Весь следующий день прошел относительно спокойно, разговоры не сводились к опасным темам, ни Элис ни Джаспер не упоминали ничего из прошлого, и вели себя так, словно мы давние приятели. Меня это вполне устраивало, и я чувствовала, как волей-неволей начинаю испытывать к этой парочке симпатию. Даже Джаспер, который изначально показался мне не слишком дружелюбным, да уж, что там скрывать, опасным, держался безупречно. Я узнала, что, так же как и у Эдварда, у них есть дар, Элис могла предвидеть будущее, а Джаспер умел контролировать эмоции. Не удивительно, что в их присутствии я чувствовала себя спокойно и умиротворенно. Но, думаю, и без дара Джаспера, все прошло бы гладко, потому, как не поддаться на обаяние вампиров, было практически невозможно. Со своей стороны, я так же старалась сделать все от меня зависящее, понимая, насколько это важно для Эдварда, да и вообще для нашего совместного будущего.

Эдвард не отходил от меня ни на шаг, и я каждую секунду чувствовала его поддержку, будь это едва заметное прикосновение, или случайный взгляд золотых глаз. В который раз убеждаясь, что рядом с ним мне нечего бояться, душа наполнялась абсолютно новым ощущением того, что наконец-то все налаживается и встает на свои места. Будущее прояснялось, становилось прозрачным и переставало пугать своей неизвестностью.
В воскресенье с утра, Элис заявила, что им пора уезжать. Уже стоя на пороге, она стремительно меня обняла.

- Надеюсь, скоро увидимся, Белла. А ты, - обратилась она к брату. – Надеюсь, больше не будешь ее от нас скрывать. Карлайл готов признать свою ошибку, и ждет, когда вы к нам присоединитесь. Про Эммета и Розали, и говорить нечего, им тоже не терпится познакомиться с Беллой.

- Спасибо, что приехала, - усмехнулся Эдвард и обнял сестру.

Джаспер сдержанно кивнул на прощание и коротко улыбнулся.
И только после того, как за ними закрылась дверь, я смогла выдохнуть. Больше в Форксе нас ничего не держало, кроме одного дела, которое я непременно хотела выполнить. Неизвестно, когда мы в следующий раз приедем сюда, если вообще приедем, поэтому посетить могилу отца, я была обязана. Отдать дань, тому, кто вырастил меня, кто посвятил мне все свое свободное время и, кто так безвременно ушел. Когда я сказала об этом Эдварду, он лишь коротко кивнул и бросил:

- Я поеду с тобой.

- Я поеду одна, - категорично заявила я, давая понять, что спорить со мной в этом вопросе нет никакого смысла. Иногда я не хуже его могла проявить настойчивость, и тогда одному из нас приходилось уступать, в этот раз я не собиралась сдавать позиции, и Эдвард это почти сразу понял. Одарив меня долгим задумчивым взглядом, он спокойно произнес:

- Хорошо, но будь осторожна.

- Обещаю вернуться в целости и сохранности, - клятвенно заверила я, натягивая куртку и хватая со столика ключи от машины. Он улыбнулся, а я на секунду замерла, глядя на него. Поддавшись порыву, я быстро подошла к нему и, обвив руками его шею, прошептала на ухо:

- Я люблю тебя.

Дорога до кладбища заняла меньше получаса, пристрастие к скорости, казалось, передалось от Эдварда мне. Или это уже стало привычкой – ездить так, что предметы по сторонам дороги сливались в одно сплошное пятно. Как бы там ни было, но передвигаться с обычной скоростью, мне уже было не комфортно, поэтому я, вжав педаль в пол, понеслась по шоссе, благо пустынная воскресная трасса это позволяла.

Остановив машину, я медленно пошла по узкой дороге, ведущей к воротам кладбища. Тишина, нарушаемая редким щебетанием птиц, наполняла звуком каждый мой шаг. Сухие листья тихо шелестели и разлетались под ногами. Я на секунду замерла, вдыхая влажный, терпкий воздух, наполненный ароматами леса и близостью гор, и направилась дальше.

Безликие памятники без конца мелькали со всех сторон, пока я не дошла до нужного и не остановилась. Смахнув с плиты пару сухих листьев и положив цветы, я тихо пробормотала:
- Привет, пап. Вот и снова я. Не ждал меня так быстро?

Вокруг не доносилось ни звука, лишь, едва слышимый свист ветра в кронах деревьев. Я напряженно вслушивалась в тишину, собираясь с мыслями.

