~Эдвард~

- Ебаные девушки! – прошипел я, ударяя кулаком по рулю. – Я, блядь, доверял ей, а она такая же, как все остальные грёбаные суки!
Она всё ещё неподвижно стояла на парковке на том же месте, где я оставил её… замершая, и погрузившаяся в себя, и отсутствующая. Краем глаза я видел, что она едва вздрагивает, словно парализованная, превратившаяся в статую, пока машины, сигналя, объезжали её. О чём она, мать её, думает?
- Э… что за хуйня происходит? – выпалил Джаспер, частично сбитый с толку и частично выведенный из себя. Я сжал челюсти, думая о том, как буду исправлять это дерьмо. Мысли метались на скорости в сотни ебаных миль в час, полные возможных исходов случившегося. С утра в четверг мне придётся пойти к директору и объяснить ситуацию прежде, чем её достигнут слухи и она вызовет меня в офис. Я знал, что она внимательно следит за мной, как и настаивали «власть имущие», но всегда держался подальше от неприятностей, да и оценки были отличные. Единственная наша встреча состоялась прошлым январём, когда мы только перевелись в эту школу, и даже тогда она ясно дала понять, что не приемлет ненадлежащего поведения любого её студента. И под «любым» она имела в виду меня.
Горло напряглось, а в груди что-то сжалось, будто придавленное десятитонным слоном. Блядь.
- Субботним вечером Белла спросила, не гей ли я, - сказал я, пылая от ярости при воспоминании о нашем лёгком общении… о том, как я доверял ей, думая, что она не предаст. – Я сказал, что нет, а она рассказала Сэму и Ройсу, что она, блядь, ерошит мои волосы, пока я делаю с ней это? Что это за хуйня? – Я тряхнул головой, до сих пор не в силах поверить, что всё это происходит на самом деле, и сфокусировался на скачущем ритме своего дыхания, которое вдруг оказалось в центре внимания. Я, блядь, доверял ей. Доверял ей настолько, что рассказывал о своём личном дерьме, которое она, предполагалось, будет держать при себе. И я был в ебаной ярости, что она сделала это.
Наверное, я проехал около мили, прежде чем осознал, что ни разу не включал поворотники и не обращал внимания на дорожные знаки. Всё вокруг было будто в замедленной съёмке. Кожа стала влажной, и на меня накатила невероятная тошнота. Сердце бешено колотилось в груди, и неожиданно я будто отделился от мира в каком-то жутком, сюрреалистичном смысле. Я знал, что грядёт.
- Йоу, Эдвард, чувак… понимаю, ты в ярости, но всё же стоит обращать внимание на дорожные знаки, верно? Просто говорю… тебе не нужно, чтобы правительство Форкса точило на тебя зуб. – Джаспер искоса смотрел на меня, но я не обращал на него внимания. – Так что она сказала? И почему?
- Блядь, я не знаю, Джас, она сказала, что её назвали любительницей геев или что-то вроде того. Видимо, Белла пыталась защитить себя от ассоциаций с гомиком. Ебаное дерьмо. – Одной рукой схватив руль, я запустил вторую в волосы. Опыт показывал, что, испытывая боль во время приступов, я мог сконцентрироваться на ней, а не на подсчёте грёбаных вздохов в попытках заполнить лёгкие воздухом. Дёргание за волосы причиняло ебаническую боль, но сегодня оно не работало. Никакой боли в мире было бы недостаточно, чтобы заменить обиду.
- Иисус грёбаный Христос… Эдвард, сворачивай на обочину! – заорал Джаспер, хватаясь за ручку над своей головой. Остановив машину, я вывалился из неё, распахнув дверь и не обращая внимания на мчащиеся мимо автомобили. Оказавшись на улице, хватал ртом воздух, пытаясь сделать нормальный влох, который наконец обеспечит меня кислородом. Но вне зависимости от того, насколько глубоко я дышал, лёгкие не чувствовали заполненности. Ебать, пора заканчивать курить.
Наклонившись вперёд, я опёрся руками об крышу машины, пока в нескольких футах от меня проносились автомобили. Осознание того, что меня могут так сбить, вызывало дрожь, но в тот момент это было неважно. Мне просто нужен был воздух. Джаспер тоже выбрался наружу, подошёл ко мне и положил ладонь между моих лопаток.
- Эдвард, что я могу сделать? – сказал он полным паники, напряжённым голосом. Джаспер ненавидел это. Он всего несколько раз наблюдал приступы паники, но это дерьмо пугало его до усрачки, так что он не знал, как справляться с подобными ситуациями. Не думаю, что ему нравилось видеть меня вышедшим из-под контроля, и сейчас он явно был в ужасе.
- Дай мне минутку… - выдохнул я. Он так и не убрал руку с моей спины, что почему-то успокаивало. Видимо, он наблюдал, как это делала Эсми, и именно поэтому сейчас копировал её действия. Лишь спустя десять минут, проведённых на обочине трассы, я смог собраться и вновь сесть в машину. Остаток пути за рулём сидел Джаспер, и он выскочил наружу чуть ли не раньше, чем припарковался у дома. Я тоже выбрался и, спотыкаясь, направился к крыльцу, где сел на ступеньку и опустил голову между коленей, продолжая втягивать носом воздух, как и учили врачи. Что-то они говорили насчёт того, что если втягивать слишком много кислорода и не выпускать углекислый газ, то пальцы онемеют, и это было самой пугающей частью приступов. Тело реагировало так же, как во время солнечных ударов. На самом деле, это было хуёво.
Мама выбежала из дома, неся таблетку и стакан воды – Валиум. Она села передо мной на корточки и вложила таблетку в мою ладонь, после чего поднесла стакан к губам. Жажда просто убивала. Я выпил весь стакан воды, не осознавая, что делаю, и желая лишь почувствовать себя лучше.
- Джаспер, что произошло? – спросила она, будто меня и вовсе там не было.
- Он поссорился с Беллой, - ответил Джаспер. – Долгая история. – Какое же счастье, что хотя бы на этот раз его длинный язык не поведал ей обо всём, потому что в данный момент мне не хотелось разбираться с этим дерьмом.
Шуршание гравия под колёсами привлекло моё внимание. Подняв голову, я увидел Беллу с Элис, которые выбирались из машины Беллы на её подъездную дорожку. Элис была за рулём. Девушки рьяно обнялись, а потом Белла кинула на нас быстрый взгляд и скрылась в доме. Я не видел выражения её лица, но, судя по тому, как она опустила взгляд и стремглав бросилась внутрь, создавалось впечатление, что она была расстроена.
Отлично, надеюсь, она чувствует себя дерьмово.
Потому что я чувствовал себя преданным, униженным… брошенным единственной, кому я доверился впервые за долгое время. Девочкой, в которую я уже начинал влюбляться. На мгновение и задумался, не был ли я с ней слишком резок, ведь она не знала, что её слова о наших плотских отношениях могли меня инкриминировать. И всё же, какого чёрта она сказала это?
Мама сидела рядом и поглаживала меня по спине, Джаспер же скрылся в доме. Валиум сильно действовал на меня, так что вскоре я уже клевал носом… паника утихла, дыхание пришло в норму, и моё тело отчаянно нуждалось в отдых. Я даже не помнил, как поднялся по лестнице.
Проснулся позже, умирая от голода, чувствуя себя эмоционально выжатым и всё ещё немного отрешённым. Проглотив где-то половину довольно вкусного цыплёнка и съев немного картошки, я повернулся к маме, которая поглаживала меня по плечам, спрашивая, не хочу ли я обсудить случившееся. Нет, сказал я ей, на что она ответила, что Джаспер хочет что-то со мной обсудить. Я нашёл его кабинете, где он сидел на диване и рассеяно грыз ногти, глядя в экран телевизора, поставленного на «немой» режим.
- Привет.
Он посмотрел на меня с выражением, которого я не видел с тех пор, как в семилетнем возрасте врезался на его велосипеде в дерево на участке соседей.
- Бро, да у тебя стальные яйца, если ты считаешь нормальным жаловаться маме на то, как я обращаюсь с девушками и заставляю их плакать. – Я непонимающе изогнул бровь. Ну, может, не столько непонимающе, сколько чувствуя себя загнанным в угол.
- О да, она тут провела со мной милую беседу, спасибо за это. Я не планировал ничего тебе рассказывать, потому что ты ебанически чувствительный во всём, что касается подобного дерьма, так что я решил забить на это дело, но ты, блядь, такой лицемер.
