 Будучи ребёнком-актрисой, она работала с Шоном Пенном и Томом Крузом, и люди продолжали спрашивать, когда же она сойдёт с рельсов. «Этого не будет», - говорит она.
Дакота Фаннинг, которая работает уже шестнадцать лет, и которой только двадцать два, помнит дни рождения её детства не по вечеринкам и подаркам, а по съёмкам фильмов, в которых снималась в то время. Например, в год, когда ей исполнилось семь, она принимала участие в своём фильме «Я – Сэм», первом, в котором появилась с Шонном Пенном, который, как уверяла её мать, был «прекрасным драматическим актёром». («Я сказала: "Ладно!”».) В десять она снялась в «Войне миров» с Томом Крузом. В пятнадцать получила свою первую полувзрослую роль в «Ранэвейс», фильме-биографии группы семидесятых с одноимённым названием, и памятен он для Фаннинг тем, что снимался в годы, когда каждый продолжал спрашивать, «переживает ли она, что её карьера идёт на спад?» На что, говорит она, единственно возможный ответ был: «О чём вы говорите?»
Мы в студии в Нью-Йорке, где Фаннинг ест запоздалый завтрак после фотосессии. На ней надет великоватый бежевый жакет, волосы слишком объёмны, на лице макияж, на что она, закатив глаза, что кажется отголоском юности говорит: «Я выгляжу сумасшедшей». На самом деле, в конечном итоге она выглядит как кто-то, чей возраст приближён к жизни, которой она живёт. Фаннинг живёт сама в съёмной квартире, учится в Нью-Йоркском университете, прерывая учёбу каждые несколько месяцев для съёмок в новом фильме, самые последние – адаптация Филипа Рота «Американская пастораль», коллега и режиссёр в которой – Юэн МакГрегор, а также «Преисподняя», триллер девятнадцатого столетия, в котором она снялась с Гаем Пирсом.
В двадцать два года манеры и красноречие Фаннинг, которую ребёнком всегда описывали почти сверхъестественно зрелой, больше не выделяются. На самом деле, она говорит, что это никогда не было настолько очевидным, об описании того времени - взрослый-в-теле-ребёнка, больше как «баланс ощущения себя самым старым человеком в мире, но всё ещё очень молодым». У Фаннинг есть то, что Пенелопа Фитцджеральд в своём романе о детях-актёрах, «У Фредди», описывала как «светлая аура снисхождения», одновременная невинность и робкое представление невинности. Если она вела себя как сорокалетний профессионал, когда ей было восемь, то когда Фаннинг говорит теперь: «У меня было столько опыта работы, я побывала в стольких местах в своей жизни и перезнакомилась со столькими людьми, и я всё ещё молода, у меня впереди ещё три жизни!», она действительно кажется очень молодой.
Она, без сомнения, профессионал, которая, по словам тех, кто с ней работал, к тому же вежлива, трудолюбива и ужасно дисциплинирована. Фаннинг работает так давно, что большая часть технических требований актёрской игры запечатлена у неё в мышечной памяти. «Я знаю, как не глядя ходить по разметке съёмочной площадки. Я инстинктивно знаю, куда должен быть направлен взгляд. Это всё на 100%. Но твой персонаж и история всегда разные, поэтому эмоциональная часть – это не мышечная память. Ты по-прежнему удивляешься некоторым вещам, а адреналин будоражит».
Вне съёмок Фаннинг производит впечатление почти вызывающе добродушной. Её отношения с модой, как и со многим другим в её жизни, крайне разумны. Она рассказывает мне о необычном латексном платье, которое у неё есть для «особых случаев», но она также любит и удобство непритязательного гардероба. «Часть меня хочет какой-то комплект, а другая любит спонтанность. Я тот странный баланс двух полных противоположностей». Она ещё и прагматик. «Я невысокая, поэтому когда вижу что-то и думаю: "Вот это выглядит изумительно!” Но тот человек ростом метр восемьдесят. На моей фигуре при росте метр шестьдесят пять это будет выглядеть иначе».
