Дверь класса Защиты была приоткрыта, изнутри доносились голоса. Едва Вика поднесла руку к ней, чтобы постучать, а не стоять и подслушивать, возможно, не предназначенный для ее ушей разговор, дверь распахнулась. Девушка успела отшагнуть назад. В коридор вышел лысый толстяк с усами, с которым Сириус разговаривал вчера.
— Здравствуйте, — первая поздоровалась она.
Услышав ее голос, в дверях показался и Сириус.
— Здравствуйте, мисс, — добродушно прогудел усач, взглянув на Вику, полускрытую тенью. — Вы к профессору Блэку?
Виктория кивнула, и он посторонился, пропуская ее к двери.
— Кстати, профессор Слагхорн, — сказал Сириус, пока тот не ушел. — Я хотел бы попросить вас дать дополнительные уроки мисс Новак. Вы не возражаете?
— Мисс Новак? — взгляд профессора Слагхорна вновь переместился на озадаченную Вику. — Это вы мисс Новак? Слышал кое-что от Минервы о вас. Ну почему бы и нет, я всегда рад помочь тому, кто интересуется Зельеделием. Вы интересуетесь Зельеделием, мисс Новак?
— Я всегда увлекаюсь чем-то новым, а Зельеделие для меня пока неизведанная область, — сказала Вика, гадая насколько осведомлен о ее «особенности» профессор Слагхорн.
— Да, честный ответ — хороший ответ. Тогда увидимся завтра, мисс Новак. Рад был с тобой поговорить, Сириус.
— Мне тоже, профессор, — кивнул брюнет.
— Гораций, зови меня Гораций. Мы теперь как-никак коллеги. Подумать только, двое моих учеников из самых одаренных на своем курсе преподают вместе со мной. Отчего же ты выбрал не Слизерин, Сириус?
Не дожидаясь ответа на вопрос, который, видимо, был риторическим, профессор Слагхорн, слегка переваливаясь, отправился дальше по коридору. Задумчиво провожая его глазами, Сириус пригласил Вику в класс.
— Сириус, а зачем ты…— начала она, обернувшись к нему.
— Попросил профессора Слагхорна позаниматься с тобой? — закончил он, закрывая за собой дверь. — Просто не хочу, чтобы ты ходила на уроки к Снейпу.
— Спасибо за заботу, — через некоторое время сказала Вика, справившись с легким смятением. — Но, по-моему, от этого ничего не изменится, Снейпу все равно, присутствую я на уроке или нет…
— А мне все равно, что ему все равно. Возможно, он просто притворяется, для него это свойственно.
— Ты его что, давно знаешь? — осторожно спросила она.
— Давно, — мрачно усмехнулся Сириус. — Еще со школы. Учились на одном курсе.
— Ясно…— с удивлением сказала Вика. — Значит, профессор Слагхорн говорил про тебя и Снейпа, ну, про одаренных учеников? Если ты не хочешь разговаривать на эту тему, не надо…— торопливо сказала она, заметив, как еще больше омрачилось его лицо.
— Снейп и правда не самая приятная тема для меня. Но для тебя могу рассказать и о нем.
— Да ладно, — пошла на попятный она, — я вовсе не жажду увлекательных историй, особенно про Снейпа…
— Профессор Слагхорн действительно говорил о нас, — все же сказал Сириус. — У Сни… в смысле Снейпа были две страсти: это Зельеделие и Защита от Темных сил, вернее, Темная магия как таковая. В конце концов, они и стали основными составляющими в его жизни.
— А ты?
Виктория почувствовала, что ей хочется узнать побольше о жизни Сириуса Блэка, человека, о котором знала едва не вполовину меньше, чем он — о ней самой.
— Ну а мне удавались почти все предметы, особенно Защита и Трансфигурация. И, как ты уже знаешь, я был аврором, правда, не так долго, как бы мне хотелось.
Сириус замолчал, уставившись куда-то перед собой. Вика не спешила задавать новых вопросов, понимая, что в его жизни были такие периоды, о которых вспоминать лучше молча.
— Насчет одаренности профессор Слагхорн не так уж был неправ, — продолжил он, улыбнувшись. — По крайней мере, на мой счет. Конечно, это может показаться нескромно, но я учился неплохо. Странно говорить об этом спустя столько лет…
Вика задумчиво смотрела на Сириуса. Это было удивительно, но она не ощущала скованности, находясь рядом с ним. А ведь она не очень общительный человек и ей всегда было мучением найти общий язык с другими людьми, особенно с мужчинами. Просто чудеса какие-то… Быть может, не только ее жизнь изменилась после того, как она попала в эту страну, но изменилась и она сама?..
— А почему профессор Слагхорн спросил тебя, отчего ты выбрал не Слизерин? Разве это не та Шляпа распределяет учеников по факультетам? — не удержавшись, спросила Вика.
— Да, распределяет она, но иногда выбор зависит от самого распределяемого. Вся моя семья, кроме Андромеды, училась в Слизерине, а я очень не хотел попасть туда. — Улыбка Сириуса получилась кривоватой, вероятно, из-за отнюдь не приятных воспоминаний о семье.
Он так не любит ее? Вика не забыла, как Сириус говорил о своей матери, с неприязнью и раздражением, как будто это была крайне неприятная посторонняя особа. Его глаза встретились с ее внимательным взглядом.
— Наверное, ты хочешь спросить, почему?
— Я…— Она на мгновение почувствовала беспокойство. — Прости, если я переступила грань, обычно я не такая любопытная… то есть бесконечные вопросы — это не моя стихия…
— Не надо, — прервал он ее, — не оправдывайся. Уж если кто заслуживает ответы на вопросы, то это ты.
— Я? Ты говоришь обо мне так, словно я какая-то особенная, но я не особенная…
— Нет, ты как раз особенная, — негромко сказал Сириус, глядя ей в глаза. Он сделал шаг, сокращая между ними и так небольшое расстояние. От того, как он смотрел на нее, не так, как всегда, Викино дыхание неожиданно замедлилось. Скованности, может быть, она не ощущала, зато волнения было в избытке. С трудом отведя взгляд, Виктория неровным голосом спросила:
— Так почему ты не хотел попасть в Слизерин?
Сириус ответил не сразу, продолжая смотреть на нее. Потом отошел от Вики, освобождая ее от необходимости самой искать место для безопасности ее личного пространства, которое он чуть было не нарушил. Сразу стало легче дышать.
— Потому что я не хотел быть таким, как они, — сказал он, засунув руки в карманы брюк и отвернувшись к окну, — как мои родители, брат, кузины Белла и Нарцисса. Впрочем, Нарцисса до своего замужества не была такой холодной и заносчивой. Малфой изменил ее. Верно ты ее охарактеризовала: Снежная королева. Была нормальной девчонкой, стала льдышкой.
Вика уставилась на его спину, привлеченная промелькнувшей в его голосе не то грустью, не то еще каким-то чувством, вспыхнувшим по отношению к кузине Нарциссе. Значит, ему было не совсем все равно? Может ли быть такое, чтобы человек полностью отрекся от собственной семьи? Как бы там ни было, но у него должны быть близкие и родные люди, с которыми он нормально общается. У Сириуса они есть?
