Сон постепенно уходил, но глаза открывать не хотелось. Я лениво потянулась, сбрасывая с себя остатки расслабленной неги. Начался новый солнечный день, надоедливый дождь закончился. Теплый лучик скользнул по глазам, нежно ласкал кожу, даря хорошее настроение. По комнате разносился аромат свежезаваренного кофе.
Элька, как всегда, унеслась на утреннюю пробежку, оставив немытую посуду после завтрака, чашку горячего кофе у постели – знак ее раскаяния и заглаживания вины…
И тут меня озарило.
Да твою ж мать!
Я вчера уснула на кровати рядом с Кириллом. И, кажется, продрыхла всю ночь. Похождения продолжаются. Так, глядишь, к двадцати пяти годам подружку за пояс заткну выходками.
Медленно открыла глаза, поискала Ярцева, в надежде, что его нет в номере, и нам не придется неловко оправдываться о вчерашнем безумном вечере. Ожидания оказались тщетными. Кирилл нашелся около окна.
Он стоял, повернувшись спиной. Фигура в луче белого света. Силуэт, как иллюзия… Знакомо. Мы это уже проходили.
Пылинки опавшими перьями с ангельских крыльев танцевали у него над головой, напоминая ту голограмму с московского концерта. Рыжеватые волосы потемнели на оттенок от влаги, приглажены, не топорщатся.
Ага. Шухер на голове – дело исключительно сценического образа.
И тут мой взор застыл на спине Ярого. Разноцветная татуировка. Крупная. Объемная. Дракон выглядел живым, опасным монстром, пришельцем из...
Другого мира? Иных времен?
Не Азия, не Европа. Фольклорный персонаж не был похож ни на одно стереотипное изображение летающего ящера, с которым мне доводилось встречаться.
Дракон распустил резное крыло с шипами по лопатке. Щерил острые зубы в районе плеча. Выгибал гибкую шею с по-змеиному чешуйчатой головой, увенчанной гребнями. Шипастый хвост спустился по рельефному шнуру позвоночника, перевился с лозой плюща, из которой пробивался сухой терний, и закончился посредине спины.
Прорисована каждая деталь необычного украшения на коже. Чешуйки зеркальные, красно-зеленые в фиолетовой густотой тени. А кровавые раны на брюхе похожи на…
Шрамы? Не на теле крылатого змея, а – Кирилла.
Ну да, шрамы на Кирилловой спине, отчего казалось, будто морда дракона заходится то ли в крике боли, то ли в безудержном плаче. Его крупный, заретушированный черной краской глаз, не был узок, как у китайского собрата, а… Он был большим, похожим на округлую рану с рваными краями...
Большой татуировкой Ярцев пытался забить шрамы?
Кирилл повел плечом. Дракон ожил. Перекатывал своими мышцами вместе с владельцем. Еще больше оскалился клыками-гвоздями, будто вгрызался Ярому в плечо. Мстил человеку, сумевшему поймать и посадить на цепь властелина неба.
И змеюке крайне не понравился мое беззастенчивое разглядывание. А как еще объяснить факт, что Ярый мгновенно, на непонятных мне рефлексах вкупе с инстинктами, резко развернулся? Принялся сканировать пространство, пытаясь понять, чей же взор выжигает в его спине дыру.
- Ой, черт возьми! - Я пискнула от неожиданности, свалилась на пол.
Порывалась дать стрекоча подальше из отеля, но ботинок на мне не оказалось. Они обнаружились рядом с кроватью, там же лежала моя куртка. Своенравная какая у меня обувь, убежала от владелицы вчерашней ночью. Ну-ну…
Я исподлобья посмотрела на Кирилла. Тот посмеивался. Взял со столика чашку, отхлебнул кофе, зажмурился от удовольствия.
- Доброе утро, спящая красавица. Кофе готов, завтрак на столе. Или ты сначала в душ?
- Я что так ужасно выгляжу, что помыться пора? - ляпнула я первое, что пришло в голову.
