Двери больницы резко распахнулись. Из здания вышло несколько человек в полицейской форме. Они расставили руки в стороны, ограждая собой, позади идущих людей от заносчивых журналистов и репортеров.

Новость о похищении дочери Каллена с молниеносной скоростью разнеслась по телеканалам страны. Она всколыхнула сознание многих людей, вырвав наружу их потаенные страхи.
О чем следовало думать, когда у человека со столь высокой юридической степенью совершенно легко украли ребенка? Что следовало сказать тем простым людям, в жизни которых не было личных водителей и телохранителей? Эти и многие другие вопросы так и будут невольно висеть в воздухе без должных на них ответов.
Часы шли... Сообщения в новостях менялись, подстраиваясь под череду сменявших друг друга событий. Многие уже знали, что Бен Чени так и не оправился после тяжелых ран и скончался. Ведущие же сообщили, что чета Каллен и супруга погибшего находятся в больнице Нью-Йорка. От похитителей нет никаких новостей, а значит о семилетней девочке тоже.

Желая заполучить новые подробности дела, запечатлеть лица потерпевших, прислужники СМИ собрались возле здания больницы, образуя плотную кучу людей, с нетерпением ожидавшую выхода родителей девочки и супруги убитого.
Жажда новых зрелищ, кровопролитных представлений и ярких картинок катастроф затуманивает умы человечества с каждым годом все больше.
Это набирающее свои обороты явление и подстегивает журналистов к расспросам, все чаще идущим наперекор морали, состраданием и теми чувствами, что испытывают убитые горем люди. Призывает к тем методам, что применяются ими все чаще. К методам бесчеловечным.
«Узнать первыми, быстрее, больше!» - словно девиз висит над сборищем людей, столпившихся возле входа.

Ожидание... Камеры наготове. Микрофоны крепко сжаты в руках. Возбужденный блеск в глазах. Прокручивание в голове назревших вопросов.
Ничего более, кроме необузданного соперничества и раскрытия мельчайших подробностей.
Отвратительное зрелище. Гнусное и лживое!
*** *** *** *** ***
Частые вспышки фотокамер... Щелчки... Стрекот видеокамер... И бесчисленное количество вопросов, обрушившихся на «виновников» данного сборища...

Эдвард с потерянным видом разглядывал столпившихся людей. Глаза его были сухими и налитыми кровью не только от пролитых слез, но и от свалившейся на его плечи усталости и тяжкого груза неизвестности, безжалостно сминавшей надежду в отцовском сердце. Взор окутался дымкой, тонкой преградой между ним и бурлящим вокруг оживлением.
Он щурился от ярко белого света, пытаясь укрыться от него рукой. Зажмуривал и размыкал глаза, но тщетно... как и попытки оградиться от колющих разум вопросов.
На пару секунд они захватили его, придавая случившемуся с ним горю все более яркие краски, четкие контуры, не дававшими ни единого шанса на неверие и малые попытки выбраться из череды несчастий.
Громкий гул, те же скрипучие звуки, постоянно повторяющиеся к нему обращения, вопросы, голоса...
Эдвард сжал руку в кулак и со злостью окинул взглядом плотно окружающих его людей. Никогда прежде ему даже в голову не могло прийти, что он окажется на месте потерпевшего, что таким же образом его жизнь пройдет через мясорубку под названием СМИ. Ни разу он не задумывался об этом...
Почувствовав потерю контакта руки с хрупким плечом Беллы, чаща терпения Каллена переполнилась. Жуткое холодное чувство ненависти открыло врата в сердце из сокрытой тьмой глубины души. Оно разливалось по телу, обдавая вспышками ярости, разум и мысли, словно огонь поглощало все вокруг... мгновенно... отчетливо отражаясь в блеске его изумрудов. Мужчина рассвирепел. Шумно дыша и лихорадочно ища глазами супругу и Анжелу, Эдвард пытался без происшествий пройти то небольшое расстояние, что отделяло их от машины. Желание накинуться и обругать всех гасило в нем нотки терпения и человечности. Ему как никогда хотелось завыть от отчаяния и собственной беспомощности. Он был не в силах предотвратить эту встречу, ровным счетом, как и все остальное.
Завидев свою жену, которая немного сгорбившись и обхватив рукой предплечье Анжелы, буквально выбиралась из толпы, Эдвард съежился и еще больше внутренне сжался, но очередная вспышка и взор вновь помутился...

