Ранее...

- Эдвард, я люблю тебя, - выдохнула я, и его тело напряглось. Я улыбнулась, спрятав свою голову на его груди, когда выдохнула последние слова, что звучали в голове. - Ты лучший друг, о котором я только могла мечтать.

Воцарилось долгое молчание, и затем Эдвард наконец-то заговорил:

-Я тоже люблю тебя, Белла, - прошептал он, и в его словах было столько боли, что я почувствовала, что могла утонуть в ней. Я чувствовала, словно я задыхалась, словно тонула.

Я люблю тебя.
Ты лучший друг, о котором я только могла мечтать.

Седьмое марта, пятница. 11:59 утра - POV Эдвард.

Я, абсолютно измотанный, сидел здесь уже больше трех часов. Я дышал, но не жил. Плакал. Я знаю, мужчины не плачут, но не мог остановиться. Я пытался спрятать всю боль внутри. Пытался быть сильным. А для кого мне быть сильным?

Я вжался головой в подушку и крикнул так громко, как мог. Хотя звук напоминал скорее болезненный шепот, едва прорезавшийся из горла сквозь всхлипывания, которые вырывались из меня после ухода Беллы.

Белла.

Было больно даже в мыслях произносить ее имя. Думать о ней лишь ухудшало дело. Думать о нежности ее губ, о том, когда она впервые прошептала, что любит меня, - ох, как же забилось мое сердце, когда она произнесла те три слова! - а затем сказала, что для нее я был всего лишь другом.

- Эдвард, я люблю тебя.

Я позволил ее словам снова и снова покрутиться в моих мыслях, пытаясь убедить себя, что они были правдивы. Что она любила меня так же, как я ее. Что она видела меня больше, чем просто другом. Что она не могла жить без меня так же, как и я без нее. Но каждый раз, повторяя эти три красивых слова в голове, остальные следовали за ними... и я не мог остановиться.

- Ты лучший друг, о котором я только могла мечтать.

Каждый раз при их повторении, словно никогда не прекращающийся кошмар, мое сердце болело еще больше. Вскоре, я был уверен, оно окончательно разобьется, и я буду также разбит на куски.

- Эдвард, можно с тобой поговорить?

- Нет! - быстро закричал я, и почти мог представить, как отец застывает. Мне не важно. Я вжался головой в подушку, размышляя, почему же торчу в темноте, почему выключил весь свет и закрыл окна, когда темнота напоминает мне о ней.

- Эдвард.

Он так нежно проговорил мое имя, подойдя еще ближе, что воспоминания о тех временах, когда в его присутствии мне было комфортно - это когда он прижимал меня к себе, шептал то, что было правильным - снова нахлынули.

- Папочка, - выдохнул я, и это прозвучало так беззащитно. Я был таким чувствительным, что знал: если он скажет хоть одно неверное слово, я сломаюсь.

- Выпусти все, - прошептал он, и успокаивающим жестом положил руку на плечо. Я знал, что время, когда он мог встать передо мной на колени, давно прошло, и сейчас подобный жест был единственным путем для обретения спокойствия, - выпусти.

Что я и сделал. Я сел и разрыдался сухими рыданиями за то, что, казалось, исчезло навсегда. Перевернулся на спину и, уставившись на луну, застонал.

Хотя, в конце концов, рыдания вскоре прекратились. Я знал, что это не так, ведь я был лучше. Это было просто потому, что я убегал от слез к плачу.

- Как ты себя чувствуешь? - нежно спросил отец, и я не смог встретить его взгляд. Я годами не плакал, а сейчас чувствовал себя глупо за подобные детские выходки.

- Мне больно. Я разбит, - пробормотал я, - похоже, что я умираю.

И хотя я не смотрел прямо на него, я мог увидеть, как его губы раздвинулись в болезненную, крохотную улыбку.

- Что произошло? - спросил он, и я почувствовал, как эмоции возвращаются, когда я вернулся к тем нескольким болезненным минутам в гостиной.

