POV Белла

Christina Perri – A Thousand Years

Никогда не понимала, как можно ненавидеть что-то настолько маленькое и незначительное, как будильник. Серьёзно, эту вещь нужно изолировать из моей жизни, если я не хочу поседеть к своим двадцати пяти годам. Я думаю, что почти близка к этому. Немыслимо, как я вообще не выкинула его раньше или не прибила Даяну за то, что она подарила мне эту тупую вещь.
Вы когда-нибудь выдели жалкое зрелище? Я думаю, что то, как я пытаюсь в одном нижнем белье и майке найти чёртов вертел от дебильного будильника, потому что эта неугомонная вещь просто не заткнётся, если этот чёртов вертел не вставить в неё, можно как раз назвать таковым.
Боже, КУДА она полетела?
Я спотыкалась о стол, стулья, кровать, когда мои глаза, НАКОНЕЦ, наткнулись на эту маленькую чёрную металлическую вещицу. Я бросилась к ней, вновь чуть не упав, и поспешила вставить её в устройство, и оно ЗАМОЛЧАЛО! ТИШИНА, о мой Бог, ты так прекрасна.
И, конечно, сон как рукой сняло. Именно поэтому, скорей всего, я всё ещё его не выбрасывала. Думаю, Даяна была права и это единственная вещь, которая может заставить меня вовремя встать с постели. Ну, и дело не всегда во сне.
Потерев сонные глаза, я поплелась в ванную, чтобы принять душ.
Вода смывала последние остатки моего сна вместе с гелем для душа с ароматом вишни. По мне, так аромат был немного приторным, но кое-кому нравилось, ну, а я, вы знаете… я никогда не могла ему отказать. Даже если его и не было рядом, и он не мог почувствовать мой запах, как и я его.
Выбравшись из потока воды, я вытерлась полотенцем, обматываясь им вокруг тела, когда взглянула на себя в зеркало.
«Снова нужно стричься», - подумала я, проведя рукой по мокрым волосам, которые уже касались плеч, а стрижка лесенкой спереди была менее заметна.
Да, ему, конечно, нравились мои длинные волосы, но в этом я всё ещё не уступала. Моя нынешняя причёска нравилась мне гораздо больше, а возиться с длинными локонами – слишком суетливо при нынешнем ритме моей жизни.
Думаю, он должен быть благодарен мне в том, что я ещё не подкрасилась, зная о его страсти к моему натуральному цвету.
Почистив зубы, я услышала, как зазвонил домашний телефон. Выбегая из душа, я направилась в гостиную, снимая трубку.
- Алло, - произнесла я, прижимая к уху телефон плечом, а руками скручивая волосы, чтобы вода с них не капала на ванильного цвета ковёр.
- Какого хрена ты не берёшь трубку? Ты опять самоудолетворялась в душе? Серьёзно, я же, бывает, ночую у вас, я ТОЖЕ хожу в этот душ.
Я закатила глаза, не сдерживая смешок.
- Привет, Даяна, - проговорила я. – Ты звонила? Я действительно была в душе и не слышала.
- О, ты всё-таки делала это? Ты успела конч…
- Даян, - прервала я её. – Ты не слышала о том, чтобы в душе принимать ДУШ?
- Прошлый век, - вздохнула девушка на том конце трубки. – И не делай вид, как будто вы с горячим мальчиком ВСЁ время принимаете там лишь только душ.
Я вдохнула, признаваясь себе в правдивости её слов. Мы с моим «горячим мальчиком», как его неустанно называла Даяна, действительно НЕ ТОЛЬКО принимали душ.
С Даяной Принстон я познакомилась на первом курсе Университета, и с тех пор она занимала важное место в моей жизни. В колледже она училась на факультете журналистики, а я на Литературном, как и планировала, но, несмотря на то, что у нас не было совместных предметов, с той встречи в кампусе, где она случайно врезалась в меня, убегая от своего бывшего, мы были очень близки.