— Все они были помешаны на чистоте крови. Родители, особенно мать, и остальные члены древнейшей и благороднейшей семьи Блэк. Вот поэтому я их терпеть не мог. — Сириус обернулся. — Исключая, конечно, Андромеду и моего дядюшку Альфарда.
— А больше ты ни с кем из семьи не общаешься? Ты упоминал брата… У тебя есть брат?
— Был, — поправил он ее. — Младший. Регулус. Он был Пожирателем смерти. — И жестко добавил: — Его убили по приказу Волдеморта.
Виктория ощутимо напряглась. По щекам словно царапнуло колким морозом, ладони против воли сжались в кулаки. Но девушка промолчала, пронзая его затвердевшим взглядом.
— Так что из моей семьи не осталось никого кроме меня. — Сириус вновь приблизился к ней, Вика никак не отреагировала на это. В ее ушах эхом звенели его слова об участи брата. — Но у меня есть дорогие и близкие мне люди, куда дороже, чем те, что смели называться семьей.
Он дотянулся до ее рук и взял в свои, удержал в ладонях, когда она дернулась. Вика настороженно наблюдала, как Сириус осторожно распрямляет ее сжатые пальцы, сначала на одной руке, затем на другой. И хоть он наверняка чувствовал ее напряжение, их не отпустил.
— Я знаю, для тебя семья имеет огромное значение, Виктория, и, наверное, мои слова вызвали в тебе непонимание. Но поверь, несмотря на мое отношение к собственной семье, я серьезно настроен к другим семьям.
— Я вовсе не не понимаю тебя, — возразила Вика, стараясь не замечать, насколько близко он стоит от нее. Так близко, что она чувствует тонкий, едва уловимый аромат его парфюма, похожий на легкий бриз. — У каждого человека должно быть свое мнение, и ты же не виноват в том, что у тебя не было такой семьи, о которой мечтает этот каждый человек, по крайней мере, нормальный человек.
Сириус мягко улыбнулся. Вика, немного смутившись, перевела взгляд в сторону, чтобы только он не увидел в ее глазах волнение. Он отпустил одну ее руку, Вика перевела было дух, но Сириус, не освобождая ее второй ладони, протянул свою руку к ее лицу. Кончики его пальцев коснулись Викиного подбородка, призывая ее посмотреть на него. Она резко вскинула голову, почувствовав это легкое прикосновение.
— Этими словами ты напомнила мне сейчас Лили. — Виктория, на мгновение отвлекшись от лавины чувств, что оно вызвало, удивленно замерла. — Она почти также прокомментировала мой побег из дома. Да, я в шестнадцать лет убежал от семьи, — сказал Сириус, заметив выраженное ее лицом закономерное изумление. — Удивительно, как ты похожа на нее… Внешне и даже некоторой манерой разговора. — Его улыбка померкла, а рука несильно стиснула Викину ладонь. — Если бы у Лили были еще родственники, я бы подумал, что…
Мужчина внезапно умолк, всматриваясь в Вику, словно стремясь увидеть в ней кого-то другого.
— Подумал что? — спросила она, прерывая паузу, ставшую невыносимой.
— Неважно… Просто промелькнула невероятная мысль. Невероятная, потому что это невозможно.
Наконец ее рука оказалась на свободе. Вика на всякий случай спрятала обе руки в карманах мантии, правой нащупав волшебную палочку, и вспомнила-таки, зачем пришла к Сириусу.
— Но иногда невозможное бывает возможным, — машинально сказала она, потрогав лежащий в левом кармане альбом. — Это я знаю по себе.
— Не в этом случае, — медленно сказал Сириус. — Однако что-то мы заболтались, хотя мне очень приятно с тобой поговорить.
— Взаимно, — расцвела в искренней улыбке Вика. Ей стало вдруг так легко и радостно, что даже никакие Малфои не могли испортить настроения. И еще она чувствовала предвкушение того, чего раньше было для нее недосягаемо: ну, конечно, ведь она никогда не колдовала, по крайней мере — осознанно. А сейчас это воплотится в реальность.
— Для начала ты попытаешься научиться создавать простые заклинания, такие как Экспеллиармус и Протего, — сказал Сириус, пройдя в заднюю часть класса, где места было больше.
Вика, проследовавшая за ним, кивнула.
— Протего, насколько я помню, это Щитовые чары. А Экспеллиармус… сейчас… у меня в голове столько всего после того зелья… А, вспомнила: Экспеллиармус — это Разоружающее заклинание!
— Правильно. Это заклинания, которые должны быть в арсенале каждого волшебника, несмотря на то, что они не боевые. Иногда они полезнее, чем атакующие заклинания. В первую очередь нужно уметь защитить себя.
— Я, так понимаю, должна защититься сейчас от тебя?
— Тебя это смущает? — спросил Сириус, становясь напротив нее.
— Нет-нет, — поспешно сказала она. — Ты же преподаватель… Так что, мне сначала нужно создать Щит?
Стиснув палочку в руке, Вика слегка расставила ноги для большего удобства и устойчивости.
— Да. Для большего эффекта я буду посылать в тебя легкие заклинания типа того же Экспеллиармуса, а ты — создавать Щиты. Если тебе будет казаться, что не можешь достаточно быстро этого сделать, уворачивайся. Готова?
Чувствуя всем телом напряжение, она вновь кивнула.
«Протего, Протего!» — повторяла про себя Вика.
Но как только Сириус произнес, специально для нее вслух, заклинание Ступефай, и с кончика его волшебной палочки слетел малиновый луч, она резво отскочила в сторону, не успев даже взмахнув палочкой.
— Прости! — хлопнула она себя по лбу. — Это получилось по инерции.
— Ничего, — улыбнулся он. — Это доказывает, что у тебя хорошая реакция.
— Ладно. Первый блин комом. — Вика вернулась на исходную позицию.
— Еще раз. Экспеллиармус!
На этот раз заклинание сорвалось с ее губ вовремя, и палочка рассекла воздух. Девушка ощутила, как перед ней что-то заволновалось, растекаясь по вертикали, однако все равно Разоружающее заклинание достигло цели. Невидимая сила выдернула ее палочку из ладони, и та с деревянным стуком отлетела на пол.
— Вот видишь, у тебя кое-что получилось, — обрадовал ее Сириус.
— Надо же, с самой первой попытки, — поразилась Вика, сердце ее взволнованно стучало как при хорошей нагрузке.
Ура! Она колдовала!
— А теперь попробуй меня разоружить, — сказал он, когда она подняла палочку с пола.
Виктория откашлялась, сосредоточенно глядя на него. У нее должно получиться, это заклинание не сложнее Протего. Хотя что там, они оба пока для нее сложны.
— Экспеллиармус!
Желтый луч понесся на Сириуса, а мужчина не стал даже уклоняться от него. Из опущенной руки вылетела палочка.
— Молодец!
— Ура! У меня получилось! — весело выкрикнула она и от избытка эмоций подпрыгнула на месте.
Какое сейчас имело значение, что Сириус ей поддался, главное — она колдовала!
Наверное, Вика слишком громко возликовала, потому что следом раздался стук в дверь. Сириус повернулся к ней, но, предвосхищая его следующие слова, дверь открылась, и в класс вошла профессор Льюис.
