Нести вахту больше не было смысла, и мы все медленно стали возвращаться к привычной жизни. Правда это самое возвращение началось с того, что в комнату Лили и Луки была установлена звукоизоляция. Порой, слыша их стоны, мне было жутко стыдно перед Торнами. Ну а первый день в школе, как и в начале года, был незабываемый. Целая толпа болеющих ветрянкой выздоровела. Если сказать, что нас избегали, значит, ничего не сказать – от нас шарахались, как будто мы проказой больны. А что творилось в столовой, когда мы туда пришли. Больше всего шепоток подростков и их взгляды веселили Луку, Эммета и Эрика. Все остальные предпочитали бы их игнорировать, если бы не Эмм с чувством пересказывающий все, что слышал. Когда к нему присоединилась Лили, то мне захотелось попытаться повеситься на ближайшей елке. Но зато это всех развеселило и напряжение, окутывающее нашу компанию, постепенно исчезло. Но только меня нервировал тот взгляд, которым Эдвард прожигал Элизу. Моя племянница от него не отставала, если бы взглядом можно было сжечь, то Эд давно бы уже превратился в головешку. Когда запас моего терпения стал исчезать, Эрик умудрился пнуть Эдварда.
- Смотри в какую-нибудь другую сторону, нечесаный ты наш, - растянувшись в милом оскале, протянул он.
- А то что? – насмешливо спросил Эдвард, смотря на парня.
- А то я оторву тебя голову… ну или что-нибудь еще… пониже, - не менее очаровательно, чем Эрик, улыбнувшись, прояснила ситуацию я. Тут же волна спокойствия охватила нас всех. Лили фыркнула и, хлопнув в ладоши, подхватила Луку и Элизу, отправившись на урок. Я не очень любила философию, поэтому шла к кабинету неторопливо, очень надеясь опоздать, тогда учитель выгнал бы меня с занятия. Джаспер пробежал мимо меня торопясь на свое занятие, но все же я успела почувствовать, как на долю секунды его рука коснулась меня. Засунув руку в карман, я извлекла небольшой листок бумаги.

