Глава 4. Вечер пятницы

BPOV

Я села в метро и помчалась в детский сад, где моя дочка проводит большую часть своего времени. Несмотря на все давление, которое оказывал на меня Аро, я не смогла пересилить себя и записать своего ребенка в его школу. Он, возможно, был прав, когда сказал, что я должна дать своему ребенку лучший жизненный старт, но я знала, что он не просто по доброте душевной предлагал мне место в своем детском саду. Другие мотивы ― те же, что сыграли роль, когда он нанимал меня ― были, вероятно, важнее для него, и я негодовала из-за этого.

Воспоминания о необходимости два года терпеть Лорен Мелори с ее задиристым высокомерием были все еще живы в моей голове, поэтому мне хотелось, чтобы мой ребенок рос в более демократичной среде, так что я была счастлива определить ее в местный детский сад.

Я пришла рано, дети все еще были в классе.

Мы немного пообщались с Бри, которая была мамой Денни. Они жили в квартале от нас, и Бри часто сидела с Либби (и наоборот). Денни был официальным бойфрендом моей дочери. Я полагаю, что у них даже были планы пожениться весной. Первоначально это событие было запланировано на Рождество, но Либби не хотела отодвигать на задний план Роуз и Эмметта, которые собирались пожениться в Сочельник.

― Привет, Бри. Как ты?
― Лучше. Мой психолог говорит, что я начинаю приходить в себя.
― Это действительно хорошие новости, ― ответила я.

Бри полностью расклеилась после того, как в прошлом году ее муж умер от кровоизлияния в мозг, и начала посещать психолога, чтобы помочь себе. До этих сеансов она была зажата и полностью неконтролируема. К счастью, Маркус ― ее психолог ― был в состоянии сотворить маленькое чудо, и Бри сумела постепенно вновь начать управлять своей жизнью. К сожалению, этот успех сделал ее жестокой защитницей современной психологии, и женщина, казалось, думала, что я тоже могла бы извлечь выгоду из этого.

― Ты все еще уверена, что не хочешь получить помощь? ― спросила она.

Почему каждый желал, чтобы я получила помощь? У меня что, была надпись на лбу: «Помогите мне! Я разваливаюсь» или что-то в этом роде?

― Да. Я все еще уверена, ― ответила я тоном, который заставил бы ее закрыть эту тему.

Возможно, Бри действительно хотела расстаться со своей болью и воспоминаниями поскорее, для меня же мысль о том, что я должна была забыть время, проведенное с Эдвардом, была ужасающей. Я, возможно, и задвинула свои воспоминания подальше, но это не означало, что я хотела освободиться от них. Во всяком случае, я лелеяла их и, если бы это причиняло не так много душевной боли, я была бы счастлива думать о нем весь день.

― Когда свадьба? ― спросила Бри, меняя тему.
― Которая? ― засмеялась я, думая о том, как Либби планировала переделать платье цветочницы для собственной свадьбы.
― Твоего брата, ― тоже улыбаясь, ответила она.
― Я думаю, Роуз находится под впечатлением, она планирует королевскую свадьбу. Нет ни одной красной розы или голубя в Нью-Йорке, которые бы, так или иначе, не были бы вовлечены в это смелое предприятие. Думаю, что это имеет некоторое отношение к тому, что она была в большей степени заперта дома, так как вышла в декретный отпуск. Роуз надоело одиночество, поэтому она, переполненная идеями для свадьбы, стала мучением для всех вокруг.
― Так плохо?
― Да. Я, должна встретиться с ней в «Vera Wang» завтра, чтобы в первый раз увидеть свое платье подружки невесты, ― вздохнула я.
― Боишься? ― Она рассмеялась.
― Очень, ― отвктила я Бри. ― Зная Роуз, могу сказать, что она, вероятно, облачит меня в какую-нибудь модную вещицу, выставляющую напоказ слишком много, и доведет меня до сердечного приступа.

Бри затрясло от смеха.

― Серьезно. Я знаю, что упаду в нем, но буду счастлива, если при этом не задену невесту, жениха или священника. ― Я начинала раздражаться.
― А Либби? Что она чувствует, будучи цветочницей? ― спросила Бри.
― Она находится на седьмом небе от счастья, конечно, но, с другой стороны, она и не должна волноваться о чьем-то внимании. Она просто прыгнет вниз и заставит всех улыбнуться, ― сказала я, закатывая глаза.

Именно в этот момент двери распахнулись, и масса маленьких фигурок высыпала из здания, чтобы оказаться в объятиях своих родителей.

