Мне снилась Белла. Определенно, это была она.

Без недосказанностей, недомолвок и неопределенностей.

Она не была в поле моего зрения, появляясь, как обычно, только вспышками своего каштанового естества, но я чувствовал, что это Белла.

По атмосфере, которую она приносила, что ли.

По теплу, запаху. Собственной тяге к ней.

Утро стучалось в глаза уже довольно долго, но я всё не хотел впускать его в свой сонный мозг.

Слишком рано. Слишком светло. Слишком.

Когда ото сна остались только ошметки в виде неуловимых воспоминаний и просто еле заметных ощущений, я насторожился, вслушиваясь в реальность за закрытыми глазами.

Первое, что я заметил, точнее почувствовал, - моё тело поделилось на двое.

Именно так, без предисловий и предупреждений.

Я лежал на правом боку, и моя спина по температурному комфорту не уступала северному полюсу. Было очень холодно, если простыми словами.

Передняя же часть моего тела чувствовала себя гораздо лучше. Мои руки, грудь, голова, колени имели не просто нормальную температуру, а даже слегка повышенную.

Я чуть опустил голову вниз и дотронулся носом до чего-то мягкого.

Открываю глаза, чтобы рассеять все догадки.

Или подтвердить их.

Сразу стало понятно, почему тепло. Я же прижимаю к себе компактную отопительную станцию.

Она дышит размеренно и спокойно. Мои руки, обернутые вокруг неё и сцепленные в районе живота, плавно двигаются вверх и вниз вместе с её дыханием.

Волосы разбросаны по ковру над нашими головами. Красиво.

Наши ноги согнуты в коленях и прижаты друг к другу.

Мы сейчас, как конструктор, лего. Два кирпичика, которые необходимо соединить, чтобы вышло что-то путное.

Как фигура в форме буквы L в тетрисе и ей обратная.

Дополняем. Соответствуем.

Приближаю лицо чуть ближе, касаюсь носом её затылка. Волосы щекочут глаза. Никогда не думал, что боюсь щекотки.

Никогда не думал, что у меня будет вот такое утро.

Странно, но не чувствую неудобства после сна, фактически, на полу.

Вдыхаю поглубже. Этот запах: утро и Белла.

По флаконам и на память.

Еще рано. Скорее всего, ночь только-только покинула нас. Не оставив и записки. Всегда так уходит. Живет в Америке, а уходит, как истинная англичанка.

Я отстраняюсь буквально на пару миллиметров, но сразу же чувствую этот околозимний холод.

Вокруг нас кольцами обвилась тишина.

Так странно, кажется, что это состояние может длиться вечно.

Вечное спокойствие. Умиротворенность.

Нет ничего вечного, конечно. Но зачем тогда в Снаружести придумали это слово «вечность»? Чтобы иметь стимул? Иметь, куда стремиться?

Это как морковка перед носом у осла.

Белла тяжело вздыхает и чуть подается назад, полностью прижимаясь ко мне. Снова восстанавливая нашу фигуру из лего.

Заполняя все пазы. Пустоты.

Только внешне, да.

А так хочется, чтобы и внутренне.

Иногда кажется, что это даже возможно.

Но все эти иллюзии свойственны только Снаружным обитателям. Я же не оттуда.

А она?

Потихонечку вытягиваю одну руку из-под Беллы. Приподнимаюсь на локте. Отсюда всё видно лучше. Её лицо, расслабленное и такое открытое, что, кажется, я слышу, что ей снится.

Губы чуть приподнимаются в улыбке. Тихий спокойный вздох.

Море. Так сниться умеет только море.

Пропускаю через себя еще несколько её вдохов и выдохов.

Затем медленно, чтобы не потревожить, встаю и немного разминаю замерзшую спину.

Как бы Белла не простыла здесь.

На кухне еще со вчера горит свет. Искусственный, он так резко контрастирует с естественным, льющимся из окон утром, что глаза начинает саднить.

Выключаю его. Пытаюсь прояснить зрение.

Утром всегда так. Всё как-то острее.

Вдруг обнаруживается больше углов. Неровностей.

Иду в спальню, по пути проскальзывая взглядом по моему каштановому спутнику, ярким пятном выделяющемуся на белом ковре.

Её пальчики утопают в пушистом ворсе. Брови чуть нахмурены.

Я не так близко сейчас, чтобы расслышать, о чем её новый сон.

В спальне расстилаю постель. Взбиваю подушку, стремясь создать что-то, напоминающее облако.

