Все чувства моментально отключились. Полностью дезориентированный, я пошатнулся. Голова закружилась так, что я даже не понял, что произошло. Окружающая темнота теперь заполняла моё сознание, замораживая ход мыслей и все ощущения. Будто со стороны, я видел, как безвольно опускаюсь вниз.

Ускользающий рассудок ожидал дикой боли, но так ничего и не произошло. Будто не меня только что подстрелили.

Мой затылок прошёлся по жёсткой коре дерева, но и это я практически не почувствовал. Однако я хватался за любые ощущения, лишь бы не проваливаться в темноту. Я молился, чтобы боль от раны, наконец, дошла и отрезвила меня. Но ничего. Я очутился на сырой земле.

Дыхание больше напоминало судорогу лёгких – так отчаянно я боролся за ускользающее дыхание. Я приложил здоровую руку к раненому предплечью, чтобы понять, что скрывает от меня болевой шок. Пальцы тут же стали мокрыми и липкими. Я моментально отдёрнул ладонь, не желая принимать действительность, принимать то, что я был ранен и истекал кровью. С отвращением стряхнул испачканную ладонь, отказываясь от своей слабости и немощности.

Будто через слой ваты, послышались обрывки слов. Я слушал их, совершенно не понимая значения. И не это было сейчас главным. Я снова приложил руку к ране, с невероятным удовольствием ощутив долгожданную боль. Значит, я мог её чувствовать. И даже шевелить ею.

От этой мысли я злорадно улыбнулся и через миг оскалился от той боли, что внезапно навалила на меня в полной мере. Челюсть буквально свело, удерживая меня от крика.

Я с остервенением дышал через нос, собирая по крупицам силы, чтобы подняться с земли. Всепоглощающая боль оказалась лучшим помощником в этом деле. Я упёрся руками в сырую почву, ощутив, как пальцы вошли в землю.

Где-то уже дальше послышался иной голос. Точнее голосок:

- Он мёртв?

Ощущение было таким, будто ко мне прикоснулись горячим железом. Одновременно с груди вырвался тихий рык, и пальцы глубже вошли в почву. Ничего не могло вывести меня из состояния шока. Только её голос.

Ярость уже почти сожгла меня, когда я понял, как близко был к ней в момент ранения. Но это значило, что эта тварь всё-таки добралась до неё.

Одним резким рывком я поднялся, по пути схватив рядом лежавший пистолет. Ни адская боль, ни головокружение, ни слабость в теле не могли меня остановить. Ноги не держали, но я мужественно шёл на звук отдаляющихся шагов. Лишь одна холодная расчётливая мысль присутствовала в моём сознании: убить его, забрать Беллу. И успеть это сделать, пока я ещё не истёк кровью.

Было сложно ориентироваться в пространстве. Каждый шаг давался с невероятным трудом. Голова так кружилась… Я шатался, еле волоча ноги. И понимал, что вот-вот слабость меня одолеет, и я снова окажусь на земле. Именно тогда мне было невыносимо жаль потерянной крови.

Я понял, что заметно отстал. Слишком тяжело было одновременно удерживать сознание, делать шаги и держать при этом равновесие. Вскоре стало ясно, что я сбился со следа, что слышу только свои шаги. То и дело корявые ветки били меня по лицу, по шеи и один раз даже задели рану. Я готов был завыть от этой боли, от понимания, что уже не смогу догнать их.

То, что этот ублюдок не от Волтури, я и так понял. В противном случае Белла уже была бы мертва. Ведь именно благодаря ей я сорвал ту злосчастную операцию, всполошил город и поставил под угрозу раскрытия лучших поставщиков заказных убийств. По правде говоря, это стало ясно уже тогда, когда он выстрелил, только попав в безысходное положение.

Значит, полиция. За мной следили.

Внезапно я оступился, потеряв равновесие, и тут же ещё одна ветка хлыстнула меня по рёбрам. Я инстинктивно отвёл раненую руку в сторону, с удовольствием отметив, что она слушается меня. Значит, кость практически не задета, все нервы передают сигналы. Следовательно, рана не глубокая.

