Я полон тайн, себя не знаю
И во мне множество сторон.
За тайной тайну открываю
Того, кто я – не я, а он.
(by Том Реддл)

Шрам ныл всю ночь, и к утру Гарри уже готов был умереть, лишь бы это прекратилось. Волан-де-Морт явно что-то замышлял и был как никогда рад предстоящему делу. Тем не менее, Гарри не мог проникнуть в его голову и увидеть его мысли. Похоже, Темный Лорд специально его сдерживал, а это означало лишь одно: события, которые скоро должны будут произойти, рассчитаны специально на него.
Отправив выспавшегося и чем-то довольного Рона на дежурство перед палаткой, Гарри с обреченным стоном упал на кровать. Спать хотелось неимоверно, и он почти сразу провалился в сон.
Поттер сразу понял, что находится в сознании Волан-де-Морта. Он снова видел его глазами и говорил его голосом. Стоя посреди усыпанной снегом, знакомой до боли деревушки, Лорд вещал что-то о непослушании. Но главным было не это, а неподвижное тело у его ног, в котором Гарри мгновенно узнал свою бывшую девушку и сестру Рона. Спутавшиеся рыжие волосы закрывали ее лицо, но не узнать Джинни было невозможно.
Сердце Поттера замерло от ужаса. Он уже знал, что случится дальше. Было ли это в мыслях Лорда или его собственных – не важно. Гарри не мог поверить, когда Волан-де-Морт стал отдаляться от хрупкой фигурки, приказав Пожирателям следовать за ним.

Резкий поворот, два смертельных слова, и яркий зеленый луч. На миг Поттеру почудилось, что он снова видит свою мать, закрывающую собой колыбельку с маленьким Гарри. Отчаянный крик вырвался из его горла, и он обнаружил себя сидящим на кровати с широко открытыми глазами, из которых катились не сдерживаемые ничем слезы. Прямо перед ним на корточках сидел Рон с испуганными глазами. Он что-то говорил, и Гарри попытался сконцентрироваться на словах друга. После произошедшего это было почти невозможно, но он был обязан сказать Рону правду.
– Что, Гарри? Что ты видел? Что-то с Гермионой?! Ответь же! – кричал Рон. Гарри лишь покачал головой и притянул к себе колени, уткнувшись в них лицом и принявшись раскачиваться взад-вперед.
– С кем, Гарри? – не отставал Уизли. – Кто?
Неразборчивое «Джинни» заставило Рона поперхнуться воздухом и отпрянуть.
– Нет… – неверяще прошептал он. – Нет!

Гарри и сам не мог поверить. Смерть Джинни словно выбила жизнь из него самого. Он расстался с ней, чтобы защитить, но даже это не спасло ее от убивающего проклятия Волан-де-Морта. В минуту, когда Гарри увидел врезающийся в сестру Рона зеленый луч, он как будто снова увидел смерть матери. Внезапное осознание того, что именно поэтому он так отреагировал, заставило Поттера вздрогнуть. Он вдруг понял, что сейчас, когда понял, что это была не Лили Эванс, все его чувства снова пришли в порядок. Да, его все еще охватывал ужас от смерти знакомого человека, но Джинни сейчас для него была только сестрой Рона, боевым товарищем, но никак не любимой девушкой. Это было так, словно умерла, скажем, Полумна. Даже смерть Чжоу ударила бы по нему сильнее. Боль потери, вина, ярость были в зачаточном состоянии, чувства не бушевали, мир не рухнул. Почему? Гарри не имел ни малейшего понятия.

***
Все было словно в замедленной съемке. Два роковых слова, зеленый луч, врезающийся в неподвижную девушку на снегу и заставляющий ее вздрогнуть в последний раз, ледяной ветер, сметающий волосы с ее лица и являющий всем присутствующим остекленевший взгляд светло-карих глаз.
В следующую секунду Темный Лорд растворяется в воздухе с торжествующей улыбкой на губах, за ним начинают исчезать Пожиратели. А затем сразу несколько человек кидаются к распластанному на земле телу: Невилл, Майкл Корнер и Андриан Пьюси. Остальные стоят, не в силах отвести взгляд от ужасной картины и сдвинуться с места. Первым к Джинни успевает, как ни странно, Андриан: он просто трансгрессирует, чего не догадались сделать двое других парней. Падая перед ней на колени, он обнимает девушку и не замечает летящих в него лучей заклятий. Но Гермиона вмиг оказывается перед ними, чтобы закрыть щитом убитого горем слизеринца и мертвую подругу. Все присутствующие вдруг словно оживают и бросаются к ним, чтобы сразиться за тело своей однокурсницы.

