Элис видела момент, когда Белла, наконец, откроет глаза. Были практические причины на моё уединение с ней до её встречи с кем-либо: Белла не знала ничего про наши маскировочные действия. Конечно, с этим могли бы справиться Элис или Карлайл, и Белла достаточно смышленая, чтобы прикинуться потерявшей память, пока не уяснит, какую историю должна рассказывать. Но Элис знала, что мне нужно было не только разобраться с алиби.
В часы ожидания Элис представилась Рене, а затем начала очаровывать её, пока они не стали близкими подругами – по крайней мере, в мыслях Рене. Именно Элис убедила Рене пойти на ланч в идеальное время.
Это было как раз в начале второго по полудню. Я закрыл жалюзи, чтобы защититься от утренних лучей, но скоро смогу их открыть. Теперь солнце светит по другую сторону больницы.
Как только Рене ушла, я подвинул свой стул поближе к кровати Беллы, положив локти на край матраса рядом с её плечом. Я не знал, почувствует ли она, что прошло время, или её разум все ещё будет в той проклятой комнате с зеркалами. Ей потребуется утешение, и я достаточно хорошо её знал, чтобы быть уверенным: она успокоится, увидев моё лицо. К добру или к худу, я умиротворял ее.
Белла начала вертеться ровно по графику. Она и раньше двигалась, но это усилие было более сосредоточенным. Её лоб сморщился, когда движения причинили ей боль, и между бровей появилась небольшая складка в форме буквы «v». Как мне часто и хотелось сделать, я мягко дотронулся до этой складки указательным пальцем, пытаясь разгладить её. Она стала меньше, а ресницы Беллы затрепетали. Писк её пульсометра немного участился.
Её глаза открылись, потом закрылись. Белла снова попыталась их открыть, зажмурившись от ярких ламп над головой. Затем отвернулась к окну, пока глаза привыкали. Её сердце начало биться быстрее. Руки боролись с проводами от аппаратов, и она потянулась к трубке у себя в носу, явно собираясь вытащить её. Я поймал Беллу за руку.
– Нет, не стоит, – тихо сказал я.
Как только она услышала мой голос, её сердце начало замедляться.
– Эдвард? – Она не могла повернуть голову настолько, насколько хотела. Я наклонился поближе. Наши взгляды встретились, и глаза Беллы, все ещё с красными пятнами, начали наполняться слезами. – О, Эдвард, мне так жаль.
Когда она извинялась передо мной, боль была какой-то особенно острой.
– Шшш, – настоял я. – Всё уже хорошо.
– Что случилось? – спросила она, и её лоб нахмурился, как будто она пыталась разгадать загадку.
У меня уже был запланирован ответ. Я продумал самый мягкий способ объяснения. Но вместо него через мои губы хлынули мои собственные страхи и сожаления.
– Я почти опоздал. Я мог опоздать.
Белла смотрела на меня долгие секунды, и я наблюдал, как возвращаются воспоминания. Она содрогнулась, и её дыхание ускорилось.
– Я была такой глупой, Эдвард. Я думала, у него моя мама.
– Он обхитрил всех нас.
Осознание безотлагательности заставило её нахмурить брови:
– Мне нужно позвонить Чарли и маме.
– Элис позвонила им. – Она подменила Карлайла, и теперь болтала с Чарли несколько раз в день. Как и Рене, он был полностью очарован ею. Я знал, что Элис планировала совершить звонок после того, как Белла придёт в сознание. И была счастлива, что это произойдет сегодня. – Рене здесь – ну, в больнице. Она отправилась поесть.
Белла перенесла вес так, как будто собиралась выскочить из кровати.
– Она здесь?
Я поймал ее за плечо и удержал на месте. Она несколько раз моргнула, ошеломленно посмотрев вокруг себя.
– Она скоро вернется, – заверил я ее. – А тебе нужно беречь силы.
Мои слова не успокоили её так, как должны были. В глазах была паника.
