«Время пролетает мгновениями, эти мгновения быстро ускользают от нас и составляют всю нашу жизнь, неминуемо подводя нас к самому концу. Как редко мы останавливаемся, чтобы взглянуть на свою жизнь, дабы понять причину того, что происходит? Чтобы понять, сами ли мы хозяева своей жизни или нас просто вынесло течением, когда мы закрывали глаза. А что если мы могли бы остановиться? Остановить время пока этот момент времени не прошел. Увидим ли мы тогда все перекрестки на главной дороге жизни? А увидев их, сможем ли мы пойти другим путем?»
(с) Dana Scully, «The X-files»

День выдался на удивление теплым и солнечным для конца сентября. Хорошая погода в этом году решила задержаться еще на несколько недель, компенсируя дождливое холодное лето. И хотя золотистая желтизна уже успела тронуть кроны деревьев в центральном парке, в воздухе по-прежнему пахло летом, а на небе – как в самый жаркий июльский день – не было ни единого облачка.
Шел 1928 год, и американские биржевые брокеры пока не подозревали о приближении Великой депрессии, которая повлечет за собой серию дефолтов, разрушение сотен банков и десятки самоубийств на почве банкротства. Но не подозревающие ни о чем молодые (и не очень) люди по всему миру продолжали открывать предприятия, инвестировать капитал и, конечно же, играть на бирже, надеясь сорвать большой куш.
В недалеком будущем Эдвард Мейсен не единожды пожалеет о том, что в один прекрасный день – день, который он запомнит надолго - решил приобщиться к обществу биржевых брокеров. Но это, конечно же, будет потом, а пока… пока о грандиозном обвале на Нью-Йоркской бирже никто даже не догадывается. Собственно, как и о многих других событиях, омрачивших мировую историю. В конце концов, в подавляющем большинстве своих бед люди виноваты сами.
События, происходящие будь то с каким-то конкретным человеком или с целым народом, - просто результат действий других людей – целенаправленных или случайных – не имеет значения. Судьбы нет. Есть выбор. Двигаться или стоять на месте. Рисковать или оставаться в стороне, ожидая, пока удача сама упадет в наши руки. Сражаться или отступать. Упорствовать или сдаваться. Жить или умирать. Все, что есть между двумя крайностями, это лишь тонкая грань, которую порой мы и вовсе не замечаем.
Мы делаем выбор. Ежедневно, ежеминутно. Все, что мы говорим и делаем, даже если речь идет о выборе цвета постельного белья, в большей или меньшей мере определяет нашу судьбу. Каждая мелочь может стать решающей, никогда не знаешь, какой поворот на дороге жизни станет для тебя роковым.
Эдвард никогда не верил в судьбу. Ни в детстве, когда вопреки строгому запрету родителей полез с соседскими ребятами на заброшенную стройку в соседнем квартале и чуть не оказался погребенным под обвалившейся крышей, ни когда оказался в числе тех самых немногих счастливчиков, которым удалось вылечиться от «испанки». Ему дважды практически чудом удалось обмануть смерть, однако даже это обстоятельство не заставило его сменить точку зрения. Некоторые говорили, что ему повезло с ангелом хранителем, но Эдвард лишь иронично улыбался в ответ, продолжая упорно отрицать существование высших сил.
Он никогда не верил в сверхъестественное, несмотря на то, что начиная с того пасмурного майского дня 1918 года, его жизнь тесно переплелась с несуществующими (в его понимании) явлениями. Но в одном он все же оказался прав – судьбы нет, есть выбор. И именно он - сознательный выбор одного очень близкого и дорогого ему человека - навсегда изменил жизнь Эдварда. Ведь он не знал и теперь никогда не узнает, какой должна была стать его жизнь, не появись в ней Она…

- С днем рождения, Изабелла Мейсен.
Соблазнительный шепот, сопровождаемый теплым дыханием на мочке уха, заставил Беллу проснуться. Поначалу она вовсе не собиралась покидать царство Морфея, особенно учитывая слишком раннее для пробуждения в воскресенье время и сладостную негу, разливающуюся по телу, но нежные прикосновения мужа заставили ее открыть глаза.
Но не более того.