С трудом отбиваясь сразу от нескольких противников, Гермиона почувствовала, как воздух загустел: кто-то наложил антитрансгрессионные чары. Она понимала, что разумней оставить Джинни Отряду Дамблдора, а самим уйти, но была уверена, что Андриан ни за что не отпустит свою девушку. Никого из других слизеринцев видно не было, да и полагаться на их помощь было бессмысленно.
– Нам нужно уходить! – отчаянно крикнула Гермиона Андриану, воздвигая вокруг них огромный сияющий купол, о который разбивались заклинания противников, и тратя на это почти все свои силы. Гермиона чувствовала, как магия вытекает из нее, и вскоре она не сможет сотворить даже простейшее Протего.
– Я не могу бросить ее! – ответил Андриан, прижимая к себе неподвижное тело гриффиндорки.
– Ты ничем не поможешь, – уговаривала Гермиона, но слизеринец только качал головой. – Тогда бери ее на руки и бежим!

И они побежали. Гермиона кинула на тело Джинни облегчающее заклинание, и Андриан смог помочь ей отбиваться от отрядовцев. Они плутали между домами по узким улочкам, не зная, куда деваться от преследователей. Дежа вю. Это уже было. Только вместо студентов были Пожиратели смерти, а вместо Андриана – Драко. Обдумывать пришедшую в голову идею было некогда, хотя Гермиона понимала, что поступает неправильно. Но другого выхода она не видела: дом Малфоя был ближе всего и безопасней.

***
Первые дни своего пребывания в убежище Драко помнил смутно. Жар, тошнота и ужасная головная боль. На границе сна и яви он порой видел попеременно то профессора Снейпа, вливающего в него какие-то зелья, то Гермиону. Малфой не был уверен, кто из них на самом деле бывал здесь.
На четвертый день Драко очнулся. Обнаружив себя в своем Хогсмидском доме, слизеринец почувствовал немедленное желание вернуться в Хогвартс к Гермионе. Но на дверях и окнах были сильнейшие запирающие заклинания, а записка, найденная на столе, сообщала, что его попытки бессмысленны. Злость на Снейпа, вспыхнувшая в первый момент, сменилась на ужас от воспоминаний о своем последнем дне в школе, неожиданно всплывших в памяти.
Весь оставшийся день Драко провел, занимаясь самобичеванием и обещаниями самому себе, что подобного никогда больше не повторится. Впрочем, случившегося уже было достаточно для того, чтобы Гермиона навсегда отвернулась от него. Ведь он пытался убить ее! Можно ли такое простить?

«Она ведь простила, что ты бросил ее в том сне», – сам себе отвечал Малфой. Но это не было достаточно убедительным, чтобы сохранить надежду.
А вечером появился Снейп. Он был удивлен, что Драко уже на ногах, но постарался этого не показывать. Напомнив, что Малфой не должен пытаться вернуться в Хогвартс прежде, чем излечится, он оставил какие-то зелья и кучу письменных заданий, якобы данных учителями. «Отсутствие в школе не должно сказываться на вашей успеваемости». Драко же понимал, что таким образом его пытались отвлечь от мыслей о Гермионе.
Следующие несколько дней Малфой писал сочинения, варил зелья в оборудованной на скорую руку лаборатории и старался не допускать даже образа своего персонального наваждения. К большому удивлению профессора Снейпа, да и самого Драко, у него получалось. Голова болела все меньше, а отчаянные мечты и надежды, разрывающие сердце на части, сменились неким подобием равнодушия. Изолированный от Гермионы, Малфой чувствовал, как сходила на убыль его зависимость.