Я пошёл дальше в надежде, что скоро выйду на дорогу. В лесной чаще мне всё ровно их не догнать. Несколько раз я хватался за стволы деревьев, когда те попадались мне навстречу. Так я и передвигался от дерева к дереву, пока глаза не расслабились под светом луны. Дрожащие ноги с радостью ощутили ровную твёрдую поверхность асфальта.

Я с облегчением вздохнул, а затем быстро снова вдохнул, поддерживая уровень кислорода в крови. Кровь… Сколько я её потерял? Лишь глаза обрели способность видеть, я сразу понял, как кружится всё вокруг меня. Не обращая внимания на уплывающую дорогу под ногами, я постарался выбрать правильное направление.

Ха… Будто я смогу что-то сделать… Они ушли, причём давно. Теперь Волтури точно её разыщут и убьют, не интересуясь, сколько ей известно. Я посмотрел на пистолет, уже ни к чему зажатый в моей здоровой руке. Потом бросил взгляд на раненое предплечье. Рубашка в этом месте была порвана, темнела, пропитанная кровью. Жизненно важная жидкость стекала вниз по руке причудливыми разводами, искрась под светом луны. А я безучастно смотрел на это всё, совершенно равнодушный.

Больше нет смысла. Во всём этом не было смысла. Тяжело представить чувства человека, когда он понимает, что во всём, сделанном им… Не. Было. Смысла. Всё напрасно. Зря. С тем уже успехом я мог оставить её там на крыше. Или без сознания у Дженкса. А проще всего, если бы застрелил её вместе с ним.

Потраченные силы, ранения… Нет, я не жалел себя. Я просто жалел. Так сильно, что никакая боль от пули никогда не сравнится с этим чувством. С чувством потери. Как это, потерять? Тяжело. А если потерять дважды?…

При других обстоятельствах я бы уже злился из-за того, что чувствую себя жалким. Но сейчас мне было плевать. Все чувства: жалость, боль, злость, – не имели значения. Важной была только та искорка в сердце, что уже погасла, не успев даже загореться.

Внезапно я понял, что за весь период моего существования я жил только первые семнадцать лет, а потом ещё одни сутки спустя годы.

Потом до меня дошло, что уже бессмысленно стоять здесь. Надо что-то делать: возвратиться в особняк, как-нибудь обработать место ранения, собрать сумку с оружием, замести следы своего пребывания и исчезнуть. Может, ещё попытаюсь её найти…

Безумная мысль, наконец, растормошила меня. Я всё ещё разглядывал свою рану, пока придумывал цепочку отчаянных действий. Прийти в центральный полицейский участок, где она уже, наверное, даёт показания; уложить десятка два копов, чтобы забрать оттуда девушку, а потом подорвать к чёртовой матери здание… Надежда вместе с предвкушением веселья моментально одолела слабость, я почувствовал прилив сил, в которых так нуждался.

Я решительно сжал пистолет и уже собирался возвращаться, когда услышал крик. Определенно женский. Не просто испуганный визг, а нечто такое, что стремительно пронзило меня насквозь и заставило застыть на месте. Так кричать может разве что только мать при виде мёртвого ребёнка.

Я замер, напрочь забыв, что собирался делать. Крик уже затих, но мне казалось, что я слышу его снова и снова. Бесконечный повтор в моих ушах будто пытался сдвинуть меня с места, вынудить бежать на помощь.

Однако результат получился иным: я был в полном оцепенении. Может из-за шока, может из-за подсознательного нежелания, чтобы такой крик принадлежал Белле… Но я до последнего не хотел принимать очевидного.

Каждая клеточка мозга понимала, что надо бежать, а тело не слушалось. А потом… Я не заметил, когда успел разогнаться до такой скорости. Стремительно приближался поворот. Я был абсолютно уверен, что когда окажусь за ним, увижу и её, и то, из-за чего она так кричала. Я летел туда так, будто от того, как быстро я там окажусь, зависела моя жизнь.

