Долго искать её не пришлось – она сидела на одном из огромных камней, в обилии раскиданных на небольшой полянке. Секунду помедлив, я всё же присоединился к ней. Она машинально отодвинулась, освобождая мне место. Значит, она не против, чтобы я сел рядом. Зная Розали, я бы не удивился, если б она вспылила и, посоветовав мне не наглеть, велела поискать себе другое пристанище.
Мы помолчали. Луна вышла из-за туч и осветила наш своеобразный пьедестал, и я вновь увидел уже знакомое мне сияние, исходившее от девушки. В свете ночного светила Розали казалась мраморным изваянием, прекрасной статуей, сотворённой искуснейшим художником.
- Знаешь, - нарушил я вовсе не тягостное молчание.
Она медленно повернула голову, и я, вновь удивившись необычному цвету её глаз, произнёс совсем не то, что собирался:
- Глаза-фиалки мне нравились больше…
- Ты еще скажи, что был в меня влюблен.
Не глядя на меня, она снова невесело усмехнулась.
- А кто в то время не был в тебя влюблён? - ответил я вопросом на вопрос, решив увести разговор в сторону от себя. - Ты была такая… Не буду говорить "красавица", потому что это само собой разумеется. Ты была настоящая, живая…
На этом слове она, вздрогнув, отшатнулась, и я осекся. Что же случилось с ней, что она из той Розали Хейл, которую я знал - и… любил? - стала такой вот ранимой, дикой и насмешливой?
Она продолжала молчать, все так же пряча от меня глаза.
Я тоже молчал, потому что видел, что моя ностальгическая речь причинила ей сильную боль, но не знал, что еще сказать. Мы посидели некоторое время в тишине. Суета, поднятая среди людей моей, как выразилась Розали, выходкой, понемногу успокаивалась, и человечки, не найдя никакого объяснения тому, что же произошло здесь в столь поздний час, отправились на свой пост. Нести службу или досматривать свои цветные сны. Сон… Мне бы он, наверное, сейчас тоже не помешал. С лёгким стоном я откинулся назад, ложась на камень, и потянулся.
- Поспать бы, - озвучил я свои мысли, надеясь разрядить сгустившееся между нами напряжение.
Первая красавица Рочестера резко повернулась ко мне и одарила непонимающим взглядом.
- Поспать? – повторила она за мной, будто не веря тому, что услышала. - Ночь безумных желаний продолжается? Свалиться с обрыва, зная, что ничего с тобой не произойдет… Попытаться уснуть, зная, что эта попытка с треском провалится…
- Ну не скажи, - пробормотал я, потягиваясь, - с обрывом - это было да, глупо, но в тот момент мне необходимо было охладиться.
Воспоминания о пожиравшем меня изнутри огне, накатили, заставляя зажмуриться. Хорошо, что она этого не увидела.
- А вот попытаться заснуть стоило бы. Да, я сейчас не в лучшем своём состоянии, но, в конце концов, я не спал несколько дней. Да ещё и в воде пришлось побарахтаться… Сон был бы лучшим способом восстановить потраченные силы.
- Ты всерьез веришь, что сможешь уснуть? – она смотрела на меня, как на ненормального.
И вообще вела себя как-то странно. Не будь я вампиром и не знай, что старше ее лет на семьдесят, а значит, и в два раза сильнее, я бы всерьез обеспокоился, не дать ли деру от не вполне адекватной старой знакомой. Но посмотрев ей в глаза, убедился, что она, как и я, ничего не понимает.
- А ты всерьёз веришь, что не усну? Что в этом такого дикого, что тебя так удивляет? - Склонив голову на плечо, я с интересом ждал ответа Роуз.
Да, прошло уже немало времени со времён нашей последней встречи, но я всё меньше находил в ней схожести с той хохотушкой и кокеткой, что очаровала меня много лет назад.
- Действительно! Ты поди и гроб с собой повсюду таскаешь? Если уж спать, то по всем киношным канонам - в плотно закрытом ящике, чтобы малейший лучик восходящего солнца не превратил тебя в курицу-гриль, - посмеиваясь, произнесла она.
- Ну зачем мне гроб? - Я сделал вид, что не заметил её иронии, тем более что не понимал её. - Я прекрасно сплю и в своей кровати. А вот солнце - да, может спалить…
- И это чушь! Солнце безвредно для вампира. В его лучах моя кожа сверкает, будто по ней рассыпали бриллиантовую крошку.
Я вспомнил это чарующее сияние в свете луны. Видимо, не только на солнце. А вслух сказал:
- Повезло тебе. Вам… Мы на солнце просто сгораем. И чтобы выходить днем, мне нужно мое колечко, подарок знакомой ведьмы. - Я поднял руку и оттопырил средний палец.
Роуз посмотрела на мое именное кольцо из-под опущенных ресниц, а потом, поднявшись с камня, устало вздохнула и встала напротив меня.
- С меня хватит. Ведьмы, вурдалаки, добрые домовые… Я не знаю, Дэймон, зачем ты сейчас разыгрываешь этот спектакль – несешь какие-то глупости про солнце и настаиваешь на том, что сон не является для тебя такой же недостижимой мечтой, как и для всех нас. Ты, очевидно, не услышал меня или не понял – я тоже вампир и не хуже тебя знаю, что нам доступно, а что нет.
Она с раздражением повела плечами.
- Я не спала уже семьдесят два года. Долгих двадцать шесть тысяч шестьсот двадцать пять дней и ночей. Бесконечных шестьсот тридцать девять тысяч часов. А ты тут пытаешься убедить меня, что для тебя сон – это не проблема. Я стала похожа на доверчивую дуру?
Нахмурившись, я смотрел на девушку. То ли мир сошёл с ума и изволит шутить со мной какие-то дурацкие шуточки, то ли я всё-таки ударился головой во время короткого бесславного приключения в водопаде. Я вообще перестал что-либо понимать. Но сейчас меня волновало другое.
- Постой, - обратился я к ней и вновь сказал совсем не то, что собирался. - Семьдесят два года - это… получается, ты стала вампиром практически сразу после того, как я покинул город?
- Почти, - сказала она дрогнувшим голосом и отвернулась. – Точнее, через полтора месяца. В ночь накануне своей свадьбы. Свадьбы, обещавшей стать событием года. Еще бы! Ройс Кинг, сын местного короля и очередная принцесска…
Я помнил этого Ройса. И удивлялся, что у них с Розали может быть общего. Но она выбрала его, и вскоре после того как он стал ухаживать за ней, я перебрался из Рочестера в Нью-Йорк.