- Джаспер, о чём ты говоришь, чёрт возьми?
- Я говорю о Белле. Она была в домике на дереве, она, мать твою, рыдала, говоря о том, насколько ей жаль, и что ты даже не дал ей объяснить, что произошло.
- Она плакала?
- Нет, чувак… всхлипывала. Она была в отвратительном состоянии, думая, что ты ненавидишь её, а ведь всё, что она сделала – это пыталась защитить нас с тобой и Эма от придурков, которые несли чушь. Она повела себя как верный друг, а ты заставил её почувствовать себя куском дерьма.
- Что? – спросил я робко, не до конца понимая, о чём он говорит из-за плавающего перед глазами образа заплаканной Беллы. – Она в порядке?
- Не знаю, но, думаю, тебе стоит, блядь, поговорить с ней. Я сказал Белле, что… у тебя не так всё просто… из-за девушки в Чикаго, и она разрыдалась ещё сильнее, так что я, блин, обнимал её, пока она не успокоилась, а потом…
- Что потом, Джаспер?
Он покачал головой.
- Ничего. Ты чертовски сильно нравишься ей, и она, блядь, разбита, - он нахмурился. – Жаль, - добавил он тихо, видимо, не стремясь, чтобы я это услышал.
- Почему жаль? – спросил я ядовито и прищурился. Я знал, к чему он клонит, и это мне, блядь, не нравилось.
Подняв на меня взгляд, он тоже сузил глаза, копируя моё выражение.
- Ты… и Белла. Она охуеть насколько хорошая, и тратит время на тебя.
- Иди на хуй, Джаспер.
- Сам туда иди, Эдвард, - сказал он, поднимаясь с дивана. Его руки были сжаты в кулаки, практически полностью повторяя мою позу.
- И что ты сделаешь, ударишь меня? Вперёд. Знаю, тебе хочется… знаю, что ты до дрожи хотел сделать это с тех пор, как Эмили порвала с тобой. Так давай, вперёд. Не сдерживайся! – закричал я ему. Всё его тело было напряжено; он собирался броситься на меня, и я понятия не имел, почему брат до сих пор сдерживался. Дело было далеко не только в Белле. Скорее в Эмили. Вся сдерживаемая им ярость из-за той ситуации наконец выходила наружу из-за того, что Белла расклеилась в его присутствии.
- Мне стоит прямо сейчас выбить из тебя всё дерьмо, - прошипел он и склонил голову набок. Я знал, что Джаспер мог вести себя как полный мудак. Он через многое прошёл в Чикаго, но никто не обращал на это внимания, потому что все концентрировались на мне. Он никогда не говорил о своих чувствах к Эмили, так что все решили, что он перерос их. Но теперь он открыл рот, и то, что сорвалось с его языка, помогло осознать, что он до сих пор чертовски зол, и обижен, и что он лишь ждёт, что я первым ударю его.
- О, и просто тебе на заметку… я поцеловал её, потому что… ты… блядь… не можешь. – Улыбка, медленно расплывавшаяся на его лице, вызывала у меня тошноту. Он знал, что мне сложно держать себя в руках, и специально подначивал, чтобы я первым врезал ему, избавляя Джаспера от чувства вины или каких-либо последствий. Слова отца звенели в ушах… «Не начинай это, Эдвард, лучше будь тем, кто закончит». Он всех нас научил одному и тому же. Так что мысли Джаса были кристально ясны. Ну, если честно, я намеревался и начать и закончить эту драку.
- Ах ты, мстительный ублюдок, - прорычал я и ударил его в челюсть; мы тут же оказались на полу, перелетев через диван и приземлившись на кофейный столик, который не выдержал нашего веса. Напиток Джаспера, стоявший на поверхности, улетел куда-то вбок, и я услышал звон бьющегося стекла. По всему полу были раскиданы журналы мамы. Батарейки из телевизионного пульта скакали по ковру. – Ты никто иной, как бьющий в спину Бенедикт грёбаный Арнольд. Ведёшь себя так, будто заботишься обо мне и всё такое, хотя всё, что тебе нужно – это забраться в трусики моего девушки, - орал я на него.
- Твоей девушки? ТВОЕЙ девушки? Ты, должно быть, шутишь! – скептически прокричал Джаспер, впечатывая костяшки своих пальцев мне в щёку и опрокидывая меня на спину. Джаспер упал на колени, и мы покатились по ковру. Я почувствовал ссадину от ковра на локте и, потянувшись, схватил его за правую руку, роняя и пришпиливая к полу.
- Я не шучу, мудак. Держись подальше от Беллы. Она моя. – Свободной рукой Джаспер врезал мне в живот, и, пока я пытался, согнувшись, прийти в себя, снова ударил меня по лицу, на этот раз немного ниже, прямо под глазом. В скуле тут же вспыхнула пульсирующая, мучительная боль.
- Она никогда не будет твоей. Никогда. Она не будет ждать тебя вечно, мудак. – Из-за до сих пор курсирующего по венам валиума энергии у меня было не так уж и много, так что у него было огромное преимущество. Однако сказанное им обеспечило прилив сил, в котором я и нуждался. Сильно отпихнув его ногами, я наблюдал, как он влетел в отделанный деревом музыкальный центр. С полок посыпались диски. Из нижних дверок вылетели приставки. Мне хотелось, чёрт возьми, убить его. Откуда, блядь, ему знать, что Белла будет или не будет делать? Как будто он, мать его, знал её.
Джаспер снова прыгнул на меня, но его схватил Эммет, приподняв над полом – брат продолжал колотить ногами в воздухе, пытаясь добраться до меня. Мама встала между нами, вытянув руки и крича: «Прекратите! Прекратите сейчас же!»
Я поднёс руку к глазу, чувствуя, как по щеке стекает тёплая капля крови. Тяжело дыша, поднялся с пола и прошёл мимо этой троицы, повернувшись к Джасперу.
- Эмили была слишком хороша для тебя, как и Элис, ты, козёл. Она заслуживает лучшего. На самом деле, лучше бы она была одна, чем с тобой. Интересно, что она подумает, когда узнает, что ты приставал к её лучшей подруге. Может, мне стоит немного поболтать с мисс Брэндон.
Направляясь к кухне, я слышал за спиной крики Джаспера: «Ты, грёбаный мудила!» Игнорировал то, как Эммет кричал на него, пытаясь заткнуть, и в конце концов услышал, как захлопнулась входная дверь и взвизгнули шины машину Джаспера, сорвавшейся с места. Открыв холодильник, я вынул пачку замороженных овощей и прижал их к лицу как раз когда в комнату зашли мама с Эмметом. Эм был совершенно сбит с толку – он явно только что пришёл с тренировки, - а мама, что ж, она казалась разбитой.
- Давай посмотрю, - сказала она и передвинула пакет с овощами, вызывая у меня шипение. Прикоснулась к коже, заставив вздрогнуть, и пробормотала извинения, после чего села рядом с Эмметом за кухонный стол.
- Всё не так уж плохо, малыш. Рот Джаспера выглядел намного хуже твоего лица. Вам стоит постыдиться такого поведения. Из-за чего вы дрались? – Я опустил взгляд, чувствуя себя неловко из-за того, что расстроил маму. Но, чёрт возьми, Джаспер сам напрашивался.
Он поцеловал Беллу.
Он, блядь, поцеловал Беллу.
Потому что мог это сделать.
- Бро, что с тобой творится? Это имеет какое-то отношение к тому дерьму, которое во время тренировки болтали о вас с Беллой? – спросил Эммет.
Восхитительно.
Слух распространился чертовски быстро. Я со вздохом взгромоздился на барный стул, потирая лоб.
- Я всё испоганил, а Джаспер поцеловал Беллу, - сказал я безжизненно и вскинул руки, признавая поражение. Они оба смотрели на меня, широко распахнув глаза, поражённые этими новостями.
- Подожди, он поцеловал её? Эдвард… - почти в панике проговорила мама, переводя взгляд с меня на Эммета. Я кратко посвятил их в события этого дня, под конец качая головой, осознавая, что разговор с Беллой просто необходим.
- Я определённо слишком резко отреагировал на слова Беллы. Но в тот момент я не видел всю картину целиком, и даже не позволил ей всё объяснить. Не дал ей сказать ни слова, мам. Просто навис над ней и испепелял взглядом. Теперь, когда я думаю об этом… она выглядела такой испуганной и задетой. Одна мысль о том, что она одинока и расстроена… то есть, Джаспер сказал, что она всхлипывала при нём. Блядь, всхлипывала… Боже, что я наделал? – простонал я, вздрогнув, когда мама снова прижала ледяной пластик к моему лицу.