Это может прозвучать банально, но для женщины из сферы деятельности Фаннинг, внешность, рост и фигура - это не ерунда. С самого начала, говорит она, аспект борьбы для голливудской звезды-женщины, был чем-то – она отлично убеждала себя в этом – неважным. И это было правдой даже в возрасте пяти лет, когда её мама по настоянию местного театрального учителя в их родной Джорджии увезла Фаннинг к агенту в Атланту на прослушивание. Не потому, что родителям захотелось сделать из дочери звезду. Родители Фаннинг (её отец работает продавцом, а мать - бывшая теннисистка), говорит она, просто действовали в соответствии с желанием дочери. Преподаватель обучал Фаннинг в летнем лагере и «подумал, что я могу сниматься в рекламе или чём-то подобном». И действительно, наняв агента, Фаннинг снялась в трёх рекламных роликах подряд.
Она также получала и много отказов, и тут, возможно, её ответ был необычным. «Я всегда была способна отличать важное от неважного, - говорит она. – Я ходила на огромное количество рекламных прослушиваний и едва ли когда-нибудь прошла бы их, потому что они всегда выбирали девочку с очень длинными волосами. У меня волосы были короткие, и я выглядела иначе. И я говорила: "Знаешь, они, наверное, на самом деле хотят девочку с каштановыми или длинными волосами”. А мама отвечала: "Наверное, ты права”.».
В течение ранних лет её славы часто сообщалось, что родители Фаннинг при первых признаках успеха сорвались с насиженного места и поехали в Лос-Анджелес к «пилотному сезону», надеясь устроить дочь в телевизионное шоу. Фактически, её мать взяла её на шестинедельный визит к тёте в Лос-Анджелес, «так что у нас было место для ночлега и человек, которого можно было навестить», и позволяла ей ходить на прослушивания, пока они были там. Фаннинг продолжала получать работу, а её мать - отодвигать дату их возвращения домой; так продолжалось, пока она не попала в актёрский состав фильма «Я – Сэм» годом позже.
«Мои родители всегда думали, что это временно, и всегда ясно давали понять, что если я захочу с этим покончить, то всё нормально. Мама говорила: "О, мы из Джорджии, ездим туда-обратно”. А мы, между тем, не были дома года три. Она не могла свыкнуться с этой новой жизнью». Неожиданно отец Фаннинг, бабушка и младшая сестра Эль (теперь и сама очень успешная актриса: недавно снялась в главной роли в фильме «Неоновый демон» Николаса Виндинга Рефна) присоединились к ним в Лос-Анджелесе, и новая жизнь началась.
Неприятный аспект детских съёмок в том, что они делают взрослую работу с тем же давлением и ответственностью, как и взрослые. И он один из тех, который Фаннинг прошла, похоже, совершенно беспечно и безболезненно. Одно преимущество быть такой юной, когда начала сниматься, в том, что у неё не было чувства разделения на «до и после», не было дезориентации. «Всё было хорошо. Со мной была моя мама. Я навещала свою классную тётю. И я наслаждалась тем, что делала». Она была слишком мала, чтобы знать известных актёров, с которыми работала; единственный раз была шокирована знаменитостью, когда увидела Бритни Спирс в магазине, потому что «она была для меня как Бог».
Через год после приезда в Лос-Анджелес она оказалась в актёрском составе «Я – Сэм», истории о мужчине с нарушением обучаемости (Пенн), борящемся за опеку над дочерью с Мишель Пфайффер в роли его адвоката. И хотя фильм не стал хитом, Фаннинг была номинирована на премию Гильдии киноактёров, а Пенн - на Оскар. Вскоре после этого Фаннинг попала в состав научно-фантастического мини-сериала Стивена Спилберга «Похищенный», а затем снялась в роли младшей версии персонажа Риз Уизерспун в «Стильной штучке», а потом в течение ещё года получила главные роли в фильмах с Робертом Де Ниро и Дензелем Вашингтоном. Всё это могло бы закончиться по сценарию Маколея Калкина, но по какой-то причине «не пошло отвратительным путём», несмотря на то, что за пять лет накопленного опыта, после того, как ей исполнилось тринадцать, это всё, о чём все спрашивали её. «Вот почему люди скатываются по наклонной - потому что другие люди заставляют их думать, что у них есть что-то, в чём они не защищены. Я не могла перестать взрослеть или меняться. Но я также не могла перестать наслаждаться тем, что делала».То, что однажды было весельем, вдруг изменилось: «Теперь было ожидание – провала, успеха, перехода на другую сторону».