- Еще слишком рано, Эдвард, возвращайся в постель, - простонала она, натягивая одеяло на голову. В конце концов, это был ее день рождения, и она имела полное право провести его в постели, если захочет.
- Почти десять, - ухмыльнулся Эдвард, забираясь под одеяло. – Вставай, соня, у меня для тебя есть сюрприз на кухне.
- О нет, только не говори что ты…
- Приготовил завтрак.
- А…
- Маленькие Мейсены накормлены, одеты и ждут не дождутся, когда мы сможем пойти на ярмарку, - сообщил Эдвард с довольным выражением лица.
Он, разумеется, не стал упоминать о том, с каким трудом ему удалось запеленать и накормить двухлетнего Эдварда Младшего и уговорить пятилетнюю Ренесми съесть всю «эту гадкую кашу», Белле было вовсе не обязательно знать об этом в день ее рождения.
Мейсен крайне редко занимался детьми, уделяя почти все свое время работе. Он хотел заработать как можно больше денег, чтобы быть в силах дать жене и детям все, в чем они нуждались. Возможно, со стороны он казался не очень хорошим отцом и семьянином, но на самом деле он любил свою семью и дорожил ею. Потеряв десять лет назад своих родителей, он по-другому взглянул на мир. Отказался от грез о фронтовых подвигах и военной славе, начал думать о более земных вещах, стал больше обращать внимание на то, что раньше казалось ему незначимым. Потеряв семью однажды, он больше не желал повторять этот горький опыт.
- О-о-о… - только и смогла выговорить Белла. Она не ожидала, что в свой единственный выходной Эдвард встанет раньше обычного, чтобы сделать ее работу. – А молоко было достаточно теплым? Ты не пересолил кашу? Эдди сильно запачкался во время еды?
- Я умыл его, не волнуйся. Сегодня ты королева бала, Белла, а королевам работать не положено.
- Еще десять минут, хорошо? – прошептала Белла, сраженная наповал поведением мужа.
- Договорились, - улыбнулся Мейсен, целуя жену. Ее губы, их мягкость и неповторимый сладкий вкус заставлял Эдварда терять голову каждый раз, когда он целовал Беллу.

Он часто задавался одним и тем же вопросом, однако до сих пор никак не мог понять, почему эта женщина заставляет его чувствовать себя вечно юным. Эта удивительная женщина - немного странная, в меру загадочная – которая 16 мая 1918 года (он до сих пор помнил события этого дня до мельчайших деталей) появилась неизвестно откуда и сказала, что он должен немедленно пойти к врачу, поскольку он болен, но об этом пока не знает. Увидев ее, тогда еще совсем юной девушкой, на пороге своего дома Эдвард не знал, как сильно она повлияет на его жизнь, и уж точно не собирался верить ее словам.
Однако позже он пожалел о том, что захлопнул дверь перед ее носом. Да, в тот день он все-таки решил пойти к врачу, хотя был уверен, что здоров. Он даже не чувствовал себя плохо…
Она приходила к нему в госпиталь почти каждый день и проводила в его палате по три-четыре часа, а то и больше. Иногда лечащему врачу Мейсена – он даже запомнил его фамилию - Каллен – приходилось делать Белле замечания. Эдвард не мог объяснить себе такое странное поведение этой девушки, почему она относилась к нему так, словно он уже тогда был дорог ей. Он пытался разгадать ее, как замысловатый ребус, но все его попытки сводились в конечном итоге на нет. А позже стало не до того. Смерть родителей, его собственная болезнь, холодное дыхание смерти, преследующее его – все это заставило Эдварда отставить на задний план Изабеллу тогда еще Свон. И все же, он никогда не забывал о ней, даже когда в его жизни настал, вероятно, самый сложный период. Мысленно Эдвард готовился к смерти, но судьба (пусть как старательно он не пытался избегать этого слова) дала ему второй шанс.