Нужно было отдать должное той помощи, что оказали полицейские, которым с немалым усилием удалось растолкать толпу, раздвигая перед Калленами и Чени дорогу к служебному автомобилю, иными словами, путь прямиком в ад, наполненный роем мучений...
*** *** *** *** ***
По автостраде Нью-Йорка сквозь тьму ночи неслась вереница машин.
Небо под светом сотен фонарей, ярко горящих вывесок и тысяч огоньков окон казалось неестественно светлым, словно улицы города напоминали собой огромное помещение клуба, тишину которого разбавлял гул автомобилей, их сигнал, доносимая откуда-то музыка и звонкий хохот подвыпивших людей.
Столица жила своей ночной жизнью. Время вовсе не остановилось, продолжая и дальше отсчитывать минуты свыше миллиарда течений судеб. И то, что многие в эти мгновения испытывали безграничное счастье, было естественным и нормальным. Но жизнь, к сожалению, напоминает кусок некой ткани, отмеренной судьбой и отрезанной от часа рождения до неизбежной секунды смерти. В ней различают две неотъемлемые стороны: более насыщенную красками, четкую и безумно красивую лицевую, но и полную ее противоположность - изнанку, богатую узелками и небрежно торчащими нитками, олицетворяющими собой всевозможные преграды. Для кого-то тканью жизни является нечто натуральное: лен, хлопок или чистейший шелк - качество же зависит от умелых рук творца, кто ткет ее собственноручно уделом своих поступков и помыслов.
Для одних судьба подставила ту самую лицевую сторону, а для иных совершенно другую, уравновешивая тем самым чаши добра и зла...

На заднем сидении одного из автомобилей находилось три человека.
Белла и Анжела сидели рядом. Слезы застилали их лица, выделяясь из глаз нескончаемым потоком. Обеих женщин, обеих матерей, жен своих мужей сплотило общее горе. Трудно было сказать, у кого оно было больше. То ли у Анжелы, безвозвратно потерявшей своего мужа, то ли у Беллы, которую решили контакта с дочерью...
Но с ясностью можно было утверждать одно: они обе не знали, как жить со своей бедой дальше и как пережить этот и последующие дни.

Их первую встречу, состоявшуюся после череды горестных событий, смотреть без слез не составляло возможным.
Из уст матерей не сошло ни одного слова. В них не было надобности. За все говорили их жесты, крепкие объятия и все те же горькие женские слезы.
Они потеряли частичку себя, будто душа лишилась огромного пазла, безвозвратно утерянного в водовороте их жизней.

Всхлипы, тихий шепот из уст Изабеллы и негромкий гул автомобиля нарушали царившую в его салоне тишину.
Женщина сжимала ладошку Анжелы. Утешала ее, в то время как сама нуждалась в том же.
Несмотря на то, что было довольно тепло и даже душно, чувство холода не отпускало Беллу, все больше зарождаясь где-то внутри. Пустота, заполнявшая ее сердце, напоминала холодильную камеру с сокрытыми в ней ледышками беззаботности, заледенелого смеха и закупоренными сосудами с безграничным счастьем. Только вот растопить ее содержимое не удастся еще долгий промежуток времени, который может исчисляться не одним днем и даже не одной неделей...

Руку Эдварда покалывало от желания как можно крепче прижать к себе Беллу. Но он был не в силах даже притронуться к ней, не говоря о том, чтобы в утешительном жесте разгладить морщинку на ее лбу, вымолвить необходимые слова утешения и заверения в лучшем.
Не мог, прежде всего, из-за женщины, что сидела по другую сторону от Изабеллы.
Анжелы Чени... пребывавшей в эти мгновения в своем внутреннем мире, наполненном потоком воспоминаний и невысказанных ею же слов.
Каллен все понимал и поэтому не желал еще больше усугублять положение Чени, задевая ее за больное, ведь у Беллы есть он, муж, а у Анжелы нет больше Бена, ее супруга.
Эдвард окинул усталым взглядом женщин, но, не выдержав той боли, что читалась в их лицах, вновь обратил свой взор в сторону дороги.
Деревья, дома, столбы - все проносилось так быстро и стремительно, оставляя после себя лишь смутные и размытые очертания, плавно переходящие друг в друга и возвращавшие Эдварда в череду трепетных воспоминаний.
Приблизившись лицом к боковому стеклу, он немного приподнял голову и увидел волшебный блеск звезд, застилавших собой все необъятное пространство неба.
"Сверчки на небе... смотри", - задорный смех дочери прорезал слух, отдаваясь ноющей болью в глубинах сердца. Знакомая картинка и тутже память мужчины услужливо преподнесла ему картинку из прошлого, то беззаботное время и день, когда семья Калленов еще не знала слова "беда" по-настоящему...

