(Бэлла)

Пить. Пить, ну, пожалуйста!
Сознание возвращалось ко мне с той же тяжело нарастающей скоростью, с которой оно, казалось, еще так недавно ускользало от меня. В тот момент, когда я приказала своему разуму восстановить прерванную цепь событий, тысячи резких, незнакомых, неожиданно близких ощущений ворвались в мое сознание. Они душили и одновременно будто прятались от меня, не давая моему вниманию задерживаться на чем-то одном долее секунды. Как только я попыталась сосредоточиться на эмоциях – на меня сумасшедшим ураганом обрушилась память. А стоило мне переключиться на свои воспоминания, как меня с головой накрыла нестерпимая физическая боль: сухое разрывающее жжение в горле. Не успела я объяснить себе природу этой боли, как осознала, что мой переставший действовать щит стремиться занять свое прежнее положение. Мне понадобилось небольшое усилие, чтобы восстановить вокруг себя кольцо из прочных невидимых стен. Оказавшись внутри своей самотканой крепости, я тут же услышала далекий, но знакомый, грубый, почти мальчишеский голос:
- Запах исчез. Она приходит в себя.
Обладателю голоса никто не ответил, хотя я ясно ощущала молчаливое присутствие еще десятка таких же, как он. Не торопясь отрывать глаза, я сдерживала инстинктивные порывы ненужного дыхания, опасаясь новых чувственных выпадов своего организма. Прежде чем запустить процесс восприятия окружающего мира, мне нужно было разобраться со своим внутренним состоянием.
Я чувствовала себя новорожденным вампиром, не умевшим справиться со своей новой, сильной, неуправляемой сущностью. Но главным было то, что я «чувствовала себя». Наконец-то, действительно, чувствовала – и это было чудесно, странно, забыто и непонятно. Однако, помимо самих чувств, я ощущала еще и то, что никогда бы не почувствовал ни один новообращенный: слабость и беспомощность. Попробовав пошевелиться, я с ужасом поняла, что у меня впервые за очень долгое время совершенно нет сил. Я была пуста, обескровлена. Обескровлена..?
Пить! Я хочу пить! Вы слышите????
Нет, моих беззвучных криков никто не слышал, и тогда я, собрав все силы, отодвинула – слегка, ненадолго – от себя жажду и сосредоточилась на других ощущениях и воспоминаниях. Для упрощения задачи я попыталась мысленно разделить эти два понятия. Однако это оказалось нелегко.
Итак, воспоминания. Последним, что я помнила, был крик Эдварда. Где он? Он не мог выбраться оттуда живым. Но ведь и я не могла. Между тем, мой разум и мои ощущения были сейчас открыты и восприимчивы, как никогда – следовательно, я была жива. Но как тогда… Эдвард! Эмоции выстрелом выбили меня с дорожки моей мысли: сильное, страстное чувство пронзило меня насквозь, разрывая на части. Мне нужны были силы, чтобы контролировать себя, нужно было желание, чтобы остановить этот безумный поток чувств – но я не нашла в себе ни того, ни другого. Я расслабилась и сделала первый за время моего пробуждения вздох, стараясь глубже, цельнее наполнить себя этими вредными, но сладкими эмоциями – и тут второй эмоциональный выстрел перебросил меня в совершенно другой поток ощущений. Вместо ожидаемого воздуха, вместо желаемых чувств я вдохнула резкий оглушающе неприятный запах. Это была жаркая собачья вонь, от которой сводило в судороге легкие. И где-то в недрах этого запаха я почувствовала заслоняемый косматыми песьими телами неслышный легкий аромат того, что могло бы утолить мою жажду.
Пить… ПИТЬ!!!!!!
- Пить, - неимоверным усилием мне удалось разжать непослушные губы, и буквы тихим прерывистым свистом вывалились у меня изо рта.
- Кевин, где кровь? – обратился к кому-то знакомый голос.
