Глава 7. При свете солнца и в пламени свечей.





Чак покинул комнату Блэр, едва собравшись с силами, ее мягкие фразы до сих пор звучали в его ушах, каждая интонация отдавалась дрожью в его теле. Парень не мог дышать, не мог думать, все еще улавливая аромат ванили на своих пальцах, которые еще недавно перебирали волосы Блэр. Он не мог отбиться от картинок, что преследовали его: ее хрупкое тело, лежащее на полу, ее губы, хватающие ртом воздух, будто его не хватало… И то, как она его позвала в конце, как просила не уходить, все фразы Блэр были пропитаны любовью – этого Чак точно не заслуживал.

Любовь… Как она, Блэр Уолдорф, самая совершенная и прекрасная девушка, могла полюбить его, Чака Басса? Одну из великих сволочей, которой он и являлся. Он просто не мог поверить, что Блэр могла заботиться о нем. Это просто невозможно.

Поэтому он просто сбежал.

Он почти хотел, чтобы Блэр видела тот взгляд, что он бросил на нее, когда уходил уже второй раз за день. Может быть, тогда бы она увидела, как выглядят со стороны их отношения. Может быть, тогда она поняла бы, что Чак не сможет сделать жизнь этой прекрасной девушки лучше.
С Блэр нельзя обращаться грубо, только ласка и забота могут помочь ей. А Чак только погубил бы их обоих, он знал это.

Но парень никак не мог избавиться от ноющей боли в своем животе. Блэр сказала, что любит его, и Чак больше не хотел бежать от этой истины. Больше не хотел.
Он хотел развернуться, вновь попав в плен ее спальни, ее рук. Он хотел обнять Блэр и сказать ей, какая же она красивая. Чак хотел пообещать, что больше никогда не покинет ее. Но это было бы именно тем обещанием, которое он не смог бы сдержать.

Поэтому он просто сбежал.

Оказавшись на улице, Чак обнаружил, что не хочет садиться в припаркованный лимузин. Он не хотел уступать темноте тонированных стекол, не сегодня. Он не хотел видеть черный кожаный салон автомобиля и чувствовать ту похоть, что обуревала его каждый раз, когда Блэр попадала в его объятия в этом укромном, только для них двоих, месте. Сегодня ему было нужно не это.
Чак лишь хотел быть свободным, быть без Блэр, потому что забота с его стороны могла быть попросту для нее опасной. Она была лишь бывшей девушкой его лучшего друга. И неважно, насколько зол сейчас был Чак на Натаниеля – как вообще можно было быть настолько непроходимым тупицей, чтобы изменить Блэр? – он все равно заботился о своем лучшем друге, беспокоясь о том, что он сделал. Чак не мог влюбиться в Блэр – это было бы против всех правил, что он когда-то сам создал.Но, с другой стороны, когда дело касалось Блэр, нарушение правил было более чем оправдано.

Чак сходил с ума, будучи не в силах избавиться от воспоминаний о ее волосах, разметавшихся по подушке, когда она лежала в его объятиях, о ее заплаканном личике, о том, как Блэр смотрела куда-то в пустоту своим остекленевшим взглядом, а произносимые ею слова были пронизаны болью, голос казался надломленным, когда она рассказывала о событиях не так давно минувших дней.
Парень просто не мог смириться с той картиной, что видел в спальне – настолько это все не вязалось с образом Блэр. Эта девушка всегда была сильной, волевой, решительной. Чак понимал, что все то, что он видел в спальне - это была та часть Блэр, которую она бы не позволила увидеть никому, кроме него. Эта мысль неосознанно вызвала на лице Чака улыбку.

Неизвестно каким образом, но вскоре ноги Чака привели его к дому Натаниеля. И он не сомневался, не так, как Блэр днем ранее. Вместо этого он просто распахнул входную дверь и решительно зашагал по темному коридору, будучи готовым высказать все накипевшее Натаниелю за то, что тот просто не соответствовал своей когда-то девушке.

Конечно, Чак вскоре понял, что его друг был слишком невежественным, чтобы даже начать постигать прекрасную загадку, коей и являлась Блэр. Нейт никогда не ценил в ней этого.
Чак же понял ее, отчего разозлился еще больше, но в этот раз уже на себя. Почему он не мог быть с Блэр, если он был тем единственным человеком, кто постиг все потаенные уголочки ее души?
От этих и других размышлений Чак нахмурился еще сильнее, его челюсть была плотно сжата. Сейчас молодой человек преследовал лишь одну цель, по причине которой и появился в этом пентхаусе – поговорить с Натаниелем и убедить этого более высокого, более популярного и приличного мальчика даже не пытаться вернуть Блэр назад. Чак прекрасно знал, что это не будет легким делом, он не услышит в ответ четкого «да» или «нет». Натаниель без сомнения захочет вернуть Блэр назад – а кто бы не захотел? – но скорее, боясь впасть в немилость своего отца. Нейт не захочет вернуть Блэр просто для того, чтобы быть с ней.