- Чувак, стоит поговорить с Беллой, - сказал Эммет, как будто это было так чертовски легко. – Прояснить всё, прежде чем стало слишком поздно.
Я поднял на него умоляющий взгляд.
- Знаю, знаю, но, чёрт, что мне сказать? Как мне объяснить свою реакцию, не вдаваясь в подробности о проблемах с законом?
И тут, положив ладонь на мою руку, вмешалась мама.
- Милый, не думаю, что это возможно. И, должно быть, не стоит так поступать. Возможно, пора быть с ней честным.
- Мам, ни в коем случае, она же…
- Откуда ты знаешь, что она сделает? – перебила меня мама, отнимая руку от моего лица. – Я видела, как эта девушка смотрит на тебя. Белла влюблена в тебя по уши, и я уверена, что она примет тебя таким, какой ты есть. Сегодня ты уже сделал предположения, и смотри, куда они тебя привели. Не стоит самостоятельно воображать, какие слова произнесёт её рот и какие мысли появятся в её голове, Эдвард. Она умная девочка… и способна делать выбор. Сегодня она решила защитить тебя. Решила заступиться за тебя перед теми детьми. Теперь же позволь ей решить, какие отношения ей нужны. Ты ей должен.
Я выпрямился и откинул пакет на чёрную гранитную поверхность стойки.
- Что если она мне не поверит? Что если не захочет иметь со мной ничего общего?
- Тогда она не предназначена для тебя, чувак. Подумай об этом. Если она не может доверять тебе, какого хрена тебе быть с ней? Если решит, что она боится тебя или что-то вроде того, то тебе лишь нужно будет удостовериться, что сказанное останется между вами. Последнее, что тебе нужно – это чтобы она проболталась подругам. Э… тебе стоит поверить мне. Я не эксперт, но и не настолько туп в области отношений, насколько считают люди. Я знаю, что делала Роуз. Знаю, что она пыталась заставить меня ревновать, и это сработало; я подыграл ей. Но с Тинк нет никаких игр, парень. Она прямолинейна. Она не пыталась наебать тебя – лишь помочь единственным способом, который был ей доступен. Белла понятия не имела, во что ввязывается, просто вмешалась, чтобы защитить тебя. И это дорогого стоит.
- Конечно, стоит, Эм. Я просто… не знаю… - сказал я, не в силах избавиться от сомнений, хоть и понимал, что Эммет прав насчёт доверия. Я в восторге от мысли, что она будет всё знать, что мне не придётся ничего скрывать или врать, пытаясь объяснить, почему я отстраняюсь каждый раз, когда она пытается коснуться меня, но в то же время даже малейшая возможность того, что она не поверит в мою невиновность и не захочет общаться со мной, приводит в ужас.
- Послушай, это в любом случае будет непросто, милый. Но тебе стоит быть честным. Ты должен. Не думаю, что у тебя есть выбор. Если хочешь, мы будем рядом, когда ты всё будешь рассказывать, поддержим тебя, покажем, что мы верим тебе.
Да, восхитительно… публика, наблюдающая за грёбаной катастрофой, которой является моя жизнь… подходите, не стесняйтесь… приобретайте билеты… фрик-Каллен расскажет девушке своей мечты, почему он не может коснуться её…
Я выдохнул.
- Джаспер, этот мудак, был прав. Я не могу быть её парнем. Так что нет ни единого грёбаного шанса на то, что я расскажу ей, что она мне нравится, а потом попрошу подождать до моего восемнадцатилетия, после которого смогу – внимание! – держать её за руку. Только не такой девушке, как Белла. Она неебически красивая, и умная, и воплощение желаний любого парня. Так какого чёрта она должна хотеть ждать меня? Мам, я не смогу видеть её с кем-то другим. Даже осознание того, что Джаспер, блядь, касался её губ своими… дерьмо, это убьёт меня. Просто пристрелите меня и покончите с этим унижением.
Рот Эммета распахнулся.
- Иисус Христос, Э… не слишком ли ты драматичен? Просто поговори с ней. Расскажи всё. Она выслушает. Знаю, что выслушает.
- Эдвард, если ты важен Белле, то она примет тот факт, что вы пока можете быть только друзьями. Кто знает? Может, к тому моменту, как всё разрешится, вы захотите ими остаться. Может, она не так уж и хороша. Что если вы вообще не сойдётесь…
Я закатил глаза, показывая, что это бред. Мама нахмурился, бурча: «Ладно, ладно…»
- Э, просто расскажи ей. Белла просто душка. Если ей будет слишком сложно дружить с тобой ещё два года, тогда ты просто не будет с ней общаться до того времени. Но если ты ей действительно нравишься, всё твоё дерьмо не отпугнёт её. И чувак, у тебя в жизни много дерьма. Может, тебе не стоит торопиться… с каждым днём будет легче. – Эммет склонил голову набок. Стоит отдать ему должное, брат из него отличный.
Я снова застонал, не видя решения, которое полностью меня бы устроило.
- Эммет прав. Может, не стоит ставить какие-то временные рамки, понимаешь? Лучше посмотреть, как всё будет развиваться. Но между тем вы сможете выстроить отношения; крепкую, восхитительную дружбу, ведь секс не будет вставать у вас на пути. Секс всё усложняет. Знаю, тебе не это хочется слышать, но это правда. А так важны будете лишь вы с Беллой.
- Да, отлично… спасибо, ребята, - сказал я саркастично, чувствуя, что мы ни к чему не пришли. – Думаю, я пойду поплаваю. – Поднявшись на ноги, я закинул пакет с овощами в морозилку и пошёл к выходу из кухни.
- Эдвард, ты услышал хоть что-нибудь из того, что мы сказали? – спросила мама, обернувшись.
- Да, услышал, но мне не понравились ваши предложения, - ответил я и поднялся по лестнице в свою комнату. Она прокричала что-то о том, что я должен ей новый журнальный столик…
В ванной я уставился на отражение фонаря под глазом. Да, это точно не пройдёт бесследно. Переодевшись в плавки, я направился в бассейн. Несмотря на все усилия, я не мог не думать о том, как был здесь в прошлый раз. Со мной была Белла, и я отдал бы всё что угодно, чтобы она и теперь была рядом.
Однако добравшись до бассейна я осознал, что выжат досуха, что не хочу ничего делать, особенно что-то, что требует физических усилий. Ещё я знал, что хлорка будет жечь как последняя сучка на моём разодранном локте и ссадине на щеке, которая, не дай Бог, оставит после себя шрам – Джасперу стоит уповать на это, иначе я буду вынужден оторвать его ебаные руки. Может, на это представление мы тоже сможем продавать билеты.
Включив джакузи, я захватил бутылку пива из мини-кухни и опустился в горячую воду. Сорвав пробку, проглотил половину содержимого и откинул голову на бортик, чувствуя боль в руке и пытаясь её игнорировать. Я знал, что мне в любом случае нужно поговорить с Беллой. Если я извинюсь, ничего не конкретизируя, то между нами всё может ненадолго остаться по-прежнему. Это ли мне хотелось? Этого ли хотелось ей?
Я не был туп настолько, чтобы не понимать: притяжение между нами быстро и неконтролируемо растёт, и скоро Белла, по природе любознательная, начнёт задавать вопросы. У неё, должно быть, уже собрана целая коллекция теорий на сей счёт. То есть, она спросила, не гей ли я, так что это вычеркнуто из её списка, и она знала, что мне не нравится касаться её. Не могу даже предположить её мысли по этому поводу. Она, наверное, думает, что я последний фрик. И если забыть обо всём этом, то что насчёт поцелуя с Джаспером? Она хотела его поцеловать? И поцеловала его? Блядь.
Дело было даже не в поцелуе, а в том, что я не мог поступить так же. Раздражённый, я подумывал о том, чтобы сдаться… уйти от неё, чтобы никому не было больно. Но это было ложью. Она стала частью меня, так что отказаться от Беллы так же сложно, как забить на ОКР. Это в любом случае будет непросто, и от такого исхода никто не выиграет.