- Ты же, наверное, в курсе последних событий? – снова заговорила я и внимательно посмотрела на белый камень, словно он мог мне ответить. Если б мне кто-то пару лет назад сказал, что я буду сидеть одна на кладбище и сама с собой разговаривать, то я бы никогда не поверила этому человеку. Но слишком многое за это время изменилось, и я в том числе. Я усмехнулась. – Не буду вдаваться в подробности, просто знай, как есть, так и есть.

- Ты считаешь меня сумасшедшей? – спросила я, продолжая свой монолог, и присела рядом. – Я ведь никогда не отличалась у тебя благоразумностью и вот еще одно этому доказательство.
Я чувствовала непреодолимое желание высказаться, и никому то, а именно отцу. Как жаль, что когда для этого была реальная возможность, я с такой небрежностью к этому относилась. В груди защемило, а глаза защипало от не прошеных слез.

- Не думаю, что ты когда-нибудь одобрил мой выбор, но знаешь…, - я замолчала, прикусив губу и подбирая слова. – Я ведь действительно его люблю, и мне плевать, что будет дальше. Я никогда не умела ценить того, кто мне действительно дорог, так было с тобой, с Майком, Эриком, Анжелой, я так и не успела сказать самых главных слов, отвлекаясь на ерунду, а теперь уже слишком поздно. Но с ним я не допущу той же ошибки. Я так много должна ему сказать, все-все, чтобы он обязательно понял, насколько он важен для меня, и что я не представляю без него свою жизнь. Ты ведь знаешь, для меня всегда было сложным признаться даже самой себе в чувствах, а уж тем более это озвучить, но обещаю, сегодня же, я это сделаю.

Я вытерла рукавом куртки слезы и резко поднялась, сделав пару коротких шагов в сторону.

- Иногда, мне кажется, что я в конец запуталась, а рядом нет никого, кто бы мог помочь советом. Спасибо, что выслушал. Это тоже очень важно.

Я прикоснулась ладонью к камню, чувствуя, как холод обжигает пальцы.

- Да, и извини за все. Я была не самой лучшей дочерью.

- Прими мои соболезнования, - вдруг услышала я за спиной низкий голос. Я резко развернулась на сто восемьдесят градусов, и почувствовала, как земля уходит из под ног. Твердая почва стала стремительно вращаться вместе с окружающим миром. Я беспомощно оглянулась по сторонам в поисках хоть одного человека. В глубине души, я понимала, что мне едва ли, кто-нибудь сможет помочь, и от этого факта леденящий страх начал затоплять все изнутри. Я сглотнула.

- Джейкоб? - с трудом выговорила я, делая шаг назад, отмечая про себя пути отступления. Хотя, если уж быть откровенной с самой собой, то бежать мне нет никакого смысла. Я внимательно посмотрела на стоящего передо мной высокого парня. Воспоминания бурным потоком ворвались в мой разум, тут же напоминая все детали нашей прошлой встречи. Я была уверенна, что он мертв. К горлу подступила тошнота. – Что ты тут делаешь?

Он улыбнулся вполне приветливой улыбкой. В уме я уже раз сто пожалела, что со мной нет Эдварда, и я настояла на поездке в одиночестве.

- Привет, Белла, я прогуливался недалеко, и увидел тебя - невозмутимо ответил он. - И не делай такие большие глаза, я не собираюсь делать тебе ничего плохого.

Очень оптимистично, но я, наученная горьким опытом, не особо ему верила.

- Недалеко… какое совпадение… , - пробормотала я, не сводя с него глаз.

- Да, если ты помнишь, резервация совсем близко отсюда, - он, казалось, даже немного смутился, объясняя свое появление.

- Конечно, помню, - соврала я, сжимая руки в кулаки и стараясь отвечать непринужденно, чтобы не показать смятения, творившегося в моей душе.

Его улыбка стала шире, обнажая ряд белоснежных ровных зубов.

- Какими судьбами в Форксе? Неужели, приехала с Калленами?

Насмешка. Острая, едкая.

Я кивнула.

- Надо же, - тихо протянул Джейкоб, его интонации голоса изменились, наполнились глубокими нотками досады, едва заметными, но ощутимыми. - Он все-таки добился своего. Наверное, это того стоило, ведь на войне все средства хороши, - тон, которым он это сказал, вдруг пронзил меня насквозь, и я тут же поняла, что не хочу слышать продолжения, чтобы он не говорил, даже если речь пойдет о погоде.

Я сжала зубы.

- Не твое дело.

- Извини.

- Я должна идти, - решительно заявила я.

- Я провожу тебя до машины, - предложил он и протянул руку.

- Не стоит беспокойства, я знаю дорогу, – я, сохраняя между нами безопасное расстояние, ловко обошла его с другой стороны и направилась к выходу. Делая шаг за шагом, я почти физически ощущала спиной его взгляд. Нервы, словно тетива лука, были натянуты до предела, отдавая легким покалыванием в кончиках пальцев.

