не заметить, как Артем смотрел на мое тело раньше. Как прижимал в медленном танце совсем недавно... Не уродина же, в конце концов, всё будет в порядке, справлюсь...
Да, все парни любят смотреть, как девушки раздеваются. Пусть даже не очень красивые. Артем не исключение...
Пожалуйста, милый... Хочу сделать сюрприз... Просто сиди, я сама...
Недавняя сцена с ужасающей отчетливостью разворачивалась в моей памяти.
...Я исполняла обещанный ещё в ресторане танец...
А парень послушно сидел и смотрел, улыбаясь...
...Для него...
Он совсем не смущался твоей неожиданной смелости...
...Только для него...
Надеюсь, он не замечал в тебе отчаяния.
...Танцевала, прикрыв глаза...
Нет, боюсь, всего лишь вежливо старался не обращать внимания.
...Мечтала, что ещё немного, ещё чуть-чуть...
Ну...хватит?.. Может быть... достаточно?..
Кружись. Улыбайся. Раздевайся.
...и Артем, в конце концов...
Мне... продолжать?..
Да! Дальше, дальше! Не замирай, не смотри жалобно. Танцуй до последнего. Сбрасывай всё.
Ну когда уже я совсем буду... Ну хотя бы тогда... он?..
...с низким рыком подхватит меня на руки...
Как в женских романах, да...
...закружит по комнате, так что я расслаблюсь, забудусь, потеряю голову...
И перестанешь думать...
И перестану помнить...
…
Нет.

***

Я поднялась с пола, отворачиваясь от парня, ничком лежащего на кровати. Уши горели от стыда. Подошла к окну и замерла, бездумно глядя на освещенный фонарями пустынный ночной проспект, упираясь руками в холодный подоконник с облупившейся белой краской. Замерзшие коленки медленно оттаивали от жаркого грубого тепла ребристой чугунной батареи.
И бесконечная цепочка мыслей потянулась снова, звено за звеном.
...Наверное, я никогда не смогу понять Артема. Не научусь читать по его спокойному лицу, по загадочным глазам, которые в один миг могут быть яркими и полными жизни, а в следующий - застыть ледяной коркой необъяснимого пугающего холода.
Когда мы жили вместе, я несколько раз без задней мысли провоцировала Артема, неосознанно желая вывести из себя. Чтобы увидеть в конце концов его эмоции, удостовериться, что он обычный парень, просто нормальный мужчина, который злится, ругается и краснеет в гневе.
Как все. Это же в порядке вещей. Ударить в ответ на удар, огрызнуться на грубость.
Но стоило мне сделаться колючей, как Артем не ершился в ответ, а делался ещё более мягким и ласковым. Если я становилась холодной, он смотрел со смущенным и жалобным видом, как напроказивший малыш.
Вот только это была игра. Маска.
Он лгал лицом, обманывал телом, словно талантливый актер на сцене. Я не могла понять, не в силах была почувствовать, какой же Артем на самом деле...
И ты боялась его.
...Глупо, иррационально побаивалась. Не за что-то конкретное. За то, что он был сильнее меня, казалось, видел меня насквозь, оставаясь при этом закрытым и непонятным. Был слишком хорошим, чтобы в это поверить!..
А потом тебе стало очень стыдно.
За мою тогдашнюю напускную холодность... За неверие... За тщательно отмеренную дозу проявляемых чувств...
Почему я в ответ на всю его теплоту, мягким уютным пушистым клубком окружавшую меня, так настойчиво подчеркивала дистанцию между нами? Ведь в его квартире я чувствовала себя как дома? Нет, лучше, намного лучше, чем дома!
Потому что вы были лишь ВДВОЕМ.
Вдвоем! Пусть в небольшой комнате, тесной кухне, но никого больше! Никто не видел нас, никто не мог осудить, никто не...
Да, подруга. Можно было отпустить себя, не прятаться в прочной ракушке, словно крохотный рачок-отшельник. Не щелкать маленькими клешнями, испуганно поводя глазками на стебельках.
Я подолгу ворочалась ночами в ЕГО кровати, представляя, как Артем лежит сейчас в нескольких метрах от меня на жестком полу кухни.
Лежит один...
Вспоминала каждый мимолетный эпизод, когда мы оказывались рядом, случайно дотрагивались друг друга, погружаясь на миг в это прикосновение... Когда я чувствовала его слабый, но бесконечно притягательный аромат, присущий только ему – мой мир замирал...
Почему же я не могла признаться, что без ума от Артема? Что меня удерживало в трещавшей, готовой развалиться рассохшейся клетке моральных принципов и семейных наставлений?
Помни, как должна вести себя девушка!
Я знала объяснение. Не только воспитание заставляло меня прятаться за невидимыми прочными стенами, а переговоры вести только через железную решетку крепостных ворот. Потому что он...
Подавлял.
...заставлял чувствовать себя той слабой недалекой неумехой, какой всегда считал меня отец:
Ты же не способна к самостоятельной жизни!
Мне так отчаянно не хотелось снова становиться ребенком, ведь я только вырвалась на свободу и не успела ей пресытиться... А Артем...
Артем с его раздражающей манерой отвечать на ещё не заданный вопрос просто кричал всем своим поведением:
«Расслабься, девочка, я отлично знаю, что для тебя лучше!»
Я же ещё только училась слышать себя и свои желания... Мне не нужны были в этом подсказчики, даже такие милые и добрые. Я жаждала, чтобы Артем увидел во мне не девочку, а взрослую сильную женщину, способную на самостоятельные поступки. Которая будет восхищать. И не только телом или милыми смешными детскими глупостями.
Хотела стать – наравне.
Но я безнадежно проигрывала в этой игре человеку, который даже не подозревал, что с ним соревнуются. И от этого злилась ещё сильнее. Любила и злилась. Одновременно сердилась на его самоуверенный вид и обожала за способность всегда найти решение, спокойно, не споря, выслушать и уверенно заставить с собой считаться. И дико завидовала, понимая, что это недосягаемо для меня.
Мне просто хотелось поразить Артема!
Заставить уважать себя.
Удивить!
И даже немножко испугать. Тем, что доступно лишь тебе.
Только мне! Моей самой заветной тайной... Тем, чего он не мог бы ожидать, что заставило бы его взглянуть иначе на тихую отличницу с первой парты. Ведь если бы он увидел во мне не только «жалкую пигалицу с распухшим носом», то со временем, может быть, удалось бы снова открыть ту прочную невидимую дверку в его душе...
Ту дверку, что крепко захлопнулась при твоих словах: «Не делай так больше»?
Да! В ответ на попытку Артема всего лишь дружески меня обнять... Я никогда не могла понять по его шуткам, по всегда спокойному виду, что скрывается там внутри? Какие кипят страсти под плотно закрытой крышкой самоконтроля?
...Артем очень мил. Он осторожно, мягко, аккуратно... флиртует? Это же так называется? Он не давит, ничего от меня не требует...
Точно. Ничего не требует. Совсем. Ты УЖЕ в его квартире, НА ЕГО территории. Более того, ты лежишь на его КРОВАТИ. Продолжение очевидно. Ну не совсем же ты дура, должна и сама догадаться, верно? Он готов немного подождать.
Нельзя расслабляться!
Да, нельзя, даже если ты уже давно влюбилась, девочка...
Нет, особенно если давно влюбилась!
Ты только подумай, вдруг это игра? Вдруг кроме твоего тела его больше ничего не интересует? Разве он тебя о чем-то расспрашивает?
Нет, сам про себя говорит... Хвост распускает, как павлин... Смешит меня...
Точно. Ты сама молчишь, а Артем никаких вопросов не задает. Ему всё равно. Ты помнишь, как он упомянул других девчонок?
Помню... Я, конечно, и не думала уточнять подробности, но...
Нет, естественно, Артем не хвастался, случайно брякнул, не подумав...
Да понятно, что они к нему не в шахматы играть приходили!
Разумеется...
Я следующая, так ведь? Они, как и я, просто повелись на вежливые манеры, юмор, ум, теплоту, заботу?..
И за тобой будет другая – такая же дурочка.
Нельзя верить парням! Они лгут!
Нет, ещё нельзя верить себе, нельзя думать, что ты уверена в мужчине на сто процентов, девушки всегда обманываются в своих глупых надеждах... Тебя же предупреждали? Приводили примеры, как это бывает?
Нельзя, нельзя, нельзя!
Молодец. Только спокойнее. Не подавай виду...