Она была жизнерадостной, яркой и в ней горела страсть ко всему, что её окружало. Она чем-то напоминала мне Элис, но явная дерзость в высказываниях заставляла меня об этом забыть. Она была удивительной и притягивала, кажется, каждого, кто был рядом. Ну, по крайне мере, пока не открывала рот.
Не знаю, может, это моя карма, но Даяна была ещё одним человеком с острым языком в моей жизни, которая, кажется, не стеснялась ВООБЩЕ ничего. Многие, разинув рот, слушали, как она, пока мы сидим в кафе, в голос говорит о «смехотворном члене бойфренда», пока я просто смеюсь, наблюдая за этим представлении со стороны, попивая свой кофе.
- В любом случае, ты звонила только за тем, чтобы поинтересоваться о моей сексуальной жизни? Снова, Даян, - спросила я, направляясь с трубкой в ванну, чтобы накинуть на себя банный халат, который был слишком велик, просто потому что не был моим.
- О, крошка Би, я твоя лучшая подруга, хоть ты и не хочешь в этом сознаваться. Сегодня великий день, я должна была узнать как ты и… узнать, не одолжишь ли ты мне то красное платье, которое подчёркивает мою ох*ительную задницу.
- Всё за твой чистый рот, - усмехнулась я, подходя к огромному шкафу, который стоял в спальне.
- Знаешь, за что я люблю твоего горячего мальчика?
- Ты любишь моего горячего мальчика? – в притворном удивлении воскликнула я, вытаскивая из шкафа джинсы и футболку, которые собиралась надеть на себя.
- Да брось, у него всё равно не встаёт ни на кого, кроме тебя. Такая расточительность, - вздохнула она. - Но я говорю о том, что он не ведёт себя, как маленькая претенциозная сучка, когда из моего рта вылетает какое-нибудь безобидное острое словечко. Знаешь, некоторым моим мужчинам это казалось даже очень заводящим.
- Непременно, до тех пор, пока эти словечки не вылетали из тебя, когда эти мужчины знакомили тебя со своими шестидесяти восьмилетними матерями, - парировала я, зная, что она поймёт, о каком конкретном случае я говорю.
- Джаред был сосунком, ты знаешь, - прервала меня Даяна заставляя рассмеяться. – Но мы отвлеклись. Так как ты себя чувствуешь?
Я вздохнула, садясь на край ещё не застеленной кровати, вытягивая ноги на ковре.
- Странно, - выдохнула я, рассматривая свои пальчики на ногах и думая о том, что мне необходим педикюр. – И волнительно. Не знаю, могу ли объяснить.
- Крошка Би, ты можешь гордиться собой. Ты заслужила… Эй, перестань трахать меня глазами и дай мой чёртов капучино, - внезапно воскликнула Даяна, заставляя меня рассмеяться.
- Ты в Starbucks?
- Да и тут работают одни идиоты, но я, кажется, уже говорила это, - проворчала она. – Ну, и когда ты едешь встречать своего личного секс Аполона?
- Ты ведь знаешь, что я могу передать ему эти слова? - хихикнула я, падая на кровать и устремляя взор на белоснежный потолок.
- Конечно, если хочешь жить лишь с его эго.
Я покачала головой, улыбаясь. Она права. У кого-то слишком большое эго.
- Он должен мне позвонить, чтобы уточнить время прибытия. Не знаю, почему он не сказал мне раньше, но думаю, возможно, он уже в аэропорту.
- Может, он не сказал, чтобы у тебя не начал дёргаться глаз от стрелки часов, - язвительно проговорила она. – Ладно, какой-то придурок не может выехать из-за моей малышки. Перезвоню. В любом случае, не волнуйся и если что, встретимся на месте. Целую, крошка Би… Просигналь в свой грёбан…
Не дожидаясь моего ответа, она выключила телефон, заставляя меня покачать головой.
Закрыв глаза, я зарылась лицом в простыни, вздыхая их запах. К сожалению, я чувствовала лишь саму себя. Слишком много времени прошло с тех пор, как кто-то ещё был рядом со мной в этой постели.
Я услышала, как неимоверных размеров кровать стала слабо вибрировать и поняла, что это мобильный, который лежит где-то около подушки. Быстро нашарив его рукой, я с улыбкой взглянула на имя звонящего, в предвкушении принимая звонок.