Следующим утром я проснулся уже далеко за полдень, чувствуя себя безгранично дерьмово. Лицо пульсировало болью, и всё моё тело ныло из-за длительного стресса и напряжения, плюс к этому после валиума всё было словно в тумане. Спалось отвратительно: я метался по постели и расхаживал по комнате, весь покрытый потом, в панике из-за кошмаров о Белле, которая осталась одна в лесах рядом с нашим домиком и плачет… из-за меня. Я не мог позволить, чтобы это снова произошло – теперь моей задачей будет убедиться, чтобы моя девочка больше никогда не пролила из-за меня ни единой слезинки. Какое-то время я лежал на кровати, глядя в потолок, думая, что же, блядь, я собираюсь делать. Неожиданно накатила сильная тошнота, и я метнулся в ванную, где меня вырвало.
Я должен был всё рассказать ей.
Принимая душ, я обдумывал, что именно скажу, репетируя свою речь. Пытался правильно подбирать слова в тех частях, из-за которых она расстроится… в частях, касающихся секса. Я понятия не имел, какой была сексуальная жизнь Беллы, но не думал, что ей нужны будут грязные подробности моей, так что нужно стараться избегать этой информации, если только девушка не спросит напрямую.
Вытеревшись, я позвонил доктору Кэйт, чтобы перенести встречу. Она не возражала, но в её голосе мне почудилось разочарование, ведь в последний раз я так открылся перед ней. Зная, что, скорее всего, произойдёт сегодня, на следующем сеансе вечером пятницы мне будет чем с ней поделиться.
А потом я примерно час просидел обнажённый на кровати.
После надел боксеры. Пропылесосил комнату, вытер пыль, погладил джинсы, поменял постельное бельё, выкурил три сигареты, сделал вдох, открыв коробку-ла-Белла, распсиховался из-за этого и снова уселся на кровать. Я был охуенно голоден, но ни с кем не хотел ругаться. Хотелось, чтобы сегодня ни с кем не пришлось спорить из-за Беллы или чего-то ещё. Дом был тих, и это было очень кстати. Кинув взгляд в окно, я не заметил там машину Беллы, что тоже не было плохим знаком. Я пока не был готов к встрече с ней.
Поев, я быстро принял душ, чувствуя себя грязным после уборки и беззвучно браня себя за то, что трушу и тяну волынку. Одеваясь, услышал внизу голоса: очевидно, в семья вернулась в дом. Натянув свои тёмные джинсы из Rock and Republic, я застыл в гардеробной, рассеяно ища футболку. Сегодня я буду изливать перед Беллой всю правду, все секреты и практически свою грёбаную душу. Во время этого хотелось хорошо выглядеть, ведь это мог быть последний наш разговор, так что сохранившийся в её памяти образ должен быть не совсем плох.
Моя новая белая термо-футболка пропала без вести, а я помнил, как стирал её, чтобы немного смягчить: ткань была довольно грубой. Футболку следовало надеть до того, как я займусь причёской, или все старания будут разрушены. Зажав в руке носки, я большими прыжками спустился на первый этаж, громко спрашивая у мамы насчёт местонахождения вышеупомянутой футболки, когда к своему грёбаному удивлению… обнаружил на кухне… Беллу.
Сидевшую в кресле перед моим отцом, который держал её за руку.
Джаспер – за ней, массирует её грёбаные плечи.
И облегающая белая футболка Беллы пропитана чем-то бордовым.
Кровью.
То, что все, кроме меня, заботились о моей девочке, шокировало и приводило в ужас. Отведя взгляд от Джаспера, касающегося её, я почувствовал лёгкий укол ревности. Интересно, нравилось ли ей это… нравилось ли ощущать его руки. Отец бегло оглядел меня и нахмурился, видимо, отметив отсутствие некоторых деталей гардероба. Я пока даже не застегнул ширинку и стоял, замерев, в дверном проёме, тупо уставившись на Беллу, пока не понял, что она тоже посматривает на меня из-под прикрытия тонких пальцев. Она видела татуировку и пирсинг… и, если уж на то пошло, чёртов пояс боксеров. Было слишком поздно прятать всё это, так что на предложение отца пойти и найти футболку я подошёл к ним и наклонился над столом, наблюдая за тем, как он зашивает порез на руке Беллы.
Она была так близко к моему лицу, что я чувствовал лёгкий запах парфюма на её запястье. Попытался сконцентрироваться на том, что говорил отец, закрывая рану, но на самом деле был слишком потрясён, чтобы сконцентрироваться хоть на чём-то, кроме Беллы. Она казалась очень уставшей, словно плохо спала. Одета была в серые брюки для йоги и длинную обтягивающую белую хлопковую майку, на ногах – пушистые розовые тапочки, которые явно часто носили. Она выглядела такой нежной… и хрупкой, и очень грустной. Печаль явно появилась из-за меня.
Когда отец забинтовал её и проинструктировал не мочить повязку, мама попросила меня проводить Беллу до дома. Джаспер, этот мудак, даже не потрудился предложить это. Поцеловал её и теперь даже не проводит домой? Милый парень.
Я помог Белле убрать форму с лазаньей, пока рот заполнялся слюной из-за восхитительного запаха. Когда она предложила мне остаться, я помедлил лишь потому что знал, что буду обязан сесть и говорить с ней. Мне хотелось уже разобраться с этим и освободить себя от необходимости хранить секреты, но в то же время не мог избавиться от желания сбежать и, блядь, прятаться где-то до 2010 года.
Краем глаза я увидел пузырёк и таблетки, рассыпанные по полу вперемешку с маленькими каплями крови на серой плитке. Присел на корточки, чтобы собраться таблетки, тут же поняв, что это, даже не глядя на этикетку пузырька. Я чувствовал, что лезу не в своё дело, но Белла сообщила, что они от тревожных состояний, что у неё случаются приступы паники. Очевидно, у девушки тоже были свои секреты.
Мы сидели за столом, ели лазанью, которая была настолько охуенна, что я почти попросил у Беллы разрешения забрать остаток домой. Разговаривали как и всегда, легко и непринуждённо, а потом я положил вилку на стол, чувствуя, что наелся. Было очень мило. Ведь я никогда не оставался наедине с девушкой на ужин, так что это можно было считаться тестовым запуском свидания.
- Чёрт, это было вкусно. Так… - сказал я неуверенно и кинул взгляд на её лицо, пытаясь собраться с духом и начать. Глядя на неё, стараясь не обращать внимания на окровавленную футболку, я тихо произнёс: - Значит, Джаспер поцеловал тебя, а?
Судя по её выражению, не такого вопроса она ожидала.
- Э… да, что-то вроде того. Технически это был не поцелуй, потому что я не ответила. – Она пожала плечами, явно абсолютно равнодушная к этому поцелую. А на моём лице, чёрт возьми, расплылась улыбка от уха до уха – теперь я знал, что она не ответила. О, ебаный ублюдок.
- По его словам, он говорил вчера с тобой… обо мне. Что именно он рассказал?
- Если честно, не так уж и много. Просто сказал, что у тебя были отношения с девушкой в Чикаго. Ничего конкретного. – Её взгляд казался чуть остекленевшим, видимо, болеутоляющие начали действовать. На минуту я решил, что стоит перенести разговор, ведь лекарства будут действовать слишком сильно, и она не всё поймёт, но, с другой стороны, небольшое оцепенение может оказаться кстати.
Ну, поехали.
- Хочешь узнать всю историю? – спросил я, чувствуя, как начинает колотиться сердце и нервно стуча пальцами по столу.
Пожалуйста, откажись. Пожалуйста, просто скажи мне валить домой.
Белла равнодушно ответила:
- Если ты сам хочешь рассказать. – Меня немного смутила её небрежность и, если быть честным, показалась раздражающей. Может, ей вообще, блядь, всё равно. Может, я раздул из мухи слона – возможно, ей вообще не хотелось знать о моём прошлом. Но несмотря на это она не была способна понять мои действия и слова, если я не объясню ей всю ситуацию. Нужно лишь верить.
- Но Белла, я должен тебе объяснения за моё поведение, так что да, мне нужно открыться тебе. – Я смял чистую салфетку пальцами, пытаясь потянуть время и готовя себя к её реакции. Это будет непросто, и мне нужно будет справиться с любым результатом по-мужски.
Медленно заполнив лёгкие воздухом, я вздохнул, мысленно съёжившись, но – странно – гордый собой за то, что собираюсь это сделать.
- Была одна девушка, Шарлотта…
Я запаниковал, когда при звуке этого имени её глаза расширились.
- Шарлотта, - прошептала она практически беззвучно. Я смотрел на неё, изучая реакцию на это имя. Это же было только грёбаное имя, но оказалось так сложно произнести его вслух. Так что я попытался выиграть время. – Эм… как твоя рука?