― Мамочка! ― закричала Либби, бросаясь в мои объятия.

Я покачнулась, но сумела удержаться вертикально. Мне действительно стоило поговорить с дочкой о некоторых мерах безопасности, она ведь стала совсем большой.

― Как прошел твой день, сладкая? ― спросила я, когда мы пробирались к метро.
― Было т-а-а-а-к клево. Мы начали делать мобильный телефон из бусинок, бумаги и перьев. Ты должна увидеть мой, мама. Это так классно. Ты думаешь, Роуз хотела бы, чтобы я подарила его ее ребенку? ― спросила Либби.
― Я не могу дождаться, чтобы увидеть это, ― ответила я. ― Я уверена, Роуз понравилось бы это! Почему бы не сказать ей об этом сегодня вечером?

Мы быстро преодолели наш путь до квартиры, и я упаковала вещи для Либби. Она проведет ночь с Роуз, в то время как мы с Эметтом отправимся в «O'Grady». Обычно Роуз ходила с нами, но поскольку она была на девятом месяце беременности, то была в значительной степени прикована к дому. Розали фактически приказала, чтобы я разрешила Либби провести время с нею.

― Что, по-твоему, мама должна надеть сегодня вечером, милая? ― спросила я свою дочь, которая, казалось, разбиралась в моде лучше меня.

Либби встала перед моим шкафом и тщательно исследовала каждую вещь из тех, что у меня были.

― Это, ― сказала она решительным голосом, указывая на кроваво-красное платье, которое Роуз купила для меня.

Проклятье! Я думала, что сожгла его. Роуз прокралась к моему шкафу несколько месяцев назад, пока я была отвлечена Эмметтом и Либби. Платье ― если это можно было назвать так, потому что оно показывало больше, чем прикрывало ― было или для дорожной проститутки, или для трансвестита, но не для учительницы английского, которая шла в бар в пятницу вечером.

― Мама не пойдет сегодня вечером в этом платье, малышка, оно немного слишком... смелое, ― ответила я.
― Но оно симпатичное! ― надулась Либби.
― Послушай. Я не собираюсь идти в бар полуголой. Выбери что-то еще, или мама выберет что-то сама, ― вздохнула я, не собираясь поддаваться ее манипуляциям.

Наконец Либби выбрала пару темных джинсов и атласную блузку с короткими рукавами-фонариками. Она подошла к комоду, чтобы найти соответствующие аксессуары, и выбрала пояс с яркой пряжкой в форме черепа ― я даже не знала, что у меня есть подобное ― и пару черных балеток.

― Страшный пояс выглядит очень мило с яркой блузкой, ― прокомментировала Либби, отступая назад, чтобы оценить свою работу. Она была похожа на одного из дизайнеров из «Project Runway».

Я чувствовала себя смешно, будучи одетой пятилетней девочкой, но отдала ей должное: одежда, которую Либби выбрала для меня, была невероятна. Я задавалась вопросом, откуда у нее это. Конечно, не от моей семьи. Мы с Эмметтом выбирали комфорт вместо того, чтобы наряжаться. Моя мама прилагала все усилия для того, чтобы выглядеть хорошо, но всегда заканчивала... неправильно. Она носила самые невозможные комбинации цветов и образов, и большую часть времени это приводило к тому, что она была похожа на чудную цыганку с веселой ярмарки.

Роуз, конечно, сгладила неполноценность стиля моей семьи. Будучи прежде образцовым и современным модным редактором в известном глянцевом журнале, она знала всех великих дизайнеров и была в курсе всех модных новинок. Она начала одевать Эмметта вскоре после того, как они стали парой, дальше на очереди шла Либби, а затем и я. Так же как и моя мать делала прежде, она просто покупала одежду за меня и оставляла ее в моем шкафу, когда приезжала в гости. Именно поэтому я была гордой обладательницей красного платья шлюшки, которое сначала выбрала Либби, пары соответствующих туфель на шпильке, благодаря которым я снова закончу вечер в больнице, и невероятно короткой мини-юбки, способной сделать гинекологом каждого человека.



Мы пришли к Эмметту и Роуз на ужин. Конечно, Либби немедленно разболтала о том, что я отказалась надеть симпатичное красное платье, которое она выбрала для меня. Своим поступком дочь заработала для меня мрачный взгляд от Роуз, которая уже думала, что я оделась как монахиня.