– Но что ты сказал ей? Как объяснил, почему я здесь?
Я чуть улыбнулся.
– Ты скатилась вниз по лестнице на два пролета и вылетела в окно.
С учётом того, как оба её родителя восприняли нашу историю – не просто как то, что могло случиться, но как что-то ожидаемое, – мне показалось уместным добавить:
– Согласись, такое могло случиться.
Белла вздохнула, но теперь, когда она знала алиби, выглядела более спокойной. Несколько секунд она осматривала своё укрытое простынями тело.
– Насколько всё плохо? – спросила она.
Я перечёл самые значительные травмы.
– У тебя сломана нога, четыре ребра, есть трещины в черепе, синяки покрывают каждый сантиметр твоей кожи, и ты потеряла много крови. Тебе сделали несколько переливаний. Мне это не понравилось – из-за этого ты некоторое время пахла совсем не так.
Она улыбнулась, потом поморщилась.
– Наверное, для тебя это изменение было к лучшему.
– Нет, мне нравится, как ты пахнешь.
Затем Белла осторожно и проницательно посмотрела мне в глаза. Через несколько длинных мгновений она спросила:
– Как ты сделал это?
Не знаю, почему эта тема была такой неприятной. У меня ведь получилось. Знаю, что Эммет, Джаспер и Элис были поражены моим достижением. Но я не видел его в таком свете. Я был слишком близок. С невыносимой чёткостью я помню, как сильно моё тело хотело, чтобы это блаженство длилось целую вечность.
Я больше не мог смотреть Белле в глаза. Опустив взгляд на её руку, я осторожно взял её. Трубки тянулись с обеих сторон.
– Я не уверен, – прошептал я.
Она молчала, и я чувствовал на себе её взгляд, ждущий лучшего ответа. Я вздохнул.
Мои слова были чуть громче дыхания.
– Было невозможно… остановиться. Невозможно. Но я сделал это.
Я попытался улыбнуться Белле, встретить её взгляд.
– Должно быть, я люблю тебя.
– Неужели на вкус я не так же хороша, как по запаху? – Она ухмыльнулась шутке, но затем вздрогнула, почувствовав повреждение скуловой кости.
Я не пытался поддержать её непринужденный тон. Очевидно, ей не стоит улыбаться.
– Даже лучше, – честно ответил я с горечью. – Лучше, чем я представлял.
– Прости.
Я закатил глаза.
– Подумать только, нашла за что извиняться.
Белла изучила моё выражение лица и показалась недовольной тем, что обнаружила.
– За что же мне стоит извиниться?
«Ни за что», хотел сказать я, но увидел, что она в настроении извиняться, потому дал ей тему для размышлений.
– За то, что чуть не отобрала себя у меня навсегда.
Она отстраненно кивнула, соглашаясь с этим.
– Прости.
Я погладил Беллу по руке, задаваясь вопросом, может ли она почувствовать это прикосновение под всеми повязками.
– Я знаю, почему ты это сделала. И все же, конечно, поступать так было неразумным. Тебе стоило дождаться меня, рассказать мне.
Это показалось ей бессмысленным.
– Ты бы меня не отпустил.
– Нет, – сквозь зубы сказал я. – Не отпустил бы.
Ее взгляд на секунду оказался где-то далеко, а биение сердца ускорилось. По телу прокатилась дрожь, и она зашипела от сопутствующей боли.
– Белла, в чём дело?
Она простонала.
– Что случилось с Джеймсом?
Ну, насчет этого я мог её успокоить.
– Как только я оттащил его от тебя, Эммет и Джаспер позаботились о нём.
Белла нахмурилась, поморщилась, затем расслабилась.
– Я не видела там Эммета и Джаспера.
– Им пришлось покинуть комнату… было много крови. – Целые реки. На секунду мне показалось, что я всё ещё был покрыт ею.
– Но ты остался, – выдохнула она.
