Оглушительный вой автомобильной сирены раздался за окном, вырывая меня из чрезвычайно мирного, невероятно вкусно пахнущего сна. Я зарычала, пытаясь прижаться ближе к теплому, солнечно-ананасовому источнику этого запаха, крепко сжимавшему меня в объятьях. Любое описание, которое бы я ни придумала для этого крема или лосьона после бритья, звучало слишком по-гомосячьи. Слава Богу, у меня хватало ума не произносить это вслух. Упоминать о том, что он пахнет, как сочный фруктик, вероятно, стоит в одном ряду с кастрацией в списке вещей, которых не стоит делать со своим бойфрендом.
К сожалению, количество выпитого прошлым вечером не позволило мне опять провалиться в сон, и я неохотно вырвалась из-под тяжелой руки мирно посапывающего Эдварда, чтобы убежать в туалет.
Взглянув на себя в зеркало, я невольно поморщилась. Черные пятна возле глаз когда-то были подводкой, пряди волос, вероятно, вели решающий бой друг с другом, решая в каком положении им лучше остаться. Я быстро умылась, затянула космы в фирменный пучок и провела по губам гигиенической помадой. У меня была дурная привычка жевать губы во сне, и сейчас они, прекрасно вписываясь во всеобщую картину, были сухими и распухшими. Более-менее удовлетворенная своим видом, я вышла в гостиную и увидела Эдварда, который сидел на диване и потирал глаза.

- Который час? – спросил он хриплым, противозаконно сексуальным голосом.
- Вроде половина второго, - ответила я, направляясь в кухню, чтобы попить воды. Он проследовал за мной, взял мой стакан и осушил его всего за пару глотков. Я закусила губу и улыбнулась ему, вновь наливая себе воды.
- Ванная? – он выглядел робко, что было непередаваемо мило, поскольку, естественно, ему тоже нужно было ею воспользоваться.
Я ткнула пальцем в направлении ванной и допила воду. Через минуту он вернулся, почесывая затылок и пытаясь пригладить волосы. Но мы оба знали, что это невозможно.
- Эээ…

Ах, как нам знакомо это чувство. Неловкость…

Я ему улыбнулась, пытаясь мысленно внушить, что он может остаться. Как бы это сделать без намека на то, что может между нами случиться? Мой сон в его объятьях был каким угодно, только не спокойным, меня преследовали кошмары о том, что он уходит.
- Я знаю, что уже почти два часа, но мы только проснулись, - сказала я и издала нервный смешок, который, наверное, рассказал ему, что мне реально стыдно. – Чертов алкоголь. Он всегда выбивает меня из колеи, и я просыпаюсь на несколько часов позже.
Эдвард кивнул, улыбаясь.
- Да, я тоже.

Давай, приглашай уже. Подбери сопли! Просто попроси его остаться.

- Я… эмм… ты не хочень посмотреть телик? Это и бутылочка Рислинга точно излечат бессонницу. – Я сжала пальцы, ожидая его ответа.
Он даже не заикнулся:
- Да, звучит отлично, Белла.
Я прочистила горло, пытаясь скрыть облегченный вздох.
- Я возьму вино, ты выберешь канал, - скомандовала я, уворачиваясь от его поцелуя.
Он отшагнул назад и гневно на меня посмотрел.
- Что я говорил о…
- Я не пытаюсь с тобой играть, - я его прервала, невинно вскидывая руки вверх. – Никаких поцелуев, пока я не хряпну вина. Соскучилась по кислому привкусу во рту.
- Девушка, ты нарываешься, - проворчал он, но, тем не менее, их кухни ушел.

Я не смогла сдержать огромную ехидную ухмылку. Достав из холодильника бутылку, я ее откупорила, выбрала пару бокалов покрасивее, пока, наконец, не смогла унять расплывающуюся улыбку. Я была чертовски счастлива. Опустив ладони на стол, я наклонилась и прижалась к ним лбом, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.
Слабое бормотание в телевизоре сменялось выкриками и музыкой, когда Эдвард клацал по кнопкам пульта.

Спокойнее, Белла. Возьми себя в руки. Это всего лишь затянувшееся свидание. Мы просто посмотрим телевизор. Он сказал, что не собирается с тобой спать. Я нахмурилась и воспоминание о том, как он схватил меня у стены в подсобке, током пронзило мое тело. Да, он это, конечно, сказал, но ты же знаешь, что это ненадолго. Я видела его взгляд и чувствовала напряжение между бедер. Он хотел меня. Так же, как и я его. Но сейчас еще не время.
Хотя, почему не время? Я уже не была уверена, что смогу сдержаться.

