Солнечные лучи были так ярки, что пробивались даже сквозь кроны деревьев, примостившихся на тротуаре. Голубое небо, светлея по мере приближения к горизонту, словно насмехалось над нами, навеивая мысли о горной речушке, чьи воды так же кристально чисты и отливают блеском аквамарина. Джон Таккер, прикрывая голову пресс-папье, дабы спастись от палящего солнца, бежал в сторону банка: сегодня был его первый рабочий день и он боялся опоздать. Дядюшка Уинстон с трудом устроил племянника и строго наказал ему быть пунктуальным, сообразительным, вежливым и сейчас Джон норовил все испортить, потеряв долгожданное место помощника кассира, даже не подходя к рабочему столу. Юноша вспотел, мокрая челка скрывала его лоб, рубашка прилипла к разгоряченному телу - его вид был явно непригляден. Он уже пожалел, что надел белые носки из хлопка, которые купила ему мать, казалось, ещё чуть-чуть, и он будет охвачен огнем – языки пламени уже щекочут его ноги.

Наконец, он достиг здания банка, его взгляд даже не задержался на величественном фасаде этого строения и отливающей золотом табличке, обычно его взор с благоговейным трепетом устремлялся на сие объекты, это было в ту пору, когда он даже мечтать не смел стать частью этого таинства, но сейчас он спешил. Стараясь не привлечь ничье внимание, он попытался, бесшумно, скользя по паркету, пройти в кабинет начальника, но не тут-то было – пол был недавно вымыт и Джон потерял равновесие, его пресс-папье полетело назад, а он сам неопределенно качнувшись, подался вперед, но, к счастью, не упал. Со всех сторон послышались смешки, Джон повернулся на каблуках, придав своему виду наиболее серьезный вид, но его взгляд натолкнулся на пару холодных голубых глаз, и все его самообладание мигом улетучилось – он весь вспыхнул. Перед юношей предстала величественная нереида, прекрасная и юная. У девушки была трогательно-хрупкая фигурка, большие синие глаза, длинные пышные ресницы, нежный овал лица обрамляли светлые локоны, она была, точно муза Тициана. Она презрительно посмотрела на застывшего в немом изумлении Джона и, отодвигая белой туфелькой пресс-папье паренька, двинулась прочь. Мигом очнувшись, Джон бросился в кабинет босса, тот сделал выговор юноше, но тут, же смягчился и отдал приказания ему.

Образ прекрасной девушки так и поселился в голове Джона, хотя он и пытался его прогнать. Он был немного возбужден, мысли его витали где-то вдалеке. Эмма – сестра молодого человека, сразу же заметила его задумчивый вид, как только он вошел в их скромную квартирку.

- Джон, что с тобой? – настороженно спросила девушка.

- Нет… ничего… - неопределенно ответил он.

Но за их скудным ужином, состоящим из подогретого супа и нескольких ломтей хлеба, Эмма заметила, что Джон всё ещё будто отсутствует, сестра даже испугалась – у него ведь сегодня был первый рабочий день, а он даже не обмолвился и словом об этом. Она то и дело украдкой поглядывала на брата, боясь, что он перехватит её взгляд и будет вести себя нарочито весело, приняв, что ни на есть, самый добродушный вид.

Затем Эмма принялась читать, а Джон, прижавшись к обклеенной дешевыми обоями стене, вскинул голову и вздохнул. Эти вздохи повторились, по крайней мере, раз пять, и только тогда Эмма посмотрела на брата с выжидающим видом.

- Эмма, я видел сегодня божество! – восторженно проговорил он.
Эмма поощрительно кивнула.
- Она такая красивая, у неё самые большие синие глаза на всем целом свете, а какие у неё руки… Её весь облик какой-то волшебный. У неё светлые волосы, она вся, как будто воздушная…

- И где ты встретил её? – спросила сестра брата.

- В банке…

- И как же зовут её? – поинтересовалась Эмма, откидывая со лба рыжую прядь волос.

- Зовут… Я… Я не знаю. О, Господи! Я даже не знаю её имени, - разочарованно выдохнул
он.

- Ничего, Джон, ты красив и молод, на твоем пути встретятся еще много красивых девушек, - ободряюще проговорила Эмма.

- Возможно, - улыбнулся Джон, хотя сам думал иначе. – Никаких вестей от родителей? - спросил он, лишь бы сменить тему разговора, а о своей царице он и позже сможет погрезить – впереди вся ночь.

- Нет, увы, пока ответа нет. Джон, а ты не голодаешь там? Ты можешь брать с собой еду, я буду готовить тебе что-нибудь.

- Спасибо, сестренка, я буду премного тебе благодарен. А как там твои идеи насчет курсов машинисток? – спросил Джон.

- О, я пойду в сентябре, я уже договорилась, - улыбнулась Эмма.
Затем после этой беседы каждый занялся своим делом: Эмма продолжила читать, а Джон якобы пошел спать, а на самом деле, как вы уже, наверное, догадались, был весь погружен в мысли о красавице, что встретил давеча. Он не спал почти всю ночь.