Внезапно бледный свет луны осветил бегущую мне на встречу девушку. Я сразу же остановился, всё-таки отказываясь верить, что эта Белла. Я вообще не мог верить своим ощущениям, воспоминаниям о случившемся. Что-то случилось. Я ошибся. Ранивший меня человек не был спасителем.

Логический ряд событий, их смысл со щелчком выстроился в моей голове как раз тогда, когда она поравнялась со мной. Я автоматически вскинул руку и молниеносно схватил Беллу за запястье. Что это была моя раненная рука, я понял слишком поздно, когда по инерции сместился на пару шагов за девушкой. Острая боль заново пронзила предплечье. Так, что некоторое время я просто держал Беллу за запястье, а потом сцепил зубы и рванул её к себе простреленной рукой.

Белла не удержалась на ногах. Здоровая рука мёртвой хваткой сжимала пистолет, поэтому ловить пришлось раненой. Я моментально пустил её руку и у самой земли схватил за талию, рывком поднял и прижал к себе.

Первым моим ощущением были удары её шального сердца. Я отчётливо помнил каждую частицу того мгновения, пока ловил её и притягивал к себе. Однако её безумное сердцебиение, судорожное дыхание и сжатые кулачки на моей рубашке до сих пор казались ненастоящими.

Внезапно я понял, что дышу так же часто, как и она. Голова шла кругом, пока я медленно осознавал то, что и вправду обнимаю Беллу. Она дышала прямо мне в шею, почти прикасаясь приоткрытыми губами к моей коже. Но больше всего завораживал стук её сердца.

А потом я сам чуть не задохнулся, когда она обвила мою шею руками. Причём так сильно, что моё, ослабевшее от потери крови, тело покачнулось. Я уставился прямо перед собой, над её головой, на дорогу, которую не видел. Боже, как обманчивы были мои ощущения… Она прижималась ко мне…

Тело изнывало, а я отказывался верить… Не знаю, как в таком шоковом состоянии я смог заметить приближающуюся к нам фигуру. Через секунду я понял, что это её преследователь, а ещё через секунду – что я его знаю. И да, он коп.

Больше всего на свете я мечтал продлить это сладкое мгновение, но действовать надо было немедленно, пока он не заметил обвитые вокруг моей шеи руки Беллы.

Резким движением я расцепил её объятия и развернул лицом к несостоявшемуся спасителю.

Я должен был сделать всё, что в моих силах, лишь бы заставить его остановиться. Он не должен ничего заподозрить. И единственное, чем я мог воспользоваться, это шантажом. Мне было больно это делать, особенно после того, как Белла так доверчиво обнимала меня. Но я всё же поднял раненую руку и положил ей на шею.

Я старался не обращать внимания на удары пульса под моими пальцами. Будто её дрожи и шального биения сердца не хватало, чтобы понять, как она боится.

Эта сволочь, Джейкоб Блэк, перед которым я сам так глупо разоблачил себя, подходил всё ближе и ближе. И вот, когда расстояние между нами сократилось до нескольких метров, я решил, что пора приступать к более решительным действиям. Я запрокинул голову Беллы, стараясь сделать это резко и как можно более нежно. Но так, чтобы ни у кого не осталось сомнений о моём равнодушии к девушке.

А потом и пистолет стал на свое место, в ямке под её челюстью. Тяжелее всего было положить палец на курок. Это было так… Будто я стал на допустимую грань в этой игре, прямо над обрывом, а теперь шёл на самом краешке. Что ж, вошел в роль – играй! Сценарий классический.

- Одно движение, и она труп! – угрожающе прорычал я.

Блэк сразу остановился, на что я и рассчитывал. С гримасой ненависти он наставил на меня оружие. Я исподлобья уставился на его застывший силуэт. Страшно представить, как бесила меня эта ситуация. Я, конечно, был очень рад и удивлён тому, что Белла каким-то странным образом решила вернуться, но злость на Блэка уже потеснила и это чувство.

