Грудь сдавила чёрная печаль, сердце похолодело, в горле появился неприятный тугой ком, и Ада, судорожно вдохнув, села на койку. Выронила из немеющей руки нож, прижала ладони ко рту, душа в себе отчаянный крик. Она и без запаздывающих объяснений Альсы всё поняла: её трансформация идёт не по накатанной миллионами лет эволюции Химер дорожке.

- Ада, ангел мой, всё будет хорошо. То, что ты стала во время всплеска агрессии источать определённые феромоны, вызывающие страх у представителей многих других видов… нам не очень сильно осложнит задачу, даже, вероятно, её облегчит. – Альса, нежно обнимая Аду за плечи, старалась говорить как можно более уверенно и убедительно. Но её голос был настолько пропитан тщетно скрываемой горечью, что у Ады каждая клеточка тела сжалась от дурного предчувствия. – Многие враги теперь драпанут от тебя, как мышки от зме…

- Хватит! – вскрикнула Ада и подбежала к окну. Она часто и глубоко задышала. – Не надо этих ложных утешений. Говори всё как есть! У меня, - Ада запнулась и поправилась: - у нас… Сколько у нас времени до того, как я исчезну?

- Я не знаю, – еле различимо молвила Альса и уткнулась лицом в основание шеи Ады, крепко обнимая любимую.

- А что знаешь? – тяжко вздохнула Ада, обхватывая себя за талию.

- Что при злости или боли носитель начинает источать запах, приводящий в ужас многих хищников и в абсолютную панику ещё большее количество потенциальных жертв, когда до окончания трансформации остаётся год либо два.

- Ещё одна или две весны… Это не так и плохо, – Ада улыбнулась. Действительно, сотни дней свободы от оков жестокой болезни – это целая вечность в сравнении с минутой либо даже секундой воли жить так, как хочется, о чем она совсем недавно мечтала, готовая отдать за это душу.

- Нет! Нет, Ада. Их будет больше! – протестующе, с болью воскликнула Альса. – Запах ничего ещё не значит… Использовать энергоразряд носителя тело способно после трети срока от времени, необходимого на полную трансформацию! А запах, приводящий в ужас, от тебя стал исходить раньше, чем проявилась способность к выбросу энергоразряда! Ты помнишь, когда Михаил …

- Дааа… - протянула Ада с потрясением, смахнула одинокую слезу со щеки. – Но может, у меня банально не было повода шарахнуть молнией, вот мы и не заметили, что способность выброса энергоразряда уже есть. И значит, вполне может оказаться, что у нас не год и не два, а считанные месяцы… или вообще дни!

- Чушь! – весьма бодро объявила Альса и жарко чмокнула Аду в губы. – Абсолютная глупость! Первый разряд происходит и без малейшего повода, спонтанный выброс завершает подстройку нервной системы под эту способность. А крайняя необходимость в выбросе как в механизме защиты жизни может ускорить процесс подстройки максимум на трое земных суток. Запах появился раньше, как ни крути!

- Ты убеждена, что без спонтанного выброса трансформация не может проходить? – с замершим сердцем спросила Ада.

- Безоговорочно и всецело!

- Но что же тогда за чертовщина с нами творится? – Ада закусила губы и запустила пальцы в волосы, беспокойно массируя распухающую, как ей казалось, голову.

- Твои повреждённые болезнью гены странным образом соединяются с моими. По логике, если бы твоё тело прошло хотя бы половину пути трансформации, оно бы уже имело весьма отличительные особенности от человеческого, но их нет, а способность источать запах, вызывающий ужас, есть! В данную секунду я уже в недоумении. Понятия не имею, что произойдёт с нами дальше. Надеюсь, всё будет хорошо! Потому как мне представляется, что твои гены сопротивляются планомерному поглощению и перестройке, они входят в некую симбиотическую связь с моими, – задумчиво, с двойственным чувством радости и удручённости ответила Альса и взяла Аду за руки.

Ада прижала ладони к быстро бьющемуся сердцу.