- Кинг-старший не поскупился и созвал на мероприятие почти весь город. - Голос Роуз был глухим, хриплым и язвительным. - Все ждали чего-то грандиозного. Если бы не… Ройс…
Слушая ее, я был поражен злостью и ненавистью, с которой она цедила слова. И это настораживало. Ведь Розали рассказывала о человеке, которого, скорей всего, любила, раз собиралась за него замуж.
- Что же он сделал? - спросил я, желая знать, что же мог натворить этот слащавый Кинг, и опасаясь, что Розали не захочет больше делиться воспоминаниями и снова замолчит.
Она подняла на меня больные и невозможно сухие глаза.
- Он меня убил.
В ночной тишине эти три слова прозвучали хлестко, как звук выстрела из снайперской винтовки. И, видимо, пагубно сказались на моих умственных способностях, потому что я зачем-то переспросил:
- Ройс? - будто не верил, что этот слизняк был способен на подобное.
- Удивлен? – она снова сложила губы в презрительную усмешку. - Такая вот у меня история. Нет повести печальнее на свете… - Ее голос буквально сочился ядом и скорбью. - Ты еще хочешь узнать, как я стала вампиром?
- Хочу, - автоматически ответил я, погруженный в свои мысли.
Я точно знал, что когда общался с Розали в то время, не давал ей свою кровь. Да и она бы не продержалась в организме так долго до наступления того трагичного дня. Но тогда кто ее обратил?
Розали хмыкнула.
- Мой вопрос подразумевал отрицательный ответ. Но Дэймон Сальваторе никогда не говорил того, что от него ждут. И тем более, не делал того, о чем просят.
Я улыбнулся – с этим было трудно поспорить.
- Так ты ответишь? – не унимался я, желая разрешить загадку ее обращения.
Розали равнодушно пожала плечами.
- Меня обратил Карлайл Каллен. Нашел изнасилованную и умирающую - и укусил.
Ее признание шокировало меня, но я понимал, что тему изнасилования обсуждать она не захочет, поэтому не стал настаивать. Подумывал расспросить ее о неизвестном мне Карлайле Каллене, но последнее слово изменило мое намерение.
- Ты хотела сказать "напоил своей кровью", - исправил я ее ошибку.
И снова этот недоумевающий взгляд.
- Какой кровью? У нас ее не… - она не договорила и, не переставая смотреть мне в глаза, глубоко вдохнула.
На некоторое время задержала воздух в легких, потом медленно выдохнула и, прищурившись, спросила:
- Ты точно вампир?
За последнюю пару минут я уже и сам начал задаваться этим вопросом.
- Да, я вампир, - ответил тем не менее твёрдо. - Только знаешь, смотрю на тебя, и у меня такое ощущение, будто я неправильный вампир.
Заметив её скептичный взгляд, я вздохнул и, на секунду отвернувшись, принял свой истинный облик: выпустил наружу клыки и позволил сетке вен проступить вокруг глаз.
Розали на милисекунду замерла, а потом, видимо, повинуясь природному инстинкту, встала в стойку, оскалилась и зашипела, сразу перестав быть милой и безопасной, но ни на йоту не растеряв своей умопомрачительной красоты. Я залюбовался этой новой для меня Розали.
- Кажется, теперь моя сущность не вызывает сомнений… – хмыкнул с жутковатой улыбкой.
Перестав шипеть и выпрямившись, Хейл подошла ко мне и с несвойственной ей робостью дотронулась до моего лица.
- С тобой точно что-то не так, - прошептала растерянно. - Я никогда не видела таких вампиров. Никто из моей семьи не выглядит так даже в минуты гнева, да и у Вольтури, кажется, нет таких экземпляров…
Я не понимал, о чём она говорит, и никогда не слышал названные ей имена… По-моему, пришла пора внести ясность. Она упомянула о семье.
Приняв нормальный облик, я уточнил:
- Так этот Каллен обратил и кого-то из твоей семьи?
Едва я договорил, она зажмурилась, и гримаса боли уже в который раз исказила ее идеальное лицо. Но она быстро справилась с собой. Слабохарактерной Розали Хейл не была никогда. И вопреки драматизму, которым был расцвечен наш разговор, я улыбнулся.
- Нет. Этот Каллен и есть теперь моя семья. Точнее, он был моей семьей, - поспешно исправилась она, сверкнув золотыми глазами. – Это долгая история. Карлайл и его жена Эсме удочерили меня и еще четырех вампиров, которых он создал. Так мы и стали семьей.
Она отошла на пару шагов в сторону и прислонилась спиной к стволу дерева.
- А у тебя есть семья?
Я кивнул.
- Да, мой младший брат Стефан. Но он мой настоящий брат, кровный. Ну, знаешь, одна мать, общий о…
- Брат? – удивилась она, не позволив мне закончить. – У тебя есть брат?
Поразительно, как быстро она перескакивала с одной эмоции на другую. Вот только что она едва не плакала, до этого искрила ненавистью ко всему миру, а сейчас уже восклицает почти восторженно, радуясь наличию у меня брата.
Я ее радости по этому поводу не разделял.
- Есть, - сухо ответил, не желая говорить о Стефане.
Не в силах больше сидеть, я встал и скрестил руки на груди.
- То есть он и раньше у тебя был, - продолжала допытываться Роуз. – Ты никогда не рассказывал мне о нем.
- Мы не дружны, - отрезал я. – И тогда не были, и… сейчас.
Я сглотнул, и мне неудержимо захотелось выпить. В машине была еще не одна бутылка виски, но вместе с джипом они покоились на дне Ниагары. Я подумал, не слазить ли мне за ними, и покосился на Розали.
- Ты не против, если я снова поплаваю? Пока одежда ещё не до конца высохла, а то потом опять сушиться... Просто вместе с машиной затонул и весь мой запас алкоголя. А после воспоминаний о любимом брате мне просто необходимо напиться.
Моя новая-старая подруга вскинула брови, но не выглядела такой уж удивленной, и осторожно поинтересовалась:
- Так ты еще и пьешь?
Я снова кивнул, уже начиная жалеть этих несчастных вампиров, одной из которых стала Розали. Лучше бы я сам ее обратил – сейчас она наверняка не была бы такой потерянной. Причина ее странности стала мне более чем ясна – у них ужасно скучная и еще более бесконечная жизнь, чем наша.
- Ну, да… стаканчик виски иногда очень даже может подбодрить. Особенно сейчас, когда… – Я оборвал сам себя на полуслове.