- Пусти её! – вскричал он.

Ага. Уже. После того, что я пережил, его слова показались особенно наглыми. Ненависть к нему ударила по мозгам. Причём так сильно, что я по-настоящему, в припадке ярости сильнее надавил на горло девушки.

Я еле сдерживал рык в попытке выместить свои эмоции в дыхании, что уже становилось таким же тяжёлым, как у Беллы под дулом пистолета. Её колотила крупная дрожь. А мне была ненавистна мысль, что я заставляю её бояться. Только я об этом подумал, как злость на Блэка моментально достигла своего пика, и я в ужасе понял, что чуть не нажал на курок.

Эта сволочь же только наоборот легкомысленно играла с моим самообладанием.

- Я так и знал, кого прикрывает Гарри! – закричал он голосом, полным призрения.

О, да! Потрепал он мне нервы когда-то… Ладонь с пистолетом дёрнулась, выказывая моё желание пристрелить его сию же секунду. Я так жалел, что не обладал для этого достаточной скоростью.

- Долго же ты копал под меня, щенок! – сквозь зубы произнёс я.

Я вспомнил, сколько раз этот поддонок своими жалкими попытками вывести меня на чистую воду срывал мои планы. Со злорадной улыбкой я положил руку на талию Беллы, прижимая к себе долгожданный трофей.

Она в ответ громко вздохнула. Я даже на мгновение потерял бдительность из-за той безумной мысли, что проскочила в моей голове. Неужели ей это понравилось?..

- Пусти её! – опять взревел Джейкоб.

Злорадная улыбка на моем лице граничила с оскалом. Ну уж нет. Никогда.

- После того как ты свалишь отсюда! – рявкнул я.

Я стал ощущать, как Белла делала еле заметные движения, явно не в состоянии терпеть это напряжение. Как же мне было жаль, что мне приходилось доводить её до такого состояния. Но пустить её, по крайней мере сейчас, я не мог.

Всем своим существом я хотел избавить её от страха. Отчаянно пытаясь найти решение, я начал гладить её по животу. Кончиками пальцев я ощутил, как напряжены её мышцы, и сам еле сдержал вздох.

Белла не расслабилась ни на грамм. Поэтому я наклонился и еле слышно шепнул ей на ухо:

- Не бойся.

Я продолжал скользить по платью, ожидая действий Блэка, при этом не забывая прижимать ствол пистолета к хрупкой шеи девушки.
- Я найду тебя! И уничтожу! Твоё место в аду, Мейсен! – произнёс Блэк.

О, как самонадеянно. Не спорю, мне значительно прибавилось оптимизма, когда понял, что из игры выйду победителем. Ведь в руках я держал козырь. В прямом смысле слова. Я тихо засмеялся. Я прекрасно понимал, что скрыться будет очень тяжело, но его слова теперь звучали наивно. Во всяком случае, для меня.

Джейкоб, продолжая сверлить меня негодующим взглядом, начал отступать назад. Я с надменным выражением наблюдал его капитуляцию. Он не отводил дуло пистолета, так как понимал, что получит пулю в затылок, как только повернётся ко мне спиной. Лишь отойдя на то расстояние, где я не смогу прицелиться, он развернулся и зашагал прочь. Что ж, парень расписался в своем бессилии. Чувство победы пьянило, и я окончательно подтвердил свое первенство, положив подбородок на плечо своей козырной даме.

Казалось, самодовольство невозможно содрать с моего лица. Блэк уже исчез, наверное, чтобы собрать группу захвата. А это означало, что у нас есть минимум времени. Пусть. Где-то неподалеку протяжно заскрипели шины, что свидетельствовало о его отъезде.