- И что эта связь может означать, что она способна сделать с нами? – изломанным, раненным голосом произнесла она.

- Вариант один: ты всё равно исчезнешь. Вариант два: я пропаду. Но в обоих случаях в мире продолжит жить новый вид Химеры. Вероятно, ещё более совершенный, чем тот, который существовал миллиарды лет, – уныло сказала Альса.

- Я не верю, что нет третьего варианта! Ты обозначила белый и чёрный, но в мире есть и серый цвет! – с запалом произнесла Ада. – Возможно же, что мы обе…

- Нет, Ада, – тяжёлым, как гора, голосом прервала её Альса. – Одна из нас исчезнет, или мы сгинем обе. Остаться жить нам двоим – это слишком невероятно. Не следует лелеять в себе ложную надежду, иначе, когда она неизбежно умрёт, оставшейся дышать будет невыносимо больно. Нужно смириться с этим гадким фактом и жить всласть, пока мы вместе! – Ладони Альсы заключили в бережные объятия побледневшее лицо Ады, и мягкие губы коснулись её щеки, а потом и дрогнувших век.

- А я буду надеяться… - со всхлипом проговорила Ада и попросила: - Поцелуй меня.

В тот же миг губы Альсы ласково накрыли её уста, даря душе волшебное тепло.

- Сколько у нас времени до секунды, когда моя надежда угаснет или, может быть, воплотится в явь? – спросила Ада, размазывая слёзы по щекам.

- Мне трудно более или менее точно предположить, но, вполне вероятно, год, два либо целых пять. А быть может, лишь месяц. Всё зависит от того, что изменится в тебе, в нас… завтра, послезавтра.

- Понятно, – Ада глубоко вдохнула. Подошла к постели. Взяла халат и надела его. – Давай жить, не думая о сроках… Пусть будет что будет! – предложила она, направляясь к выходу. Сердце в её груди ныло, душа стонала.

- Хорошо, – выдавила из себя тихое горькое шипение Альса.

Спускаясь по лестнице, Ада, стараясь отвлечься от страшных мыслей и чёрной боли, мучающей сердце и душу, поинтересовалась:

- Эта способность вонять, как скунс, усилится, или она уже на максимуме?

- Скунс? – Альса нервно рассмеялась.

- Что смешного… - смутившись, проворчала Ада.

- Куда собралась? – из гостиной вышла Фейт, взгляд у неё был словно у строгой и недовольной мамочки.

- Мне у тебя что, разрешение нужно спрашивать пожрать, и посрать, и просто подышать? – зло рявкнула Ада и, проходя мимо, специально задела вампиршу, толкнув её плечом.

- Как встанет солнышко, начнёшь – и не спрашивать, а просить! – грозным тоном уведомила Фейт.

- Смотри, а то к закату твоя хотелка порвётся! – Ада фыркнула и, обернувшись, с ехидной усмешкой показала вампирше средний палец.

Фейт зловеще улыбнулась и вернулась в гостиную.

- Любовь моя, тебе себя не жалко, но надо мной-то сжалься! Фейт даже тех, кто ей безропотно покорен, тренирует жёстко! Десять потов сгоняя и семь шкур спуская. А ты её дерзостью уже до белого каления довела! Она на тебе живого места не оставит. Извинись перед ней, садисткой, пока не поздно! Мне-то за что страдать с утра и конкретную боль терпеть? Я тебя очень прошу! Ты мне уже доказала, что крутая дальше некуда, – сказала Альса, не то посмеиваясь, не то похныкивая.

Заходя на кухню, Ада широко улыбнулась.

- За что страдать и терпеть? За то, что любовь зла, – Ада открыла холодильник. Альса засмеялась с неким надрывом. – И я тебе ещё ничего не доказала, ты просто меня жалеешь. А я хочу, чтобы ты к ней сочувствием прониклась! – Ада хмыкнула и впилась зубами в прохладный кусок свинины.

- Ада… Ада… - Альса нежно провела ладонью по её голове. – Ты меня что, к Фейт приревновала?