Возвращаюсь к Белле и поднимаю её на руки.

От таких манипуляций я бы давным-давно проснулся. Она лишь пробормотала что-то в недовольстве.

В спальню и на постель. Накрываю одеялом. Она в джинсах и футболке, но я боюсь, что всё же может замерзнуть.

Стою рядом, не двигаясь. Впитываю.

Белла переворачивается на бок, подкладывает сложенные ладошки под голову и вздыхает.

Я отмираю. Выпрямляюсь. Сбрасываю с себя этот магический туман, которым она заполнила всю мою голову.

Иду в душ, и там хоть ненадолго прихожу в себя.

- Это то, что ты хотел? – спрашиваю вслух.

- Это то, чего я хотел бы, - скривившись, отвечаю я сам себе.

Закончив водные процедуры, я вернулся в этот волшебный смог, что стоит в моей квартире со вчерашнего вечера. У него есть одно очень полезное свойство – напрочь забываешь то, что должен помнить всегда.

А в моем положении надо быть настороже и помнить о…

Белла всё так же спит, не сменив позу за время моего отсутствия. Я стараюсь быть тихим, но каждый шаг отдается точно ударами молота.

Сажусь на другую сторону постели. Разворачиваюсь назад и теперь могу видеть её лицо.

Стряхиваю воду с волос на пол, выкидываю с кровати подушку туда же и ложусь.

Лицом к ней. Близко так, что внутри всё натягивается.

Касаюсь своими губами её лба и застываю в этом положении. Горячо. Кажется, кровь в моем теле сворачивается от такой температуры. У её ног.

Мысли опять не слушаются меня. Уплывают. Выскальзывают.

Я проснулся от странного запаха, как от толчка.

В кровати я один. Как и должно быть.

Втягиваю воздух. Пахнет кофе, но не в этом странность. Есть еще что-то.

Кажется, так пахнет её голос, когда она смеется. Или улыбается. Для меня.

Выхожу на кухню и убеждаюсь в своих догадках. Она улыбается. Стоит спиной ко мне, и я не вижу этого, но чувствую. В наушниках перед окном. Качается в такт музыки или своим мыслям.

Белла оборачивается прежде, чем я придумал, как привлечь её внимание. Вынимает наушники, подходит и обворачивается вокруг меня теплым облаком, будто я - то самое, единственное солнце, к которому она стремилась.

- Я приготовила кофе. – Её волосы слегка влажные, оставляют на моих руках капельки воды.

- А я однажды видел дельфина.

- Правда? – отрывается от меня и смеется. – Это круто! – делано хмурится. - Нам надо сходить в магазин, иначе мне придется съесть тебя на обед.

- Лучше бы тебе выбрать кого-то покачественнее, - морщусь.

- Я шучу. - Она споласкивает чашку, из которой пила кофе.

- Я понимаю, просто предупредил на всякий случай.

- Пойдешь со мной в магазин? – прошмыгнула мимо меня в гостиную.

- Можно заказать что-то сюда. – Иду за ней.

- Хочу приготовить сама. – Белла скручивает свои волосы в пучок.

Со вздохом иду в спальню, натягиваю джинсы и толстовку, попутно продолжая разговор:

- Просто знай, что из-за тебя какой-то парень из службы доставки не получит свои пару долларов, - таким голосом записывают социальные ролики.

- О, я безумно стыжусь своего решения, – смеется. – Ты скоро там?

Поездка в лифте прошла спокойно. Белла внимательно читала правила пользования, а я старался не сжимать слишком сильно её ладошку, которую она вложила в мою руку прямо перед выходом.

Когда последний раз я держался за руку? Сто, тысячу лет назад?

Было ли это и тогда так интенсивно? Важно. Значимо.

Из лифта Белла вывела меня словно на буксире. Наши руки натянуты между нами будто гитарная струна с узлом в самой сердцевине.

У неё было веселое настроение, как мне показалось. Она постоянно смеялась и подгоняла меня, ссылаясь на нестерпимый голод.

Боб стоял за своей стойкой и заполнял какие-то бумажки.

- Мистер Каллен, Белла. – Он кивнул нам, напялив на лицо вежливую улыбку, и продолжил делать записи.

Я притормозил, потянув на себя этот несущийся, умирающий с голода, локомотив.

- Как дела, Боб?

- Не жалуюсь, сэр. – Он специально меня игнорирует? Опять затеял свои игры?

- Привет, - махнула ему Белла и прижалась к моему боку, нетерпеливо сжимая наши сплетенные пальцы.