Она сузила глаза, явно видя меня насквозь.
- Нормально. Всё ещё побаливает, но перкоцет только начал действовать, так что я в порядке. Продолжай, - настойчиво проговорила она, махнув рукой.
А, так я всё же привлёк её внимание.
- Эм… так вот, мы с Шарлоттой были хорошими друзьями. Знали друг друга, если я не ошибаюсь, с пятого класса, и она общалась с девушкой Джаспера – Эмили – и со всеми их друзьями, так что мы были одной большой группой, понимаешь? Что ж, мы с Шарлоттой были близки, но это было запутанно, ведь я выяснил, что она влюблена в меня, и находиться рядом стало немного неловко, хоть у неё и был этот придурочный бойфренд Питер. Он чертовски ненавидел меня, как мне казалось, из-за того, что меня взяли в команду раньше него, но позже выяснил, что всему виной были чувства Шарлотты. – Я покачал головой, упомянув имя этого мудака, и, перестав мять салфетку, посмотрел Белле в глаза. Она смотрела прямо на меня со всем возможным вниманием, так что я продолжил.
- Я играл в сборной по бейсболу… питчером. Мы ездили на чемпионат и выиграли… и…
Идеально изогнутые брови Беллы нахмурились.
- Подожди… ты был в сборной? Сколько тебе было лет?
- Хм, ну, я вошёл в команду на первом курсе, когда мне было четырнадцать… - Она поражённо смотрела на меня, потому что ученики первого курса старшей школы в большинстве учебных заведений никогда не попадали в сборные. – Да, я был охрененно хорош, - внёс я ясность. Она кивнула. – Но всё это произошло когда мне только-только исполнилось пятнадцать. Прошлым августом. Ну, мы выиграли чемпионат и после этого поехали и сделали себе пирсинг. – Я закатил глаза, проведя рукой по правой стороне груди, как будто она пока не видела мой торс и понятия не имела, о каком чёртовом пирсинге я говорю. – Проколоть свой грёбаный сосок было глупой затеей, но в то время это, полагаю, считалось очень крутым. Сделали это всей командой… ради объединения, или что-то вроде того. Тренеры не позволяли носить украшения, так что мы остановились на том, что будет скрыто, так что никто не попросит нас снять серёжки. – Белла, улыбаясь, кивнула. Думаю, ей это понравилось.
- Так вот, на следующий день я вернулся в то же место вместе с отцом, Джаспером и Эмметом, чтобы сделать тату. Мне хотелось этого весь сезон, но пришлось дождаться его окончания, потому что побаливающая во время игр рука – не лучшая затея. В конце концов мы все сделали себе такие, и мама была так чертовски зла на папу, что не разговаривала ни с ним, ни с нами целую неделю. – Я хмыкнул, вспомнив, как она кричала о том, насколько безответственным было позволять пятнадцати и шестнадцатилетним сыновьям оставить постоянные отметины на своих телах. Думаю, ей просто хотелось находиться рядом, когда мы делали это, потому что она чертовски хорошо знала, что я в любом случае сделаю татуировку, не нуждаясь ни в чьём разрешении или благословении. – Той ночью вся команда праздновала победу дома у нашего углового. Я принял болеутоляющие из-за тату и пирсинга… было чертовски глупо делать их подряд. Не знаю, о чём я думал. Парни напоили меня, и я поднялся в одну из спален, чтобы лечь – я думал, что меня вот-вот стошнит. – Я сделал ещё один глубокий вдох и вытер ладони о джинсы, после чего снова положил их на стол, переплетя пальцы, чтобы избежать нервных движений.
- Я был так обдолбан из-за алкоголя и таблеток, что еле мог оторвать голову от подушки. И уже почти вырубился, когда почувствовал… - Я посмотрел на Беллу, которая была заворожена моими словами. Я не знал, как она воспримет следующую часть, так что просто покачал головой и всё рассказал, глядя на свои ладони. – Она… Шарлотта всегда пользовалась клубничным парфюмом, или шампунем, или чем-то ещё. Отвратительное дерьмо. До сих пор подташнивает, когда чувствую искусственный клубничный запах. Но именно он сразу дал понять, что это она. Лежала рядом, и целовала меня, и шептала то, на что невозможно было найти ответ. Помню, она всё говорила: «Эдди, забери эту боль, пусть мне станет лучше, пожалуйста». – Я на мгновение встретился взглядом с Беллой, чей рот был чуть приоткрыт, а в глазах светилось удивление или что-то вроде него.
- Она продолжала говорить эту ебанутую хрень, пока… - я остановился, отказываясь вслух описывать детали. Её рот был повсюду, и в тот момент мне было так чертовски хорошо. Мне на самом деле не хотелось заниматься с ней сексом, потому что я знал, что от этого всем будет херово, и что на утро она пожалеет. Но в своём состоянии я не смог сказать «нет», когда это следовало сделать.
- Когда мои брюки оказались стянуты… она сделала то, что сделала, а я из-за своего состояния почти не двигался. Но я… не знаю даже, как это объяснить… был немного… агрессивен? На моих плечах остались следы ногтей, а на шее – огромный засос. Что происходило дальше я, если честно, не помню. Знаю, что она ушла, а я проснулся следующим утром и отправился домой. – Меня подташнивало из-за необходимости освежать в памяти все детали, возвращаться в спальню, где всё происходило той ужасной ночью. Белла рассеянно грызла ногти. Я пытался прочесть выражение её лица, но она умело маскировала свои чувства.
Пора, Каллен. Выкладывай всю подноготную.
Я ещё немного посидел, закусив внутреннюю сторону щеки, зная, что настал момент истины.
- Позже тем же днём… ко мне домой заявилась полиция, обвиняя меня в насилии.
Рот Беллы распахнулся – она неверяще смотрела на меня. Я быстро объяснил:
- Белла, я не насиловал её, клянусь. Состояние у меня было не лучшим, и я не помню все детали той ночи, но знаю, что она не сопротивлялась. Она сама была инициатором и сама всё закончила. – Я звучал по-жалкому отчаянно, но мне нужно было убедиться, что она верит: я не причинял боль Шарлотте.
- Я верю тебе, - сказала она тихо, глядя мне в глаза.
- Правда? – спросил я недоверчиво, подняв брови в сомнении.
- Да, конечно, верю, - ответила она решительно. Я был шокирован её реакцией – Белла и правда верила мне. – Так что произошло? – она наклонилась над столом, желая услышать продолжение.
Всё ещё в шоке, я собрался с мыслями, снова забарабанив пальцами по столу.
- Что ж, она вместе с родителями и этим членососом Питером ждала меня в участке. Белла, она, блядь, была вся… в синяках и ссадинах. Её лицо… - Я покачал головой, вспоминая, как выглядела Шарлотта: это было очень похоже на моё собственное лицо в этот момент. – Она сказала, что её принудили… к сексу, и я без тени сомнения знал, что это сделал не я. Той ночью я был практически без сознания. В участке Шарлотта не смотрела на меня. Питер безостановочно орал всякое дерьмо, а я недоумевал, почему она обвиняла меня. То есть, всё было наоборот…
- Она напала на тебя, - тихо вмешалась Белла. Я кивнул. Конечно, я не говорил «нет», так что это нельзя назвать изнасилованием, но она сделала со мной то, что хотела, пока я практически не приходил в сознание.
- Когда они уводили её, я заметил Питера, смотрящего на меня сквозь стекло. Он, мать его, ухмылялся, приподняв одну бровь. Этот мудак ударил её, принудил к чему-то и повесил всю вину на меня. Шарлотта говорила, что он иногда толкал её, но я понятия не имел, как всё дошло до такого. Очевидно, он узнал о нас с ней и сделал это, чтобы либо наказать нас, либо спасти свою репутацию – не знаю, почему конкретно. Но у них не было доказательств моей причастности. То есть, помимо царапин на плечах и засоса на шее, они не могли доказать, что она была изнасилована мной, потому что не было никакого… - Я снова посмотрел на Беллу, страшась дальнейших слов, - семени или признаков насильственного проникновения. В больнице они провели обследование. Не помню, использовала ли они презерватив, Би. Но в ней не осталось ни «биологических организмов», ни следов латекса. Шарлотта уверяла, что она приняла ванну и смыла презерватив в туалет, но я не помню этого. – Белла вздохнула, явно потрясённая моим рассказом. Мне хотелось обнять её, и пообещать, что позабочусь о ней, и что я никогда не сделаю того, что сделал тогда – по словам Шарлотты. Белла почти всё время молчала, внимательно слушая меня. Это безмолвие было кстати, хоть и нервировало – мягко говоря. Мне очень хотелось знать её мысли насчёт произошедшего.