Отступившая было боль навалилась на меня с новой силой. Ну вот казалось бы, куда уж сильнее? Ан нет. В какой-то момент у меня сложилось впечатление, что кто-то, пробив мою плоть, влез в меня своими беспощадными руками и теперь, забавляясь, проводил эксперименты на моём безжизненном сердце, желая посмотреть, при каком давлении пальцев оно всё-таки лопнет.
Не сумев справиться с наплывом эмоций, я негромко простонал. Но и этого хватило, чтобы Розали услышала. Ещё бы, вампиры не испытывают проблем со слухом.
- Дэймон? – В её голосе послышалось беспокойство. – С тобой всё в порядке?
Не находя в себе сил ответить, я кивнул. Естественно, с Дэймоном Сальваторе всегда всё в порядке!
- Всё нормально, - ко мне вернулась речь, и я тут же увел разговор в более безопасное для себя русло. – То есть, ты хочешь сказать, что вдобавок к тому, что не можете спать, вы еще и лишены радости напиться?..
Розали медленно кивнула.
- Хочу. Именно об этом я тебе и твержу уже полчаса. Вампиры не спят, не едят и не пьют – из-за отсутствия в их мертвых организмах метаболизма. А если и пьянеют, то только от вкуса крови, - она прищурилась. - Ну разумеется, я имею в виду нормальных, - выделила последнее слово, - вампиров.
Она говорила со мной, как с неразумным ребенком. Я не мог остаться в долгу. Сунув руки в карманы джинсов, сказал:
- Ну хоть кровь вы пьете, что не может не радовать. А эти якобы нормальные, - следуя ее примеру, я тоже сделал ударение на слове "нормальный", - вампиры занимаются сексом? Ну хоть иногда… раз в год… Ну так, ради развлечения…
Она хихикнула:
- Бывает. Иногда… Но мы предпочитаем называть это "любовью", - и глядя мне в глаза, игриво закусила полную нижнюю губу.
Я шумно выдохнул, испытывая от жеста девушки такое ужасно неуместное сейчас желание. И уже хотел в который раз сменить тему - сегодня я хорош в этом как никогда - как вдруг подумал: а зачем? Почему бы не поддержать эту милую, ни к чему не обязывающую, игру?
- Послушай, - мягко произнёс я, поднимаясь и наступая на Роуз. - Так почему бы нам не представить, что такое редкое "иногда" нормальных вампиров наступило сегодня, и не заняться тем, до чего семьдесят два года назад мы не дошли?
Я стоял уже вплотную к ней, пристально глядя в глаза и борясь с желанием сделать ей внушение. Ну или хотя бы попытаться.
То, что мы с ней разные подвиды вампирской расы, мне уже было более-менее понятно, и сразу же стало чертовски интересно, смогу ли я воздействовать на неё.
Розали стояла, замерев на месте - в который раз за вечер мне пришло на ум сравнение с мраморной статуей, созданной виртуозным скульптором, - и не прерывала зрительного контакта со мной.
Прошли несколько долгих секунд. Она так ничего и не ответила. Но и не отшатнулась от меня.
Ощущая на своей коже ее мятное дыхание, я чувствовал себя достаточно неловко. Эта немая сцена не могла продолжаться бесконечно. Из нее нужно было как-то выбираться. Но как? У меня было только два пути – поцеловать ее и надеяться, что она в ответ не отвернет мне голову, или же с позором отступить.
И попробуйте с двух раз угадать, что я выбрал…
Я наклонился и коснулся губами ее удивительно мягких и податливых губ. От ее аромата и своих ощущений я, кажется, потерял голову. Потому что вдруг осмелел и провел по контуру ее губ своим языком.
Когда моя спина налетела на ствол клена, растущего в нескольких метрах от того места, где я только что был, я понял, что поторопился. Вырвав из плеча толстую ветку, пронзившую меня насквозь, спрыгнул на землю и посмотрел на расплывшееся по рубашке кровавое пятно.
Поднял голову, чтобы извиниться перед Роуз за свой неуместный порыв, но ее не было на прежнем месте. Ее нигде не было…
- Розали, - позвал я негромко.
Ответа не последовало.
- Роуз, я больше не буду распускать руки! – поморщился. - Ну или как там…
И снова ничего.
- Вот черт! Померещилось что ли? – Я ощупал голову на предмет повреждений – кто его знает, как может сказаться на моей памяти и рассудке черепно-мозговая травма.
- У тебя кровь! – Услышал я истерические нотки в ее испуганном голосе, доносившемся издалека.
Я облегченно выдохнул.
- Я уже говорил об этом. Во мне есть кровь. И если я голоден, могу питаться кровью вампира.
Отогнув край рубашки, осмотрел рану – она уже затянулась. На теле не осталось и следа, и теперь ничто не напоминало о моем недавнем полете, кроме испачканной кровью одежды.
- Кровь уже не идет. Можешь возвращаться.
- Ни за что! Я чувствую ее запах, - она говорила с отвращением. – В отличие от тебя, я не питаюсь кровью вампиров и не собираюсь начинать. Вот только не уверена, что смогу сдержаться…
- Понял, - отозвался я.
Без сожаления снял рубашку - ту самую, в которой убежал из дома - и быстро закопал ее в землю на полметра. Немного подумав, вытер руки о траву. Кажется, все.
- Чем же вы тогда питаетесь? – спросил я, осматривая место происшествия и убеждаясь, что о крови ничего не напоминает.
- Моя семья… – она на секунду замолчала, а потом поправилась: - Ну, бывшая семья… Мы называем себя вегетарианцами, потому что пьём только кровь животных. Мы не убиваем людей.
- О, так вы похожи с моим братцем, он тоже уже истребил всех белок в округе, - пробормотал я еле слышно.
Она всё равно услышала.
- Белки слишком малы, их надо выпить очень много, а вот олени…
Да уж, эдакие "друзья людей – враги животных" эти загадочные Каллены.
Поёжившись от потока прохладного ночного воздуха, окутавшего мой теперь уже оголённый торс, я подумал: как хорошо, что меня не подстерегает опасность заболеть. Теперь остаётся только надеяться, что моя вынужденная нагота не смутит Розали и не станет причиной ещё одного моего полёта.
- Роуз, - позвала я снова, - выходи. Я уничтожил все следы крови, тебе не придётся бороться с желанием накинуться на меня, хотя я был бы не против…
Прошло несколько мгновений, и девушка бесшумно появилась в поле моего зрения и, в нерешительности остановившись на краю площадки, - напряжённая поза подсказывала, что в любой момент она готова сорваться с места, если возникнет такая необходимость, - глубоко втянула воздух.