Флешбек.

- Смотри, а вот там лицо Микки Мауса, - девочка подняла руку, указывая своим пальчиком на ночное небо, усыпанное бесчисленным множеством светящихся звезд.
Эдвард и Ренесми лежали на зеленом газоне и любовались ночными красотами. Их вылазка во двор закончилась тем, что они оба упали. Минуты две был слышен задорный смех, нарушавший тишину этого места. А после, угомонившись, они так и остались лежать на спинах, даже не смотря на то, что одежда испачкается от зелени травы.
Эдвард широко улыбнулся, пытаясь найти образ диснеевского героя. Прошло пару секунд, прежде чем его поиски увенчались успехом. Справа виднелись те самые известные на весь мир черты мордочки мышки с забавными ушками.
- И, правда, Микки, - весело промолвил мужчина, погружаясь в беззаботные мысли.
В такие минуты он чувствовал себя не просто безгранично счастливым, но и цельным. Человеком, который смог найти ключ к источнику райской жизни на грешной земле, обрести любящую семью, тот самый баланс, удерживающий человечество в мире.
- Звезды, они как сверчки, но только на небе, - из раздумий его вывел тоненький голосок Несси, - смотри!
Девочка была очень довольна своим чудным, как ей казалось, сравнением. Ренесми приблизила руки к глазам, сгибая пальцы в форму бинокля, и начала вертеть головой в разные стороны, увеличивая свой кругозор.
- Очень похожи, - согласился ее отец. - А луна - это, наверное, их домик? - в его вопросе сквозило неподдельное любопытство.
- Ну, - она нахмурила бровки, как делала часто, когда о чем-то сильно задумывалась, - она же такая маленькая, а их там много.
В ответ на сказанное Эдвард негромко рассмеялся и прежде, чем дочь подумала бы, что он забавляется над ее глупостью, начал доходчиво объяснять:
- Луна, Несси, огромна, хотя и выглядит такой маленькой. Просто расстояние до нее очень большое.
- Больше, чем до Северного полюса? - перебила его малышка.
- Да, намнооого больше. Именно поэтому она кажется такой небольшой. Ведь когда ты смотрела на наш дом издалека, тебе же не раз казалось, что он крохотный?
- Точно, - довольная улыбка озарила ее детское личико.
- Ну, вот видишь. Так и звезды. Они не такие малюсенькие. Многие из них больше Луны и нашей планеты.
Девочка охнула и широко раскрыла глазки. Ребенку с трудом верилось, что "сверчки" могли на самом деле быть такими огромными, как рассказывал смышленный родитель.
Череда вопросов свалилась на голову Каллена. Его дочь была крайне любопытным ребенком. Ренесми обладала безудержным стремлением узнать окружающий мир, познакомиться с ним поближе и попытаться понять. Она задавала вопрос, но, не успев дослушать ответа, тутже переходила к следующему. Их беседа могла продолжаться еще не один час, если бы не громкий голос Беллы, прервавший расспросы ребенка.
- Ренееесми, Эээдвард, бегите домой. Уже поздно! У меня для вас есть вкусный сюрприз!
Девочка тутже вскочила на ноги и уставилась на своего, не дернувшегося с места отца.
- Идем, папа, иначе мама будет злиться и не поделиться с нами вкусняшкой, - она схватила его руку и попыталась потянуть Эдварда на себя.
Мужчина не желал сразу же поддаваться и с крайне довольной улыбкой забавлялся ее пыхтениями и отчаянными попытками заставить его, наконец, подняться. Помучив своего ребенка с полминуты, он встал, прежде чем Несси окончательно разозлилась и не начала на него громко ругаться, обвиняя отца в самом страшном проступке - лени.
- Ну что же пошли, посмотрим, что за сюрприз нас ожидает.
Забросив к себе на спину дочь, Эдвард поспешил к своей второй половинке...