– Да, я остался.
– И Элис, и Карлайл… – её голос был полон удивления.
Я мягко улыбнулся.
– Они тоже тебя любят, ты же знаешь.
Выражение её лица внезапно снова стало взволнованным.
– Элис видела плёнку?
– Да.
Тема, которой мы пока избегали. Я знал, что она провела собственное расследование и понимала, что я ещё не был готов обсуждать это с ней.
– Она всё время пребывала в неведении, – торопливо ответила Белла. – Потому и не вспомнила.
Так в духе Беллы беспокоиться о ком-то другом даже в такое время.
– Знаю. Теперь она понимает.
Не уверен, что выражало моё лицо, но это обеспокоило Беллу. Она попыталась дотянуться, дотронуться до моей щеки, но остановилась, когда капельница дёрнула её руку обратно.
– Ох, – простонала она.
Капельница отсоединилась? Её движения не были настолько резкими, но я не мог посмотреть ближе.
– Что случилось? – спросил я.
– Иглы, – ответила Белла. Сейчас она пристально смотрела на потолок, сосредоточившись на нем так, как будто там было нечто большее, нежели обычная звукопоглощающая плитка. Она глубоко вдохнула, и я ошеломленно заметил проявляющийся зеленоватый оттенок на её губах.
– Испугалась иглы, – проворчал я. – О, вампир-садист, намеревающийся замучить её до смерти – не проблема, она бежит навстречу к нему. Капельница же – другое дело…
Белла закатила глаза. Зелёный оттенок понемногу уходил.
Тут её глаза метнулись ко мне, и она озабоченно спросила:
– Почему ты здесь?
Я подумал… но это неважно.
– Хочешь, чтобы я ушел?
Возможно, то, что требовалось сделать, окажется проще, чем я думал. Боль пронзила то место, где было моё мертвое сердце.
– Нет! – запротестовала она, почти крича. Затем медленно вернула громкость практически до шепота. – Нет, я имела в виду, какова причина для моей матери? Мне нужно разобраться с алиби, пока она не вернулась.
– А.
Конечно, это будет не так легко. Столько раз я думал, что она порвёт со мной, но этого не случалось.
– Я приехал в Финикс, чтобы образумить тебя, – объяснил я, используя тот же искренний и простодушный голос, которым заставлял медсестер поверить, что мне нужно остаться в этой палате. – Убедить вернуться в Форкс. Ты согласилась увидеться, и поехала в гостиницу, где я остановился с Карлайлом и Элис. – Я широко открыл глаза, пытаясь звучать особенно невинно. – Конечно, я был там под присмотром родителей… Но ты споткнулась на лестнице по пути в мой номер и… ну, ты знаешь остальное. Тебе не обязательно помнить все детали: у тебя есть хорошая отговорка, почему часть из них вылетела из головы.
Она секунду думала над историей.
– Есть несколько недочетов. Например, ни одного разбитого окна.
Я не смог сдержать широкую улыбку.
– Вообще-то нет. Элис немного увлеклась подделкой улик. Об этом позаботились, и теперь всё выглядит очень убедительно: ты можешь даже подать на гостиницу в суд, если пожелаешь.
Эта идея, видимо, возмутила Беллу.
Я мягко прикоснулся к её неповреждённой щеке.
– Тебе не о чем беспокоиться. Твоя единственная задача – выздоравливать.
И тут её сердце начало стучать быстрее. Я поискал признаки боли, обдумал сказанные слова, ища в них причину расстройства, а потом заметил, как у Беллы расширились зрачки, и понял. Она реагировала на мое прикосновение.
Её глаза сфокусировались на пищащем приборе, выдающем избыточную скорость её сердцебиения, и сощурились.
– Неловко вышло.
Я тихо рассмеялся над её выражением лица. Легкий румянец окрасил её здоровую щеку.