Я опять внутренне сжалась. Я разрывалась между желанием переспать с ним и желанием подождать. Это должно быть по-другому. Я хотела, чтобы все было иначе. Мне хотелось представлять нас Кори и Топангой из «Открывая мир», а не Рори и Логан из «Девочек Гилмор». Я хотела, чтобы все это длилось дольше.

Мне хотелось немедленно перестать думать фразами из ситкомов!

- Белла, все в порядке? – я внезапно почувствовала, как руки Эдварда скользнули вверх по моей спине и он начал массажировать мне плечи.
Я кивнула, закатив глаза на свою сверх-аналитическую натуру. Я еще такая мелкая девчонка.
- Да, все хорошо, - заверила я и, распрямившись, повернулась. Мои руки зарылись в его волосы, и я прижалась к нему, чтобы его поцеловать. – Нашел что посмотреть?
Он кивнул, улыбаясь и целуя меня в щеку, прежде чем подтолкнуть меня в сторону гостиной. Я поставила вино и бокалы на столик и чуть не облила его, когда услышала знакомую заставку по телевизору.

«Парень открывает мир, парень открывает мир…»

Я посмотрела на Эдварда и улыбка медленно расползлась по моему лицу, когда я начала подпевать. Он откинулся на спинку дивана, довольно наблюдая за моей серенадой. «Блуждая по дороге, мы зовем жизнью то, что мы делаем. Как хорошо осознавать, что у меня есть друзья, которые всегда со мной. Когда этот парень откроет мир…»
Заставка закончилась. Эдвард картинно поапплодировал мне, когда я подала ему наполненный бокал. Он жестом пригласил меня прилечь, и я с радостью устроилась у него на груди. Началась новая серия, и моя голова периодически подпрыгивала на его груди, когда он смеялся. Я обожала звук этого хихиканья – он заставлял меня улыбаться даже тогда, когда сцены были не очень смешными.
Примерно через пятнадцать минут я почти вслух хохотала над иронией судьбы. Всему виной эпизод, в котором Кори и Топанга пытались решить, стоит ли им переводить свои отношения на «новый уровень». Я почувствовала, как грудь Эдварда напряглась, да и мои пальцы так крепко сжимали бокал, что я молилась, как бы он не треснул. В один глоток я осушила его до дна и налила снова, предлагая то же самое Эдварду.
Шоу, наконец, закончилось, и неловкость вроде бы рассеялась. Вино мы тоже допили, и теперь я попыталась прижаться к нему покрепче. Я осторожно перебросила через него ногу и рукой крепко обхватила его за талию. Большую часть следующей серии мы провели в тишине, которую нарушили редкие комментарии, хихиканье или стеб над чьей-то прической.

Через некоторое время Эдвард заерзал подо мной и высвободил одну руку. Я позволила ему приподнять мое лицо за подбородок и улыбнулась, когда он прикоснулся своими губами к моим. Он повернулся ко мне всем телом, его вторая рука скользнула вниз и дотронулась до моего бедра. Казалось, из кончиков его пальцев сыпались невидимые искры, и я распахнула губы, позволяя его языку яростно атаковать мой в борьбе, которую я не хотела выигрывать.
Он оторвался, делая глубокий вдох.
- От тебя пахнет грехом.
Я вжалась в его губы, прижимаясь к нему бедрами как можно ближе, моя рука скользила по его шее, пока не зарылась в спутанные волосы.
- Мне надо покаяться? – спросила я голосом, который, как я надеялась, звучал обольстительно, но, скорей всего, он звучал как расстроенное пианино.
Он застонал, отрывая руку от подбородка, и теперь обе его руки находились на моих бедрах, прижимая их к своим.
- О, теперь тебе придется понести наказание… - прохрипел он и приподнял меня за талию, молча приказывая оседлать его. Когда я подчинилась, он усмехнулся мне в шею, мои шорты задрались, миновав все пределы скромности.

Да, мы оба были сумасшедшими, но быть кретинкой с ним было намного лучше, чем быть клевой с кем-то другим.

Его ладонь прошлась вдоль моей правой ноги, слегка пощекотав меня за коленкой, и поднялась вверх до пижамы. Я дрожала, словно сунула пальцы в розетку; пусть это должно было меня убить, но я не сопротивлялась, потому что это было невыносимо приятно. Я надеялась, что он не считает меня бревном, но двигаться и отвечать на его действия я сейчас не могла. Моя реакция на его прикосновения была непредсказуемой и полностью неконтролируемой.
Его губы скользили по моей шее и плечам, не задерживаясь надолго на одном месте, а его руки играли с моими бедрами, перемещаясь с внутренней стороны на внешнюю.