— Я не помешала? — окинув внимательным взглядом стоящих друг против друга Викторию и Сириуса, поинтересовалась она. — Профессор Блэк… Мисс Новак…
Викина улыбка поблекла, когда девушка попала под прицел ее серо-зеленых прохладных глаз.
— Не помешали, профессор Льюис, — отозвался Сириус. — У вас что-то срочное ко мне?
Она двинулась к ним, опущенной рукой касаясь поверхности столов, между которыми шла. Причем она смотрела почти только на Сириуса, Вику как будто игнорировала.
— У вас дополнительное занятие, я смотрю? — не ответив на его вопрос, профессор Льюис остановилась у последней парты. — Просто я искала мисс Новак, чтобы тоже предложить ей позаниматься.
Вика бросила на нее исподлобья невыразительный взгляд.
«Да ладно!» — чуть не сказала она вслух. Ей было сразу ясно, к кому на самом деле пришла профессор Льюис. Вероятно, Сириус это тоже понял, потому что едва слышно хмыкнул. Вика продолжала молчать, ожидая, что скажет он.
— Тогда подождите еще минут десять, профессор. Мы закончим, и мисс Новак будет в вашем распоряжении.
Вика едва не поперхнулась. В ее распоряжении? Это он пошутил? Что-то Вике подсказывало, что она отнюдь не входит в число приятных для профессора Льюис людей. Но она кивнула.
Профессор Льюис смерила долгим взглядом Сириуса, приподнявшего в ответ бровь, и, дробно выстукивая по каменному полу каблуками, отправилась обратно. У двери обернулась.
— Через десять минут, мисс Новак, жду вас у себя.
Десять минут прошли в таком же ритме, но у Вики после прихода декана запал приугас. Она, впрочем, не могла жаловаться: оба заклинания у нее получались если не хорошо, то приемлемо.
— У тебя есть предрасположенность к овладению защитных чар, — подвел черту Сириус по истечении занятия. — Конечно, не самую последнюю роль в этом играет твой магический потенциал. Как ты знаешь, он огромен, и подстегивает твою силу, направленную на создание заклинаний.
— Отлично. Вот только откуда он взялся такой огромный, кто скажет? — вздохнула Вика, положив палочку в карман.
— Ну, вероятно, был накоплен в течение стольких лет, вот и образовался такой запас. Магическая сила, если ею не пользоваться годами, либо возрастает и ищет выхода из своего заточения, либо мало-помалу иссякает.
— Это многое объясняет, — сказала она. — Но мне все равно кое-что непонятно. Я ведь пока смотрю на магию с маггловской точки зрения и еще не полностью свыклась со всем волшебным. Ладно, я пойду, помучаю Трансфигурацию. Спасибо за урок.
— Не за что, ведь это моя работа.
— Нет, правда, не помню никого из своих учителей, кто бы терпеливо мне все объяснял. Хотя нет, был один, но это было лет десять назад.
— И кто он? — с интересом спросил Сириус.
— Художник, преподаватель живописи. Ну, я пойду?
Вика двинулась к двери и обернулась, когда ее настиг вопрос.
— Так что насчет Зельеделия? Ты не будешь ходить на уроки?
— Следующий, кажется, в понедельник. Еще есть время, я подумаю. До свидания, профессор!
Улыбнувшись на прощание, она вышла в коридор. Там неожиданно ощутила запоздалую неловкость, вызванную вследствие то ли воспоминания о том преподавателе в художественной школе, в которого неосторожно влюбилась, то ли легкомысленных слов, сказанных ею перед уходом. Ведь Сириус действительно не хотел, чтобы она не ходила на уроки к Снейпу…
Профессор Льюис встретила Вику вполне ожидаемо, то есть прохладно, словно не она сама назначила девушке занятие. Вика вела себя непринужденно, стараясь не показывать свою настороженность. Впрочем, отношение профессора Льюис к ней не отразилось на ее профессиональном преподавании, и она доступно объяснила Виктории, что от нее требуется. А требовалось самое простое: превратить небольшую деревянную щепку в металлическую.
— Ничего страшного, что не выходит с первого раза, — сказала несколько другим тоном, более теплым, профессор Льюис. — К тому же вы, мисс Новак, с магией ознакомились недавно, правильно?
Вика подняла взгляд от лежащей на парте перед ней тонкой зубочистки на женщину, смотрящую на нее.
— Я кое-что знаю о вас, — точь-в-точь как профессор Слагхорн сказала она. — Преподаватель обязан хранить сведения о своих учениках, так что можете не беспокоиться об этом.
— Я не беспокоюсь, — сказала Вика.
Профессор Льюис смотрела на нее, слегка улыбнувшись. Вика не стала этому удивляться, она же не думала всерьез, что та по какой-то неизвестной причине невзлюбила ее.
— Ведь вы жили, учились и, возможно, любили, не подозревая о волшебниках. Вы чувствуете в полной мере, что ваша жизнь изменилась, мисс Новак, Виктория?
«О, еще как! Моя жизнь не просто изменилась, в ней все буквально перевернулось с ног на голову.»
— Да, полностью, — кивнула Вика, не совсем понимая, что хочет от нее профессор Льюис.
— Ну да, конечно. А когда закончите курс в Хогвартсе, вы вернетесь в Россию?
— Естественно. Меня там ждут, — ответила она, не уточняя, что срок ее пребывания в Британии зависит от благополучного исхода в магической войне.
Профессор Льюис медленно кивнула, как будто удовлетворенная ответом. Она поднялась.
— Ну что, пожалуй, на сегодня хватит.
Вика тоже встала, радуясь передышке, и потерла запястье правой руки, которой в течение получаса делала однообразные движения, пытаясь повторить пасы палочкой за преподавательницей.
Попрощавшись с ней, девушка поплелась в библиотеку, в которой мечтала побывать со вчерашнего дня. Но на полдороге вспомнила о своем рюкзаке, и с минуту терзалась сомнениями. В конце концов, решив, что ей все равно нужно кое-что поискать для доклада по Травологии, да и библиотека находилась как раз по дороге, Вика отправилась во владения мадам Пинс.
Вечером, сидя на своей кровати и отгородившись от остальных соседок задернутым пологом, она смогла наконец вытряхнуть содержимое сумки, переданной Алисой. Глядя на образовавшуюся перед ней кучу вещей, Вика хмыкнула. Можно было подумать, что Алиса насовала в рюкзак все, что попадалось под руку, и не потрудилась нормально это сложить. Но на этот пустяк Вика не обратила особого внимания. На покрывале оказались как одежда, родная, уютная, так и некоторые вещи, которыми она пользовалась ежедневно. Но первым делом она вытащила из-под скомканных синих джинсов сложенный вчетверо лист бумаги. Исписанная внутренняя сторона подтвердила ее догадку, что это было письмо. Вика с жадностью начала читать.
«Привет, Вика!