От воспоминания сердце наполнилось новой порцией всепоглощающей тоски. Мужчина с вымученным выражением на лице оторвал свой взор от звезд, пытаясь вернуться в окружающую его действительность.

Незадолго до их отъезда он общался с властями и детективом, расследующими пропажу его дочери.
Они сразу же дали ему понять, что похитители в скором времени дадут о себе знать и выдвинут определенные условия для освобождения девочки. И то, что он находится не в своем доме, ни чутки не облегчало их задачу и наверняка никак не состыковывалось с ожиданиями преступников. Именно по этой причине они все вместе направлялись домой. Естественно, Белла не хотела оставаться в больнице, да и Эдвард не желал покидать свою беременную супругу. Ее состояние улучшилось, но соблюдение постельного режима было тем уговором, благодаря которому врачи дали ей выписку.
Придя к выводу, что оставлять Анжелу хоть на секунду одной неразумно, они решили забрать ее и Дина к себе домой. Поначалу Каллен думал оставить ее с кем-то из друзей семьи, дабы не травмировать еще больше психику женщины ожиданием возвращения малышки. Но Чени в упор отказывалась покидать Беллу, поэтому машина, в которой они находились, должна была отвезти их сначала в дом семейства Чени, а потом уже к Калленам.

Автомобиль снизил скорость и свернул направо. Проехав еще пару метров, он плавно затормозил. Его примеру последовали две другие машины, которые остановились неподалеку.
- Нам потребуется около получаса, - проговорил водителю Эдвард, прежде чем выйти.
Обогнув автомобиль, он открыл дверь по другую сторону.
Анжела вздрогнула и начала испуганно озираться по сторонам.
- Белла, я не хочу видеть сына. Я не смогу, понимаешь? Это, - ее голос оборвался, - больно... Что я скажу ему, Белла?! Как... объяснить?! - тело женщины сотрясалось от рыданий. Она прижалась к Изабелле, ища в ней поддержки.
Самообладание Анжелы рассыпалось по частям. Внутри бушевал пожар, неудержимый страх, нежелание. Мать не представляла, как объяснить сыну, что его отец мертв и больше никогда не вернется. Что Бена больше нет в мире живых. Ее мужа больше НЕТ!
"Я не хочу, не могу", - молила она, дрожа от душевного пламени, хлеставшего ее тело и сердце.
Женщине предстояло совершить неимоверный подвиг: увидеть сына, своего ребенка, в котором было столько всего от отца, слишком много от мужа. Ее ожидало лицезрение боли и горечи в совсем еще детском взгляде.
Белла смотрела на Эдварда, в то время как руки поглаживали спину Анжелы, утешая. Она искала у него ответа на вопросы, мучившие сознание Чени. Черты лица женщины были искажены болью. Она часто моргала, руки дрожали, губы изогнулись в немом вопросе: "Как быть?"
- Ждите здесь, - решительным тоном произнес Каллен, прежде чем с силой захлопнуть дверь.
Он изначально планировал рассказать все мальчику первым. Только он и Дин. Только так. Не иначе. Сам.
Как бы не было сложно.

Дверь дома резко отворилась. На пороге перед Эдвардом стояла Сара, общая с семьей Чени знакомая.
Женщина недоуменно уставилась на Каллена. На ее лице читался немой вопрос и сострадание.
- Эдвард, проходи. Как, - она на секунду запнулась, - Белла и Анжела?
Мужчина переступил порог дома. На лице мелькнула полная грусти нервная улыбка.
- Они ждут меня в машине. Как Дин? Он... знает? - задал он самый интересующий его в эту секунду вопрос.
Громко выдохнув, женщина коротко ответила:
- Нет.
- Хорошо, - скорее для себя промолвил он.
- Вы его забираете?
- Ему будет лучше рядом с матерью. Анжела едет к нам. Она не смогла сама прийти к сыну и рассказать, - он потер рукой шею, устало глядя вниз.
- С ними же все в порядке? По новостям... - нерешительно добавила женщина.
- Сара, все, что в них сообщалось, это правда, - не дал продолжить ей Эдвард, одаривая ее мучительным взглядом. Боль и страх наполнил прежде искрящийся задором и счастьем взор. Словно с того прошлого и нынешнего настоящего прошел не один год, а целая вечность. - Я могу поговорить с Дином? - он повернул голову в сторону широкой лестницы, ведущей на второй этаж.
- Да, конечно. Он не спал, когда я последний раз заглядывала к нему в комнату, - немного задумавшись, она тут же добавила, - Эдвард, ребенок сильно волнуется, будь как можно более мягче с ним. Ему выпала тяжкая доля. Мне так жаль, что Бен... - отвернувшись, Сара смахнула с лица слезы...