– Хм, интересно…
Я уже был в паре сантиметров от лица Беллы. Медленно, я сократил дистанцию. Сердце застучало быстрее. Когда я поцеловал ее, чуть касаясь губами, этот ритм сбился. Её сердце буквально пропустило удар.
Я отпрянул от неё встревоженно, обеспокоившись, пока сердце Беллы не вернулось к здоровой частоте.
– Кажется, мне потребуется быть с тобой еще осторожнее, чем обычно.
Она нахмурилась, поморщилась, затем сказала:
– Я ещё не закончила целовать тебя. Не заставляй меня тянуться к тебе.
Я улыбнулся её угрозе, затем снова мягко поцеловал, остановившись, как только её сердцебиение начало ускоряться. Это был очень короткий поцелуй.
Белла выглядела так, как будто собиралась начать жаловаться, но этот эксперимент в любом случае нужно было отложить.
Я отодвинул стул на полметра от её кровати.
– Кажется, я слышу твою маму.
Рене поднималась по ступенькам, по пути пытаясь достать из сумки четвертаки и переживая обо всей той нездоровой пище, которую она поглощала последние несколько дней. Ей хотелось, чтобы у неё было время на посещение спортзала, но сейчас и лестница сойдет.
Лицо Беллы исказилось. Я предположил, что из-за боли. И снова наклонился поближе, отчаянно пытаясь чем-то помочь.
– Не оставляй меня, – попросила Белла, в её голосе был слышен всхлип. Её глаза были полны страха.
Я не хотел думать об этой реакции.
В моей голове меня терзало видение Элис. Белла, сжавшаяся от агонии, ловила ртом воздух…
Я взял себя в руки и попробовал обыденно ответить.
– Не оставлю. Я… вздремну.
Я усмехнулся ей, после чего устремился к бирюзовому креслу и полностью откинулся на нём назад. В конце концов, Рене сама посоветовала мне использовать его, если понадобится отдохнуть. Я закрыл глаза.
– Не забывай дышать, – прошептала Белла. Я вспомнил, как она притворялась спящей для своего отца, и поборол улыбку. Затем преувеличенно вздохнул.
Сейчас Рене проходила мимо поста медсестры.
– Есть изменения? – спросила она дежурную санитарку, крепко сбитую молодую женщину по имени Беа. По отсутствующему тону Рене было слышно, что она ожидала отрицательный ответ. Она шла, не останавливаясь.
– Вообще-то на её мониторах были некоторые колебания показаний. Я собиралась пойти проверить.
«О нет, мне не стоило оставлять её!»
Рене теперь делала шаги побольше: она была взволнована.
– Я загляну к ней и сообщу вам.
Санитарка, поднявшаяся было со стула, села обратно, подчинившись пожеланию Рене.
Белла дернулась, и кровать заскрипела. Было заметно, как сильно она расстраивалась из-за беспокойства матери.
Рене тихо открыла дверь. Конечно, она хотела, чтобы Белла проснулась, но шуметь всё же казалось грубым.
– Мама! – радостно прошептала Белла.
Я не мог видеть выражение лица Рене, пока прикидывался спящим, но её мысли были переполнены чувствами. Я слышал, как нерешительно она шла. А потом она заметила, что я сплю.
– Он никогда не уходит, да? – тихо пробормотала она, и при этом прокричала в своих мыслях – хотя я уже привык к громкости, она не казалась такой ошеломительной, как поначалу. В то же время, она чувствовала небольшое облегчение, ведь уже начала подумывать, а сплю ли я вообще.
– Мама, я так рада тебя видеть! – восторженно воскликнула Белла.
Рене была на секунду ошарашена видом пятен крови в глазах Беллы. Её собственные глаза наполнились слезами от этого нового доказательства страданий Беллы.
Я искоса подсмотрел, как Рене осторожно обняла дочь. Слёзы полились ручьем по щекам Рене.
– Белла, я так расстроилась!
– Прости, мам. Но теперь всё хорошо, всё в порядке.