Видимо, я, уничтожая следы, постарался на славу, потому как мой призрак из прошлого заметно расслабился и несмело подошел ко мне.
- Извини, Дэймон, - негромко произнесла она. – Понимаешь, я не…
Только сейчас она посмотрела на меня, заметила мой голый торс и прищурилась.
- Это что, прятки на раздевание? – съязвила она. – Я спряталась, ты избавился от рубашки. Если сейчас я отвернусь, ты выпрыгнешь из джинсов?
Я смутился и огрызнулся, выведенный из себя ее иронией.
- Рубашка была в крови, я ее закопал. Прости, запасную с собой не захватил. Как-то не рассчитывал сегодня висеть на деревце.
Теперь пришла ее очередь краснеть. Ну, образно краснеть, конечно же.
- Прости, Дэй. Я не должна была…
- Нет, нет, нет, - покачал я головой, перебивая. – Только не проси прощения. Это я должен извиниться за свои вольности. Просто что-то нахлынуло на меня. Ведь в том далёком году нашего знакомства я так и не сумел украсть поцелуй первой красавицы не только Рочестера, но и всего штата - неприступной Розали Хейл.
Девушка мягко засмеялась.
- Верю, но всё же хочу объяснить. Это не твоя вина, просто я не могу представить себя с кем-то, кроме моего… - она запнулась, а глаза ее как-то враз потухли. - Моего Эмметта.
Она отвернулась, а мне ужасно захотелось узнать, кто это, но я боялся своей любознательностью причинить девушке очередную боль.
- Хочешь рассказать о нём? – прошептал я тихо после нескольких минут молчания.
Розали покачала головой.
- Нет.
Всего одно слово.
Но я не мог позволить ей замкнуться.
- Ты что-то не очень разговорчива. А раньше болтала без умолку, - я хмыкнул.
- Это было давно, - сказала она снова и перехватила инициативу. – Лучше ты расскажи мне, сколько десятилетий ты уже вампир. И кто сделал это с тобой.
Подойдя к нашему камню, она села на него, скрестив длинные ноги.
Первым порывом было ответить её же словом "нет", но вместо этого я присел перед ней на землю, подтянул ноги к груди и, положив на них локти, неожиданно для себя начал рассказывать. В конце концов, она поведала мне о себе, хоть и так ничтожно мало.
- Давно это было. В 1864 году меня и моего брата обратила девушка, в которую оба были влюблены, и которая, как выяснилось, флиртовала с нами обоими. Мы жили в Мистик-Фолс, это в Виржинии, мне тогда было двадцать лет. Вот, в принципе, и всё.
Я встретился взглядом с глазами Роуз и увидел в её глазах, что она не удовлетворена моим скудным объяснением.
- Что? – невинно поинтересовался я, вопросительно изгибая бровь и внутренне посмеиваясь.
- Этого мало! – воскликнула девушка.
- Ну кто бы говорил, - пробормотал я. – Но это действительно вся история. После нашего обращения я думал, что Кэтрин… – При упоминании этого имени меня передёрнуло, что не укрылось от внимательного взгляда Розали. – Думал, что она погибла. Долгие годы я жил с этой мыслью и с ненавистью к брату. Путешествовал по свету, нигде подолгу не задерживаясь. Провёл пару прекрасных месяцев в Рочестере…
Мы одновременно усмехнулись.
- А совсем недавно узнал, что все мои страдания по ней были напрасными… Эта… - я сплюнул. - Всё это время она жила себе спокойненько, зная о том, что я страдаю и корю себя за то, что не смог ее спасти, но не сочла нужным хоть как-то дать о себе знать.
- А теперь она появилась в твоей жизни вновь? – негромко предположила Розали.
Бинго! Прикрыв глаза, я вспомнил свою встречу с Кэтрин в гостиной нашего особняка. Самодовольная и ничуть не раскаивающаяся, она пришла, чтобы в очередной раз задурить мне голову, пользуясь властью, которую имела надо мной.
- Да, появилась, - ответил я коротко, не желая даже и думать о том, к каким последствиям привело это чёртово появление.
- И ты явно ей не рад, - задумчиво сказала она нежным голосом.
Похоже, Розали Хейл испытывала ко мне жалость. Это было унизительно.
- Не вздумай меня жалеть, - резко сказал я. – Меня и раньше никогда этим не баловали, и сейчас обойдусь.
Она со значением посмотрела на меня, но не отреагировала на мою гневную реплику. Вместо этого спросила о другом:
- Почему ты думал, что она погибла? У нее были враги? Она же не могла сама умереть, это невозможно.
- Ее сожгли. Вместе с другими вампирами. Люди устроили на них охоту и всех, кого поймали, заперли в церкви и подожгли. Мы со Стефаном пытались ее спасти, но наш отец безжалостно застрелил нас. Это он схватил Кэтрин…
- Застрелил? Твой отец?! – Розали вскочила на ноги.
- Он был человеком чести, - с презрением и горечью сказал я. – И не мог простить сыновьям интрижку с вампиршей.
- Но вы не умерли, потому что уже были вампирами? – она требовала ответов.
- Еще не были. Кровь Кэтрин, которую она дала нам выпить, воскресила нас. А чтобы стать вампирами, нужно пройти инициацию. Выпить человеческой крови. Или не пить - и умереть.
Розали слушала меня с открытым ртом и широко распахнутыми глазами. Моя история казалась ей чем-то невероятным или, скорее, неправдоподобным.
- Я выбрал для себя второе, но мой брат все решил за меня. И вот я здесь! – Я развел руками.
- Ты тоже не хотел становиться вампиром, - тихо подвела итог Розали, смотревшая на меня с грустью во взгляде когда-то фиалковых глаз.
- Почему тоже? – я сначала не понял, но потом до меня дошло. – Ты была обращена против воли? Этот Каллен решил всё за тебя?
- Этот, как ты выражаешься, Каллен меня спас. Я почти умерла, когда он нашел меня в темном переулке, - с горечью напомнила Розали и продолжила свои откровения: – Карлайл считал, что оказывает мне услугу, продлевая жизнь, - она говорила ровным, лишённым каких-либо эмоций, голосом. - Он отнес меня к себе домой и укусил, введя в мою кровь свой яд. Мы ядовиты.