Способность выдерживать такое давление она относит к форме своего воспитания, особенно это касается матери. «Мои родители даже до того, как я начала этим заниматься, были тем типом, которые ожидают определённого поведения и цели в жизни. Манеры были важны, как и уважение к старшим: этому меня учили с рождения. И это стало частью профессионализма, когда я начала понимать этикет киносъёмок: иметь уважение к людям, которые пытаются тебе помочь». Это также был вопрос имитирования. «Когда ты ребёнок, ты очень впечатлителен. И ты впитываешь всё, что происходит на съёмках».
Фаннинг была на домашнем обучении до тринадцати лет, и в течение тех ранних лет большинство из людей, с которыми она общалась, были взрослыми. Она удерживает лёгкую формальность речи, что является либо элегантной особенностью, либо, как кажется временами, наследием тех времён, которые она провела, стараясь не подвести ожидания взрослых. «Кто-то однажды сказал обо мне, что я со всеми разговариваю одинаково, не важно, какого они возраста, - говорит она. – Я не вижу детей и взрослых. Я всех вижу одинаково». Это утверждение заставляет меня задуматься о том, насколько весёлым на самом деле было её детство, но Фаннинг отмахивается: «Я любила его. Думаю, это был очень особенный способ взросления». Она так сильно любила актёрскую игру, говорит она, что в подростковые годы никогда не проходили на период, когда нужно было решать, продолжать ей или нет.
«Я понимаю, что есть альтернатива, но в то же время и не понимаю, - говорит она. – Потому что пришла к выводу, что это именно то, чем хочу заниматься; неважно, что это зависит от многих других людей. Часто, когда ты на съёмочной площадке, чувствуешь себя ужасно, ты замёрзший, голодный, уставший, на улице всё ещё темно. И всё же нет другого места, где я хотела бы оказаться. В этот момент я наиболее счастлива и спокойна».
Я спрашиваю, в годы становления, когда она снималась в стольких фильмах, была она ли она на грани потери своей личности. «Нет, потому что я не из тех актёров, которые остаются в своей роли. Я вхожу и выхожу из образа весь день, каждый день». Помогало то, что после того, как она пошла в обычную школу в тринадцать лет, у неё появилась хорошая компания друзей, многие из которых оказались в Нью-Йорке и образуют сегодня её социальный круг.
И всё же ей может быть одиноко. Вот, что она считает странными: «У меня есть все эти странные маленькие отдельные жизни на съёмках фильмов. С тех пор, как мне исполнилось восемнадцать, я везде езжу одна, так что, думаю, никто никогда не поймёт, каково было так жить и сниматься в тридцати пяти минутах от Филадельфии в маленьком городке, где я предоставлена самой себе. Никто никогда не узнает, на что была похожа моя маленькая жизнь».
Когда Фаннинг переехала в Нью-Йорк, она прошла всеобщее посвящение в новую жизнь: проснулась однажды утром в своей квартире и поняла, что без присутствия её матери «там не было чистых полотенец. О боже, мне нужно было найти время, чтобы постирать полотенца». Её мать осталась в Лос-Анджелесе, сопровождала на съёмках сестру Фаннинг – Эль, которая младше неё на четыре года и которая, и это в некоторой степени удивительно, не получала много советов от Фаннинг. «Потому что, с одной стороны, у меня, конечно же, есть весь этот опыт, но это мой опыт, и он не будет таким же для любого другого. Кто я такая, чтобы рассказывать кому-то, что им делать?».
Эта манера почти прилежной вежливости явно хорошо послужила Фаннинг и предоставила в некотором роде антидот к годам, когда она находилась на виду. В университете Нью-Йорка она изучает «образы женщин в кино», кое-что, о чём говорит с улыбкой, подтверждающей, что она действительно не может оставить мир кино, и что она в странном положении – пишет сочинения о культуре, к которой сама принадлежит. Решение пойти в университет было прагматичным, к которому она пришла на том основании, что слишком много актёров впадают в депрессию, утрачивают цель или просто теряются в перерывах между съёмками. «Какое-то время ты очень занят, а потом у тебя много свободного времени. И что ты будешь делать?»