И Чак, зная Натаниеля, мог легко удержать своего друга от подобных сомнительных мотивов. Чак подумал, что это может быть не так уж и сложно.

Но, тем не менее, парень нервничал.

Чак обнаружил Натаниеля лежащим в своей кровати, его голубые глаза, изучающие сейчас потолок, блестели, очевидно, от выпитого алкоголя и… Это что, в его глазах промелькнуло раскаяние? Чак на секунду сжался от одной этой мысли.

- Мой дорогой брат, - начал Чак и сам же ужаснулся тому, как легко эти слова слетели с его языка, особенно если учесть, что он собирался предать своего брата одним из самых жестоких способов. – На что ты тратишь свое время сейчас?

Нездоровый смешок сорвался с губ Нейта.

- Да так, ничего особенного… Интересно, чем сейчас занимается Блэр? Ну и так, думаю о Серене…
Голос Натаниеля надломился, будто он вспоминал сейчас тот день, что провел с блондинкой, тот день, после которого все развалилось. Однако, по правде говоря, Натаниель понял, что их отношениям с Блэр пришел конец еще задолго до этого. И его интрижка с Сереной стала лишь кульминацией прошедших дней. Так или иначе, то, что произошло у него с блондинкой, не имеет особого значения. Все они отправятся в ад – только каждый в свое время.

Натаниель предавался своим размышлениям и даже не замечал, как у стоящего рядом с ним Чака от злости и отвращения сжались кулаки. Парень задавался вопросом – как его лучший друг, который был ему близок, как никто другой, мог упомянуть имена Блэр и Серены в одном предложении? Они были настолько разными. Серена всегда была светлой, легкой, смеющейся длинноногой блондинкой, но Блэр… Блэр была тихой, таинственной и такой завораживающей.

Как Нейт мог думать о Серене даже в этот момент? Чак не понимал его, потому что для него Блэр была единственной девушкой – женщиной, поправил он сам себя – о ком он собирался заботиться всю жизнь.

- Я думаю, что хочу вернуть Блэр.

Эта фраза вернула Чака к реальности, и пусть эта мысль была болезненной, и он, возможно, заблуждался, но Блэр принадлежала скорее ему, Нейту. Конечно, Чак попытается убедить Натаниеля отпустить Блэр и попытается уговорить Блэр оставить этого «золотого мальчика». Но Чак не верил в свои силы, не верил в то, что может победить. Он знал, что должен самоликвидироваться из жизни их двоих.

Тяжело вздохнув, Чак ответил:

- Я, конечно, понимаю, что ты хочешь ее вернуть. Вопрос лишь в том, зачем тебе это надо?
Чак почти явственно увидел, как Нейт стал колебаться с ответом. Это было его слабым местом. Всякий раз, когда принц Верхнего Ист-Сайда задумывался над тем, зачем ему Блэр, он никогда не мог найти подходящего ответа.

Честно говоря, Чак не знал, что собирался сделать в дальнейшем. Он не знал, хочет ли он быть с Блэр. Парень знал только то, что никогда не соответствовал Натаниелю ни в представлении Блэр, ни в чьем-либо еще. До тех пор, пока Натаниель хотел быть с Блэр – а, может, даже и без его желания, подумал Чак печально – Блэр все равно хотела быть с ним.

Именно поэтому Чак решил убедиться, что Нейт не хочет вернуть свою девушку.

Однако пауза в их диалоге затягивалась. Наконец, когда Чак уже не мог молчать дольше, он нервно провел рукой по волосам, спросив напрямик:

- Ты любишь ее?

Натаниель, как всегда, не задумываясь в подобных случаях, выдал:

- Конечно!

Голос Натаниеля, казалось, был почти возмущенным, но не слишком, потому что этот вопрос был оправдан. Чак – а, может, только один он – знал те сомнения, что часто посещали Натаниеля относительно его отношений с Блэр. Нейт любил ее, они оба это знали, но, может, этого было уже недостаточно?

Натаниель поднялся на ноги и посмотрел на своего лучшего друга практически с презрением.
- И вообще, это не твое дело, парень.

Чак, покачав головой, уперся одной рукой в грудь Натаниеля. Голос Чака изменял ему, а губы сами собой формировали слова, озвучить которые он боялся.

