Глава 1. Подарок зимы

Говорят, мужчины не особо любят рассказывать о своей любви, особенно если все сложилось не самым лучшим образом – не верьте этому. Меня зовут Эдвард Каллен, и я хочу рассказать вам свою историю.

~*~

Все в этой жизни когда-нибудь происходит впервые: рождаясь, мы делаем первый вдох, спустя год - полтора делаем свой первый шаг. Потом стремительным чередом проходит целый ураган событий и чувств, которые мы переживаем впервые: школа, первая двойка, первое попадание в кабинет директора, первая драка со старшими пацанами, первый поцелуй со смазливой «Кэтти» в коморке для швабр на перемене, первая бутылка пива с друзьями, первая сигарета… Все происходит так быстро, что порой ты не замечаешь, как проходит время, за всеми этими событиями годы летят почти незаметно, оставляя позади все больше и больше самых лучших моментов твоей жизни.
К своим двадцати четырем годам я перепробовал многое, занимался всем, что было мне интересно, побывал во многих городах и странах, увидел большое количество замечательных мест. Я нырял с аквалангом у берегов Пуэрто-Рико, встречал рассвет на горных вершинах в Альпах, охотился на диких животных в Африке, я делал все, что мне хотелось делать, в разумных пределах, конечно же. Но однажды я потерял вкус ко всему. Я проснулся одним прохладным зимним утром и понял, что моя жизнь, несмотря на ее бешеный ритм, скучна и совершенно не интересна. Все, что я делаю, не доставляет мне удовольствия, как будто некий очень важный элемент жизненной мозаики был утерян во время моего очередного путешествия.

Я прекрасно помню то утро, ставшее для меня началом новой жизни. В тот день прежний рубаха-парень по имени Эдвард Каллен исчез навсегда, а ему на смену пришел совершенно новый человек с новыми мыслями, чувствами и смыслом.

Это было первое декабря две тысячи восьмого года. Наступил первый день зимы, которую я с нетерпением ждал целых шесть месяцев, чтобы, наконец, съездить в Швейцарию перед Рождеством. Я хотел провести там сочельник, но, немного подумав, решил быть в Лондоне двадцать четвертого и двадцать пятого декабря. Быть в Швейцарии одному в такую ночь мне не хотелось, а Эммет и Джас – два моих лучших друга еще с колледжа – ни за что не согласятся присоединиться ко мне, ведь для этого им придется оставить своих любимых девочек одних на Рождество. В это все и упиралось – у всех моих друзей были любимые девушки, и только я был один.
В двадцать четыре года. Один одинешенек…

Это было первое, о чем я подумал, проснувшись утром первого декабря. Некоторое время после пробуждения я лежал в постели, уставившись на однотонный потолок своей спальни; мысли в голове жужжали, как надоедливый рой пчел, не позволяя мне сосредоточиться на главном. А главным было мое одиночество.
Не знаю, как долго лежал и думал, но через какое-то время я пришел к выводу, что пора менять что-то в жизни. Я решил, что не поеду в Швейцарию этой зимой и вообще покончу с постоянными разъездами по миру. Это надоело уже не только мне, но и всем моим друзьям и близким, которых я не один раз заставлял хорошенько понервничать, пропадая неизвестно где несколько месяцев подряд без каких-либо предупреждений или телефонных звонков. Я понял, что пора прекратить мотаться по миру в поисках приключений и острых ощущений, и оглянуться по сторонам, увидеть, наконец, мир, который меня окружает… и который я упорно не хочу замечать вот уже двадцать четыре года.

Воодушевленный новой идеей, я вскочил с кровати и, спотыкаясь о разбросанные под ногами кроссовки и чемоданы с одеждой, побежал к телефону. Пора сообщить кое-кому одну очень хорошую новость. В спешке я набрал знакомый мне с самого детства номер телефона и принялся с нетерпением ждать ответа. Давно я не чувствовал себя таким завершенным, казалось, как будто обретя новую цель, я стал совершенно другим человеком, более счастливым и свободным. Я радовался этим переменам, как маленький ребенок в огромном магазине игрушек, будто весь огромный мир лежал у меня на ладони...
В данный момент времени я ощущал себя целостным, но вскоре это чувство выветрилось из меня, как газ из открытой бутылки газированной воды.
Ждать ответа пришлось недолго, буквально через два или три гудка сняли трубку, и я услышал знакомый голос матери.
- Мам, привет. Это Эдвард – твой сын, если ты, конечно, еще помнишь такого, - пошутил я. В каждой шутке, говорят, есть доля правды, и в этой шутке она тоже была. Я слишком редко виделся со своей семьей, из-за чего очень расстраивал Эсме. Мама всегда огорчается, когда я подолгу не звоню, она все еще любит меня так, словно я по-прежнему маленький мальчик. Что поделаешь, если в материнстве вся она?