- Ну, а потом я сделал самую большую глупость в мире. Я, блядь… выскользнул из дома и направился к ней, чтобы поговорить, понимаешь? Чтобы уговорить её снять обвинения. Она стояла в дверях и только повторяла: «Мне так жаль, Эдди, мне так жаль», невольно подтверждая, что обвинение было ложью. Будь у меня мозги, взял бы с собой диктофон, но разве я знал? А потом вышел Питер и после короткого разговора я избил его, что не только всё ухудшило, но и подтвердило мои жестокие наклонности. – Я покачал головой, думая о своей глупости и вспыльчивости.
- Мама Шарлотты была адвокатом, её отец – политиком; их обоих хорошо знали, а на высших постах явно сидели люди, чем-то им обязанные. В суд дело не попало из-за недостатка доказательств, но прошло неформальное слушание. Если бы я соврал и сказал, что сделал это, то получил бы шесть месяцев в центре заключения несовершеннолетних преступников, которая, по сути, является тюрьмой для неадекватных подростков, а также запрет на приближение к Шарлотте. Но я не собирался попадать в этот центр, отказывался признаваться в том, чего не совершал. Это всех вывело из себя, потому что Шарлотта с Питером убедили всех вовлечённых в процесс, что я виновен. Единственными, кто поверил мне, стала моя семья. Грёбаные друзья отказались от меня, партнёры по команде даже не разговаривали со мной… это было отстойно.
- Судья у них был… Грёбаный Аро, - прошипел я яростно, с презрением и злобой к человеку, который настоял на том, чтобы разрушить мою жизнь, - который упивался своей властью и решил обрушить на меня всё дерьмо, которое ему хотелось на ком-то испробовать. Очевидно, он находился под впечатлением, что я избалованный богатенький подросток, который никогда не чувствовал ответственность за свои действия, так что решил показать мне, насколько тяжела жизнь за пределами мира привилегий и денег. Меня отчислили из школы, потому что не хотели иметь в учениках «опасного» парня; мне нельзя было заниматься командным спортом или ходить на какие-либо занятия в группах; на мне висело пятьдесят часов общественных работ в грёбаном центре помощи изнасилованным; каждую неделю заявляться на групповую терапию с, знаешь, настоящими насильниками, которые, кстати, моему адвокату удалось заменить на индивидуальные сеансы, на которые я хожу по четвергам в Порт Анджелесе. – Я изогнул бровь, показывая, что мои занятия на фортепьяно были фарсом. Белла понимающе прикрыла глаза. – И…
Руки Беллы больше не прикрывали рот – она закрыла ладонями лицо, впитывая информацию. Неверяще покачав головой, проговорила:
- И? Есть ещё что-то?
- Эм, да… лучшая часть. Судья влепил мне запретительный приказ. Он называется неопределённый приказ и, по сути, говорит, что я не могу физически контактировать с представительницами другого пола, пока мне не испортится восемнадцать. Так что вместо того чтобы позволить мне находиться, скажем, в ста ярдах от Шарлотты, я не могу касаться девушек… до 2010. О, и потом мне пришлось поблагодарить его… на самом деле поблагодарить за то, что он не внёс моё имя в список сексуальных маньяков.
- Что? Ты не шутишь? Это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышала. Как вообще можно выполнять это правило? То есть, это же практически нереально.
- Да, знаю. Оно было придумано специально чтобы его нарушили. Подумай об этом… я не могу находиться в толпе, школа – это та ещё проблема, и, если ты заметила, по пятницам и на вечеринках я держусь обособленно. Папа нанял лучших адвокатов Чикаго, но никто не смог убедить судью отменить приказ. Так что когда меня выкинули из школы и из команды, я оказался в полном дерьме. Передо мной стоял выбор: или вообще не учиться, или пойти в мужскую школу Кайуса… это учебное заведение для богатых молодых изгоев. В первую же неделю я подружился не с теми парнями. Для них зеркало и свёрнутая стодолларовая купюра были лучшими друзьями. Это был лишь вопрос времени, когда я начну вместе с ними нюхать кокс, окончательно сдавшись. В то время мне было на всё похуй, я был чертовски зол, а под кайфом было так хорошо: только под коксом я мог забыть о том, в какое ебаное дерьмо превратилось моя жизнь. Родители знали, что я не так уж хорошо справлялся с ситуацией, но когда они выяснили, насколько хреново у меня это на самом деле получалось, то собрали наши вещи и переехали сюда. Думаю, они надеялись, что здесь я начну всё заново, понимаешь?
- О, Э… я понятия не имела… кокаин, серьёзно?
Я кивнул, стыдясь того, что она теперь думала обо мне. Эти действия и то, что я сделал с семьёй, отнюдь не вызывали во мне гордость.
- Ради меня они всё оставили позади, и я каждый день плачу за это необъятным чувством вины. Эммет оставил друзей и товарищей по команде, Джаспер – свою девушку, из-за чего он, уверен, никогда меня не простит; Карлайл – практику, которую построил из ничего, ведь он потерял половину своих пациентов; мама отказалась от дизайнерской фирмы, дела которой шли просто охуенно, и… я поменял имя и теперь притворяюсь, что тот человек не существовал. О… и они не знают, что я знаю, но мои родители собирались удочерить девочку из Китая, когда всё это произошло. Им пришлось отказаться от этого, потому что кто в здравом уме отдаст ребёнка родителям, чей сын насильник? – И я кивнул, показывая, что закончил.
Чёрт, это было приятно…
И смотрите-ка… она всё ещё здесь.
В свете всего, что я сказал ей, учитывая явное присутствие болеутоляющих в организме, глаза Беллы были затуманены и словно остекленевшие. Таблетки действовали по-полной.
- Би, хочешь прилечь? Ты выглядишь так, словно вот-вот отключишься. – Она рьяно покачала головой.
- Я не могу… столько вопросов, Эдвард. Я… так вот почему ты не касаешься меня? – Я кивнул. – Я думала, что у тебя боязнь бактерий или что-то вроде того… вау… никогда не думала… запретительный приказ… правда? Поэтому ты так злился, когда я рассказала всем, что мы вместе… это так… ошеломляет… - Её голос затих, и она подвигала пальцами, изумлённо глядя на них. Перкоцет был отличным дерьмом. – Воу… я немного растерянно, - сказала она, улыбаясь. – У меня есть ещё пять… хочешь?
- Не нужно толкать мне колёса, ты, маленькая наркоманка, - хохотнул я, со скрипом отодвигая стул из-за стола. Она съёжилась, осознав, что я могу нервно реагировать на тему наркотиков, но это было не так. – Пойдём, давай приляжем, хорошо? Знаю, тебе много стоит обдумать, но я отвечу на все твои вопросы завтра.
- Завтра? – спросила она, поднимаясь на ноги и в замешательстве глядя на меня. Такая милая малышка… в отвратительно окровавленной футболке.
- Да, в Порт Анжелесе. Если только ты не сможешь поехать из-за руки?
- О, нет, я просто не думала, что ты всё ещё хочешь поехать. Ты был так зол…
- Белла, почему я не должен этого хотеть? Ты мне на самом деле нравишься, и мне нравится проводить с тобой время… если ты всё ещё за. То есть… если нет, я пойму. – Подойдя к ней, я опёрся рукой о стол. Она продолжала смотреть на меня широко распахнутыми глазами с улыбкой в милю шириной. Клянусь, она начала покачиваться.
- Э… я определённо не против… ты мне тоже нравишься… сильно. – Теперь у Беллы заплетался язык, и я рассмеялся. Она была чертовски очаровательна.
- Знаю, Би. Но тебе нужно поспать, а завтра всё обсудим. Пойдём… - Схватив прозак, лежавший на стойке, она проглотила его и запила Пепси. Я пошёл за ней наверх, просто чтобы убедиться, что она добралась до комнаты без происшествий. Я планировал немного поспать на диване, если вдруг она проснётся от боли. Сейчас Белла была не против того, чтобы зависать со мной, но утром, когда закончится действие таблеток, ситуация может в корне поменяться. Как только она усвоит всю информацию и обдумает то, во что будет вовлечена, вполне возможно, девушка изменит своё мнение.