- Прекрасно выглядишь, как и любая девушка после сна: волосы растрепались, тушь потекла. Одно удовольствие смотреть, - Кирилл отвесил крайне сомнительный комплимент.
Я мгновенно вспыхнула, подхватила ботинки с курткой, пулей метнулась в ванную. Благо, дверь была сразу за моей спиной. Пришлось втискиваться в любимую обувь. С курткой-косухой решила повременить, но рядом держать ее придётся. Пора сваливать, иначе мой рассудок вновь вывесит белый флаг, решив сдаться.
Посмотрев в зеркало, тихо застонала. Хуже и быть не может: на голове птичье гнездо, тушь и правда потекла, вследствие этого под глазами черные разводы. Я похожа на панду!
Пришлось быстренько умываться обычным мылом, щиплющим глаза, кое-как приглаживать волосы рукой. Расчёски в обозримом пространстве не оказалось.
Я еще раз посмотрела на свое отражение. Вроде бы ничего, товарный вид восстановлен. Сняла с крючка полотенце и вытерла им лицо. Белая махровая ткань оказалась влажной. Ощутив легкий запах бергамота и чего-то терпкого, я сделала глубокий вдох. Должно быть, я схватила полотенце, которым недавно вытирался Кир.
Моя буйная фантазия понеслась вперед, нарисовала яркую картинку: Ярцев выходит из душевой кабинки, капли воды на его груди медленно спускаются к животу; он берет полотенце, обматывает его вокруг бедер…
А как он будет смотреться со спины со своим плачущим драконом!
Стало жарко. Дыхание прервалось. Судорожно сглотнув, я помотала головой. Пора уже определиться. То ли я его хочу, то ли не хочу, то ли он мне интересен, как собеседник по работе, то ли…
Хватит!
Мотнула головой, пытаясь вытрясти физически бредовые фантазии.
Оценив повторно свой внешний вид, пришлось констатировать – выгляжу вполне презентабельно. Но тут я осознала одну малюсенькую деталь, на которую еще пару дней назад не обратила бы должного внимания.
Я же без косметики!
Мне нечем накраситься. Как в таком виде я перед ним сейчас покажусь? Захотелось выть волком, который смотрит на луну из клетки в зоопарке.
Потом запоздало пришла рациональная мысль, а с каких пор ты, голубушка, стала заботиться о том, как выглядишь? Раньше косметикой особо не пользовалась, кроме вчерашнего вечера. И то, под вескими уговорами Эльки. Кто же еще смог уговорить меня сделать боевой макияж с темными тенями? Дорогая подружка настаивала на том, чтобы я выглядела «как конфетка». Вот же зараза, но любимая.
Женские, отчасти нелепые для меня, думы прервал стук в дверь и голос Ярцева:
- Саша, я тебя потерял. Пойдем завтракать. Все нормально? – обеспокоенно спросил он.
- Да, я сейчас. Только одна просьба, - я замялась, а потом скороговоркой выпалила: - Не смотри на меня пристально, я не накрашенная.
Из-за двери послышался приглушенный смех. Я поймала себя на мысли, что впервые слышу, как Кирилл смеется. Музыкально, приятно...
- Саша, солнышко, ты – настоящая женщина. И мозг взрываешь, и в любом виде прекрасна. Особенно без косметики. Женщины вообще хороши без боевой раскраски. Поверь моему опыту: помада у вас жутко невкусная, противная и скользкая на ощупь, - выдал фразу под дверью Ярый, и оставил меня в покое.
Вот же… Гад!
Вкус вчерашнего поцелуя снова утащил меня в омут с головой. Нет. Вредная у меня работа. Для нервов барышни непользительна весьма. Пора просить прибавку. Просто требовать. А всё Ярцев! Зачем наше агентство решило устраивать именно его гастроли в нашем городе?
Мироздание осталось глухо к моим стенаниям.
Выйдя из ванной комнаты, которая, как я и предполагала, была больше, чем съемная квартира, где мы с Элькой жили, обнаружила живописную картину: Кирилл сидел за сервированным на двоих чайным столиком. Меня ждал свободный стул, аппетитный омлет на тарелке и чашка кофе.
