A/N: Я ни разу не ставила песню к главе, хотя они были. Но здесь без нее просто невозможно обойтись. Приятного прочтения!



Окидываю взглядом Джаспера, сидящего на переднем сидении авто Фитцси. Вдруг это просто обман зрения? Тянусь к его плечу, проверяя его реальность. Он ловит мою руку и целует кончики пальцев. Если это - бред, то быть сумасшедшей не так уж плохо.

Я еду на автопилоте, даже не смотря на знаки и съезды с трассы – эта дорога стала частью биологического инстинкта. Такой же естественной и автоматической, как дыхание или ходьба. Множество раз я совершала эту поездку, но всегда одна. Так странно ехать днем. Кошусь на Джаспера: он будто состоит из частичек света. Точно нереальный. И все же его губы теплые, мягкие, всепрощающие.

Я проснулась от запаха яичницы с беконом и звуков музыки, приглушенных нейлоновыми струнами под любимыми мозолистыми пальцами. Он все еще здесь. Не сбежал ночью. Это не было всего лишь сном.

Пол заколол босые ноги холодом, но я все равно выползла из комнаты без носков. Завтрак уже был на столе, а Джаспер сидел, наигрывая «Here Comes the Sun»(2), и встрепенулся, услышав открывающуюся дверь.

- Привет, - застенчиво поздоровалась я. – Тебе не обязательно было готовить, - показала на стол.
- Я хотел доказать свою компетентность в долбанном домашнем хозяйстве. Извини за ту тряпку. Наверняка, тебе даже смотреть на нее больно.

Конечно, он был прав, но больно мне было совсем по другим причинам, чем из-за полного несоответствия тряпки с полотенцем.

- Ты уже готовил удивительное барбекю, - напомнила я, вспоминая замечательный и почти идеальный вечер у него дома. У него. Смогу ли я еще раз зайти туда, не сорвавшись или не умерев от стыда?

Он улыбнулся и продолжил играть, напевая что-то себе под нос.

Села рядом, прижалась к его плечу, оценивая аромат:
- Ты пахнешь домом, - уткнулась носом в его рубашку. – Не моим, но домом моего сердца.

Он не ответил, но сокровенно улыбнулся, не прерывая игру.

Сглотнула, решая возобновить Серьезный Разговор.

- Итак.
- Да? – продолжил он, перебирая струны.
- Что сейчас происходит?
- В смысле?
- Мы не можем вернуться к тому, что было, - покачала головой, протирая заспанные глаза.
- Да. Не можем.

Я проезжаю этот привычный путь, ужасно знакомый, но каждую секунду меняющийся и обновляющийся из-за Джаспера. Вспоминается день, когда он приехал ко мне, когда его улыбка и прикосновения окрашивали все вокруг яркими цветами. Он превратил мое печально еженедельное паломничество во что-то другое, что-то, что не выделяло стыд и одиночество. Нет. Сейчас это то, что я делаю со своей половинкой, парнем, человеком, воспринимающего меня мной и до сих пор любящего.

Я была раздавлена. Хотя, теоретически, должна была быть подготовлена, что он не захочет иметь со мной ничего общего, но его записки и письма и, черт, само присутствие здесь привели меня к мысли, что мы можем справиться.

- Хорошо, эм… Я ни о чем не жалею, - я готова отпустить его теперь, когда, казалось, он простил меня. Прощай, Джаспер. Спасибо за новоприобретенную надежду.

Джаспер перебил меня:
- Мы не можем вернуться к тому, что было, но можем стать чем-то другим: лучше, сильнее. Теперь-то мы все знаем, правда перед нами. И я хочу тебя, ты нужна мне. Была нужна еще до знакомства. Я ощущал эту пустоту, - он перестал играть, приложив мою руку к своему сердцу. – Я все время искал что-то… Будто частички меня не хватало. Хотя жизнь проходила довольно легко, у меня была большая семья и хорошие друзья. Ну, и с девчонками ладил довольно неплохо.