- Алло, - с небольшой дрожью в голосе произнесла, не переставая улыбаться.
- Привет, детка, - послышался нежный и немного хриплый голос на том конце провода.
Знаете, есть вещи, которые ты не можешь изменить. Ну, там Вторая Мировая война, аварии на дорогах, рождения детей. Слишком масштабные вещи. Проще смириться с этим. Это просто есть.
И просто Эдвард всегда будет называть меня деткой. Я поняла, что просто должна принять это. Принять его неспособность не называть меня деткой. Никаких сложностей.
- Я так рада тебя слышать, - прошептала я, наслаждаясь его голосом.
- О, я только прошу тебя – на этот раз никаких слёз. И не лги мне. Ты точно плакала вчера ночью. Это такое дерьмо, я не могу выносить мысль, что ты плачешь, а я виноват, - попросил он, заставляя меня тихо рассмеяться.
- Врун. Ты просто боишься сам разреветься, как девчонка, - проговорила я. – Но сегодня действительно никаких слёз. Они лишь от того, что я чертовски скучаю по тебе, ты знаешь, а теперь, когда ты собираешься вернуться – нет никаких проблем с моими чрезмерным эмоциональным состоянием.
Эдвард был в Англии. Лондон. Он был там, а я тосковала по нему здесь, в самом центре Большого Яблока.
Да, он всё-таки поехал туда, но не потому что его отослал Мистер Каллен – Эдвард был слишком взрослый для подобных наказаний.
Последние годы стали сплошным водоворотом в моей жизни, который затягивал меня всё в новые и новые истории.
Мы с Эдвардом успешно получили документ об окончании старшей школы города Форкса и направились за новой жизнью в Нью-Йорк.
Я непреклонно уговаривала Эдварда пойти в школу искусств, но он неустанно повторял мне, что он не думает, что хочет учиться на музыканта. Ему нравится и он любит музыку, но не думает, что хотел бы видеть это своей профессией. Он считал, что превратив музыку в работу, он может потерять к ней ту любовь, что испытывает. Музыка – для удовольствия. Я понимала его позицию, к которой он сам пришёл. Возможно, я не совсем была согласна с этим, ведь я так же любила литературу и воплощала эту любовь в своей работе. Разве не в этом смысл? Но это был Эдвард, который был иногда до абсурдности упрям. Да и никто не хотел оспаривать хоть какое-то его решение. Я просто была рядом, как и обещала.
И Эдвард удивил меня и всех окружающих, когда выбрал профессию, которая, как мне казалось, не стояла у него в приоритетных.
Эдвард пошёл на архитектора.
Он такой нелогичный.
Оказалось, что хоть он и не рисует «как киска, грёбанные сердечки», он мог проектировать что-то более масштабное. И он был действительно хорош в этом. А самое главное, что грело мне душу – Эдварду действительно это нравилось.
Я не могла сдержать восторг, когда он с восхищением и блеском в глазах показывал мне эскизы своих работ, рассказывая, как будет выглядеть то или иное здание в его воображении.
Он был прекрасен. И я влюблялась в него с каждым днём всё больше.
Не знаю, как такое возможное, но он навсегда стал центром моей жизни.
Нельзя сказать, что мы тонули в романтических чувствах и никогда не ругались, подобно прочим парам.
Нет, мы ругались. И не так уж и редко это перерастало в крушение рядом стоящих предметов, но преимущество было в том, что один из нас в какой-то момент точно сдавался, и наши ссоры сводились к ожиданию того, кто первый сделает шаг к примирению. Мы просто точно знали, что кто-то из нас всё равно его сделает.
Последний год был самым сложным. Эдварду предложили проект по строительству Делового Здания в самом центре Лондона. Это был действительно масштабный проект и Эдвард не являлся ключевым звеном в нём, ведь над зданием работали несколько тысяч людей, но я знала, что он счастлив быть частью этого.