Но ведь он совсем другой?
Нет! Ты просто не можешь судить объективно.
Могу! Надо только увидеть Артема без маски, увидеть его сущность!
Да... Увидеть, коснуться и понять... Узнать истину...
В отличие от миллионов других девушек я могла не полагаться на догадки. Несмотря на всю скрытность Артема, на искусную актерскую игру – дотронуться до его души...
Но это опасно.
Это очень-очень опасно!
И рисковать совершенно не следует...
Но я ведь делала так... ещё совсем девочкой?
Делала. Девочкой. Под присмотром деда, верно?
Это же... это же моя кровь!
Это твоя кровь.
Мой дар, мое умение, моя судьба!
Да. Это твоя судьба...
Если произошло невероятное чудо и наследство дедушки нашло меня даже в Москве, осталось всего лишь осмелиться. Не имитировать ритуал, кощунствуя, издеваясь над памятью предков, а исполнить его. Скользнуть по изнанке мира, слиться с природой, ощутить происходящее не грубыми несовершенными человеческими чувствами, а открыться навстречу... Совсем как в детстве, только на минуточку, совсем чуть-чуть!
И сразу обратно.
Да, только коснуться Артема и назад! Не задерживаясь...
Не задерживаясь.
А... может быть, капельку?..
Не надо...
Ну, если силы хватит, то... Ну пожалуйста, можно же пошалить немножко, как в детстве с костром?.. Коснуться пламени с Изнанки, нырнуть в его сияние, проникнуть, раствориться, пробудить... Поймать, принять, унести частичку стихии в себе... А? Пожалуйста, прошу?

***

Я до боли в пальцах вцепилась в несчастный холодный подоконник. Согнулась, прижав к стеклу пылающий лоб. Голоса в моей голове зазвучали почти одинаково, перестав спорить. Объединившись. Испытывая общую вину.
Артем действительно был поражен.
И испуган...
Глупостью маленькой самоуверенной девочки, которая решила поиграть с огнем.
Рискуя погубить всех, кто был ей дорог... Там, по ту сторону настоящего мира дед показывал мне жуткие видения настоящего и будущего. Варианты, дорожки, пути. Один страшнее другого.
…Прочный узловатый канат, невидимый в реальности, безжалостной удавкой сжимает горло тела, безжизненно вытянувшегося на больничной койке…
…Холодный серый песок безостановочной струйкой течет через узкую стеклянную горловину. Ничтожная горстка колючих крупинок, которые торопятся скорее упасть и присоединиться к мириадам собратьев в нижней колбе песочных часов…
…Измученное посеревшее лицо мамы. Схватившись за сердце, она оседает на грязный снег. На похоронах. Моих похоронах…
…Артем, который бросается поддержать падающую женщину, держит её голову на коленях. Вот только уже поздно. Ничего нельзя сделать…
…А следующий на очереди – сам Артем. Трагическая случайность, которой ежедневный репортаж о дорогах столицы уделит лишь несколько строк. Поздний вечер, асфальт, скользкий от тающего снега. Серая «девятка» на большой скорости теряет управление, уворачиваясь от встречного лихача. Несколько оборотов смертельного танца обрываются ужасным ударом тяжелого грузовика…
…Незнакомая мне женщина – наверное, мама Артема – рыдает над закрытым гробом сына. Не зная, что сама доживает последние дни, не зная, что всё произошедшее – острые ядовитые шипы черной колючей лозы, выросшей на этой самой поляне...
Я казнила себя тысячу раз, рыдала и пыталась понять, как это могло случиться...
Неужели всему виной лишь я?
У меня было достаточно времени, чтобы думать об этом, бессильно дрожа на холодном ветру березовыми черными ветвями. Мое тело стало высоким белым твердым стволом, покрытым черными язвами.
Не убежать, не скорчиться, закрывая лицо руками от стыда и вины! Лишь стоять, покачиваясь, возвышаясь даже над соснами по соседству. Без возможности видеть и слышать как прежде... Но зато, как того сама и хотела тысячу лет назад, я могла ощущать происходящее вокруг меня. Чувствовать на поляне Артема, окруженного группой недружелюбных людей, воспринимать его боль, тоску и страх.
Я пыталась тянуться к нему, беззвучно кричать, но всё было бесполезно!
И, к моему паническому ужасу, на поляне, доступной мысленному взору, двигались не только переливающиеся разнообразными красками силуэты живых людей. Вцепившись в рваные края полотнища удивительно чистой ауры Артема, яркой, даже когда он был еле жив от горя и перенесенных мучений... за ним слепо и бездумно тащилась жуткая тень, низко опустив голову со спутанными длинными волосами, не видимая никому, кроме меня.
Я чувствовала, что делает привидение, прошедшее в реальность по открытой мной тропе. Безумная, давно умершая, потерявшая память девочка, как вампир, присосалась к источнику жизненной силы Артема, который и без того почти иссяк.
По твоей вине. Всё это – по твоей вине.
Да, Артем умрет – из-за меня!
Умрет. Даже не узнав, что его убивает, так и не поняв, почему не может нормально спать, есть, мыслить.
Умрет так!..
Или так...
Или вот так...
Или...
Это была та самая душа, что набросилась на меня, едва я ступила в Безмолвие. Именно она напугала меня, заставив в ужасе отскочить. Из-за неё я упала с созданной мной тропы, и мгновенно утонула в вязком «ничто». Нить, связывающая меня с реальностью, лопнула, обрекая на беспомощное барахтанье в равнодушном пространстве без начала и конца. И теперь, фактически убив меня, ненавистный злой призрак пил жизнь Артема.
А я не в силах была этому помешать, привязанная волей деда на изнанке реальности к березе, как к надежному якорю.
Чтобы тебя никуда больше не унесло.
Я кричала и молилась, чтобы злобная душа отстала от измученного парня, исчезла, растворилась, но та с каждым мигом становилась лишь плотнее и зримее.
Артем скорчился, упал на колени, его боль резанула меня как ножом. Парень был прямо передо мной, и всё же не слышал, как я рыдаю и рвусь ему на помощь... Но при этом не могу даже пошевелиться!
Кто-то помог ему подняться. Люди ходили вокруг него, последовала непонятная мне сцена, взбесившая Артема. Его аура вспыхнула алым, убийственным, кровавым цветом.
Да... Он умеет гореть яростью так же сильно, как и любить! Я же задавалась когда-то, в далеком прошлом, вопросом: что прячется за иногда пугающе холодными глазами? А теперь получила ответ.
Бойся, девочка, исполнения своих желаний. Ты, глупышка, только предполагала, что в Артеме таится жестокость, а теперь уверена, он может убивать.
Да... С той же силой, что любит – может ненавидеть.
Может. И обрати внимание, он сделает это так же, внешне незаметно, скрываясь, пряча истинные чувства под вежливой маской.
Я даже не пойму...
Ты даже не узнаешь, что сильные руки, обнимающие тебя, на самом деле готовы задушить... Как думаешь, чем сменится любовь Артема, когда он узнает правду?
А потом парня увели. Затравленного, полумертвого. Вместе с жуткой спутницей, что следовала за ним по пятам, по каплям впитывая в себя его жизнь, мертвой хваткой вцепившись в тускнеющую на глазах ауру.
И я снова осталась на поляне одна, сходя с ума от боли и страха...

***

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я осознала, что всё ещё стою у окна, обхватив себя руками, дико замерзнув. После пары секунд молчаливого колебания я мысленно махнула рукой на приличия и вернулась к единственной в номере кровати. Ничего не ожидая. Уже ничего не желая. Совершенно обессилев. С сухими глазами. Ощущая свое собственное тело как нечто чужое, неживое.
Это не я! Меня нет здесь. Неуклюжая деревянная кукла дергается на ниточках…
Робко опустилась на край, надеясь не нарушить сон парня. Но как только неловко вытянулась на боку, забравшись под одеяло онемевшими пятками, Артем, не открывая глаз, приподнялся и, улыбаясь, легко и властно притянул меня к себе, пробормотав что-то про ледышку. Его уверенная рука проникла под мой халат, распахивая его, так что через секунду я уже оказалась лежащей на парне…
Голая! Ощущая Артема всем своим холодным лягушачьим телом! Уткнувшись носом в его твердую ключицу…
Я невольно напряглась, чувствуя, как что-то горячее набухает и крепнет, упираясь мне в живот.