Удивлена? Это снова я. Ну как ты там? Знаешь, как-то странно писать тебе через четыре часовых пояса, зная, что письмо прибудет всего через несколько минут. По крайней мере, мне так сказали эти двое парней, они представились, но от волнения я забыла их имена. Русские волшебники, надо же… Впрочем, раз есть английские, то должны быть и другие. Господи, о чем это я! В голове опять все переклинило, не каждый же день ко мне приходят волшебники! Ах да, Вика, забыла написать в прошлый раз: я на время перебралась к двоюродной сестре, как посоветовали Гарри и Хелен. То есть я в этот момент нахожусь в нашей квартире, а живу там. Это было как будто в прошлой жизни. Уже прошло больше месяца… Пишу и думаю, не снится ли это все мне? Но нет, не снится, метрах в пяти от меня сидят волшебники в балахонах и ждут, когда я допишу письмо.
Особых новостей нет. Все ошеломлены твоим исчезновением. Рома, Митрофанова, и даже курьер из фирмы, Кирилл, помнишь его, терзали меня расспросами. А что я могла им ответить: что тебя прямо из квартиры телепортировали люди в масках? Покрутят у виска и все. Я им наболтала, что ты якобы уехала за границу. А вот твои родители… Они от меня так просто не отступили после того, как я показала им твое письмо. В конце концов, я им призналась, что… Ты же знаешь, как твоя мама умеет надавить... В общем, они все знают, но… кажется, они мне не поверили. Твой папа уж точно не поверил. Да уж, наука и магия — вещи не совместимые. А когда они услышали, что ты находишься предположительно в Англии, они так обмерли, что я даже, честно говоря, испугалась… Твоя мама воскликнула: «В Англии?! Ты уверена, Алиса, что именно в Англии?» Потом твой папа посмотрел на нее и спросил: «Ты думаешь, что?..» Она тоже на него так посмотрела, как будто забыв обо мне, и заплакала. Конечно, тебе трудно это читать, Вика, но я подумала, ты поймешь. Просто мне показались странными их слова.
Я закругляюсь, а то волшебники бросают на меня нетерпеливые взгляды. Они и так сделали мне одолжение, придя сюда. Кстати, они сказали, что с ними связался некий Сириус Блэк. Уж не тот ли твой секретный агент? Он что, правда, какой-нибудь крутой мэн? Пиши скорее, как только найдешь пернатого почтальона.
P.S. Если ты обнаружишь в сумке какие-то неуместные вещи, извини, я просто металась по квартире и кидала все твое, что могла найти. Пока! Алиса.»
Шмыгнув носом, Виктория прижала к лицу помятое письмо. Оно пахло любимыми Алисиными духами. Значит, родители знают… но не верят. Пусть, в конце концов, это ничего не меняет. Но что означают мамины и папины слова? Хотя на Викин взгляд, они не такие уж и странные. Однако у Алисы на тайны чутье.
Вика тихо фыркнула. Тайны? Какие тайны могут быть у ее родителей? Просто их взволновало и, может быть, испугало Алисино сообщение. Также они отреагировали бы и на инопланетян с Альтаира, да что угодно!..
Вика рассеянно перебирала лежащие на покрывале вещи. Все-таки одежда была кстати, ведь купленной в Лондоне не то что не хватало, но она была непривычная. Черная рубашка, джинсы, белье, белые кроссовки, свитер — все это родное, из дома. А вот шелковое темно-синее маленькое платье, сзади которого переплетались тонкие шнурки вместо закрытой спины — это было Алисино. Да уж, подруга спешила так, что впихнула свою обожаемую деталь гардероба. Что там еще?.. Коробка с карандашами, шариковые ручки… Ага, это вместо перьев с чернилами, к ним Вика тоже так и не привыкла. Опа! Она удержала радостный вопль, выудив из рюкзака небольшой плейер с тонкими проводами наушников. Музыка! Это было, как и альбом, чудо света после месяца ее отсутствия.
— Йес! — с чувством прошептала она, вскинув руку.
Косметичка, бумажник на молнии и кое-какие другие мелочи были мельком осмотрены и отложены в сторону. Еще Вика обнаружила свой паспорт. Его присутствие настолько удивило ее, что она почти минуту разглядывала книжицу, пытаясь понять, зачем он ей нужен. Покажи Вика сейчас его, например, Лаванде, та бы также долго недоумевала над ним. Она кинула документ обратно в рюкзак, и сунула наушники в уши, нажав на «воспроизведение». Но… ничего не произошло. Плейер был тут же осмотрен на предмет наличия батареек. Они были на месте. И все равно — ни звука. Немного расстроившись, девушка решила разобраться с этим завтра.
Но вопреки ее решению, о плейере Вика вспомнила лишь к концу сентября. С утра в ее теперь плотном расписании значились уроки, вечером шли дополнительные занятия и домашние задания, доклады, эссе, библиотека. В выходные прогулки в окрестностях замка, рисование до полного изнеможения и удовлетворения и опять индивидуальные уроки, которые не прекращались ни на день. Поиски укромных местечек, где бы Виктория была недоступна для Майкла Корнера и других жаждущих ее общества. Все это, сопровождавшееся напряжением, не могло не отразиться на ее самочувствии, и она стала утомляться от непрекращающихся нагрузок.
Письмо Алисе Вика написала на следующий день после прочтения ее послания. Обрисовав свою нынешнюю жизнь на пергаменте, Вика чуть-чуть намекнула про свою особенность. Она понимала, что рискует, но подруга есть подруга. Наверняка сама Алиса не стала бы скрывать это. Поэтому со дня на день ждала возвращения школьной совы-сипухи из дальнего путешествия.
В один из последних сентябрьских вечеров она сидела в спальне и просто смотрела в окно, за которым лил дождь вот уже вторые сутки. Странное дело, рисовать ей сейчас не хотелось, хотя именно в такую сырую погоду Вику всегда тянуло взять карандаш и альбом. Было воскресенье. Все разбрелись кто куда. Лаванды и Парвати в комнате не было. Браун после того шокирующего ее заявления начала обходить Вику за километр и прихватывала свою подругу, несмотря на то, что Парвати ничего не имела против Виктории. Гермиона, впрочем, тоже куда-то умчалась. Вика догадывалась, к кому. В последнее время Золотое трио как будто забыло о ней, больше не пытаясь куда-нибудь ее проводить. Гарри, Рон и Гермиона собирались в свою маленькую компанию, и склонив друг к другу головы, о чем-то разговаривали. Сириус, если заставал их в таком составе и положении, задумчиво наблюдал за ними в некотором отдалении, потому что, как только к ним кто-нибудь подходил, они обрывали разговоры. Вот у Гарри, Гермионы и Рона точно были какие-то тайны, в которые они никого не посвящали.
Устав от созерцания расплывчатой полосы леса, видневшегося сквозь завесу дождя, Вика отложила в сторону альбом и потянулась за волшебной палочкой. Профессор Флитвик, занятие у которого предстояло завтра, рекомендовал ей на выходных потренироваться с чарами, пройденными на предыдущих уроках.
— Ну что ж, посмотрим…
Она осмотрелась в поиске того, на чем бы можно было отработать Чары Левитации. Не учебники, это казенная вещь, и не альбом, его жалко применять на опыты. Перо! В самый раз. Вика нацелила палочку на перо, лежащее на тумбочке с учебниками. Как там? Взмахнуть палочкой и рассечь воздух? Ах нет, наоборот, рассечь воздух и взмахнуть. Она коротко рубанула палочкой и повела ею в сторону. Перо, от которого Вика не сводила пристального взгляда, дрогнуло в тот миг, когда она произнесла:
— Вингардиум Левиоса!
