Глава 4.

Эдвард

Мы ехали до дома в абсолютной тишине, Белла сидела, вжавшись в кресло, и смотрела в окно.
Иногда ладонями она стирала слезы с глаз и переносицы, и теперь все ее лицо было перепачкано тушью.

Господи, неужели она так испугалась моей тренировки?
Представляю, как я ее напугал, что она подумала. Белла уже дважды видела, как меня избивали, и я знал, что эти воспоминания плотно засели в ее прелестной головке. Боже, как она здесь оказалась?

Теперь я отчетливо понимал, что был не прав. Нельзя было держать Беллу в неведении так долго.
Это наша жизнь, и я сразу должен был поставить ее перед фактом.

Я нарочно тянул время, оттягивал момент разговора, чтобы она как можно дольше пожила спокойно.
Но, похоже, я все лишь усугубил.

Я не знал, какое решение примет в итоге Белла, но должен был основательно подготовиться к любому исходу. Время работало против нас, и я пытался успеть везде и всюду.

Видимо, наш разговор теперь будет очень острым.
Черт… Ну почему она вновь плачет?
Как я допустил это? Боже, как ей тяжело… Придется принять новости, правду жизни.

Я аккуратно вел машину, возможно, медленнее чем обычно, оттягивая момент, пока между нами не образовалось пропасть. Я давно подобрал слова и распланировал разговор с Беллой, но что-то мне подсказывало, что все пойдет не так.

Посмотрев на нее, я легонько дотронулся до ее бедра. Мне хотелось чуть успокоить жену, которая была очень напряжена, но Белла лишь отдернула руку и сильно, почти до крови закусила губу.

Я явно не владел ситуацией, и у меня предательски засосало под ложечкой.
Что, мать вашу, случилось, пока меня не было дома? Кто ее обидел? Что произошло?

Я нервно проглотил ком в горле и припарковался у нашего дома.
Дома, на который мы возлагали столько надежд, дома, в котором хотели реализовать наши планы, где собирались строить семью и растить детей.

Я отчетливо понимал, что все наши планы теперь висят на тоненьком волоске, и какой бы выбор не сделала Белла — а именно за ней будет последнее слово — этот дом вряд ли станет нашим убежищем.

Откинув эти утопические мысли подальше, я быстро вылез из автомобиля и хотел помочь жене, но она уже вышла, громко хлопнув дверью.
Я был изрядно вымотан после тренировки, но, собрав все силы, рванул за ней.

Белла села в кресло, и мне ничего не оставалось, кроме как сесть напротив, хотя я бы предпочел обнимать ее, рассказывая плохие новости. Но она не оставила мне такой возможности, жена будто стену возвела между нами и просто сверлила меня своими глубокими глазами цвета шоколада.

— Белла… — Мой голос звучал очень неестественно, в горле пересохло, я, откровенно говоря, нервничал, да что скрывать, я не узнавал свою жену.

Ее взгляд… Она хотела убить меня им, ее ладошки, сжатые в кулаки…Такая воинственная…

Я чувствовал, что она борется с подступающими слезами и уже подумывал опять отложить важный разговор, но внезапно она разрушила мое неловкое молчание.

— Ты возвращаешься поздно. Ты не разговариваешь со мной. Ты отдалился. Я знаю, у тебя кто-то есть! — Я нервно вздохнул.

— Я нашла твою сумку, там куча денег и чужие женские вещи. Я так понимаю, ты уже принял решение, но боялся мне признаться. Скажи, ты уже подал заявление на развод или хочешь, чтобы это сделала я? — Она быстро проговорила свою страшную речь и, сделав глубокий вдох, запрокинула голову назад, чтобы остановить подступающие слезы.

Я же только простонал, понимая ход ее мыслей и анализируя события прошедших недель.

Чертов ужин с агентом Брауном!
Я думал, что это касается Клэр и моих показаний против нее.

Тогда меня не насторожило, что вызван я был не в местное отделение ФБР, а на обычною деловую встречу в ресторан.
Браун сразу перешел к делу и коротко спросил меня о личной жизни. Поговорив о продаже адвокатской конторы, я вскользь упомянул свою женитьбу.

