Сколько раз я слышала от Эдварда и ребят о съемках, шутках, веселой атмосфере, царящей на съемочной площадке. И вот Эдвард взял меня в Голливуд. Но никаких шуток не было. Все были серьезные, вели себя, по меньшей мере, странно.

Я сидела на кресле рядом с режиссером, и смотрела, как Эдвард, одетый в легкие белые штаны и расстегнутую рубашку, прижимает к себе Таню Денали в купальнике. Таня была первой голливудской старлеткой, после Мерлин Монро, естественно. И этот факт, который год всё не давал ей покоя. Но Эдвард снимался с ней в фильме, только потому, что ее гонорары были вполне разумны и не достигали астрономических сумм.

Съемки остановились, а Таня все еще продолжала прижиматься к Эдварду. Он отстранился, а она провела рукой по его груди и с ехидцей в голосе произнесла:

- Ну, конечно, здесь же твоя дочь, - усмехнулась и направилась к себе в гримерную, виляя бедрами.

Другой реакции я от нее и не ожидала. Эдвард рассказывал мне, что у него с Денали действительно ничего не было, вот теперь она и бесится. Каллен был единственным партнером по съемочной площадке, который устоял перед ней. И спустя много лет, Таня призналась мне, что так все и было.

Я ждала Эдварда в гримерной, поправляла цветы в вазе. Каллен вбежал туда в бешенстве и хлопнул дверью. На стол бросил газету и со злостью пнул стул. Я поежилась. Такие вспышки ярости с ним случались и раньше, но при мне Эдвард старался сдерживаться.

- Как ей это удалось?! Газеты пестрят слухами о твоем приезде. Белла, тебе лучше уехать, пока не грянул гром. Возвращайся в Грейсленд. Поживешь у Джаспера.
И тут мои нервы сдали окончательно.

- Эдвард, как мне всё это надоело! Какие-то разговоры за моей спиной, тайны, косые взгляды. Мы скрываемся от всех, не можем даже на пляж пойти, а я никогда не была на берегу океана. Ненавижу Таню Денали! – и с этими словами я швырнула вазу в стену. Хрупкое синее стекло разлетелось на тысячи осколков, алые розы упали на пол, обдав мои ноги брызгами воды.

- Она не может все это терпеть. - Холодно процедил Эдвард. Он гневно сжимал кулаки и приближался ко мне. Я судорожно потянула воздух. Сейчася не могла узнать своего любимого человека. Мне казалось, что его душой завладел дьявол и, как кукловод, управляет его движениями.

– Пожалуй, тебе пришло время навестить родителей.

Эдвард схватил меня за запястье и потянул к выходу. Я не стала упираться просто шла за ним. Сев в "Порш"-кабриолет, Каллен так резко надавил на газ, что машина подпрыгнула и сорвалась с места, оставляя на сером асфальте следы от протекторов. Он гнал по городу на бешеной скорости и не смотрел на меня. Резко остановившись около дома, Эдвард грубо взял меня за руку и потащил наверх. Зайдя в комнату, он толкнул меня на кровать, а сам пошел в гардеробную. Эдвард начал методично срывать с вешалок мою одежду и бросать на пол, некоторые платья он положил в чемодан, который достал с верхней полки.

- Эдвард, не отправляй меня обратно, прошу тебя, - взмолилась я, давясь слезами и пытаясь призвать к его здравому смыслу. Но ослепленный гневом, Эдвард не слышал меня, не ведал того, что он творит.

- Не звони и не пиши писем, - бросил он мне, взяв одной рукой меня за руку, и подхватил чемодан. Дойдя к лестнице Каллен бросил его вниз. Чемодан упал грохотом и из него вывалился ворох одежды. Я села на лестницу и горько плакала, размазывая черную тушь по щекам.

Эдвард подошел и сел рядом, дотронулся к моему лицу. Я ударила его по ладони. Слов у меня не было. Мне не хватало воздуха, я начала задыхаться. Никогда еще меня не случалось подобной истерики. На какое-то мгновение я поверила, что Эдвард способен так бесцеремонно избавиться от меня, как от надоевшей вещи или сломанной игрушки.

- Эй, малыш, перестань. Не плачь. Белла, у меня ужасный характер. Он достался мне от мамы. Она могла с легкостью кинуть в отца сковородкой. Прости, меня, - тихо проговорил он, прижимая меня к себе.

Моя тушь оставила след на его белой рубашке, но мне было все равно, Эдварду и подавно. Мы уже давно не зацикливались на такой мелочи, как быт. Целая армия прислуги делала всю домашнюю работу.

В ответ я шмыгнула носом и попыталась утереть слезы, оставляя на щеках черные разводы.

