Here in The Dark

Эдвард

Для многих больница - страшное место, враждебное. Место, где ждут несчастья. Многие больше любят церковь или школу, или дом. А я здесь вырос. Пока папа проводил обход, я учился читать в галерее, играл в морге, рисовал карандашами на старых больничных картах, здесь ОНА впервые взяла меня за руку, здесь открыла глаза моя дочь. Больница была моим храмом, моей школой, моим домом, больница была моим пристанищем, моим святилищем. Я люблю ее. Поправка: я любил ее.

Три дня после операции:

- Тебе что-нибудь принести?
- Нет, спасибо.
- Папа хотел зайти к тебе, но я сказал, что это плохая идея.
- Это была ужасная идея. Эммет и ещё ...ммм Роуз не против, если Несс останется у вас на ночь? Она хорошо проводит время с ней... нежели со мной.
- Она скучает по тебе, Эдвард.
Я молчал. Сказать или возразить было ничего. Я просто смотрел ему в глаза.
- И, конечно, Несс останется у нас сегодня. Тебе надо взять себя в руки.
После ухода Эммета я сам вышел из палаты и стал бродить по коридору. Сначала было ощущение пустоты, которое дало мне покой, тишина ... одиночество помогали мне. Я мог ни о чём не думать. Не хотелось думать о том, что произошло и что будет вскоре. Я просто ходил.
Но когда-нибудь придется поставить точку... а пока только запятые и многоточие...

Две недели спустя.

"Ты была моей жизнью, а я лишь одной главой в твоей. Будут и другие, я обещаю..."
"Не говори так, Белла. Я не хочу этого слышать ...прошу, молчи. Молчи".
"Я люблю тебя, Эдвард".

Где моя сигарета? Одна затяжка, другая. Страницы, много страниц слов, дат, мыслей, слёз, надежд, поражений .... но я так и не могу вспомнить. Знаешь, я не могу вспомнить последний раз, когда мы целовались. Не могу вспомнить, из-за чего ты в последний раз смеялась, не помню, когда в последний раз обнимал тебя, когда сказал, что люблю...
Знаешь, почему? Потому, что я никогда не думал, что это в последний раз. Ты думаешь, у тебя есть вечность, но это не так.
Теперь, я вместо тебя целую твою фотографию, слышу твой смех только на видео, обнимаю подушку среди ночи вместо тебя, но кому сказать "я люблю тебя"?... некому.
Мне плохо без тебя. Вернись ко мне, пожалуйста. Вернись.

Месяц спустя.

Месяц без тебя.
Я уже даже не плачу, глядя на твое лицо. Я так же встаю по утрам. Так же завариваю кофе. Хожу на работу.. Передвигаюсь. Я живу!!! Только приходит осознание того, что делается это все как-то автоматически. Я, как робот, которым управляют. Нет ни эмоций, ни желаний, ни радостей, ни даже уже ощущения боли. Полное безразличие ко всему.
Хотя нет, опять вру самому себе, осталось еще одно дурацкое чувство. Чувство, что ты ко мне еще вернешься. И я жду. Просто пропускаю дни через себя, чтобы уже быстрее наступил тот день, когда ты проснёшься.
Вернись ко мне, пожалуйста. Вернись.

30 Апреля

Сегодня отмечали День Рождение Несс.
Знаешь, ты была неправа. Она вся в тебя. Так выросла. Сам не заметил, я же все время с тобой, тут. Не ругай меня. Кстати, ей понравился наш подарок, книга о греческих богах. Она смеялась, улыбка была почти счастливой, ненадолго, но она смогла коснуться и моего лица тоже.
Когда есть, что терять - я этого все равно не осознавал. Не задумывался над тем, что счастье - это полоса чередующихся черного и белого. Просто порой эта полоса, не важно, которая из них, слишком задерживается с тобой, заставляя забыть о другой, которая с нетерпением ждет, когда же наступит и ее очередь сыграть свою роль.... и самое трудное это то, что она так же будет долго длиться... настолько долго, что забудешь, что когда-то была и белая полоса.

..........

Сегодня они опять пришли к нам. Нет сил. Я не могу им позволить отключить тебя. Я не могу им этого позволить и не позволил бы, но они сказали, что ты подписала бумагу, эту чёртову бумагу отключить аппараты. Как ты могла так поступить, как?