Пропустила мимо ушей комментарий о девушках, потому что, естественно, девушки должны были на него вешаться по его желанию. Вместо этого наслаждалась ощущением его груди, вспоминая, какая гладкая и красивая у него под рубашкой кожа. Его сердце выстукивало секретный код под ладонью.

- Но это все прошло, - продолжал он. – Ничего особенного. Просто легко. Безопасно. Скучно, даже. Но я не жаловался, зная, что мне и так везет. Но увидев тебя, понял, что по-настоящему никогда не жил. Это был просто трейлер возможной жизни. Остальное – практика.

Сладкие слова. Слишком сладкие.

- Почему ты все еще хочешь меня, узнав всю правду?

Джаспер вздохнул, зарываясь пальцами в волосы:
- Ты не понимаешь? Я просто тебя люблю. Люблю за все, что сделало тебя таким человеком, как сейчас. Ты сильная, Элис. Понятия не имеешь, насколько. Прожить без поддержки, в полном одиночестве, видеть, что ты видела… Ты одна такая. Ты не просто выживала, это нечто большее. Ты процветала. Распускалась. Превосходила.

- Пьедестал, - покачала головой.
- Нет, - твердо возразил Джаспер. – Я вижу твой свет. Вокруг и в тебе. Ясно вижу.

Посмотрела на руки. Они казались мне обычными: не сверкающими или особенными, как он говорил.

- Как такое может быть, когда я ощущаю лишь тьму и страх?
- Садись за стол, давай позавтракаем, - Джаспер прислонил гитару к стене и повел меня к столу, обвив рукой за талию.

Ведем разговор. Слишком неловко. Самая личная и болезненная часть моей жизни, вот она, в центре событий. Говорю о трассе I-90.

- Совсем не похоже на ночь понедельника.
- Послеобеденные пробки, привыкнешь.

До сих пор не могу поверить, что мы ездили этой дорогой в параллельных жизнях, ни разу не встретившись. Конечно, мы никогда не сталкивались. Я оставляла вечера понедельников для мамы, а у Джаспера в это время проходили семинары, аттестации или работа. Забавно, что случилось именно так. Интересно, сколько уже мы живем раздельными, но параллельными жизнями? Возможно, мы встретились бы, даже если бы он не пришел на новогоднюю вечеринку в «Единорог». Думаю, это была не случайная встреча – нет, мы постепенно сближались друг с другом, притягивались, как магниты, не подозревая об этом. Если бы это не произошло на Новый Год, наверно, случилось бы в другой раз. И если не в этой жизни, то в другой. В конце концов, мы бы нашли друг друга.

Мне нравится думать о судьбе в таком ключе: не как об определенном, неизменном пути, наполненном упущенными возможностями и сожалениями, а как о гибком, великодушном, усеянном вторыми шансами. Что если что-то должно случиться, оно найдет способ, как это осуществить. Любовь настигнет тебя, независимо от того, сколько раз ты будешь закрывать лицо руками в надежде, что она не заметит тебя и пройдет мимо.

- О чем ты думаешь, когда едешь сюда? – спрашиваю я.
- До тебя или после?
- И так, и так.
- Ну, до тебя я думал о пациентах, надеясь, что не придется применять силу. Об обеде. Иногда – о покере с другими санитарами в комнате отдыха. Ну, о будничной хрени.
- А после того… как ты узнал? – я не заканчиваю предложение – он знает, о чем я.

- Я волновался, будто ехал к тебе, потому что собирался увидеть женщину, которая создала тебя, сформировала таким замечательным, несгибаемым, щедрым человеком, которого мне посчастливилось найти. Я рассчитывал, что смогу больше о тебе узнать, а у нее будет хороший день. Пытался придумать, как лучше позаботиться о ней.

- Спрашивал про меня?
- Она сама рассказывала о тебе. Так странно. Я давно знал ее и видел фотографию, но только после того, как мы встретились в Новый Год, она стала заговаривать о тебе всякий раз, как я приходил. Как будто она знала. Как если бы твой образ в моей голове вызывал у нее воспоминания. Она рассказывала истории о своей прекрасной Мэри Элис, самом дорогом сокровище и лучшем достижении.