Я убрал пистолет, поставил на предохранитель и положил в карман куртки. Однако меня очень удивило то, что до сих пор чувствовал тяжесть её головки на моем плече: она не решалась опускать голову. Мое самодовольство испарилось, как только понял, в каком оцепенении была несчастная девушка.

Столько всего нужно ещё сделать, а я не мог что-то сказать или сдвинуться с места. Точнее, просто не хотел. Какие только вопросы не крутились у меня в голове… Но я ничего не хотел говорить. Хотя и должен. Например, извиниться. Вот только слов я всё ровно не мог подобрать.

Понимание того, как мало нам осталось дышать спокойно, привело меня в отчаяние. Я опустил вторую руку ей на талию, наслаждаясь её изящностью и хрупкостью. Я тянул драгоценные секунды, стараясь взять с них как можно больше. Мне было так хорошо… И так горько из-за того, что девушка до сих пор боялась пошевелиться.

Не в силах больше выдерживать эти муки, я взял её за плечи и плавно развернул к себе. Мне необходимо было видеть её лицо, чтобы извиниться. Хотя я и не представлял, какие вообще слова могу сказать ей после всего этого. Белла пошатнулась. Казалось, даже держать голову прямо стоило ей огромных усилий. Её веки были истощенно опущены вниз, пряча то, что не смогли скрыть дрожащие губы. Ресницы отбрасывали мерцающую тень на мокрые от слёз щеки. Как же мучительно было чувствовать каждое её вздрагивание…

- Прости, - вырвалось раньше, чем я смог что-то с собой поделать.

Никогда за всю свою жизнь я не произносил этих слов. Искреннее – никогда. Я даже поразился тому, как по-новому они прозвучали.

Я замер в ожидании её реакции, и было совершенно плевать, что минута, данная нам, давно истекла. Однако Белла молчала. И это было хуже всего. Я был готов кричать, молить… Будто я имел на это право.

Обезопасить её жизнь в дальнейшем – вот чем я обязан перед ней. Это всё, на что я мог надеяться. Нам надо вернуться в поместье. Пять минут на сборы, а потом мы должны исчезнуть.

- Ты ранен, - вдруг слабо прошептала она.

Признаюсь, не ожидал, что она скажет именно это. Даже оторопел на мгновение, а потом поспешил убрать руки подальше от неё.

- Пойдём, - сказал я сухо.

И так ясно, что на разговор ни она, ни я не были способны. А время поджимало. Однако Белла уже развернулась в нужном направлении до того, как я договорил. Будто только и ждала, когда я буду готов позвать. Она сама прекрасно понимала, что нас теперь ждёт.

Я повернулся вслед за ней, становясь за её спиной, и пошёл. Боже, я и забыл как ослаб… На самом деле, тряслись не только ноги, но и руки. Господи, лучше бы я стоял на месте…

Идти до особняка пришлось долго. За всю дорогу никто из нас не проронил ни слова. Я на всякий случай продолжал идти позади неё, готовый отразить возможное нападение сзади. Белла шла ровно, не оглядываясь. Я поражался тому спокойствию, что исходило от неё. Ведь буквально недавно она была напугана до смерти. Я шёл, разглядывая её сзади. Идеально ровная осанка, волна длинных чёрных волос… Я думал, что сойду с ума. Не в последнюю очередь от тех загадок, коими полна была эта девушка.

Пока мы шли, я думал о том, что произошло за последние полчаса. Почему она кричала? Почему вернулась? Что такого сделал ей Блэк? Почему она не поехала с ним? И, мать твою, почему она всё-таки вернулась?!

Потом бросилась обнимать… Ответ был таким очевидным и таким смешным. Не уж то она добровольно захотела остаться со мной? После всего этого? Её поведение не поддавалось никакой логике. И тут я не выдержал. Схватил ею за талию и резко повернул лицом к себе. Я поздно понял, что не рассчитал силы: воздух со свистом вышел с груди Беллы, а я сам еле удержал равновесие. Я уставился прямо ей в глаза, и чем дольше я смотрел, тем сбивчивее становилось её дыхание.