При слове кровь мои темные зрачки под сжатыми веками расширились и яд, закипая, взвился от корней к кончикам зубов. Через мгновение я ощутила на губах теплую пресную жидкость, которую тут же принялась с жадностью глотать. После нескольких глотков я остановилась в недоумении. Что это? Я никогда не пробовала такую кровь. Она была не особенно приятна на вкус, но жажду все же утоляла. Поскольку сейчас я не имела возможности придирчиво выбирать себе еду по вкусу, я снова прижалась губами к источнику пропитания, но на этот раз пила уже более аккуратно и размеренно. Кровь проникала в мое горло, обволакивая защитным слоем все внутренние органы, впитываясь в меня изнутри. Я чувствовала, как медленно уходит тяжесть из моего опустошенного тела. Через минуту я уже могла пошевелить рукой. Через пять – я судорожным движением вцепилась окрепшими руками в кувшин с живительной влагой…
- Хватит, - остановил все тот же голос, - я пока не хочу, чтобы она полностью восстанавливалась.
Скользкая питательная струйка окропила мои губы последними каплями, и кувшин исчез из моих покорно разжавшихся рук. Это ничего, я давно привыкла к малым дозам. Мне не так много надо, чтобы воскреснуть. Я открыла глаза и, почувствовав возможность управлять своим телом, вскочила. Бедная обстановка, тусклый камин, потрескавшийся лак мебели – где-то я уже это видела.
- Где он? – мой голос звучал отчаянно и зло, неужели надо будет заново учиться контролировать себя?
- Через два дома отсюда, - обладателем грубого знакомого голоса оказался не кто иной как Сэт Клируотер. Ах вот, откуда этот мерзкий запах. Волки! А раньше мне нравилось, как они пахнут. Сэт сидел на стуле в центре комнаты и не торопился вставать с места, а только смотрел на меня снизу вверх спокойными, ничего не выражающими глазами. Вокруг сидело еще восемь незнакомых мне волков.
- Он в порядке? – удивительно, как быстро мне удалось справиться с дрожью в губах.
- Пока да.
Облегчение? Нет, опять подвох!
- Что это значит, Сэт?
- Я пока не знаю, Бэллз… - уклончиво ответил он.
Его лицо погрустнело. Я же наоборот невольно улыбнулась этому имени, которым он меня назвал. Имя из прошлого. Так называл меня Джейк, когда я еще была человеком. Стоп. Я огляделась. Нет, первое ощущение не обмануло меня: я действительно бывала в этом доме раньше, и не раз. Мы находились в гостиной Блэков.
- Джейк, - машинально произнесла я.
В памяти всплыло распластанное по земле кроваво-буро-рыжее тело волка. Он…
- Мы не успели его спасти.
Голос Сэта был бесцветным. В нем не было ни боли, ни сожаления, но я была уверена в том, что все это равнодушие – всего лишь фальшь, игра, шоу, разыгранное передо мной в попытке победить воспоминания.
Джейк умер.
- Но почему тогда я жива! - сорвавшись на скрипящий шепот, вскрикнула я.
- Сядь, пожалуйста, - сказал Сэт, кивнув на диван, и ласково добавил: - Бэлла. Нам же нужно поговорить, как думаешь?
- Да, конечно, - я села и окинула взглядом расположившихся вокруг него волков. – Только пусть они выйдут.
- Ты же знаешь, они все равно все узнают, - улыбнулся он.
- Пусть они выйдут, - повторила я настойчиво, - пусть они ничего слышат, пока мы будем говорить.
При этих моих словах волки вскочили и придвинулись ближе к Сэту. Даже сейчас, когда они были в человеческом обличии, я видела, какой дикой яростью загорелись их широкие звериные зрачки. Сэт остановил их, подняв руку.
- Не надо, я доверяю ей. Выйдете, если она так хочет. Пойдите заодно посмотрите, не очнулся ли наш второй гость. Со мной ведь ничего не случится.
Последняя фраза была адресована мне. Я отрывисто кивнула. «Он жив!», мелькнуло в голове.
Я сидела в бывшем доме моего бывшего лучшего друга Джейкоба Блэка на его бывшем диване. Напротив меня, окруженный полем моего щита, сидел, скрестив ноги, его бывший друг и молча наблюдал за мной. За окном шумела живая весенняя листва. Ее запах скрашивал паршивый аромат моего собеседника. Я первая нарушила повисшую между нами беззвучную паузу:
- Теперь ты альфа?
- Да.
Пауза.
- А Сэм?
- Видела Кевина? Это его сын. Их с Эмили.
Я боялась задавать важные вопросы и поэтому продолжила вполне невинный разговор о Сэме.
- Они живы? Сколько им?
- 89. Он подождал, пока Эмили исполнится 25 и перестал изменяться.