- Я люблю ее, папа. Правда. Очень сильно. Но... она не чувствует такого же и ко мне. Она т... только хочет быть моим другом. И все. А это так больно... очень больно. Я и не знал, что это так может сильно ранить.

- Не сдавайся, Эдвард, - сказал отец, и переместил руки на мои плечи, а, секунду спустя, его пальцы гладили меня за волосы так, как он делал, когда я был достаточно маленьким, чтобы поместиться на его коленях. Так он успокаивал меня и утешал, - никогда не сдавайся. Никогда. Сейчас, возможно, она любит тебя только как друга, но все может измениться. В один момент, мимолетно, все может измениться. Не сдавайся. Даже если она переедет и решит любить кого-то еще, никогда не переставай сражаться.

Я закрыл глаза и попытался успокоиться после слов отца.

- Знаешь, - продолжил он, и я мог сказать, что он улыбался, - когда я встретил твою маму, она была обручена с другим мужчиной.

Мои глаза широко открылись, и я удивленно посмотрел на отца. Он же улыбался.

- Так и есть! Она разбила коленки, упав с дерева, и ее доставили в больницу. Думаю, что влюбился в нее с того дня. Я не видел ее месяцами. Не видел, пока она не вернулась, чтобы удалить косоглазие. Знаешь, предполагалось, что она выйдет замуж через три недели, до того, как мы увидели друг друга во второй раз, но потом свадьба была перенесена, - остановился он и глубоко вздохнул, - мы никогда тебе этого не рассказывали, Эдвард. Но, возможно, тебе нужно знать. Я всегда благодарю Господа за ее сломанную коленку, потому что в эти три недели, когда я увидел ее, ее свадьба была перенесена, и она открыла, что ее жених был насильником и что вел себя нечестно по отношению к ней и не любил ее так, как она его. Я всегда думал "а что, если бы..."? Что, если бы она не разбила коленку? Была ли она вовлечена в насильственные отношения и слишком испуганная для того, чтобы разрушить их?

Он снова остановился, возможно, дожидаясь моей реакции, но я был слишком шокированным, чтобы почувствовать еще что-то, кроме удивления и шока, но все же, отец продолжил.

- Я ждал ее три года, Эдвард. Три года спустя того, как впервые увидел ее, и провел все это время, зная, что любил ее. Очень сильно. А затем... однажды, я увидел ее на улице. И она была такой прекрасной. Я пробежал восемь участков, пытаясь догнать ее, после чего попросил погулять со мной. Спустя два месяца умолял выйти замуж. Ты был зачат в медовый месяц, - запоздало добавил он, и я не смог не засмеяться.

- Слишком много информации! - сказал я, и он засмеялся вместе со мной. И когда смеялся, я чувствовал, как тяжкий груз покинул мои плечи. Мне все еще было больно, и будет больно до тех пор, пока Белла не скажет, что тоже любит меня, но я был выше этого. Мое сердце было разбито, и только она сможет собрать его воедино... но сейчас я чувствовал, что был в порядке.

Я улыбнулся отцу.

- Спасибо, - нежно прошептал я, и он, взъерошив мои волосы, встал.

- Всегда пожалуйста, Эдвард. А теперь иди и поспи. Ты выжат как лимон, и ты это знаешь.

- Папочка? - позвал я, и он, остановившись около двери, посмотрел на меня, - не будет ли слишком, если позвонить Белле и попросить не приходить сегодня? Я не... думаю, что смогу... сдерживать себя.

Отец очень нежно улыбнулся.

- Не думаю, что это так ужасно. Тебе нужно время. Или хотя бы немного времени.

Я кивнул и опустил голову на пропитанную слезами подушку подо мной. Свернулся клубочком на большой, теплой постели и позволил глазам закрыться.

Впервые с тех пор, как встретил ее, я не мечтал о Белле.

Восьмое марта, суббота. 4:02 утра. POV Белла.