- Эдвард, сынок, неужели?! – в ее голосе нет предела радости.
- Да, мам, чудеса случаются, - улыбаясь, ответил я.
- Ты в городе, Эдвард? Надолго? Какие планы у тебя на будущее? Давай, рассказывай, я все хочу знать. О, только подожди, пойду и обрадую Карлайла, - ее не остановить. Я слышу, как она завет отца и говорит, что я вернулся в Лондон, неразборчиво слышны еще какие-то голоса и звуки. Вскоре голос Эсме снова слышится четко. – Ну, давай, Эдвард, рассказывай мне все, - говорит она.
- Я в Лондоне, скорее всего, останусь здесь надолго.
- А когда ты приехал?
- Вчера днем. Извини, что не позвонил раньше, я встретил друзей, и мы немного увлеклись в пабе, - потирая лоб, ответил я. Насчет немного я скромничаю: увлеклись мы настолько, что я слабо помню, как добирался домой. «Что же мы такого пили, что на утро у меня не раскалывается голова?»
- Да ладно, нам ли не привыкать к тому, что ты звонишь редко, - смутилась Эсме.
- Я исправлюсь, обещаю.
- Ловлю тебя на слове, - в голосе мамы слышится улыбка. – Только на будущее заведи себе привычку сообщать хоть кому-нибудь, если собираешься уезжать, хорошо?
- Я не думаю, что теперь буду часто в разъездах. Я сейчас подумываю над тем, чтобы пойти куда-нибудь поработать, если честно, а то мне уже стыдно жить за ваш с отцом счет, да и путешествовать уже как-то расхотелось.
- И правильно, сынок! В твоем возрасте не путешествовать надо, а жить так, как живут все нормальные люди. Вот Элис, например, твоя сестра, знаешь, что она собирается замуж за твоего друга Джаспера Уитлока?
Вот так новость… Даже не знаю, что удивляет меня больше: то, что моя ветреная младшая сестрица выходит замуж или то, что она выходит за Джаса. Я с трудом могу представить себе Элис в качестве домохозяйки, воспитывающей детей, а не танцующей ночи напролет в клубах.
Как же я все-таки отстал от жизни.
- Ничего себе, а когда у них свадьба?
- Ближе к лету, еще нескоро. Элис сказала, что ты в обязательном порядке должен быть на ее свадьбе, иначе ты ей не брат. Так и сказала, представляешь?
- Ох уж эта Элис… - думаю, что сегодня я точно растяну себе рот в улыбках. Она, наверное, шутит, ну, то есть Элис шутит, она меня любит, не глядя на то, что я личность крайне несносная. – А Элис сейчас в городе, мам?
- Нет, она только сегодня приезжает из Манчестера. Кстати, мы хотим по этому поводу устроить что-то вроде семейного ужина. И знаешь что? Ты просто обязан присоединиться к нам, Эд.
- Не знаю, мам, я думал…
- Слышать ничего не хочу, Эдвард Каллен, - с наигранной серьезностью ответила Эсме. - Ужин будет в восемь, не опаздывай, пожалуйста. И, да, захвати бутылочку Sutil Chardonnay Reserva, у меня нет сейчас возможности бегать по винным магазинам. Не забудешь?
- Постараюсь, с памятью у меня все вроде бы хорошо.
- Вот и отлично. Мы будем ждать тебя ровно в шесть, смотри, не опаздывай, не заставляй мать и отца ждать еще дольше, нам вполне хватило последних пяти месяцев.
Я снова и снова обещаю, что не забуду ни об ужине, ни о покупке вина, и на этом мы прощаемся.