Дорога перед глазами становится размытой, когда я слышу, что мама помнит меня, даже когда я не рядом. Я же считала, что только мое физическое присутствие вызывает воспоминания. Рука Джаспера легко касается щеки, как свет или детский поцелуй, стирая катящиеся слезы.

Яичница уже остыла, а часть бекон он обжарил до хрустящей корочки, а часть – едва подогрел.

- Откуда ты знаешь, что я никогда не могу решить, какой бекон хочу?
- Я не знаю. Но ты должна есть обычный с хрустящим. Считай это моей философией.
- Лааадно, - протянула я, приподнимая обжаренный бекон. – Предполагается, я должна увидеть в этом глубокий смысл?
- Насколько сможешь, - усмехнулся Джаспер.
- Не умничай, - закатила глаза и бросила в него беконом.

Странно было сидеть с ним за столом, притворяясь, что все нормально. Теперь я знала, что он заглянул в меня. Увидел мое сумасшествие, жестокость и то, как я разрушила чужие жизни.

Но он здесь. Даже точно зная, какая у меня мать, и чем, в конечном счете, я могу стать.
Но он здесь. Почему? Почему мне так повезло? А вот маме – нет.
Но я не мама. Я не должна становиться ею, не так ли? Ну, Джаспер в это верит.

Еще и странное ощущение от того, что не надо больше прятаться. Он все видел. Он был во мне – в теле и разуме – и знал все секреты. Все. Больше нечего скрывать.

Но он здесь.

- Хочешь поговорить? – спрашивает Джаспер, снова проводя пальцами по моей щеке.

Инстинктивно качаю головой, но потом задумываюсь.
- Это… трудно… в смысле, хорошо, что она помнит меня, думает обо мне, даже когда меня нет рядом. Хорошо, что я, ну, знаешь, что-то значу для нее.
- Я понимаю.
- Ну, и… почему я плачу? – интересуюсь, не отводя взгляда от дороги.

- Ты держишь в себе все горе. Считаешь, что твоя мама, которую ты знала, которая тебя любила и заботилась, ушла. Ты написала себе сценарий того, что она знает и не знает, и, возможно, тебе проще думать, что она тебя забыла, что она потеряна и почти бесследно ушла, потому что тогда тебе можно не надеяться. Поэтому, когда она отклоняется от сценария, это и прекрасно, и ужасно, потому что дает надежду. Ты скорбишь по ней, и новая информация открывает старые раны.

Я вспомнила все времена и вспыхивающую то и дело надежду, когда у нее бывали просветления, и задумалась, сколькими же выводами поделился со мной Джаспер с тех пор, как узнал. Глупо, наверно, что я боялась этого настолько же, насколько того, что он узнает. Он разложил мои чувства на конкретные идеи, вписывающиеся в мои мысли. Я помню все побуждения и рывки, желание и страх, чтобы она вспоминала и не вспоминала одновременно. Хочу, чтобы рана затянулась и я больше ничего не чувствовала, но в то же самое время, боюсь, что так и будет.

Я как Двуликий Янус, заглядываю вперед и назад, будто переворачиваю карту Таро. Две стороны одной медали.

Джаспер долил мне сока и насмешливо посмотрел:

- О чем думаешь, милая Элис?
- О Плутоне.
- Собаке(3)?
- Планете. Ну, или о том, что раньше было планетой. Пока я училась в школе, - ответила, глядя на остывшую яичницу в тарелке. – А теперь он ничто. Они рассмотрели его достаточно близко и увидели настоящий Плутон – неособенный и недостойный считаться планетой.
- Глупо.
- Не смейся надо мной, - пробормотала я, избегая его взгляда.
- Не смеюсь, - он помолчал, барабаня пальцами по столу. – Лейблы не должны нас ограничивать, - продолжил он, задумчиво жуя полоску бекона. – Плутон не изменился только из-за того, что кучка ученых по-другому на него посмотрела. Плутон есть Плутон; лишь наши недостатки мешают видеть его таким, каков он на самом деле.