Все рухнуло десятого декабря. Субботнее утро не предвещало ничего ужасного. Проснувшись от лучей зимнего солнца и позавтракав сырными тостами, Драко принялся за свои ежедневные занятия, которые он обязан был выполнять даже в выходные. Впрочем, это его вовсе не напрягало. В доме было решительно нечем заняться, а учеба хотя бы отвлекала от запретных мыслей. Отвлекшись на приготовление сложнейшего зелья невидимости, Малфой совсем забыл об обеде и опомнился только в пять часов вечера. Заваривая чай, он впервые услышал отдаленный крик. Бросившись к окну, Драко отдернул занавески и… ничего не увидел. Его дом был в отдалении от главной улицы, а крики, по-видимому, раздавались оттуда. Приглядевшись повнимательнее, он все же смог различить редкие вспышки заклинаний за домами.
Сомнений в происходящем не было – на деревню напали Пожиратели смерти. Но ведь в последнее время все походы в Хогсмид были отменены, а значит, никого из студентов быть здесь не могло. Да даже если бы они здесь и были, то со слизеринцами точно ничего приключиться не должно. Однако доводы рассудка казались слишком слабыми. Прежнее спокойствие и отрешенность были смыты паническими мыслями.

«Гермиона. Гермиона. Гермиона», – стучало набатом в голове.
Ни секунды не сомневаясь, Драко набросил на себя мантию и кинулся к двери, которая, впрочем, оказалась все еще заперта. Малфой потянулся за волшебной палочкой и обнаружил ее отсутствие: Снейп забрал ее «до полного выздоровления». Отчаянная беспомощность охватила слизеринца, и он принялся пытаться выбить дверь, а после ожидаемого провала – окна магловским способом. Разумеется, ничего не вышло.
Малфой упал в кресло и постарался успокоиться. Если так будет продолжаться, то в Хогвартс он не вернется никогда. А он не мог оставить Гермиону без присмотра, пусть даже она никогда его не простит, в чем Драко не сомневался. Немного придя в себя, Малфой принялся перебирать возможные варианты того, как выбраться из своего убежища-тюрьмы. Его размышления прервал холодный ненавистный голос, просачивающийся сквозь стены и, казалось, впивающийся в самую душу. Волан-де-Морт приказывал тем, кто сейчас был на главной улице, остановить сопротивление и угрожал убить кого-то. Затем воцарилась мертвая тишина, разрушенная вскоре продолжением речи Темного Лорда и его призывом Пожирателям покинуть деревню.

Слова Лорда о пострадавших и жертвах отнюдь не успокоили Малфоя, а когда он услышал слова смертельного заклинания, а затем отдаленные хлопки трансгрессий, прежнее почти безумное состояние вернулось. Подойдя к окну, он изо всех сил пытался разглядеть происходящее. За домами вновь замелькали заклинания, а голоса, выкрикивающие их, то приближались, то отдалялись. Отчаявшись понять происходящее, Малфой уже собирался отойти от окна, когда услышал крики совсем близко. В следующую минуту в переулок перед домом вылетели несколько фигур, в одной из которых он распознал Андриана с кем-то на руках, а в других – членов Отряда Дамблдора. Еще одной была девушка в темной мантии с капюшоном, напоминающая ту, кого он не рассчитывал увидеть ближайшие несколько недель. Драко не мог поверить, что она здесь! Гермиона…

Девушка что-то крикнула, и Андриан, перехватив свою ношу, побежал к дому, бросив Гермиону одну против трех противников. Драко кинулся к двери и услышал, как щелкает замок. Распахнув ее сам, Малфой выхватил из рук онемевшего от изумления Пьюси волшебную палочку и вылетел на улицу на помощь Гермионе. Он появился как раз вовремя. Гермиона, отбиваясь от заклинаний Долгопупса, пропустила момент, когда в нее полетел красный луч Лавгуд. Драко мгновенно отразил его и бросил в удивленную когтевранку оглушающее. Та упала в снег, привлекая внимание Невилла, тут же оставившего дуэль с Гермионой и бросившегося к подруге.
Единственный оставшийся противник, похоже, не знал, как поступить, лишившись поддержки. Принять решение ему не дали: Малфой оглушил его заклинанием.
– В дом, быстрее! – крикнул он, хватая Гермиону за руку. Она послушно последовала за ним, и в следующую секунду они уже захлопывали дверь перед носом заметившего их исчезновение Невилла.