- Что такое, ребенок? - спросил Чарли, взъерошивая мои волосы и садясь ко мне на диван. Я мягко засмеялась, но выражение лица быстро погрустнело. Глубоко вздохнула и положила подбородок на руки.

- Звонил Эдвард. Он болен и не может придти сегодня ночью. Он также не хочет, чтобы я была там, поскольку не желает, чтобы я тоже заболела. Что мне делать? Мне так скучно. - Чарли засмеялся. Я наклонилась к нему и улыбнулась.

- Ты стала очень зависима от мальчика, - игриво сказал он, - ты больше не сможешь выдержать день в одиночку без нужды быть с ним.

- Заткнись, - также игриво пробормотала я, но затем снова нахмурилась. Возможно, Чарли и прав. Я стала зависимой от Эдварда. Он был как наркотик. Но если он был наркотиком, я бы с удовольствием принимала бы его всю жизнь.

- Как насчет того, чтобы, - внезапно сказал Чарли, врываясь в мои мысли, - ты пошла бы со мной сегодня в резервацию. Я собираюсь навестить одного старого приятеля и уверен, что он хотел бы встретиться с тобой. Помнишь Билли? А его детей? Рейчел, Ребекку и Джейка? Прошла куча времени, не так ли?

Я вспомнила. Разве что не ясно. Вспомнила Джейка по имени, а не по лицу, поскольку в последний раз, когда мы встретились, мы оба были маленькими, но вспомнила. Я улыбнулась.

- Да! Было бы здорово, папуль, - сказала я именно то, что имела в виду. Он живо улыбнулся, возможно, взволнованный тем, что я проведу время отдельно от моего личного наркотика, и подпрыгнул. Я могла услышать, как он идет по полу.

- Превосходно, - сказал он, и я почти расслышала, как он отдаляется и отдаляется от меня, - позволь мне позвонить Билли. Очевидно, мы немного позже туда поедем. Раз ты не переносишь солнца...

Его слова оборвались, но не его возбуждение. Как только Чарли закончил разговор, он отправил меня пораньше готовить ужин, так чтобы мы смогли уехать после наступления темноты. Я приготовила и, чувствуя голод, проглотила курицу и рис, страстно желая увидеть... - эм... услышать? - моего приятеля. Но... я занервничала, как только залезла в грузовик. Мы встречались пару раз, когда были маленькими. Сейчас, когда мы повзрослели, будет ли он считать меня уродом, как и остальные?

Всю дорогу до Ла-Пуша я нервничала, а поездка казалась намного длиннее, чем была на самом деле. Хотя, когда мы поехали, мне стало легче, и я успокоилась, ожидая, пока Чарли и Билли наобнимаются. Я бы с удовольствием посидела бы в машине...

- Белла!

Я подпрыгнула, огляделась вокруг, словно ожидала кого-то увидеть. Этот голос я не узнала. Он был счастливым и нежным, заставил меня потеплеть внутри. Я вздохнула и вышла из машины. Огромная, теплая рука немедленно пожала мою, и я не смогла не улыбнуться.

- Привет! - представился он, - я Джейкоб. Отец рассказывал мне о тебе. О солнце, слепоте и тому подобное. Все хорошо. Я посмотрю, чтобы ты была в безопасности, где бы ты ни находилась, - говорил он ерунду, и я заметила, что, приближаясь к дому, он все не выпускал мою руку, помогал подняться по лестнице и пойти по незнакомому коридору в его доме. Он во многом напоминал мне Эдварда, правда, он бы не позволил мне ничего не делать. Он так парился, но не совсем уж раздражающе. Скорее успокаивающе, типа я-знаю-что-я-буду-в-безопасности-рядом-с-ним.

- Итак, - попробовал Джейкоб, - расскажи мне о себе.

Время меняться. Я рассказала ему все. В отличие от Эдварда, с ним я не нервничала или не боялась, что он уйдет. Но, по сравнению с Эдвардом, когда я была с Джейкобом, мое сердце не билось так безумно каждый раз, когда он дотрагивался до меня, да и я не краснела, когда парень смотрел на меня. Было по-другому. Но мило.