Но во всём этом был очевидный минус. Мы не могли быть рядом так часто, как хотели бы того. Слишком многое, связанное с моим последним годом в университете, и планами по работе после него держало меня здесь.
Именно поэтому, когда Эдварду предложили присоединиться к проекту, после того, как он окончит колледж, он отказался, не сказав мне об этом ни слова. Всю неделю после этого он ходил в удручённой задумчивости, чем сводил меня с ума, пока я не прижала к стенке его однокурсника Скота, спрашивая, какого чёрта происходит с Эдвардом. Я знала, что проблема должна быть именно в учёбе, потому что ко мне он относился так же тепло, как и всегда. Друг не долго сопротивлялся, сдав Эдварда с потрохами. Стоит ли говорить, что, когда тем вечером Эдвард вернулся домой, его чемоданы были уже собраны. Да, сначала он понял это несколько двусмысленно, но затем я всё ему объяснила, и он вновь стал слишком драматично качать головой, говоря, что не собирается оставлять меня на такой длительный срок из-за чёртового здания, в котором он даже не является кем-то главным или вроде того. Его эго не могло не показаться даже здесь.
Он уговаривал, скорей самого себя, чем меня, что не так сильно хочет ехать. Но он хотел. Я видела это, и как бы сильно это не разбивало мне сердце, я вынудила его согласиться. Это было сложно и заняло не один день и даже понадобилась помощь Элис, но, в конце концов, он сдался и теперь был на другом континенте от меня.
Первое время было самым трудным. Мы виделись всего пару раз в месяц, потому что работа над проектом занимала всё больше и больше времени и не одну ночь я провела после телефонного разговора с Эдвардом, где говорила ему, что всё хорошо, в слезах и полной истерике. Я так сильно нуждалась в нём.
Не стоит и упоминать, какие баснословные деньги мы тратили на телефонную связь. Её владельцы определённо выполняли план за наш счёт.
Но теперь всё должно изменится. Проект завершён. Здание сдано и… Эдвард будет рядом. Это мысль заставляла меня хотеть плакать, одна мысль, что сегодняшней ночью я усну уже не одна, а в его объятия просто заставляла меня на мгновение сломаться. И мысль, что он не уедет через пару дней, снова оставляя меня и мне не нужно будет делать вид, как сильно это расстраивает меня… всё это было сверх эмоциональным.
- Что ты делаешь? – спросил меня Эдвард, вытаскивая из воспоминаний.
- Лежу после душа, - проговорила я, прижимая ближе телефон, словно он был материальным доказательством того, что Эдвард рядом.
- Ммм… - произнёс Эдвард. – Ты уже успела надеть свои трусики с супер-героями?
Я тихо рассмеялась на его слова. Со временем моя любовь к белью с изображением мультяшных героев никуда не исчезла и, кажется, Эдварда это забавляло всё больше и больше. Лишь по особым дням я позволяла себе для него нарядить своих девочек и их мамочку вот что-то из подарков Эдварда. Он был фанатом La Perla, что было мне лишь на руку, если бы не те смешные суммы, что он тратил на эти подарки. Со временем, я научилась принимать и наслаждаться тем, как Эдвард тратит на меня свои деньги, но иногда он умел перебарщивать.
- Нет, знаешь, на мне лишь твой действительно большой халат, - проговорила я.
- Хотел бы, чтобы многие мои большие вещи были рядом с тобой, - прошептала он, заставляя меня немного задрожать. Слишком долго без него. – Значит, под халатом ты полностью обна…
- Эдвард, у нас не будет секса по телефону. Забудь об этом, я говорила, - перебила я его, пока его мысли не унесли меня с собой.
- Ты такая не продвинутая, - проворчал он. – Да, брось, детка, ты знаешь, со мной будет веселее.
- Дубль двести тридцать семь, кадр «Эдвард, никаких шансов, что ты удовлетворишь меня, находясь на другом континенте».
Я закатила глаза на его очередные уговаривания. Дело не выгорит и в этот раз и, думаю, он уже знал это, просто не хотел себе признаться. Окей, я не была святой и не способная выплеснуть весь свой сексуальный порыв на Эдварда, я помогала себе сама, но никогда в этом не будет участвовать Эдвард по телефону.