Этот разговор – такая мелочь, казалось бы, но после него я окончательно почувствовал себя дома. Выходит, что мои путешествия не прошли зря, лишь благодаря ним я понял, как сильно люблю Лондон.

Утренний душ и чашка крепкого кофе с пончиком, и я уже был готов к любым подвигам. Без какого-либо плана дальнейших действий я вышел из дома. На улице уже во всю кипела жизнь: угрюмые прохожие толпились у автобусных остановок, кто-то ругался на утренние пробки, а кто-то просто шел по тротуару, понурив голову, и думал о чем-то своем.
Мне не повезло – я живу в очень оживленном квартале Сохо, хотя кто-то может даже гордиться тем, что живет в этом районе города, и он вполне имеет на это право. О вкусах, как говорится, не спорят, но, как по мне, Сохо – не самое лучшее место. Улицы здесь слишком узкие, а народу – как в метро в восемь утра – не проберешься. И главное – люди все какие-то злые сегодня, или может это я один такой добрый: иду и улыбаюсь, как идиот. Что-то я пока не заметил ни одного улыбающегося прохожего, кроме себя самого. Понятия не имею, чему я улыбаюсь: погода, мягко говоря, не очень, я слегка позабыл название вина, которое должен купить, меня постоянно толкают прохожие. Чему тут радоваться, скажите мне? А я все равно радовался. Как будто чувствовал, что сегодня должно случиться что-то хорошее…

Я шел, засунув руки в карманы джинсов, пытаясь спасти от холода хотя бы их. Сказать, что я замерз, одевшись слишком прохладно, как для начала зимы, значит, не сказать вообще ничего. С этими бесконечными перелетами я совершенно забыл, что на дворе уже первый день зимы и что после обеда обещали снег.
И почему именно в этом году зима решила прийти точно по календарю?
Снега пока не было, а вот морозец ударил довольно-таки приличный. Большинство луж от недавнего дождя покрылось тонкой корочкой льда, на голых деревьях застыл синеватый налет инея, а в воздухе ощущалось самое настоящее антарктическое дыхание. После палящего солнца Майами это был настоящий ад для меня.
Постойте-ка, я недавно сказал, что люблю Лондон? Нет, это неправда, на самом деле я ненавижу Лондон за этот собачий холод! А в остальном город очень даже хорош, вот только холод и эти хмурые люди портят всю картину.
До самого винного магазина мне так и не удалось встретить ни одного улыбающегося человека. Так и я постепенно утратил свое хорошее настроение.

Колокольчик на входной двери задорно пропел свою тонкую мелодию, когда я вошел в магазин. Через открытую дверь в теплое помещение клубами повалил дым. Внутри оказалось очень тепло, гораздо теплее, чем я думал, хоть куртку снимай. Минут десять точно я ходил по рядам стеллажей, заставленных всевозможными винами, и вспоминал название, которое сказала мне Эсме - Шардоне как-то-там-не-помню. Я думал, что если мне попадется это название на одной из бутылок, то я точно его узнаю. Именно этим я и занимался следующие полчаса – ходил по магазину, изучая каждую бутылку. Так и с ума сойти недолго! Я даже не пытался считать ряды, просто ходил по лабиринту полок, изучая их содержимое. Вина. Красные, белые, сухие, полусладкие, дорогие коллекционные и самые дешевые экземпляры, неужели всему этому нет конца? Глаза разбегались от такого разнообразия, и ни одного консультанта поблизости, будто вымерли все или их вообще не было в этом магазине.
Через какое-то время мне удалось вспомнить название нужного мне вина - Sutil Chardonnay Reserva. Кажется, я уже встречал это название здесь. Я вернулся на пару рядов назад, и действительно на одной из верхних полок стояла заветная бутылочка в количестве одной штуки. Что ж, большего мне и не надо. Я живо потянулся за своим сокровищем, но едва я коснулся пальцами стекла, как еще чья-то рука ухватила эту бутылку почти за самое ее донышко. Ну вот, сегодня явно не мой день, сейчас придется отвоевывать это несчастное вино. Такого я никак не мог ожидать, поэтому инстинктивно убрал руку и бутылка, видимо отпущенная и моим соперником тоже, полтела вниз. Теперь почти полтора литра недешевого удовольствия бесформенным пятном красовались на светло-коричневом паркете в куче осколков.
- Блин, какого…
Я готов был накричать на это неуклюжее создание и заставить его же платить за вино, но, как только увидел, кто стоял передо мной, все слова застряли у меня в горле. Это была девушка, что уже исключало пару оскорбительных речей, которыми я собирался «наградить виновника». Я не мог позволить себе сказать такое женщине, а тем более ЕЙ.
В тот момент, когда мои глаза нашли ее, случилось что-то непонятное, я никогда в жизни не испытывал ничего, с чем мог бы сравнить свои ощущения в тот момент. Через мою кожу как будто пропустили высоковольтное напряжение, я почти физически мог ощутить электрический заряд, проходящий через мое тело. Кожа, мышцы, кости и наконец – сердце. Разряд остановился там, наполняя самый важный сгусток мышц в теле чем-то новым и пока еще неизведанным. В первую секунду я не мог понять, что произошло, но чем дольше я утопал в ее глазах, тем четче осознавал, что случилось…

