Тело наливается привычным напряжением от предвкушения животного соприкосновения наших тел, пока мы целуемся, сидя на камне неподалеку от берега.
Как же я хочу Беллу! Желание неиссякаемо. Уложить бы ее прямо на песок - и сразу же оказаться в ней, наслаждаясь самому и даря наслаждение ей! Спрятать бы Беллз от всего, что может ее обеспокоить. Спрятать и бесконечно любить - пока она сама не попросит пощады!
Жестко? Грубо? Боюсь, что да. Но я ничего не могу поделать со своими желаниями. Они есть! Я так сильно люблю ее… И хочу отдавать ей свою любовь вот так – как умею - как волк, как самец, как мужчина.
- Джейк? – Белла будто прочитала мои мысли, кинув голодный взгляд вниз.
- Идем на берег.
Я подхватил ее на руки, не прекращая целовать…
Уже опустив мою любимую на песок, я вспомнил о полотенце.
- Подожди.
Оно послужит отличным ложем, чтобы нам совсем не изваляться в песке. А то потом ведь придется избавляться от него во всех труднодоступных местах. Как макаки друг у друга блох выискивают, так и мы будем песок выковыривать…
Беллз так робко присела рядышком, как птичка на ветку. Словно боясь упасть от порывистого ветра.
А в глазах – страсть и больше ничего. Девочка моя маленькая…
Я сгреб ее в охапку, прижимая к себе. Мы оказались на боку, и Белла успела забросить ногу мне на талию – так, что я теперь касался ее входа. Еще чуть-чуть, и мы получим друг друга сполна!
Но пока мы оттягиваем самый сладкий миг - несмотря на то, что минуту назад я просто жаждал наброситься на Беллз. Действия нельзя планировать – они получаются сами, следуя зову чувственных ощущений. Делаешь только то, что хочешь именно в данный момент…
Белла слегка отстранилась, с видимым наслаждением изучая мое тело подушечками пальцев. Я не смог оставаться в стороне и слегка надавил на ее грудь, пряча упругий комочек под горячей ладонью.
Белла на миг закрыла глаза и вздрогнула, а потом вдруг припала к моей груди губами, играясь с моими сосками языком. Хм… у меня научилась? А мне нравится. Только недолго, Беллз – я тоже так хочу с тобой, перед тем как возьму тебя! Я знаю, как тебе это нравится! И сам люблю, когда ты дрожишь от удовольствия под моими ласками.
Ложись вот так. Да!
Белла уже почти не владеет собой под моими руками и губами. А они после сосков сами спустились вниз – к розовому цветку нежнейшей красоты, осыпанному каплями росы. Залюбовавшись зрелищем, я раздумываю, чего же больше хочу – проникнуть языком или подразнить на поверхности. А главное, что будет приятнее Белле? Я выбрал и то, и другое.
Аромат любимой девушки сводит с ума, активизирует все волчьи животные инстинкты. И уже накалил мое тело до предела, когда я попробовал ее на вкус!
- Джейк, я не смогу так долго! Иди ко мне.
- Хорошо.
Я не хочу отрываться от источника, но уже тоже не могу…
Я взял ее резко и глубоко. Белла выгнулась мне навстречу, принимая меня и приглашая проникнуть еще глубже. Как же она жаждет этого! Ммм…
- Как ты хочешь?
- Только так, как хочешь ты.
Как заманчиво, Беллз, слышать от тебя такое - когда я уже в тебе!
А что ты скажешь на это?
Я так же резко, как и вошел, покинул ее.
Разочарование. Негодование. Желание вернуть меня обратно, судорожно хватая за плечи.
А как же «только так, как хочу я»?
Если я не вернусь в нее, она сейчас заплачет! Я здесь, Беллз. Я снова в тебе.
Выдох. Спокойствие. Умиротворение и радость.
На любимом лице - легкая улыбка, пробившаяся сквозь закушенную добела губу.
И снова я - на воле. Но Беллз уже поняла мою игру и, расслабившись, ловит каждую нотку ощущения. И воспроизводит их в симфонии томных выдохов, льющихся из глубины ее груди, пока я растягиваю нам удовольствие. И пока не продолжаю тем, с чего начал – резко и глубоко.
Беллз движется мне навстречу, как может. Она тоже жаждет чувствовать меня, телом умоляя больше не останавливаться. Да я больше и не могу! Я больше не принадлежу себе. Только ей. Я твой, Белла!