Дрогнуло и медленно поднялось в воздух на пару сантиметров. Вика ликовала. Повела палочкой вправо, перо покорно последовало за ее движением. Неожиданный громкий стук в дверь заставил девушку дрогнуть рукой. Перо, потеряв контакт с палочкой, плавно полетело вниз.
— Кто там, входите!
В спальню заглянула Джинни.
— Привет, Вики. Ты тут одна?
— Одна. Заходи, если хочешь.
Джинни вошла, глянув на валяющееся на полу перо. И на палочку в Викиной руке.
— О, ты колдуешь. Ну и как?
— Знаешь, мне очень нравится, — с удовольствием сказала Вика. — Никогда не предполагала, что свяжу жизнь с магией.
— Вот так-то, никогда не знаешь, что будет завтра, — кивнула Джинни, прохаживаясь по комнате. — Рада, что тебе нравится волшебство. Продемонстрируешь, что уже умеешь?
— Ну, я пока на первом уровне, так что особо нечего демонстрировать.
— Это сейчас на первом, дальше больше, — подбодрила Джинни. — Сириус говорит, ты способная ученица.
— Ну если Сириус говорит, — протянула Вика, прицеливаясь в перо. — Вингардиум Левиоса!
Оно, тускло блеснув синим, оторвалось от пола и полетело к присевшей на Викину кровать Джинни. Она подняла руку, и перо опустилось на ее раскрытую ладонь.
— Видишь, месяца не прошло, а ты уже прекрасно владеешь Чарами Левитации. Я больше мучилась с ними, хотя с магией знакома с рождения.
Вика почесала макушку.
— Наверное, все потому, что мне помогает мой магический потенциал, как сказал Сириус.
Джинни хмыкнула, воткнув в волосы перо и становясь похожей на индианку.
— Между прочим, ты не в курсе, где он?
— Сириус? — уточнила Вика, присаживаясь рядом с ней. — Не в курсе, а его нет в замке?
— Насколько я знаю, нет. Я краем уха слышала, как профессор Льюис интересовалась им у профессора Флитвика.
— Ну, наверное, у него дела. Он, в отличие от нас, может запросто отлучиться из Хогвартса.
Джинни рассеянно взяла лежащий на покрывале альбом.
— Допустим, не только он один.
— Ты имеешь в виду кого-то конкретно? — спросила Вика, заметив, как беспокойно забегали глаза младшей рыжей.
— Нет… То есть да… Не знаю… Просто я вижу, что Гарри, Рон и Гермиона почти все время проводят вместе, о чем-то разговаривают.
— И ты думаешь, они… планируют куда-то уйти?
— Ох, не знаю!.. Они столько раз влипали во всякие переделки. Я очень надеюсь, что присутствие Сириуса в Хогвартсе как-то умерит пыл Гарри или хотя бы не даст попасть в очередную неприятность.
— Джинни, ты же говорила, что для Гарри ты просто младшая сестра его друга, — сказала Вика, склонив голову к плечу.
— Ладно, не просто. Мы встречались этой весной, а потом Гарри сказал, что нам нужно расстаться, чтобы меня не подвергать опасности. — Джинни наклонилась к коленям, отчего волосы скрыли ее лицо. — Где в этой жизни справедливость?
— Ой, Джинни…— вздохнула Виктория, легонько погладив ее по волосам. Кто бы ей самой ответил на этот вопрос.
— Вики, а у тебя есть кто-нибудь?
— Что значит твое «есть кто-нибудь»? У меня есть семья, подруга…
— Это понятно. Но я имела в виду любимого человека.
Вика вновь вздохнула, на этот раз еще печальней. Что ей ответить Джинни? Что лучше быть одной, чем с кем попало?
— Нет, Джинни, в этом смысле у меня никого нет, — наконец сказала она. — Но я понимаю твои чувства, беспокойство за Гарри.
Она слегка улыбнулась, взглянув сверху вниз на Джинни.
— Спасибо, — Джинни открыто посмотрела на нее. — Значит, ты свободна? Я хочу сказать, вокруг много парней, тот же Майкл постоянно смотрит на тебя.
— Во-первых, он не может на меня постоянно смотреть, — возразила Вика снисходительно, — так как видит меня лишь в Большом зале. Во-вторых, — повысила она голос, когда Джинни открыла рот, — Майкл и все остальные парни младше меня, поэтому по определению у меня с ними ничего не может быть. И, в-третьих, я не собираюсь вообще завязывать с кем бы то ни было отношения.
— Ладно, вопросов больше не имею, — шутливо подняла ладони Джинни. — Нет, они у меня есть, но задавать воздержусь. Ты не обижаешься, Вики, что я разговариваю с тобой… ну, как с ровесницей?
— Джинни, я бы обиделась, если бы ты относилась ко мне как к какой-нибудь тетке.
— К тетке? — фыркнула Джинни в кулак. — Никому в голову не может прийти мысль относиться к тебе как к тетке.
— Ну, я это образно сказала. Как к чужой, к незнакомке.
— Знаешь, с тобой легко общаться, — призналась она, открывая альбом. — Может, поэтому.
Вика удивленно посмотрела на Джинни. Вот так новость! Ей говорили, что она умеет слушать, но чтобы легко общаться… Да к тому же с ужасным акцентом.
— Ты красиво рисуешь.
— Я и красиво рисую? — хмыкнула Вика, вертя палочку в руке. — Джинни, я сейчас покраснею.
— Я правду говорю. Рисунки у тебя как настоящие.
— Ну, с вашими живыми картинами они не сравнятся.
— Нет, я имею в виду, в них есть глубина. Сразу видно, что ты рисуешь от души.
— О, спасибо, Джинни, мне это приятно слышать. Если я рисую, то делаю это, погружаясь с головой, — призналась она, прикрыв глаза. — А рисую я сколько себя помню, лет с трех, наверное. Я не представляю свою жизнь без рисования… без музыки… без…
Вика распахнула глаза и полезла в тумбочку за рюкзаком, где лежал позабытый плейер.
— Что это? — спросила Джинни, глядя, как она извлекает из его недр небольшой серебристо-черный прямоугольный предмет с кнопками и длинными проводами, похожими на Ушлые Уши.
— Плейер. С помощью него слушают музыку, — объяснила Вика, припомнив, что Уизли чистокровные волшебники, поэтому не знакомы с маггловской техникой. — Только он почему-то не работает.
— А он и не будет работать. В Хогвартсе маггловские штуки не работают по причине сильной концентрации магии в замке, — в свою очередь объяснила Джинни.
— Да? Как жаль! — расстроено сказала Вика, ее желание послушать любимую музыку было так велико, что она ощутила разочарование. — Но ты сказала — в замке, может, на улице плейер заработает?
— Не думаю, — сочувственно покачала головой Джинни, — ведь вся территория пронизана волшебством, исходящим как из замка, так и от забора, который нашпигован мощнейшими чарами.