Передо мной стояла абсолютно незнакомая мне девушка лет двадцати - двадцати трех на вид. Она была немного ниже меня ростом и очень худая, всем своим видом она напоминала хрупкую соломинку, способную сломаться при легком нажиме. Ее бледноватая кожа цвета слоновой кости покрылась на щеках легким румянцем, что придавало ей какой-то необычайный шарм, длинные каштановые волосы волнами спадали с плеч на изящную спину. Она так и застыла в неловкой позе, слегка закусив пухленькую губу цвета спелой вишни, а глубокие шоколадные глаза испугано смотрели на остатки того, что всего десять секунд назад было бутылкой вина.
- Ну, вот, как всегда, - тихо сказала она. Бесшумно девушка скользнула на один шаг назад, чтобы лужа не коснулась ее ног.
Я все еще рассматривал ее, не в силах оторвать взгляд или сказать что-то в ответ. Странное ощущение, вызванное тем несуществующим ударом тока, распространялось по телу с невероятной скоростью, и когда оно достигло мозга, я все понял. Все вдруг встало на свои места, все обрело свой смысл.
Годы скитаний по миру в поисках неизвестно чего. Все это время я искал, сам не осознавая того, ведь тогда я еще не знал, что это было именно поиском, но я не мог знать, что ищу, а теперь я не только это понял, я еще и нашел то, что было нужно мне.
Я искал ее.