- Как ваши дела, сэр? – ему осталось только зевнуть для полноты картины.

Я тоже чуть сжал руку и покачал головой.

- Тепло, но… - хотелось сказать что-то колкое, вот только нетерпеливый барахтающийся комочек под боком постоянно сбивал меня с мысли, напуская в голову свой туман. – Нам пора.

И теперь уже я потянул её к двери.

- Пока, - еще раз махнула ему Белла.

И, кажется, я заметил, как Боб махнул в ответ. И подмигнул ей?

Белла привела меня в какой-то доселе незнакомый мне супермаркет. Там даже продуктовые тележки есть. Честно думал, что это миф.

Пока Белла разъезжала по магазину и складывала в тележку всё необходимое, я застыл перед прилавком с журналами и газетами. Разглядывание лиц лучше, чем анализирование Снаружести.

А затем я и вовсе вышел за кассы, выхватывая взглядом мелькающую каштановую голову. Народу было много, и Белла оказалась шестой в очереди на оплату. В Снаружести даже для того, чтобы отдать собственные деньги надо отстоять очередь. Бред какой-то.

Рядом со мной стоял парень, ничем не примечательный и обычный, я бы не заметил его вовсе, если бы он не таращился так на Беллу. Откровенно нагло.

Она уже пятая. Его взгляд приклеен к ней намертво. Супер клеем или чем-то похожим. Я не имею ничего против. Супер клея.

Она вторая. Улыбается и рассматривает сладости на стеллажах перед кассой. Парень приглаживает свои волосы в чисто женском жесте. Мы стоим рядом, но я делаю шаг к нему, чтобы быть еще ближе.

- Красивая, правда? – мой доверительный шепот ему точно в голову.

Он вскидывает брови, следит за моим взглядом, направленным на Беллу, улыбается и кивает.

- Жаль, что сумасшедшая. – Вся скорбь мира в моем голосе.

- Что? – округленные глаза. Мои любимые.

- Так бывает. Девочка психически нездорова уже очень давно. Я её врач, и она здесь под моим присмотром. – Пожимаю плечами.

Парень тяжело сглатывает, хмурится, чуть ведет плечами и без слов уходит, обрывая нашу увлекательную беседу. Я же, с чувством плохо скрываемого удовлетворения, подошел к Белле, чтобы отдать свою банковскую карточку.

А когда мы шли обратно, я слушал её веселое бормотание о пользе шоколада, сжимал теплые пальчики этой преследующей меня последние полгода девушки, и с улыбкой решил, что сказал тому парню абсолютную правду.

Она сейчас здесь, со мной, и это доказывает её сумасшествие.

Я притянул Беллу к себе и поцеловал в голову, прошептав тихое «дурочка».

- Как ты меня назвал? – моя невинная улыбка в ответ.

И этого достаточно.

- Завтра рано вставать, - проскулила Белла, накалывая на вилку только что приготовленную курицу в сливочном соусе.

- Тебя никто не заставляет там работать.

- Заставляет еще как! Система, знаешь?

- Слышал где-то. – Я засовываю свою тарелку в посудомоечную машину и опираюсь о стойку.

В квартиру просачивается вечер, это заметно по удлиняющимся теням. Белла убирает со стола и выходит из кухни, а я остаюсь и пытаюсь прочистить голову от её пагубного влияния. Спустя какое-то время иду в гостиную, усаживаюсь на пол и открываю ноутбук, чтобы ответить на письма по работе. Других мне уже давно не приходит, если не считать тех, что от мисс Обыкновенности89.

Заказ на музыкальное сопровождение для финальных титров одной малобюджетной картины. Сохраняю себе сценарий, чтобы иметь представление, в каком направлении писать музыку.

На мои плечи что-то ложится. Я думал, что это вечер, но потом ощутил тепло её ладоней. Подобралась неслышно, незаметно. Словно вирус, распространяющийся по воздуху.

- Чем занимаешься? – поцелуй в шею. Обжигающе-приятная дрожь в месте нового ожога.

- Мазохизмом.

Её фырканье горячим воздухом проникает под кожу и внедряется сразу в сонную артерию.

Я закрываю ноутбук и откидываюсь чуть назад, прислоняясь спиной к её груди. Поворачиваю голову, встречаясь с пылающими глазами Беллы. Всем телом ощущаю её прерывистое, слишком частое дыхание. Разворачиваюсь к ней лицом и стараюсь дышать в такой же тональности. Мы близко-близко. Расстояние одного слова.