- Почему ты вернулась? – прошипел я.

Белла закрыла глаза и отвернулась. Ах, не признаётся! Я взял её за подбородок и снова повернул к себе, вынуждая смотреть мне прямо глаза. Если я сейчас же всё не узнаю, то уже точно озверею! Девушка тяжело сглотнула, и её взгляд вылил на меня поток смешанных разных эмоций, с которых так и не удалось что-то понять. Я наклонился к ней ниже, крепче сжав хрупкий подбородок, и прошипел прямо в губы:

- Скажи.

Девушка начала задыхаться, пытаясь отодвинуть меня руками. Моя слабость сыграла ей на пользу, и она вырвалась. Освободившись, Белла истерично закричала:

- Да какая разница?! Я не знаю!!!

Её крик многократным эхом разошелся по лесу.

- Считай, что я просто сошла с ума! – уже тише сказала она. А потом снова отвернулась, пряча своё лицо в дрожащих ладонях.

Вот теперь я был сбит с толку окончательно. Я смотрел, как девушка пытается успокоиться, и не черта не понимал. Она сошла с ума. Мир сошёл с ума! Я, мать твою, тоже скоро сойду с ума! Очевидный ответ уже казался не просто смешным, а откровенно безумным. Но другого всё ровно не было.

Дай Бог, я истолковал всё правильно… С этой мыслью я подошёл к ней, а потом секунду поколебался и крепко обнял её хрупкий стан.

Не об этом сейчас стоило думать… Но какой же тоненькой она была. Как берёзка… Она вмиг замерла и, кажется, перестала дышать. Только её сердце выдавало себя. Я не мог слышать, но зато ладонями ощущал, как отбиваются его удары в теле девушки.

Я молча ждал её реакции. Даже сама тишина вокруг нас затихла. Всё замерло. А я уже думал о том, что буду делать, если она всё же оттолкнёт меня. Но пока на это не было и намёка. Вообще не было намёка на то, что она хоть что-то сделает.

Господи, на что я рассчитывал? Глупец. Как мне теперь отпустить её?..

- Я думала, ты мёртв, - её призрачный голос покачнул застывшую тишину.

В моём горле образовался ком. Волна лёгкой дрожи пробежало по мне от головы до ног, и сразу же дышать стало тяжелее. Что это значит? Тот её крик в лесу… То, как она тогда вцепилась в меня… Мои руки сами по себе сильнее сжались вокруг её талии.

Я не мог думать. Не хотел. Чтобы не портить сомнениями этот шаткий момент. Давно забытые чувства, которых, я думал, больше никогда не испытаю, поднимались волной откуда-то с глубин. Это ощущение пьянило, обескураживало, воскрешало меня… Я больше не мог сдерживаться…

Я сдался.

Почти грубо, с силой, резко я прижал девушку к себе и зарылся лицом в шелковистые волосы на её затылке. Совсем не так, как тогда, возле клуба, просто чтобы спрятать своё лицо. Сейчас я жадно вдыхал её запах, настойчиво убирая волосы подбородком, чтобы добраться до шеи.

Наконец руки Беллы слетели с лица и вцепились в мои. Мне даже было всё ровно, пытается она снять их или наоборот. Я вообще не понимал, что на меня нашло. Белла дышала так судорожно, пытаясь что-то сказать…

- Я… я сошла с ума… наверное? – прошептала она.

О, Боже… Она плакала. Меня как будто облили холодной водой. Но я всё ровно был пьян. Однако на смену безумству пришло опустошение. И такое горькое… Я медленно выпустил её из объятий.

Девушка сразу же повернулась ко мне. И не успел я хоть что-то подумать, как она сама накинулась на меня, дрожащими пальцами схватила мои безвольные руки и вернула себе на талию. Слёзы катились по её щекам, искрясь под светом луны, пока она отчаянно возводила мои объятия.

