- Парни, уходите все отсюда, я сама за ней присмотрю, - услышала я женский голос. Приоткрыв пылающие веки, увидела склонившуюся надо мной Эсми. Она провела показавшейся ледяной рукой по моему лицу. До того, как провалиться в очередной тур тошнотворной горячечной полуяви, я разглядела в ее глазах неподдельную заботу. Удивляться ничему сил не осталось. Пожалуй, так плохо мне никогда в жизни не было. По ощущениям я находилась посреди выжженной пустыни, в глаза слепило беспощадное солнце, легкие обжигал раскаленный воздух, а ноги при этом засунули в бочку со льдом. И конца этому не будет никогда…
Эсми дежурила у моей постели. Временами я замечала Карлайла, который то и дело развлекался тем, что повелевал шприцами с неизвестными препаратами. Это не маньяки, а общество Красного креста какое-то.
Но все в этой жизни имеет свойство заканчиваться. Я открыла глаза с ощущением, что пустыня осталась в прошлом. Тело было охвачено приятной прохладой.
- Как ты, деточка? – спросила Эсми.
Деточка?
Какие у нее поразительно добрые глаза. И как она при этом может быть частью этой мафии? Мысли в голове смотались в тугой клубок. С одной стороны я понимала, что такая трогательная забота могла быть вызвана исключительно желанием сохранить в тайне страшные секреты семьи. С другой… Так притворяться? Возникали сомнения.
- Нормально, - пробормотала я.
И тут Эсми неожиданно выбежала из комнаты так быстро, что ее силуэт смазался. Так, Изи, кажется, с «нормально» ты погорячилась. Это смахивает на галлюцинацию. Женщина вернулась с чашкой теплого чая и тарелкой с бульоном. Я готова была разрыдаться при виде такой заботы. От охватившей меня слабости ложка едва держалась в руках. Эсми так трогательно помогала мне, что, ей-Богу, по щеке скатилась слеза умиления. Она вдруг напомнила мне маму. Что-то я совсем расклеилась. Это все из-за болезни, такая сентиментальность обычно мне чужда.
- Спасибо, - прошептала я, чувствуя благодарность к этой женщине со странными глазами и еще более странной семьей.
- Ты главное выздоравливай, - негромко ответила она мелодичным голосом. – Чего бы тебе хотелось?
- Мне бы в душ… - на текущий момент это было моим основным желанием. Проведя рукой по волосам, я убедилась, что от пота они превратились в свалянный войлок. Невероятно хотелось смыть с себя зацепившиеся за кожу песчинки безжалостной пустыни, сжигавшей мое тело несколько дней подряд.
- Я помогу тебе, - кивнула Эсми.
Я выбралась из постели. От слабости дрожали колени, но в целом мне определенно было лучше.
- Ты справишься сама? – с сомнением спросила Эсми, оставляя меня у душевой кабинки. Я решительно кивнула, намереваясь показать, что уже могу быть вполне самостоятельной.
- Я пока сменю постель, - сказала Эсми и вышла из ванной, выдав мне чистую пижаму. Мне опять показалось, что она двигается быстрее, чем это делают нормальные люди. Ладно, спишем все на воспаленный мозг.
Вода все-таки творит чудеса. Теплые струи быстро приводили в чувство, я почувствовала себя значительно бодрее. Но рановато обрадовалась. Наклонившись за упавшим полотенцем, от головокружения я чуть было не рухнула на плитку, но Эсми успела меня поддержать и проводила в постель.
- Эсми, но вы же не такая, как они, - сказала я, с облегчением откинувшись на подушку.
- В смысле? – удивилась она.
- Вы не можете быть плохой… - ох, боюсь, прозвучало это совершенно по-детски.
- А ты все еще считаешь нас нелюдями? – с грустной улыбкой спросила Эсми.