Иногда он думал, что Белла и есть его судьба. Сначала она помогла ему избежать гибели, затем взяла на себе все хлопоты по организации похороны старших Мейсенов, а после выписки Эдварда она практически стала его домохозяйкой, выполняя все дела по дому, пока он восстанавливал силы после тяжелой болезни. В это тяжелое для Эдварда время она была единственным человеком, который всегда оставался рядом и ничего не просил взамен. Она была его другом, помощником, тем, кто был всегда готов слушать. Такого бескорыстия, такой верности и доброты человеческой души ему прежде встречать не доводилось, что настораживало. Это было странно. Это было непонятно. Но он доверял Белле, как самому себе, а иногда даже больше.
Шло время. Постепенно душевные раны затягивались, беспокоя Эдварда все реже и реже. Он знал, что рано или поздно родители должны были уйти, ведь никто ни живет вечно, все люди смертны. Вот только смириться с этим совсем не просто, если тебе только семнадцать и ты иначе представлял себе свое будущее. Потеря близких людей всегда приносит боль, неважно, семнадцать тебе или семьдесят. Это всегда ужасно. Всегда. Смерть – это вовсе не та вещь, к которой можно быть готовым.
Однако со временем горечь утраты притупляется, воспоминания становится не такими болезненными и вот, однажды ты ловишь себя на мысли, что вспоминаешь об ушедшем человеке уже спокойно. Вскоре в жизни Эдварда появились проблески света. Белла… Сейчас, по прошествии десяти лет, он с трудом мог вспомнить, когда понял, что любит ее. Сначала он даже и не понял, что именно произошло. Он был благодарен ей за все, что она сделала для него, чуть позже пришло осознание того, что однажды, когда Эдвард снова будет уверенно стоять на ногах во всех смыслах этой фразы, Белла уйдет, и ему вдруг стало страшно.
Он не хотел, чтобы она уходила. Ему нравилось, как она готовила, как улыбалась, как тихо подходила сзади и клала ладонь ему на плечо, говоря, что на часах уже второй час ночи и как бы пора заканчивать читать и идти спать. Ему нравилось говорить с ней, просто смотреть на нее, слушать ее чистый звонкий смех и прикасаться к маленькой складочке на переносице, которая образовывалась всегда, когда Белла хмурила свои тонкие брови. Да просто знать, что она рядом – уже это было для него бесценно.
Так все начиналось. И пусть они прожили вместе почти девять лет, это не мешало Эдварду любить Беллу так же сильно, как и в день их свадьбы…

Повернувшись на бок, Белла накинула одеяло на себя и Эдварда, закрывая их обоих от ослепляюще яркого солнечного света, что легко проникал в спальню сквозь тонкие занавески. Сон ушел. Она нежно провела ладонью по щеке любимого, глядя прямо в центр его глубоких кристально чистых зеленых глаз, похожих на Марианские впадины.
- Говорят, глаза – зеркало души, - тихо сказала Белла, касаясь кончиками пальцев бровей Эдварда.
- Говорят, - согласился он.
- Ты знаешь, а ведь это правда.
- Откуда ты знаешь? – сощурился Мейсен.
- Передо мной лежит неопровержимое доказательство, - усмехнулась Белла.
- Да ну?
- Представь себе. Вот твои глаза – такие глубокие, чистые, светлые, как и твоя душа, - Эдвард собирался было что-то сказать, но Белла приложила палец к его губам, продолжая говорить. - Даже не думай возражать, я знаю, что это так. Я отлично знаю тебя, Эдвард Энтони Мейсен.
- Ну, еще бы, - он не смог удержаться от смешка, - десять лет живем под одной крышей. Ты, наверное, считаешь меня совсем несносным в последнее время, - он помрачнел, улыбка окончательно сползла с его лица к концу предложения. - Я редко бываю дома, почти не уделяю внимания детям... Скажи правду, ты считаешь меня плохим отцом?
- Если ты плохой отец, то я - никудышная мать. Не говори ерунды. Может, мы не самые лучшие в мире родители, но уж точно не самые плохие. Тем более, ты же не по барам шастаешь, а пытаешься заработать побольше денег. Вот видишь, я все про тебя знаю, - Белла попыталась улыбнуться, но улыбка получилась натянутой и не совсем естественной.
Она на самом деле не считала Эдварда плохим отцом. «Боже, как он мог такое подумать?» – недоумевала Белла. Она знала, как сильно он любит их детей, знала, что ради них он готов пойти на все. Нет, он не был плохим отцом. Он был замечательным отцом. В этом отношении Белла не могла упрекнуть своего мужа, хотя, откровенно говоря, она хотела бы проводить с ним немного больше времени, чем сейчас.