На Ярцеве по-прежнему из одежды красовались одни джинсы. Кстати, не вчерашние. Темные, с потёртостями, но без художественной рванины.
Я, почти не дыша, попыталась изящно сесть, но вместо этого буквально плюхнулась на стул и уставилась на обнаженный торс. Хоть слюни не пустила – уже прогресс.
Ну, что тут говорить?
Да, этот мужчина воистину притягателен: рельефные мускулы, плоский живот, еще одна татуировка на правом предплечье в виде кельтского орнамента. Захотелось её тут же потрогать, провести пальцами по каждому завитку черно-синего рисунка. Молчу уж о драконе, чья хищная морда показывалась из-за левого плеча, задевая кусочек ключицы.
Ярый – не красавец в самом затасканном и бульварном понимании этого слова. Обычное славянское лицо. Широко поставленные темно-зеленые глаза. Узкий подбородок с бороздкой посредине, которую можно с трудом разглядеть за рыжеватой щетиной. Светлые волосы неопределённого цвета: от ржавчины меди с отблесками на солнце до русых прядей, которые обычно торчат в разные стороны. Крепкое тело с татуировками (и шрамами, как оказалось).
И всё это названное создает «эффект ореола», демонстрирует сексуальную мощь и харизму. Кириллу почти тридцать восемь. Два месяца до них не считаются. Можно округлить возраст без зазрения совести. Он думает, что он для меня старый дед, с которым мне и поговорить не о чем, ибо не пойму его сентенции «о былых временах».
Почему?
Я не заметила барьеров в понимании. Увлекаемся одной и той же музыкой, питаем слабость к виниловым пластинкам, работаем в одной сфере. Я в курсе его рабочего дня и прочих премудростей быта гастролирующего музыканта.
Что до Интернета…
Так я придерживаюсь той же политики: не люблю выставлять себя на всеобщее обозрение каждый день. И вполне разделяю негодование Ярцева по поводу жизни в виртуальном пространстве, а не нашей грешной и не яркой событиями реальности.
Интересно, какой Кирилл был в двадцать лет?
Слушал кассетный плеер. Служил в армии два года. Обходился без мобильника, банкомата, ходил на дискотеку с девчонками, танцевал «медляки». Я перечисляла то, что слышала от родителей об их шальной молодости.
Или…
Какими бывают мальчишки в двадцать? Наглыми, самоуверенными, идущими напролом. Им море по колено. Действуют нахрапом, считая себя в праве…
Нет. Не буду вспоминать Егора. Ну его в пень.
Налюбовавшись вдоволь на Кирилла, переводя взгляд с пресса на плечо с тату и обратно, я взмолилась:
- Кирилл! Ты майку надеть не хочешь? Где-то я слышала, что за столом сидеть с голым торсом неприлично, - в надежде, что персональный бес-искуситель перестанет издеваться над моим разыгравшимся воображением.
- Лекса, ты ли это? Куда подевалась вчерашняя активная блогерша, сводящая с ума острыми вопросами? Почему я вижу выпускницу пансиона благородных девиц? – припечатал Ярый с явным удовольствием. – Мне и так хорошо. Не думал, что ты такой нежный цветочек, легко краснеющая от вида мужика без футболки.
Кирилл продолжил пристально меня разглядывать, а я вместо вразумительного ответа хмыкнула что-то нечленораздельное.
- Ну, как спалось? Что снилось? – не дождавшись от меня связных слов, спросил он.
Я, немного подумав, выдала:
- После ночи, проведенной вместе с мужчиной, я обязана во всем покаяться перед отцом, - скромно потупила глазки. - И пусть это был лишь сон в его кровати даже без объятий… Отец у меня – мужчина строгих правил. Не позволит дочери запятнать своё имя. Теперь, - взяла я театральную паузу. Продолжила: - Ты обязан на мне жениться! – завершила речь торжественным восклицанием.