Гермиона обернулась и облокотилась на дверь, тяжело дыша. Было ясно, что битва выбила из нее последние силы. Драко стоял меньше чем в шаге от нее, все еще держа дверь руками, хотя никакой необходимости в этом не было: чары, защищающие дом, уже давно отбросили Невилла на несколько метров. Положение Драко и Гермионы напоминало их первый совместный поход в Хогсмид, когда они убегали от Пожирателей и также пытались отдышаться возле этой двери. А потом они впервые поцеловались.
Драко поднял завороженный взгляд на Гермиону, все еще не веря в то, что она и правда здесь, с ним, так близко… И встретил страх в ее глазах. Огромным усилием воли Малфой сделал несколько шагов назад и отвернулся. Он понимал, что после того, что он сделал, она никогда не будет чувствовать себя в безопасности рядом с ним. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Драко привел свои чувства в порядок. Агрессия и безумие, испытываемые им прежде при виде объекта своей одержимости, теперь почти сошли на нет. Оставалась только горечь, боль и отчаяние. Но и их он сумел скрыть за маской безразличия.
– Добро пожаловать! – холодно сказал Малфой. – Чем обязан?
– Мы не должны были приходить, но нам просто некуда было деваться!

Слова били наотмашь. Драко понимал, что она хотела сказать другое: «Мы ни за что бы не пришли к тебе, если бы у нас был другой вариант». В любом случае это «мы» напомнило о том, что Гермиона не была единственной его гостьей. Ничего не ответив, Драко отправился в гостиную, где, скорее всего, находился Андриан и та, кого он не сумел разглядеть. Картина, представшая перед ним, была одновременно пугающей и завораживающей. Парень в слизеринской мантии обнимал мертвое тело рыжеволосой гриффиндорки, раскачиваясь взад вперед и глядя в пустоту безжизненным взглядом. Словно из него самого выкачали всю жизнь, оставив пустую оболочку.
– Что случилось? – прошептал Драко появившейся рядом Гермионе. Он уже знал ответ на свой вопрос, ведь не сопоставить мертвое тело бывшей девушки Поттера и Аваду Кедавру Лорда было невозможно. Гермиона не ответила. Вместо этого она подошла к Андриану и обняла его. По ее щекам катились слезы.
Неуместная ревность вспыхнула в Малфое, и он поспешил покинуть комнату. Понимая, что сейчас он должен был поддержать друга и любимую девушку, Драко все равно ничего не мог с собой поделать. Он должен был показать, что излечился, иначе его ни за что не вернут в Хогвартс, а остаться здесь после всего, снова одному…

Умывшись холодной водой, Драко оперся руками о раковину, думая, стоит ли возвращаться в гостиную. От принятия решения его избавил громкий вскрик, донесшийся из соседней комнаты.

***
Гермиона прижималась к двери, слушая тяжелое дыхание Драко. Воспоминания об их первом походе в Хогсмид и дальнейших событиях не оставляли ее. Сейчас Драко был так же близко и, похоже, собирался поцеловать ее… или убить – теперь Гермиона не была уверена. Вместо этого Малфой вдруг резко отошел и отвернулся. Когда он снова посмотрел на нее, его лицо ничего не выражало.
– Добро пожаловать! Чем обязан?– холодно сказал Малфой, и Гермиона почувствовала, как ее сердце упало. Неужели методы лечения Снейпа стерли все чувства Драко к ней? Неужели теперь она ему абсолютна безразлична? Но почему тогда он вылетел помогать ей отбиваться от Отряда Дамблдора?
– Мы не должны были приходить, но нам просто некуда было деваться! – ответила Гермиона, пытаясь найти на его лице хоть какие-то эмоции. Она ожидала, что Малфой вновь начнет обвинять ее во вторжении в его жизнь, и пыталась заранее оправдаться. Но Драко решил не отвечать вовсе, молча покинув комнату. Гермиона бездумно последовала за ним, и только остановившись в дверях гостиной, вспомнила о том, почему они здесь вообще оказались.