- Я обещаю, что скоро все изменится, - убедительно сказал Эдвард. – Следующий год обещает быть удачным для оборота акций. Все, что нужно, это поймать момент, и тогда наши дела резко пойдут вверх, нужно только поймать волну, и тогда все пойдет как по маслу. Мы будем богаты, Белла.
- У тебя все так продумано.
- До мелочей. А иначе в этом деле никак нельзя.
- Пан или пропал.
- Вроде того, - согласился Эдвард. – Но это возможно лишь при одном условии.
- При каком таком условии? Если индекс Доу Джонса будет выше стольких-то пунктов? – Белла закатила глаза. Она мало что понимала во всей этой чудовищно запутанной системе, в отличие от Эдварда: он, казалось, изучил ее вдоль и поперек.
- Нет, если мы сейчас же встанем с постели, возьмем детей и отправимся на ярмарку, есть мороженное кататься на каруселях и просто хорошо проводить время. А вечером… - он предусмотрительно осекся, заставляя Беллу гадать над смыслом его загадочного взгляда и значением легкой полуулыбки на совершенной линии губ.
- А что будет вечером?
- Это сюрприз. Ты ведь любишь сюрпризы, верно? - Эдвард улыбнулся еще шире.
- Садист, - Белла скривила губы в притворной обиде. - Ты прекрасно знаешь, как я это ненавижу.
Уже через секунду они оба смеялись.
- Ты можешь представить себе нас на каруселях, Эдвард? Господи, нам почти тридцать! – сквозь смех спросила Белла, и на несколько коротких в мгновений в спальне стало тихо.
Почти тридцать… внезапно, ей стало страшно от высказанной вслух мысли. Через три года им обоим будет тридцать. Как быстро летит время. Белле казалось, что еще вчера она стояла на пороге этого дома, пытаясь убедить Эдварда в том, что ему необходимо обратиться к врачу, тогда ей было всего восемнадцать. Десять лет прошли как один день.
- Я говорил о детях. Эй, все хорошо? – он приподнялся на локте и обеспокоенно посмотрел на Беллу.
- Да, просто... задумалась немного, - растеряно ответила она.
- О чем?
- Ты замечаешь, как быстро летит время, Эдвард? Вчера еще мы были молодыми, а теперь нам почти тридцать, ты представляешь? Скоро мы состаримся и… - она замолчала, прерывисто дыша. Всего каких-то десять лет тому назад, когда это было невозможно, Белла мечтала прожить именно такую жизнь, может, детали немного отличались, но в основном она так себе это представляла. В мечтах, разумеется. Она всегда хотела встретить старость вместе с Эдвардом, зная, что этого никогда не случится, потому что он - вампир, а она - человек. В лучшем случае их ожидала вечная молодость вместе, в худшем… и по этому сценарию их судьба могла бы развернуться. Но теперь, когда желание Беллы почти осуществилось, она испугалась его и спросила у себя: то ли это, чего ты хотела?
- Это будет еще очень нескоро, Белла. Когда Несси и Эд уедут в колледж, я выйду на пенсию, покроюсь сединой и стану несносным ворчуном - вот тогда мы будем старыми. А пока мы еще очень даже свеженькие. Конечно, мы не будем жить вечно, но…
- А ты бы хотел?
- …у нас впереди еще… Что?
- Ты хотел бы жить вечно? – медленно повторила Белла, не сводя глаз с лица Эдварда.
Он долго думал прежде чем ответить.
- Многие люди хотят жить вечно.
- А ты?
- Не знаю, наверное, - он покачал головой, уставившись задумчивым взглядом в простынь.
- Если бы была такая возможность, ты бы воспользовался ею?
- Гипотетически? – уточнил Эдвард.
- Гипотетически, - нетерпеливо кивнула Белла. – Если бы чисто гипотетически можно было жить вечно, заплатив за это определенную цену. Я говорю вовсе не о деньгах. Ты бы согласился?
- Вампиры?
- Откуда ты догадался? – Белла почти испугалась. Она не слышала этого слова почти десять лет и уже порядком отвыкла от него.