- А может, - парировала я, - ученые считали Плутон особенным, пока не разглядели, что он меньше целого.
- Элис, я знаю, кем ты была. И чувства к тебе от этого не изменятся, - он погрузился в себя, но потом его глаза загорелись. Джаспер поднялся из-за стола и снова взялся за гитару.

- О Плутоне есть песня. Хочу спеть ее тебе.

Сложила руки в ожидании.

- Они придумали причину
И это уязвляет.
Они считают тебя ничем,
Лишь потому, что не хватает нескольких колец.
Я же продолжаю утверждать: мне все равно.
Продолжаю утверждать, что кое-что они не в силах изменить.

Я – твой спутник,
А ты - мой.
Мы кружимся и кружимся,
И отсюда весь мир - ужасно мал.
Обещай мне,
Ты никогда не забудешь, кто ты(4).

С первых слов меня стали разрывать противоречия. Может, он прав. Может, это – все, что имеет значение.

- Ты никогда не забудешь, кто ты, - глухо повторила я.
- Я - твоя Луна, - сказал он, откладывая гитару. – Ты – моя луна, - притянул меня к себе.
- Правда? Мы можем быть друг другу спутниками? – прошептала я, уткнувшись в его грудь.
- Мы вращаемся вокруг друг друга, и не важно, что думает остальной мир, Элис. Только мы имеем значение. Пусть думают, что хотят.

Вглядываясь вдаль, я задумалась, хватит ли нас двоих, чтобы составить собственный мир.

Забыв о реальности, испуганно подпрыгнула, когда Джаспер задал вопрос:
- Чем сегодня занимаешься?

Пожала плечами.
- Ничем, только работаю.
- Мне надо на работу, - тихо начал он. – Может, съездишь со мной?
- В Мидоувью? – шепот.
- Да.

Что делать? Справлюсь ли я? Но… чего мне бояться?

- Конечно, - ответила, залпом допивая сок. – Поеду.

Джаспер улыбнулся и начал убирать со стола. Я же пошла в комнату, села на край кровати. Ноги холодил пол, сердце билось как сумасшедшее. Я его спутник. Фраза придала мне мужество одеться и подготовиться к новому этапу нашей жизни.

Хочу припарковаться на обычном месте, но Джаспер утверждает, что нужно ехать на площадку для сотрудников. Хорошо. Предполагаю, что буду ходить весь день по пятам за Джаспером или проведу время с мамой. Я долго не видела ее при свете дня. Понимаю, что мысленно разделяю ее. Днем она все еще моя мама: здоровая, прекрасная, любящая. Ночью она превращается в заколдованное существо: непредсказуемое, злое, жестокое, нежное, испуганное. Эмоции как на рулетке – никогда не знаешь, на какой кусочек колеса попадет шарик.

Мне страшно видеть ее такой. Я боюсь, что эти шрамы-раны откроются, как и сказал Джаспер. Дневная мама исчезла, но память о ней совершенна. Сейчас я увижу ее в свете.

Но, возможно, Джаспер смотрит на меня так же. Кидаю на него взгляд – он улыбается, практически вибрируя от счастья. Наверно, он ощущает ужасное облегчение, что не надо больше от меня скрывать свои знания.

И тогда я понимаю, что тоже свободна: больше не надо прятать от него свои тайны.

Мы на равных, когда выходим из машины на дальнем конце парковки - дальше, чем я останавливалась раньше.

Мы захлопываем двери, одновременно улыбаясь друг другу, и встречаемся позади машины. Робко беру его за руку.

- Пойдем, - говорит он, и я верю: все будет в порядке.

Я его спутник.

(1,4) Джонатан Коултон (американский певец и автор песен), «Я твой спутник».
(2) «Here Comes the Sun» The Beatles.
(3) Pluto (с англ.) – переводится как Плутон, а в диснеевском мультике – как Плуто.

Надеюсь, песню вы все-таки прослушали, а может, даже посмотрели перевод.
Жду на Форуме=)