До этого она не могла позволить себе хоть на секунду задуматься о произошедшем, но теперь правда была перед ней. Джинни мертва. В это невозможно поверить, невозможно принять. Гермиона гостила летом в ее доме, они вместе смеялись над мальчишками, вместе были в Министерстве Магии… Она была единственной, кто понял Гермиону, принял, несмотря на все… Джинни мертва. Это было почти физически больно, и Гермиона ни секунды не думала, подходя к Андриану и обнимая его, чтобы разделить эту боль. Она понимала его. Понимала еще и потому, что совсем недавно сама пережила то же самое – только у нее была надежда, шанс вернуть Драко. У Андриана этого не было.
– Почему он убил ее? – прошептал слизеринец. – Ведь никто не сопротивлялся…
Гермиона не ответила. Они оба знали, что причина лишь в том, что это Волан-де-Морт.
– Я должен был защитить ее… Должен…

Гермиона уже собиралась заверить Андриана, что произошедшее полностью ее вина, как вдруг девушка в руках слизеринца пошевелилась. Гермиона вскрикнула и отскочила, неверяще глядя, как Джинни открывает глаза. Пьюси задохнулся от переполнявших его эмоций. Они оба были уверены, что Уизли окончательно и бесповоротно мертва. Они видели заклинание и чувствовали, что ее сердце не бьется.
– Джинни? – прохрипел Андриан, пытаясь осознать произошедшее. – Ты жива?
– Вроде того, – нетвердым голосом ответила девушка.
– Что здесь происходит? – раздался голос хозяина дома. Убедившись, что Джинни действительно жива и относительно здорова, Гермиона с Андрианом сбивчиво рассказали о том, что произошло, после чего настало время Уизли объяснить.
– Я отправила студентов с Паркинсон и вернулась на главную улицу. Я собиралась найти тебя, – Джинни кивнула в сторону Андриана, но в ее взгляде было непривычное безразличие, – но меня кто-то оглушил. А потом… – Уизли повернулась к Гермионе и почти прошептала окончание фразы: – Я увидела Тома.

Гермиона прижала ладонь к губам, во все глаза глядя на Джинни. Внезапная идея, посетившая ее голову, разбивала все представление о…
– Кто такой Том? – ревниво осведомился Андриан, одновременно удивленный и раздраженный реакцией обеих девушек.
– Как в дневнике? – спросила Гермиона, не обращая внимания на Пьюси.
– Не как… именно он.
– И что он сказал?
– Мы можем поговорить наедине? – попросила Джинни, глядя прямо в глаза Гермионе. Казалось, Андриан для нее не существовал вовсе.
– Да что происходит!? – не выдержав этого равнодушия, заорал Пьюси. – Сначала ты умираешь на моих глазах, потом непонятным образом возрождаешься! А теперь я не заслуживаю даже объяснений? Кто, Мерлин побери, такой этот Том?

Мрачный смех прервал его тираду. Все обернулись ко все еще стоящему в дверях Малфою.
– Ты ожидаешь объяснений? – протянул Драко. – От приближенных к Поттеру? Да ты наивен, Пьюси. Если хочешь быть с кем-то из этих проклятых гриффиндорцев, то довольствуйся крупицами подслушанной и случайной информации.
– О чем ты? – напряженно спросила Гермиона, все еще не уверенная в способности Малфоя держать себя в руках.
– О том, что вы постоянно все скрываете, эти вечные тайны… Говорят, слизеринцы никому не доверяют. Но, на самом деле, это гриффиндорцы считают себя выше объяснений! Только наш золотой мальчик Поттер и его друзья достойны знать правду, а остальных можно использовать в темную!
Гермиона вдруг почувствовала внутри себя ярость и бессилие, исходящие от Драко волнами. Связь показывала ей эмоции своего напарника. И они были настолько сильными, что девушка почти физически ощущала их.
– Драко… – прошептала Гермиона. – Ты неправильно все понимаешь! Мы не можем раскрывать тайны Гарри, потому что это опасно. Но я ведь тебе все рассказала!
– И сколько я ждал? Да и ты вовсе не поведала мне свой план!
– Я согласен с Малфоем, – подал голос Андриан. – Мы поклялись тебе в верности, Грейнджер, ты должна начать доверять нам! И ты, Джинни! Ты даже о своих чувствах прямо мне никогда не говоришь…

В комнате воцарилась звенящая тишина, в которой отчетливо прозвучал холодный голос Джинни:
– Я выжила, потому что во мне была часть души Тома Марволо Реддла – Лорда Волан-де-Морта.
– На его имени табу! – заорал Андриан, но было поздно. В гостиной появились сразу несколько Пожирателей смерти, нацеливших волшебные палочки на присутствующих.
Гермиона среагировала первой, успев оглушить одного из них, но другой тем временем выбил у нее палочку. За день, полный потрясений и сражений, Гермиона устала и потратила слишком много магии.
Один из Пожирателей оттащил Джинни, все еще не пришедшую в себя после смерти, от Андриана и забрал ее волшебную палочку. У Пьюси тоже по какой-то причине оружия не оказалось.