Меньше чем через минуту Эдвард стоял у двери, ведущей в комнату Дина. Попросив помощи у Бога, Каллен отворил ее и тутже встретился с обеспокоенным взглядом мальчика. Он сидел поверх одеяла, скрестив перед собой ноги. Комнату, выполненную в синей цветовой гамме, освещал слабый свет настольной лампы. Легкие шторы были раздвинуты. Сквозь окно отчетливо проглядывало звездное небо.
- Дядя, Эдвард? - Дин вопросительно уставился на Каллена.
"Почему Бен? Зачем ты оставил своего сына?" - мысленно восклицал мужчина, не в силах смотреть в лицо ребенка.
- Привет, Дин, - как ни в чем не бывало, отозвался он.
- Здравствуйте, - нерешительно ответил мальчик. - Где папа, почему он не приехал? Ведь я его ждал... А Несси и мама? - в глазах Дина читалось беспокойство и нотки тревоги. Он понимал, что что-то случилось. Только вот что именно, он не знал.
- Мама ждет тебя в машине, - Эдвард присел на кровать, - но прежде, чем ты увидишь ее, я бы хотел с тобой поговорить, по-взрослому, как мужчина с мужчиной, ведь сегодня тебе исполнилось целых десять лет.
Каллен внимательно следил за реакцией Дина: за промелькнувшим в темно-карих глазах испугом, за тем, как бровки его нахмурились, а на лице проявилось любопытство.
Эдвард не представлял, как открыть перед ним ужасную правду. Просто не в силах был вынести ту боль, что постигнет ни в чем неповинное создание. Мучения и без того огромные.
Дин кивнул и замер, в предвкушении продолжения.
- Понимаешь... - заложил первый кирпичик к долгому и тернистому пути Каллен, - в жизни... есть кто-то кого мы любим, и кто любит нас, и как бы мы не были уверены в обратном, это всегда будет и есть. Твои мама и папа любят тебя очень сильно и всегда будут любить, чтобы ты не натворил. Нередко родителям бывает тяжело, и они, как бы того не хотели, делают очень много вещей: ходят на работу, уезжают, готовят каждый день ужин, убираются. Так надо, иначе бы твой папа не покупал бы тебе игрушек, мама бы не кормила тебя любимой и вкусной едой, - Эдвард вопросительно уставился на мальчика, который в знак согласия тутже кивнул.
Дин с трудом понимал, зачем тот говорит ему эти вещи. Он со всей внимательностью слушал Эдварда, терпеливо дожидаясь ответа на вопросы, роем кишащие в его голове.
- Дин, я хочу, чтобы ты понял, что стал совсем взрослым, главным в доме после своего отца. Твой папа очень хотел попасть на твой День Рождение, он спешил, но... - Каллен зажмурил глаза и отвернулся. Мужчина пытался донести до него смысл сказанных им слов. Но понимание, что они тутже забудутся после раскрытия правды, призвало его не медлить и рассказать все как есть, пусть даже это будет слишком жестоко по отношению к ни в чем неповинному ребенку.
- Он заболел? У него сломалась машина, и поэтому папа не смог приехать, да? - выдвигал одну догадку за другой мальчик. В детский разум подкрадывался страх и странное чувство тревоги.
"Если бы это было так", - с грустью подумал Эдвард.
Как же было бы проще, если бы Дин был младше своего возраста. Ведь дети, которым нет и шести, намного легче переносят потерю, превращая горе в некую сказку, где героев обязательно ждет счастливый и хороший конец. Но, увы, это не так. Сегодня мальчику исполнилось ровно десять лет. Он переступил этот порог, лишившись самого близкого человека, своего отца.
Сегодняшний день врежется в его память на всю последующую нелегкую жизнь. Былое счастье сменится грустью и потоком слез. Приходы гостей заменят прогулки до кладбища. На месте праздничного торта будет стоять фотография Бена. День Рождения превратится в День скорби и памяти. Две противоположности сойдутся и выльются в всепоглощающее отчаяние и боль.
Грустное будущее надвинется на семью Чени, Дина и Анжелу, безвозвратно потерявшими нить, плотно скреплявшей их жизни. Тонкую грань, сорвавшей их судьбы в глубокую темную могильную пропасть. В ад на земле. Мрак.
- Твой папа не пришел, потому что, - Эдвард громко сглотнул, как можно дальше отодвигая последующие объяснения, - Дин, его больше с нами нет, он погиб... прости...
Мужчина не отрывал взгляда от нового мученика этой жестокой жизни. Он с болью и жалостью смотрел на ребенка, к которому не сразу, но постепенно начала проступать та жуткая правда, которой были наполнены слова Каллена.
Дин замер. Его глазки расширились от неверия и огромного шока. Рот приоткрылся в немом вопросе. Мысли погасли, лампочка в голове отключилась, разум оборвался, теряя свое предназначение.
Вся правда вмиг обрушилась на ребенка, как огромный валун с высокой скалы. Дин все понял, осознал, что в эту секунду потерял своего родителя. Лишился в один день всего и навеки.
Эдвард тутже прижал к себе теряющее сознание дитя. Он сжал его в своих крепких объятиях и встряхнул тело ребенка.
Громкий всхлип и рев Дина оглушили комнату, сотрясая стены отчаянностью и болью, которыми были пронизаны душераздирающие звуки безысходности.
Слезы по детскому личику катились градом, обжигая кожу щек, шеи, губы.
Он из последних сил цеплялся за шею Эдварда, боясь его отпустить. Сердце мальчика билось с удвоенной силой. Пальчики и губы дрожали.
Детский беззаботный мир со всеми его красками и прелестями скатился по наклонной вниз, подминая под собой десять лет жизни...
*** *** *** *** ***
Что бывает, когда мать и сын, обуреваемые одной и той же потерей и болью, встречаются вместе?
Теперь ответ на этот вопрос был известен Дину и Анжеле, жене и ребенку Бена.
Их встречу можно было сравнить с теми мгновениями в жизни, когда члены семьи борются за жизнь друг друга. Когда они оба пытаются вобрать в себя боль другого. Когда слова съедаются громкими рыданиями и слезами из уголков глаз.