- Ничего страшного, - ответил я, придя в себя.
- Понятия не имею, как так могло получиться... – растеряно пробормотала девушка, и уже более уверенно добавила, как бы оправдываясь: – У меня все по жизни так.
- Ничего подобного, это я виноват
- Не волнуйтесь, я заплачу.
- Нет, ни в коем случае! – запротестовал я. – Я не позволю вам, тем более что это моя вина, это я не удержал бутылку, как следует.
Я готов был брать на себя вину в чем угодно, если бы это позволило мне удержать ее рядом на какое-то время. Я понимал, что если сейчас мы расстанемся, то я не увижу ее больше никогда.
Разве возможно два раза случайно встретить одного и того же человека в городе, где живет восемь миллионов человек? Конечно, нет.
Я заплатил за разбитую бутылку вина. Тот факт, что придется ехать в другой магазин, меня совершенно не волновал. Не думаю, что в мире найдется вещь, способная заставить меня уйти от нее сейчас.
- Вам нужно было именно то вино? – поинтересовался я, расплачиваясь у кассы.
- Увы, да. Я уже не первый день его искала и вот, стоило найти, как тут же потеряла. Жизнь вообще странная штука, согласитесь? Как только мы приближаемся к цели, находится что-то такое, что непременно оттолкнет нас на пару шагов назад, - в ее голосе звучала некая обида, слишком большая, чтобы говорить так о разбитой бутылке вина. Мне показалось, что она вкладывала в слова какой-то иной смысл.
- Да, я заметил это. Каждый день замечаю и делаю вывод, что жизнь вообще очень гадкая штука, - отвечая, я специально повернулся к ней, чтобы иметь возможность смотреть в ее глаза. В них я видел что-то такое, что не давало мне покоя, какую-то тайну хранили эти глаза, и я не мог оставить ее нераскрытой. – Кстати, я Эдвард.
- Бэлла.
- Бэлла… - я смаковал звук ее имени, на вкус оно было такое сладкое, что хотелось слышать его снова и снова. – Это как bello – красивая с итальянского. Вам очень идет это имя.
В ответ она почему-то громко рассмеялась.
- Давай на «ты»? – предложила она. – Хотя в принципе без разницы, мне уже пора идти.
Вот этого я как раз не мог позволить, поэтому, как только Бэлла направилась в сторону выхода из магазина, я бросился за ней, забыв взять сдачу; сейчас мне было не до этого. Я понятия не имел, почему она так отреагировала на мой комплимент и почему попыталась так быстро уйти.
- Подожди, Бэлла! – я догнал ее у самой двери и первым ухватился за ручку, не позволив Бэлле уйти. – Ты просто так уйдешь?
- Что значит «просто так»? – она сверлила меня ледяным взглядом заметно похолодевших шоколадных глаз.
Ее вопрос загнал меня в тупик, я никак не мог ожидать подобного, хотя опыта знакомств с девушками самых различных характеров мне было не занимать. Я никогда не лез за словом в карман, особенно когда дело касалось соблазнения, но сейчас я смотрел на нее округлившимися от удивления глазами. Ее слова и голос, которым они были сказаны, совсем не подходил к ней – такой нежной и хрупкой. У меня создавалось впечатление, что она делала все это нарочно, чтобы оттолкнуть меня, вот только почему? Неужели это часть загадки, которую хранят ее глаза?
- Я… я просто пытаюсь понять, что случилось. У тебя так резко изменилось настроение, что это полностью сбило меня с толку.
- Такой вот у меня характер, - с прежней холодностью ответила Бэлла. Я надеялся, что мои слова хоть чуть-чуть смягчат ее, но ничего подобного не произошло; она смотрела на меня все так же гневно, что мне вдруг захотелось удавиться.
- Я тебя обидел? Сказал что-то не так? – мне становилось не по себе от всего происходящего. Не оставалось ничего другого, кроме как пытаться угадать причину, по которой она так резко изменилась.
- Нет, ты не виноват. Просто мне действительно пора идти.
Воспользовавшись моментом, Бэлла проскользнула в дверь, когда в магазин входила молодая пара. Я выскочил на улицу и бросился за ней, пытаясь не потерять из виду тонкий силуэт девушки среди потока прохожих. Я не мог позволить ей исчезнуть в Лондонском тумане навсегда.
- Бэлла, стой! – мне почти сразу удалось догнать ее, но, стило нам поравняться, как она тут же ускорила шаг. – Почему ты постоянно убегаешь от меня?
- Потому что я спешу, - спокойно ответила Бэлла.
- Можешь дать мне минуту времени? Всего минуту, пожалуйста.
Ответа не последовало.
- Тридцать секунд. Тридцать, Бэлла.
- Объясни, почему ты преследуешь меня? - она резко остановилась и обернулась, вопросительно взирая на меня непроницаемым взглядом.
- Потому что ты убегаешь, а я в свою очередь пытаюсь понять, почему ты это делаешь. Давай решим все наши проблемы. Просто скажи мне, что случилось у кассы, и я уйду, если ты захочешь, - я с мольбой смотрел в ее холодные глаза, и не понимал, чем смогу растопить этот лед.
Она молчала очень долго, прошло точно более тридцати секунд, а она даже не шелохнулась, как будто к земле приросла, только взгляд ее стал менее ледяным, но очень далеким, будто она и вовсе не на этой планете находилась.
- Знаешь, - наконец ответила Бэлла, - не забивай себе голову подобной чепухой, не пытайся понять, что на уме у других людей и не копайся в чужих проблемах, просто живи и радуйся. Никогда не знаешь, будет ли твое завтра таким же беззаботным, как сегодня, и будет ли оно у тебя вообще… Прощай, Эдвард.
На этот раз я не мог остановить ее, я просто смотрел, как она стремительно шла вперед, сливаясь в одно целое с серым туманом, пока полностью не растворилась в нем..

Конец 1 главы