Я пью, и всё во мне немеет. Я впадаю в оцепенение, пытаясь превратить себя в существо, которому всё безразлично. Я имею в виду, что мы выпиваем очень много пива, чтобы впасть в состояние "полной отключки", но всё это по-прежнему с нами, все это по-прежнему реально.
Завтра они заберут тебя от меня, я хожу один по улицам. Шаг за шагом я приближаюсь снова к тебе, захожу в палату, вижу тебя спящую. Порой кажется, что стоит мне тебя поцеловать, ты откроешь глаза. Откроешь? Господи, может, я схожу с ума, но я все равно встаю с кресла, пересекаю расстояние между нами, наклоняюсь к тебе, беру твоё лицо в руки и целую, как никогда, потому, что такого поцелуя у нас не было никогда и не будет больше. Боюсь открыть глаза и ничего не увидеть перед собой. Увидеть твои глаза, закрытые глаза.
Тут вспоминаю слова, сказанные мне когда-то:
"Эдвард, когда-нибудь каждому человеку приходит осознание того, для чего и для кого он всё делает, и осознание этого является неожиданным из-за того, что смысл жизни заключается в совершенно банальных и простых вещах, известных каждому. Только для каждого человека есть своё время, когда он это понимает".
Мой смыл - это ты, я - это ты, без тебя нет меня. Одно сердце, одно биение, одно целое.
Так и не открыв глаза, я прижимаюсь лбом к твоему лбу и плачу, целую снова и снова.
Ты помогла мне снова дышать, но забрала воздух. Когда я понял, что могу снова летать, ты забрала мои крылья. Если ты проживешь сто лет, я хочу прожить на день меньше, чтобы ни дня не жить без тебя...
Ты мне очень нужна. Мне нужны твои глаза, твоя улыбка, шепот нежных и горячих губ, мне нужна ТЫ, - ты, вся целиком. Трудно осознавать, что больше не будет твоего тела, твоего взгляда, тебя не будет рядом со мной, трудно и больно...
Слёзы капают на твоё лицо, но я не хочу разрушить этот момент, последний перед тем, как...
Ты самое незабываемое чудо, которое было в моей жизни.
Когда-нибудь придется поставить точку, и "это когда-нибудь" уже настало для меня, для нас.
- Я тебя люблю!
И пусть знают все, я бросаю вызов.
- Верните мне её, я требую, - кричу изо всех сил, а потом прошу, мысленно продираясь сквозь пелену призрачного тумана, туда, где обитает Он, живой и милосердный, как и написано в святом писании, - Верни её, прошу, я не в силах жить без неё. Верни или забери меня с ней. Все, что угодно, только не без неё.

Отрываясь от неё и глядя в глаза реальности, на её лице я вижу слезу, медленно скатившуюся по щеке. Глупо думать, что это её, но я хочу в это верить, верить в чудо, верить, что в ней есть ещё жизнь, что она пытается бороться против бездны, где сейчас она. Только надо проснуться.
- Очнись... прошу .
Не хочу так, не хочу, чтобы ты ушла, не поступай так со мной ...С уст моих впервые в жизни звучат слова молитвы, которые были обращены ко всем высшим силам, всем, кто мог помочь. Тихо сидя там и держа её руки в своих, я чувствовал, как пульс стал еле прощупываться, секунду спустя аппараты возвестили, что мне не показалось. Из груди вырвался стон боли, отчаяния.
- Нет. Не оставляй меня ...о Господи .
Если бы не Несс, если бы не она... я бы пошёл за тобой. Я ненавидел теперь моё тело, которое, словно узника, удерживало мою душу в то время, как твоя покидала этот мир.
- Мое тело будет жить после тебя, но сердце моё, все, чем я был и когда-то являлся, уйдёт с тобой.
Слова вырвались сами по себе, поневоле, как будто последнюю нить её жизни я сам отрезал, отпуская её в мир, откуда нет возврата. В комнате, где с каждой секундой моя жизнь из белесой мутной мглы превращалась в вязкое ничто, лишаясь последнего огонька надежды под хриплые всхлипы, раздирающие мое горло, был слышен еще один звук.
Систолическое падает... а потом и вообще экран стал показывать горизонтальную полоску.
Она ушла. ___________________________________________________________