― Что? Я выгляжу нормально, не так ли? ― Я пожала плечами.
― Белла, ― Роуз раздраженно постукивала ногой. ― Как ты собираешься найти какого-нибудь мужчину, если одеваешься как Марта Стюарт!

Я бросила быстрый взгляд на Либби, которая, к счастью, была отвлечена Эмметтом. Как смеет она говорить об этом рядом с моим ребенком!

― Думаю, едва ли Марта Стюарт носила бы это! ― прошипела я, показывая на ремень.
― Это выбрала ты или Либби? ― Роуз просияла.

Я просто улыбнулась в ответ.

― В таком случае я отдыхаю, ― добавила она с победной улыбкой.
― И кстати, почему это ты пришла к выводу, что я нуждаюсь в мужчине? ― забрюзжала я.
― Да ладно, Белла. Ты жила как монахиня в течение прошлых пяти лет. Разве ты не думаешь, что пришло время… пожить немного для себя? ― спросила она, размешивая соус пасты.

Я собиралась схватить ее голову и засунуть в кастрюлю, но проделывать это рядом с Эмметтом, вероятно, было бы не очень хорошей идеей.

― Позвольте мне кое-что разъяснить: есть только один человек на этой планете, которого я хочу, и очевидно, что он не хочет меня. Так что ты можешь прекратить совать нос в мою личную жизнь и предоставить мне немного покоя.

В этот момент только что зашедший в кухню Эмметт увидел выражения наших лиц и поторопился вернуться в гостиную. Я вздохнула и последовала за ним. Не было никакого смысла спорить с Роуз.

Я все еще не знала, чем вызвано все это. Как могла Роуз быть вдумчивой и понимающей в один день и почти срываться на меня на следующий? Должно быть, это гормональное.

― Ты в порядке? ― спросил Эмметт, когда я вошла в гостиную.
― Да, ― вздохнула я, все еще сердясь. ― Ты все же мог бы поговорить со своей невестой о ее сватовских выходках. Скажи ей заткнуться к черту.
― Язык! ― пропела Либби со своего места на диване, прекрасно имитируя мое лицо, когда я ругала ее.
― Прости, конфетка, ― ответила я, усаживаясь к ней на диван.

Вскоре Роуз с едой вошла в гостиную, и мы переместились к столу, находящемуся в углу.

Во время обеда я заметила, что Эмметт продолжает волноваться и нервно поглядывает на меня.

― Что такое, Эмметт? ― спросила я, неспособная больше терпеть его нервное поведение. Если бы мне не было настолько любопытно, что же он собирается сказать, и если бы я не была все еще немного раздражена речами Роуз, то непременно рассмеялась бы.

― Что заставило тебя подумать, что что-то не так? ― спросил он.

Либби почти подавилась своей пастой от того, как мы с Розали выпучили глаза друг на друга.

― Да ладно, Эмметт. Ты притворяешься не лучше меня! ― ответила я, зарабатывая усмешки от Либби и Роуз. ― Выкладывай!

Эмметт скривился, не зная, с чего начать.

― Приезд вашей матери на свадьбу, ― сказала, наконец, Роуз, наблюдая за моей реакцией.
― Это все? Я уже начала думать, что вы продали нас с Либби в рабство! ― Я засмеялась.

Эмметт казался полностью сбитым с толку.

― Ты не сердита, не расстроена? ― осторожно спросил он.
― А должна быть? Она наша мама, я была бы сердита, если бы она не приехала на вашу свадьбу, ― ответила я.
― Ну, я думал, что из-за того, что случилось между вами, ты... не захочешь увидеть ее снова, ― пробормотал он.
― Я не собираюсь лгать вам и говорить, что мы это прошли, но если она планирует вести себя непосредственно, тогда я сделаю то же самое, ― заявила я, не желая слишком распространяться об этом при своей дочке.

Беседа с моей матерью о том, что я была беременна, превратилось в полное бедствие. Я ожидала, что она будет сердита и разочарована потому, что ее умная дочь, ее небольшое чудо, забеременев, выбросило свое блестящее будущее в окно, но я также ожидала, что она поддержит меня в моем решении. Она была моей мамой, в конце концов.

К сожалению, она не сделала этого. Как только я сказал ей о том, что случилось, она начала кричать на меня и фактически приказала, чтобы я сделала аборт. Она назвала меня бессердечной шлюхой из-за того, что я трахалась с каким-то случайным парнем, в то время как мой отец умирал. Мать заявила, что, если я планирую родить, она не будет иметь никакого отношения ко мне.