Когда мы ушли, когда мои руки покинула большие, теплые ладони Джейкоба, и я погрустнела, что приходиться его покидать. Обняла его и залезла в грузовик, полностью удовлетворенная.

Прошлой ночью я так легко заснула, и Джейкоб в моих снах начал заменять Эдварда.

Девятое марта, воскресенье. 6:10 утра – POV Эдвард.

К вечеру воскресенья я чувствовал себя значительно легче. Даже оптимистично настроенным. Улыбался и нежно напевал про себя, работая за столом моей мамы. Хотя и не пошел ужинать. У меня были планы: хотел попросить Беллу поужинать со мной. Хотел отвезти ее в Сиэтл, но знал, что это было далеко, и, вместо того, чтобы отвезти ее в маленькую кафешку, придется ехать к многоэтажкам Порт-Анжелеса. Здание принадлежало старому мужчине и его жене, и они оба были милейшими людьми.

Я, конечно, не был до конца уверен, что Белла скажет да, но она в последний раз так легко согласилась с тем, что мой внешний вид был очень даже не плох.

- Ты должен ей позвонить, - посоветовала мама, когда я достал тарелки из шкафчика, - это даст ей время приготовиться.

Я улыбнулся и кивнул, убирая маленькую тарелку, прежде чем подойти к телефону.

- Хорошая идея, - лениво произнес я, беря телефон в руки и набирая уже знакомый номер. Несколько гудков, и Чарли на другом конце провода поднял трубку.

- Привет? - спросил он, и его голос звучал как-то отдаленно. Я переступил с ноги на ногу, желая услышать Беллин голос.

- Добрый вечер, Чарли, - вежливо сказал я. А затем: - Белла рядом? Я хочу задать ей вопрос.

- Неа, - рассеяно сказал Чарли, и я ненадолго удивился, словно он витал в облаках, - сегодня она с Джейкобом.

- Джейкобом? - прошептал я, и мог почувствовать небольшую боль, которую только-только удалось удержать в узде. Кто такой Джейкоб? Друг? И почему она не рассказала мне о нем? Она говорила мне все...

- Эм... когда она будет дома? - слабо спросил я, и, думаю, что Чарли не заметил никаких изменений в моем поведении, хотя мать смотрела на меня сосредоточенно.

- Позже, может. Я не установил для нее комендантского часа... - оборвался он, и я почти вернулся к боли, которая была во мне.

- Точно. Ну... вы тогда скажите ей, что я звонил? - спросил я, и Чарли ответил, что скажет. После тихого слова "до свидания", я положил трубку. Мои руки опирались на телефон, не двигаясь, и я тупо уставился на стену передо мной.

Джейкоб.

Кем он был?

Сегодня она была с Джейкобом.

И даже не сказала мне. Возможно, она предполагала, что я все еще "болею".

Этой ночью я пропустил ужин, поскольку лег в постель и думал о Белле - девочке, которую любил, и об этом Джейкобе... больше всего я мечтал вернуться в тот момент, когда солгал ей, чтобы я мог не солгать, когда сказал, что был болен прошлой ночью. Если бы...

Но я отказался размышлять на тему "что, если". Вместо этого глубоко вздохнул и удивился, что я собираюсь подъехать завтра после школы к дому Беллы.
Но, бросив всё и повернувшись, пошел спать. Я представлял, что могло случиться за те несколько часов, когда я был заперт в школе, и каждая возможность расстраивала меня больше, чем все. Наконец, уже около полуночи, я вылез из кровати и надел свитер и обувь. Тихо открыл окно ванной комнаты на втором этаже и вылез.

Я должен ее увидеть. И плевать, сколько сейчас времени. Я должен увидеть ее, дотронуться и просто быть с ней.

Никогда не сдавайся, Эдвард. Сражайся за нее.

Перевод: LittleDreamer
Редактура: Champagne