Белла Свон… Белла… Свон… Взгляд блуждал по окружающему меня пространству, ни за что не зацепляясь. Как он узнал? Пересилив ступор, я быстрым шагом вышла из школы. Сейчас, мне лучше быть где-нибудь подальше от людей. Положив вещи в машину, я скрылась в лесу. Краем рассудка понимая, что на территорию квилетов Каллены не посмеют зайти, я оказалась на скале, с которой однажды прыгала. Где я совершила ошибку? Как Джасперу удалось узнать, кто я такая? Но ведь я хотела именно этого, почему же так страшно?
С громким шумом волны разбивались о камни – это было как стук моего сердца. Я настолько сосредоточилась на нем, что совершенно упустила из виду, когда Джаспер сел рядом. Он молчаливо смотрел на меня, и я не отводила взгляд.
- Почему мы не смогли догадаться раньше, - хмыкнул он, сжав мою ладонь. – Ведь ты всегда была рядом, улыбалась и грустила в унисон с нами. Мы были так увлечены твоими поисками и разгадыванием загадки Элизы, что упустили из виду самое важное. Тебя – терпеливо ожидающую, когда вся ересь пройдет, и мы догадаемся. Белла, хоть я и знаю, что ты слышала все, что мы сказали на твоей могиле, я все же хочу сказать тебе это, смотря в лицо. Прости меня, пожалуйста, мне следовало быть более сдержанным.
- Не надо, Джас, я давно простила. Как ты догадался?
- Когда ты стала часто убегать в лес на охоту, Элис прижала Лили к стенке и выспросила ее, что же ты натворила. Она рассказала ей, что ты знаешь вампира, что может извлечь чистую кровь вампира и как это болезненно. Я боялся, что ты можешь сорваться и следил за тобой. Когда вы с Эриком разговаривали на дереве, я хотел уйти, но любопытство пересилило, и я подслушал ваш разговор. Это все было сущей ерундой, для меня все не складывалось в единую картину, поэтому я последовал за тобой домой, подслушав и ваш разговор с Лили. Тогда все кусочки стали складываться воедино: твое странное настроение, то, что Элис показалась, что ей звонила Белла Свон по телефону. То, как ты читала письмо и взгляд, которым наградила Эдварда, когда он сказал про Изабеллу Торн. Честно говоря, когда я писал эту записку, то думал, что это все мне кажется, что я просто слишком сильно размечтался. Но когда Элис сказала мне, что ты убежала из школы и сидишь здесь, прочность моей мечты значительно увеличилась. А сейчас отринув все предрассудки на счет твоей внешности, я смог тебя узнать. Что случилось тогда, когда мы ушли, Белла?
- Мне было больно, Джаспер. В груди зияла огромная дыра, края, которой мне никак не удавалось сшить. Я походила на сомнамбулу: делала все чисто на автомате, лишь бы двигаться. По ночам мне снились кошмары, и я просыпалась от собственных криков. А потом мое безумие обрело голос… Эдварда. В минуты опасности он говорил со мной: убеждал не кататься на мотоцикле, не прыгать с уступов в воду, не гнать по мокрой дороге без фар. Он убеждал, а я делала, мне нужен был его голос. Хотя бы таким извращенным образом, но он был рядом со мной. Вы ушли от меня думая, что моя жизнь продолжится. Но с вашим исчезновением из моей жизни не исчезло ничего мистического. Виктория осталась, она стремилась меня убить. Оборотни мешали ей каждый раз, как я по своей глупости оказывалась близко. Однажды, они не успели. Вернее будет сказать, однажды, она изменила тактику. Она испортила тормоза моего пикапа и когда я возвращалась из Сиэтла домой, то попала в аварию. Это было действительно страшно: оказаться заблокированной в тесном металлическом пространстве, разогревающемся от огня. Чувствовать, как огонь лижет кожу, и слышать истошный рык Эдварда в своем сознании. Джейкоб вытащил меня из автомобиля, спас то, что от меня осталось. Когда бинты сняли, и я увидела себя в зеркале – мир рухнул. Я больше не хотела, чтобы вы вернулись ко мне, больше не хотела оставаться в Форксе, что связывал нас вместе. Я сбежала на юг и там встретила Луку, он обратил меня. Яд довольно специфически вылечил мои увечья, как ты можешь заметить.
- Почему ты не рассказала нам все в первый день? – тихо спросил он.
- А вы бы поверили вампирше, которую увидели впервые в жизни, что она та Белла, которую вы выбросили как испорченную игрушку?! Я сама не узнавала себя в зеркале, и вы меня не узнали, когда увидели впервые. Я имело право сомневаться, Джаспер, - горестно воскликнула я. Волна особо сильно ударилась об скалу и от этого звука, мы вздрогнули.
- Твоя могила всегда там была или…
- Это было отвратительно, Джаспер, видеть с какой надеждой и болью вы смотрите на Элизу. Вы выспросили у меня все, что я могла о ней знать: вы понадеялись, что ее мать – это я. Мне не хотелось, чтобы вы так думали. Хотела, чтобы вы знали правду, что Белла Свон умерла давным-давно, у нее не было детей, да и жизни у нее не было. Это было спонтанным решением, наконец, узаконить свою смерть. Спровоцировать ваше желание прийти на кладбище и узнать есть ли там моя могила. Том сказал, что вы боитесь туда зайти, и я просто решила подождать.
- А почему не сказала потом, когда узнала, что нам было больно и плохо без тебя? – Джаспер почти с укором посмотрел мне в глаза.
- Тогда я уже не понимала чего хочу. Я знала правду, видела вашу боль, но вы не видели моей. Это было эгоистично, я знаю, но вы должны были сами узнать кто я такая. Должны были, наконец, отринуть прошлое, которое нас всех тяготило, и жить будущим. Я все выстроила для этого – отрезала все концы, спали все мосты, а вы все равно остались там: в том чертовом лесу, и никак не хотели выйти. Пойми, Джаспер, та Белла Свон не умерла после вашего ухода, в ее душе еще теплилась надежда, что вы вернетесь. Но все сгорело в машине: надежды и девушка, которую вы помнили. Назад уже ничего не вернуть – нужно было жить дальше. Я пережила свою боль, думала, что пережила вашу. Но та чертова надежда в голосе Элис выбила меня из колеи. Я дала вам подсказку, даже сама ее прочитала, а вы все равно подумали на другую. Ты будешь меня обвинять в том, что я отступила, Джаспер? В том, что все сделала, чтобы вы меня увидели? – досада и раздражение, наконец, нашли путь на свободу. Я имела право злиться на них, даже на ненависть имела право - никто не мог у меня его забрать, как право быть счастливой однажды.
- Нет, ты права. Но забыть тебя, значило увериться в правильности того поступка. А все мы знали, что он был неверным. Что ты будешь делать теперь? – осторожно спросил Джас.
- Ничего, пусть время решит за нас. Помимо тебя, наверное, уже знает Элис. Вы можете сами решить, рассказывать остальным или нет, - безразлично произнесла я. После этого разговора все во мне выкипело - ничего не осталось. Хотелось действительно стать статуей, не имеющей чувств.
- Прости нас за все, Белла, - тихо пробормотал Джаспер, вставая.
- Не стоит так часто просить прощения, а то истинный его смысл потеряется, - прошептала я, оставшись одна.
Спустившись вниз к воде, я долго смотрела, как волны омывают берег. Почему-то хотелось снять обувь и почувствовать песок под ногами. Почувствовать хоть что-то, заполнить хоть чем-то пустующую душу. Пустующую так давно, что казалось она никогда не умела любить. Ей было это неподвластно: у нее это отобрали. Как бы она ни желала чужой ласки, она не находила ее. Ни в дерзости Уила, ни в робости Алека – ни в чем. Пустой сосуд не удавалось заполнить никому. Он просто был разбит однажды в мелкую крошку. Я так убеждала Джаспера, что оставила все позади, что совсем забыла, что и душа моя осталась там позади, вместе с ними в чертовом лесу.