Я в ответ промолчала, глядя в глаза этой определенно великодушной и доброй женщине. У меня язык не повернулся сказать ей все, что я думаю о тех, кто безжалостно обрывает жизни невинных людей, подводя это под свою извращенную психологию.
- Ты лучше поспи, - посерьезнев, предложила Эсми и вышла из комнаты. Она все правильно поняла. А я от того, что расстроила ее, почему-то почувствовала себя дрянью.
И все равно это ничего не меняет. Я ни за что не смогу спустить с рук все эти убийства. Виновные должны понести наказание. К тому же, если из-за моей бездеятельности умрет еще кто-то… Этого нельзя допустить. Жаль, что я здесь застряла на неопределенное время. В нынешнем состоянии удрать точно не получится. И еще неизвестно, как долго я буду набираться сил.
Через несколько часов пришел Карлайл. Он с деловитым видом осмотрел меня, проверил пульс, померил температуру и остался доволен.
- Отлично, ты выздоравливаешь, - улыбнувшись, сказал доктор. – Признаюсь, твое состояние немало меня обеспокоило. Никак не удавалось сбить температуру.
- И как долго я провалялась?
- Неделю.
- Ох ничего себе! И какое сегодня число? – невольно вырвалось у меня.
- Уже двадцать второе декабря, - ответил Карлайл и ушел, обойдясь на сегодня без допросов и уговоров.
Впрочем, и на следующий день пыток беседами он не устраивал. Эсми, молчаливая и заботливая, отпаивала меня чаем и бульонами. Мне было сложно смотреть ей в глаза. Ближе к вечеру, оставшись в одиночестве, я дошла до зеркала в ванной. Вид у меня был чудовищный. Бледная, исхудавшая, с синяками под глазами, в которых я обнаружила весьма тоскливое выражение. Кашель по-прежнему душил, не давая толком вздохнуть.
Я подошла к окну, чтобы хоть полюбоваться на вожделенную свободу. Форкс застрял в осени. По всей видимости, зима здесь была только в ночь моего злополучного побега. Еловые лапы и сосновые ветки были придавлены влагой, по подоконнику негромко барабанил дождь. За окном мне почудилось движение. Человеческая фигура с категорически нечеловеческой скоростью промелькнула и исчезла под деревьями. Померещилось? Я приподняла окно, чтобы рассмотреть получше.
- Только не говори, что опять собираешься бежать, - послышался за спиной насмешливый голос. Обернувшись, я увидела мерзавца Эдварда, который с надменным видом привалился к стене.
- Два раза бомба в одну воронку не падает, - ухмыльнулась я. – И с чего ты взял?
- Услышал звук открывающегося окна и решил проверить, - заявил Каллен, глядя на меня такими холодными глазами, что в них, казалось, плавали льдинки.
- Расслабься, сегодня точно не сбегу, - отрезала я и забралась в кровать. Каллен демонстративно опустил окно и закрыл его на защелку.
- Эй, а какого черта ты изображал мать Терезу? Рука на лбу – так мило, – ехидно осведомилась я.
- Побоялся, что ты дуба врежешь, и мы не узнаем всей правды, - процедил сквозь зубы Эдвард. О, ну отлично. Хоть один признался в своих истинных мотивах.
- Учти, я слежу за тобой, дальше ближайшего ряда деревьев ты убежать не успеешь, - заявил Каллен, закрывая за собой дверь.
Ну это ты оптимист, мерзавец. Боюсь, до этого ряда я и не дойду. Сегодня. Через недельку точно дойду. И даже дальше. С этой злобной мыслью я и уснула.
На следующий день Карлайл обрадовал, что мое состояние улучшается семимильными шагами. Это я и сама чувствовала, хотя до того, чтобы пробежать марафон, была далека, как пингвины до Красного моря.