Анжела вышла из машины. Обхватив себя руками, она смотрела на дом, в который не было желания возвращаться. Теперь он для нее пуст и нелюбим. Больше некого ждать, некому в нетерпении вечером открывать дверь. Теперь для нее это обычное здание, коих миллионы на свете.
Двухэтажный с виду милый и уютный коттедж напоминал собой жизнь Анжелы. И если бы он обрушился, как карточный домик от легкого ветра, женщина бы не удивилась. Ведь почти тоже творилось у нее на душе: ураган, разрушивший полочки радости в мелкие щепки.
Новое чувство холода окутало ее, погружая в свои объятья. Поддавшись его порыву, Анжела обернулась в сторону крыльца дома.
Навстречу к ней шел Эдвард, державший ее сына в своих руках... единственный смысл существования Чени...
*** *** *** *** ***
Трель телефона, прорезавшая тишину гостиной, привлекла к себе внимание всех, кто в ней находился. Звонкий и ожидаемый многими звук подарил новый глоток к существованию.
- Помните, о чем я вам говорил. Не паникуйте, выслушайте их и постарайтесь как можно больше продлить ваш разговор. Это важно, - детектив остановил руку Эдварда, напоминая ему о ранее сказанном.
Коротко кивнув, он тутже схватился за трубку, крепко прижимая ее к уху.
- Ваша девочка, мистер Каллен, у нас. Жива, но это только пока. Если вы не хотите увидеть труп дочери на какой-нибудь свалке, то вам следует выполнить парочку указаний, - сладкий, приторный голос мужчины, объяснял вкрадчиво и с неприкрытой угрозой.
Каждое последующее слово вдалбливало в сознание Эдварда новые приступы страха и паники. Желание придушить говорящего с ним похитителя обуревало им все больше и больше.
- Моя дочь... как мне узнать, что она жива? - борясь с выступавшими слезами, выпалил Каллен.
Он просто должен был знать, что его дитя еще дышит. Он более не верил никому. Просто не мог, в силу обстоятельств и жестокости похитителей.
В трубке послышались шорохи и приглушенные голоса. Спустя пару секунд Эдвард услышал голос своего ребенка, мольбу, глубоко засевшую в его сознании и измученном отцовском сердце.
- Папа, папочка, приезжай за мной... папа! - наполненные испугом крики дочери буквально вывернули душу Каллена на изнанку. Он так сильно хотел оказаться возле своей малышки. Желание это душило его, затягивая свой тугой узел на шею. Эдвард прочувствовал всю боль ребенка в себе в стократном размере.
На очень короткий миг он замер, но тутже вдохнув воздуха, вынырнул из пучины эмоций и чувств, наполнивших его душу.
- Несси... девочка моя, я заберу тебя как можно быстрее, - слова его были столь неуверенны, полны любви и страха, что усомниться в них было легко и одновременно сложно.
- Хватит! - жестким тоном оборвал беседу отца и дочери мужчина. В трубке был слышен плач ребенка, спустя секунду затихший.
- Никаких поисков, Каллен! Сделай так, чтобы приговоренного тобой Хэйла вернули на свободу безвозвратно... - отчеканенные слова оборвались гудками.
Двадцать восемь секунд. Никто не успел засечь похитителей. Представители власти были готовы к этому, но не Эдвард, который все так же продолжал сжимать трубку телефона в руке, в надежде снова услышать голос своей дочери... Ренесми Каллен, так и не давшей услышать слова отца...
*** *** *** *** ***
Густая листва векового дерева бросала замысловатые тени на землю, согреваемую теплом палящего солнца. Воздух был пропитан ароматом бесчисленного множества цветов, аккуратно разложенных на каменных плитах могил.
Унылую тишину кладбища нарушали громкие крики отчаянья. Столь привычные... совершенно не чуждые этому месту. Каждый день, все триста шестьдесят пять суток в году они звучали, включались, будто пластинка, записанная ангелом грусти.
Горе женщины, чьи рыдания ярким контрастом отличались от прочих, было невыносимо мучительным.