Прямо как мне, подумала я.
- А где они?
- Бэлла, - Сэт посмотрел на меня серьезно и внимательно. – Я не могу рисковать. Мне нужно понять, кто ты.
Кто я… Как мне сказать тебе, кто я, Сэт? Убийца? Бессердечная хладнокровная машина для уничтожения вампиров? Так я могла бы ответить ему, спроси он меня об этом неделю назад, но сейчас… Кстати, на счет сейчас.
- Сколько я уже здесь? – взволнованно спросила я.
- Ты была без сознания восемь часов.
Так, значит, из меня выкачали около трех литров крови. Да уж, Джейн потрудилась на славу. Если Эдвард – я переждала сладкую дрожь от звука его имени – если он еще не пришел в себя, значит, ему досталось больше, чем мне. Я не смогла выполнить обещание, данное Элис.
- Черт, я не справилась…
- С чем, Бэллз? С чем ты не справилась? – Сэт плохо контролировал себя, его голос поднимался вместе с нетерпеливой искоркой в глазах. – Кто ты? – повторил он еще громче.
- Я вампир. Что ты еще хочешь знать? – прорычала я, мгновенно закрываясь, и неосознанно укрепила щит.
- Да знаю я, что ты вампир, - примирительно сказал Сэт, быстро успокоившись. – Я же чувствую твой запах, когда ты не нервничаешь, и, поверь, он раздражает меня не меньше, чем тебя – мой.
Я усмехнулась, поморщившись.
- Но, Бэлла, - продолжал он серьезнее, - мы видели твою кровь, слышали ее запах – и не почувствовали в тебе ничего человеческого. Я имею в виду, - он замялся, - мы решили, что ты не… не питаешься людьми.
Я смотрела на него и ждала, куда приведут его рассуждения.
- Но только что, - Сэт опустил глаза, - мы дали тебе глотнуть крови местного оленя, но ты повела себя так, как будто никогда раньше не пробовала ничего подобного.
- Это так, я никогда не пила кровь животных.
- Значит, ты все-таки убиваешь людей.
Это был не вопрос. Слова Сэта звучали утвердительно и печально.
Стоило ли ему знать правду? Но ведь, по сути, мы с волками занимались одним и тем же: истребляли вампиров, которые убивали людей.
- Сэт. Я никогда не пробовала человеческой крови. Как и животной, - сказала я с расстановкой.
Он поднял на меня удивленные глаза, и я увидела в них радость.
- Но как же ты живешь?
- Мы с тобой своего рода коллеги, - объяснила я. – Я пью кровь красноглазых.
- Тогда ты здесь дома, - просто сказал Сэт.
Я улыбнулась его словам, и он ответил на мою улыбку. Автоматическим движением он подал мне руку, а я, не колеблясь, протянула ему свою. Только когда наши ладони встретились, мы оба поняли невозможность и нелогичность этой ситуации: обжигающий холод соединился с ледяным жаром в неловком дружеском пожатии. Мы оба вздрогнули, но руки разъединили неспешно. Я закрыла на мгновение глаза и впустила Сэта внутрь своего щита. Потом, подумав немного, ослабила окружавшие нас защитные стены.
- Как ты это делаешь? – спросил он, втягивая носом воздух. – Не то что бы мне очень нравился твой запах, но теперь я снова тебя чувствую.
- Это мой щит.
- Объясни, - попросил он. – И почему Волтури пришли за тобой всей семьей. Объясни все по порядку. Твоя история началась раньше моей, поэтому ты первая, - заметил он, почувствовав, что я сомневаюсь.