Лицо Кирилла вытянулось, в потемневших до болотного цвета глазах, кажется, промелькнул ужас. Вот уж не думала, что Ярый так цепляется за свою холостую свободу, и невинная шутка способна вогнать его в ступор. М-да. Видать, достали его сторонницы матримониальных планов.
- Расслабься, Ярцев! Шучу! – рассмеялась я. Добавила: - Теперь серьезно. Мне снился ты, невероятно красивая мелодия, серебристые струны, как колыбельная.
- Ну, надо же, - отчего-то в голосе Кирилла прозвучали хрипловатые нотки, как в тот момент, когда он поет свои «демонические» песни. - Мне снилось то же самое.
- Точно, жениться! Родство душ: снятся одинаковые сны, посещают общие галлюцинации.
- Саша! – не выдержал Кирилл. – Ты невозможная бестия! Я, может быть, возьму и соглашусь на твое предложение.
- Чего? – я оторопело уставилась на Ярого.
- Женюсь на тебе, дурочка. Давно пора. Олька обрадуется. Славка поржет. Будет весело.
Я еще и дурочка! И женится он на мне! Родственники, ишь, порадуются и посмеются. Да что же…
Захотелось стукнуть его чем-нибудь по голове. Гитарой, к примеру. Издевается над моей нежной, между прочим, романтичной натурой.
Возникла пауза. Я лихорадочно соображала, куда нас завела взаимная пикировка, и сколько в ней было доли шутки.
Кирилл придвинулся. Молча накрыл мою руку своей. Судорожно сглотнув, я замерла в смятении, не в силах избавиться от прикосновения горячей ладони. Попыталась привести разбежавшиеся по закоулкам мозга мысли в порядок. Еще раз посмотрела на руку Кирилла. Заметила, что он избавился от цепочек-браслетов и колец.
Он перехватил мой удивленный взгляд, косо усмехнулся.
- А, ты про мою привычную экипировку? Это всё Славка. Наш гениальный продюсер и стилист в одном флаконе считает, что без всяких цацек и мистического антуража для образа – никуда. Ярый должен ходить с всякими кольцами, талисманами, амулетами. Черные майки, кожаные штаны, рваные джинсы. Публика жаждет зрелищ! Хорошо, хоть в хипстеры меня не записал. Такой погони за популярностью я не переживу!
Я представила Кирилла с напомаженной бородищей с ладонь, в штанах-дудочках, обнажающих щиколотки, обутым в кеды без носок… Нервно хихикнула. Образ выходил крайне колоритным, если не по-клоунски комичным.
Ярцев понимающе глянул на меня, хмыкнул, сделал большой глоток кофе из чашки. Последовав его примеру, я заметила, как он внимательно рассматривает меня.
И, о, чудо! Не смутилась, не покраснела. У меня выработался иммунитет на полуголого Кирилла. Прогресс в наших отношениях и моем воспаленном состоянии.
Спокойно перевела на него любопытствующий взгляд. Ярый ответил мне тем же. Сердце зашлось в неистовом танце, заставляя делать глубокие вдохи. Я едва не открыла рот, чтобы не хватануть воздуха, казавшегося вязким, как желе.
Время растянулось, будто резиновое. Его зеленые глаза, подобно водам Саргассова моря, которые топили корабли, тянули меня к себе, гипнотизировали, опаляли холодным огнем и забирали навеки в свой плен.
Учитывая вчерашний поцелуй, то в таких взглядах не должно быть притяжения, магии, будоражащей кровь. Однако мы потерялись друг в друге. Как будто вновь пытались сблизиться, почувствовать момент, когда каждый сможет произнести: «Да, уже можно. Что же ты медлишь?».
Казалось, что пространство вокруг сузилось, окружающий мир застелен туманом. Есть лишь подернутые патиной зеленые глаза, которые ведут поединок с карими, пытаясь найти ответы на непроизнесенные вопросы.
Не знаю, сколько бы продолжались наши игры «в гляделки», но…
Дверь оказалась незапертой. Братец и продюсер Ярцева прокричал из гостиной:
- Кирилл, а ну подъем. Я уже растолкал твоих лоботрясов, хотя они в пять утра только из клуба притащили свои задницы. Ничего, отоспятся в самолете. В аэропорту необходимо оказаться за два часа до посадки. С багажом могут быть проблемы…
Произнося монолог, Мотылев застыл на пороге спальни с отвисшей челюстью.