Лежа в кровати, я вспомнила о том, что сегодня канун Рождества. Даже если ты уже повзрослел и давно не веришь в Санта-Клауса, этот праздник дарит пусть мимолетную, но очень твердую веру в чудо. Быть может, даже в волшебство. В эти дни, пожалуй, не удивишься, увидев в небе рождественского оленя. И хочется, чертовски хочется целоваться под омелой, загадывать желание на первую звезду, бежать с утра распаковывать подарки, заботливо сложенные кем-то под елкой. Вот только… За несколько дней до Рождества много лет назад умерла мама. С тех пор веселые дни, пахнущие шоколадом, приобрели тончайший привкус горечи…
- Изабелла, ты в состоянии спуститься вниз? – мои мысли ближе к вечеру оборвал Карлайл, тихо вошедший в комнату. Я вздрогнула от неожиданности.
- Думаю, да. Вот только зачем?
- Сегодня все-таки Рождество, - улыбнулся он.
Да уж. А маньяки тоже сентиментальны, подумала я, спусткаясь на первый этаж. Закутавшись в плед, я так и пришла в пижаме.
Удивительное семейство украсило дом по высшему разряду. В центре огромной гостиной-столовой возвышалась ель. Цветовая гамма игрушек и гирлянд на ней была выдержана с таким вкусом, что я невольно восхитилась талантом автора этой красоты. То тут, то там в, казалось бы, творческом беспорядке были развешены игрушки и украшения. Но этот беспорядок был тщательно продуман.
Праздничного ужина на столе я не обнаружила. Карлайл предложил мне устроиться на диване, а Эсми принесла чашку горячего шоколада. Остальные Каллены расселись, кто где. Обстановка, несмотря на антураж, была не сказать, чтобы очень праздничной. В помещении незримо витала напряженность и подозрительность. Розали замерла на стуле у стола с таким выражением лица, как будто только ей засунули за шиворот омерзительную лягушку. Джаспер застыл у стены с видом скорбной статуи руки неизвестного мастера. Эдвард то и дело пронзал меня ледяным взглядом…
- Кто автор этой красоты? – спросила я, пытаясь хоть слегка разрядить обстановку.
- Я! – просияла Элис и протанцевала ближе ко мне. – Тебе нравится?
- Очень. Стильно и изящно!
- Вот видите! – показала на меня пальцем Элис, скорчив гневную гримасу. – Нравится! А вы мне все «не надо» и «не надо»!
Эммет громогласно захохотал.
- Разве кто-то может тебя остановить, - улыбнулся Эдвард. Нет, ему это определенно идет. Натолкнувшись на мой взгляд, мерзавец вновь помрачнел.
Сидя в этой гостиной с чашкой дымящегося напитка в руках, я поняла, как странно выгляжу. Кому нужен этот маскарад? Мы все прекрасно понимаем, что мое присутствие для этой семьи, как кость в горле… Как, впрочем, и их присутствие для меня.
- Может, я пойду наверх? – нахмурилась я. – Не хочу мешать вашему празднику.
- Да какой уж тут праздник, - буркнула Розали.
- Вот и я об этом, - прошептала я, почувствовав себя вдруг ужасно одинокой в полной комнате людей. Которые являются убийцами по сути и гуманистами, если судить по обращению со мной. Это несоответствие восприятий скручивало мой бедный мозг в баранку.
- Изи, постой, - сказал Карлайл, видя, что я намерена подняться с дивана. – Нужно поговорить.
Так и знала. Этот рождественский вечер – лишь декорации для того, чтобы заставить меня поверить в доброжелательность семьи маньяков. От этого мне стало совсем горько. Изи, да что с тобой? Я расклеиваюсь, как старый башмак.
- О чем, Карлайл? Зачем? – пытаясь собраться, с вызовом спросила я.
Добрый доктор-психопат присел напротив меня в кресло и проникновенно заговорил:
- Я обдумал все, о чем мы говорили за этой время. И у меня есть подозрение, что мы все же друг друга недопонимаем. Ты умная девушка, и я не верю, что ты на самом деле считаешь нас нечистью, обязанной исчезнуть с лица земли. Уверен, ты чего-то о нас недопоняла.