Сэт был хорошим слушателем. Конечно, он не мог, как вампир, застыв, просидеть в неудобной позе добрый промежуток вечности. Но он, скорее, был как-то очень по-человечески хорошим слушателем. Живые реакции, сочувствие, понимание и терпеливое молчание – он давал мне все то, что мне было действительно нужно в этот момент. Ведь я в первый раз рассказывала кому-то свою невеселую историю. Целиком, со всеми подробностями. От начала и до конца. Теперь, когда я вновь обрела способность чувствовать, эмоции жгли меня с новорожденной силой, и я заново, по-другому переживала всю свою не такую уж и долгую вампирскую жизнь. Интересно, что бы я сказала, если бы тогда, ну, предположим, в тот день, когда я первый раз увидела Джейкоба, кто-нибудь предсказал мне, что через 72 года я буду в его доме рассказывать Сэту Клируотеру о том, скольких я убила за все эти годы. И мне будет 89, а Сэту – 85. Вампирша и оборотень, мы будем все такими же цветущими, а точнее, гораздо более цветущими, чем тогда, когда мы были школьниками. Мы будем сидеть на диване Джейка и говорить о том, как он рано умер: ведь ему только недавно исполнилось 87. Ох, как бы я посмеялась тогда над глупым шутником-предсказателем… Но сейчас мне почему-то было совсем не до смеха. В сухих вампирских глазах сгорали сухие вампирские слезы, а холодное сердце готово было вновь пуститься в бешеный бег от сотрясающих его недвижимых рыданий.
- …Потом я услышала его крик. Отчаянный и страшный. В точности, как тогда, - под конец я говорила совсем тихо. – Вот и все, дальше ты знаешь.
- Я не знаю, что сказать, - проговорил, помолчав, Сэт. – Я никогда не думал, что ты способна на такое. Даже не знаю, как к этому относиться. Наверное, ты все правильно сделала.
- А ты никак не относись, – предложила я. – Просто расскажи то, что знаешь, хорошо?
Мое состояние было уже близко к нормальному, если не считать того, что эмоции все еще не хотели меня отпускать. А вот Сэт, казалось, не мог придти в себя и не чувствовал себя готовым к монологу.
- Давай, теперь твоя очередь, - подбодрила я его.
Я поймала его взгляд, и он улыбнулся:
- Только не надо внушений, талантище, я сам справлюсь!
- Конечно.
С ним было поразительно легко говорить о тяжелом.
- Я не так уж много могу рассказать, - начал Сэт. – Наша резервация, по сравнению с твоей жизнью – просто оздоровительный санаторий. Но кое-что все же случалось.
Когда Сэм узнал, что Джейк предал вас, он собрал всех волков. Решение было почти единогласным. Невиданное дело: наверное, это был первый раз за всю нашу историю, когда оборотня изгоняли из стаи за то, что из-за него погибли вампиры. За изгнание высказались все, кроме Леи, но ей пришлось признать мнение большинства и, конечно же, согласиться с решением Сэма. С тех пор как Джейк официально перестал быть членом стаи, мы больше не были связаны с ним ментально. Последнее, что мы слышали – это его прощальные слова, звенящие в наших головах финальным аккордом. Он говорил, что уходит служить вампирам, потому что теперь у него нет другого выбора. С тех пор - тишина.
Билли Блэк умер от инфаркта почти сразу после получения известия об изгнании сына.
Каллены покинули Форкс на следующий день после… твоей смерти. И мы прекрасно понимали, что они не вернутся сюда, а если и вернутся, то будет уже слишком поздно. Без них мы должны были скоро потерять свою недавно обретенную сущность и стать простыми полувзрослыми детьми, не нашедшими своего места в жизни, гниющими, разъедаемыми своим потерянным прошлым. Я не говорю, что мы не пытались найти выход из этой ситуации. Мы пытались. Мы даже присвоили себе дом Блэков под предлогом, что нам необходимо место для обсуждения наших дел. Этот дом действительно стал для нас чем-то вроде штаба. Здесь мы устраивали собрания, которые, однако, в первое время заключались только в том, что мы все напивались и сцеплялись между собой, не зная, куда девать накопившуюся негативную энергию. После того, как в одной из таких разборок погиб Пол, Сэм понял, что дальше так продолжаться не может. Он надолго ушел в леса. Он ушел так далеко, что мы уже не могли слышать его мысли. Мы думали, что он ушел насовсем. Эмили злилась, плакала, но она была единственной, кто верил в него. Она одна верила, что он обязательно вернется домой.
И он вернулся. Его не было полтора месяца. Зимой в конце января мы услышали его голос в своих мыслях. Он был спокоен, он не помнил обид и разочарований. Он сказал, что нашел решение и будет ждать нас в доме Блэков следующей ночью. Я всегда уважал Сэма, но никогда не считал его гением. А ведь он оказался гением. Все это время он был на Аляске и вел переговоры с семьей желтоглазой вампирши Тани. Ну, ты должна ее знать. Сначала он пытался выяснить у нее, где найти Калленов, но она либо действительно не знала этого, либо просто не хотела говорить. Тогда Сэм решил попробовать договориться с ней и ее семьей. Вампирша оказалась не очень сговорчива. Сэму пришлось долго и в подробностях расписывать, почему ей тоже будет полезно иметь на своей стороне полтора десятка оборотней. В результате они все-таки пришли к соглашению и заключили бессрочный договор.