И дело не в стеснении. Кажется, Эдвард сумел заставить меня забыть это слово, когда мы оставались наедине, но одна мысль, что я смогу достичь оргазма от его голоса, представляя его рядом с собой, а затем открою глаза и пойму, что я одна на этой постели и в этой квартире, а Эдвард в нескольких тысячах километрах от меня… нет, спасибо, я могу потерпеть, но знать, что он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО рядом без каких-либо глупых ограничений.
Согласившись выполнить его желание, я причинила бы себе боль, я знала это. Оно того не стоило.
- Однажды, ты сдашься, я знаю, - проворчал он.
- Эдвард, повзрослей, - проговорила я на его недовольство. – Эй, чувак, у меня тоже не было секса больше месяца, не смей дуться на меня.
Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться, когда на том конце повисло молчание.
- Белла?
- Да, Эдвард.
- Мы не виделись больше ДВУХ месяцев, - медленно произнёс он, когда я уже еле сдерживала свой смех.
- Действительно? Оу… – пискнула я, всё-таки перестав контролировать рвавшийся наружу хохот.
Он мог быть таким абсурдным. Я просто хотела поднять ему настроении после очередного отказа от его сексуальной фантазии, которых у него, как выяснилось, было невероятное количество.
Я покачала головой, вспоминая, что и где он предлагал нам делать, когда мы только поступили в Университеты и были полностью освобождены от родительской опеки.
- Остроумно, Свон, - без особых эмоций в голосе произнёс Эдвард, когда я, наконец, успокоилась.
- Да, это было неплохо. Ну, вообще-то, конечно, кто считает, но два месяца и четыре дня, - ответила я самодовольно, поднимаясь с кровати, чувствуя, как мои волосы увлажнили постельное бельё.
Я зашла в ванную, наступая на полу на майку Эдварда, в которой спала, когда внезапно резко остановилась в центре небольшой комнатки, ошарашенная мыслью, которая проникла мне в голову.
Эдварда что-то говорил мне на том проводе, но я могла думать лишь о той догадке, что посетила мою голову.
- Эдвард! – выдохнула я, останавливая его речь.
- Да, детка?
- Ты… Почему ты предлагал мне секс по телефону сейчас, если сегодня ты должен прилететь и мы сможешь увидеться? – спросила я, чувствуя, как замирает моё сердце.
Пауза…
- Белла…
НЕТ! Я знала… Я просто знала и я… я узнала этот тон. Эдвард произносил моё имя так, - с виной, с грустью, - в те редкие разы, когда его приезд откладывался. Это было ужасно во все разы. Но сегодня он не мог так со мной поступить. Только не сегодня.
- Нет, Эдвард! Скажи, что нет. Тебе лучше сказать сейчас же мне «нет», - качала я головой, выходя обратно из ванны всё ещё в полотенце.
- Детка, пожалуйста, не волнуйся.
- Не смей, твою мать, говорить мне не волнуйся! – выкрикнула я. – ЭДВАРД! В чём дело?!
- Белла, я буду завтра утром первым же рейсом. Ты будешь ещё спать, когда я лягу рядом и…
- Ты ИЗДЕВАЕШЬСЯ? – перебила я его криком, став ходить вдоль нашей спальни. – Почему ты говоришь так, словно сегодня обычный день? Словно ты, чёрт возьми, не нужен мне сегодня как никогда. Почему ты поступаешь так со мной?
- Б…ь, конечно, я знаю, что сегодня не обычный день для тебя, - с раздражением и одновременно с сожалением в голосе произнёс Эдвард. – По-твоему, я мог об это забыть, если это так важно для тебя? Послушай, мне действительно жаль, что я не могу быть сегодня рядом и держать тебя за руку. Но, чёрт, ты справишься, ты моя сильная девочка, помнишь?
Я уже не контролировала слёзы, которые катились по моим щекам и всхлипы я тоже перестала контролировать.
Только что он испортил день, который должен был стать одним из самых счастливых в моей жизни. Он должен быть рядом со мной.