- Вот еще… С чего вдруг? – неубедительно индифферентно, жуя, полуразборчиво сказала Ада. - Так что там с волшебным ароматом скунса?

Альса хихикнула и чмокнула Аду в висок.

- А что с ним? Не волнуйся, ты источаешь феромоны, только когда твои эмоции и чувства практически один сплошной минус. Алексей от тебя не сбежит, начнёшь тереться об него, и оба будете сплошной положительный заряд.

Под хихиканье Альсы Ада проворчала:

- Лёша замечательный человек с кристально чистой душой. Он достоин любить и быть счастливым с девушкой светлой и хорошей. А мне ему нечего дать, кроме нескольких минут лживого счастья и нескончаемых затем часов терзаний злой болью.

- А может, для него эти краткие минуты близости с тобой будут неисчислимыми веками радости, тем, ради чего стоило родиться, страдать и умереть? А? Подумай хорошенько об этом, ангел мой.

- Сомнительно… - Ада повела плечами и горько вздохнула. – И я тебя не про Лёшу спрашивала, – она с лёгким недовольством рыкнула и вгрызлась в кусок мяса.

- Как ты его обозвала, «запах скунса», вероятно, ещё усилится, но его сила воздействия, степень влияния на каждый восприимчивый к нему индивидуум будет различна.

Ада кивнула и, проглотив порцию спешно прожёванной свинины, с полувопросительной-полуутвердительной интонацией сказала:

- Эффективность его действия зависит от биологических особенностей организма, так сказать, жертвы и её психологических характеристик? Кто храбр и волей силён, устоит, а трус без оглядки побежит?

- Да. Хотя твоя мысль про храбрость и трусость довольно грубо характеризует возможные последствия воздействия на мозг этого запаха. Кто-то, может быть, и не заяц по духу, но восприимчивей, эмоциональней… Кто-то может не подать виду. Кто-то – начать отчаянно сопротивляться. Кто-то – остолбенеть. Кто-то – броситься наутёк. Кто-то – буквально сойти с ума или даже умереть. Страх – могучая и непредсказуемая по проявлению сила.

- Неужели? – Ада улыбнулась, вспоминая свои первые секунды судьбоносной встречи с Альсой. – А энергоразряд – меньшая по мощи и большая по однозначности действия способность? Скажи, я смогу, как Зевс, швырять молнии? Или буду бить, только прикасаясь?

- Вероятно, сможешь и подобно Громовержцу, моя мама могла, а отец нет. Зато при касании он поражал энергоударом раза в три мощней, чем «молния», метаемая женой. Но учти, эта сила, как её ни применяй – швыряй заряд или наноси урон через контакт – требует мастерства в использовании. Нужно тренироваться. Много и тяжело. Чтобы научиться варьировать поражающую мощь заряда и не тратить силы организма понапрасну. Иначе ты можешь в один энергоудар выплеснуть всю себя… упадёшь, истощённая, без чувств, убив одного врага, когда могла бы произвести десять выбросов зарядов, меньших по мощности, но вполне убийственных, и при этом ещё сама остаться стоять на ногах!

- В общем, тяжело в учении, легко в бою. Я и не рассчитывала на другое как мучиться учась, что б не мучиться дерясь. - Ада смешливо фыркнула, чуть не подавившись куском свинины.

- Знаю-знаю… - Альса с теплотой поцеловала её в кончик носа.

Ада радостно улыбнулась. Поев, помыв руки и умывшись, она вернулась в спальню. Спрятала пистолет под подушку, удобно устроилась на кровати, держа нож в правой руке, расслабленно лежащей на груди, и без интереса посмотрела на экран телевизора. Шла посвящённая политике передача, ведущий с гостем увлечённо дискутировали на тему «Какая форма правления для России есть благо?..»

- Анархия и бонусом к ней самосуд, – саркастично сказала Ада и зевнула. Сон лёгкой поступью кружил около неё, но притронуться к разуму не решался, робел перед беспокойными мыслями, молниями проскакивающими в голове девушки. У неё так мало времени, а необходимо так много успеть. И не допустить ни малейшей ошибки. Ведь плата за ошибку будет невозможно высока – смерть Альсы и торжество её врагов… А должно быть наоборот: её демону солнце обязано светить вечно.