Вдруг Гермиона заметила, что Малфоя в комнате нет.
– Кто это у нас тут позволяет себе произносить имя Того-Кого-Нельзя-Называть? – гадким голосом поинтересовался один из Пожирателей.
«У меня палочка Андриана, – вдруг услышала Гермиона в голове голос Драко. – Отвлеки их».
– Да будет вам известно, перед вами Гермиона Лестрейндж, дочь Беллатрисы и Рудольфуса Лестрейнджей, – громким властным голосом произнесла Гермиона.
Пожиратели переглянулись между собой.
– И чем ты можешь это доказать, девчонка? – прорычал один из них.
– Доказать? – взвизгнула Гермиона, пародируя голос Беллы. – Отведите меня в резиденцию Лорда, и он лично вам скажет об этом! Только, думаю, это будет последним, что вы услышите в своей жизни.
– Не знаю, кто ты, – неуверенно протянул тот, что держал Джинни. – Но эта – точно Уизли! А Лестрейнджи не общаются с осквернителями крови. А как твое имя?
Все повернулись к Андриану.
– Андриан Пьюси, слизеринец, – прошипел тот, пытаясь вырваться из хватки высокой крепкого блондина.
– Забавно, – усмехнулся худой длинноволосый брюнет. – Нам достался слизеринец, осквернительница крови и мисс якобы-Лестрейндж. Только вот почему вы игнорируете табу?

Ответить никто не успел. Пожиратель, держащий Гермиону, вдруг истошно закричал, падая на пол и выпуская девушку. В тот же миг с оглушительным грохотом упала люстра, окатывая всех осколками стекла. Не обращая внимания на кровоточащие царапины, Гермиона выхватила свою палочку из рук теперь валяющегося без сознания Пожирателя и оглушила блондина, все еще не выпустившего Андриана. Упал, обездвиженный, последний слуга Лорда.
На пороге стоял Малфой, держащий в руках палочки Андриана и Джинни.
– Уходим, – сказал он.
– Нужно стереть им память, – покачала головой Гермиона и подошла к ближайшему егерю. Закончив со всеми четырьмя, она произнесла неизвестное заклинание, и тела исчезли.
– Куда ты их отправила? – равнодушно поинтересовался Драко.
– В запретный лес. Не нужно им знать про этот дом, – ответила Гермиона.
Драко согласно кивнул и восстановил люстру. Только перевернутое кресло свидетельствовало о произошедшем.
– Тогда мы можем продолжить разговор здесь?
– Нет, – Гермиона устало потерла переносицу и достала изящный серебряный ключ. – Мы идем к директору.
– К Снейпу? – воскликнула Джинни. – Но… он ведь на стороне Сами-Знаете-Кого!
– Мне лучше знать, кто на чьей стороне, – грубо ответила Гермиона. – И лучше бы вам молчать об этом, а не то сотру память. Всем.