У меня был полный упадок сил после того, как она уехала, я не вставала с кровати в течение многих дней. Наконец, не зная, что сделать, Анжела позвала Эмметта, который все еще был в блаженном неведении, не зная о моем положении.

Реакция Эмметта была полной противоположностью реакции нашей матери. Узнав, что я беременна, он начал действовать. Брат поддерживал меня, так что я смогла окончить свой курс в Йельском университете с удовлетворительными отметками, и сделал все для того, чтобы я возвратилась в Нью-Йорк ― где он заботился обо мне в течение следующих нескольких лет ― с ним.

Как только у меня появился постоянный доход, мы с Либби съехали с квартиры Эмметта в наш нынешний дом. Я знала, что брат очень не хотел, чтобы мы переезжали, но чувствовала, что действительно должна учиться стоять на собственных ногах. К тому же их отношения с Роуз перетекли в более серьезное русло, и я должна была дать ему некоторое пространство.

Я чувствовала, что у Эмметта тоже состоялся разговор с нашей матерью после моего провала в Йеле. Однако он никогда не произносил ни слова об этом и отказывался говорить с нею столько, сколько она продолжала игнорировать меня. С тех пор мы не получали от нее известий.



После ужина мы с Эмметтом уехали, оставив Роуз и веселую Либби, чтобы пробиться в бар «O'Grady». Когда я была студенткой колумбийского университета, то иногда встречала здесь некоторых своих друзей в пятницу ночью. Вскоре к нашей компании присоединились Эмметт и кое-кто из его друзей, а после того, как я начала работать в школе, в нашу компанию было приглашено еще и несколько моих коллег.

Оказавшись в «O'Grady», мы с Эмметтом увидели, что большинство наших друзей уже прибыло. Феликс ― деловой партнер Эмметта ― уже был там со своей подругой Хайди, которая работала в туристическом агентстве. Сэм и Эмили, которые были моими друзьями из колледжа, шептались в углу, а Джаспер был у бара, заказывая напитки и общаясь с Зафриной, которая преподавала искусство в нашей школе.

Сначала я немного побаивалась ее. Девушка обладала тонким вкусом и была несколько странной, я действительно не знала, что делать, находясь рядом с ней. Когда Джаспер взял меня на одну из выставок Зафрины, я попала под очарование ее искусства. Созданные девушкой картины и видеоколлажи казались настолько реальными, что это походило на оптическую иллюзию. Складывалось ощущение, что ты действительно находишься в этих произведениях. После посещения той выставки общаться нам с Зафриной было легче, потому что тогда я смогла ее лучше понять. Но все же девушка была довольно странной и регулярно пугала меня своей чепухой.

И, конечно же, был Майк. Неприятный и неизбежный Майк.

Несколько лет назад, когда я все еще лелеяла надежду в то, что время и старание смогут залатать зияющее отверстие в моей груди, я сделала большую ошибку, согласившись пойти на свидание с Майком, вместе с которым мы тогда учились в университете. Это была одна из худших ночей в моей жизни, закончившихся, конечно же, в больнице после того, как я сломала Майку два пальца на ноге.

Тем не менее, он был упорным. Парень походил на какого-то раздражающего Джек-Рассел терьера. Вне зависимости от того, как громко ты кричала на него ― или даже пинала, ― он никогда не останавливался.

Так или иначе, Майку удалось узнать о нашем постоянном месте встреч, и с тех пор он стал ходить за нами по пятам. К счастью, Эммет и Джаспер всегда препятствовали, когда он пробовал что-нибудь сделать, но всегда был риск столкновения с ним, когда я шла в уборную. Хуже было то, что я отчасти испытывала по отношению к нему жалость; она-то и удерживала меня от того, чтобы сказать в лицо парню, что я скорее поцелую Усама Бен Ладена в губы, чем вновь пойду с ним на свидание.

Поскольку Феликс заказал еще пива, к нам подошла официантка со знакомым листком для вечернего караоке. По собственному опыту я знала, насколько важно не встать из-за стола прямо сейчас. Несколько недель назад кто-то ― вероятно, Эммет ― вписал мое имя, пока я находилась в уборной, так что мне пришлось спеть «Hit me baby one more time» Бритни Спирс. Я, черт возьми, не собиралась позволять произойти этому снова.



Большая часть разговоров прекратилась, когда началось караоке. Несколько конкурсантов были довольно хороши, в то время как большинство из них были просто ужасны. Сразу после того, как две девочки, хихикая, исполнили «99 Red Ballons», объявили, что следующим выступающим будет Майк Ньютон.