Удар был сильным, воздух из груди вылетел, все смешалось перед глазами, реальной была только земля, к которой меня прижимали. Все произошло слишком быстро, град пощечин и ударов по плечам не давал сориентироваться и только тихие всхлипы и чертыханья говорили мне, что лучше терпеть и не сопротивляться. Нерешительно открыв глаза, я увидела своего обидчика: Элис сидела на мне верхом, наотмашь ударяя все, до чего могла дотянуться. Сквозь ее рыдания и рык, я не могла разобрать ни единого слова, что она бормотала. Но ни слова, ни удары не могли мне причинить больше боли, чем слезы стоящие в ее глазах. Выдохнувшись, она уткнулась головой в мое плечо. Казалось, земное притяжение в ту минуту стало в сотни раз больше – слишком уж медленно моя рука поднималась, чтобы обнять моего маленького эльфа. На свете нет ничего, с чем бы ни справился вампир. Ничего кроме собственной глупости и гордости.
- Чертова идиотка… наглая, нахальная курица… мнительная дура…. Почему? Почему ты так со мной поступила? – на языке вертелся язвительный вопрос в ответ, но я просто посильнее сжала ее в объятиях.
- Все теперь закончилось, Элис. Просто выскажи все, отчего горит твое сердце, если еще есть что сказать, - мне больше нечем было оправдываться, им тоже. Так почему же не двинуться вперед, наконец? Почему между нами всегда есть эта чертова пропасть, даже теперь, когда мы все одного вида.
- Пообещай мне, что больше никогда, слышишь НИКОГДА, не уйдешь от нас, - прожигая меня страдающим взглядом, быстро протараторила она.
- Я не уйду от вас, обещаю, - было так легко согласиться с ее предложением. Я не уйду от них теперь никогда, если они сами этого не захотят.
Элис все же еще пару раз стукнула меня для профилактики, прежде чем мы продолжили свой путь домой. Несмотря на то, что мы объяснились с ними, что все выяснили я, почему-то, не чувствовала облегчения. В груди и в мыслях была пустота: ни мечтаний, ни желаний - ничего. Я ощущала себя одной из старейшин, когда они узнали, что их дети умерли. Элис не отпускала моей руки, из-за чего её страстное желание рассказать всю правду семье, почти заполняло и меня. Почти - всегда есть что-то мешающее мне.
- Вот черт! – громкое восклицание и бейсбольный мячик, выбивший довольно дорогостоящее остекление в одной из комнат моего дома, заставило нас с Элис застыть на месте, так и не дойдя до дома.
- Не парься, Эрик, до того как Лили и Лука вернуться, мы вставим стекло. А уж Белла то тебе голову не открутит, - с сомнением протянул Эммет, рассматривающий сеть расползающихся трещин на стекле. Подняв мячик, упавший как раз перед нами, я силой запустила его обратно и застывшую фигуру Эммета.
- Хэй! – вряд ли удар был болезненным, но Эмм все равно злобно взглянул на нас, в полностью выбитое окно, потирая пятую точку.
- Устроим им взбучку, Элис, - устало произнесла я. Сейчас я больше всего хотела оказаться одна. Мне совершенно не хотелось видеть их реакцию на всю правду. Мне не хотелось ни радости, ни боли, ни удивления. Я хотела рыжего песка, и чтобы он никогда не уходил от меня в тот день.
- Ты ведь никуда не уйдешь? Ты ведь вернешься домой? – с опаской спросила Элис, протягивая мне руку, чтобы удержать сейчас, здесь, рядом с ней.
- Я ведь обещала, - а я сдерживаю свои обещания всегда. – Иди, не стоит так долго сдерживать в себе правду, а то она сведет тебя с ума, - как уже свела меня.

