Иногда я тебя ненавижу. Когда ты утром стаскиваешь с меня одеяло, когда пытаешься разбудить. Когда смотришь на меня так, что я понимаю - между нами семнадцать лет и ты, скорее ровесник моей матери, но точно не мой. Когда ты пытаешься учить меня жить, хоть сам-то... сам-то вряд ли знаешь, как это нужно правильно делать.
А еще я ненавижу тебя, когда ты не реагируешь. Ты в курсе, что меня бесит твое спокойствие? Ты снова в такие моменты, будто старше меня. А Ренесми Кален... а она твоя младшая любимая сестренка. Только младшая сестренка, не смотря на запечатление, или что там между нами.
Так хочется набить тебе рожу в такие моменты. Только не за что. И снова, снова в глубине меня появляется что-то ржавое, горькое. Что-то неописуемо грязное и безнадежное. Если бы я могла, я бы ревела в такие секунды, но ты об это знать не должен.
Знаешь, больше тебя я ненавижу только свою уникальность. Нас всего несколько в этом мире. Отдельная раса, почти совершенная. Предки селекционеры, мать их, не могли предохраняться. Ах, вы не думали, что я появлюсь на этот свет? Зря. Хотя я бы и не хотела. Наверное, все тогда было бы проще. Ты бы ненавидел вампиров, как положено, а Белла до конца дней своих мучилась бы совестью.
Когда люди шарахаются на улицах, как ты это назовешь? Да, просто боятся заглянуть в глаза, заговорить, систематически избегают? Херня. Вот как бы я это назвала. Только не говори отцу, что я опять матерюсь, а то попадет. И тебе, и мне. Папа все-таки джентльмен старой закалки. Одно радует, мне давно пофиг, когда он на меня орет. Воспринимается как фоновый шум. А вот ты другое дело. Потому что ты - за дело.
А еще меня бесит то, что эти придурки в школе не могут выучить все с первого раза, а я у них как палочка-выручалочка. Как же, Кален знает все, даже то, что не знает препод. Можно даже зазвездить, только грош этому цена. Они наверно думают, что я верю в эту грубую лесть. Хотя, может и верю. Надо же во что-то верить.
Я привыкла быть человеком. Меня, например, раздражает эта сучка Кай из моей параллели. Бывшая лучшая подруга, мать её. Без купюр, каждый раз, когда она меня затыкает, я готова порвать ей глотку, выпотрошить, выпустить кишки. Никаких электрических стульев или пуль в висок, это было бы слишком мягко по отношению к ней. Я бы реально её убила, но ты бы это не одобрил. А твое неодобрение я не люблю, но не скажу, что ненавижу, привыкла. Это сродни лести. Вроде и не серьезно, но подстегивает.
Кстати, это почти смешно, когда ты сопротивляешься. Говоришь я еще маленькая для тебя. Невеста, на хрен, выискалась. Скажи, ты и в правду меня всерьез не воспринимаешь? Сколько раз я пыталась затащить тебя в постель, все никак. Это я ненавижу в тебе больше всего. Даже больше твоей любви к чипсам.
Ты стал маниакальной идеей. Дальше только звезды, а те, кто ближе, мне не интересны. Тебя хочется так сильно, что кружится голова и просто физически нужно вонзить во что-то когти. Да и в горле тугой комок. Только вот ты, что ж за хрень такая, решил не превращать все это в римейк Лолиты. Я, бля, для тебя маленькая. И когда ты мне сказал это впервые, я свернула все в неудачную шутку, была тогда у меня возможность. Во второй раз так легко не отделалась. Ну, ничего, поплакала день-другой, задолбала отца суицидальными мыслями, как самый обычный подросток, потом прошло. Дальше я была более осторожна в высказываниях и действиях. Но я не собиралась отступать.
В каждом моем парне было что-то от тебя. Даже до того как я захотела именно тебя. У одного глаза похожие, от другого пахнет машинным маслом, у третьего такой же нос. А хочется только тебя. Даже в постели с ними мне иногда приходил в голову именно ты. Так мы бы с тобой делали ту или иную вещь. Как ты бы стонал. Это меня заводило. Гадко и подло, но я бы действительно предпочла бы каждому них, этих красивых джейкозаменителей, настоящего.
И еще твои вечные взгляды на мою маман. Друзья. Друзья. Друзья. Как бы ни так! Ты раздеваешь её взглядом, так же как и я тебя. Да черт же возьми, трахни её, если тебе так хочется. Ревновать тебя к ней намного проще, чем к неизвестности. Трахни и забудь, она все равно с отцом не разведется. А можно как вариант устроить шведскую семью. Тогда-то я к тебе и доберусь.