- Джейк… - она сжала меня внутри в тот самый миг, когда я тоже выкрикнул ее имя - изливаясь в нее и выпадая из реальности.
- Белла…
Я дышу, как загнанный пес, гнавшийся на спринте за искусственным зайцем на дистанции в несколько километров. А Беллз дышит в унисон со мной, не отрывая взгляда от моих губ…
Я убрал растрепанные волосы с любимого лица и поцеловал ее. И ее пальчики тоже запутались в моих волосах. От быстрого ритма до медленного двигались наши языки - пока дыхание почти не восстановилось.
- Ляг на спину, - прошептала Белла, отстраняясь от поцелуя, забравшего последние силы.
Она улеглась на меня так же, как сегодня ночью, когда мы засыпали в мешке – верхом. Я так мечтал, чтобы Белла засыпала на моей груди, и вот – уже во второй раз это сбылось.
Мы лежим, всё еще лаская друг друга легкими поглаживаниями. Мокрые, но счастливые. Может, сейчас самое время сказать ей – попросить хотя бы подумать, не принимать поспешных решений?
- Белла, я…
Ну почему, когда надо, все нужные слова разом исчезают?
- Знаю. Я тоже люблю тебя.
Белла взглянула на меня, затем - на мои губы, и я не удержался. Я тоже сказал, что люблю – поцеловав ее.
Мы бы сделали это еще не раз на берегу моря, если бы не дикий голод, скрутивший наши желудки в тоненькие трубочки. Беллз - тоже голодна, а останься мы здесь еще хм… на часок-другой - и нам грозит переистощение. Особенно Белле. Я все-таки более выносливый. Поэтому так же, как мы бежали к морю, теперь мчимся домой. С одной лишь мыслью – чем-нибудь набить орущие желудки.
Дома Белла усадила меня за стул, гремя продуктами в холодильнике. И я жду и сглатываю слюну, глядя, как Беллз достает различные ингредиенты. Если она собирается порадовать меня чем-то вкусненьким, что надо готовить не менее часа, а то и больше, я ж слюной изойду. Может, чипсы достать и навернуть сначала по пакетику?
- Салат делать умеешь? – поинтересовалась Белла, выглядывая из-за створки холодильника.
- Нет. А ты хочешь научить?
- Ну на греческий у нас вряд ли хватит терпения. Я имела в виду - умеешь ли ты нарезать помидоры и огурцы? – А на лице – издевательская усмешка.
Обидеться, что ли?
- Беллз, ну за кого ты меня принимаешь?
Но Беллз восприняла мою мнимую обиду улыбкой и наградила овощами, которые следовало более-менее ровно порезать для салата:
- Ладно. Держи.
- А что к салату?
- Сейчас посмотрим.
Она опять уставилась в холодильник. Там есть то, о чём я не знаю?
- Так! Мясо отпадает. Его не хватит.
При упоминании о мясе мой желудок в прямом смысле зарычал.
- Ты его выбросить собираешься?
- Нет, вечером сделаю из него пиццу.
А сейчас, что - его есть нельзя?
- Пицца – это хорошо. Беллз, а есть хоть что-то, чего ты готовить НЕ умеешь?
- Ты меня переоцениваешь. Я умею совсем мало. И то разнообразие, что у нас было… эмм… есть – это не так уж много на самом деле.
Судя по количеству яиц, что Белла разбивает в кастрюльку - нам предстоит омлет. Урааааа!!! Он будет готов быстро, и мы сможем так же быстро поесть, а потом… потом видно будет.
- Скорее я тебя недооцениваю. Меня так вкусно давно не кормили. Так как ты, готовила только мама, хотя я и мало помню из ее блюд. Но ароматный пирог - помню.
- Ну, у нас есть торт.
- Да, знаю. Беллз, с твоим приходом этот дом ожил.
У меня сами собой вырвались последние слова.
Вот оно как. Разговор тоже не надо планировать. Он получится сам по себе… Только бы не ее слезы! Постепенно начиная волноваться из-за того, как отреагирует Беллз, я продолжил:
- Даже вещи, что ни разу не использовались со смерти мамы, зажили новой жизнью. По крайней мере, плед, ставший с одной стороны зеленым, нуждается в стирке. Ты принесла в дом уют, Беллз.
Я смотрю ей в спину, пока Белла аккуратно выливает содержимое кастрюльки в сковородку.
- Я привык сам о себе заботиться, а теперь уже успел отвыкнуть. Мне… нравится, когда это делаешь ты.
Что с моим голосом. Он сел?