- Ну кто же еще будет просить определенную цену за вечную жизнь? Душа дьяволу и необходимость вечно пить людскую кровь – этим она определяется?
Едва ощутимый холодок защекотал спину Беллы, заставляя ее поежится и даже слегка вздрогнуть. Теперь она пожалела, что подняла эту тему. Белла не знала, что сказать в ответ, на душе у нее стало неспокойно, тревожно, в голову подобно назойливым мухам толпами лезли образы, мысли, воспоминания…
- Давай не будем об этом? Пожалуйста, – попросила она, голос ее звучал слабо и неуверенно.
- Но их ведь не существует, - настаивал Эдвард. К счастью, он не подозревал о том, как сильно заблуждается, делая подобные заключения.
- Конечно, - спокойно согласилась Белла, выдавливая из себя беззаботную улыбку. Она поклялась, что унесет эту тайну с собой в могилу, и никто, подчеркиваю: никто не узнает главный секрет Беллы Мейсен, когда-то Свон.
- Зато существуют недовольные дети, которые хотят мороженного и кататься на каруселях. Давай, Белла, реальность не станет ждать.
Эдвард подвинулся к ней, накрыв ее губы сладким, как молочный шоколад, и горячим, как солнце Невады, поцелуем, от которого у Беллы перехватило дыхание.
- Колючий, - протянула Белла, поглаживая подбородок Эдварда, покрытый легкой щетиной. Иногда она сама не догадывалась о том, какой счастливой делают ее подобные мелочи.

Конечно, их жизнь далеко не идеальна. Двое детей на руках и большой дом, доставшийся в наследство от родителей Эдварда, за который регулярно приходят счета с немалыми суммами, и не слишком высокий доход от работы Эдварда значительно усложняют положение Мейсенов, но ведь все могло быть куда хуже.
Кому, как не Белле знать об этом, верно? О, ей прекрасно известно, как могла сложиться судьба каждого из них, если бы однажды после тех кошмарных событий в Вольтере не появилась Элис со странными часами и не менее странной историей их происхождения. Ни Белла, ни тем более, Элис, не помнили, что однажды уже воспользовались их силой, по ошибке переместив себя в Чикаго 1918 года. Тогда они так же, как и Белла в последние десять лет, пытались переписать историю. Однако что-то пошло не так, и Белле вновь пришлось вернуться в прошлое, чтобы оказаться в том моменте, с которого все началось.
Форкс. Дом Чарли. День, когда Белла впервые осознала, что Эдвард убит. Звонок Джейкоба, который лишь подлил огня в масло. Элис. Часы. Очередная истерика… Примерно тогда к Белле пришло осознание: нет, она не сможет изменить то, что уже случилось. Единственный способ быть с Эдвардом – это вернуться в далекое прошлое, изменив его. Снова. Элис даже не пыталась остановить Беллу: Элис видела, что она это сделает. Противостоять было бессмысленно, ведь именно из-за нее все и случилось. Теперь эти события казались Белле таким далеким, будто их и вовсе никогда не было в ее жизни, будто все это происходило не с ней. Сейчас, спустя годы, Белла считала себя частью этого времени, такой же, как Эдвард, их соседи, друзья, их дети, в конце концов.
Иногда она вспоминала о тех вещах, которые остались далеко в будущем. О своей прошлой жизни, Калленах. Как теперь сложились судьбы каждого из них? В первое время Белла чувствовала вину перед ними. Она понимала, как может измениться их история, если она вмешается в нее, забрав Эдварда.
Отважится ли когда-нибудь Карлайл создать себе компаньона или останется один, и мир потеряет таких замечательных людей, как Эсми, Эммет и Розали? Разрушить чужое счастье – это не та цель, которую преследовала Белла, вмешиваясь в их судьбы. На чужом несчастье своего счастья не построишь – простая истина, известная каждому. И Белла прекрасно это знала, вот только вспомнила слишком поздно. Развалины жизней других людей никогда не станут прочным фундаментом для строительства собственной маленькой идиллии.
Однако пока судьба не собиралась предъявлять ей счет, и Белла надеялась, что это «пока» продлится еще некоторое время.