Наутро Джон проснулся слишком поздно, вероятность того, что его уволят, была на этот раз даже большей чем вчера. Он наспех помылся и оделся, затем пулей помчался в банк. Эмма неодобрительно покачала головой: Джон забыл свой ленч. Девушка решила отнести его брату, только позже. День стоял такой же жаркий, как и вчера, трава вся выгорела, а листья грозились пожелтеть раньше времени. Облачившись в бежевое платье из крепа, Эмма неспешным шагом направилась в банк, подставляя свое хорошенькое личико под ласковые солнечные лучи. Как только она подошла к зданию, девушка увидела Розали Хейл и Ройса Кинга, державшихся за руки – весь город только и говорил об их помолвке. Она поразилась их красоте и в её голове промелькнула мысль: «Как же это несправедливо: у одних – все, а у других – ничего!» Розали попрощалась с Ройсом и со счастливой улыбкой на лице, направилась к входу. Эмма направилась туда же, Ройс Кинг с хищным огоньком в глазах взглядом скользнул по женственной фигуре Эммы. Розали направилась к отцу, а Эмма к брату.

Джон схватил сестру за локоть и прошептал:
- Вот она, та девушка… - кивая головой в сторону Розали.

- Ты с ума сошел, Джон?! Это же Розали Хейл – без пяти минут жена Ройса Кинга.

- Так она помолвлена… - удрученно протянул парень.

- Да, я же сказала. Джон, выкинь ты эту дурь из головы и занимайся работой, я пошла, а то еще чего доброго, тебе выговор сделают, - сказав это, девушка с рассерженным видом, поспешила уйти. Но как только она вышла, высокий мужской голос окликнул её:

- Мисс, простите!

Это был Ройс Кинг: щегольский черный костюм, красный галстук, черные напомаженные волосы; одной рукой поглаживая тонкие, как щеточка, усы, другой придерживая папиросу, он стоял, облокотившись о кузов шикарного Кадиллака. Эмма обернулась, её полный рот приоткрылся от изумления.

- Мисс, простите, - повторил Ройс, - не могли бы вы помочь мне выбрать подарок для невесты, мои сестры заняты, а я непременно должен ей что-нибудь подарить, но, увы, не приложу ума, что может понравиться ей.

- Вы просите меня? – удивленно воскликнула Эмма, невольно поправляя прическу.

- О, я знаю, как глупо это звучит. Простите за мою бестактность, просто я отчаянно нуждаюсь в совете, - ослепительно улыбаясь, произнес Ройс.
Эмма, как бы она молода не была, понимала, что отнюдь не подарок для невесты заставил Ройса заговорить с ней, но, несмотря на это, согласилась поехать с ним в ювелирный магазин.

Они долго выбирали, при этом, рука Ройса случайно касалась руки Эммы, часто он стоял слишком близко к ней, и она ощущала его горячее дыхание так близко, даже слишком близко. В конце концов, они остановили свой выбор на броши из платины, украшенной сапфировой фигуркой русалки.

- У вас чудесный вкус, мисс Таккер, - промолвил Ройс Кинг, целуя руку Эммы. - Куда вас подвезти?

- О, не надо, - на лице девушки вспыхнул румянец. - Я еще зайду к подруге.

- Вы уверены? – Ройс пристально взглянул на девушку.

- Да, мистер Кинг, - улыбнулась Эмма.

Тогда Ройс сжал руку девушки, и сев в автомобиль, уехал. Когда Эмма разжала ладонь, то увидела то, что и ожидала: записку с просьбой о встрече в парке завтра вечером. Улыбнувшись своим мыслям, она пешком пошла в их с братом скромную квартиру.

Розали тем временем лежала на софе в своей комнате, ей было грустно: они с Ройсом стали редко видеться в последнее время, они встречаются теперь только на званых обедах и в банке. Она не сомневалась в его чувствах, нет, но что-то тревожило её. Сотни мужчин рады были бы оказаться на его месте, хотя и он достойнейший среди них. Она чуть не рассмеялась, когда вспомнила лицо банковского служащего, которого она встретила вчера: у него был такой глупый вид, когда он её увидел. Но через мгновение её губы дрогнули, и она опять погрузилась в уныние. Она раздраженно подумала: «Скоро я выйду замуж, у меня родятся чудесные дети, которые будут много очаровательнее даже сыночка Веры. Розали Хейл, выкиньте из головы этот мусор».

Вечером к ним на ужин пришел Ройс Кинг, он подарил Розали чудесную брошь, она была рада и решила, что жизнь все-таки прекрасна.

Таккеры же скромно отужинав, принялись играть в шахматы, Эмма постоянно проигрывала. Затем они легли спать.