- Это неплохой аргумент, Натаниель, в том случае, если ты действительно не влюблен в королеву Би. Давай мы все-таки не будем забывать, что еще совсем недавно ты трахал ее лучшую подругу.
Натаниель вздрогнул от этих слов, как от удара, съежился и приготовился к обороне.
- Ну… Это было нечто большее. Серена не просто какая-то девушка, с которой я спал. Она значит для меня нечто большее.

Глаза Натаниеля наполнились нескрываемыми эмоциями, и Чак сделал шаг назад, чтобы со стороны взглянуть на сложившуюся ситуацию. Если Нейт так мало заботился о Блэр – а так и было – то не могло ли это значить…

Чак задал вопрос своему другу, старательно пряча глаза карамельного цвета и едва скрывая подступающий гнев:

- Так кто же она для тебя?

Натаниель потер затылок и прошептал мечтательно, с каким-то благоговением:

- Я не знаю. Серена… Она… - Нейт покачал головой, будто это объяснение было достаточным, и в определенной степени так и было: Серена – это Серена. А Блэр – это Блэр. Две совершенно разные девушки, у которых, так или иначе, есть кое-что общее. Они всегда восставали из пепла, были способны выжить в любых обстоятельствах.

Чак криво ухмыльнулся. Он все понял. Парням вообще непросто выражать свои чувства. И особенно не в том случае, когда речь идет о девушке с Верхнего Ист-Сайда, дружба с которой может оказать серьезное влияние на его жизнь.

Чак, наконец, решился:

- В таком случае, я предполагаю, ты не собираешься возвращать свою Снежную королеву назад?

Натаниель усмехнулся и пробормотал в ответ:

- Я не знаю. Мы с Блэр были вместе так долго. Я не хочу разрушать все, что было между нами.
Разве Нейт еще не сделал этого?

Чаку хотелось выкрикнуть это, встряхнуть Натаниеля и заставить его уже сделать выбор. Либо он хочет быть с Блэр, либо нет. Район, в котором они все живут, не терпел полутонов. Каждый неверный шаг мог круто изменить жизнь каждого его жителя.

Парень сжал кулаки, стараясь обрести спокойствие, но он не мог прогнать ту темноту, что сейчас проникала в его бездушные янтарные глаза. Почему Натаниель не видел, что он не может оставить Блэр в подвешенном состоянии и при удобном случае дергать за веревочку. Что заставило его мучить Блэр так долго, завести так далеко, что сейчас девушка сама не могла справиться со своими эмоциями. Блэр могла бы выдержать все это, но он ей причинил слишком много боли. Сейчас она была такой хрупкой…

Поэтому Чак смирился со своей участью. Он мог потерять лучшего друга, но Блэр была единственной, кем он не будет жертвовать. Он не мог принести ее в жертву их с Нейтом дружбы.

- Ты не хочешь ее возвращать, - Чак произнес это утвердительно, с ледяным спокойствием скрестив руки на груди. Чак должен был сделать это для себя, для Блэр. Натаниель больше не имеет значения, если вообще когда-либо имел.

Натаниель моргнул, ошеломленный такой уверенностью друга.

- Я не хочу?

Чак рассмеялся про себя. В этой комнате находился человек, которого бы он мог согнуть или сломать для одного только своего удовольствия. Натаниель был так податлив, переменчив. И он изменится для их общего блага.

- Нет, - Чак повторил это медленно, поднимая и встречаясь взглядом с Натаниелем, - ты не хочешь.

- И почему же? – Взгляд Натаниеля по-прежнему был непонимающим. Чаку хотелось ударить своего друга, вбить в него все то, чего она так не понимал. Но он не мог этого сделать. У Натаниеля было слишком мало серого вещества.

Поэтому Чак лишь тяжело вздохнул, начиная разъяснять все своему другу:

- Дорогой Натаниель, очевидно, ты еще сам не пришел к такому выводу.

Чак ждал хоть проблеска понимания на лице друга, но лицо его оппонента оставалось пустым, ничего не выражающим.

- Ты же не любишь ее! – наконец, закричал Чак, полностью разочарованный в поведении своего друга. Он все еще пытался сохранять спокойствие, наблюдая за лицом Натаниеля и понимая, что в его голове все-таки происходит какой-то мыслительный процесс. – Если бы ты любил ее, ты бы не переспал с Сереной.

Натаниель, изумившись столь пылкой речи друга, покачал головой.

- Я все же думаю, что люблю Блэр.

Это уже выходило за границы терпения Чака, поэтому, зарычав, он угрожающе прошептал:

- Нет, ты любишь Серену. Неужели ты этого не понимаешь?