- Белла. – С тягучим, похожим на топленое масло, голосом преодолеваю это расстояние и касаюсь её губ.

В глазах всё искрится от слишком высокого напряжения, пропитавшего нас. Мне не хватает воздуха, но это не повод прекращать её целовать, я просто отрываюсь от губ и перехожу на шею. Я хриплю от разрывающей потребности, которая буквально кипятит мою кровь, заставляя меня еще сильнее хвататься за Беллу, как за спасательный круг, удерживающий меня в этой реальности.

Мне кажется, что моя кожа горит, словно щедро сдобренная бензином. Белла снимает с меня футболку, изображая видимость спасения от сгорания заживо, но тут же прижимается ко мне губами, подливая масла в мой огонь.

Пальцы, кожа, руки, губы, губы, губы. Всё сгорает в этом полыхающем танце.

Несмотря на творящееся безумие, я аккуратно укладываю Беллу на ковер, накрывая своим телом, своими губами, поджигая её своим пламенем.

Наши движения синхронны и почти неразборчивы. Мы цепляемся друг за друга до боли в пальцах, до судорог в суставах, не в силах выразить боль и удовольствие от происходящего.

Я сдираю свои колени и локти о ворс ковра, но это только добавляет остроты.

Мы переливаемся друг в друга. Сосуществуем.

Я кусаю её губы в ответ на такой же агрессивный укус. Металлический вкус крови на языке. Её? Моей?

Она запрокидывает голову, пытаясь вдохнуть этот раскаленный добела воздух, впивается ногтями в мою спину, оставляя пылающие красным борозды.

Я жадничаю. Медлю. Наслаждаясь этим самосожжением.

Мои движения становятся резче. Потребней.

Белла тянет меня за волосы, прижимаясь ближе, двигаясь в такт. Отдаваясь мне полностью. Дурочка.

Я кусаю её за шею, словно вампир, пытаясь взять всё, что она может дать мне, когда чувствую, как её тело сжимается вокруг меня. Проваливаюсь вместе с ней. Развеиваюсь прахом над её телом.

Догорели. Дотла. До дна.

Еще немного дымим, остужаясь в объятьях друг друга.

Мне хочется курить, но еще больше – быть способным.

Быть с ней. С ними. Самим собой.

Она уснула. Прямо здесь, на моей прожженной груди.

Отношу её в постель и обнимаю своим телом, еще не совсем растерявшим то тепло, что она мне сегодня отдала.

Просыпаюсь под раздражающий писк и барахтанье Беллы в моих руках.

- Будильник, - стонет она, пытаясь отнять от себя мои руки.

- Сама такая. – Выпускаю её и накрываю голову подушкой, чтобы прекратить эти Снаружные звуки.

Но всё равно слышу, как она одевается и напевает что-то себе под нос.

- Это практически контрабанда, - замечаю я, отбрасывая подушку и усаживаясь на кровати. – Ты серьезно протащила в мой дом будильник?

- Мне надо как-то вставать с утра, - беспечно пожимает она плечами. – И это будильник в моем сотовом телефоне. – Белла скрывается в ванной.

Я нехотя встаю, надеваю штаны, найденные в гостиной, и иду на кухню, чтобы включить кофеварочную машину.

- Сегодня первый день зимы! – Белла вбежала в комнату, когда я уже выпил полчашки своего кофе. Она выглянула в окно и нахмурилась.

- Ты хотела что, снег? В первый день зимы? Хоть бы до Рождества выпал, - усмехнулся я.

Она обняла меня, и на голое тело это чувствовалось в сто раз лучше.

- Где твоя футболка? – спросила она, отпивая свой кофе.

- Всё настолько плохо, что ты спрашиваешь про неё? – я развел руки в стороны.

- Всё настолько хорошо, что я спрашиваю про неё, - улыбнулась она и выбежала из кухни.

Когда я тоже вышел оттуда, она уже натягивала куртку. Рядом с обувью стояла сумка с ноутбуком.

- Я заеду после работы к Анжеле, проведаю как она там. И захвачу кое-что, - тараторила Белла, обуваясь.

- Ты так любишь от меня уходить, да? – спросил я, облокачиваясь о входную дверь.

- Ненавижу. – Целует меня в губы, берет в руки сумку и ждёт, пока я её выпущу.

И я выпустил.

А как только за ней закрылась дверь, действительно почувствовал, что наступила зима.

__________

*Полынь

Еще один эпиграф, только его надо слушать!