Эдвард поднял меня на руки и понес в спальню. Я прижалась к нему, слушая каждый его вдох. Я не могла сердиться на него, когда он был настоящий и только мой. Мы провели этот вечер и ночь вместе. И опять, словно заклинание, он сказал «нет».

Сентябрь 1964 год, Грейсленд, штат Теннеси.

Ночь, гроза. Слышны раскаты грома. Сильный ливень барабанит по крыше. Я одна в душной комнате без окон. Принцесса в замке, а принц в далекой сказочной стране грез. Кажется, в этой комнате обитают души тех женщин, что были у Эдварда. Среди них есть и дух его матери – Эсми.

Мне послышался какой-то шум на чердаке. Встав с кровати, я, как была в легком пеньюаре и босиком, вышла на лестницу. Мое воображение разыгралось с в полную силу, и я пошла на старую пыльную мансарду. Там до сих пор хранятся вещи матери Эдварда.
Эсми Каллен.

Какая она была? Что она знала об Эдварде и чего не знаю я? Почему на всех фотографиях в ее глазах негасимая боль? Хоть я ее не знала, но мы бы точно поняли друг друга. Слишком сильно мы вдвоем любим одного и того же мужчину. Разница лишь в том, что именно она произвела его на свет, знала все его тайны, загадки и мысли. Эсми бы мне точно назвала ключ к его сердцу.

Подойдя к огромному шкафу, я вздрогнула. Старая дверца со скрипом отворилась. На двери была прикреплена старая пожелтевшая фотографии женщины средних лет. Милое лицо, завитые локоны, сдержанная улыбка. Они с Карлайлом были прекрасной парой. И очень любили друг друга. Не случайно, Эдвард так красив и его все любят. У супругов, которые живут в любви, дети всегда такие.

Я взяла черное платье из шкафа и приложила к себе. Эсми любила одеваться так же скромно, как я. Мы с ней одинакового роста и телосложения. Еще одна загадка Эдварда Каллена . Неужели он выбрал меня только потому, что я напоминаю ему покойную мать?

- Кто здесь? – Я услышала старческое бормотание. – А, это ты, Белла.

Бабуля Эмма с трудом поднялась по лестнице.

- Дорогая, что ты здесь делаешь? Это вещи Эсми, отдай, - бабушка взяла платье из моих рук, повесила его на место, и закрыла дверцу шкафа. - Она часто приходит сюда, да и сейчас она здесь. Я верю в это.

Потом несколько смягчив тон, она подошла ко мне и приобняла:

- Милая, Эдвард и его мама были очень близки. Я даже не знаю, как объяснить тебе это. Когда она умерла, его как будто подменили. Он очень долго горевал. На похоронах все время плакал, как ребенок. И вот он встретил тебя. Пойдем отсюда, уже поздно. И еще одно. Эдварду все это совсем не понравилось бы.

Молча кивнув, я поплелась вслед за бабулей. Так проходили мои ночи в одиночестве. Дни были заполнены учебой. И сердце мое разрывалось на части от разлуки. Мне было еще хуже, чем в Германии. Я знала, что Эдвард где-то рядом, в этой стране. Но он был по-прежнему немыслимо далеко от меня.

Март 1965 год, Грейсленд, штат Теннеси.

Иногда я ездила с Эдвардом на гастроли, иногда в Голливуд. Но я старалась не пропускать колледж, потому что обещала родителям и Эдварду, что они будут гордиться мной.

Я не видела Эдварда месяц, и поэтому перед его приездом сходила в магазин с Розали, и купила себе необычное черно-белое платье в полоску. Решила сама платить за него и стала подрабатывать в колледже лаборантом на кафедре истории. Я в деньгах абсолютно не нуждалась. Каллен открыл мне доступ к любым счетам. Я могла покупать машины и яхты, любую одежду, но впервые в жизни я совершила самостоятельный поступок и очень гордилась собой.

Как всегда, в те дни, когда Эдвард приезжал в Грейсленд, наш дом наполнялся друзьями. Они приглашали еще кого-то, и в этом бедламе было невозможно отыскать знакомые лица. Каллен всегда был в самом центре внимания. Мне же доставалась незавидная роль присутствовать при этом и вместе с другими восхвалять его таланты. Эдвард настолько привык к лести, что уже не разделял людей в своем окружении на льстецов и говорящих правду.

Мы собрались в гостиной, ребята, как всегда травили байки со съемок. А Эдвард рассказал, как он познакомился с Брюсом Ли и тот обучил его паре приемчиков.

- Эдвард, а что мне делать, если на меня нападет грабитель? – прощебетала Сюзи, подружка Эммета.

Эдвард ухмыльнулся и встал. Сюзи тоже соскочила и радостно подбежала к нему.