Браун что-то чиркнул в блокноте и спросил про деньги Стоуна. Его интересовало состояние счета, на который мне перечислились деньги.
Он спрашивал, воспользовался ли я им, на что я честно ответил, что даже не собираюсь, поясняя, что они для меня грязные, хоть и честно заработанные.

Всю нашу встречу Браун был напряжен, и я все ждал, когда он раскроет карты.
Но мужчина лишь попросил счет и предложил продолжить беседу в его машине, без свидетелей.

Крайне заинтригованный, я последовал за ним. Та информация, которая предназначалась мне, фактически меня убила.

С момента ареста всех членов клуба Стоуна в живых остался только Йен Чан и… я.
И власти прекрасно знали, чьих это рук дело.

ФБР до сих пор не могло разобраться, почему я, Эдвард Каллен, все еще жив.

Тот китаец оказался не просто криминальным элементом, он оказался центром азиатской мафии, главой древней триады «Золотой дракон» и, находясь под стражей, продолжал свою криминальную деятельность и подчищал хвосты.

Тем временем его правозащитники делали все возможное, чтобы он вышел на свободу.
Тронуть такую мощную фигуру даже ФБР оказалось не под силу.
Компромата Клэр катастрофически не хватало, а при более детальном изучении материалов, Йен Чан и вовсе из разряда обвиняемых плавно перешел в свидетели.

И к моему ужасу, агент Браун просто хотел предупредить, что китаец скоро выйдет на свободу.

Мужчина хладнокровно заметил, что весь аналитический отдел ФБР ломал голову, почему я до сих пор жив.
Никто так и не смог разобраться в этой загадке, но всем было очевидно одно: либо мне будут мстить лично и жестко, либо фортуна снова встала на мою защиту.
Оказывается, последний месяц за мной даже проводили слежку, подозревая в тайной связи с Клэр.
Но так ничего и не найдя, ФБР решило проинформировать меня и пойти на контакт.

Я с ужасом слушал Брауна и понимал, что в случае мести мои шансы остаться в живых стремятся к нулю.
Даже будучи очень далеким от Востока человеком, я представлял, какова может быть месть.

Она будет изощренная, кровавая и мучительная… И я прекрасно понимал, что человек, способный уйти от правосудия, сможет сотворить с моей жизнью все. Это будет конец.

До сих пор помню, как смотрел в глаза агента Брауна.
Я видел сожаление и чувствовал опустошение. Он сказал, что до освобождения еще около полутора месяцев, дольше они не смогут тянуть. ФБР и так сделало все возможное.

На моих глазах навернулись слезы, когда я подумал о Белле, о нашей жизни, где все только наладилось.
Мне было очень больно и страшно принимать правду.

Нам нужна была защита, и я ждал, что ФБР сможет мне предложить. Мне дали выбор и время на раздумья — месяц.

Месяц, чтобы определиться и решить, как жить дальше.

Либо бороться, либо прятаться… Либо ждать, либо бежать… И я был благодарен хотя бы за этот выбор.

Теперь передо мной сидела Белла, своими тайнами я заставил ее сломаться.

Это чертова сумка, эти деньги… Это все на случай второго варианта развития событии. Наверное, он более безопасный, и возможно, мы даже будем счастливы. Но это, безусловно, поставит крест на всей нашей жизни, возможно, разрушит нас.

Теперь я не знал с чего начать разговор. Оправдываться?
Она не будет меня слушать, с ее точки зрения все выглядит чудовищно.

Я судорожно сжимал виски и массировал голову. Я был слишком измотан, чтобы слышать крики любимой женщины, невиновен, чтобы видеть ее слезы. Но я должен был пройти через это и попытаться вернуть ее доверие.

Я резко встал и пошел на второй этаж. Белла, наверное, подумала, что я ухожу от нее, так и не поговорив.
Но я знал, что любое мое неверное слово будет использовано против меня.

В центре гардеробной стояла злосчастная сумка. Быстро подхватив ее, я поспешил назад, к Белле.

Она сидела бледная и заплаканная и ловила взглядом каждое мое движение. Ее руки подрагивали, но она пока держалась.

Открыв боковой карман сумки, я протянул ей большой, желтый конверт. Белла судорожно схватила его, наверное, решив, что это документы на развод, а потом заглянула внутрь.