В сознании испуганно забились, запульсировали лихорадочные мысли:
...Да, сделай это, так нужно, я готова, нет, я стерплю, давай, ну же, пожалуйста...
Но Артем больше не двигался, обняв и прижав меня к себе. Просто согревал. Лежа вплотную и одновременно находясь бесконечно далеко, где-то в параллельной вселенной. Близкий и чужой. Обжигающий и ледяной.
Нет? Даже не... Я настолько всё испортила?
Плохая ты актриса. Бездарность.
Мне всего лишь хотелось...
Даже стриптиз не помог. В твоем исполнении.
...чтобы мы вместе погрузились в сладкое безумие!
Ты неинтересна ему.
Не думать, только чувствовать!
Забудь.
Не помнить, только любить!
Это жалость.
Чтобы он взял меня!
Он не хочет тебя.
Оставаясь в неведении!
О да. Заставить его не думать. Хотела обмануть.
Но...
Сыграть на его инстинктах. Опять.
Меня рвало на части, я ненавидела себя за то, что снова лгу, скрываюсь, умалчиваю. Артем не виноват, виновата я. Принятое от его руки наказание примирило меня с собой на время, но... ведь я опять собиралась принудить Артема… Сейчас я пыталась заставить его сделать то, что он должен был захотеть сам. Захотеть из любви ко мне. Любви, которой я не заслуживала. Он меня не простит!
Ты должна молчать.
Да, похоронить правду в себе!
Похоронить навсегда. Ты должна.
Научиться жить с этим грузом! Чтобы спасти!
Но у тебя не получится. Ты же не умеешь притворяться. Вспомни, только вспомни, к чему привела твоя гениальная идея...
Я съёжилась от стыда.
Не знаю, как мой танец смотрелся со стороны...
Всё ты знаешь. Судя по Артему – ужасно.

***

...Двигаясь, кружась, улыбаясь, я старалась не смотреть в сторону парня. Боялась, что он прочтет в моих глазах лишнее, совсем сейчас ненужное. И только доведя всё задуманное до конца, приникла к нему.
Да уж... Игриво, кокетливо...
Ну, мне так казалось!..
Попыталась раздеть Артема. Дрожащими руками. А он... отстранил меня, держа за плечи и внимательно вглядываясь в мое лицо. И я с ужасом поняла, что он видит меня насквозь и мой план окончательно провалился!
Артем был нечеловечески спокоен.
Как бесстрастный судья!
Его абсолютно не волновало, что девушка, которую он любит...
Или теперь уже «любил»?!
...разделась перед ним.
Что-то внутри меня сломалось в этот миг, и я, забыв, что накрашена, глупо расплакалась.
Да, тогда Артем обнял меня, посадив на колени, укутав одеялом. Стал успокаивать, шептать что-то нежное, ласкать. Сорвал с себя рубашку, прижал меня к себе.
Кожа к коже...
Горячо, уютно, спокойно. Без страсти, без ярких эмоций. Утешая, как маленькую плачущую девочку. И я на время действительно расслабилась.
Вот только стоило мне перестать всхлипывать и вздрагивать всем телом, как Артем прошептал: «Аянка, иди умойся!»
Он спихнул меня с колен! Да ещё шлепок отвесил, придавая ускорение!
И я… покорно пошла в ванную, голая и жалкая, с каждым шагом стремительно возвращаясь в ужасающую реальность. К кафельной плитке на стенах совмещенного санузла, порыжевшей ванне. К угрюмому отражению, смотрящему на меня из зеркала, чуть косо висящего над раковиной.
Панда с распухшей мордой!
Точно. Из зоопарка сбежала.
Кошмар оживший!
Размечталась, дурочка, о красивой любви... Нос вытри...

***

И вот я лежу на нем, упираясь руками в широкую грудь, разглядывая его спокойное мужественное лицо, а Артем, заведя руки за голову, смотрит на меня в упор и непонятно улыбается. И ничего не делает. И молчит. Я не могу ничего понять. В его абсолютно ясных – как если бы он и не спал вовсе – глазах что-то светится, но что? Это отвращение?
Жалость.
Снисходительность?
Да ему просто противно.
Нет! Не противно! Но о чем, о чем он думает?!
В полумраке зрачки парня выглядели бездонными черными дырами в другой мир. Артем чуть пошевелился, и мне показалось... Сейчас он обнимет меня?
Жди, как же. Он лишь мешающую прядь волос убрал со лба.
Молчание затягивалось, я нервничала... И покраснела вдруг от пришедшей в голову пугающей мысли:
Может быть, он всё ещё ждет инициативы от меня?
Закусив губу, я сделала попытку приподняться. Артем не пошевелился, но его глаза, кажущиеся в полутьме почти черными, расширились. Правильно? Ты этого хочешь?
Но стоило мне, собрав всю смелость, неуверенно дотронуться до... него, как парень, вытащив руки из-за головы, одним движением мягко опрокинул меня на матрас рядом с собой.
Как безвольную куклу. К стеночке положил. Чтобы не свалилась, чего доброго...
Окончательно снял и отбросил мой халат. Я не сопротивлялась, изо всех сил запрещая себе стесняться и зажиматься. Старалась, подражая Артему, выглядеть спокойной и расслабленной.
Да, любимый, бери, это всё теперь твое!
Уверена, ему есть с чем сравнивать...
Уж чем богата, прости...
Артем прикоснулся к моему лицу, нежно провел шершавым пальцем по губам, обвел линию подбородка, прочертил дорожку по шее. Я напряглась, запрокидывая голову, сознательно выгибаясь, краснея, смущаясь, но заставляя себя подставить под мужскую ласку свою маленькую… слишком маленькую грудь.
Да... Вот сейчас... Давай же...
Его нежные пальцы коснулись напрягшегося соска. Обрисовали кружок. Сильная ладонь обхватила левую грудь, чуть сжала, надавила вниз, заставила меня снова опуститься на простыню. Мое лицо жарко пылало...
А в следующий момент я вздрогнула от раздавшегося вдруг тихого мягкого голоса:
- Аян, погляди на меня, милая...
Артем, опираясь на локоть, смотрел мне в глаза. Испытующе. Расширенные зрачки, окруженные узкой серой ледяной коркой, впивались в меня. Медленно сходя с ума от ужаса, я, как могла, пыталась улыбаться...
...пожалуйста, только не спрашивай ни о чем... Поцелуй меня или просто обними…и сделаем это, я так жалею, я так не хочу, я не могу, зачем ты так, пожалуйста, я не хочу ничего говорить, просто закончим всё, не заставляй меня лгать вслух…
Артем молчал. Мое сердце колотилось под его обжигающей рукой.
...пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...
Не выдержав, я зажмурилась.
И парень... повернул меня к себе закаменевшей, напряженной спиной, уложил на бок и прижался сзади всем телом. Накрыл нас обоих одеялом. И снова замер.
Я тоже не шевелилась. И ждала, боялась, стиснув до боли кулаки, поджав пальцы на ногах, чувствуя... возбуждение Артема.
Почему он медлит?!
Решил согреть? А потом...
Но ведь так, кажется, неудобно? Хотя ему виднее...
Виднее, он-то всегда уверен в том, что делает.
Ну давай же... Хоть как!.. Пожалуйста, заставь меня... забыться...
...Но Артем всего лишь легко приобнимал меня за талию и придерживал другой рукой за плечо. Избегая касаться моих... интимных мест. Хотя я ощущала его жар всей длиной своего тела, от шеи до самых пяток. Полный контакт. Внешний.
«В кровать с грелкой» - всплыла в памяти циничная и теперь понятная фраза Артема, произнесенная тогда, в аудитории, миллион лет назад.
Может, он так меня наказывает?
А может, не тебя, а себя?
Но за что? Зачем он сдерживается? Что не так?
Мое напряженное тело вздрагивало, хотя я вынуждала себя лежать неподвижно. В голове кипела адская смесь из чувства вины, страха, злости и непонимания.
Артем пошевелился, убрал волосы от моего уха и нежно шепнул:
- Аянк, ау, прием... Ты куда-то улетела, кажется... Вернись.
У меня на глазах опять, в несчетный раз за сегодня, набухли слезы. Это я улетела? Он издевается?
Но вслух лишь тихо ответила:
- Куда же я денусь из твоих крепких рук?
Почти спокойно сказала. Умница... И дальше держи себя под контролем, а то снова шлепком по заднице в ванну отправят умываться. Кому нужны плаксы? Никому. Стисни зубы, дурочка. Прекрати хлюпать, немедленно!