Теперь уже я не смог сдержать удивления. Заметив, что мои брови поползли вверх, она пояснила:
- Я не до конца поняла, по какому принципу становятся такими вампирами как ты, а у нас все происходит именно так. Спустя три дня я переродилась и стала тем, кем являюсь сейчас. Бессмертной, мечтающей о смерти… Какая ирония! – она снова стала насмешливой, ее голос звенел от ярости. – Первым делом я отомстила Ройсу и его дружкам. Убила их всех, никого не пощадив. Но именно убила, а не выпила. От их ублюдочной крови меня бы наверняка стошнило. Я осталась у Калленов, приняв "диету" своего названного отца. Но я ненавижу в себе вампира, – подвела она черту под своей историей.
Я смотрел на неё и думал о том, что любой бы на ее месте сейчас разрыдался, я сам с трудом сдерживал слезы, вспоминая о подобных моментах в своей жизни, но глаза Хейл оставались сухими. Нетрудно было догадаться, что и эта человеческая слабость им недоступна. Приступ неконтролируемой жалости к бывшей подруге заставил меня сказать:
- Но ты ведь не одна… У тебя есть семья. Что с ними случилось? Почему ты здесь, Розали? - Я действительно хотел это знать.
- Потому что я потеряла свое право быть с ними.
Она сказала это так тихо, что даже я с трудом ее расслышал. Она надолго замолчала, но я не торопил ее. Я видел, что она собирается с мыслями и с мужеством, чтобы рассказать мне все. Все, что сможет. И я был готов ждать. Мне некуда было торопиться.
Обхватив себя руками, как будто замерзла, Розали заговорила. Ее голос был таким же тихим и хриплым от боли.
- Чуть больше года назад в нашей семье произошло недопустимое событие – мой брат Эдвард влюбился в человека, в свою одноклассницу.
Какая знакомая история! Но я предпочел придержать эту мысль при себе.
- Она только приехала в город, - продолжала Роуз, - и брат сразу заинтересовался ей. Дело в том, что он умеет читать мысли, и ни у кого никогда нет от него секретов, - ее недобрая усмешка не оставляла сомнений в том, что Роуз не очень нравилось это вторжение в частную жизнь – я понимал ее. – А мысли этой Беллы оказались для него недоступны. И она стала его навязчивой идеей. А еще он говорил о том, что не может сопротивляться ее запаху, что она как-то по-особенному пахнет для него… Ну да это неважно.
Она одернула сама себя.
- Они стали встречаться, и все в семье были рады за него. Только я никак не могла принять чужака, - она старалась говорить без эмоций, как будто пересказывала услышанные по радио новости. - Мне нравилось, какой была наша жизнь до Беллы, и я не хотела ничего менять. Постоянное присутствие в доме человека было опасно – любой из нас мог сорваться, и это бы плохо закончилось для всей семьи. Что в итоге и произошло.
Я слушал ее, не отводя взгляда и даже забывая дышать.
- Второй мой брат, Джаспер, чуть не убил ее, когда она случайно порезалась. А Эдвард винил во всем себя. Говорил, что если бы он не позволил себе полюбить человека, никто бы не пострадал.
На этих ее словах я подумал о том, что у нас со Стефаном все было как раз наоборот – если бы мы оба не влюбились в вампиршу, сейчас были бы уже горсткой трухи под толстым слоем земли.
- В итоге, Эдвард соврал Белле, что больше не любит ее, и мы все уехали из того города. Я любила Форкс и привыкла там жить, но так было лучше для всех нас. Мы перебрались к друзьям на Аляску, в Денали, вот только брат с нами не поехал. А я так скучала по нему… - Ее голос сорвался.
Из-за отчаяния, с которым она о нем говорила, у меня на глазах выступили слезы. Но я зло дернул головой и сморгнул их – я же не сопливая девчонка, чтобы нюни тут распускать!
- Кроме своего мужа Эмметта, Эдварда я любила больше всех. Он, наверное, даже и не знал об этом, хоть и всегда гордился тем, что ему известно все и про всех. Я никогда не показывала ему своего отношения. Я просто не умею этого. Но ближе Эдварда у меня никого нет. Не было… Он понимал меня лучше других. Он знал обо мне то, что не знал больше никто во всем мире. Даже Эмметт. Правда, из-за этого мы и ссорились постоянно, - она улыбнулась какой-то дерганой и бессильной улыбкой. – Мне его очень не хватало. Он был нужен нам всем. Но он ушел от нас. А потом у Элис было видение… - она закрыла лицо руками и глухо простонала.
- Какое видение? – не выдержал я, боясь, что она больше не заговорит.
Подняв на меня безжизненные глаза, Роуз продолжила рассказывать.
- Элис, моя сводная сестра. У нее тоже дар, как и у Эдварда. Только она видит будущее.
Какие у этих Калленов полезные способности! Куда как нужнее, чем умение превращаться в ворона. Жаль, я не был знаком с этой Элис, может, она помогла бы мне избежать самой большой ошибки в своей жизни…
- Она дружила с Беллой и подсматривала за ее будущим – на всякий случай. И увидела, как та прыгнула со скалы и не всплыла. Элис помчалась в Форкс, утешать отца Беллы, а я позвонила Эдварду…
И снова голос подвел ее. Она замолчала на несколько секунд, потом вдруг вскинула руки и закрыла ладонями уши, как будто пыталась заглушить голоса. Но вокруг стояла гробовая тишина. Была глубокая ночь.
Я смотрел на нее с тревогой и не знал, чем помочь. Но неожиданно вскрикнув, Розали соскочила с камня и подбежала ко мне. Упав на колени, вцепилась в мои плечи и, глядя на меня безумными глазами, затараторила:
- Я сделала это, потому что считала, что так нужно. Эдвард должен был знать, что произошло. Ни Элис, никто другой, не сказали бы ему правду. Он так бы и не узнал, что Белла умерла. А это неправильно. Я хотела, чтобы он вернулся. Я надеялась, что мы сможем помочь ему пережить эту утрату, и он снова станет прежним Эдвардом. И наша семья тоже станет прежней. Я не знала, что он не захочет жить без Беллы. Но он не захотел. Не имея возможности совершить самоубийство, он полетел в Италию, к Вольтури, и они помогли ему. Элис пыталась его остановить, но не успела. Моего брата разорвали на куски и сожгли. И виновата в этом я.
Перестав меня трясти, она захохотала истеричным смехом. Я отодвинулся от нее, всерьез обеспокоившись, не сошла ли она с ума. Хотя вряд ли это возможно.
Оборвав свой дикий смех, она снова стала нормальной.
- Прости, - сказала тихо и отошла от меня, двигаясь медленно, как старуха.
- Они обвинили тебя и… выгнали? – я не мог не спросить.
Ее лицо в сотый раз исказила гримаса боли, смешанная с горькой иронией.