- Однако, - чуть ли не присвистнул он. – Кирилл… Саша…
- Слав, ты вчера перебрал? Похмелье замучило, да? – спросил наисерьезнейшим тоном Ярый, хотя в глазах прыгали чертенята.
- Не понял.
- Заикаешься с похмелья, говорю.
- Твою ж… Кир, ты меня доведешь. Моя жена станет вдовой, дети – сиротами, а виноват в этом кто?
- Я, конечно, - серьезно кивал Ярый. – Не слушаю, убегаю, а старшенький не может меня найти. Потом мои проделки собой прикрывает. Хотя я его об этом не прошу.
- Мама наша виновата! Пороть тебя следовало, да крапивой! Да поздно…
- Правильно, Славян, поздно, - едва ли не с нежностью произнес Кирилл. – Я тебя сильнее. В случае чего мало не покажется.
Мои глаза бегали с одного брата на другого шариком для настольного тенниса. Дети малые, ей богу! А ведь Мотылев едва ли ни ровесник моим родителям. А те старше Кирилла… Если память не изменяет, то… Мама на шесть лет старше, а папа – на восемь, да.
- Пригласите к завтраку, что ли, - устало обронил брат Ярцева. – Кирилл, в Москве не приходи в гости, не появляйся в моем доме до ближайшего концерта, умоляю! Мне тебя и на работе за глаза. Хочу отдохнуть от твоей физиономии.
- А я, можно подумать, не хочу! Нужен ты мне, еще и у тебя дома. Ольке что-то соврать придется, почему я пропал. Она ж меня с собаками по Москве разыскивать начнет.
Братья замолчали, обдумывая варианты, что же они будут врать загадочной для меня «Ольке», переглянулись. И громко рассмеялись так, что в номере окна задрожали.
И тут не я не выдержала я:
- Так, заканчивайте семейную идиллию. Собираемся, едем в аэропорт. Билеты электронные я оформила. Всё должно быть в вашей почте. Проверьте паспорта.
- Эво-как, Саша, а ты – настоящий командир! – Слава мне подмигнул. – В Москву не хочешь перебраться? Такие люди нам в команде нужны.
- Нет, спасибо, мне и тут хорошо, - ответила я.
Заманчивое предложение, сделанное как будто в шутку. Разве можно относиться серьезно в атмосфере, царящей в этом номере? Театр абсурда какой-то!
- А жаль. Кстати, вытащи из соседнего номера свою подружку. Наш Леха попал в оборот, - сказал брат Ярого, уплетая, между прочим, мой омлет. Я к еде так и не притронулась.
Прихватив свою куртку, я вышла из номера, направилась на поиски Эльки. И она не заставила себя долго ждать. Всклокоченная подружка вывалилась из номера напротив.
Она посмотрела на меня и удивленно спросила:
- Белка, а ты какого черта здесь делаешь?
- То же, что и ты, - не осталась в долгу я.
- И?
- Что «и»? То же самое хочу спросить.
- Да с мной-то всё понятно. Лучший секс в моей жизни…
- У тебя он каждый раз лучший, - не выдержала я.
- Ты не дослушала, - перебила подруга. – Лучший секс в моей жизни отложился на неопределенное время. Я что-то перебрала вчера. Леха меня дотащил на руках, уложил баиньки. Экие романтичные басисты в хеви-металл группах пошли! Даже таблеткой утром угостил. Нет, Белка, это мой будущий муж.
Я закатила глаза. Полет фантазий Эльки был воистину безграничен. Спасайся, Леха. Иначе ты попал! Скрутят, окольцуют, и не заметишь, как под марш Мендельсона скажешь решительное «да».
- А у тебя как? Что было?
У Эльки есть особенность – быть настоящим тараном, способным проломить любую дверь. Может действовать лаской и хитростью, но чаще всего она прет напролом, и никуда не деться, никак не соврать.