Тем временем парень, не подозревая о моем ожесточенном внутреннем диалоге, задумчиво ответил на мой риторический вопрос, заданный вслух:
- Понятия не имею. Ведь можно и лежать, и летать при этом...
Странная фраза.. .
Он намекает, что я ещё нездорова? Рано меня с больничной койки отпустили? Или он про другое?..
Психолог о чем-то до-олго говорила с мамой за закрытыми дверями...
Артем тоже счел, что я?.. Так ему противно заниматься любовью с сумасшедшей?
- Я тебе неприятна? – прошептала еле слышно.
В ответ меня прижали ещё крепче. Артем обдал мое ухо горячим дыханием:
- Не накручивай себя. Просто отдыхай. Не знаю, что с тобой творится, но сейчас не время выяснять.
Да расслабься, ненормальная! Сдалась ты ему! Он уж не знает, как от тебя сбежать. Спи уже, истеричка, не будет он с тобой трахаться!
У меня задрожала нижняя губа, я со всхлипом втянула в себя воздух.
- Ты... не ответил. Ты... меня боишься?
- А что, похоже? - судя по тону, он улыбался.
Он смеется надо мной! Издевается!
- Почему тогда ты...
И Артем в очередной раз оборвал меня, не давая закончить фразу:
- Не лишаю тебя девственности? Стоп! Не дерись!
Мертвенно-белая ярость затопила моё сознание, снежная искрящаяся пелена вспыхнула за веками крепко зажмуренных глаз. Я же говорила ему, как это бесит!
Мне удалось только раз лягнуть Артема. Его ладонь легла на мое горло, другая рука стальным кольцом сжала талию, и даже ногами он меня зафиксировал, не давая брыкаться.
- Пусти меня, пусти! - хрипела я, пытаясь вырваться из удушающего захвата. И уже не имело значения, что он там шептал, на меня накатило безумие – противное, склизкое, вязкое, сжигающее остатки душевных и физических сил.
Я билась, как рыба, попавшая в сеть, как насмерть перепуганное животное в капкане. Пока не замерла, тяжело дыша. Влажные волосы липли ко лбу.
Железная хватка немедленно ослабла. Парень, будто прочитав мои мысли, ногой стянул одеяло пониже, позволяя прохладному воздуху коснуться разгоряченных тел.
- Слушай, а ты довольно сильная, - сообщил мне Артем с легким удивлением в голосе.
Он что... Он это игрой счел?
- Аян, ты драться не будешь больше? Можно говорить?
Меня пронзил дикий стыд. Минуту назад я воспринимала парня, обнимающего меня, как смертельно опасного врага.
Почему? Почему? Что со мной? Я же... Я же не тронулась умом... Это же Артем! Как я могла?! Судорожно вдохнула.
- Аяна... Малышка... Дыши глубже...
Артем шептал, и от его слов мои волосы щекотно шевелились. Я высвободила руку и убрала раздражающую прядь. Совет помогал, я немного успокаивалась. Вот только стыд становился всё сильнее.
Повернувшись к Артему, я обняла его сама, замирая от страха, не зная, как он будет реагировать после моей безобразной вспышки. Зажмурившись, поцеловала. Он тут же ответил, но очень спокойно, без страсти. Хотя... его тело говорило о готовности. Моя рука отчаянно скользнула вниз, однако снова была мягко, но непреклонно отведена.
- Аянк, не вынуждай меня вставать и одеваться.
- Почему? - несчастно спросила я.
- Да потому что прохладно в номере, замерзну, - ответил Артем, отлично понимая, что я не про «зачем одеваться» спросила.
Я открыла рот, но замялась, мучительно подбирая формулировку.
- Аянк, ты можешь перестать думать?
- Нет! - обрадовавшись возможности сказать хоть что-то, выпалила я. - Не могу перестать! Почему ты так со мной поступаешь? Я же готова, я же…
...Так глупо выгляжу... Унижаюсь, вымаливаю подачку... Почему всё так сложно, почему ему просто не замолчать и не поступить... как обычному мужчине?
- ...этого хочу, за этим и пришла...
Под конец я уже почти шептала, выдавливая непослушным языком откровенные слова.
- Аян, ш-ш-ш... Знаешь, я догадался. Честное слово. Намек понял, как в анекдоте.
Зачем он мучает меня?
- Пожалуйста, пойми правильно. Я хочу тебя, не волнуйся на этот счет. В ресторане я восхищался тобой, твоей решимостью, красотой и женственностью.
Восхищался? Больше нет? И только в ресторане?
- И не знаю, о чем именно вы договаривались со Светланой и какие планы ты строила на эту ночь… Аян, соберись, не дерись и не плачь, дослушай до конца! - торопливо выпалил Артем, вероятно, заметив, как меняется мое лицо.
Я потерянно сжалась, отодвинувшись от парня к самой стенке и обхватив себя руками. Не плакать, не плакать, не...
- Аяна, милая моя красавица... Что же ты делаешь с собой? Ведь это не любовь!
Неправда! Я люблю тебя! Я...
- Милая, скажи, я прав? Чего ты добиваешься от меня - я понял. А вот зачем себя так насилуешь - нет. Это какая-то странная игра, правил которой я не знаю, поэтому отказываюсь действовать вслепую.
Немного подождав и, вероятно, поняв, что я не собираюсь говорить, а лишь затравленно смотрю на него, Артем продолжил, приподнявшись на локте:
- Когда мы поднялись в номер, жаль, ты со стороны себя не видела. Как на эшафот шла. С таким видом под танк бросаются с гранатой. Я надеялся, что смогу тебя успокоить и расслабить, но потом...
Мое лицо пылало. Я помнила, что было потом.
- Тебе сорвало крышу. Малышка, я не сексотерапевт. Ты меня испугала.
Я съёжилась, мечтая исчезнуть. Всё порчу. Это безнадежно...
Отчаянно прошептала:
- Просто надо было не обращать внимания. Почему ты...? Тебе стало противно?
Артем мгновенно приник ко мне и закрыл мой рот поцелуем. Нежным. И моя ненависть к себе стала медленно таять, как грязный весенний лед на ярком солнце. Медленно. И, к сожалению, это продлилось лишь крохотный миг.
- Мне. Не стало. Противно, - отчетливо произнес Артем, отстраняясь. - Я тебя люблю, - добавил парень после паузы, серьезно глядя мне в глаза.
Он впервые это сказал! Я чуть не задохнулась от нахлынувшей волны чувств, сердце пропустило удар и затем застучало быстро-быстро.
А сейчас последует «но»... - холодно заметил голос рассудка, мой вечный безжалостно спокойный спутник-наблюдатель.
- Но, - совершенно спокойно продолжил Артем, - я приехал сюда из Москвы не за твоим телом. Это неправильно.
Меня как ошпарило.
- Я уже совершеннолетняя, - пытаясь улыбнуться, в панике сделала попытку... пошутить? Уговорить? Убежать от дальнейшего разговора?
Кажется, подруга, самое время начинать плакать. Правда-правда. Пора. Можешь начинать. Только, боюсь, в этой ситуации не поможет. Тебе некуда отступать.
Снова всколыхнувшийся липкий ужас не давал сосредоточиться, мысли бешено метались в голове. Не в силах говорить и вообще как-то внешне реагировать, я испуганно глядела во вновь ставшие непроницаемыми и ледяными глаза Артема. Замерев, ждала его вопросов. На которые страшилась отвечать.
Он приехал не за мной!
Да, он всего лишь приехал к тебе. Спрашивать. Выяснять детали. Что, зачем, почему. А когда узнает всё...
Не захочет даже видеть меня рядом!
Артем внимательно следил за выражением моего лица в полумраке. Он уселся в изголовье вполоборота, спустив ноги с кровати, нависая надо мной. Его лицо наполовину терялось в тенях. Как разделенная вертикально маска. Светлая половина. Темная половина. Добрый и мягкий. Холодный и жесткий. Артем снова положил тяжелую руку на мою левую грудь. Только любви в этом прикосновении не было.
- Аяна, - прозвучало в полной тишине комнаты. - Не знаю, в курсе ты или нет, но Светлана как-то в сердцах обронила пару слов про… особенное значение для тебя «первого раза». Не как для обычной девушки. Я ещё в ресторане хотел этот момент с тобой прояснить, но не решился. Обстановка не та была.