- Ну что ты. Они для этого слишком благородные. Ни словом не упрекнули, ни взглядом не обвинили. Только утешали и поддерживали. Но я-то… Я же знаю, что они мне этого никогда не простят. Джасперу простили. А мне нет. И сама себе не прощу. А потому не могла там оставаться. Зачем им живое… - она усмехнулась, - полуживое напоминание о трагедии…
- А муж? Он не пошел за тобой? – я не понимал.
- Хотел. Я сбежала. Не могу и его лишить близких людей. В том, что случилось, виновата я одна, и я одна буду нести за это наказание. Я одна…
Я смотрел на неё и чувствовал, как меня переполняют весьма неоднозначные чувства от услышанного. Я не знал, что сказать и не был уверен, а нужно ли что-то в такой ситуации говорить.
Нет, меня абсолютно не шокировала эта история в плане морали. Я, как известно, и сам не святой. Но слышать это из уст Розали было страшно. Ведь я помнил её беззаботной девушкой, излучавшей счастье и искрившейся жизнью, купавшейся во всеобщем внимании и восхищении. Быть может, именно этой страстью к жизни она меня и привлекла… А сейчас же я видел перед собой несчастную и запутавшуюся, несущую в своём мёртвом сердце такой груз. Убийство брата.
Эта мысль оказалась своеобразным кодом для активации моих собственных чувств, и вихрь прятавшихся где-то глубоко внутри меня эмоций, усилившийся под впечатлением чужого горя, вырвался и накрыл с головой.
Не раздумывая, я метнулся к Роуз и, обняв, крепко прижал к себе, наплевав на вероятность того, что она меня оттолкнёт, и я вновь повисну на одном из многочисленных суков. Ничего страшного - заживёт. Сейчас же мне хотелось утешить её. Попытаться хоть немного забрать её боль, и в первую очередь, боль от потери брата. Скорее всего, я проецировал эти чувства сейчас на другую девушку, которая тоже потеряла брата, вот только ей мое утешение было не нужно… Попытайся я ее обнять, она наверняка вонзила бы кол мне в сердце. Я зажмурился, чтобы заглушить усилившуюся боль, хотя, казалось, это было уже невозможно.
Вопреки ожиданиям, Роуз доверчиво прижалась к моей груди. Я поглаживал ее пшеничные, пахнущие лакричной помадкой волосы и шептал что-то бессвязное, просто чтобы она слышала звук моего голоса. Не знаю, сколько мы так простояли. Когда она притихла, я отстранился. Посмотрел в блестевшие от невыплаканных слез глаза и улыбнулся.
- Вот уж не думал я, Хейл, что когда-нибудь ты будешь рыдать у меня на плече. Не стану врать - было время, когда я представлял тебя в своих объятиях, но…
Она несильно стукнула меня по плечу, я в ответ скорчился, будто она нанесла мне непоправимые увечья.
- Ты всегда был невыносим, Дэймон Сальваторе, - резюмировала она, смеясь.
Я учтиво поклонился, подтверждая истину ее слов. Она снова засмеялась, окончательно расслабившись. По крайней мере, я надеялся на это. Что бы она ни натворила, я не мог позволить ей грустить. Ведь сейчас она не давала грустить и страдать мне.
Перестав смеяться и мгновенно посерьезнев, Розали задала вопрос, ответа на который я избегал все эти дни.
- От чего бежишь ты, Дэймон?
- Хм, а с чего ты взяла, что я бегу? – Мне показалось, что я удивился очень даже искренне.
- Перестань, Сальваторе. Не пытайся убедить меня в том, что ночные купания в водопаде, полная машина спиртного и мука, стирающая привычную ухмылку на твоем лице, стоит тебе о чём-то вспомнить – стандартный набор утех вампира, желающего поразвлечься? – укоризненно покачала она головой.
Отпираться было глупо. И я решился. Опустился на землю и прижался спиной к сосне.
Розали села напротив и оказалась в луче лунного света. Её кожа мягко блестела, и это было похоже на самую гламурную вещь, которую я когда-либо видел за своё долгое существование.
- Знаешь, Розали, несмотря на то, что мы с тобой такие разные вампиры, судьба-садистка играет с нами в одни и те же игры, - начал я неторопливо, опустив глаза на пальцы, вертящие именное кольцо. – После моего вынужденного и крайне трагичного обращения, я, оставшись без любимой, решил посвятить тоскливую вечность весьма забавному, как мне казалось, занятию, а именно – портить жизнь братцу, которого обвинил во всех своих несчастьях. Мотаясь по миру, я время от времени навещал Стефана и развлекался тем, что доставал его. Самым смешным, а заодно и самым драматичным в нашей истории был тот факт, что мой брат, заставивший меня в тот вечер выпить человеческой крови и твердивший, как это замечательно - быть вампиром, сам вдруг решил раскаяться. Он перешёл на истребление животных и стал весь такой правильный до омерзения… - На этих словах я скривился. – Но это было не по мне. Я не мог и не хотел подавлять свою сущность, прикидываясь тем, кем на самом деле не являлся… Я жил, как хотел, ни на кого не оглядываясь и ни с кем не считаясь. Видишь ли, нашей расе дан особый дар: мы можем отключать наши чувства и жить, не мучаясь раскаяниями за наши прегрешения… Стоит ли говорить, что я частенько пользовался этой возможностью, и она значительно облегчала мне существование.
Впервые в жизни я решил выговориться, и это было больше похоже на исповедь. Слова давались мне нелегко, но я осознавал, что если на свете и существует кто-то, кто сможет меня понять, то это сидевшая напротив Розали Хейл. Внимательно выслушает и не осудит.
- А год назад я узнал, что… - я замолчал, собираясь с мыслями и утихомиривая эмоции медленно поднимающиеся наверх из самых потаённых уголков души, - мой праведный и до безобразия скучный братец успел познакомиться и даже начал встречаться со смертной девушкой, Еленой Гилберт.
Мне не нужно было поднимать глаза, чтобы понять, что Розали вздрогнула. Не отрывая взгляда от кольца, я продолжил:
- Я не знаю, почему для одной из своих самых жестоких шуток судьба выбрала своими жертвами именно нас… а может, наоборот, наградила, - я перевёл дыхание, - но по какому-то ужаснейшему стечению обстоятельств внешне Елена оказалась точной копией Кэтрин. Я, естественно, не смог оставить сие событие без внимания и решил отыграться за свою несчастную любовь на связи брата с Еленой… Вот только я переоценил себя и нетрудно догадаться, что угодил дважды в одну и ту же реку или наступил на одни и те же грабли… Если подобное определение допустимо при сравнении с любимой девушкой, - горько усмехнулся я.