Когда мы добрались до её комнаты, Белла повернулась ко мне и сказала:
- Останешься со мной? Чарли не будет дома до завтрашнего вечера… пожалуйста? У меня такааааая большая кровать, что я не коснусь тебя, обещаю. – И как, блядь, я мог ей отказать?
- Да, окей, - произнёс я, кивнув. Это казалось мне не лучшей затеей, но она не оставила выбора. Снова улыбнувшись, Белла вручила мне пульт от телевизора и схватила футболку, после чего практически врезалась в дверь по пути в коридор, где собиралась переодеться. Я сидел на краешке кровати, рассматривая её девчачью спальню, по которой тут и там были раскиданы маленькие кучки барахла, что, на удивление, не взбесило меня до чёртиков.
На стуле висел один из длинных серых гольф, которые она надевала в школу, из шкафа буквально вываливалась одежда, а в дальнем углу комнаты, у кресла-качалки, лежала гора туфель. На маленьком столе лежали книги и закрытый ноутбук. Комната была простой, новой и явно не совсем обжитой, почти как моя. В ней была лишь фотография симпатичной леди, которая, видимо, была её мамой, висевшая в углу зеркала, и одна фотография с игры на вечер встречи выпускников, на которой Белла стояла вместе с Роуз и Элис. На самом деле, это было грустно. Спальня такой девушки, как Белла, должна быть заполнена массой воспоминаний, а не сосущей пустотой.
Когда она вернулась, одетая в огромный мягкий розовый свитер, то сразу плюхнулась, лениво улыбаясь, рядом со мной. Я вытащил из-под неё одеяло, и Белла засунула под него ноги, после чего повернулась ко мне, притянув край покрывал к самому подбородку. Я не знал, будет ли уместным лечь рядом, но всё равно скинул свои кроссовки и опустил голову на подушку, повернувшись так, чтобы видеть её лицо. Наволочка пахла как грёбаный ад.
- Мне жаль, что тебе пришлось через всё это прости, - прошептала она. Подрагивающие веки опустились, наконец сдаваясь на милость сонливости из-за таблеток.
- Мне тоже, - прошептал я в ответ, надеясь и молясь, что при свете солнца она не захочет вычеркнуть меня из своей жизни.
Несколько минут я наблюдал за тем, как она спит, после чего позвонил домой и предупредил родителей, где остаюсь на ночь. Они не считали это идеальной ситуацией, но согласились, что Белле в её состоянии лучше не оставаться одной. Однако я не стал упоминать тот факт, что ночую с ней в одной кровати. Белла так и не позвонила Чарли, чтобы рассказать, что с ней случилось, и я винил себя за то, что не напомнил об этом. Чертовски занятый разговорами о своём дерьме, я совершенно забыл об ответственности.
Поняв, что Белла крепко спит, я спустился на кухню и нашёл под раковиной средства для уборки. Вытер с пола кровь, почистил столы, помыл посуду и поставил её на место, накрыл остатки лазаньи и убрал их в холодильник. Несмотря на сытость после ужина, я не мог пройти мимо настоящего арахисового масла и ломтиков сыра, которые не были основаны на сое. Не знаю, переступил ли я какие-то границы своим желание всё вычистить, но я не мог спать, зная, что на кухне грязно и Белле, проснувшись, придётся с этим разбираться. Ещё около недели она не сможет полноценно использовать руку, так что мне показалось необходимым помочь ей. Да, иногда я веду себя как охуенно милый парень. А ещё я украл из буфета горсть Oreos. Вдвойне сыт… вот дерьмо.
Около девяти раздался стук в дверь, и я замер на месте, не зная, стоит ли открывать. Выглянув в окно, увидел Элис, которая стояла на крыльце, играя ключами и напевая, что у неё машина Беллы, что она ездила на ней на работу и почти врезала в гризли по пути домой. Теперь я понимал, почему они дружат… обе были до нелепого чокнутые.
Я с улыбкой открыл дверь.
- О, привет, Элис. – При виде меня на её лице тут же появилось выражение замешательства и одновременно радостного изумления.
- Привет, не такой уж прекрасный принц, какого чёрта ты здесь забыл, а? Решил, что Белле нужно ещё немного поплакать? Или вызываешь у неё очередной приступ паники? Иисус, эта девочка вообще когда-нибудь дышит? – Ни на секунду не останавливаясь, она спросила: - Это Белла врезала тебе? – Её тон был практически взбудораженным, словно она была счастлива, если бы Белла ударила меня кулаком. Закатив глаза, я пробормотал «нет», и она, оттолкнув меня, прошла в гостиную.
Из-за меня у Беллы был приступ?
- Белла порезалась, и отец зашил рану. Она на довольно сильных таблетках, так что я пока зависаю тут – мало ли она, проснувшись, будет несколько… сбита с толку. – Я пожал плечами, откусывая печенье.
- О. С ней всё в порядке? – Я кивнул. – Ты перед ней извинился? – Кивнул, закатив глаза. – Ты знаешь, что она с ума по тебе сходит, верно? – Улыбнувшись, пожал плечами. – Что ж, тебе стоит быть с ней милым, потому что если я выясню, что она снова плакала из-за тебя, то ты получишь. Слышишь, Эдвард? Один удар – и ты превратишься из петуха в курочку, уловил мысль, мистер? – Кивнул и сглотнул, слизывая с зубов прилипшее печенье. Было легко говорить с ней с полным ртом – Элис не собиралась давать мне возможность ответить.
- Я не причиню ей боль, Элис. Я тоже схожу по ней с ума. – Она пристально смотрела на меня, после чего кинула ключи от машины Беллы на журнальный столик.
- Передай Белле «спасибо» за машину. – Подарив мне ещё один недоверчивый взгляд, она направилась к двери. Но около неё остановилась и снова повернулась ко мне. – Слушай, так если Белла не била тебя, то кто это сделал?
Я вздохнул.
- Джаспер. – Её лицо вытянулось, а уголки губ подрагивали в лёгкой улыбке, пока она покачивалась на пятках.
- Ты тоже врезал ему? – Глаза Элис были просто огромны. Это было жутковато.
- Эм, да. В челюсть, - сказал я, указывая на свою губу. – Он выглядит сексуально, - поддразнил я, многозначительно поднимая брови. Она покраснела и ухмыльнулась.
- Отлично. – Помахала, открывая дверь.
- Эй, Элис… спасибо, что позаботилась сегодня о Белле. Ей повезло иметь такую подругу. И э… игнорирование Джаспера определённо помогает. Этот мудак тебя не заслуживает, но он определённо теперь тебя заметил.
- Конечно… Белла моя девочка. А Джаспер может поцеловать меня в зад. – Элис равнодушно пожала плечами. Но, кинув взгляд в окошко, я заметил, как она, подпрыгивая, мчится по улице к своему дому. Джаспер был её недостоин, и мне не стоило оказывать ему такие услуги, но хрен с ним. Может, милая Элис поможет ему перестать быть таким мудилой.
Вернувшись в комнату Беллы, я осторожно лёг на кровать, стараясь её не разбудить. Конечно, её сон казался беспробудным, так что это было практически невозможно, но всё же. Тихо, размеренно дыша она казалась такой умиротворённой. Медленно протянув руку, я откинул с её лица прядь волос. Поцеловал перевязанную руку, погладил изящные пальчики, после чего переместил руку на подушку, чтобы лежать повыше. Уткнувшись носом в ткань, глубоко вдохнул, купаясь в её запахе и невинности, а потом мягко поцеловал её веки и лоб, шепча: «Сладких снов, красавица».
Той ночью я заснул прямо в одежде, на безумно удобной кровати Беллы, лёжа рядом с девушкой, которую я обидел, но которая всё равно приняла меня таким, какой я есть, и поверила в то, что я хороший человек. Во всяком случае, на какое-то время. С тревогой и неким облегчением я стремился выяснить, какие вопросы она мне задаст и, заполучив ответы, захочет ли остаться со мной?
Проснувшись следующим утром в 7:17, я обнаружил, что Белла до сих пор спит, и её спутанные волосы раскинуты по всей кровати. Ночью она перекатилась на другой бок, и теперь её рука лежала на моём животе. Осторожно встав, я потёр то место, где была её ладонь. Оно казалось тёплым. Тихо осматривая стол, я пытался найти кусочек бумаги, чтобы оставить записку. В конце концов наткнулся на глупейшую записную книжку в форме чизбургера и ручку-огурец. Ещё в столе оказалась недавняя чёрно-белая фотография Беллы, при виде которой у меня захватило дух. На ней был сарафан, длинные волосы развевались по ветру – видимо, она стояла на заднем дворе своего калифорнийского дома. Она смеялась, и выглядела просто охуеть как поразительно.