Беллз на несколько нескончаемо долгих секунд замерла. Так и держа ложку над сковородкой, хотя туда уже давно скапали остатки будущего омлета. Потом, с лязгом бросив ложку в опустевшую кастрюлю, Белла подбежала ко мне и вцепилась в мой торс, обнимая и пряча лицо в вырезе клетчатой рубашки:
- Джейк, пожалуйста… не нужно об этом сейчас. Я… всегда буду любить тебя. И хочу, чтобы ты это знал. Я - вовсе не бездушная, хотя мое поведение иногда говорит об обратном. Но я не могу по-другому и разорваться на две части тоже не могу.
Вот как ты это называешь – разрываться на две части. А зачем это делать? Будь только моей - и разрываться больше не придется.
Нет! Только не плачь, Беллз!
Я обнял ее покрепче, чтобы она чувствовала мою поддержку. А что я еще могу? Ругаться с ней? Сказать – открой глаза, Белла, твой кровосос давно перестал для тебя значить то, что значил раньше? И это благодаря мне. Нам. Тебе, Беллз.
Ты сама пошла мне навстречу. И сама, не ведая того, полюбила меня по-настоящему - даже если до этого я был тебе всего лишь другом. Но ты всё еще не воспринимаешь меня так, как… мне бы этого хотелось. Ты уже любишь меня сильнее, чем его, но до сих пор не видишь этого. Или не хочешь видеть.
Гореть пиявке вечно в аду – за то, что испортил наши с тобой жизни! (Свою – тоже, но его я жалеть не обязан!) За то, что до сих пор держит тебя при себе - даже когда его нет рядом.
Но я еще не сдался. И не сдамся. Ты – пока еще со мной. Пока еще - моя. И я буду за тебя бороться! До последнего вздоха. Потому, что только так я умею и могу. Если драться – то только насмерть, если бороться за любовь – значит, до конца.
- Беллз, я… всё понимаю. Просто, можно тебя попросить кое о чём?
Ее ручки сжались за моей спиной в кулачки. Хм. Не бойся, Беллз, я не попрошу о том, чего ты так боишься. Ты сама должна понять – только так ты не будешь чувствовать себя ни перед кем виноватой, и мы будем счастливы вместе. А не тогда, когда несчастный Джейкоб будет умолять не бросать его, чтобы ты сжалилась над ним.
- О чём?
- Ну… ты можешь, пока ты со мной, перестать думать о нем и не показывать больше холодность? Я знаю, почему ты так делаешь, но… также знаю, что все это – неправда, и что ты на самом деле ко мне чувствуешь. Так зачем нам портить те несколько дней, что у нас остались? Давай просто делать всё, что нам нравится, не оглядываясь по сторонам? Ведь здесь никого нет, только мы с тобой. Пожалуйста.
Ее тело расслабилось, и Беллз подняла на меня глаза. Без слез. Я уже знал, что она скажет. Она согласится. Я ведь вижу, как ей трудно со мной сдерживаться. Сегодня этого почти уже не ощущалось. Но это есть. Его призрак еще здесь.
А еще - существует в природе закон подлости: когда в такой щепетильный момент хочешь поцеловать девушку, чтобы таким образом закрепить… хм… договор, вечно что-нибудь этому воспрепятствует. Вот на сей раз это - наш обед. Кричащий со сковородки, что еще чуть-чуть – и обеда вам будет не видать. Вы же покинули его на произвол судьбы…
- Беллз, по-моему - что-то горит.
Белла схватилась, засеменила к плите, поспешно щелкнула конфоркой. И принялась раскладывать по тарелкам такую ароматную вкуснятину – омлет с сыром. Но договор так и не закреплен!
Чего я хочу больше – есть или?.. Глупый вопрос – для меня всегда будет «или».
Я подошел и обнял Беллу со спины, обвивая руками живот и нежно целуя теплую впадинку под волосами. А может – ну его, этот омлет? Нет, черт со мной, но Беллу покормить надо.
- Джейк…
- Ну так мы договорились?
Беллз повернулась вокруг своей оси, улыбаясь мне:
- Думаю, да.
Победа!
Пока что.
Я впился в нее, окончательно забыв о еде. Белла немедленно ответила на поцелуй, запуская ладошки мне за джинсы. Сзади.
Ух, ты какая! Маленькая проказница. Можешь трогать меня, где угодно…
- Ой!
Я слишком сильно прижал ее? Надо все-таки следить за собой. Беллз - не каменная. И даже не оборотень.