Следующий день для Розали и Джона прошел тихо. Однако у Ройса и Эммы намечалось свидание. Девушка накинула на глаза черную вуалетку и отправилась в парк, в назначенное время пара встретилась. Вечер был теплый, лишь легкий ветерок заставлял листья трепетать. Даже небо было окрашено в теплые краски, вдалеке виднелась розовая полоска заката. Ройс Кинг поцеловал загорелые ручки Эммы.

- Эмма, вы такая красавица! Вы похожи на солнышко, ваши рыжие кудри, веснушки… Я просто схожу с ума, - ворковал Ройс.

- Мистер Кинг… - выдохнула Эмма. Парочка все время кругом озиралась.

- Эмма, называйте меня Ройсом. Может быть, нам лучше поехать в мой дом, я его снимаю, но родные ничего не знают о нём.

- Я… Я не знаю, Ройс, - испуганно промолвила Эмма.

- Не подумайте ничего ужасного, просто до поры до времени, нам лучше не показываться на людях, - и Эмма пошла за этим властным мужчиной.

Его машина быстро довезла их до двухэтажного дома на окраине Рочестера, он не был шикарен, но убранство комнат явно говорило о том, что не бедные люди здесь проживают.

- Эмма, ангел, чем вы занимаетесь? – спрашивал Ройс, протягивая девушке стакан вина.

- Ещё ничем, я с сентября должна пойти на курсы машинисток, но я мечтаю о сцене, - на последнем слове она шумно выдохнула.

- Правда? – удивился Ройс. – Пожалуй, я смогу вам помочь.

- Я бы была вам так благодарна, - улыбнулась девушка.

Ройс склонился над ней и поцеловал её в алые губки, девушка не отстранилась, она лишь крепче обхватила шею Ройса и прильнула к нему.

Розали была в гостях у своей подруги Веры, малыш последней играл с подаренной гостьей игрушкой, не в силах сломать её, он нахмурился и произнес нечто вроде «Гагн». Гостья тихонько посмеялась и, подняв малыша, посадила его к себе на колени.

- Генри, ты почему хмуришься? – спросила Розали, целуя его нежную щечку.

- В последнее время у него вошло в привычку все ломать, как бы он твои серьги не сорвал, - сказала Вера.

Но Генри уже потянулся к блестящим серьгам гостьи. Розали отпрянула и весело засмеялась.
- Что-то мой муженек припозднился сегодня, на улице уже совсем темно, - Вера нахмурилась. Розали заметила, как только её подруга говорит о сыне или о муже, в её глазах появляется такая нежность, мягкость, заурядная внешность Веры сразу преображается. Но сейчас в её глазах промелькнуло ещё и беспокойство, скоро и она – Розали будет такой. Она представляла, как будет давать обеды, как в саду их огромного дома будут резвиться её дети – маленькие ангелы, она надеялась, что у них будут такие же светлые волосы, как у неё, а не черные – Ройса. Она каждую ночь мечтала о том, что каждое лето они будут ездить в Европу, может быть, посетят Египет или Марокко.

- Вера, не переживай, - улыбнулась Розали. «Поскорее бы свадьба», - думала она. Как же томительно было ожидание, а ещё счастье Веры, как бы дразнило её, порой ей становилось так завидно, она даже злилась на свою подругу. – Я пойду, пожалуй, темно ведь уже, - сказала она, передавая малыша Генри матери.

- Хорошо, Розали. Спасибо, что зашла, - сказала девушка, чмокая подругу.

Тонкий серп луны уже обозначился на небе. Сверчки весело запели свою мелодию. Деревья отбрасывали тени на освещенные светом фонарей, тротуары. Летние вечера – это самое прекрасно, что есть на свете. Но Джона Таккера это, ни сколько не заботило, он сидел, нахмурившись, пытаясь отогнать прочь образ Розали, но он преследовал его, как наваждение. Тусклый свет красного абажура открывал вид на незаконченный портрет предмета воздыхания паренька. Старый стол из ольхи мог раскрошиться в любую минуту – Джон уже третий раз ударил кулаком по нему. В его зеленых с коричневыми крапинками глазах читалось бессилие. Наконец, послышался звук открывающейся двери – пришла Эмма.

- Джон, ты дома? – послышался голос сестры из прихожей.

- Да. Где ты была, Эмма?! – раздраженно крикнул он.

- Я ведь говорила тебе, что буду у подруги, диктатор, - обиженно проворчала она.

- Прости, я забыл, - извинился Джон.

В этот вечер они оба молчали, ни один не сказал, ни слова, лишь Эмма время от времени хваталась за голову, а Джон вздыхал.

Ройс Кинг сидел в ресторане «Петролеум» с друзьями.

- Третья пташка за месяц, Ройс, да ты молодчина! – воскликнул Джек Уорхолл, чокаясь с остальными.

- Это же я, думал, что после помолвки я изменюсь? Как бы не так… - усмехнулся Ройс Кинг.