Все трое, удивленные вспышкой Гермионы, прикоснулись к порталу и оказались в потайной комнате за стеллажами, где Снейп прятал Джинни и Невилла после их попытки совершить кражу меча. Джинни тут же узнала помещение и вопросительно посмотрела на Гермиону. Но та лишь прижала палец к губам, кивая на дверь. Из-за стенки раздавались голоса Снейпа и Волан-де-Морта.
– Ты, никак, недоволен тем, что я не сообщил тебе? – услышали они холодный высокий голос.
– Я директор Хогвартса, было бы логично, если бы я знал, – безэмоционально ответил зельевар. – Но, разумеется, я не вправе предъявлять претензии, мой Лорд.
– Я не хотел, чтобы ты попытался их защитить, – отрезал Волан-де-Морт. – С этим прекрасно справилась юная мисс Лестрейндж. Удивительно, как ей удалось эвакуировать младших студентов практически в первые же минуты нападения.
– Похоже, этого Вы от нее и ожидали?
– Именно. Девчонка не проста, но манипулировать ей не так уж сложно. Мне не нужно было, чтобы пострадали неразумные дети. А вот более старшим студентам мне, надеюсь, удалось преподать урок.
– Убийством младшей Уизли?
– Да. Но это представление было в большей степени для Поттера. Мне понравились ощущения мальчишки, когда он это увидел. Воспоминания о дражайшей Лили Эванс. Она ведь была такой же рыжей и глупой ведьмой. О, прости, Северус, я и забыл, как ты просил пощадить ее. К сожалению, она была слишком глупа, хотя я и предлагал ей спастись. Надеюсь, ты не в обиде?
– Разумеется, мой Лорд. Оставим прошлое прошлому, – ледяной тон зельевара заставил всех присутствующих в соседней комнате вздрогнуть.
– Кстати, Северус, где наш незабвенный Дамблдор? – в голосе Волан-де-Морта звучало неподдельное веселье. – Как ни приду, всегда его портрет пустует.
– Мне это неизвестно, – коротко ответил Снейп.
– Что ж, в таком случае, я прощаюсь. Передайте мисс Лестрейндж это.
– До свидания, мой Лорд.

Звук шагов, треск огня в камине и все стихло. Гермиона переглянулась с остальными и знаком велев им оставаться в комнате, тихо прошептала заклинание-пароль и тихонько вышла в кабинет. Северус Снейп стоял к ней спиной и пристально смотрел в окно. Отвлекшись на свои мысли, он не заметил присутствия девушки.
– Профессор, – неуверенно позвала Гермиона. Снейп резко повернулся, не успев убрать с лица выражение грусти. Впрочем он почти сразу спрятал его за равнодушной маской.
– Темный Лорд доволен Вашим участием в сегодняшнем сражении и передает Вам это, – Снейп протянул ей белый конверт с печатью в форме переплетенных змей. Гермиона развернула его и прочла вслух послание: «Ты прошла проверку. Наш разговор о посвящении в силе. Ты будешь первой».
– Счастье-то какое, – пробормотала Гермиона.
– А теперь я хотел бы узнать, где тело Джинни Уизли, – сказал Снейп. – Мне сообщили, что вы с мистером Пьюси его зачем-то с боем забрали.
– А Темного Лорда Вы не стали обременять этой информацией? – уточнила Гермиона.
– Разумеется, нет. У него и так достаточно дел, – равнодушно ответил профессор, но в его глазах плясали веселые огоньки.
– Понимаете, профессор… – Гермиона замялась, – Джинни… она… не умерла.

В этот момент потайная дверь распахнулась, и в комнату ввалились два слизеринца и Уизли. Северус отшатнулся и чуть заметно побледнел, но тут же взял себя в руки.
– Весьма занятно. То есть у нас теперь есть еще один Поттер, – язвительно проговорил директор, складывая руки на груди. – У кого еще вдруг появилась способность выживать после Авады Кедавры? Может, у Вас, Гермиона? Или у мистера Малфоя? Да и что Вы вообще здесь делаете, Драко?
– Не нужно злиться, профессор, – сказал Гермиона. – Я привела их всех сюда, чтобы Вы тоже могли услышать историю Джинни. Что касается вопроса о способности к выживанию, то, боюсь, она может быть теперь у кого угодно.
– Что Вы имеете в виду? – напряженно поинтересовался Снейп. Остальные замерли в шоке.
– Крестражи. Но пусть сначала расскажет Джинни.
– Говорите, мисс Уизли, – велел Снейп и указал на кресла. Когда все расселись, гриффиндорка начала свой рассказ:
– В сражении я потеряла сознание, а когда очнулась, оказалась в светлой комнате. Там не было ни окон, ни дверей – только длинная лестница вверх. Чем она заканчивалась, было не видно, там был ослепительный свет. Но деваться было некуда, и я уже собралась подняться, когда меня окликнул голос. Я обернулась и увидела Тома Риддла. Он выглядел точно так же, как в Тайной комнате…