В университете Нью-Йорка, в частности в Gallatin School, где она обучается, никому нет дела до славы, и профессиональное отсутствие Фаннинг проходит незаметно. Она просто должна писать сочинения, что вполне нормально, потому что привыкла выполнять учебные задания на съёмках. Но что действительно лишает дара речи – не считая разговора о деньгах, - так это диссертация, тема которой ставит её в зыбкое положение критика кинобизнеса, для чего Фаннинг либо слишком лояльна, либо слишком воспитана. И поэтому, говорит она, пока её опыт переносится в некоторые сочинения, она не приносит свою критику женщин в кино на съёмки.
«Если вы на самом деле посмотрите на [женщин в кино] в научном смысле, это может быть несколько печальным. Для того, что я делаю, у тебя должно быть мнение об этом – ты не хочешь думать, что всё это ерунда. Я пытаюсь удерживать эту мысль, пытаясь сделать что-то хорошее и всё это должно сработать».
Фаннинг уклончиво говорит о дискриминации женских образов на экране, но вы не добьётесь большего объяснения того, что она имеет в виду, чем неутешительное сравнение нынешней индустрии с той, что была в иную эпоху. Она оглядывается на 1940-е годы, «когда женские образы в фильмах были сумасшедшими или шокирующее агрессивными, или где незамужние женщины занимали рабочие места. Не знаю, аудитория или создатели фильмов хотят, чтобы персонажи сегодня были приятными, но не думаю, что актёры боятся того, чтобы их персонажи были неприятны. Неприятные женские образы – те, где ты видишь их недостатки и плохие качества, но где ты видишь их честными и ненастоящими – ненеприятны».
И действительно, Фаннинг начнёт сниматься в адаптации «Стеклянного колпака» в следующем году, в котором сыграет самую сложную и наименее «приятную» вымышленную героиню всех времён – Эстер Гринвуд. Высококлассные роли наподобие этой продолжают поступать, и мне любопытно, насколько она хороша в том, чтобы обращаться со своими финансовыми делами – купила ли квартиру или снимает, например (снимает, говорит она, но знает, что нужно купить), и является ли она бизнесвумен. Фаннинг тут же кажется обиженной. «Это та часть жизни, с которой я не особо люблю иметь дело. Это никогда не было причиной, почему я делаю то, чем занимаюсь. Очевидно, это важно. У меня есть люди, которым я доверяю заниматься этим вместо меня».
Фаннинг закрывает тему, и я задаю вопрос, как она справляется с разочарованием, смешанными отзывами или ролями, которые достаются другим. «В одиночестве, - говорит она, и смеётся. – В одиночестве. Я могу сказать, это фигово, но я переживу. Я переживу и перейду к следующей. Я очень способная в том, чтобы отпускать ситуации. Я напоминаю себе: что бы ты ни испытал однажды, оно просто станет воспоминанием, и это очень утешает меня. Ты думаешь о том, что было пять лет назад и что оно было жизнеопределяющим, но так не случилось. Ты пошёл дальше. Это может по-прежнему раздражать или быть болезненным, но это не определяет того, кто ты есть».
Она звучит так странно привычно, что мне любопытно, тревожит ли её вообще что-нибудь? Фаннинг минуту раздумывает. «Это открывается в самых странных вещах, как, например, сборы: я плачу, когда собираю вещи. Почти каждый раз. Подготовительный период к чему угодно, личная ли это поездка или профессиональная – я так нервничаю. Я из тех, кто может справиться с бо́льшим, чем многие люди, но потом, если заполнишь чемодан немножко больше, чем он вместит, начинаю очень волноваться и выбиваюсь из колеи. Я могу справиться с шестью месяцами дерьма, а потом разволноваться, если вдруг нужно куда-то поехать или собраться, или если у меня вещи в сушилке, которые я не убрала». Она говорит об этом с юмором и беспристрастностью человека, чья жизнь точно определена именно в таких деталях, как нить к тому, что прячется под ними. «Эти маленькие переломные моменты».
«Американская пастораль» вышла в прокат 4 ноября.
Перевод выполнен Найк специально для сайта www.twilightrussia.ru и группы http://vk.com/twilightrussiavk. При копировании материала обязательно укажите активную ссылку на сайт, группу и автора перевода.
Дакота Фаннинг: «Была вероятность как провала, так и успеха»
|
... что можете оставить заявку 
...что в 