Дуновение ветра, и с ветки срывается одинокий листок, тутже же подхватываемый потоком теплого воздуха, уносящего его в сторону захоронения нового странника этого жуткого места, обитателем которого он будет являться совсем скоро...
Листочек временами опускался на землю, а потом вновь подбрасывался порывом ветерка вверх. Он оставлял после себя невидимые завитки, с легкостью парил, кружился, пока не оказался в глубокой могильной яме, укладываясь на гладкую поверхность гроба. Листик, было, попытался взметнуться снова вверх, но окружавшие его с четырех сторон преграды мешали осуществлению порыва.
Один короткий миг... и он оказался засыпанным землей вместе с бездушным телом, только что погребенным в камеру смерти на пожизненный срок...

На следующий день после звонка похитителей прошли похороны лучшего из лучших. Мужчины, в чьей жизни было немало подвигов. Главным, из которых была та безграничная любовь и добрая память, что осталась в сердцах многих людей.

Прощальная церемония была проведена спустя двадцать восемь часов после очередной встречи Каллена с невольным виновником смерти Бена и похищения его дочери...
Джаспером Хэйлом.

Извиняюсь за столь долгую задержку главы. Хотела выложить ее еще к седьмому или восьмому марта. Но праздник и минувший День Рождения нарушили все мои планы, да и возникли проблемы с ноутбуком.
Эта глава переломная, так как после нее пойдут более интересные и скорые действия. Но пока я объявляю бессрочный перерыв. У меня завал в учебе и проблемы с группой(((
Поздравляю всех с минувшим Международным женским днем! Счастья вам, любви и здоровья богатырского!) Люблю вас!))
И как всегда жду всех желающих на форуме) Надеюсь, глава получилась)
Ваша Алинка Малинка.