"Не надо бояться смерти... она - это продолжение нашего путешествия ... Никогда не задумывались над тем, для чего мы живем, за кого и почему?...Не зря мы родились, и не зря мы умираем... Все имеет смысл, даже лист, который падает с дерева, даже гром среди ясного неба, даже то, что вы сейчас читаете это - тоже имеет смысл...
Не только живя, мы придаем каждому дню значение ...иногда и смерть по-своему меняет мир, иногда и смерть рождает жизнь...
Не надо бояться смерти...она - это продолжение нашего путешествия ...хотя я очень надеюсь на это. Надеюсь, но не сейчас, я не готов потерять тебя. Не готов.
.................
В коридоре не было никого, кроме дежурной медсестры, которая как только услышала вызов по пейджеру, вбежала в комнату и остановилась, как вкопанная. Перед ней стоял доктор Мейсон, наклонившийся над женой и делающий массаж сердца.
- Не стой столбом, - закричал он ей. - Реанимационный аппарат.
- Доктор ...
- Быстро!
Комната задрожала от звука его голоса, и она, быстро придя в себя, потащила аппарат к нему.
- Заряжай на 200. Разряд ...Снова. Разряд ... 250 . Разряд. Адреналин ... Заряжай, я говорю...
Слова слетали с его губ быстро, с рычанием, с горечью, с отчаянием. Он терял её, или, может, уже потерял? Сердце давно перестало биться, достаточно для того, чтобы, наконец, поставить точку, после которой больше не будет написано ничего. Её нет. Руки опустились, дефибриллятор упал с грохотом на пол. Он отошёл на шаг от неё и просто смотрел на свои руки, которые дрожали, словно в приступе. Сердце в груди, казалось, совершало марафон и билось за двоих, мысли спутались...он не понимал, что только что произошло. В тишине, нарушаемой монотонными " туууууу " из аппаратов, которые были единственными безмолвными свидетелями случившегося, еле слышно, но очень четко прозвучали три слова, обращенные в пустоту, ибо жизнь оставила и ее тело, и его душу, и эту комнату. Слова, что он не успел сказать ей раньше.
- Останься со мной.
Удар пришелся на грудную клетку её бездыханного тела.
- Останься со мной.
Новый удар сотряс все тело, но он не останавливался, нанося все новые и новые удары, пытаясь хоть таким образом достучаться до ее сердца, если уж душа осталась глуха к его мольбам.
- Останься!
Сестра, что видела все это, не могла больше сдерживать себя. Холодея от ужаса, она наблюдала за разворачивающейся перед ее глазами картиной, по ее щекам обильным потоком текли слезы. Одной рукой, прикрывая рот, она старалась подавить всхлипы, другой она пыталась унять собственную боль в сердце за человека, который не желал сдаваться вопреки всему. Всегда приветливый и доброжелательный, каким она его знала, сейчас, в эту самую минуту, он предстал перед ней темным ангелом, старающимся во что бы то ни стало забрать себе то, что по праву считал своим. Величественный в своей борьбе и безнадежный в схватке со смертью – но в тот момент она отчаянно хотела, чтобы он победил.
- Ты говорила, что не сдашься, пока не сдамся я. Ты обещала мне. Не смей уходить, я не позволю.
Словно под гипнозом преодолевая страх и благоговение перед силой духа этого человека, медсестра на ватных ногах подошла к телу и начала подавать воздух в безжизненные легкие, автоматически подстраиваясь к ритму, заданному «темным ангелом».
Но так не могло больше продолжатся. Не могло, да и не должно. Но где найти в себе силы перестать удерживать её? Как отпустить ее и признать? Он, Эдвард Мейсон, человек, чья жизнь и так была разбита с детства, чьё сердце заново собрала в одно единое эта женщина и дала ему шанс на жизнь, теперь сама же разбивала его на мелкие кусочки. Так, что теперь и не собрать.
- Останься - крик был таким мощным, что заглушил все остальное, а сестра застыла, когда кулак с невероятной мощью обрушился вновь на бездыханное тело.
Но попытка снова не привела к нужному результату, и, растеряв все свои силы, он упал на колени, отдаваясь во власть горю, что больно жгло глаза в потоке горьких слез. Теперь не осталось ни единого шанса на возврат, теперь все потеряно, ничего не изменить и ничего не вернуть. Ничто не сможет унять эту боль в груди, ничто не способно заглушить эти звуки, ничто ...
Тут до его руки дотронулось нечто холодное и мягкое. Он не успел удивиться, сознание заволакивало вязкой паутиной, только лишь сердце бешено билось в груди, как когда-то, давным-давно, 9 лет назад.
- Эдвард...
Имя слетело с губ, едва касаясь слуха, заставляя поднять взор и увидеть перед собой то, что уже не надеялся увидеть.
Её глаза.
Это была она. Живая. Она была жива.
Слёзы мешали четко разглядеть что-либо, но он смог уловить движение на кровати. Что-то приближалось к нему, но остановилось, когда капельница помешала движению.
- Ох, - сорвался стон с её губ, постепенно возвращая «темного ангела» в человеческую ипостась.

Снова голос, её голос и непривычная хрипота. Она смотрела на меня. Я не удержался, слёзы новым потоком лились из глаз, комок в горле мешал произнести что-либо. Поднявшись на ноги, я бросился в её объятия и зарыдал. Я не мог остановиться, боялся, что это мне кажется. Не помню, как долго я так сидел, держа её хрупкое тело в своих объятиях, но когда дыхание выровнялось, я почувствовал теплоту и биение сердца. Не моего, а её. Медленно отстраняясь от нее, я посмотрел ей в глаза. Она тоже плакала.
- Белла, Белла, Белла...., - я не мог остановиться, её имя ещё много раз было произнесено мною.
Она мне еле улыбнулась, но, приподнявшись на локтях, притянула руку к моей щеке.
Я в ответ покрывал её лицо поцелуями, повторяя все время её имя.
- Белла, Белла, Белла.... Белла...
- А ты ждал другую? Это я, милый. Я с тобой, теперь уж точно.
- Я люблю тебя, очень люблю.
- Я тоже, я тоже ....люблю .