Я заметил, как она перестала дышать и схватилась за грудь.
Она поочередно изучала содержимое и дрожащими руками складывала документы на стол.

Перед нами лежало два паспорта граждан США на имена Энтони Катчера с моей фотографией и Марии Катчер с ее…
Диплом об окончании школы в штате Луизиана на Марию Катчер и диплом о высшем педагогическом образовании на имя Энтони Катчера. Так же там были новые социальные страховки, водительские удостоверения.
Новая жизнь, состряпанная ФБР.

Белла всхлипнула и нервно зажала рот рукой. Я знал, что она умная девочка и сразу все поймет.

Теперь она озадачено смотрела на меня и боролась со сбившимся дыханием. Я подумал сходить за водой, но Белла жестом попросила, чтобы я остался.

Я вновь сел напротив нее, пора было все прояснить.

— Белла, милая, я говорил, что у нас проблемы. Серьезные. — Она активно закивала головой, поглядывая на паспорта.

— Нам дали месяц на раздумья. Я не хотел тебя пугать, не хотел, чтобы ты жила в страхе, поэтому молчал так долго. Ты должна знать, что я приму любое твое решение, последнее слово останется за тобой. — Я видел, как ее глаза расширяются, потому что, хоть все и было очевидно, она все еще не знала деталей.

— Через три недели на свободу выходит Йен Чан. Все, кто проходили свидетелями по делу Стоуна … мертвы. Все, кроме меня. ФБР знает, что за этим стоит Чан и предполагает, что он может выйти на меня. И они не дают никаких гарантий, что я останусь в живых. Но в тоже время надо помнить, что все это время все было спокойно, нам никто не угрожал.

Я видел, как Белле становиться худо при словах «нет гарантий», «мертвы», но я продолжал:

— Мне и тебе как моей супруге предложили воспользоваться программой по защите свидетелей. Нам сделали новые документы и предлагают начать новую жизнь.
Это будет маленький богом забытый городок на границе штатов Луизиана и Техас, куда нас собираются доставить через неделю.
Я буду преподавать социологию в местной школе, ты можешь сидеть дома.
Это продлится неопределенное время, может, месяц, может, пару лет, возможно, всю жизнь, смотря сколько у ФБР уйдет времени на разработку Чана.
Как ты понимаешь, мы должны разорвать все отношения с родными, никто не должен знать где мы, пока все не утрясётся. Только так нам могут гарантировать безопасность. Родная, ты понимаешь? — спросил я, желая удостоверится, что жена меня слышит, но, не дождавшись ответа, продолжил: — Сумка была собрана в дорогу, чтобы никто не заподозрил о нашем переезде, ведь за нами возможна слежка… Любимая, не молчи, скажи хоть что-нибудь! — Белла сильно побледнела, она явно была в шоке. Радовало одно: жена хотя бы перестала плакать.

— Эдвард… Что же это? У тебя нет другой женщины? — тихо прошептала она.

Мне показалось, что сердце треснуло. Я говорю ей о смертельной опасности, о выборе, о будущем, а моя маленькая девочка думает о моей нелепой измене.

— Белла, любимая… Ты вообще меня слышала?

— Да… Просто скажи, я хочу услышать от тебя правду. — Я видел, как она борется со своими эмоциями, со своими внутренними страхами.

— Только ты одна… — поспешил я заверить ее.

— В моей жизни есть только одна женщина — это ты. — Она облегченно вздохнула. Теперь ее глаза были полны слез. Я понимал, что ей надо поплакать, отпустить эти эмоции, но нам надо было договорить.

— Эдвард, почему ты мне раньше не сказал, и где ты пропадал все эти дни? Ты знаешь, как я изводилась, как мучилась, когда ты всякий раз пресекал разговоры. А потом это сумка и ложь про Джаспера.
Ты воздвиг такие баррикады, что я никак не могла до тебя достучаться. Мне было больно, одиноко, страшно… Страшно, что наша жизнь рушиться! — Белла заплакала навзрыд, и я просто не мог спокойно смотреть на нее.