Ноги сами несли меня к единственному человеку, с которым я хотела поговорить. Но кто-то уже был на могиле Чарли. Остановившись в нерешительности, я смотрела, как этот кто-то двинулся вперед, подходя к статуе на моей могиле. Он стоял недвижимым пару секунд, а затем толкнул фигуру плачущего ангела. С замиранием сердца я смотрела, как на куски разбивается белый мрамор. А мужчина же схватив лопату стал с усердием рыть. Да что он себе позволяет, придурковатый охотник за привидениями?!
Глухой звук удара о крышку гроба, остановил меня в паре метров от разрытой могилы. Я уже знала кто кромсает дубовую обшивку. Только вот что он хочет увидеть внутри? Он выдохнул с облегчением, не обнаружив тела. Зашуршала брошенная в гроб бумага.

«…Прошло столько лет, а я все еще явственно помню его последнее обещание. Он дал мне слово, что никогда больше никто из его семьи меня не побеспокоит. Так почему же, я не могу их найти, ведь я не давала ему такого обещания…

…Они меня теперь не узнают. Я больше не та Белла Свон, которой была. Уже не человек, но все равно их не достойна…

…О, нет! Он меня бросил, так почему я должна страдать. Я больше не буду грустить о них. Я их забуду, вычеркну из своей памяти и жизни. Их не существует, Калленов – нет…

…Уильям – чертов идиот. Безмозглый болван так сильно напоминающий мне насмешливого Эдварда. Из них двоих я люблю одного, жаль не Уила…

…Я люблю тебя, Эдвард Каллен…»