Пожалуйста, выше.

Пожалуйста, не надо.

Пожалуйста.

Последнюю мысль я выдохнула вслух, он оторвался от шеи и посмотрел мне в глаза. В его взгляде соединились две стихии – пылающий огонь и морской шторм, но ту страсть и желание, которые сжигали нас, невозможно было описать всего лишь в двух словах.
Его пальцы описывали соблазняющие круги на внутренней поверхности моих бедер, и все мои размышления над его взглядом улетучились, когда волна невыносимого желания накрыла меня с головой. Дрожа, я пересела на него, пытаясь отдышаться, его прикосновения вынуждали меня срочно найти кислородную маску. Он резко выдохнул, и его пальцы сильнее вжались в мою плоть. Другой рукой он схватил меня за шею и наклонил к себе.
Я тряслась и почти теряла сознание, когда он, приподняв голову, проводил языком по моей шее. Он смаковал ее и постанывал, пока вдруг, без предупреждения, не прикусил. Я издала громкий плачущий звук, разнесшийся по всей квартире и заглушивший до сих пор работающий телевизор.

Он же этого не сделал, верно?

- Черт! – захныкала я и оторвалась от его плеча, когда он убрал руку из моих растрепавшихся волос. Я почти слышала его растерянность, и мой раздраженный мозг пытался успокоить возбужденное тело. Отдышавшись, я уперлась ладонями в его грудь и оттолкнулась назад. К сожалению, я забыла, что мы лежали на диване, и с глухим стуком упала на ковер.
- Белла? – в его голосе звучали беспокойство и плохо скрытый смех.
Закряхтев, я накрыла ладонью глаза и попыталась расслабиться. Мои бедра немного побаливали от недавнего напряжения и все еще дрожали от его прикосновений. Я дотронулась до шеи, она горела в том месте, куда он меня укусил. Мой желудок сжался как при взлете и теперь издавал непотребные звуки.
Я чувствовала, как он колеблется, и мое сердцебиение оставалось из-за этого слишком частым. Его палец обвел пятно на шее, и я, зарычав, хлопнула его по руке, заставляя ее отдернуть.
- Тебе следует радоваться, что сейчас зима, и я могу надеть водолазку или какой-нибудь шарф. Эдвард, что за хрень?
Веселое выражение его лица сменилось взволнованным, затем снова веселым и, наверное, слегка озадаченным. По крайней мере, я была не единственной здесь, кто понятия не имел, как себя чувствовать.

В Эдварде я любила кучу вещей, и одной из них было то, что он заставлял меня вновь чувствовать себя подростком, полным желания и не беспокоящимся о том, какая на дворе погода, когда ты с кем-то целуешься. Но единственную вещь, которую я на дух не переносила еще со школы – это засосы. Я всей душой ненавидела засосы.

Часть меня пыталась оправдать Эдварда, который не мог об этом знать, ведь многие девушки любят демонстрировать своеобразные метки, но я точно не была в их числе. Другая же часть меня пребывала в ярости.

Прошло уже пять минут полной тишины, означающей, что Эдвард, наверное, мысленно рассуждал, подпущу ли я к себе его губы в дальнейшем. Может, мне стоило его зубы выбить сразу?
- Белла, мне очень жаль. Я поступил по-идиотски. Ты будешь со мной после этого разговаривать? – он обхватил мое запястье и легонько сжал. Я позволила ему отнять мою руку от лица, чтобы я могла на него посмотреть.
Моя злость мгновенно испарилась, когда я увидела его взволнованное выражение. Ладно, я погорячилась про все зубы. Может, хотя бы один? Нет, тоже не смогу. Я медленно села, улыбнувшись ему, когда он помог мне приподняться, и облокотилась на диван.

- Ладно. Вот в чем дело, - начала я, пробежавшись пальцами по его волосам и потискав его за щеку. – Когда мне было пятнадцать, я встречалась с одним парнем, Лэндоном. Ему тоже было пятнадцать, но он учился классом младше. Короче, как-то раз мы пропустили ланч и поехали на скалы к океану. Мне бесконечно льстило, что он хочет остаться со мной наедине. Но этот парень фактически провел десять минут, облизывая и обслюнявливая мою шею, что, когда тебе пятнадцать, кажется супер-страстным и все такое. Конечно, он ожидал от меня ответных действий. Ему казалось, что после пережевывания моей шеи и лапанья меня за грудь, я ему кое-что задолжала. Я ему сообщила, что не собираюсь заниматься с ним сексом, потому что, во-первых, я никогда им не занималась, а во-вторых, это стремно – терять девственность в машине на обеденном перерыве, как это делали все наши друзья. Не буду вдаваться в подробности, но закончилось все тем, что я сделала ему минет, это было настолько гадко и отвратительно, особенно, когда ты так молод и даже не влюблен. Когда мы вернулись, он был весь из себя довольный, а моя шея была покрыта красными пятнами и следами зубов.