Ответом ему послужила тишина. Оба друга слышали лишь как дергаются занавески от порывов ветра, врывающихся сквозь открытое окно: сильных, хлестких. Чак чувствовал себя совершенно нежеланным гостем в этом доме.

- Помирись со своей дражайшей Блэр, Натаниель, если ты так хочешь, - наконец, прервал молчание Чак. Его голос был сиплым, будто каждое произносимое слово обжигало ему глотку. – Но поверь, я действую в твоих интересах, поэтому и говорю, что вернуться к Блэр – не лучший выбор, - произнеся эти слова, Чак, наконец, покинул стены этой квартиры, не потрудившись даже обернуться на Натаниеля. Он мог позволить себе обернуться назад, когда уходил от Блэр, но сейчас было время смотреть только вперед.



Блэр открыла и снова закрыла свои глаза. Внутри нее была лишь одна темнота – пустая, лишенная всяких эмоций – и так не хватало его, Чака…

Неужели он оставил ее вновь? Девушке казалось, что все-таки что-то изменилось, и они, наконец, смогут признать те чувства, что были между ними уже так давно. Блэр же сказала, что беспокоится за Чака, что он нужен ей… Но Чак лишь смог подтвердить ее опасения – ту разницу, что была между тем, что они чувствовали, и что они должны были чувствовать по отношению друг к другу.

Блэр притянула колени к груди, словно сдерживая себя. Она не могла, она физически не могла броситься сейчас в ванную и опустошить содержимое своего желудка. Не в этот раз, а, может, никогда. Оставив девушку, Чак будто забрал какую-то часть ее души с собой.

С Чаком у Блэр была надежда на исцеление, у нее был шанс спастись.

Блэр Уолдорф была сейчас как никогда уверена в том, что Чак нужен ей, она должна получить его. Конечно, она отдавала себе отчет в том, что он – Чак Басс, а значит, никто и никогда не мог по-настоящему им обладать. Но ведь это не означало, что она не могла заявить о своих желаниях? Он держал ее в своих объятиях, он стирал ее слезы, их линии судьбы переплелись также, как были сплетены их ноги всего несколько часов назад. Неужели все это произошло так недавно?

Эта мысль была такой непривычной. Слишком многое произошло между ними в последние часы.
Казалось, что этой ночью все лишнее отвалилось само собой – не имели значения ни время, ни статус, ни деньги.

Блэр должна была найти Чака, потому что они не должны были отказываться от того, что было между ними. Это значило для них слишком многое.

Кажется, Блэр проснулась в пятницу, да, это точно, Чак приходил к ней в пятницу, значит, она уже пропустила один учебный день. Это было так нехарактерно для нее. Теперь же все будут думать, что это измена Нейта и предательство Серены сломили ее, и она не смогла прийти в школу. Поэтому Блэр понимала, что просто обязана вернуться в школу и доказать, что события последних дней совсем ее не волнуют. Вне зависимости от того, насколько ей будет больно видеть этих двоих вместе, девушка все равно должна была прийти туда.

Однако сомнения и неуверенность не покидали Блэр. Увидеть Серену и Нейта по отдельности – это она могла бы перенести, но что, если они будут вместе… Сможет ли девушка справиться с этим без Чака?

Блэр должна была найти его раньше, чем эти двое нашли бы ее. Найти Чака и сказать ему, что хотела бы быть с ним, сказать, что он относился к ней лучше, чем когда-либо Нейт, сказать ему, сказать… Но девушка погрузилась в сон без сновидений прежде, чем смогла завершить свою мысль.

Снова Блэр проснулась уже от звука будильника, обнаружив себя по-прежнему на полу, где, очевидно, и пролежала все это время. Странно, что Дорота не заходила к ней и не переложила в кровать. Это было так на нее не похоже… Так непохоже, что, может, кто-то приложил к этому свою руку… Но нет, это просто смешно!

Окинув взглядом комнату, Блэр обнаружила несколько явных напоминаний о Чаке, оставшихся после его ухода: клетчатый шарф свисал с окна, ярко-синий галстук «Аскот» лежал на тумбочке, и, что хуже всего, серый шелковый галстук, в котором он был в тот же день, но ранее, запутался в простынях.

Блэр простонала, это было выше ее сил. Но девушка не могла не признать одного – ей нравилось то, что Чак оставил следы в ее жизни. Это был многозначительный жест, и это не укрылось от Блэр.