***
– Здравствуй, Джинни, – в голосе Риддла звучала грусть.
– Том? – прошептала девушка, отступая назад.
– Да, это я. Не нужно бояться, милая. Я скучал по тебе.
– Скучал? Да ты пытался убить меня в прошлый раз! – закричала Джинни. – Я верила тебе, а ты..!
– Ты бы не умерла…– покачал головой Том. – Тогда нет. Да, тебе бы пришлось долго приходить в себя, но ты бы не умерла… Чертов Поттер все испортил!
– Но ты сам сказал Гарри, что меняешь мою жизнь на твою…
– Мне хотелось, чтобы перед смертью мальчишка думал, что забрал с собой на тот свет еще и тебя. Я хотел, чтобы он страдал. Но он нашел способ уничтожить вместилище моей души, и мне пришлось искать другой способ существования – я вселился в тебя. Да, дорогая Джинни, все эти годы я жил внутри твоего тела, а ты ничего и не замечала…
– О Мерлин! – задохнулась Уизли, шокированная этим признанием. – Этого не может быть!
– Может.
– Хорошо, – покачала головой девушка, пытаясь осознать эту мысль. – Но почему мы встретились теперь?
– Потому что один из нас умер. Другая часть души Волан-де-Морта, та, что сейчас в змееподобном теле, убила нас. Только вот отправить на тот свет обе души одним заклинанием нельзя. Поэтому мы и встретились… для того, чтобы выбрать, кто из нас поднимется по этой лестнице.

Том замолчал, давая Джинни возможность переварить информацию. Девушка же думала о том, сможет ли Риддл силой заставить ее умереть и продолжить существование в ее теле, когда ее зацепила другая мысль.
– Что значит, другая часть души?
– Волан-де-Морт хотел бессмертия и разделил душу на несколько частей, заключив каждую из них в артефакты основателей. К сожалению, он не знал, что у каждой из нас останется его разум, но он уже не будет зависеть от других частей души. Так образовалось несколько сущностей. В день, когда тело Лорда погибло, все мы попытались вырваться из своего заточения. Как я выяснил, из всех удалось это сделать лишь мне и той части, что вылетела из тогдашнего тела. Авада, отскочившая от Поттера, не убила саму душу… Он пытался завладеть философским камнем и вселился в Квиррелла. Я же сумел связаться с тобой через дневник и мог входить в твое тело. Когда же Поттер уничтожил дневник, мне пришлось окончательно перебраться в тебя. К большому ужасу, я обнаружил, что больше не могу управлять тобой… Мне оставалось только впитывать информацию, что доходила до тебя, и ждать.
– То есть ты хочешь сказать, что ты и Волан-де-Морт – разные люди?
– Теперь да. И я хочу его уничтожить. Я уверен, что Поттер не сможет этого сделать. Даже знай он о крестражах, он не может предусмотреть то, что части души Лорда могут вселиться в людей, находящихся рядом во время уничтожения вместилищ.
– А вселиться в Гарри они не могут?– заволновалась Джинни, уверенная, что Гарри все-таки что-то знает.
– Нет. Это я тебе говорю по собственному опыту, – Том горько усмехнулся.
– Ладно. Я теперь знаю обо всем, так зачем мне позволять вернутся тебе? – спросила Уизли, понимая главную цель этого разговора.
– Я знаю Волан-де-Морта лучше, чем кто-либо в мире, я могу предсказывать его действия, понимаю, чем он руководствовался, пряча крестражи… – вдохновленно сказал Риддл, подаваясь вперед. – Вы никогда не сможете найти их. Ни ты, ни Поттер… А для меня важно уничтожить все эти части. Мне не нужны соперники. Я больше не повторю той ошибки. И я смогу спасти сотни, а возможно, тысячи людей, предугадывая стратегию Волан-де-Морта. Среди них будут твои друзья, твоя семья… Решайся, Джинни! Пожертвуй собой, и я клянусь защитить всех, кто тебе важен!

***
– И что же ты ответила? – прошептала Гермиона, внимательно наблюдая за подругой.
– Разумеется, нет! – воскликнула она. – Будь я Томом Риддлом, рассказала бы я вам все это?
Все присутствующие облегченно выдохнули. Даже мимолетная идея того, что в мире теперь будет два Волан-де-Морта, уже вселяла ужас. К счастью, Джинни хватило благоразумия не купиться на уговоры Риддла. Утомленные переживаниями и битвой, они не заметили красноватого блеска в быстром взгляде юной гриффиндорки, брошенном на пустующую раму портрета Альбуса Дамблдора.