Он с жадностью проглатывал мои скупые мысли когда-то случайно попавшие на бумагу. Подойдя к краю могилы, я смотрела с какой нежностью он проводит рукой по последней строке.
- Тебя это не остановило, - он дернулся от звука моего голоса, как будто получил удар кнута по спине. Вскинув голову, он прожигал меня взглядом.
- У каждого вампира свой дар, если он вообще есть, так что вряд ли вы встречали подобных мне, - его голос, повторивший когда-то мои слова, звучал так тихо и надорвано. – Почему я не понял, ведь ты призналась в том кто ты.
- Ты никогда меня не слушал, - горько усмехнулась я. Эдвард выпрыгнул из могилы, встав рядом со мной. Его лицо было в каких-то паре сантиметров от моего. Я могла пересчитать все его ресницы, насладиться тем как он нервно облизывает губы. Разум метался как загнанная птичка в клетке, разрываясь между желанием поцеловать его и отойти от него. Должно быть, Эдвард это понял.
Поцелуй был неистовым. Каждый из нас хотел передать в нем всю ту гамму чувств, что душила нас все эти годы. Больше всего на свете я хотела, чтобы Эдвард больше никогда не выпускал меня из своих объятий. Он целовал мое лицо и шею, беспрестанно шепча: «Прости». Я так давно его простила, так давно ожидала этой минуты: его рук на моей талии, его тела, его поцелуев, его голоса – я ждала его так долго.
- Я больше никогда не покину тебя. Я так тебя люблю, - уткнувшись в мое плечо, прошептал Эдвард.
- Зарой могилу, - сказала я совершенно не то, о чем кричало мое сердце. Он отстранился, разжав объятия, и я сделала пару шагов назад.
Серые грозовые тучи весь день предвещающие дождь, наконец, отдали его людям. Тяжелые холодные капли звонко стучали по земле, асфальту и деревьям. Вдалеке мелькнула извилистая молния, раздался тихий рокот грома.
– Почему ты не догадался, как увидел меня? Почему смотрел на другую? Почему так уперто верил, что безгрешен? – мой яростный крик заглушал все прочие звуки. - Я была готова отдать тебе все, сделать все, что ты попросишь. Разделить с тобой свою душу и вечность. А ты предпочел ввергнуть нас обоих в Ад на Земле. Если ты так желал этого для себя, зачем было губить мою жизнь? Почему, черт побери, ты был настолько эгоистичен, что всегда думал только о себе? Как будто один ты страдал от того, что мы были разными. Не весь мир вертелся вокруг тебя, Эдвард, не вся вселенная молилась на тебя. Только я тебе боготворила, только я верила, что ты окажешься сильнее всех предрассудков. Что нашу любовь с тобой ничто не сможет погубить. Я верила в это до последнего, пока вера меня не покинула. Почему ты ушел? - молнии били в верхушки деревьев совсем рядом с нами, земля содрогалась от раскатов грома. И только нам двоим было наплевать на ураган бушующий рядом. Давно упав на колени, я била руками по воде скопившееся в небольшие лужицы, чтобы хоть как-то выпустить всю ту ярость и боль, что душила меня столько лет.
- Я люблю тебя! – его яростный крик, и какая-то часть мраморной скульптуры, пролетевшая в сантиметре от моего лица, заставили меня взглянуть на него. Возвышаясь передо мной, как палач, он и сейчас решал за нас обоих наше будущее. – Я смотрел на Элизу и пытался заставить свое сердце умереть, потому что верил, что она дочь Изабеллы Свон. Потому что чертов эгоист во мне истекал кровью: ты была счастлива, а я нет. Я любил тебя, когда ты была готова отдать мне все, когда думал, что ты счастлива с другим, когда думал, что лежишь здесь в этой могиле. Я всегда тебя любил, - Эдвард упал на колени передо мной, взяв мои руки в свои. - И вдруг появляешься ты - Белла Эванс: такая родная, такая неизвестная. Мне хотелось быть рядом с тобой. Будто рядом с тобой мое место. Каждая моя мысль была о тебе, я замечал каждый твой шаг, каждое движении. Все было таким родным и любимым, что мне казалось, что сумасшествие, наконец, наступило. Я влюбился в Беллу Эванс, являющейся копией Беллы Свон. И я сходил с ума от мысли, что предаю любовь к тебе ради того, чтобы быть рядом с точно такой же. Я узнал тебя, Белла. Я просто не думал, что две столь одинаковых Беллы – одна и та же Белла Свон.
Утихшая на время гроза началась с новой силой. Яростные порывы ветра сметали все на своем пути, деревья надрывно стонали, прогибаясь под безграничной силой природы. Я видела в его глазах боль и отчаяние, безграничную любовь и преданность. Его желание не отпускать меня теперь никуда, как ураган захлестывало меня с головой.
- Прости меня, - да, теперь пришла моя очередь просить прощения за все, что я натворила.
- Позволь нам начать все сначала. Не уходи от меня, - он принял мою просьбу превратно. Надрывный смешок вырвался из моей груди. Резко подавшись вперед, я повалила Эдварда на землю.
- Давай оставим все здесь – в этой могиле. И начнем, наконец, жить правильно, - Эдвард кивнул, собравшись сказать что-то еще, но я не дала ему этого сделать, поцеловав.
Где-то неподалеку бушевала гроза, и только слабый лучик закатного солнца, пробившийся сквозь толстые тучи, отразился от кожи Эдварда бликом сотней бриллиантов. Все как-то слишком сказочно, чтобы быть правдой.