- Так же, как и у тебя. До безобразия невинно и до тошноты целомудренно. Поговорили, музыку любимую вспомнили. Кирилл рассказывал много интересного, да так хорошо, красиво. Под его голос меня вырубило где-то часа в три ночи.
- Белка, ты даешь! А дальше? – не унималась подружка, жадно сверкая глазами.
- Поправил одеяло, свалил в другую комнату. На гитаре играл. Сквозь сон что-то слышала.
Пока я рассказывала о приключениях с Ярцевым, утаив про поцелуй, молилась всем богам, чтобы в голову Эльки не залезла мысль, как бы свести меня и Кирилла в пару. У нее лихорадочно горели глаза, с губ не сходила лукавая улыбка – верный признак очередной «грандиозной идеи», поселившейся в ветреной Элькиной голове.
Подруга хотела что-то сказать, но замолчала. Из своих номеров начали выходить музыканты. Леха – приятный блондин с длинными волосами, убранными в хвост, кивнул мне, ухватил подружку под локоток и утащил в сторону, что нашептывая на ухо. Элька явно блаженствовала.
Подошел Кирилл. Он все же надел для разнообразия светлую майку, с которой задорно скалился лысый череп, из чьих глаз прорастали розы. Сверху накинул вчерашнюю куртку. Уютная вещица. На себе носить ее мне тоже понравилось. Вспомнила запах туалетной воды…
Спокойно, Саша! Без паники!
Ярцев разговаривал со своими музыкантами, перешучивался, не глядя в мою сторону.
Перемена в его поведении меня резанула острой бритвой по сердцу. Стало как-то не по себе. Хотелось вернуть того милого и улыбчивого Кирилла, который был со мной этим утром. Но, похоже, чудеса природы закончились. Ярый вновь надел безразличную маску, стал хмурым и угрюмым типом, которого я видела в гримерке перед концертом.
Я подошла к автобусу, припаркованному около служебного входа «Хилтона», когда все уже там расселись. Впереди мест не было, и задумалась, куда бы мне примоститься, попутно выискивая взглядом Ярого. Мне необходимо расставить все акценты. Ненавижу незавершенность!
Элька сидела в первом ряду рядом со своей «любовью» Лехой, млела и практически мурчала, подобно сытой и приласканной кошке.
Кирилл отыскался в левом ряду на третьей паре кресел. Я уселась рядом, вопросительно посмотрела. Тот не удивился, так же как вчера в такси, закинул руку позади меня, прошептал на ухо:
- Спасибо, Саша.
- За, что? - недоуменно спросила я, попутно ощутив трепет от проникновенного голоса.
- Скоро узнаешь, - тихо произнес он и загадочно улыбнулся.
- Смотри себя на ютубе. Элька залила видео. Уже набирает тысячи просмотров.
Кирилл кивнул. И больше не произнес ни слова. Я же не знала, с чего начать и о чем говорить, собственно, учитывая затянувшуюся паузу, из которой исчезла былая легкость.
Когда мы приехали в аэропорт, то у входа уже дежурили фанаты с плакатами: «Мы любим, тебя, Ярый» и прочей ерундой. Они стояли в боевой позиции со смартфонами наизготовку вместо снайперских винтовок.
Стало жаль Кирилла. Как он выносит эту шумиху вокруг своего имени? Я бы давно уже сошла с ума от такого. Теперь мне понятно, почему я его вывела из себя со своим блогом. Дура, чего уж.
Кирилл же дождался, пока все покинут автобус, внимательно посмотрел на меня, провел ладонью по щеке и резко одернул руку.
- Пока, блогер Лекса. И… Я… Правда, спасибо.
- Да не за что, - пожала я плечами, делая вид рабочего момента.
Обыденная ситуация. Я выполняю свои обязанности. Музыкант уезжает, благодарит сотрудника принимающей стороны.
Почему выть в голос так хочется?
Ярый надел темные очки, поднялся с кресла, закинув на плечо спортивную сумку, набитую вещами. Гитара его покоилась в ящике с инструментами, который уже был на погрузке.