— Ладно, проехали…
В спальню впорхнули Лаванда и Парвати, над чем-то весело хохочущие. Но увидев Викторию и Джинни, разговаривающих, как две подруги, блондинка оборвала смех. Девушка сузила глаза, впившись ими в плейер, по-прежнему находящийся в руках Вики.
— Привет, Джинни, ты что здесь делаешь? — поинтересовалась Парвати, в отличие от Лаванды, дружески.
— Вот именно, что ты здесь делаешь, Джинни? — настороженно повторила Лаванда, как будто не замечая Вики. — Насколько я помню, ты шестикурсница.
— Да не беспокойтесь так, — невозмутимо сказала Джинни, вставая, — я скоро уйду.
Любопытство, с которым так смотрела Лаванда на плейер и альбом, раскрытый на одной из страниц с женским портретом, насмешило Вику. Она подавила смешок, но Лаванда увидела на ее лице промелькнувшую улыбку и тотчас взвилась.
— Что смешного, Новак?
— Ничего, Лаванда. Тебе опять что-то мерещится? — как можно спокойнее сказала Вика, закрывая альбом и убирая рюкзак в тумбочку. Плейер она машинально сунула в карман мантии.
— Невинной овечкой хочешь казаться, да, Новак? — рассерженно сказала Лаванда, сверкая глазами. — Ничего тебя не интересует, никаких тайн не имеешь! Ни у одного человека не может не быть секретов, и я абсолютно уверена, что и у тебя они есть!
— Какая патетика! И что, Лаванда, хочешь раскрыть мои тайны? Для чего они тебе?
Лаванда только возмущенно дышала, невольно сжимая и разжимая ладони, но слов не находила. Она стремительно обошла Парвати и подошла к своей кровати, по пути отодвинув в сторону Джинни, озабоченно наблюдавшую за словесным поединком семикурсниц. Покачнувшаяся Джинни отступила к Викиной тумбочке и нечаянно смахнула с нее пару учебников на пол. Со страниц одного из них соскользнул кусок пергамента.
— Не могла бы ты поосторожнее, Лаванда! — возмутилась Джинни, наклонившись, чтобы поднять книги. Ее взгляд прошелся по строчкам на пергаменте, который она хотела положить в учебник, и девушка удивленно изогнула бровь. Может быть, ее и подмывало вслух поинтересоваться находкой, но ее удерживало присутсвие Лаванды. А та демонстративно сложила на груди руки, расположившись на кровати по-турецки. Парвати занялась своими делами, и иногда поглядывала на девушек. И Вики поняла, что безопасней ей будет за пределами этой комнаты. Так что, прихватив альбом и карандаш, которые она теперь всегда носила с собой, Вика вынула из волос Джинни перо и вместе с ней вышла из спальни. В сумрачном коридоре, пока они не спустились в гостиную, Джинни спросила:
— Вики, а что у тебя делает адрес Виктора Крама?
— Что? — переспросила Виктория несколько отстраненно, потому что у нее вдруг странно поплыло перед глазами.
— Адрес Виктора Крама. Ты что, ему письма пишешь?
— Ой, адрес… Совсем из головы вылетело. Мне его Гермиона дала…
Она поморгала, приходя в себя.
— Для чего?
— Чтобы… я ему письмо написала. Я зачем-то пообещала, — испытывая небольшую вину, сказала Вика. — Кто он вообще такой, Виктор Крам?
Спустившись по винтовой лестнице в освещенную гостиную, в которой находилась половина гриффиндорцев, она покрутила головой в поисках свободных мест. Ей было неохота тащиться по полутемным коридорам, чтобы найти укромный уголок, также по причине какой-то меланхолии, владевшей ею весь день. Углядев пару незанятых кресел неподалеку от камина, в котором пылал жарких огонь, девушки направились туда.
— Ты хочешь узнать, кто такой Виктор Крам? — повторила Джинни, устроившись в одном из кресел с ногами. — Ты же говорила, что не собираешься завязывать с кем-либо отношения.
— Джинни, я и не собираюсь! — полушепотом подтвердила Вика. — Что у тебя за мысли? Все об одном… И потом, с Виктором я виделась всего два раза.
— И он тебя младше, да?
— Младше? — поразилась Вика. — Я думала — старше. Он, и этот его друг, Марк Димитров.
— О, ты и с Димитровым знакома? — подалась к ней Джинни. — Везет тебе! Удивительно, что ты не знаешь, кто они.
— Привет! О чем болтаем? — раздался над ними голос.
Вика подняла глаза: к ним подошли Гарри, Гермиона и Рон, пропадавшие ранее где-то в замке.
— Так, о своем, о девичьем, — откликнулась Джинни, смерив их небрежным взглядом.
— Вы что-то скрываете от нас, что ли? — спросил Рон, присаживаясь на подлокотник ее кресла.
— Да хотя бы и скрываем, вам-то что!
Гарри встревожено поочередно посмотрел на Джинни и Вику, сидевшую с непроницаемым видом.
— Мы ничего не скрываем, — уверила его Виктория. — Просто говорим…
— …О Викторе Краме! — с вызовом сказала Джинни, глядя прямо на Гарри. — О том, какой он отличный спортсмен.
Вика вздохнула про себя, удивляясь тому, как люди, чтобы задеть друг друга, готовы говорить колкости и делать другие неприятные вещи. В данном случае, Джинни, вероятно, хотела вызвать чуточку ревности понятно у кого.
— О Краме? Какое вам до него дело? — изумился Рон и покосился на Гермиону.
— Кстати, Вики, ты ему не писала еще? — спросила Гермиона, не обращая на него внимания.
— Зачем?!— разинул рот Рон.
Гарри бросил беспокойный взгляд на Вику, как будто опасаясь, что она накинется на него из-за его ответной шутки.
— Она сегодня обещала написать, — ответила за нее Джинни, незаметно подмигивая ей.
— Я не…— начала Вика, нетерпеливо покачав головой. Она решила не замечать ее подмигиваний.
— Да ладно! — недоверчиво сказал Рон.
— Спорим, что Вики напишет письмо Краму?
— Я не верю. Вики, ты же не будешь писать? Он же…— Рон на секунду замолк, подбирая подходящее определение.
Вика выпрямилась в кресле, поражаясь, как ловко ее втянули в спор Рон и Джинни. Гарри и Гермиона от такого поворота только хлопали глазами.
— Слушайте, вам что, делать нечего? — наконец сказал Гарри.
— Как меня все тут ловко используют! — по-русски вполголоса сказала Вика, потирая виски.
— Что? — переспросили почти хором Гарри и Джинни.
— Я сказала: пойду прогуляюсь, что-то голова болит.
С этими словами Вика встала и направилась к выходу из гостиной. В наполнявшем ее многоголосом гудении у девушки и правда начала неприятно побаливать голова. Спустившись на три этажа, она забрела в один из темных коридоров, где было пустынно и тихо. В конце этого коридора нашла высокое окно с широким подоконником. На нем, каменном и прохладном, Вика и устроилась, радуясь спокойствию, которое приглушило головную боль. С помощью Люмоса зажгла свет на конце палочки, которую зажала между коленями. Вытащила альбом с карандашом, но, перелистнув его на самый конец, она вместо того, чтобы начать что-нибудь рисовать, стала раздумывать над строчками письма. Удивляясь самой себе, Вика написала первое предложение. Ничего же не случится, если набросает короткое письмо Виктору Краму, это же не означает, что пошлет его? Зачем она это делает, подумает потом. Тем более что когда кто-нибудь на чем-то настаивает, ей хочется сделать все наоборот.