Что?! Что мама могла ему сказать? Когда? В связи с чем? Я же никогда не обсуждала с ней! Ведь дедушка говорил, это только наша с ним тайна. Родители не должны знать...
- Я... Я не в курсе... Мама не...
Мой голос прервался, и я со страхом увидела, как глаза парня холодно сощурились.
- Аянк, не юли. Ты очень старалась, чтобы я потерял голову от страсти, мне пришлось нелегко, признаю.
А для законченных неудачниц мы приготовили утешительный приз и грамоту участника.
Артем! Зачем ты ещё и проворачиваешь нож в ране? Зачем ты так со мной?
Я почувствовала обреченность. Зажмурилась, не в силах видеть этот неумолимый вопрошающий взгляд.
Артем почему-то смягчился, вдруг притянул меня, прижал мой влажный лоб к своей груди, зачем-то подул мне в макушку и зарылся лицом в спутанные волосы.
Лёжа в мужских объятиях, я вдыхала пряный запах, исходивший от его кожи. И понимала, что это лишь отсрочка, последняя милость приговоренному к казни узнику.
- Аян... Мы можем отложить этот разговор.
«Но его не избежать. И в следующий раз я буду спрашивать жестче, маленькая лгунья», - с легкостью дополнила я его фразу мысленно.
- Нет... Но я же не знаю, что сказала тебе мама... - пробормотала я еле слышно.
- Аян, давай откровенно, что с тобой творится? Расскажи мне, я же вижу, как ты мучаешься.
- Артем... - говорить, уткнувшись носом ему в грудь было неудобно, но так парень хотя бы не мог читать по моим глазам, и это немного придавало мне уверенности. - Я... Я просто очень боюсь... И смущаюсь... И...
- И плохо вру, - перебивая меня, спокойно откликнулся Артем. - Малышка, я серьёзно. Не играй со мной. Давай, наверное, спать. Утро вечера мудренее. Секса не будет, прости. Сегодня не будет.
Я отчетливо поняла, что сейчас очень разочаровала любимого человека. И ярко представила доброго милого Артема, который мягко и вежливо прощается со мной утром. На меня накатил дикий ужас. Не сегодня. Не сейчас. Потом. Когда-нибудь. Никогда.
У нас не будет этого самого "потом"! Мы не доживем до него!
Я отчаянно обхватила Артема руками и прижалась к нему как можно теснее.
Нет! Я же не могу тебе ничего сказать! Я перебирала все варианты тысячу раз!
Да, многократно. А как хотелось бы не думать, махнуть на все видения рукой, заявить: «Милый, возьми меня или умрешь! Или – или. Просто сделай это, я готова!»
Ну нет же! Не могу я ничего обсуждать! Нельзя! Это была наша вторая встреча после расставания. Новая развилка, «черта-без-возврата». В прошлый раз я должна была, переломив себя, безжалостно причинить Артему боль. И ты должен был сделать мне больно в ответ. Не хотел, но я вынудила тебя. Как было нужно!
А потом – ты устранилась.
Да! Должна была это сделать! Чтобы ты мог сам оценить, взвесить, обдумать, решить. Забыть, выбросить меня из головы или решиться и отыскать... И мне упорно казалось, что дальше всё будет просто. Даже надеялась, что приятно. Разве я могла представить, что мужчину нужно будет уговаривать на секс?
Только Артем не обычный парень! Он хочет не меня, а правды... Узнав которую, покинет меня навсегда! И умрет!
А может быть, подруга, это ты сделала что-то неправильно? Не сегодня. Ещё раньше? Где-то ошиблась?
Ошиблась? Не так поняла дедушку?
Ну да. Жаль, что он потерял человеческую речь вместе с обликом, ты же просто тонула в вихре его мыслей, образов, видений...
Я столько думала над тем, что дед мне показал... Неужели?.. Но ведь Артем ещё жив... Значит – правильно?
А может быть, пока жив?..
Нет! Это был второй шанс, и я его провалила... Всё, плана больше нет... Я не знаю, что делать... Не понимаю... Знаю твердо, я не должна на него давить! В этом уверена точно!
Да, Артем сам это подтвердил, когда просто взвился на вырвавшиеся у тебя слова «ты должен».
«Возьми меня или умрешь» – это ультиматум, это давление! Но... как ещё ему сказать? И он же не успокоится, пока не вытянет все подробности!
Не успокоится.
Но тогда... какой уж там нежный первый раз?!
Ну, мстить-то Артем не станет, слишком благороден для этого.
Он просто встанет и уйдет, хлопнув дверью! Такое не прощают...
У меня не осталось больше сил. В очередной раз представилось, как я с завязанными глазами прыгаю с кочки на кочку по бездонному болоту, потому что однажды мне почудилось, что у трясины есть край, твердый берег, на нем стоит уютный дом, а в доме горящий очаг, чистая мягкая постель и объятия любимого.
Любимый есть. И даже его объятия.
Но я тону не в них, а в собственной лжи! И безжалостная грязь чавкает уже у самого горла!

***

- Так что, спать? - ещё раз уточнил Артем, и мне показалось, что его руки стали жесткими.
Я потерянно кивнула. Всё бесполезно! Это ловушка...
Ты провалилась, Аяна. Чуда не случилось, пройти по волоску не вышло, ты рухнула. Промолчишь – он уйдет, оскорбившись. Расскажешь – он уйдет, ужаснувшись.
Навстречу терпеливо ждущему Безмолвию... И когда это случится, мне останется лишь шагнуть туда же. Теперь уже навсегда...
Горячие слезы беззвучно побежали по моим щекам. Артем, ощутив влагу, пошевелился. Стал гладить меня по голове. Даже поцеловал. Я очень хотела перестать плакать, чтобы не расстраивать его ещё больше. Но уже не могла остановиться. И парень, не выдержав, снова устало и печально заговорил:
- Ну, Аян... Ты чего? Что ты так отчаянно пытаешься скрыть от меня? Я же не убью тебя, в конце концов! Не молчи! Скажи что-нибудь!
Я отрицательно помотала головой, продолжая всхлипывать. И Артем начал сердиться. Отодвинулся, сел на кровати:
- Слушай, Аян, давай серьезно, это же первая наша возможность нормально что-то обсудить наедине. Посмотри на меня.
Потянувшись, он включил лампу на тумбочке у кровати.
Я потянула одеяло на себя, закрываясь, сгибая ноги в коленках, в инстинктивной попытке уменьшиться, спрятаться, исчезнуть!
Парень вздохнул. Привычным жестом провел рукой по высокому лбу, отбрасывая темные волосы назад, нахмурив брови. Его губы чуть изогнулись, плотно сжимаясь. Зрачки сузились, делая взгляд тяжелым, давящим.
Но уже в следующий миг, заметив, должно быть, как я сжимаюсь в панике, Артем расслабился. Едва заметно. Я не могла бы точно отметить, что именно стало выглядеть по-другому, но ощущение ледяной неумолимой силы исчезло. Быть может, ушло напряжение из широких сильных плеч. Или немного опустился гладко выбритый подбородок. В радужке ясных глаз проступила голубизна. В уголках сомкнутых губ вдруг почудилась спрятавшаяся мягкая улыбка.
И ко мне вернулась речь.
- Нормально – это когда мы голышом в обнимку? - выдавила я из себя, вымученно улыбнувшись и утирая мокрые глаза.
В ответ Артем молча поднял с пола сброшенный халатик, подал его мне и демонстративно отвернулся. Секунду помедлив, я обреченно вылезла из-под теплого одеяла. Торопливо запахнулась, завязала пояс, одернула коротенький подол, не достающий до коленок, и опустилась на край потрепанного кресла у журнального столика. Сгорбившись, непроизвольно скрестив руки на груди, пряча глаза.
Артем придвинул подушку к дальней спинке кровати и уселся с комфортом. Одеваться он не стал.
Сказать, что он смущает меня своим видом?
А смущает?
Ну... Сбивает...
Артем, поймав мой быстрый взгляд, набросил на себя одеяло.
- И что дальше? – тоскливо нарушила я напряженное молчание.
Парень уверенно улыбнулся. Явно ждал моего вопроса.
- Предлагаю объявить ночь правды. Спрашиваем и отвечаем, только честно и всё, что приходит в голову.
Артем старался говорить очень мягко, не показывая раздражения.
Уж лучше бы кричал и топал ногами! Было бы естественнее...
Да, это было бы привычнее для тебя. Тогда бы ты смогла защищаться. И даже победить.