Но оказалось, дело не в этом. Белла обнажила плечо – и оно оказалось темно-розового цвета.
- Похоже, я сегодня превысила лимит солнечных ванн.
Я приложил губы и не ощутил прохлады. Температура горящей кожи практически такая же, как моя.
- Сильно печет? – И о чём я думал на пляже? Глупый вопрос – известно о чём. А мог бы и вспомнить, что из нас двоих – солнце безопасно лишь для меня.
- Пока нет, но знаю, что будет.
- А ты знаешь, что в таких случаях делать? Боюсь, если приложить лед - тебе не понравится. Извини, но индейцы не обгорают на солнце - и я не знаю, как помочь. Но очень хочу, честно.
- Да ничего страшного. Ожог не сильный, и кожа не слезет. Не помешал бы «Пантенол», но и так сойдет.
- Но ведь тебе больно?
- Вовсе нет!
- Тогда к чему это «ой»?
- Ладно, разве что совсем немного печет. Я бы и не заметила - если б ты меня не прижал.
- Так! Где можно взять этот пат… пане…
- «Пантенол». Он есть в каждой аптеке.
- Ну тогда я сгоняю. Плевое дело. Не боишься оставаться одна?
- Я с тобой.
А вот это мне нравится! «Давай всю жизнь всё делать только вместе!» – едва не выпалил я, но вовремя стушевался:
- Ладно.
- Только давай, наконец, поедим.
И мы это сделали, со скоростью, на которую только способны люди, чтобы проглотить пищу, хоть как-нибудь прожевав. Чтобы протолкнуть и тут же набить рот новой порцией. Будто на соревнованиях, кто больше съест и при этом быстрее. И всё же я управился первым – в меня больше помещается.
Вот теперь - полный порядок. Желудок больше не грозит вывернуться наизнанку. Теперь можно ехать куда угодно, хоть на край света.
Недолго думая, мы взяли байк – мой любимый транспорт. Для меня-то, в отличие от Беллз, он опасности не представляет. И я люблю ощущение, когда в крови бурлит адреналин, с той же скоростью, с какой мчится железный конь. А еще - когда ветер гуляет в волосах. Особенно сейчас – когда они у меня длинные. А мимо проносятся окрестности – как в ускоренной перемотке.
Схожие ощущения, когда бежишь навстречу ветру в шкуре волка. Правда, зверем всё время не побегаешь. Зато на байке чувствуешь себя королем дороги и всего, что окружает. Скорость – это власть. Будто летишь. Поэтому столько людей пытаются покорить небо. Но мне и на байке летать хорошо – с любимой за спиной.
Я не смог просто стоять рядом с ней в аптеке, когда Белла так близко. Она стоит, дожидаясь своей очереди, а я легонько обнимаю ее сзади. И она не сопротивляется, а лишь теснее жмется ко мне спиной.
Беллз вдруг напряглась и отвела взгляд в другую сторону. Я что-то не так сделал? Или она опять что-то (а вернее кого-то) вспомнила? Я медленно начинаю закипать изнутри. Скоро пар пойдет из ушей. Со свистом.
- Беллз?
- Что?
- Что случилось? Только не говори, что ничего. Я ведь всё вижу.
Белла кивнула в сторону плаката с беременной женщиной.
- И что?
- Да так, ничего. Дайте мне, пожалуйста, «Пантенол-спрей» и… тест на беременность.
Ах, вот оно что! А что? Нужное приобретение. И кто здесь повесил этот чертов плакат?!
Теперь мне Беллу опять развлекать, да? Я тут – скоморох, что ли? Будь я в волчьей шкуре, сейчас получил бы целый хор ехидных ответов. Утвердительных.
Белла, даже не глядя на меня, развернулась и направилась к байку. Эй! Тут вообще-то еще есть я! Стою и недоумеваю, между прочим. Тоже мне. Нашла из-за чего впадать в депрессию.
Тут впору и мне обидеться. Ведь совсем недавно кое-кто обещал быть собой.
Ну обижусь… И чего добьюсь?
Ладно, обогнать Беллз для оборотня – даже не пара пустяков, а один.
Я встал напротив нее в ожидании ответа:
- Белла, всё хорошо.
- Я знаю.
- Тогда в чём дело?
Молчит. И что интересного нашла на асфальте? Считаешь муравьев?
- Белла, посмотри на меня!
Улыбнуться, что ли? Ты смотри! Действует! В благодарность я поцеловал ее в лоб и усадил за собой, чтобы ехать домой.