- Ты влюбился в неё, - прошептала Розали.
Нет, она не спрашивала, лишь озвучила то, что я сам просто не в силах был сказать.
- Да, имел такую неосторожность. – Я наконец-то поднял взгляд.
Моя собеседница сидела, обхватив колени руками, и смотрела на меня.
- И из-за этого ты сбежал? – спросила она. – Не смог вынести повторения ситуации?
Ах, если бы всё было так просто… Я был бы счастлив, если бы именно это и являлось причиной моего побега. Воспоминания щедро подпитывали внутренний огонь, так и не покинувший меня. И если он до этого момента лишь тлел, то сейчас начал уверенно разрастаться, вылизывая огненными языками и так уже выжженное сердце.
- Нет… – я помедлил, не зная, говорить ли всей правды, а потом решился. – С тем, что мы вновь с братом любим одну девушку – я уживался. Плохо ли, хорошо, но уживался. Я был рядом с ней и думал, что этого достаточно. Конечно, я обманывал себя. Но довольно успешно, пока в нашем проклятом городе не появилась…
- Кэтрин, - тихо дополнила Роуз, глядя на меня широко распахнутыми глазами.
Я устало кивнул.
- Она заявилась в поместье Сальваторе, и я не сдержался. Сейчас понимаю, что просто запутался в своих чувствах. С одной стороны, когда узнал о предательстве Кэтрин – я возненавидел её, но сто сорок лет безумной любви не могли исчезнуть в одно мгновение. Кэтрин была моей навязчивой идеей. И снова встретившись с ней, я не смог ей сопротивляться. Я был жалок в тот момент. Я просил её быть со мной… вымаливал у неё заветные слова о том, что она все же любила меня, хоть немного, что я был нужен ей всё это время, обещая забыть свои вековые страдания… Чёрт, сейчас я больше чем уверен, что это было унизительно. Как она, наверное, потешалась надо мной… – Я откинул голову и невесело рассмеялся. – Но она выбрала Стефана, о чём сообщила мне с самым невинным видом. Горькая правда…
Я не мог больше сидеть. И хоть неподвижное многочасовое сидение - или стояние, лежание, висение - не является для нас проблемой, сейчас я не выдержал и поднялся. Мне нужна была хоть короткая передышка, потому что сейчас я собирался облечь в слова то, что боялся произнести даже мысленно.
- Мне стало очень обидно, и я, абсолютно ни о чём не думая, отправился к Елене. Понимаешь, - теперь я опустился перед Роуз на колени и, взяв её за руки, заглянул в глаза, - я мог предположить, что Кэтрин решила в очередной раз поиздеваться надо мной, но был уверен, что Елена этого не сделает. Я просто хотел услышать, что кому-то нужен. Что тоже достоин любви. Что и меня можно любить. Мне казалось, что я небезразличен ей. Но я ошибся. Елена оказалась копией Кэтрин не только внешне, но и внутренне. Безжалостно, почти слово в слово, она повторила мне слова этой… - я стиснул зубы, чтобы сдержать то, что уже было готово сорваться с языка. - И вот тогда впервые в жизни я слетел с катушек.
- Что ты сделал, Дэймон? – практически беззвучно спросила Розали.
Теперь она сжимала мои ледяные ладони.
- Мне нужно было выплеснуть обиду, разъедающую меня изнутри. Мне нужно было сделать кому-то так же больно, как было больно мне… Я просто не успел справиться с теми эмоциями, что сковали меня… – я почти умолял ее, как будто от того, поймет меня Роуз или нет, сейчас зависела моя жизнь. – И когда в комнату вошел брат Елены, я… - Странно прозвучит, но в этот момент мне не хватало воздуха. - Я убил его. Я сломал ему шею. Одно движение руками и… нет Джереми.
Вот я и высказал вслух все, чего так старательно избегал. Вопреки моим опасениям, небеса не разверглись, и меня не прошило молнией. Меня просто вывернуло наизнанку от раздирающей боли в грудной клетке, а бесперебойная память торопливо подсунула картинки того вечера: бездыханное тело Джереми на полу, заходящаяся над ним в страшном крике Елена и её взгляд. Обращённый на меня. Хлещущий ненавистью, словно плетью.
- После это я сел в машину и направился куда глаза глядят. Иного выхода у меня не было. Там мне больше не место. Мне и раньше дома были не рады, а уж теперь… Путь туда мне навсегда заказан.
Розали, не отводившая от меня внимательных глаз, не говорила ни слова, а потом вдруг подняла руку и провела по моей щеке, вытирая слезинку.
- Счастливец, ты умеешь плакать, - прошептала она. – Как много отдала бы я за то, чтобы выплакаться…
Я и не заметил, что плачу. Но мне не было стыдно. Что есть одна слезинка, когда кровью истекаешь ты сам?
Долгим взглядом глядя в ее полные сочувствия глаза и испытав странное ощущение дежавю, неожиданно сам для себя я спросил:
- А ты, Розали… Ты любила меня, когда мы встретились в Рочестере?
Роуз сразу опустила глаза и убрала - нет, отдернула - руку от моего лица. Потом поднялась и, отступив на шаг назад, отвернулась.
После мучительной паузы, которая не обещала мне ничего хорошего, она наконец прошептала:
- Пока была человеком, я вообще не умела любить, Дэймон. Никого и ничто, кроме самой себя. Ни любить, ни ценить, ни дорожить. Никем и ничем. Во мне это не воспитывали, мне это не прививали. Меня растили в обожании и превозношении себя над другими людьми. Я ведь даже не помню почти никого из своей прежней жизни. У меня было много знакомых, но они не были важны для меня.
- Но меня же ты помнишь, - сказал я с надеждой неожиданно хриплым голосом.
- Тебя помню, - кивнула она, продолжая прятать от меня глаза. – Одного из немногих. Тебя трудно забыть, - улыбка ну губах мелькнула и тут же погасла, но я успел ее уловить. - Став вампиром, я стала лучше. Не во сто крат красивее и сильнее, и бессмертнее, хотя и это тоже. Я стала… человечнее. Парадокс, но так все и было. Перестав быть человеком, я поняла, что потеряла. И пусть многие считают меня надменной эгоистичной стервой, это не более чем маска, скрывающая под собой настоящую Розали Хейл, в замужестве Каллен. Ту Розали, которой я стала во многом благодаря Эдварду. И еще… наверное, Белле, ничтожной человеческой девочке Белле… Которую я всегда презирала, а Эдвард… А его я просто убила.