А как противостоять его пронзительному взгляду и рассудительному голосу?
- Аян, чтобы было понятнее, я начну с простого вопроса: вот прямо сейчас, секунду назад, ты поморщилась. О чем ты подумала? Отвечаешь и получаешь возможность задать свой вопрос. Любой. И я отвечу максимально честно и полно. Давай. Что тебя укололо?
- Ты хочешь, чтобы я тебе признавалась? Как на допросе? Чистосердечное признание, явка с повинной… и так далее? - тихо спросила я.
Парень с грустью в голосе поинтересовался:
- У меня правда такой вид – как у следователя? Или, того хуже, я гестаповец, а ты партизанка в пыточной? Думаешь, иголки стану под ногти загонять?
Я не улыбнулась сравнению.
Твои глаза и притворно-жалобная улыбка колют меня ещё сильнее...
Артем тоже посерьезнел:
- Нет, Аян. Это не допрос. Это как исповедь. Только обоюдная. Вопрос и искренний ответ, если что-то приходит в голову - говорим, а не замалчиваем с несчастным видом. Попробуешь? Это сложно, сам знаю. Я тоже многое скрываю. Давай, твой ход.
Злясь на свою неспособность сосредоточиться, я подняла голову и отчаянно спросила:
- Ты сказал, что любишь меня. Когда это началось?
Парень явно удивился. А я мрачно улыбнулась.
Ну давай. Начистоту. Сыграем в искренность. Скажи, что с первого взгляда. Наври, что давно выделял меня из других девчонок на потоке.
Но Артем, усмехнувшись, стал отвечать открыто, не задумываясь, рассуждая на ходу:
- «Когда началось» - что именно? В какой момент возникла любовь? Тебе дату назвать точную, что ли? Да понятия не имею. Скажу честно, я тоже задавался вопросом, люблю тебя или нет. Сначала был просто интерес. Азарт, желание узнать получше. Позже – симпатия. И, мне кажется, мы подружились. Не согласна? Только не говори, что не веришь в дружбу между «эм» и «жэ». Я верю. Потом... Потом было очень много всего. Я понял, что ты стала мне очень дорога. Любовь ли это? Не знаю точно. Мне не с чем сравнивать, это произошло впервые в моей жизни. Точно могу сказать, что был готов на всё, чтобы спасти тебя. Как ни пафосно это звучит.
Я смущенно кивнула, принимая ответ.
Хватит, замолчи, не говори дальше! Не надо! Ты спасал меня, а я должна спасти тебя. От правды. И с каждым твоим новым словом мне становится труднее! От его откровенного признания было одновременно и очень приятно, и страшно. Тревожно. Жутко. Честность Артема обезоруживала, выбивала и без того скользкую почву из-под моего стремления удержать нас обоих... Ведь я не хотела делать ему больно...
А он всё продолжал:
- После... я тебя даже возненавидел. Ну... - Артем заколебался, взвешивая слова, - нет, просто сильно обиделся. Жестоко обиделся. Но злился при этом недолго. Просто отрезал тебя от души. Если бы ты не пришла тогда перед отлетом, всё закончилось бы мирно. Спокойно, холодно, как полагается между английским джентльменом и чопорной леди.
Несмотря на серьёзность темы и мое погребальное настроение, я вслед за парнем невольно улыбнулась сравнению.
Леди... Он джентльмен, не поспоришь. А вот насчет тебя, девочка, можно усомниться...
Однако Артем ещё не закончил. Перешел к тому, о чем мне очень не хотелось бы вспоминать.
- Но затем произошло нечто очень странное. Трудно объяснимое и болезненное. Касающееся только нас двоих. Кстати, Светлана в курсе была, как именно ты собираешься со мной прощаться?
Я смешалась... Даже зажмурилась на несколько секунд. А потом хмуро уточнила:
- Ты уже закончил свой ответ? Теперь мне говорить?
Артем одобрительно сощурился:
- Молодец. Но я всё равно спрошу позже.
- А если я не стану отвечать? - мой голос звучал глухо и подавленно.
- Ну и не отвечай. Пытать не стану, - немного разочарованно ответил Артем. И добавил:
- Но тогда я задам вопрос: почему. И отреагирую в зависимости от твоего ответа.
- Хорошо, - угрюмо согласилась я. - Это справедливо. Заканчивай тогда.
Артем оглянулся вокруг и подхватил с тумбочки мою щетку для волос.
- Держи. Когда сочтешь, что моя очередь задавать вопрос – вручишь мне, как переходящий вымпел.
Я взяла щётку, дрожа, борясь с желанием сорваться, швырнуть её в стену, расплакаться снова, только бы прекратить эту сцену, остановить её, чтобы всё закончилось.
Чудеса творятся лишь в сказках...
Твоя вина скоро оттолкнет его, независимо от того, сознаешься ты или нет. Выхода нет.
- Аян, посмотри на меня, пожалуйста... Мы можем сейчас замолчать и никогда не возвращаться к прошлому.
Артем говорил вполне серьезно. И грустно.
- И ты уйдешь? - прошептала я, глядя в его печальные серые глаза и угадывая продолжение.
- Я понял, что совсем тебя не знаю. Ты разрушила все мои представления о себе и тут же сбежала. Я не мог перестать думать о тебе после такого. Ты этого и добивалась?
Я отрицательно качнула головой и приподняла щетку, показывая, что время его вопросов ещё не пришло.
- И тогда я осознал, что, наверное, полюбил тебя. Если не могу смириться с тем, что больше никогда тебя не увижу. Ты перетряхнула всю мою жизнь, заставила сорваться и поехать за тобой на край света. И сейчас я не злюсь и не допрашиваю тебя. Мне больно видеть, как ты терзаешься. Но если мы будем вместе, то в наших отношениях должна быть искренность.
Я могла ничего ему возразить. Артем заранее обрубил мне возможные пути к отступлению. Прижал к стенке. Поставил очень добрый и мягкий ультиматум «или-или». Снова переиграл меня.
Медленно и обреченно я протянула Артему злосчастную щетку.
- Слушай, - неожиданно предложил он. - Расскажи, пожалуйста, про Алису. Давай пока оставим скользкую тему твоего прощания.
Прерванная на середине бессвязных мыслей о том, что ещё можно упомянуть, а вместо чего лучше прямо сейчас броситься с воплем в окно, я растерянно отозвалась:
- Я же всё объяснила тогда? Её мой дедушка...
- Это я понял. Меня интересует другое, как Алиса смогла связать нас друг с другом? Почему она только рыдала и разговаривала как инопланетянка, а потом вдруг застрекотала так, что не заткнешь?
- А... - я замялась, не зная, с чего начать. – Ну, ты же знаешь, что Алиса тебя почти убила?
Вот это был шок. Кажется, я впервые увидела, как у Артема реально отвисает челюсть. Но уже в следующий миг выражение удивления на его лице сменилось ледяной пугающей маской. Глаза сощурились, черты заострились, губы плотно сжались. Мне показалось, что от Артема повеяло морозом, в номере словно стало ещё холоднее. Насмерть перепугавшись его реакции, забыв про всё, я стала торопливо объяснять:
- Алиса застряла между мирами, ты понял это сам, да? Вы же это обсуждали с ней!
- Что значит «почти убила»? – очень спокойно уточнил Артем.
- Я же говорю, - паникуя и сбиваясь с мысли, спешила я. - Алиса умерла уже давно, почти растворилась, забыла всё и вся к моменту, когда я вошла в Безмолвие. Её призрак был вообще первым, что я там увидела! А потом она вцепилась в тебя! Ты был на самом краю, Алиса ощутила твою жизненную силу и присосалась к ней! Впитывая энергию, пытаясь стать прежней, не понимая, что это безнадежно! Она не соображала, что делала!
- Надеюсь, - уронил Артем жестко. - И чем мне это грозило?
Я замолчала.
Уже опасно близко...
Нет... Он поймет, если попробую соврать...
- Ничем хорошим, - призналась я. - Ты очень сильный, но долго бы не протянул. Несчастный случай, тяжелая болезнь... Рак. Любая неприятность могла стать смертельной. Стечение обстоятельств. Ты мог быстро умереть, просто случайно порезавшись.
Его губы беззвучно произнесли:
- ...ец.
Я ещё не видела его таким. В спокойной ярости.
Прости меня, прости, любимый, не только грозило в прошлом, а всё ещё грозит, хоть и не так явно! Не из-за Алисы, из-за меня...