Всё хорошо. Надо только делать вид, что так и есть, и улыбаться. Чи-из.
Дорога прошла в молчании. Но хотя бы без слез.
И вот – Белла мнется посреди комнаты, теребя треклятый тест в руках. Да выброси ты его на фиг! - вопят все мои внутренности.
- Давай сюда спрей и садись.
Беллз отдала мне баллончик, оставив ненавистную упаковку на тумбочке. Вышвырнуть бы под шумок! Нельзя. Да и всё равно Белла новый купит.
Она села, а я осторожно стянул с нее майку и уселся за спиной.
Когда мои ладони, полные пены, коснулись ее плеч и начали ну о-о-очень медленно втирать лекарство, Белла даже задрожала. Не от боли – я совсем легко прикасался, а от возбуждения. Вот так-то лучше. Нравится мне такая реакция.
- Беллз, а как насчет твоих коленок?
- А что с ними?
- Покажи мне их. Если обгорели плечи, то, я уверен – коленкам тоже досталось.
Беллз почему-то смутилась, но послушно разделась. Я не смотрел ей в глаза – в них и так через край плескалась страсть, которую Белла уже не может скрыть.
Коленки вздрагивают, когда я поглаживаю их. И даже слегка разъехались в стороны. Совсем чуть-чуть, но это не ускользнуло от моего чуткого взора. Вот теперь всё в порядке. Белла улыбается.
Я потянулся за одеждой и сам одел Беллз, натягивая на нее майку, а затем и джинсы. Нежно и аккуратно проводя руками по телу. Делаю вид, что распрямляю одежду…
Потом мы занялись стиркой – ее, оказывается, скопилось немало.
Мои «от кутюр», заметно посветлевшие, теперь развеваются на ветру во дворе. Вот стая обзавидуется, когда увидит на Джейкобе чистые шорты, благоухающие ароматом стирального порошка, а не засаленные и потрепанные. Да! У меня теперь есть хозяйка, заботящаяся о чистоте своего парня. Сейчас раздуюсь и лопну от гордости.
Было бы чем гордиться. Повод будет, когда хозяйка станет стирать тебе их каждый месяц, поселившись в Ла Пуш уже не в качестве гостьи, а не… единственный раз и после… В общем, буду надеяться - все-таки не последний раз в жизни!
- Сегодня спим у тебя? – уточнил я, дожевывая последний кусок свежеприготовленной нами пиццы.
- Почему?
- Ну вроде как там теперь большая кровать.
- И что? Мне и на твоей хорошо.
Беллз, да ты меня прям радуешь!
- То есть, тебе больше не тесно и не жарко?
- Если жарко - могу раскрыться, если замерзну – согреешь, но тесно мне никогда не было. Мне уютно с тобой… спать.
А вот после таких слов хочется выть от счастья!
- О’кей. Ну тогда пошли?
- Пошли.
Я проделал стандартные вечерние процедуры, пока Белла домывала посуду. А потом так же выложил под стенку подушки и выключил свет, развалившись на кровати и дожидаясь, когда Беллз закончит все дела в ванной.
Дверь приоткрылась, и Белла шумно выдохнула, ища меня взглядом. А на мне - нет даже резинки на хвосте. Беллз отошла к окну, чтобы оставить халат на стуле.
Медленно развязался пояс - и халат сполз с плеч, обнажая ровную спину, каждый изгиб стройного тела… И округлые бедра, когда халат, наконец, оказался на стуле.
Я вижу ее всю – приближающуюся ко мне. И ночь - не помеха, чтобы в очередной раз залюбоваться красотой моей Беллы (да, моей!). Как колышутся волны темных волос. Как вздрагивает от движения грудь. Как мягко ступают узкие босые ступни по деревянному полу…
Будто в замедленной съемке я наблюдаю, как ко мне приближается Богиня Ночи.
А она даже не догадывается, насколько сейчас красива. Сейчас… Всегда!
Беллз подошла, перекинула через меня ногу и уселась мне на живот, ладонями рисуя круги на моей груди. Как хорошо. Я обнял ее талию, тоже поглаживая в ответ бока, плечи…
Беллз легла на меня так, что наши лица теперь - на одном уровне. И коснулась своими губами моих…
Через несколько минут Беллз уже сопела мне в плечо, уставшая за весь этот насыщенный день. Мы оба устали. И мои глаза закрылись почти вслед за ее, не в силах сопротивляться тяжести на веках.