- Нет, нет, детка прошу тебя, не плачь, Белла, - быстро говорил он, но я уже не была уверена, что хочу слушать его.
- Каллен, ты такая задница! – прошипела я в трубку, сбрасывая вызов.
Я с силой бросила телефон на кровать, сама опускаясь на ковёр перед ним, обхватывая голые колени руками.
Уверена, я выглядела ужасно и Даяна вполне могла побить меня за такую слабость, но сейчас я была одна и не хотела брать себя в руки.
Единственное, что не давало моим нервам, которые были натянуты подобно струне в течение последнего месяца и как пик накала сегодняшнего утра, так это Эдвард, которого я ждала и который, я знала, сможет меня успокоить. Но его не было и нервы, наконец, взяли своё.
Я скучала по нему, ведь мы не виделись слишком долго и мне не хватало его, чтобы чувствовать себя сегодня более чем уверенной. Точней, я не могу сказать, что терялась в обществе, где не было Эдварда, но он всегда был тем самым, что идеально завершало мой образ душевного состояния. И опять, чёрт возьми, его не было. Он знал, как нужен мне сегодня вечером, но по каким-то причинам я смогу увидеть его лишь завтра. Конечно, я понимаю, что на это должна бы быть веская причина, но я слишком зла, чтобы быть здравомыслящей и просто спустить всё на тормоза.
Просидев так ещё около пятнадцати минут на полу, я поднялась, умывая лицо и одеваясь на улицу.
Мне необходим воздух, чтобы успокоиться. Часто, после ссоры с Эдвардом, я просто выходила гулять, чтобы вернуться и поцеловать его, если я чувствовала, что была не права в той или иной ситуации. Но сейчас я точно была ПРАВА.
Одев джинсы, ботильоны и лёгкий кардиган на белую боксёрку, я завязала волосы в хвост. Уже в коридоре я надела солнечные очки, скрывая слегка припухшие глаза.
На улице было по-весеннему тепло и солнечно. Я решила пройтись вниз по улице, просто дыша воздухом и стараясь успокоиться. Телефон был предусмотрительно оставлен дома, чтобы не нервировать меня.
Всё это было слишком странным и печальным.
Возможно, я чересчур резко отреагировала на слова Эдварда, не давая ему ничего особо объяснить, но все эти нервы не давали мне принимать спокойно даже самую незначительно отрицательную весть, не говоря уже о такой супер негативной новости, как приезд Эдварда лишь завтра.
- Приглашение на фото-выставку, мисс, - обратились ко мне, заставляя взглянуть на молодого парня. Который улыбался мне своей достаточно искренней улыбкой. Протягивая листовку.
Выдавив из себя ответную улыбку, из вежливости я взяла у него эту брошюру, уже собираясь смять её и выбросить в ближайшую урну, когда глаза зацепились за до боли знакомые фамилию и имя.
- Не может быть, - прошептала я, разглядывая яркие краски на глянцевом листочке в моей руке.
- Что, простите? – спросил парень, заметив как я, замерев, стою с его листовкой.
Я снова взглянула на темноволосого молодого человека на вид не больше шестнадцати лет, который смотрел на меня немного растеряно.
- Где находится эта выставка? – спросила я у него, когда его глаза засветились, видимо, когда он заметил мою искреннюю заинтересованность.
- Здесь, за углом, мисс, - ответил он. – Выставка будет в городе лишь около недели. Не пропустите, это удивительное зрелище.
Я усмехнулась, замечая некую изученность в его тоне, когда он говорил мне это.
- Не сомневаюсь, что так, - ответила я, качая головой и направляясь к тому самому месту за углом.
Место было найти не сложно, учитывая большую вывеску перед дверью в одном из домов.
«Отпечатки жизни. Фото-выставка Анжелы Вебер»
Я засияла, прочитав эти красивые слова.
Анжела.
Мне было грустно и стыдно признавать, но в последний раз мы говорили по телефону с ней около года назад, как раз когда началась эта работа Эдварда.