Мне очень хотелось спрятаться. Я сомкнула плотнее зябнущие голые коленки.
Извиниться и удрать в туалет?
Но я не двинулась с места. Наказывая себя, запрещая трусливую попытку сбежать под благовидным предлогом. Несмотря на то, что тело действительно напоминало о своих нуждах.
- Это всё из-за меня, - проскрежетала я чистую правду охрипшим голосом, съежившись, сжав кулаки. - Это я виновата...
- А разве ты могла заранее знать, что на этой поляне похоронили заживо девочку? Лишнего-то не бери на себя! - Артем криво улыбнулся. Черты его лица смягчились, и парень сразу перестал быть похож на безжалостного убийцу.
Я знаю другое, милый! Алиса пила твою жизнь, и ты бы выдержал не больше двух-трех недель!
Если бы не вмешался дед. Дедушка мог сразу изгнать призрака, и всё бы закончилось. Артем был бы в безопасности.
Мог жить дальше спокойно, похоронив меня! Погоревав немного и забыв!
От боли и стыда я зажмурилась. Не могла выносить взгляда серых глаз, подернутых застывшей корочкой льда.
Вытащив меня с Изнанки, не будучи шаманом, использовав заемную кровь, Артем навсегда получил свою «черную метку». Попал в особый список людей, которые, умирая, не уходят, как все. Тех, кто задержится на Изнанке, кого притянет, захватит серая бесконечность...
Это отложенный на время приговор, отсроченная гибель, невидимая удавка на горле! Узкое стеклянное горлышко, по которому шуршат серые песчинки! Твоя жизнь незримо, но слишком быстро утекает с того мига, когда ты вернулся с Изнанки!
Мне был известен лишь один способ замедлить этот поток... Если ты возьмешь мою первую кровь, чтобы двое стали одним, чтобы мы с тобой сплелись тесно-тесно, став единой плотью, смеясь над смертью, касаясь душами, открывшись друг другу, смешав ауры...
Тогда у него появится защита. Не совсем полная, всё равно он будет отмечен. Однако удавка развяжется и растает, песчинки жизни побегут не быстрее, чем у обычных людей...
Но тебе нужна правда! Ты не хочешь шагать вслепую!
И он имеет на это полное право, девочка. Право узнать истину.
Твое право отшатнуться от меня! И тогда, даже если ты возьмешь мое тело... Ритуал не будет иметь силы, вечность не обманешь притворством!
Я вздрогнула, открывая глаза, и поняла, что Артем о чем-то меня спросил.
Парень мне мягко улыбнулся. Рывком опустил ноги на пол, сбрасывая одеяло. Встал без всякого стеснения…
Э... Что он делает?
Не понимаю...
...подошел ко мне, взял за руки и, пристально глядя в мои расширенные глаза, пятясь, повел к кровати.
Мы... что... сейчас?
Не верю...
Но Артем всего лишь усадил меня и накрыл ноги одеялом:
- Малышка, ты дрожишь, замерзла совсем. Простынешь ведь.
Я потерянно смотрела на него.
Нет... Забудь...
Артем устроился рядом со мной, залез под покрывало, прислонился к стене, накрыл горячей ладонью мое безвольное запястье, легонько сжал и продолжил настойчиво:
- Аянк, так я тебя спросил: ты что, нас с Алисой видела как-то? Мне казалось, ты потерялась, как там это называется, в «астрале»? В «верхнем мире»? Не могла найти дорожку в свое тело?
- Потерялась, - грустно согласилась я. - И, наверное, навсегда бы пропала.
- Дедушка помог?
Я кивнула. И прошептала отчаянно почти правду, руководствуясь мелькнувшей вдруг спасительной мыслью:
- Артем, пожалуйста, не спрашивай меня о том, что с дедом связано! Он очень сердится! Я не должна ничего про это говорить...
Артем внимательно смотрел мне в глаза, продолжая держать за руку. Потом невозмутимо и отчетливо сказал:
- Раз.
- Что значит «раз»? – с ужасом спросила я.
- Это значит, что ты соврала мне первый раз.
- Нет!
- Это считать за «два»? - спокойно осведомился мой мучитель.
- Я... Артем! Но я...
- Аянк, ты запахнись, у тебя халат разъехался.
Парень терпеливо подождал, пока я, вырвав у него руку, смущенно поправлю ворот, и продолжил жестко:
- Аяна, эта игра имеет смысл, только если мы искренни друг с другом. Полностью. Ты решила о чем-то умолчать, прикрывшись запретом дедушки. Правильно? Да или нет?
Артем холодно смотрел мне в глаза, демонстрируя указательный палец и наполовину разогнув средний.
- И да, и нет! - отчаянно выпалила я. – Дед действительно очень сердится, когда о нем говорят!
- О'кей, я тебе верю. Но это ведь не помешает нам обсуждать то, что уже случилось, так?
Артем загнал меня в угол. Уловка снова не удалась…
- А... Ещё не моя очередь спрашивать?
- Нет. По-моему, ты про Алису только начала.
Я жалобно посмотрела на Артема:
Бесполезно. Вот каким он может быть...
- Ты видела меня и Алису?
- Да.
- Всё это время? Ты что, вообще всё видела, чем я занимался?
- Да нет же! - всхлипнула я. - Только на поляне! Ты тогда приезжал со следователями! А за тобой плелась по пятам Алиса!
- Ты могла видеть меня на поляне? Всякий раз, когда я там был? И слышать?
- Нет! Только один раз!
- А почему?
- Потому что была берёзой, - плача, призналась я, понимая, как бредово это звучит.
Но Артем даже глазом не моргнул:
- Дедушка?
- Да! - я зло вытерла непрошеные слезы.
- На время? Наказал так, что ли?
- Да!
- А потом?
- А потом я сразу ему про тебя и Алису рассказала! И дед что-то сделал, не знаю, что именно, честно! Она прекратила тебя пить и стала разумной. Не сразу, но стала!
Понемногу я успокаивалась.
Может быть, удастся всё же удержать в себе главное?
- Алиса смогла говорить и с тобой, и со мной. Я пожалела девочку, ей жутко досталось, очень хорошо, что ты смог помочь.
А почему Артем так подробно выспрашивает именно об Алисе? Его больше она интересует, чем я? – неприятно кольнула вдруг неожиданная мысль.
Парень, держа меня за руку, пристально следил за моим лицом:
- Мой утренний кошмар со смертью - тоже дедушка руку приложил? Его работа?
- Какой кошмар? – опять испугалась я его сузившихся зрачков и ледяного тона, с каким это было сказано.
- О'кей, значит, ты не знаешь. Всё?
Да чего он от меня добивается вообще? Почему у него голос стал таким жутким... Колючим? И это у него исповедью называется? Допрос это!
А сейчас он зацепится за последние слова, начнет пытать. Выяснять твою роль в произошедшем...
И понесется...
- Ну... - я неохотно продолжила, всё ещё пытаясь закруглить опасные острые грани истории: - Потом Алиса... э... продиктовала тебе, что делать... И дедушка её освободил. Ты и так жутко рисковал... Алиса могла помешать. Как помешала мне.
- Понятно. Практично, да... Жаль, что не попрощались.
Я смущенно и виновато улыбнулась, ловя странный, непонятно что выражавший взгляд Артема.
И вдруг с отвращением к себе подумала:
Как нашкодившая собака!
Он тебя просто раздавил. Сломал, заставил подчиниться.
Снова, в который раз!
Только раньше Артем подавлял мягко, убеждал, не оставлял альтернатив, кроме одной, устраивающей его самого. А тут и без бархатных перчаток обошелся.
Просто приказал, и я заторопилась исполнять! Молодец, Аяна! Хорошая девочка, хозяин тебя ругает, но любит. Дай лапу! Сидеть, лежать, голос!
Но в следующий миг парень отвел от меня взгляд и зябко закутался в покрывало. Артем обмяк и мгновенно стал выглядеть задеревеневшим, разбитым, смертельно усталым и больным.
И я потеряла образ врага, которому надо противостоять. Вся моя агрессия, по крупицам собранная в точку, безвредно и бессмысленно растеклась. Сменившись болью, тоской и тревогой за любимого.
- Ты чего? Артем? Тебе плохо?
Парень неохотно перевел на меня глаза, дотянулся до тумбочки и положил глупую, дурацкую, никому не нужную щетку рядом со мной. А потом снова укрылся и лег, вытянувшись вдоль стены во весь рост. Устремил задумчивый взгляд в потолок.