Меня удивляют твои глаза, когда ты видишь меня пьяной или обкуренной. Ты спокоен. Уравновешен. А меня от этого в дрожь бросает. Просто потому что я не знаю, как тебя зацепить, вывести из оцепенения, равновесия. Мне хочется сделать тебе больно. Иногда даже больней, чем я хочу сделать Кай. И это бредовое чувство темной масляной волной поднимается из самого нутра, затапливая всю душу, иссушая, не давая зацепиться за что-то определенное. Но ты спокоен и чертовски заботлив. От твоей заботливости меня просто тошнит. Думаю, если бы была на твоем месте, я бы просто потаскала ёбнутую девчонку за патлы, а то бы и об стенку головой шибанула. Все равно так просто меня не убьешь. Пользуйтесь, блядь.
И еще я ненавижу, что из-за тебя стала шлюхой. Да-да, просто обычной шлюшкой, в кровати у которой побывало чуть ли не полшколы. Хотя на самом деле там не хватало только тебя.
Я пыталась когда-то доказать себе, что взрослая. Вот этими гулянками до полуночи, сизым дымом, навсегда въевшимся в волосы, безнадегой. Потом поняла, что бесполезно. Потому что не себе доказываю. Тебе.
Я ненавижу свою усталость. Ты считаешь, что я маленькая, но я слишком быстро повзрослела и устала. От тебя, от семьи, от всего. И единственной мечтой остается уехать отсюда. Даже ни так. Уехать от всех. Оставить всю свою вечную головную боль тут. Чтобы больше не хвататься за виски, которые нестерпимо ломит, не реветь украдкой в машине, чтобы ни свои, ни чужие не заметили. Вопросы иногда много болезненней, чем само событие.
Я не хочу больше чувствовать это выматывающую тоску, потому что не обязана. Ни тебе, ни маме или кому-то еще. Это просто ожидание подходящего момента. Момента, когда можно будет сбежать из моего личного ада.
Просто мой переходной возраст слишком затянулся и я не хочу очнуться перемазанной в крови невинного человека, если у меня начнется в неподходящий момент истерика. А я определенно не смогу скоро держать все под контролем.
Еще меня раздражают мои школьные подружки. Шлюшки. Мы все одинаковые шлюшки, но все не от хорошей жизни. Хотя они даже мне помогают. Мы в одном корыте.
Я все куда-то иду. Пытаюсь пробить головой стену, упрямлюсь из последних сил, чтобы не утонуть в этом болоте. Бесполезно. Порой, по утрам, после очередной пьянки, просыпаясь с парнем, которого я даже не знаю, в нос отчетливо бьет запах болотной тины, гнили и разложения.
Как там, у Сэлинджера? "...я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело - ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему". Я долго потом возвращалась к этим строчкам, когда нашла эту книгу. Другие понятия, нравы, неуловимый дух свободы, которой у меня никогда не было. Если бы у меня была воля посильнее, я бы ушла из дому. И уйду. Стоит только закрыть глаза на родителей, не тебя, на ваши жалобные лица, за которыми скрывается ужасающая меня алчность.
Но пока даже мыслей об этом нельзя допускать. Узнает папа, все сорвется.
Ты знаешь, я ненавижу эту свою любовь к тебе, или как там это называется. Странная эмоция. Любовь, смешанная с ненавистью. Гремучий и жуткий коктейль. И я устала его пить, я сыта им по горло. Если бы ты мне сам помог, но всё напрасно. Будто о стену бьешься. Может, я чего-то не понимаю. Объясни, если можешь. Слишком тяжело самостоятельно все это распутывать.
А знаешь, за что я тебя все еще люблю? Нет, я не о физическом желании сейчас говорю, скорее о чем-то настоящем и важном для меня. В сущности, я и сама не знаю. Какие-то мелочи у меня остались от детства, что-то я узнала совсем недавно. Но этого хватает.
Мне нравится, как ты спишь. Сразу становишься таким беззаботным. Как нелепо шутишь о старых мультиках типа «Симпсоны» или "Рен и Стимпи". Я их не видела, но все равно смешно. Только вот мамин смех по этому поводу мне не нравится.
Мне нравятся ваши перепалки с тётей Розали. Сама не знаю почему, но я ей доверяю. Пытаюсь, конечно, не болтать, но доверяю. А вот маме не могу. Это странно, наверное.
Мне нравится тот волк, которым ты становишься. Кстати, нравится гораздо больше, чем человек, просто потому что с ним легче. Можно уткнутся носом в шерсть, и вдыхать твой запах. Только плакать нельзя, слезы ты почуешь и спросишь потом, что случилось. А как тебе это объяснить? Я не могу. И эта невозможность ничего сделать меня убивает, я гнию изнутри, с головы, как рыба.
А еще мне нравятся в тебе глаза. Темные омуты, слегка раскосые. У меня в детстве была привычка целовать тебя в глаза, чтобы ты спал крепче. Я бы и сейчас хотела это сделать, только не стоит.
И знаешь, я любила тебя за то, что ты уехал с нами из Форкса. Зря. Ты бы тогда остался моей каменной стеной хотя бы в мыслях, а теперь я чувствую, что меня продувает ветром насквозь. Наверно это детство проносится мимо. Или просто разочарование.
Я люблю тебя за то, что мысли о тебе имеют какую-то медовую тягучесть. Только не спрашивай, что это значит. На словах не расскажешь, как это сладко, даже немного приторно.