- Что тебя тревожит? – спросила Альса, чувствуя волнение в Аде.

- Неизвестность.

- Неизвестность чего?

- Многого… - Ада смежила веки.

- А конкретней? – Альса провела ладонью по волосам Ады. Голова девушки сама собой двинулась вслед за исчезающей нежной дланью. Альса не оставила это без внимания и прижалась щекой к плечу Ады, мягко прикасаясь губами и кончиками пальцев к её шее. – Нет, если твои тревоги глубоко личные, то молчи. Не обижусь.

- Боишься, что попрошу ответить на откровенность откровенностью? – Ада улыбнулась с печатью грусти на лице.

- Не совсем так… - с печалью произнесла Альса, поглаживая шею Ады. – Я забочусь о тебе, оберегая от лишних в данный момент знаний, которые не дали бы твоему сердцу покоя и на мгновение. Но если ты настаиваешь…

Ада, подумав, ответила:

- Нет. Говори мне только то, что полезно и необходимо. Бередящего сердце и ум вонючего дерьма мне хватает действительно с избытком.

- Но?..

- Что «но»? – недоумённо протянула Ада и повернулась на бок.

- В твоём сердце иглой мечется недосказанность.

- Верно… - Ада мрачно усмехнулась. – Но меня всё равно терзает то, чего я не знаю.

- Ну а ты спроси… Может быть, я смогу заполнить пробелы, мучающие тебя, давящие на грудь, как стены больничной палаты. – Альса поцелуем, что тёплым лучиком солнца, коснулась щеки Ады.

- Как мог Кирилл предать меня? Почему я не видела в нём и бледнейшей тени лживости его чувств? Как вышло, что я убила вместо Беса родную мать и человека, заменившего мне погибшего из-за меня отца? Валя, Борис, Гришка, Лёша – не ошибаюсь ли я, отдаляясь от них, вдруг этим не спасаю, а гублю? Зачем ты согласилась работать на ОНИ, зная их бесчеловечные цели взять вселенскую власть ценой сотен испепелённых войной миров и триллионов жизней, ты же не такая… не чудовище, ты против таких, как эти ОНИ… так зачем? Что за душой у Фейт? С чего ей доверять? Она вампир и предаёт свою расу, не уловка ли это? Как она нашла нас? Неужели я оставила такой бросающийся в глаза след, что вычислить меня не составляет проблемы? И Эрус, и ОНИ, что им помешает так же, как Фейт, стремительно выследить нас и свалиться неожиданно как снег на голову? – прошептала Ада.

- Кирилл не тебе, так мне подробно ответит на все «как» и «почему». И Беса мы найдём и вытащим правду из него вместе с кишками. Что до готовой ради тебя пожертвовать собой четвёрки, то никакой ошибки: чем они дальше от тебя, тем жизнь их будет длинней. Когда нас обнаружат враги, ты сама понимаешь, что будет с теми, кто нам близок. Мы не сможем их защитить. Даже свою шкуру уберечь нам будет чрезвычайно трудно. Почти невозможно, – Альса тяжко вздохнула. – Ты заблуждаешься, Ада… Я – чудовище. Затравливаемый зверь. Я использовала любую достойную и разумную возможность, дабы больно-пребольно укусить тех, кто лишил меня семьи и сделал монстром. Да, я ненавижу и этих ОНИ. Но мне нужны были союзники в моей мести. ОНИ не побрезговали моей помощью, пообещали, что при их правлении я перестану быть дичью для всей вселенной и с лихвой расквитаюсь с уничтожившими мой мир. Так почему мне было не воспользоваться этим шансом? Без моего участия или с ним, а вселенная всё равно погрузится в громадное безжалостное пожарище очередной эпохальной войны. Только с моей помощью произойдёт это чуть раньше. Увы, мой ангел, горящий факел уж брошен, и не моей рукой, в обильно политую маслом ненависти пирамиду дров тщеславия, гордыни, алчности… сложенную под множеством миров и мириадами сердец, хорошими и плохими… Великий костёр горя и бед вновь запылает. И долго не погаснет. Я наблюдала этот пламенный смерч не раз. И поверь, главное – исхитриться в нём не сгореть, а не пытаться затушить его, понапрасну жертвуя собой и тем, что дорого. Но ожоги неизбежны. Их уродливые следы останутся письменами мудрости в душе – у кого больше закалённой, чем покалеченной, а у кого напротив. У Фейт есть такие шрамы… Она не единожды прошла через горнило войны, пусть не вселенской, а на родной планете, но пламя есть пламя, от спички или костра, оно жжёт мучительно больно. Я мало знаю о ней, Фейт неохотно рассказывает о своём прошлом… Того, чем она со мной поделилась, мне достаточно, чтобы ей доверять. А вообще я тебе так скажу:

- Умом вампиров не понять,
Аршином общим не измерить:
У них особенная стать —
В их здравый разум, честь, любовь… увы, лишь можно только верить.

Альса засмеялась. Ада улыбнулась.

– И я верю Фейт. Она живёт заветами отца. О его слове чести и по сей день с уважением вспоминают даже его кровные недруги. Я однажды спасла жизнь Фейт, и она поклялась, что, покуда не вернёт мне этот долг, будет мне своего рода слугой. Я настояла, чтобы между нами остались деловые отношения, а с долгом уж как получится. Она согласилась – очевидно, лишь потому, что считает себя моей должницей, – Альса прижалась сзади к Аде, повторяя своей несуществующей плотью изгиб тела любимой. Обняла её, словно малютку, защищающе и бережно. – Для Фейт её раса не тарбийцы. Среди них ей был дорог лишь отец. Она жалует тарбийцев так же, как овца питает симпатию к волку. Фейт близки люди, они её раса, ими она дорожит и мечтает, что когда-нибудь человечество получит независимость от власти тарбийцев. Она жаждет возглавить освободительное восстание.

- Вампирша? Для которой люди – пища? – с изумлением произнесла Ада.

- А для меня они кто? – усмехнулась Альса. – А для тебя теперь? Ну а Валентина, Алексей… маленькая девочка, играющая в песочнице – они пища для тебя? Или ты готова умереть, защищая их? А ты кем для меня была при встрече? Но я отдала тебе свою жизнь. – Альса мягко поцеловала Аду в шею.

- Значит, Фейт – такая же сознательная хищница, как ты и я, – задумчиво и с нотками стыда, от того, что она очень плохо думала о вампирше, сказала Ада. – Но что побуждает львицу проявлять гуманистическую разборчивость при охоте на зебр? Не уникальный же врождённый благородный инстинкт? – Губы Ады растянулись, изогнувшись в ироничной улыбке.

- Разумеется, не он. Не припомню, чтобы встречала у хищников такой, – ухмыльнулась Альса с толикой грусти. – Фейт причисляет себя к расе людей и придерживается строгих моральных принципов при охоте на них, убивая исключительно криминальных элементов и представителей отбросов общества, потому как её мать была человеком. Фейт помесь, как таких называют тарбийцы, «грязнокровка». В иерархии вампиров к ним пренебрежительное отношение. Грязнокровки при некоторой удаче или благосклонности родителя-вампира являются слугами в его клане. Иногда усердием в исполнении поставленных перед ними задач добиваясь более высокого положения в клане, получая чины и звания. Но это случается крайне редко. В основном грязнокровки – обычные бесправные рабы.

- Какой кошмар! – охнула Ада, ощутив жгучую ненависть к тарбийской системе общества. – Так она рабыня?