Поднявшись с пола, она чуть не вскрикнула от боли в затекших ногах, но собралась с силами и направилась прямиком к своему гардеробу, выуживая оттуда фиолетовый сарафан, который надевала днем ранее. Поднеся ткань к лицу, она с шумом вдохнула воздух в тщетной попытке поймать неуловимый, опьяняющий аромат Чака Басса. Только слабые нотки скотча задержались в районе декольте, и Блэр с удовольствием вдохнула их полной грудью. Через минуту, встряхнув головой, она уже знала, что выбрать из своего обширного гардероба - у девушки был особый наряд, в котором она еще не проигрывала. Блэр надела серебристую юбку от Donna Karan, темно-зеленую блузку от Dior, слегка улыбнувшись и завершив свой образ ниткой жемчуга. Надев светло-серые туфельки от Prada, девушка ободком уложила свои кудри, прикоснулась румянами к щекам и чуть добавила консилера под глаза, чтобы придать лицу свежий вид.

Да, она была готова.

Блэр вздохнула, чувствуя, как сжимается ее горло. Она не привыкла волноваться, тем более, из-за парня. Это становилось проблемой. Чак заставил Блэр волноваться. Это было так непривычно, потому что с Нейтом ей было так спокойно, а с Чаком все было по-другому, именно из-за этого Блэр и нервничала. С Чаком она испытывала слишком сильные эмоции, и это ее пугало.

Однако, отогнав дурные мысли, она решительно направилась прочь из квартиры, не обращая внимания на настойчивые звонки Дороты. Кажется, эта женщина становилась все более назойливой.

Выйдя на улицу, Блэр решила пройтись и насладиться прохладным весенним воздухом – это было бы лучшим началом того дня, на который у нее уже было запланировано выполнение одной миссии.
Погода была ясной, воздух свеж – все это напомнило девушке о том хорошем, что было у нее с Нейтом, пока он все не разрушил. Но, по крайней мере, Блэр была рада тому, что жизнь продолжается, и ее красоту можно встретить в самых неожиданных местах. И этой красотой сейчас был Чак Басс. Блэр тихо рассмеялась от этой мысли. Однако, увидев лимузин Чака, ее нервозность накатила с новой силой, и девушка чуть не дала задний ход.

Но нет, Блэр зашла слишком далеко. Поэтому, расправив плечи, она решительно двинулась к школе. Это было ее время – время королевы Би.

Подойдя к Пенелопе, Из и Хейзел, она кивнула им, приветствуя, и с трудом подавила в себе желание отругать их за то, с каким сочувствующим взглядом те ее встретили. Поэтому, чтобы напомнить им об их месте, Блэр спросила властно:

- Где мой латте?

Три девицы обменялись недоверчивыми взглядами, они не ожидали, что Блэр сейчас будет интересовать ее кофе, а не отношения с бывшим парнем. Однако, вспомнив, какой стойкой и бесчувственной может быть Блэр, когда захочет, Хейзел оживилась первой:

- Твой кофе, Блэр.

Уолдорф кивнула, забирая кофе из протянутой руки Хейзел, и направилась дальше, оставляя девочек глотать пыль.

Столкнувшись с Нейтом, она даже не подняла глаз, чтобы не встречаться с его взглядом. Девушка знала, что он удивлен, но решила проигнорировать его. Нейт все еще был ей не безразличен, но уже так далек, почти забытыт… Кем же они были с Нейтом друг для друга до того, как он ей изменил, а Блэр влюбилась в Чака… Да, те отношения остались в прошлом. Ее сказочный принц оказался совсем не идеальным. Однако с этим Блэр справилась, а вот с Сереной была другая история…

Как только Блэр направилась к тому укромному месту, где, как она предполагала, мог находиться Чак, она поймала взгляд Серены, стоявшей в оживленной толпе учеников. И по причине, которой она не могла понять даже годы спустя, Блэр улыбнулась. Не смотря на то, что уже ко второму уроку все будут знать об этом, Блэр не могла игнорировать эту девушку – Серена была ее лучшей подругой. Однако все это потеряло смысл, когда она увидела его.

Чак стоял, лениво прислонившись к стене, в шляпе, небрежно примостившейся на его голове. Его фирменный шарф – а скорее, его копия, так как оригинал все еще лежал у Блэр в спальне – был обмотан вокруг шеи, а в глазах мелькало странное отвращение ко всему происходящему.
Блэр, не раздумывая, направилась в его сторону, потому что ей было все равно, что Чак думал о том, что никогда не сможет конкурировать с Нейтом. И неважно, что сама Блэр никогда не будет достойна его… даже не любви, хотя бы общения с Чаком. Больше ничего не имело значения.

Все, что она сейчас видела – только он.

---

Перевод и редактура: barsy

Буду рада вашим комментариям на ФОРУМЕ!