- Нам всем не хватает твоего отца, - вдруг услышала я его голос и непроизвольно остановилась. – Он был отличным человеком. Жаль, что его убили. Еще раз прими мои соболезнования.
Мне понадобилась примерно минута, чтобы осознать в полной мере то, что он сказал. Возможно, я ослышалась. Снова и снова отматывая в голове его последнюю фразу, я не могла поверить своим ушам.

- Убили? – переспросила я, не поворачиваясь. – Что за глупости? Он умер от сердечного приступа на работе.

- Это не глупости, Белла, - я почувствовала его приближение. Он подошел почти вплотную и замер рядом. – Его убили, хочешь знать кто?

Я молчала, все сказанное им, казалось, абсурдом и никак не вписывалось в рамки понимания.

- Этого не может быть, - твердо заявила я, желая как можно быстрее все это прекратить. – Если ты закончил, то я все-таки пойду.

- Каллен рассказывал тебе, что он возвращался до этого в Форкс? – словно не слыша меня, громко поинтересовался он. – А рассказывал о том, что был у твоего отца? А с утра его нашли мертвым?

- Что? – мой голос едва заметно дрогнул.

- Ты слышала, что я сказал, - убежденно произнес он.

- Что ты сказал? – еще раз угрожающе переспросила я.

- Ты все слышала, - упрямо повторил он. Мы перебрасывались фразами, как шариком в игре пинк-понг.

- Повтори.

- Твоего отца убил Эдвард Каллен, - произнес он, четко выговаривая каждый слог, словно забивая гвозди.

Я резко развернулась, и отвесила ему пощечину, но он даже не шелохнулся.

- Ты думаешь, я тебе поверю? - мой голос наполнился ледяной яростью. – Ты лжешь! Этого не может быть, он умер на работе от сердечного приступа.

- Нет, - он неожиданно одним движением схватил меня за плечи и легко, как тряпичную куклу, встряхнул. – Послушай меня и я расскажу все, что знаю. Это он обманывал тебя, он сделал так, чтобы тебе некуда было бежать, он создал для тебя мир, лишенный всего.

- Ложь, - заорала я, извиваясь в его руках и стараясь как можно больнее ударить его ногой. – Немедленно отпусти меня. Я не хочу это слушать!

- Белла открой глаза, и взгляни на мир трезво. Тебя загнали и заставили полюбить убийцу своего отца, - продолжая удерживать меня, заорал он в ответ. – Он держал тебя в лесу, после ты попала в лечебницу для психов с обвинением в убийстве троих человек, твоего отца убили. Разве ты не видишь закономерности? Все это направлено на то, чтобы сломить тебя!

- Нет, - как заведенная повторяла я, закрыв глаза и зажав уши руками, словно это могло мне помочь не воспринимать информацию. – Нет! Нет! Нет! Я не верю тебе! Убирайся!

Я почувствовала, как он меня отпустил, земля снова появилась под ногами, и я нерешительно открыла глаза. Он смотрел на меня внимательным взглядом, казалось бы, полностью успокоившись. И в его глазах я четко видела сожаление, досаду и разочарование, а еще жалость.

- Хорошо, - тихо произнес он. – Я уйду. Но советую хорошенько над этим подумать. Запомни мой номер телефона, - он начал диктовать цифры, до ужаса простые. Такие которые волей - не волей въедались в мое сознание, не смотря на то, что я даже слышать их не хотела. Джейкоб повторял их снова и снова, как заклинание, как молитву. – Ты всегда можешь мне позвонить, я смогу ответить на твои вопросы. Подумай, Белла, просто подумай. Не отрицай всего сразу, и, если что – звони. Я не причиню тебе вреда, даже тогда я хотел тебе помочь.

- Прощай, – твердо сказала я, и бросилась бежать, не разбирая дороги.

Его слова стучали в висках, причиняя невыносимую боль. Они не давали дышать, и сковывали тело. Мне хотелось остановиться и выплюнуть их, стереть из памяти, выжечь каленым железом, лишь бы не прокручивать в голове снова и снова, как заезженную пластинку. Я не замечала слез, струящихся по щекам, не замечала холодного ветра, острых камней под ногами. Я ускоряла шаг, в надежде убежать от наваждения и от его голоса, звучащего в сознании. Нет, я не верила ему, но внутри все немело от жестокости того, если бы это оказалось правдой.

Я добежала до машины и дрожащими пальцами открыла дверь. Без сил опустившись на сиденье, я закрыла лицо руками и прислонилась лбом к рулю.

- Ложь, - в ярости повторяла я. – Ложь. Ложь. Ложь.