- Была. После смерти отца, который держал её при себе как чистокровную дочь и сурово карал любого, кто посмел без уважения к ней отнестись, даже войну объявил однажды другому клану… - Альса на секунду умолкла, словно вспоминая, потом продолжила: Так вот, после его смерти Фейт сбросили в самый низ и непременно заистязали бы до смерти, однако Фейт была очень нужна новому руководству клана, ценившему её умения, но добивавшемуся от неё полной покорности. Над ней жестоко измывались и думали, что сломали, но она обманула своих мучителей. Получив свободу цепного пса, улучила момент… перегрызла глотку хозяину и сбежала, став Отступницей! Много раз её пытались захватить живой или мёртвой, но Фейт всякий раз ускользала. Немало охотников за её головой лишились своей. В конце концов бывшие хозяева на неё плюнули и предпочитают не вспоминать о её существовании, как и вольные ищейки, занимающиеся отловом беглецов: своя голова на плечах им дороже, чем солидный куш за Фейт. И она старается не лезть на рожон, чтобы не спровоцировать объявления всеми кланами облавы на неё. У Отступников Фейт пользуется солидным авторитетом и почётом, но и от них держится особняком. Она свободное перекати-поле, хоть и не без осторожности, однако доверяющая лишь мне и верная только своим стремлениям.

- Чем она такая ценная-то? Учить стервозности галантных графинь-кровососок кроме неё, больше некому, что ли? – зевая, сонно, не очень внятно спросила Ада.

- Ты почти угадала! – хихикнула Альса. – Дело в том, что Фейт – аномальная Грязнокровка. Типичная помесь человека с любым из видов тарбийцев физически сильнее людей, но гораздо слабее любого чистокровного вампира. Поэтому эти гибриды считаются неполноценными, достойными быть только слугами, а в основном рабами, люди же просто скот… Однако как у людей, бывает, рождаются дети с нарушениями в хромосомном наборе, и это больные детки, так от связи человека с тарбийцем чрезвычайно редко появляется грязнокровка с лишней половинчатой хромосомой. Но эта аномальная помесь не больна, напротив, она суперполукровка, обладающая физической силой большей, чем у многих чистокровных тарбийцев, также очень быстрая и наделённая природой особым даром, некоей паранормальной способностью.

- Да? – Ада от удивления вырвалась из объятий сна и даже открыла глаза. – А что она умеет? Поджигать взглядом? Или летать? А может невидимо…

- А может, ты, гадалка, просто выслушаешь? - Альса с игривым рыком нежно куснула мочку уха Ады.

- Ладно-ладно, - захихикала девушка, - только не ешь меня, слушаю!

- Благодаря своему паранормальному таланту Фейт и нашла нас. Ты не оставила очевидного следа, и нашим врагам придётся изрядно попыхтеть, чтобы нас отыскать. Возможно даже, им это вовсе не удастся и мы сами поразим их, как удар молнии, грянувшей с ясного неба, – Альса щекотнула любимую за бока. Ада звонко засмеялась и предупреждающе рыкнула. – Хорошо-хорошо, продолжаю рассказывать, только не ешь Фейт! – Альса мягко поцеловала в шею озорно улыбающуюся подругу. – У неё дар отыскивать где угодно того, кого захочет, но с одним досадным ограничением: она должна лично знать объект поиска. Вот вроде бы и всё… - Альса зевнула.

Ада, так же широко открыв рот, глубоко протяжно вдохнула и, медленно выдохнув, смежила веки и расстроенно проворчала:

- Жаль. Я уж воспылала дерзкими планами по использованию её дара.

- Не огорчайся, и без сверхъестественных сил Фейт - просто кладезь пользы. Она через свои связи в среде Отступников поможет нам найти всех, кому ты задолжала удар ножа в сердце, достанет документы и оружие, выследит Эруса! Незамеченным он к нам не подкрадётся, – заверила Альса.

- Ну, тогда мои наполеоновские планы остаются в силе, – злорадно-коварная полуулыбка тронула губы Ады. – Спокойной ночи. Поцелуй меня, чтобы мне приснилось что-нибудь приятное.

Горячие губы Альсы прижались к устам Ады, и она мгновенно растворилась в аромате душистого цветущего сада, залитого золотыми солнечными лучами.

***