Опять. Сейчас начнется обычный круговорот лживых слов. Я открыла было рот, чтобы привычно отнекиваться в стремлении не злить маньяков. Но вдруг обида, злость и недопустимая, давно уничтоженная жалость к себе вскипели внутри, удушливой волной застя здравый смысл.
От возмущения меня одолел приступ кашля. Довольно быстро справившись с ним, я, четко произнося слова, выдала речь, которая давно уже просилась наружу, застревая в глотке.
- Карлайл, я все прекрасно о вас поняла. Вы – больной человек, поверили в то, что являетесь вампиром. И убедили в этом своих детей, подозреваю, что накачивая их психотропными препаратами, благо доступ к ним имеете свободный. Для того, чтобы удовлетворять свои извращенные наклонности, вы убили десятки людей и выкачали из них кровь. Я делала вид, что верю в сказки о вампирах, чтобы вас не злить, ведь дразнить психически нездоровых людей очень опасно. А мне хотелось выбраться отсюда живой. Но молчать я больше не стану. И можете делать со мной, что хотите.
Закончив пламенную тираду, я почувствовала, как заколотилось сердце. Бешеный стук его отдавался в висках. Ну все. Теперь мне точно конец. Но что поделать, если любовь к правде у меня, по всей видимости, стоит на позицию выше, нежели любовь к жизни. И гордиться тут нечем, глупость – не основание для гордости.
Я внимательно следила за реакцией Калленов. А она оказалась шокирующей, хоть мне и казалось, что я готова ко всему.
Карлайл, сидевший напротив меня, от удивления перестал дышать. Оглядев остальных, я убедилась, что они тоже пребывают в подозрительном недоумении. И тут Эммет опять захохотал. Он уронил голову на стол и издавал хрюкающие звуки. Вслед за ним засмеялись Элис и Розали. Джаспер покрутил пальцем у виска, Эдвард хохотнул и повторил его жест. Эсми была спокойна, лишь мягкая улыбка осветила ее лицо. Переведя взгляд обратно на Карлайла, я увидела улыбку и на его лице. Теперь пришла моя очередь делать удивленное лицо. И что? Набрасываться на меня с топором никто не собирается? Что за нездоровое веселье?
- А я тебе говорил, между прочим, что она точно себе надумала что-то не то, - ехидным тоном произнес Эдвард.
- Изи, теперь твоя реакция становится совершенно понятна, - мягко произнес Карлайл. – Понимаешь, мы на самом деле вампиры, как бы странно это не звучало. Мы думали, что ты поняла это еще там, на поляне. Но, видимо, ты пришла позже и не увидела главного.
- Позже чего? Не увидела чего? – все, теперь я совсем ничего не понимаю. Уж точно не этого я ожидала после своего героического и глупого признания.
- Не увидела, как мы расправляемся с кочевыми вампирами. Поверь, у тебя бы не осталось сомнений, - продолжил старший Каллен. – Как же я недальновиден. Ведь мне сразу показалось подозрительным, что ты догадалась о нашей истинной сущности, а не попыталась представить нас кем-то вроде суперменов или других героев фантастических фильмов.
- Я их не смотрю, - зачем-то ляпнула я. Карлайл сделал вид, что не заметил.
- Так вот, моя вина, что я не придал этому значения, уж слишком уверена ты была в своей правоте. И чересчур спокойно отреагировала на рассказ об истории нашей семьи. Вот я и решил, что ты действительно все знаешь…
- Карлайл, простите, но я на самом деле не смотрю фантастику, поэтому не верю в вампиров! На всякий случай заявляю, что и в оборотней тоже!
- Черт возьми, откуда ты взялась такая на нашу голову! – вдруг взорвался Эдвард. – И как тебе доказать, спрашивается? Быть может, выпить тебя без остатка, а?