Кирилл сделал безучастный ко всему происходящему вид, стал продвигаться к выходу, не оглядываясь назад. Он скрылся в здании аэропорта, не посмотрев на меня. Лишь махнул фанатам издалека рукой. Не стал отвечать на крики, просьбы сделать селфи проигнорировал.
Как бы мне хотелось получить прощальный поцелуй… Вчерашнее происшествие в гримерной теперь казалось результатом расстройства психики, сопровождающимся галлюцинациями.
Никогда Кирилл Ярцев не целовал меня, я не помню вкуса его губ…
Хотелось бы в это верить!
Домой мы ехали молча. Подруга устало улыбалась, а у меня в глазах застыли слезы, резали веки алмазной пылью, но я прикусила губу, дабы не разрыдаться. Воспоминания вертелись подобно волчку, прокручивая посекундно события вчерашнего дня, начиная с момента, как я занесла руку, чтобы постучать в двери гримерки.
Кирилл уставший, утомленный сидит на диване; гипнотизирует, пронзает меня взглядом, словно энтомолог крепит бабочку иголкой к белому шелку; целует страстно и неистово, пробуждая мои дремлющие инстинкты.
То, что произошло – самое настоящее безумие. Но я ни капли не жалею. Бог мой, я готова всё это переживать вновь и вновь.
Водитель такси спросил, не против ли мы с Элькой, если он включит музыку. По сути, нам было все равно. Среди множества каналов FM, таксист нашел какую-то радиостанцию, прибавил громкость. Играла песня «Ярости».
Крылья за спиной должны быть белыми. Иллюзии-силуэты. Слова-рефрены, что льются на листы бумаги, и тут же сгорают в огне. Недосказанность. Надежда на лучшее.
Символично. Можно было не сомневаться.
Стало тоскливо на душе.
- Сань, да все не так плохо! Сейчас Кирилл в самолете, летит домой в Москву. Вечером позвони ему, напиши, по Скайпу поговорите, посмотрите друг на друга.
Напряжение минувших суток дали о себе знать. Хотелось то ли рычать, то ли убиться об стену. Я разрыдалась, уткнувшись в плечо Эльки.
- Я… Я… Не знаю его телефон! Мы не обменялись контактами!
Подруга повернула меня к себе лицом, удивленно посмотрела.
- Да, Эля! Я даже не додумалась, что можно спросить номер его телефона. И он не спрашивал. В соцсетях его нет. Есть телефон менеджера у нас в агентстве, только не могу я так! Не даст Мотылев мне номер Ярого. Это непрофессионально, да и вообще… Выглядит со стороны…
- С менеджером понятно, а вот с Ярым… Средство связи у твоего противника прогресса хоть есть?
- Есть! Айфон. Он меня даже на него снимал, - проскулила я.
- Два дебила – это сила! – хохотнула Элька. – Белка, я всё беру в свои руки! Леха даст мне телефон твоего Кирилла. Прилетит в Москву, я ему напишу. Делов-то! Через два с половиной часа можешь ему звонить!
- Эля! – простонала я.
- Можешь не благодарить, - отмахнулась та.
- Да я не об этом! Зачем, ну зачем, мне ему звонить? Думаешь, я ему нужна? Таких, как я, у него в каждом городе! В столице – вообще сотни!
- А он тебе?
- Нет. И думать не буду больше о Кирилле Ярцеве.
- Ага. Пять лет не думала уже, - не выдержала Элька.
Я хмыкнула, отвернулась от нее. Но подруга не привыкла сдаваться. Снова развернула меня, прижала к себе. Элька ничего не говорила, просто гладила меня по волосам. Слезы катились по щекам, оставляя пятна на джинсовой куртке подружки, пахнущей абрикосовыми цветами духов «Moschino». И тут, будто молнией пронзенная, я поняла одну вещь: Кирилл Ярцев ворвался в мою жизнь, не только не помог разобраться в себе, но и всё больше запутал.

Вопросы можно задать здесь:

Предыдущая глава