Было не по себе слушать, как Белла в её-то состоянии утешала свою здоровую мать, но, видимо, именно так всегда складывались их отношения. Возможно, уникальное взаимодействие разума Рене с другими превратило её в некое подобие нарцисса. Такого сложно избежать, когда все удовлетворяют твои невысказанные потребности.
– Я просто рада видеть, что ты, наконец, открыла глаза.
Хотя внутри она снова поморщилась от их ужасного состояния.
Наступил момент тишины, а затем Белла с сомнением спросила:
– Как долго они были закрыты?
Я осознал, что этого мы ещё не обсудили.
– Сейчас пятница, дорогая, – ответила ей Рене. – Ты была без сознания довольно долго.
Беллу настиг шок.
– Пятница?
– Пришлось использовать седативные средства некоторое время, милая: у тебя много травм.
– Знаю, – подчеркнуто согласилась Белла. Я задумался, насколько ей сейчас больно.
– Тебе повезло, что доктор Каллен был здесь. Он хороший человек… Очень молодой, правда. И похож больше на модель, чем на врача…
– Ты познакомилась с Карлайлом?
– И с сестрой Эдварда, Элис. Милая девушка.
– Это точно!
Проницательные мысли Рене вернулись ко мне.
– Ты не говорила, что у тебя такие хорошие друзья в Форксе.
«Очень, очень хорошие друзья».
Белла внезапно застонала.
Я машинально открыл глаза. Они меня не выдали: взгляд Рене тоже был направлен на Беллу.
– Что болит? – спросила она.
– Все в порядке, – заверила Белла Рене, хотя я понимал, что это утверждение было и для меня тоже. Наши взгляды на секунду встретились, прежде чем я снова закрыл глаза. – Просто нужно не забывать лежать неподвижно.
Рене бесцельно порхала над почти неподвижной дочерью. Когда Белла снова заговорила, её голос был веселым.
– Где Фил?
Рене тут же отвлеклась, что, по моему мнению, и было целью вопроса.
«Я же ещё не сообщила ей хорошие новости! Она будет так счастлива!»
– Флорида – о, Белла! Ты никогда не угадаешь! Когда мы уже собирались уезжать, мы получили самые лучшие известия!
– Фила приняли? – спросила Белла. Я слышал в её голосе улыбку, вызванную уверенностью в ответе.
– Да! Как ты догадалась? «The Suns», представляешь?
– Это чудесно,мама, – сказала Белла, но в её тоне была нотка смущения, и я догадался, что она понятия не имеет, кто такие «The Suns».
– И тебе очень понравится Джексонвиль. – Рене почти взрывалась от энтузиазма. Её мысли кричали в тон её словам, и я был уверен, что они подействуют на Беллу так же, как и на всех остальных. Она восторгалась погодой, океаном, чудесным жёлтым домиком с белой отделкой, ни разу не усомнившись, что Белла будет пребывать в таком же восторге.
Я знал каждый аспект плана Рене для будущего Беллы. Рене мысленно восхищалась радостной новостью раз сто, пока ждала пробуждения дочери. Во многих смыслах, её план был тем самым ответом, который я искал.
– Мам, постой! – сказала Белла в замешательстве. Я представил, как энтузиазм Рене душит её наподобие тяжёлого пухового одеяла. – О чём ты? Я не поеду во Флориду. Я живу в Форксе.
– Но тебе больше не нужно этого делать, глупышка. – рассмеялась Рене. – Теперь Фил сможет быть рядом гораздо чаще… И мы много раз обсуждали: во время выездных игр я половину времени буду проводить с тобой, половину – с ним.
Рене ждала восторженной реакции Беллы.
– Мама, – медленно проговорила Белла. – Я хочу жить в Форксе. Я уже освоилась в школе, и у меня есть несколько подружек…
Взгляд Рене снова метнулся в мою сторону.