Замолчав, она подошла ближе и посмотрела на меня открытым взглядом глаз цвета расплавленного золота.
- Поэтому мой ответ "нет", Дэймон. Я не любила тебя. И говорю тебе это в лицо, потому что ты не заслуживаешь лжи.
Хоть я и пытался подготовить себя к чему-то подобному, но всё же оказался не готов. Слова Розали произвели эффект сродни убойному удару профессионального боксёра, отправляющего противника на землю, чётко укладывая на лопатки, не оставляя ни единого шанса оправиться и вскочить на ноги прежде, чем рефери досчитает до десяти, и вновь самоотверженно ринуться в бой.
Такое маленькое короткое слово "Нет", а так ужасно было его услышать. И больно…
Со мной много чего происходило в моей вампирской жизни: меня протыкали колами, стреляли, поджигали, поили вербеной и держали без пропитания в подвале, но, чёрт возьми, я никогда не мучился так, как сейчас! Даже когда меня убил мой собственный отец – было легче!
А сейчас одно коротенькое безликое слово из трёх букв миллионами деревянных стрел впивалось в сознание, рикошетило по всем чувствам, пробивая кокон невозмутимости и безразличия, в который я, как в панцирь, заковал сам себя, забирало такой ненужный вампиру воздух, заставляя мёртвое сердце пропускать удары…
Я старался забыть о том, что Роуз сказала "Нет, я не любила тебя", но подсознание не позволяло. Наоборот, оно как будто обрадовавшись, что наконец появился повод, начало заботливо подсовывать воспоминания, и я, будучи не в силах их прогнать, с какой-то извращённой покорностью, окунулся в них.

- Я никогда не любила тебя, всегда был лишь Стефан… – сказала Кэтрин, глядя мне в глаза, после того как пыталась соблазнить меня прямо в гостиной особняка Сальваторе.
- Ты мне небезразличен, но я люблю Стефана. Я всегда буду любить его, – сказала Елена, глядя мне в глаза, когда я, разбитый и практически уничтоженный всплеском доселе неведомых мне чувств, стоял перед ней, надеясь хоть на какое-то признание…
- Поэтому мой ответ "нет", Дэймон. Я не любила тебя… - только что сказала Розали, точно так же глядя мне в глаза, как и две другие девушки до нее…

Не в силах справиться с собой, я заскрипел зубами и отвернулся, чтобы скрыть выражение муки на лице, вызванное этими мыслями. Я должен это выдержать. Я должен.
Не может быть, чтобы никто и никогда меня не любил. Так не бывает! Только не со мной!
В голове сформировался план отправиться по свету, отыскивая всех девушек, с которыми я хоть когда-либо имел дело (ну, я сейчас про тех, которым после наших встреч удалось остаться в живых) и устроить своеобразный социологический опрос "Любила ли я Дэймона Сальваторе?"
А что, время у меня есть – впереди целая вечность… одиночества.
Хмыкнув, я покачал головой и вернулся к Роуз. Она всё так же стояла передо мной, на её лице читалась целая гамма чувств от своих же собственных слов – от растерянного смущения до жгучего стыда – и я понял, что она не знает, что сказать.
- Да не парься, Хейл. Или как там тебя… Каллен. Это хотя бы честно, спасибо тебе за это, - искренне поблагодарил я её. – Мне действительно важно знать правду. Знаешь, за время своего существования я много и вдохновенно лгал всем вокруг, но самое страшное, что я не меньше лгал и себе… Я обманывался, цепляясь за удобные мне объяснения, чтобы только не смотреть правде в глаза и уж тем более ни в коем случае не принимать её. А теперь понимаю, что так нельзя… Наша неожиданная встреча и этот разговор помогли мне увидеть многие вещи в новом свете, и я должен научиться их принимать… Какими бы неудобными для меня они ни были.
- Мне жаль, Дэймон, - прошептала Розали, опуская глаза.

Чёрт, мне тоже жаль. Безумно жаль. Настолько жаль, что охота взвыть, хоть вампирам это и не свойственно. Но плевать на принятые линии поведения, когда понимаешь, что сто шестьдесят лет жизни, пусть временами безумной и дико весёлой, прожиты зря. Когда понимаешь, что на самом деле всё это время гнался за какими-то призраками в поисках не менее призрачной любви. Когда понимаешь, что некуда пойти… Хотя, в принципе, это не так уж и страшно. Я могу поехать в любой уголок планеты и чувствовать себя там как дома. Страшно другое – меня там никто не встретит с распростёртыми объятьями… Никто. Нигде. Не встретит.
И вот теперь, спустя полтора века, мне нужно все начинать заново. С чистого листа. Скоро мы с Розали расстанемся, и меня будет ждать самая первая глава моей новой жизни. Никаких прологов!
А, может?..
- Роуз, а может, вместе будем скитаться? – я схватил ее за плечи и, встряхнув, заставил посмотреть на себя. - У меня больше никого нет, ты не хочешь возвращаться в семью. Мы же не случайно тут встретились. Это же кто-то задумал. Ну как там… судьба, что ли…
Глаза моей подруги по несчастью мгновенно вспыхнули огнем надежды, она выпрямилась и вроде даже заулыбалась, но тут же сгорбилась и как-то вся сникла.
- Нет, Дэймон, не получится у нас, - она покачала головой. – Не хочу я втягивать тебя в болото своей тоски и скорби. Тебе это не нужно, поверь. Без меня ты гораздо быстрее придешь в себя. Ты говорил, что вы умеете отключать чувства. Воспользуйся этим, и очень скоро боль отступит - ты просто разучишься чувствовать. Наверное, это неправильно. Но это спасение. А я… - она повела плечами и стряхнула мои руки. – Я должна одна все это пережить.
Не в силах слышать ее отказ, я вцепился пальцами в волосы и закрыл уши ладонями. Но ее голос все равно просочился и пыточной иглой выжег все слова у меня в мозгу. Но я должен был попытаться еще раз. Последний…
- Нет, Роуз, - я умолял, - пожалуйста! Одиночество – хуже всего. Поехали со мной! Вместе мы…
- Она поедет со мной, - перебил меня спокойный и уверенный мужской голос.
Я обернулся на этот звук. Позади меня стоял здоровяк в разорванной одежде, выглядевший весьма внушительно. Одного взгляда на его лицо - с печатью несокрушимой любви и неистребимой нежности к той, на которую был обращен его взор - было достаточно, чтобы понять, кто он.
Эмметт Каллен. Возлюбленный. Муж.
Ничего больше не сказав, я отошел в сторону.

---

(глава 4)