Таким оторопевшим я ещё никогда не был. Я безмолвно подчинялся ей до тех пор, пока она не успокоилась, пока не оказалась в моих объятиях.

Я был пьян. Я был слаб. Я был ранен. Я был счастлив.

А она до сих пор плакала, не получив от меня ответа. Она была такой тёплой, ранимой… Я боялся обнять сильнее, в страхе не рассчитать силу. Вместо этого я поднёс ладонь к ее личику, чтобы смахнуть слёзы, и поцеловал в лоб. Её же ручки обвили мою шею. Как же тяжело она дышала… А сердце билось так гулко… Или это моё? Не важно. Я до сих пор не мог отвести губы, очарованный нежностью её кожи.

Я не помню, когда начал целовать ей веки. А потом и щёки, ловя каждую слезинку, погибая от этого вкуса. Одна капля докатилась до уголка её губ. Я тут же проворно поймал её и застыл. И Белла застыла. А я начал задыхаться, будто остановился у самой пропасти. Так прошло две секунды, равные четырём ударам моего ошалелого сердца.

А потом я обрушился на её губы. Так жадно и безумно, захлёбываясь своим сумасшествием и её вкусом. Я целовал её, будто пил воду после трёхдневной жажды. А она упрямо не хотела разжимать губы, отчего с моей груди вырвался раздражённый рык.

Одному дьяволу известно, куда могла бы завести меня моя необузданная жажда, если бы Белла не послушалась. Я схватил её за затылок и с долгожданным наслаждениям скользнул языком ей в рот. Она тут же застонала, что стало роковой ошибкой. Её стон прошёл сквозь меня… И гори оно всё огнём!

Это уже был не поцелуй. Практически без движения – так глубоко я был в ней. Я знал, что она задыхается…

POV Белла

Его губы скользили по моим щекам успокаивающее и в то же время сводили с ума. Мне было стыдно за слёзы… И так сладко ощущать его тёплые прикосновения. Я и подумать не могла, что он может быть таким тёплым и нежным. Во мне разливалась сладкая нега, с умопомрачительным привкусом его аромата… Дрожащими руками я обнимала его за шею, до сих пор не веря своим ощущениям.

Он склонил голову на бок, чтобы поймать слезу у самых моих губ. Когда Эдвард внезапно остановился, я перестала дышать. Моё сердце пропустило несколько ударов…

Всё произошло до того, как сердце совершило хоть один удар. Сначала это было просто прикосновение, а потом настоящая боль. Его губы впились мои так неистово и так неожиданно, что я еле сдержала вскрик. А он терзал мои плотно сжатые губы, доставляя каждым движением невыносимую боль и удовольствие.

Боже милостивый… Ствол пистолета на моем горле – это ничто по сравнению с тем, что он творил сейчас. Его дикость и сила порождали во мне животный страх, отчего я просто не могла разжать челюсть.

Внезапно с его груди послышалось утробное рычание. Страх достиг точки кипения, и я покорно открыла губы. Эдвард вскинул руку к моему затылку, чтобы проникнуть глубже. Одновременно он прижал мою голову и… ввёл язык так глубоко, что я от неожиданности застонала прямо ему в рот.

Матерь Божья… Внизу живота образовался узел, пока он изводил меня остервенелыми движениями языками. Я дрожала как в лихорадке, удары обезумевшего сердца отзывались в моем животе. А он тем временем вошёл так глубоко, что даже не мог больше совершать и этих пыток.

Я задыхалась. Я умирала. Но хотела большего. Я тянула его за волосы, отчаянно молила остановиться, просила глоток воздуха… А он безжалостно убивал меня. Дьявол всё ровно не поступит иначе.

И тут он начал беспрерывно рычать. Каждая моя клеточка изнывала, стонала ему в ответ. Бес, зверь… Он вжимал меня в себя, высасывал последние жизненные силы и рычал от удовольствия. А мне было больно и невыносимо сладко. До тех пор, пока отсутствие кислорода не сделало свое и я не почувствовала, что теряю сознание.