- Твоя очередь, - произнес Артем безучастно.
У меня задрожала нижняя губа, как в далеком детстве. Что случилось? Почему он так отреагировал?
Непонятно, ты вроде ещё ничего толком не сказала...
Я ему уже безразлична? Он думает только о том, что не попрощался с Алисой?
Да ладно! Алиса стала ему настолько дорога? Из-за того, что эта заблудшая дурочка пыталась его убить, Артем теперь страдает?
Забыв про меня?
Я машинально слизнула горькую слезу с уголка рта. И глупо, растерянно спросила, как дурочка:
- Артем... Ты меня ненавидишь?
Парень удивленно посмотрел на меня, и придвинулся ближе к стенке, приглашая:
- Иди ко мне, малышка.
Я не двигалась с места, и Артем привлек меня, заставив лечь рядом с собой. Я не сопротивлялась, глотая слезы. Парень накрыл нас обоих одеялом. Выключил свет. Обнял в полумраке и, легко прикоснувшись губами ко лбу, шепнул:
- Прости, я совсем не злюсь. Просто слишком много информации. Надо переварить.
Ну да, переварить. Ничего личного, Аяна. Ты пока полежи, а он подумает. Об Алисе.
И мы замолчали. Вытянувшись рядом, на одной кровати, сплетя неподвижные руки, касаясь бедрами. В километрах друг от друга!
Я вытерла глаза. Мне вдруг захотелось самой снять этот несчастный халат и снова прижаться к Артему всем телом. Но не могла.
Он решит, что ты снова к нему пристаешь. И откажет. Опять.
Я украдкой покосилась на Артема, тот таращился в потолок. Его губы кривились. Заметив мой взгляд, парень без улыбки спросил:
- Засыпаешь? Хватит на сегодня?
И я отчетливо увидела, как утром мы попрощаемся. Вежливо, спокойно.
Смертельно спокойно.
Не понимаю... Ничего не понимаю... Он уже так далеко от меня...
- Нет... Я не сплю. Давай продолжим. Ночь правды, - я неуверенно запнулась, внезапно поняв, что действительно хочу этого. Пару минут назад я уже почти смирилась с тем, что Артем выпытает из меня всю подноготную. Заранее присудила ему победу...
Ведь он хорош! Мамочки, как же он хорош! Даже когда из его глаз исчезает теплота!
...Артем невероятно, чудовищно красив.
Он покоряет своей силой, настойчивостью, уверенностью!
И одновременно мягкостью, нежностью.
А сейчас ещё и полным отсутствием страха показаться мне слабым, усталым!
Он же открылся тебе, как никогда раньше, снял маску, отчетливо видно, что ему плохо и больно, но Артем не прячется в свою личную раковину, как ты.
Это доверие? Так оно выглядит? Добровольно сознаться другому человеку, что ты не супермен и тебе тоже иногда бывает больно?
Или же... Или же ему стало... безразлично, что ты о нем думаешь... Ведь его последние слова, а значит, и мысли, о другой...
Он вычеркнул меня? Не обращает внимания, перестал ловить мой взгляд, изучать реакцию? Артем что-то решил для себя?
Я почувствовала, что задыхаюсь, в груди что-то судорожно сжалось и защемило. На лбу выступил холодный пот.
Это всё? Нет... Он же не может! Нет! Он бы сказал что-нибудь! Не так, не молча! Он же не меняет решений, говорил это раньше, но... Просто отсёк?
Да, как английский джентльмен, без лишних слов. Как и говорил. Он честен, в отличие от тебя.
- Артем, - прошептала я еле слышно. - Ты ещё здесь? Со мной?
- Ну да. Твоя очередь. Спрашивай, - равнодушно отозвался мужской голос.
- Артем... Что с тобой? Почему ты такой убитый? Тебе настолько нравилась Алиса? - я старалась говорить так же, как и он чуть раньше. Мягко и участливо. Хотя мое сердце колотилось так, что, казалось, готово было выпрыгнуть из груди.
Я села на кровати, взяв в ладони руку Артема, искательно заглянула в сухие глаза, блестящие в полумраке.
- Нет, Аянк, не в этом дело.
Парень зябко передернул плечами и неуверенно мне улыбнулся.
- Я просто излишне ярко вспомнил...
- Что-то ужасное?
- Да. Как умирал.
У меня на глазах выступили слезы, и я прошептала:
- Прости, любимый...
Артем немного удивился и чуть сжал мои холодные пальцы, повернув ко мне лицо:
- Я вообще-то про то, как в кошмарном сне чуть не сдох. Ты сказала, что Алиса меня едва не убила, и я будто снова пережил... А ты за что извиняться стала?
Я смущенно отвернулась, вытирая покатившуюся по щеке горячую слезинку:
- Ты же на поляне тогда умер. Ненадолго. Когда меня выручал.
- А... Ты об этом. Не, это тоже жутко было, но не как с Алисой.
Мне почему-то стало обидно. И я с непонятным ожесточением поинтересовалась:
- То есть Алиса тебя сильнее напугала? И чем же?
- Я спросил её, как она погибла... - сухо ответил Артем. - А во сне узнал ответ. Во всех подробностях.
- Ой...
Дура, что ж ты делаешь? Вместо того чтобы обнять, разделить боль...
Уже поздно? Он с подозрением смотрит на меня!
Что тебя вообще дернуло?
Я что... заревновала? Я... правда оскорбилась, что Алиса ранила его сильнее?
Идиотка.
- Артем, прости меня, - прошептала я пристыженно, смаргивая слезы, положив обе руки ему на грудь и глядя в лицо. - Я идиотка. Я...
- Малышка, мы оба устали, - пожал плечами парень, он выглядел всё ещё заледеневшим. - Хорош на сегодня, хватит.
Но я мотнула головой, стараясь не сбиться, пытаясь ухватить мелькнувшую мысль, хрупкое неуловимое осознание чего-то очень важного...
Ты причинила ему боль. Словами.
Не физическое страдание, душевное!
Посмотри на его доверие. Он не скрывает своей слабости. Если любишь, то принимаешь как есть. Артем верит, что ты любишь, и потому не прячется.
Принимаешь как есть... Не лучше, не хуже! Как есть! Если он любит, то...
А ты любишь его?
Конечно!
А веришь ему?
...
Ты не доверяешь. Ты боишься.
Я боюсь...
В этом и разница между вами.
Он не простит!
Значит, это будет его выбор. Боишься, что он не справится с эмоциями, сделает то, о чем будет потом жалеть?
Нет! Он не такой! Он сильный и сдержанный! И..
Значит, ты боишься не Артема, а его выбора. Его решения оставить тебя. И должна перебороть свой страх.
Я боюсь за Артема!
Нет... За себя. Ты трусишь.
Он умрет! Он не знает!
А ты расскажи ему всё.
Я причинила ему столько боли!
Так имей мужество принять наказание.
Принять его наказание! Какая же я дура! А я заставила его... Мамочки, я же... Я всё неправильно поняла тогда!
- Артем...
Парень вздрогнул под моими руками, отреагировав на изменившийся тон голоса.
Я всё сильнее осознавала допущенные мной ошибки и уверялась в интуитивной правильности, в необходимости принимаемого сейчас решения. Закрыв глаза, я поняла, что хочу... Нет, просто жажду!.. открыть истину Артему с тем же упорством, с каким намерена была утаивать её до последнего.
И тихо, сбивчиво, страстно заговорила, зажмурившись, наклонившись над милым, упираясь ему в грудь руками:
- Любимый, задай мне свои вопросы! Ночь правды! Спрашивай! Всё, что интересует... Не один вопрос, много, я отвечу на всё, я задолжала, я поняла, я прошу тебя...
В голове билось набатом:
...Пожалуйста, только не прогоняй меня! Поверь, это больше не игра! Не уходи, дай мне последний шанс!.. Только не молчи... Лишь бы не было совсем поздно!.. Ну говори же, пока я опять не сорвалась... Пожалуйста...
Не вынеся затянувшейся паузы, я посмотрела на него из-под ресниц. Артем без улыбки, лежа на подушке, разглядывал меня снизу вверх. Но у меня было ощущение, как будто надо мной грозно навис беспощадный судья, а я скорчилась от стыда на скамье подсудимых.
Снова зажмурившись, изо всех сил отгоняя неприятный образ, я прошептала:
- Ну спрашивай же...