Ну, конечно. Это следовало ожидать. Ночь в «O'Grady» не была полной, пока Майк, так или иначе, не выставил бы себя полным придурком.

Все мы повернулись, чтобы увидеть сияющего Майка, стоящего на сцене с микрофоном в руках и подмигивающего мне.

Я впилась яростным взглядом в хихикающего Эмметта и пнула его под столом.

― О нет. Он не может! ― шептал испуганный Джаспер, когда вступление «I'm too sexy» от «Right Said Fred» понеслось по залу.

― Дорогой Бог! ― бормотала я, поскольку видела периферийным зрением, как Эмметт с Феликсом загибаются от смеха.

Когда Майк начал петь, Эмметт и Феликс должны были держаться друг за друга, чтобы не упасть со своих стульев. Чтобы заставить свой писклявый голос казаться более хриплым и обольстительным, Майк лирично хрипел, при этом, двигаясь так, как будто у него был эпилептический припадок, он был похож на дистрофичную овцу.

Я модель ― вы знаете, что я имею в виду,
И я совершаю небольшую прогулку по подиуму.
Да, по подиуму, на дефиле, да,
Я немного пройдусь по подиуму.

Скулил Майк, начав хлопать себя по заднице, когда он достиг последнего куплета.

Когда гордо сияющий парень вернулся, у всех нас на глазах были слезы.

― Ну, что ты думаешь? ― прошептал он мне на ухо, без сомнения пытаясь быть сексуальным. Я почувствовала ком в горле.

Все смотрели на меня, желая увидеть, как я выйду из сложившейся ситуации. Я сверкнула взглядом на своих так называемых друзей, пытаясь придумать способы мести.

― Ну, Майк... ― начала я, ища правильные слова. ― Это, конечно, было… своеобразно.

Я торжествующе посмотрела на остальных. Я гордилась тем, что не задела самолюбие Майка и при этом не солгала

― Она права! ― пропищал Эмметт, все еще загибаясь от смеха. ― Это не походило ни на что, из того, что я когда-либо видел.



После нескольких кружек пива и ужасных исполнений популярных песен все более и более подвыпившими посетителями бара я решила уехать. Благодаря работе Майка вечер прошел незаметно, и я действительно начинала чувствовать последствия прошлой ночи. Попрощавшись со всеми, я взяла пальто и начала пробираться к выходу, когда была остановлена рукой, захватывающей мою попку.

Я обернулась и увидела очень пьяную усмешку Майка. Ох, парень. Ясно, он перешел к плану «Б».

― Убери от меня свои руки! ― завопила я.
― Почему? Ты знаешь, что хочешь меня, ― ответил он, наклоняясь ко мне и поигрывая при этом бровями.
― Я серьезно, Майк. Иди к черту и НИКОГДА не смей делать этого снова! ― сказала я. Ну и нервы у парня!
― Почему нет? ― спросил он плаксивым голосом.
― Во-первых, потому что я тебе миллион раз говорила, что ты мне не интересен и уверяю, черт, что не хочу, чтобы ты лапал меня. НИКОГДА. Во-вторых, потому что Эмметт, Джаспер и другие наблюдают сейчас за каждым твоим движением и, конечно, их это не радует, ― трещала я, отталкивая его от себя с каждым словом.

Майк взглянул в направлении компании, и его и так бледное лицо стало мертвенно бледным. Увидев Эмметта и Джаспера, он отдернул свои руки от моего зада как от огня.

― Теперь, если ты планируешь убраться отсюда живым, я предлагаю тебе принести извинения и уехать. СЕЙЧАС, ― добавила я.
― Прости, Белла, ― пролепетал Майк прежде, чем почти выбежать из бара.

Джаспер и Эмметт подошли, чтобы посмотреть, в порядке ли я. Удостоверившись, что мне не было причинено никакого вреда, парни рассмеялись.

― Спасибо за поддержку… ― заворчала я.
― Ты казалась способной постоять за себя. Ты знаешь, что иногда можешь быть действительно страшной? Теперь я знаю, как такая маленькая пигалица как ты может контролировать целую ораву детей! ― ревел Эмметт.
― Задницы! ― брюзжала я.
― О, Белла. Ты же знаешь, что любишь нас! ― Эмметт задыхался.

Я уехала, вызвав такси, и, наконец оказавшись дома, сразу бросилась на кровать, забываясь глубоким сном.

---

Перевод: case

---