Вытащив кусочек «сыра», я накарябал на нём: Вернусь к одиннадцати. Украл из стола твою фотографию.
Прибежав домой, быстро перекусил, принял душ и натянул потёртые джинсы с чёрным свитером Henley. Затем потратил массу времени, разбираясь с волосами, частично потому что знал о присутствии дома Джаспера и хотел избегать встречи с ним как можно дольше, частично потому что хотел компенсировать вчерашнюю небрежность. Лицо всё ещё было опухшим, но синяки стали не красными, а скорее багровыми, и меня несколько беспокоил шрам, который мог остаться на скуле из-за кулака Джаспера.
Ебать… девушкам нравятся шрамы, верно? Я выгляжу охуенно опасным хулиганом.
Я получил его, защищая свою девушку, так что это того стоило.
Прямо перед уходом я поставил фотографию Беллы в тумбочку, надеясь, что когда день подойдёт к концу, я смогу больше её не скрывать.
Сияло солнце, и хотя в тени было прохладно, день всё равно был охуенно хорош. Всего в несколько минут двенадцатого я звонил в дверь дома Беллы, пока не заметил, что записка, оставленная ею в двери, упала на землю.
Я в домике на дереве.
Я нервничал. Надеялся, что болеутоляющие не до конца затуманили реальность того, о чём я ей рассказал. Сквозь деревья, прямо над заросшей тропинкой, я мог различить еле заметное движение качелей. Белла лежала на спине, используя болтающиеся в воздухе ноги, чтобы закручивать шину. Одна из её чёрных туфель валялась в стороне, видимо, слетев с ноги, пока девушка крутилась. Сделав несколько оборотов, Белла перестала держаться, и шина на полной скорости закрутилась вокруг своей оси. Девушка завизжала, зажмурившись и съежившись, видимо, из-за волнения. Но она не казалась расстроенной, что определённо было позитивным знаком.
Несколько минут я наблюдал за ней, радостной, смеющейся и счастливой. На Белле было лёгкое хлопковое платье лилового цвета, на плечи накинут короткий чёрный свитерок, а на ногах – чёрные леггинсы. Длинные волосы вились, явно ещё не до конца высохнув после душа. Она казалась такой красивой, и то, что она надела платье для встречи со мной, не могло не радовать.
Наконец я приблизился к ней, специально шурша листьями под ногами, чтобы дать ей знать о моём присутствии. Оперевшись на локоть, Белла села, широко улыбаясь. Когда она увидела меня, лицо девушки словно осветилось, и в это мгновение я впервые за долгое время почувствовал теплоту и счастье.
- Привет! – радостно воскликнула она.
- Что делаешь? – спросил я игриво.
- Наслаждаюсь болеутоляющими. Пожалуйста, снова передавай мою благодарность своему отцу.
Она ухмыльнулась, а я покачал головой, бормоча: «Наркоша». Снова улегшись на спину, она помогала себе ногой, закручивая качели. Я смеялся над ней, наклонившись за улетевшей туфелькой. Остановившись, Белла неуверенно подняла ногу, и я осторожно надел находку ей на ступню, после чего мы поражённо уставились друг на друга.
Моя собственная Беллушка… смогу ли я когда-нибудь стать твоим прекрасным принцем?
Грёбаные сказки.
Потом я наклонился и повернул качели так, что её лицо оказалось рядом с моим. Белла снова улыбнулась, и она пахла так охуенно, что мой член невольно дёрнулся.
- Болит?
Боже, как же мне хочется тебя поцеловать.
- Только когда я машу рукой, как мисс Америка, - хихикнула девушка. – На самом деле, всё хорошо. С утра рука болела просто невыносимо, но я приняла половину таблетки и теперь чувствую себя замечательно!
- Ты же сегодня не вырубишься, верно? Если хочешь, можем никуда не ехать, - спросил я.
- Нет, всё в порядке. Как твоё лицо?
Я покачал головой.
- Поедем прямо сейчас? – Я кивнул, и она села, помогая себе здоровой рукой. Да, именно такие вещи люди принимают как должное. Нужно было протянуть ей руку, но я не мог сделать даже такой простой жест. Пригладив платье, она смущённо улыбнулась, заметив, что я наблюдаю за ней.
- Ты так прелестно выглядишь, Би, - произнёс я тихо. Всё это было для меня внове, так что я не знал, правильные ли вещи говорю.
Может, следовало сказать «красиво»?
Хихикнув, она прикусила губу и приподняла подол платья.
- Оооо, обманщик Эдвард… ты об этом тряпье? – Я просто покачал головой. Иногда она была совершенно чокнутой, но это казалось мне частью её очарования. – Эй, кстати, это ты вчера вычистил мою кухню?
Мой глаза расширились.
- Э… нет, - соврал я и, улыбнувшись, отвернулся. – Должно быть, прилетали какие-нибудь феи-уборщицы с ОКР или что-то вроде того.
Она снова хихикнула, игриво закатив глаза.
- Ну, если увидишь их, передавай мою благодарность. Это было очень мило с их стороны.
- О, обязательно передам. Кстати, они стянули пару печенек. Сволочные воришки. – Я приоткрыл для неё ворота, и Белла тут же проскользнула в них. – Я решил, что должен тебе за защиту моей гетеросексуальности. А то вчера я отвлёкся и так и не поблагодарил тебя. – Смущённо улыбаясь, я думал о том, что в такие моменты должен касаться её лица, или переплетать наши пальцы, или делать то, что нормально для людей в едва зарождающихся отношениях.
Блядь… это будет нелегко, да?
Кучевое облачко проплыло мимо солнца, накрывая двор тенью. И маленькие красноватые всполохи на волосах Беллы пропали вместе с солнцем.
- Э… ты знаешь, насколько мне жаль. Я понятия не имела о том, что случилось с тобой, и когда они начали нести всю эту чушь, я просто… не смогла сдержаться. Надеюсь, ты понимаешь, что я сделала это только потому что забочусь о тебе и… - Она посмотрела на меня, закусив губу, и я покачал головой.
- Не извиняйся. Знаю, ты не понимала, и… мне жаль, что я не дал тебе объясниться. Ты заступилась за меня, чего никто никогда не делал, так что… спасибо, серьёзно.
- Что ж, мне не нравится, когда люди несут всякое дерьмо. Мне пришлось пройти… - Белла замолкла, качая головой. Заинтригованный её явным раздражением, я не собирался давать ей сменить тему.
- Что, Белла? Через что ты прошла? – Мне на самом деле хотелось знать; я поведал ей о своих проблемах, так что будет честно, если она тоже откроется мне.
Она задумчиво сжала губы.
- Думаю… будет проще показать. Пойдём внутрь. – Указав на входную дверь, Белла провела меня в дом, где мы вернулись в её комнату, теперь заполненную ярким светом утреннего солнца. Носок исчез, а кровать не была заправлена, но всё остальное осталось там же, где было, когда я уходил. Сев на кресло, Белла открыла ноутбук. Пока она занималась включением компьютера, я натянул покрывало на кровать, разгладил складки и положил подушки на место, только после этого усевшись прямо за спиной Беллы. Она спросила, не оборачиваясь:
- Ты что, только что заправил кровать?
- Неа… это всё феи.
Хмыкнув, она покачала головой.
- Хорошо, итак… вот. Это… это причина… по которой я вернулась в Форкс. – Она, покраснев указала на экран ноутбука, в стиле ведущей какого-нибудь телешоу, а потом откинулась на спинку кресла, внимательно глядя на меня. Я же перевёл взгляд на экран и несколько раз моргнул, почувствовав, как меня заполняют отвращение, ревность, ярость и неукротимая похоть. Голова Беллы, на которую я снова посмотрел, была низко опущена.
- Белла, что… это… за хуйня?

от переводчика:
итак, вот и новая глава, дорогие читатели, и у меня к вам возник вопрос: как вы предпочтёте читать главы: частями, и чуть чаще, или целиком, но чуть реже? Обещать ежедневную выкладку не буду, но муза вернулась и я перевожу как чокнутая, так что выбирайте, какой вариант вам по душе) Ответ желательно оставлять на ФОРУМЕ!
Ещё приношу извинения за обилие мата, но мне хотелось как-то разнообразить нескончаемые fuck fuck fuck, а избавляться от них - плохая идея =) Хотя, в конце концов, мы вместе с автором вас предупреждали)))