– И я нужна Чарли, – продолжила Белла. – Он совсем один там, и он абсолютно не умеет готовить.
– Ты хочешь остаться в Форксе? – Рене переспросила так, как будто слова в такой последовательности звучали бессмысленно. – Почему?
«Тот мальчик – настоящая причина».
– Я же говорю: школа, Чарли… ой!
И снова я должен был посмотреть. Рене склонилась над Беллой, её руки нерешительно потянулись к ней ища, куда прикоснуться. В итоге она положила руку на лоб Беллы.
– Белла, милая, ты ненавидишь Форкс. – Рене, казалось, переживала, что Белла забыла об этом.
Голос Беллы приобрел защищающийся тон.
– Всё не так плохо.
Рене решила говорить начистоту.
– Это всё из-за этого парня? – прошептала она. Звучало больше как обвинение, чем как вопрос.
Белла замешкалась, но потом призналась:
– Он – одна из причин… У тебя была возможность пообщаться с Эдвардом?
– Да, и я хочу поговорить об этом с тобой.
– О чем? – невинно ответила Белла.
– Думаю, парень влюблён в тебя, – прошептала Рене.
– Да, мне тоже так кажется.
«А Белла влюблена? Сколько я пропустила? Как она могла не рассказать мне? Что мне делать?»
– А… что чувствуешь ты?
Белла вздохнула, и её тон стал беспечным.
– Я совершенно без ума от него.
– Ну, он кажется очень хорошим, и, боже, он просто невероятно красив, но ты такая юная, Белла…
«И слишком похожа на Чарли. Ещё слишком рано».
– Знаю, мама, – легко согласилась Белла. – Не переживай. Это просто влюбленность.
– Точно, – сказала Рене.
«Хорошо. Значит, она не относится к этому со всей серьёзностью, как Чарли. Ой, неужели пора? Я опаздываю!»
Белла заметила, как Рене неожиданно отвлеклась.
– Тебе пора?
– Фил должен скоро позвонить… Я не думала, что ты скоро придёшь в себя…
«Телефон дома, наверное, разрывается. Мне нужно было найти телефон здесь».
– Ничего, мам. – Белла не смогла полностью скрыть свое облегчение. – Я буду не одна.
– Я скоро вернусь. Знаешь, я спала здесь, – добавила Рене, хвастаясь своим поведением хорошей матери.
– Ой, мама, не стоит этого делать! – Белла была расстроена мыслью, что её мама жертвовала собой ради неё. Подобное было неестественным для их отношений. – Ты можешь спать дома, я и не замечу разницы.
– Я слишком нервничала, – призналась Рене, понимая, что ей не стоило так бахвалиться. – В нашем районе поднялся уровень преступности, и мне не нравится оставаться там в одиночку.
– Преступности? – Белла тут же сильно насторожилась.
– Кто-то вломился в ту танцевальную студию за углом нашего дома и сжег её дотла – ничего вообще не осталось! И бросил угнанную машину прямо перед зданием. Помнишь, как ты ходила туда на танцы, дорогая?
Не только мы угоняли машины. Ищейка действительно припарковался с южной стороны танцевальной студии. Мы не знали об этом, потому не подчистили за ним, как подчистили следы собственных преступлений. Но так было даже лучше для нашего алиби, ведь та машина была угнана за день до нашего приезда в Финикс.
– Помню, – ответила Белла с дрожью в голосе.
Я с трудом оставался на месте. Рене тоже была взволнована.
– Детка, я могу остаться, если нужна тебе.
– Нет, мам, со мной всё будет в порядке. Эдвард побудет со мной.
«Конечно, побудет. В любом случае, мне нужно постирать и, пожалуй, вычистить холодильник. Тому пакету молока уже несколько месяцев".
– Я вернусь вечером.
– Люблю тебя, мама.
– И я люблю тебя, Белла. Постарайся быть осторожнее, когда ходишь, дорогая, я не хочу потерять тебя.
_________________________________________________________