Мои пальцы сжались в кулаки от одного воспоминания об этом, и часть меня жалела, что я начала рассказывать эту историю.

- Скрыть все следы было невозможно, поэтому, когда мы вернулись в школу, было очевидно, что произошло. Однако худший момент в моей жизни был, когда ко мне подошел лучший друг Лэдона и, указав на мое лицо, начал ржать. Я была настолько озабочена своей шеей, что даже не потрудилась присмотреться к лицу. Этот идиот не сказал мне, что пятна есть еще и на подбородке. Лэндон хвастался своим легко полученным подарком от второкурсницы, а мне досталась изуродованная шея и самый отвратительный день в жизни.

Эдвард нахмурился и открыл рот, чтобы что-то сказать, но я подняла руку, показывая, что я еще не закончила.

- Пожалуй, я никогда не проживала один и тот же день столько раз, но, наверное, потому что это был Форкс и ничего поинтересней там не происходило. Но я устала, что меня называют Лизабеллой, и устала от этого каждый день реветь, поэтому мы, наконец, уехали из этого гнилого места в Финикс, где выросла моя мама.

Я опустила глаза, смутно чувствуя ту метку, которую он оставил на моей шее, и подумала, что буду выглядеть глупо, если сейчас сорвусь с места и побегу в ванную подсчитывать ущерб. Я знала, что из-за этого он чувствует себя плохо, но все же его вины здесь не было.

Наконец, он заговорил.
- Когда мне было тринадцать, мы готовили презентации своим рисункам в художественном классе, и я страшно нервничал. Адреналин был противопоказан моему взрослеющему и несозревшему телу, и, когда наша учительница вошла в класс в обтягивающей юбке, кровь отлила от моего мозга и прилила к другому месту. Мне пришлось толкать речь при полном параде и откровенном стояке. До окончания средней школы меня называли «деревянным членом».

При других обстоятельствах я бы, наверное, засмеялась над этой историей. Но в том, что он вместо извинений за засос и поливания грязью моих тупиц-одноклассников поделился со мной своими собственными переживаниями, чтобы я не чувствовала себя откровенным лузером, было что-то милое и очень сокровенное.

Я повернулась к нему, обхватила его лицо руками и прильнула к его губам. Он тихо вздохнул, наверное, облегченно, потому что я не стала над ним смеяться или перестала злиться, и распахнул губы, отвечая на поцелуй.
Мы провели несколько минут, сидя на полу, нежно целуясь и касаясь друг друга, и мне еще никогда не было так хорошо и уютно. Затем мы перебрались на диван, и я опять устроилась у него на груди – в своей новой любимой позе для просмотра телевизора. Его рука скользнула под мою руку, задрав низ майки – это было немного щекотно и очень сексуально. Я невольно дернулась и повернула голову, чтобы поцеловать его в плечо, на котором лежала. Надеюсь, если я так усну, его рука потом не отвалится.

Есть что-то интимное в том, когда твое лицо осторожно покрывают поцелуями. Подбородком Эдвард вернул мою голову на место и, пока из телевизора доносились какое-то интеллигентное бормотание, начал осторожно целовать мой лоб. Это было так нежно, трогательно и просто неописуемо, что в горле у меня застряли непрошеные слезы. Я не сделала в своей жизни ничего, за что бы заслужила этого мужчину.

Через минуту я открыла глаза, чтобы посмотреть на него и попробовать понять, о чем он думает. В комнате был полумрак, но чувства, читавшиеся в его зеленых глазах, трудно было спутать с какими-то другими. Он, кажется, влюблялся.
Эта мысль не ужаснула меня, как обычно это бывало с другими парнями. Я всегда стеснялась и боялась этого уровня отношений. Боялась, что мне будет больно, боялась разочарования и унижения. В отношениях присутствует столько риска, а я рисковать никогда не любила.
Но в этот раз все было по-другому. Если я не понимала этого до сих пор, то в эту секунду осознала точно.

Я собираюсь окончательно и навсегда влюбиться в Эдварда Каллена.