Увлекши ее на диван, я крепко прижал любимую к груди и стал ласково гладить по волосам.
Ее это всегда успокаивало. Мы столько всего пережили вместе, что мне казалось, будто я знаю Беллу лучше самого себя. Я знал о ней все, кроме мыслей, таившихся в ее головке, и меня это убивало.

Жена тихо плакала, а моя рубашка намокала, но внезапно любимая отстранилась и пристально посмотрела в мои глаза.

— Подожди… Ты говорил про выбор. Какой выбор? — Вот этого вопроса я и ждал, об этом думал эти недели. Она имеет право знать.

— Мы можем рискнуть и остаться. Никто не знает наверняка, нужен ли я Чану или нет. Возможно, я его совсем не интересую. Есть вероятность, что он даже не вспомнит обо мне, ведь формально я выполнил договор Стоуна и доказал свою преданность. Я не скомпрометировал себя, и это значит, что у нас есть маленький шанс. — Я тяжело выдохнул и прикоснулся губами к ее волосам. — Все это время я решил потратить с пользой. Занимался экстремальной самообороной, пытался изучить различные техники рукопашного боя. Как ты понимаешь, в такой короткий срок я не успел бы овладеть кун-фу или самбо, но пытался изучить все, что было доступно при моей физической подготовке. По совету Брауна я занимаюсь стрельбой и изучаю оружие. И я много думал о возможных вариантах развития событий на случай, если мы останемся здесь и решим испытать судьбу. Понимаешь меня? — проговорил я все это, как заученную скороговорку.

— Ты думаешь, что сможешь защитить себя… в случае покушения? — Белла вновь легла на мою грудь, где начала чертить замысловатые круги, от которых ход моих мыслей путался.

— Я хочу хотя бы попробовать защитить тебя. Для меня это самое главное. — При этих словах Белла нервно вздрогнула и поцеловала меня. Ее дыхание вновь стало частым и очень горячим.

— Эдвард, не говори так. Мы оба знаем, что друг без друга не выживем, так что не делай мне больно… Даже словами.

— Какое-то время мы лежали молча, просто обнявшись и наслаждаясь моментом близости. Каждый оттягивал момент, когда придется заговорить, но знал, что надо принимать решение.

Если уезжать, то через неделю, если оставаться, то Чан выйдет на свободу через три. И тогда обратный путь будет закрыт.

— Я хочу рискнуть, — внезапно прошептала Белла, — хочу верить, что фортуна все еще на нашей стороне. Но я не хочу жить под чужим именем, без родных и друзей, не хочу в страхе оглядываться по сторонам и запирать двери на сто замков.
Я не хочу бросать нашу жизнь, этот дом, не хочу ставить крест на нашем будущем.
Прости, я, наверное, эгоистка, но жизнь по программе защиты свидетелей — это не жизнь. Скажи, что я не права, накричи на меня, разубеди! Только, пожалуйста, скажи, что ты думаешь на самом деле, скажи правду… — Белла разомкнула объятия и пристально посмотрела в мои глаза.

Наверное, она искала там ответы, признаки моего сомнения.
Но я понимал, что это случится, ведь слишком хорошо знал Беллу Каллен, поэтому готовил себя заранее.

Она настоящий боец и никогда не спасует перед трудностями. За образом хрупкой девушки скрывается сильная личность, готовая бороться за нашу жизнь, сражаться за завтрашний день.

Руки сами потянулись к моей малышке, губы моментально нашли ее уста.
Жаркий, страстный, отчаянный поцелуй двух глубоко влюбленных людей, наши сердца, работающие в унисон, души, туго переплетенные вместе…

О да… Я знал, какое решение примет моя девочка.
Я чувствовал ее, потому что сам такой же… отчаянный.
За нашу жизнь я перегрызу горло любому. Теперь я знаю на что способен, в чем силен… А еще знаю свое слабое место.
Но я даже испытал некую эйфорию, осознав выбор возлюбленной. Теперь я понимал, что все делаю правильно.

— Я согласен с твоим выбором и обещаю любить тебя и оберегать… — промурлыкал я на ушко любимой женщине, стараясь разрядить обстановку.

Белла улыбнулась, ее тело расслабилось в моих объятиях, но она тихо закончила фразу:

— Пока смерть не разлучит нас.

Автор: Lelka13
Бета: Tasha_Md