- Ну, предположим, он схватит тебя так, - сказал Эдвард, обнимая ее за шею сзади. Девица глупо хихикнула.

- Эдвард, уже поздно, я спать, - сказала я, не выдержав заигрываний этой дряни. Неужели он не понимает, что этим дешевым флиртом рвет мою душу на куски?

-Эй, Белла, это платье тебе абсолютно не подходит. Оно отвлекает от твоих глаз. Спроси у Джаса, -Эдвард небрежно улыбаясь, посмотрел на Джаспера.

- Белла, не слушай его, у Эда сегодня тяжелый день, - сказал Джас и неловко мне улыбнулся в знак поддержки.

Я не выдержала и побежала наверх. В последнее время я совсем не узнавала Эдварда. Сзади я услышала голос Розали:

- Эдвард, это я ей посоветовала. И, между прочим, Белла сама за него месяц платит.
Вбежав в комнату, я сняла платье. Меня лихорадило. В дверях появился Эдвард и сделал покаянный вид.

- Прости меня, Белла, я же не знал.

- А что ты вообще знал?! Запер меня здесь, как птицу в клетке, а сам не пойми где, еще захотел меня унизить перед этой дешевкой Сюзи? И знаешь, что? Я верну в магазин это дурацкое, бездарное, гадкое платье, - высказав все, что накопилось за долгое время молчания, я вздохнула полной грудью и швырнула эту тряпку прямо в изумленную физиономию Эдварда Каллена.

Я осталась в одних чулках и короткой бежевой комбинации. Моя грудь быстро вздымалась, волосы растрепались, глаза горели. Увидев себя в зеркале, я не узнала в этой незнакомке Беллу Свон.

- А в таком виде ты мне нравишься гораздо больше, - ухмыльнулся Эдвард и подошел ко мне.

- Перестань, - сказала я, пытаясь вырваться из его объятий.

- Что перестать? – промурлыкал мне на ухо он.

- Вот это, - уже жалобно проныла я.

- А если я сделаю это, - Эдвард спустил с моих плеч бретельки комбинации и начал очень медленно покрывать мою шею поцелуями, по миллиметру приближаясь к плечам, а затем перемещаясь к груди.

Меня обдало жаркой волной, и тело мгновенно задрожало. Я запустила свою руку в каштановые вихры Эдварда и со стоном притянула к себе. Он подавил в себе стон, и, подхватив меня на руки, понес к кровати. Эдвард бережно опустил меня, но я с силой потянула его, дернув за расстегнутый ворот его синей шелковой рубашки.

Оказавшись сверху, я провела рукой по рубашке, чувствуя, как бьется сердце у него в груди. Мои губы нашли губы Эдварда, и он начал страстно целовать меня. Медленно расстегивая пуговицы рубашки одной рукой, другой я гладила его спину, ощущая под своими ладонями прохладу скользящего шелка. Наконец, Эдвард оторвался от моего рта и в его глазах плясали бесенята. Я улыбнулась коварной улыбкой и распахнула полы рубашки. Затем я начала целовать его шею, опускаясь к груди. И тут я решилась. Провела языком по его прессу, очень медленно поднимаясь к шее.

- Белла, - наполовину простонал, наполовину прорычал Эдвард, и подмял меня под себя. Я чувствовала всю тяжесть его тела. Он неистово целовал меня. Наши языки сплелись в извечном танце пламенной страсти. Обхватив Эдварда ногами, я начала медленно постанывать прямо ему рот. Я ликовала, когда ощутила всю степень его возбуждения. Эдвард оторвался от меня и внимательно посмотрел в мои глаза. Провел рукой по груди, затем лег на спину.

Забравшись к нему на грудь, я сказала:

- Я вся в огне, любимый. Пожалуйста, сделай меня своей. Я хочу знать, что ты меня любишь.

- Малыш, не начинай и даже не пытайся. Я слишком люблю тебя. Я хочу чтобы стала моей, когда дашь согласие стать моей женой.

- Я согласна, - просто сказала я.

Эдвард ухмыльнулся:

- Ты должна стать совершеннолетней, Белла.

Я отстранилась от него и села, повернувшись спиной.

- А как же твои остальные женщины, неужели ты с ними никогда не спал? – задала я свой главный вопрос, интересующий меня больше всего в жизни.

- Ты для меня святыня, - глухим шепотом ответил Эдвард , поцеловал в плечо . – С тобой все по-другому. Я люблю тебя.

Я верила ему и любила. И еще я знала – он сдержит слово. Эдвард Каллен, всегда поступает так, как ему вздумается. Но если он на что-то решился , то не отступится от своей цели и данного слова никогда. Как бы я ни пыталась его переубедить, он не станет меня слушать. Мне осталось считать годы до моего совершеннолетия. .