С этими словами мерзавец метнулся ко мне и приблизил свое лицо к моему, страшно оскалившись. Псих!
- Эдвард, не нужно, - твердо сказал Карлайл. Нервный сынишка спрятал ровные зубы, отошел на пару шагов и отвернулся.
- Изи, мы действительно вампиры, - мелодично произнесла Элис. – Вот смотри, что мы умеем!
Девчонка вдруг рванула с места и стала… бесплотной тенью. Я не успевала увидеть ни единого ее движения, она просто появлялась в разных концах здоровенного помещения, будто возникая там ниоткуда.
Я смотрела на это, широко распахнув глаза. Мозг, казалось, онемел и отказывался верить в происходящее.
- Я тоже так умею! – радостно гаркнул Эммет и попытался повторить маневры Элис. Пару раз у него получилось, но затем Каллен врезался в перегородку, отделявшую кухонную зону и… снес ее к чертовой бабушке. Любой нормальный человек уже без сознания валялся бы после такого удара. А этому бугаю хоть бы что. Он стряхнул с себя щепки и следы штукатурки и развел руками.
- Врежешься в елку, прибью! – крикнула ему Элис.
Эммет, чудача, немедленно подошел к дереву и занес над ним руку. Автор рождественских украшений невесть каким образом в мгновение ока оказалась около него и врезала кулаком по занесенной руке. Звук раздался специфический – как если бы кто-то ударил камнем по камню. От соприкосновения человеческих рук такого звука не бывает…
- Изабелла, ты в порядке? – обеспокоенно спросил Карлайл. – Ты побледнела.
Да? Не побледнеешь тут, как же. До меня медленно стало доходить. Мозг переваривал информацию вяло и как-то неуверенно, как если бы сомневался, не отключиться ли ему сразу.
- Так вы что, на самом деле вампиры, что ли? – прошептала я, чувствуя, что голос отнимается вместе со здравым смыслом.
- Свершилось чудо! Кое-кто перестает тупить! – развеселился Джаспер, прижимая к себе за талию приструнившую Эммета Элис.
Карлайл бросил на него предостерегающий взгляд. Кажется, он всерьез опасается за мое психическое здоровье. И не зря.
- Да, - заботливо глядя на меня, произнес отец семейства.
- Вот, пощупай мою руку! Она же холодная, - радостно заявил Эммет, подсовывая мне ладонь. Я машинально дотронулась пальцами до его запястья, оно было значительно холоднее нормальной человеческой руки. Или это у меня опять температура? На всякий случай я положила свою ладонь на лоб, убедившись, что он не горячий.
Я уставилась на Карлайла, судорожно вспоминая все, что говорили мне Каллены до этого. Семнадцатый век… Обратил в вампиров, спасая от смерти… Людьми не питаемся…
Всем присутствующим здесь, получается, от ста до трехсот с лишним лет. Тинейджеры, тоже мне.
По мере того, как информация усваивалась в голове, там же возникала целая куча вопросов. Первым делом я поймала себя на том, что чувствую… облегчение. Они не маньяки и, возможно, даже не убийцы. И не психопаты. Подумаешь, вампиры. По сравнению со всем вышеперечисленным это мелочи жизни. Я что, действительно только что так подумала?! Сидя в комнате, полной вампиров, я пришла к выводу, что это мелочи?! Более того, я действительно поверила в то, что они вампиры? Но доказательства налицо.
Второй отчетливой мыслью скользнуло понимание: рассказ о вампирах был бы очень крутой сенсацией. Если бы… Кто мне поверит, а? Сдадут в психушку – и привет. Впрочем, это нужно еще обдумать.
У меня была масса вопросов! Я подскочила, собираясь задать их все и сразу или же по очереди. Но движение, по-видимому, было излишне резким. А, быть может, мозг все же решил передохнуть. Меня немедленно скрутил жестокий приступ кашля, а следом закружилась голова, и зрение отключила подло подкравшаяся темная пелена…