Согласно договору, раз в двадцать лет мы имеем право присылать в окрестности Денали партию вошедших в должный возраст потенциальных оборотней с семьями. Они имеют право жить там не более одного года не менее чем в десяти милях от дома Тани. Этого времени и расстояния вполне хватает, чтобы в ребятах успели проснуться волки. После этого они возвращаются в резервацию. Вне близости вампиров при регулярной трансформации мы можем оставаться оборотнями в течение 25 лет. Границей активности одного поколения были выбраны 20 лет, чтобы у нас оставался запас на случай, если опасность придется на конец срока или же война затянется. Семья Тани, согласно договору, не должна препятствовать формированию и развитию волков, а мы, в свою очередь, обязуемся поддерживать желтоглазых вампиров в их конфликтах с Волтури и другими красноглазыми. Таким образом, мы получили возможность сохранять и свои силы и одновременно заручились поддержкой влиятельной вампирской семьи. Неплохо придумано, а? Ах да, совсем забыл: договор будет считается недействительным, если одна из сторон нарушит хотя бы одно из его условий, или если кто-нибудь из семьи Тани убьет человека.
И еще мы имеем право на одного постоянного лидера, приемника на случай его смерти и опекуна молодых оборотней.
Сэт остановился, задумавшись, будто вспомнил что-то давно забытое.
- Насколько я понимаю, ты и есть этот постоянный лидер? - догадалась я. – А как же Сэм?
- Да, я лидер, - вздохнул он. – А Сэм… После всей той боли, которую он принес Эмили, он не смог бросить ее. Он еще продолжал быть частью стаи, пока, как я говорил, ей не исполнилось 25. Но альфой он перестал быть сразу после того собрания.
- А твой преемник? Кевин? – предположила я.
- Опять угадала.
- А опекун?
- Опекунша, - поправил Сэм.
Ну конечно, ей-то точно было нечего терять.
- Леа?
Он кивнул.
- Она сейчас с остальными где-то на западе. Там спокойнее. Когда мы узнали об опасности, мы срочно эвакуировали всех. Сейчас здесь только волки. И вампиры, - добавил он, улыбаясь.
- Когда это случилось? – спросила я, помедлив.
- Вчера ночью, - ответил он, правило интерпретировав мое "это".
- Понятно, - пролепетала я.
Вот, наконец, мы и добрались до той части разговора, которой я больше всего боялась. Я опустила глаза, успокаивая стук в холодных висках.
- Но ведь это далеко не все, что ты хотела знать, - тихо констатировал Сэт.
Уловив опасные нервные движения моих мыслей, щит вновь заключил меня в свою надежную капсулу.
- Не надо. Не замыкайся, - попросил Сэт.
- Извини, - я избавилась от защиты и теперь смотрела на него, не зная, о чем спросить. Наконец я решилась на нейтральный вопрос: - Как вы узнали об опасности?
Сэт понял, о чем я в действительности спрашивала, вздохнув, продолжил свой рассказ.
- Все это было очень быстро, неожиданно. Кевин был в городе. Я услышал, как он почуял близкое присутствие вампиров. Их было много, и они двигались очень быстро. Я сразу же приказал Лее уводить всех. Потом я и остальные волки оставили резервацию и отправились в город. Нашим запахом здесь никого не удивишь, поэтому, я думаю, вампиры не обратили на нас особого внимания. Я отправил волков осмотреть дом Свонов, дом Калленов и еще несколько мест. Сам я решил последовать за вампирами. Какого же было мое удивление, когда, среди прочих запахов, я разобрал три знакомых – Эдварда, Джейкоба и еще кого-то, чей запах я запомнил еще с той ночи – ночи пиршества Волтури семьдесят лет назад.
- Джейн, - прошептала я с ненавистью.