«Дорогой Виктор,
Пишет тебе твоя тезка, что когда-то рухнула тебе в руки. Наверное, даже наверняка, ты удивляешься этому письму, так как мы с тобой не сказали друг другу и нескольких предложений. А также тому, где я узнала твой адрес. Адрес мне дала Гермиона, а пишу — просто чтобы еще поблагодарить тебя и Марка за то, что оказались отзывчивыми людьми. Я до сих пор живу в Британии, ты ведь, наверное, знаешь, что я из России? Если бы у меня была возможность, побывала бы в Болгарии, в твоей чудесной солнечной стране. Вот, пожалуй, и все. Ответ можешь не присылать, вероятно, у тебя, как занятого человека, времени на это мало.
С наилучшими пожеланиями, Виктория.
Едва Вика поставила точку, в противоположном конце коридора послышались шаги, отчетливо раздававшиеся в тишине. Она настороженно прислушалась. Кто-то определенно шел в ее сторону. Чтобы остаться незамеченной, она произнесла «Нокс!» и прижалась спиной к боковой стене оконного проема, подтянув к себе ноги. Головная боль вернулась, заставив Вику поморщиться от ощущения сверления в висках.
Шаги прозвучали совсем рядом. Вика ждала, когда они минуют ее. Боль становилась почти невыносимой, на глазах девушки от напряжения выступили слезы. Она закусила нижнюю губу, стараясь не издать ни звука, и коснулась плечом холодного стекла, за которым сгущалась темнота, перемешанная со стылым осенним дождем. Легкое движение привело к падению альбома и палочки, лежащих на коленях Вики, на пол. Шаги стихли, остановленные произведенными звуками упавших предметов. Вика повернула голову и увидела на фоне стены, озаренной тусклым светом из окна, высокую темную фигуру.
«О боже…— растерянно подумала она, узнав в ней Снейпа. — Только не он…»
Никак не отреагировав внешне на обнаруженную Викторию, сидящую на подоконнике темного коридора, Снейп молча смотрел на нее. А ей было не до его пронзающего взгляда, от которого хотелось спрятаться. Вдобавок к боли прибавилась тошнота. Задерживая дыхание, Вика обхватила голову руками.
— Уходите, черт возьми…— пробормотала она по-русски.
Но Снейп, словно поняв ее слова, наоборот шагнул к окну.
Вика отодвинулась к самому стеклу, избегая его приближения.
Боль, дурманящая ее сознание, притупляла чувство тревоги от нахождения девушки один на один со Снейпом.
— Ты боишься меня? — как будто удивленно произнес он, приостановившись. — Мне показалось в последнюю нашу встречу…— В его голосе промелькнуло еще что-то, похожее на горечь.
Последняя их встреча была дня три назад в каком-то коридоре при дневном свете. На его уроки Вика больше не ходила, занимаясь Зельеделием с профессором Слагхорном, и поэтому они могли случайно столкнуться только в Большом зале или коридорах.
— Ты поэтому не ходишь на Зельеделие? Или, может, Блэк отговорил тебя?
Снейп приблизился к скорчившейся на подоконнике Вике и лишь теперь понял, что что-то не так.
— Что с тобой? — несколько другим тоном спросил он, избегая называть ее по имени.
Вика крепче сжала ладонями виски, тоже избегая отвечать ему, не из осторожности, а вследствие боли, терзающей, пульсирующей, невыносимой…
— Ничего…— кое-как выдавила она, страстно желая, чтобы Снейп ушел.
Он протянул руку, и в эту секунду из-за угла стремительно вышел, как вылетел, Сириус, будто знавший, где находится Вика. Он увидел Снейпа, и его глаза угрожающе сузились. Правая рука опустилась в карман.
— А ну отойди от нее! — рявкнул Сириус, направив на Снейпа палочку.
Вика вздрогнула, в голову словно воткнули железный прут, и она не сдержала стона.
— О господи, моя голова…
Снейп с непроницаемым лицом шагнул назад.
— Не ори, Блэк, — с отвращением сказал он, впрочем, не отрывая взгляда от Вики.
— Убирайся, Снейп! — не обращая внимания на его тон, процедил Сириус, быстро преодолев расстояние до окна. — Немедленно! Виктория, что с тобой? — уже тише спросил он, с беспокойством глядя на сжавшуюся девушку. — Тебе плохо? Это он что-то тебе сделал?
Его голос доносился до Вики как будто издалека, увязая в тумане, окутавшем ее сознание.
— Думай, что говоришь, Блэк…— также невнятно сказал голос Снейпа, похоже, не спешившего выполнять приказ Сириуса. — Если б я…
На лоб Вики опустилась прохладная ладонь, принеся ей секундное облегчение.
— Ты вся горишь! Я отнесу тебя к мадам Помфри.
Вика вяло запротестовала, когда почувствовала, что ее отрывают от подоконника и поднимают вверх.
— Я сама…— еле слышно сказала она, делая слабую попытку увернуться от рук.
— Это вряд ли, ты чуть в обморок не падаешь.
Ее понесли по коридору в направлении лестницы. Викино лицо было прижато к прохладной ткани, от которой веяло уличной свежестью. Вдохнув очередной раз запах осеннего дождя, она на какое-то время погрузилась в темноту забытья.
Очнулась она уже лежа на постели. Голова по-прежнему раскалывалась от боли. Тошнота вернулась, когда она открыла глаза, и по ним ярко резанул свет круглых ламп на потолке. Но тут же их перекрыла чья-то фигура, склонившаяся над Викой.
— Мисс Новак! Как вы себя чувствуете?
Она что-то неразборчиво пробормотала, поднимая руки к голове.
— Виктория, ты можешь сказать, что у тебя болит? — откуда-то сбоку послышался голос Сириуса.
— Мм… Голова… ужасно…
— Что? Повтори, пожалуйста, по-английски.
— Голова болит…
Фигура над ней исчезла, но через несколько секунд появилась вновь. К Викиным губам прикоснулось что-то холодное.
— Выпейте, мисс Новак, — приказал женский голос.
Она приподнялась на одном локте, другой рукой дотронувшись до металлического сосуда, который держала у ее рта женская рука. Вика глотнула горьковатой жидкости. Тошнота поднялась волной и внезапно отошла на задний план. С каждым глотком боль уменьшалась. Наконец она совсем пропала, остался лишь ее тупой отзвук. Виктория бессильно упала на подушку, глубоко вздохнув. До ее лба коснулась рука.
— Температура не спала.
Послышался звук открываемой двери, и твердые шаги по каменному полу.
— Что случилось, Сириус? — раздался рядом с Викой обеспокоенный голос профессора Макгонагалл. — Что с Викторией?
— Ей стало плохо так, что она потеряла сознание. Я нашел ее в коридоре, там был и Снейп. — Ярость была отчетливо слышна в голосе Сириуса.
— Северус? Сириус, как бы ты не относился к нему, Северус ни в коем случае…
— Да этот слизняк мог отыскать какую-нибудь лазейку, и…
— Сириус!