Я люблю тепло твоих объятий, пусть даже дружеских. Ты всегда тёплый. А мне часто холодно.
Я люблю тебя даже за тот дурацкий поцелуй пару месяцев назад, когда ты вежливо отстранился и сказал, что не нужно было этого делать. Я после этого не пыталась. И даже не обиделась, у тебя было слишком доходчивое выражение лица. Я не плакала после этого, просто все было бы бесполезно.
Я люблю, когда ты хмуришься. Из-за этого, наверное, и делаю столько глупостей.
Мне нравится пиво, которое ты любишь. Твоя привычка ходить практически голышом. Я хочу твое тело. Впрочем, это уже не относится к разделу платоническая любовь.
Только мне не нравится моя зависимость от тебя. Надоело чувствовать себя виноватой. Совестливо прятать глаза, закусывать губу, знать, что я во всем виновата. Ты редко на меня орешь, только за дело. А уж когда мы поссоримся... ты молчишь, а это молчание выматывает хуже, чем драка с битьем посуды и сорванным голосом. Ты не замечаешь меня, и от этого становится не по себе. Просто потому что это не в твоем характере - долго сердиться. А молчать ты можешь необычайно долго. Отчасти из-за этого молчания я и хочу уйти из дома. Просто ты молчишь все чаще и все дольше. А вдруг, без меня в этом доме ты перестанешь молчать. Было бы хорошо.
Ты добрый. Что бы ты там не болтал, просто потому что твоей доброты хватает на меня. А может, все дело в том, что ты со мной связан. Даже, скорее всего в этом дело. Ты добрый, я напоминаю себе это каждый раз, когда хочется зареветь.
А иногда мне кажется, что я сейчас проснусь. Это просто удивительно-страшный сон, красочный, холодный, который выпил из меня все жизненные силы. Я слабачка и это удивительно, зная мои силовые возможности. А может, я все-таки проснусь.
Это все разрывает меня на части. Заставляет не спать по ночам, исчезать из поля видимости.
Элис сказала, что недавно увидела нашу семью в будущем. Меня она видеть не может. Значит, меня не будет. Уеду, скорее всего, осталось только школу закончить. Или свихнусь. Представьте себе сумасшедшую вампиршу.
Мне просто нужно быть подальше от тебя. А это разрывает меня на куски. Потому что я тебя ненавижу, ненавижу, ненавижу! Только вот какая-то моя часть так крепко тебя любит, что мне страшно даже дышать. А просто хочется зажмуриться и впитывать тебя в себя, растворятся в тебе. И ничего, что это никому не нужно.
Я растянусь, бывает, в наглой ухмылке, смерю тебя взглядом и хмыкну. А сама думаю "Ну когда же ты сдохнешь?". Потом ужасаюсь: не хочу, чтобы ты умирал. Никогда. Да это и хорошо, что ты будешь жить вечно. Только не со мной.
Ты не поверишь, но я знаю, какое будущее хочу. Сначала я поступлю в колледж. Имени кого не важно, я не буду ждать писем. Скорей всего выберу что-то связанное с филологией или психологией. Деньги я уже год потихоньку таскаю с родительского счета. Я могла бы сказать, что это свинство - их дурить, но другого выхода нет.
Когда закончу куплю домик за городской чертой, где можно будет, не опасаясь, охотиться, море рядом, как в старом добром Ла Пуш, чайки и одиночество. Работать все же хочу. Книги наверно писать либо что-то такое. Я не собираюсь заводить мужа или постоянного парня, вряд ли им понравится, что я не старею.
Я не могу иметь детей. Это жутко поначалу, потом привыкаешь к этой мысли. Моя физиология не такая как у людей.
Я буду так жить, пока мне не надоест, может, потом придумаю что-то другое. И, может, это будет скучная жизнь, но она должна мне нравиться гораздо больше, чем все это.
Я не знаю, какого черта судьба свела нас вместе. Может, потому что смешно, но я все больше склоняюсь к мысли, что это жестоко. Мы оба одержимы какими-то идеями, парадоксальными мечтами. Я надрываюсь, чтобы их осуществить, а ты давно забил. Правильно, наверное.
А реальность жестока, то есть, я прекрасно понимаю, насколько трудно мне придется в будущем. Я не собираюсь что-то делать с помощью родителей, разве что отучусь, а, если получится, потом верну им деньги. Это должен быть мой планомерный вылет из гнезда и чем дольше он затянется, тем болезненнее все будет.
Знаешь, единственное, о чем я жалею - о моей неудавшейся любви. Впрочем, сердце я отдам тебе, вряд ли оно может нормально работать. Покореженное, смятое и все в пыли. Пойду налегке, без него. С меня хватило.
Все эти чувства, все мысли, они вот-вот разорвут меня на куски, будто внутри бомба. Еще хоть немного и от меня ничего не останется. Но я все же пока подожду. До определенной грани можно выдержать. Лишь бы не было поздно, как уже настало для нашей с тобой дружбы.
Я не хочу терять себя....