Она училась в школе искусств в Вашингтоне. Первое время мы, безусловно, клялись видеться каждые пару месяцев и звонить друг другу минимум раз в пару дней. И поначалу всё действительно было так, но со временем каждого из нас засосало в рутину повседневной жизни, в которой, к сожалению, мы стали выделять для звонков и редких встреч всё меньше и меньше времени, пока они не сошли на нет. Многие скажут, что это значит лишь то, что нашу дружбу нельзя было назвать настоящей, но это не так. Мы можем кричать и бить себя в грудь, утверждая, что для дружбы нет помех, но расстояние и отсутствие общих тем – является проблемой. Мы не делились ежедневными делами и, когда я ссорилась с Эдвардом, я не могла пойти к ней – высказаться, ведь она была слишком далеко. В любом случае, я люблю Анжелу, но я не могу изменить того, что сейчас мы не те неразлучные подруги, что были в школе.
Я знала, что Анжела собиралась открыть выставку, но я понятия не имела, что она будет проходить и в Нью-Йорке.
Открыв тяжёлую металлическую дверь, я зашла в небольшой холл, где меня встретила миловидная женщина, проводившая в главный выставочный зал.
Площадь было не слишком большой, а освещение не слишком ярким, что было идеально для того количества фотографий, что были развешаны на стенах, а на них смотрели ещё около пяти посетителей выставки.
Поблагодарив женщину-ассистентку, я направилась вглубь зала, пытаясь зацепить глазами каждую небольшую и большую фотографии.
Приглядываясь, я внезапно заметила, что все эти фотографии развешаны группами, над которыми были названия.
«Пейзажи», «Люди», «Предметы».
Я недолго посмотрела «Пейзажи» и «Предметы», удивляясь, как настолько простые вещи могли выглядеть настолько волшебно на этих фотографиях. Как Анжела смогла увидеть в таких обычных вещах, как капелька воды или случайная тень на тротуаре настолько поразительно красивые картины?
Направившись к группе с надписью «Люди», я уже издалека увидела знакомые лица.
Первая фотография, на которую упал мой взгляд, изображала крупного накаченного парня, который готовился бросить продолговатой фирменный мяч, одетый в форму американского футбола. Его голова была без маски, что было странным, и я подумала, что это не были официальные соревнования. Он смеялся, показывая ямочки на щеках, готовясь к броску и напрягая каждую свою мышцу.
Эммет Каллен.
Он не пошёл в колледж, но подписал контракт с одной из команд в Чикаго по американскому футболу. Мало кто из его родни был доволен подобным исходом событий, но ничего удивительного в этом не было.

Я виделась с ним по праздникам, когда семья Эдварда собиралась вместе. Однажды, Эммет привёз на Рождество свою девушку Аманду, но в следующий праздник я уже её не видела. Он с недовольным лицом сказал, что они расстались и больше он не хотел говорить о своей личной жизни. Эдвард сообщил мне, что Эммет поделился с ним тем, что эта Аманда надолго отбила желание брата снова ввязываться в долговременные отношения. Мне она показалась милой, когда я с ней разговаривала, и я предполагала, что она не со зла решила бросить Эммета. В любом случае, я не могла этого знать наверняка. Я только надеюсь, что Эммет всё же поменяет своё мнение о серьёзных отношениях.
Я перевела взгляд чуть правее, замечая на фото целующуюся парочку. Молодой человек обнимал невысокую девушку за талию, пока она обвела свои руки вокруг его шеи.
Джаспер и Элис.
Когда я думала об этих двоих, то в голове тут же всплывала маленькое милое лицо пятилетнего мальчика с яркими голубыми глазами. На первый взгляд, он выглядел как ангел, но знающие люди точно могли сказать – это сатана в обличии маленького ребёнка.
Все были шокированы, когда стало известно, что, будучи студенткой первого курса, Элис Каллен оказалась на втором месяце беременности. Затем всё шло, словно по отработанной схеме: нотация от Доктора Каллена о минусах ранней беременности, свадьба с Джаспером и первый крик Саймона Томаса Уитлока весом в три с половиной килограмма в родильном отделении одной и лучших больниц города.

Продолжение