— Это не он…— почти прошептала Вика, вмешиваясь в разговор, грозящий перейти в спор. — Это не Северус Снейп.
Она открыла глаза. На нее смотрели Сириус, профессор Макгонагалл и пожилая женщина в накрахмаленном белом переднике поверх коричневого платья и чепце. Она была похожа на какую-нибудь сестру милосердия.
— Так почему вам стало плохо, мисс Новак? — спросила женщина, которая, очевидно, и была мадам Помфри. — Мне нужно знать причину.
— У меня сильно болела голова… Боль началась где-то полчаса назад или больше.
— Она заболела только сегодня или были до этого еще приступы?
— Да… Кажется, дня два назад появилась боль…
— Поппи? — профессор Макгонагалл посмотрела на мадам Помфри.
— Ну, я могу лишь предположить, что боль была вызвана вследствие сильного нервного перенапряжения. Вы испытывали в последнее время стресс, мисс Новак?
Прежде чем закрыть глаза, Вика увидела, как Сириус переглянулся с директором.
— Да… Возможно…
Последние два месяца она только и делает, что испытывает напряжение.
— Это запоздалая реакция на стресс. В таком случае, вам необходим отдых. При вашей загруженности приступы могут повториться, и тогда их будет не так-то легко ослабить.
— Но я не загружена!.. Благодарю за помощь, но я пойду…— Вика, ужаснувшись тому, что она будет лежать в больнице, открыла глаза и с трудом села на постели. Ее мигом кинуло в жар, помещение и все вокруг закачалось перед ее глазами.
— Я совершенно согласен с мадам Помфри, у тебя почти нет свободного времени, Виктория, — сказал Сириус.
Она сердито глянула на него, едва сдерживаясь, чтобы не рухнуть от слабости, охватившей ее. Откуда, интересно, он знает, если видятся они от силы три раза в день? Или, может, поэтому?..
— Действительно, Виктория, лежите и выздоравливайте, — добавила профессор Макгонагалл. — Я предупрежу преподавателей, что завтра вас на занятиях не будет.
Кивнув Вике, она вышла из больничного крыла. Но девушка упорно не желала ложиться обратно и свесила ноги с кровати. Впрочем, Сириус и мадам Помфри не позволили ей встать.
— Куда вы собрались, мисс Новак? — сурово спросила целительница и, крепко держа за ее плечо, уложила Вику на подушку. — Да вы белая, как мел!
— Я не хочу здесь лежать…— пробормотала Виктория, внутренне морщась от своей беспомощности.
— Почему? — поинтересовался Сириус, усаживаясь на соседнюю кровать, явно намереваясь не дать ей подняться. — Что плохого, если ты немного побудешь здесь?
— Не хочу, и все…— Ну как ей объяснить, что не хочет быть на всеобщем обозрении, как экспонат в музейной витрине. — Я не представляю, как можно валяться в больнице.
Она устало закрыла глаза, чтобы свет ламп не заставлял ее жмуриться. Мадам Помфри, увидев, что она не пытается больше встать, отошла вглубь помещения.
— Скажи, Вики, что рядом с тобой делал Снейп?
Вика повернулась на бок, уклоняясь от света, и посмотрела на Сириуса, в голосе которого ощущалось напряжение.
— Мм… да ничего. Он проходил мимо, а я там. Просто так совпало.
— Ну ладно. — Сириус посмотрел на вновь подошедшую мадам Помфри, что-то держащую в руках.
— Мисс Новак, это зелье, для того, чтобы вы уснули без всяких снов. — Она поставила на тумбочку возле изголовья кровати кубок, а на постель положила какую-то свернутую ткань. — Вот в это переоденьтесь. Мистер Блэк, покиньте, пожалуйста, госпиталь.
Сириус встал, Вика тоже села, стараясь унять головокружение.
— Ты обещаешь, что не сбежишь отсюда, Вики? — с улыбкой спросил он, глядя на нее сверху.
Она вздохнула и стоически улыбнулась в ответ, думая, что он тоже выглядит устало.
— Обещаю. Да и вряд ли смогу.
И спросила, когда мадам Помфри, одобрительно покивавшая ее словам, удалилась:
— Скажи, ведь тебя не было в Хогвартсе?
Она намекала на его мантию, в которую был до сих пор одет, пахнущую дождем.
— Я тебя не видела со вчерашнего дня. — А это намек на то, что она соскучилась?
— Меня действительно не было в Хогвартсе, я отлучался по делам Ордена. — Сириус помолчал. — Но это не очень хорошие новости, я не буду сейчас тебе их рассказывать.
Он неожиданно наклонился к Вике, взял ее руку и коснулся ладони губами. Она удивленно распахнула глаза, ощутив растекшийся по телу жар. Наверное, она засиделась и ей пора лечь.
— Какая ты горячая. — Он отпустил ее руку. — Хорошо отдохни и ни о чем не думай.
Сириус ушел, оставив после себя запах дождя. Вика прикрыла глаза, ощущая на ладони легкий след от прохладных губ. Быстро и бездумно стянула с себя одежду и облачилась в принесенную мадам Помфри не то длинную пижамную рубашку, не то короткую тунику, тоже холодившую разгоряченную кожу. Нырнула под тонкое одеяло, перед этим выпив немного терпкое зелье из кубка, и почти мгновенно провалилась в зыбучую темноту сна.
Проснулась Виктория также внезапно. В больничном крыле было темно и тихо, вероятно стояла глубокая ночь. И, наверное, Вика проснулась из-за холода, сменившего жар, во время которого одеяло сбилось на краю постели, а рубашка была влажная от пота. Она поджала ноги, на ощупь ища одеяло. Едва слышный звук где-то неподалеку заставил ее замереть с протянутой рукой, затаив дыхание. Не до конца понимая, сон это или явь, Вика прислушалась к тишине. Рядом раздались еле различимые шаги. Кто-то подошел к Викиной кровати. Вика осторожно приоткрыла глаза, но так как она лежала в позе эмбриона, прижав колени к груди, то ей были видны только ноги стоящего. Ноги в черных брюках и ботинках. Некто стоял и смотрел на нее самым откровенным образом. Если бы она не ощущала озноба, охватившего ее с ног до головы, и могла как следует соображать, не позволила бы пялиться на свои голые ноги. Но, чувствуя, как ее колотит от холода, Вика протянутой рукой все-таки нашла одеяло и натянула на себя до самого подбородка. При этом наблюдавший за ней замер, а убедившись, что она продолжает спокойно лежать, сделал движение рукой в сторону тумбочки, как будто что-то положив на нее.
Вика вновь сомкнула глаза, погружаясь в глубины сна. Однако спустя некоторое время ее снова потревожило чье-то присутствие. Тот человек повернулся к ней боком, глядя в темноту больничного крыла, шагнул беззвучно за пределы Викиного поля зрения, когда прозвучал шорох, исходящий от дверей. Еще один ночной посетитель направлялся к ней. На этот раз она разглядела второго: это был Сириус. Вика забылась очередным обволакивающим бархатным сном в тот момент, когда он бережно дотронулся до ее лба, несмотря на тот холод, что она ощущала, горевшего огнем. И проспала до утра.