Приведя себя в порядок, она спустилась в гостиную, одетая в красивое выходное платье. Длинные шелковистые волосы цвета красного дерева были туго стянуты бирюзовой лентой. Белла почти не выглядела на свои двадцать восемь, хотя время определенно внесло свои коррективы в ее лицо. От прежней восемнадцатилетней девушки остались только глаза – они не менялись с течением лет.
Вслед за Беллой по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, сбежала маленькая Ренесми. Она унаследовала бледную гладкую кожу и цвет волос от матери, а глаза у нее были в точности, как у отца – глубокие, зеленые, как свежая трава на лугу.
- Мама. Мамочка! – тонкий детский голосок заставил Беллу обернуться. Она инстинктивно присела на корточки и выставила руки, чтобы поймать малышку.
- Сколько раз я просила тебя не бегать по лестнице, а ты опять не слушаешься, - отчитала Белла, стараясь выглядеть сердитой, но она просто не могла злиться на этого маленького ангелочка, что стоял перед ней с невинными детскими глазами.
- Я больше так не буду, - серьезно ответила девочка. Они обе прекрасно понимали, что на самом деле это не так. – Смотри, мамочка, у меня есть кое-что для тебя. С днем рождения!
Девочка поцеловала Беллу в щеку, вручив ей лист бумаги с незамысловатым детским рисунком, отпечатком маленькой ладони младшего сына Эдварда и Беллы и старательно выведенным «С днем рождения, мамочка!», написанным с двумя ошибками, но зато от всей души. Глаза Беллы стали влажными от слез, пока она смотрела на этот рисунок. Пускай он был слишком простым и может не совсем красивым, но Белле казалось, что это лучшее из всех виденных ею произведений искусства.
Ее дети нарисовали это. Ее прекрасные дети...
- Ты плачешь, мамочка? – маленькие детские ручки опустились на плечи Беллы. – Почему ты плачешь? Тебе не нравится рисунок?
- Нет, он… он замечателен, - прошептала Белла и, улыбнувшись, принялась вытирать слезы ладонью. - Я плачу потому, что счастлива. Очень счастлива.
- Разве люди плачут от счастья? – удивилась Несси. – Разве так бывает? Я думала, что люди плачут только когда больно, а когда весело – радуются, - задумчиво сказала девочка, поглаживая волосы мамы. Малышке хотелось утешить ее, она не могла видеть маму в таком состоянии, с мокрыми щеками и покрасневшим кончиком носа. – Ты такая красивая, ты не должна плакать.
- Я больше не буду, плакать, - пообещала Белла, целуя дочку. У нее на душе вдруг стало так легко и спокойно. Несси была права – люди не должны плакать, когда они счастливы, и Белла не будет плакать в этот день, она будет радоваться. – Ты у меня такая умница, Ренесми.
- Я люблю тебя, мамочка.
- Я тоже люблю тебя, моя радость.
Белла еще раз поцеловала дочку, выпрямилась и сказала без какого-либо оттенка грусти в голосе:
- А теперь мы возьмем папу, Эдварда Младшего и пойдем есть мороженное, кататься на каруселях и веселиться.
_____________________________________________________________________________________
От автора:

Ну, вот и все... Да, это конец истории. Немного неожиданный, может быть, но логичный. Где-то на середине рассказа я была уверена, что в этом фанфике не будет хеппи-энда, потому что он есть в каждой буквально моей истории, да и в жизни редкого когда все складывается хорошо. Но, подумав, я пришла к выводу, что Эдвард и Белла заслужили свое маленькое человеческое счастье. И я дала его им. А Каллены... возможно, я напишу эпилог, хотя пока не до конца уверена.
Спасибо вам огромное, мои дорогие, что были со мной все это время, поддерживали комментариями и просто теплыми словами. Люблю вас)

Ну и несколько слов от меня (надеюсь Лена не будет против):
Я очень рада,что прочитала эту потрясающую историю!Леночка спасибо тебе огромное!=*
Очень рада,что помогала Лене делится с вами этим произведением на ТР,очень рада была помочь,и очень очень рада общаться со всеми вами.Спасибо всем)) Люблю вас) W_A
Ждем вас на ФОРУМЕ