- Да, наверное, - Сэт качнул головой и печально усмехнулся. - Мне понадобилось меньше секунды, чтобы понять, что они направляются к тому же самому месту. Я хотел связаться с Джейкобом – для этого мне достаточно было принять его обратно в стаю – но я знал, что тогда он услышит все наши мысли. Это было слишком рискованно. А что если он сдаст нас этим Волтури? Что если расскажет о том, где наши родные, где наши дети? И тогда я задал себе вопрос: что могло объединить двух злейших врагов, Эдварда и Джейкоба? Что могло заставить их пойти наперекор всем своим принципам? Ответ пришел незамедлительно: Бэлла. Я не верил, что они могли искренно и беззаветно служить жестоким монстрам, убившим Бэллу.
Не раздумывая больше, я позвал Джейка. Он ждал этого. Его мысли были спутанными. Он не понимал, зачем Джейн понадобилось привозить сюда всю свою семью, включая тех, кто никогда не выходил за пределы замка. Ведь речь, по ее словам, шла всего лишь об «одной ничтожной воображале, которая действует ей на нервы». На всякий случай он просил нас не соваться. Конечно, я не собирался выполнять такую идиотскую просьбу. Я собрал волков около дома Калленов, и теперь мы только ждали момента. Когда Джейк увидел ее… тебя, его мысли еще больше смешались. В них уже почти не было ни информации, ни внятных идей. «Должно быть, красавица», услышали мы. Мы отмахнулись от не ко времени пришедшим ему на ум фантазиям, но вдруг услышали четкое и надрывное: «Бэлла!» Когда он внутренне кричал это, его мысли разрывались в настоящие фейерверки эмоций, а переживания заглушали своей силой весь остальной мир. Мы даже не слышали голосов друг друга за его криком. Чувства, воспоминания, боль, несколько насыщенных вампирских секунд – и мы были повторно оглушены, теперь уже тишиной, отчетливо исходившей из сознания Джейка. Мы прислушались, но его не было слышно, зато через секунду над лесом раздался нечеловечески сильный крик, вопль отчаянной агонии.
- Эдвард, - я не поняла, произнесла я его имя или же просто подумала.
- Мы побежали на крик. Их было шестеро, нас – десять. Я не помню, чтобы мне когда-нибудь еще было так трудно, как вчера. Я никогда до этого не осознавал, насколько близко я нахожусь от смерти. Она совсем рядом, только сделай шаг – и уже не выберешься из ее грязных лап. Они были сильны, эти вампиры. Неимоверно сильны, Бэллз. Все отборные крепкие твари с кровавыми глазами. Но нам удалось победить. Я не знаю, как и почему, я только знаю, что мы сделали гораздо больше, чем было в наших силах, - я видела, как Сэта начинает одолевать злоба, или же он просто устал с ней бороться. – Я потерял двух молодых волков. И Джейка, - его голос был близок к взрыву. – В ту ночь мы сожгли на поляне восемь проклятых трупов. А эта девчонка… Сущий дьявол. Сбежала! – диван Джейкоба проломился под кулаком Сэта.
Теперь мы сидели на полу около разломанной кровати. Сэт глазами, полными ненависти, вырисовывал гладкие линии на противоположной стене в реденьких обоях. А я сидела неподвижно, сложим руки на коленях, и ждала, когда пройдет эта внутренняя истерика. Теперь, мне казалось, он винил во всем меня. И у меня оставался один вопрос, чтобы выяснить это, но я почему-то никак не могла решить, в какой форме его лучше задать.
- Спасибо, Сэт, - проговорила я, коснувшись его горячей ладони.
- Мы просто выполняли условия договора, - жестко сказал он, отдернув руку.
- Это и есть причина?
Он не ответил.
- Сэт. Это важно. Почему вы не оставили нас там?
Я не отводила от него глаз, не давая расслабиться. Пару раз я чуть было не воспользовалась своей способностью убеждать, но оба раза вовремя вспоминала, что так я точно не получу искреннего ответа.
- Потому что Джейкоб любил тебя.
Так, это уже намного лучше, но все еще не совсем правда. Наконец, он поднял на меня покрасневшие глаза и, трудно выдыхая слова, добавил:
- Потому что я и так уже потерял достаточно друзей.
Я благодарно улыбнулась: это была настоящая правда.
Я хотела еще спросить про Эдварда, но тут в дверь постучали. Мы неуловимо быстро вскочили, оба почувствовав, чистый струящийся запах, проникающий в комнату из-за двери. Запах ночного дождя.