- Мистер и миссис Каллен, - сказала девушка за стойкой в аэропорту, проверив наши билеты, - прошу, проходите на посадку.

Я не мог удержаться от улыбки каждый раз, когда слышал "миссис Каллен" чьими-либо устами.

Я крепко сжал руку Беллы, когда она удивленно произнесла:
- Хьюстон?
- Промежуточная остановка, - пояснил я, не раскрывая тайны.

Перелет до Хьюстона был недолгим. Я внимательно наблюдал за выражением лица Беллы, когда она увидела надпись на следующем табло.

- Рио-де-Жанейро? - ее брови изумленно взлетели вверх.
- Тоже пересадка, - кивнул я, удовлетворенный ее растерянностью.

Наверняка, она тщетно пыталась сообразить, каким образом я собираюсь находиться в одном из самых солнечных мест на планете. Она, конечно, не знала, что там, куда я везу ее, не будет посторонних глаз, совсем. Мне незачем будет скрываться. Время прилета в Рио тоже было подобрано идеально - солнце сядет.

Перелет предстоял долгий - восемь часов. И я надеялся, что Белла сможет поспать, потому что всю предыдущую ночь она не смыкала глаз, пока мы ехали до Сиэтла в моем вольво, пока совершали первый перелет. Я видел, что она устала, под глазами пролегли чуть заметные тени, и мне не нравилось, что она прибудет в место назначения истощенной.

Поэтому, как только мы взлетели, я отстегнул ремни, убрал подлокотник между нашими сидениями и привлек Беллу к себе. Нарочито медленно поглаживая ее плечо и волосы успокаивающими движениями, я тихонько напевал колыбельную. Это всегда действовало безотказно, и в этот раз тоже. Белла даже не заметила, как ее веки сомкнулись. Через 15 минут она уже крепко спала. Все восемь часов я провел неподвижно, чтобы, не дай Бог, не потревожить ее сон, дать ей возможность хорошенько отдохнуть.

Закрыв глаза, я тоже делал вид, что сплю, лишь бы стюардессы не докучали нам. Мне было о чем подумать.

И, прежде всего, о Джейкобе Блэке.

Я усиленно загонял воспоминания о нем в самый дальний уголок своего сознания все время, пока Белла бодрствовала. Но сейчас они вернулись.

Нет сомнений, что она заметила незримое присутствие Джейкоба, когда наша машина проезжала вдоль границы квилетской резервации. Я видел выражение ее лица, когда из леса раздался душераздирающий, полный тоски и боли вой. Но она ничего не спросила у меня. Интересно, что бы она сказала, если бы знала, что ее лучший друг поклялся убить меня по возвращении, если я нарушу договор. Неважно, убью ли я Беллу, либо будет ее обращение случайным или намеренным - в любом случае состоится смертельный поединок, и именно Блэк станет моим палачом.

Призрачная надежда, прочитанная мной в мыслях Билли, о том, что ради Беллы квилеты, возможно, поступятся договором, растаяла, сожженная ненавистью Блэка ко мне. Нам придется уехать. И мы не сможем вернуться. Это значит, что Белла никогда больше не увидит своего отца. Это значит еще и то, что мы не сможем долго жить на одном месте, как привыкли, нам придется часто переезжать, скрываясь. А все потому, что, ко всему прочему, Джейкоб пообещал, что найдет меня в любой части планеты, где бы я ни находился. Сэм мог отдать приказ, и Джейкобу пришлось бы повиноваться, вот только станет ли он это делать? Ситуация слишком вышла из-под контроля, прежнее перемирие потеряло свою устойчивость, и я не знал, что будет ждать нас по возвращении.

Говорить об этом Белле я, конечно, не собирался, по крайней мере, сейчас. В конце концов, пока еще ничего страшного не случилось, и я надеялся, не случится. А потом мы с Карлайлом сможем придумать выход.

И все же, несмотря на угрозу, я не мог заставить себя ненавидеть Блэка в ответ. В моей голове до сих пор раздавался его внутренний крик, полный отчаяния и потерянной надежды. В нем было слишком много боли, чтобы я смог почувствовать к нему что-то, кроме сострадания. Я знал это ощущение утраты, я сам прошел через это, и не раз, и потому сочувствовал ему всей душой, или что там у нас, у вампиров, внутри.

Когда тема Джейкоба Блэка и будущего обращения Беллы исчерпала себя, я предался мечтам о том, что меня ждет впереди.

Я думал, что решимости, которую я ощутил во время нашего последнего поцелуя, хватит на все, но я ошибся.

Сначала, как только мы отъехали от дома, и я перестал слышать мысли членов моей семьи, я почувствовал облегчение. Сочувствие Карлайла, сопереживание Эсме и навязчивое беспокойство остальных напрягали меня, поэтому, как только мы оказались вне зоны действия моего дара, меня накрыло такое легкое и пьянящее чувство свободы, что моя решимость, благодаря освобождению, даже укрепилась. Я чувствовал себя способным свернуть горы ради девушки, так доверчиво смотрящей на меня прямо сейчас с переднего сидения автомобиля.

- Я люблю тебя, - тут же сказал я, глядя в глаза Беллы и сжимая ее ладонь.
- Поэтому мы здесь, - повторила она мои же слова и положила голову на мое плечо.

Это было невероятное ощущение - только мы вдвоем, одни, никаких свидетелей. А скоро не будет даже посторонних навязчивых мыслей, вечным роем наполняющих мою голову, когда мы окажемся на острове, за много миль от густонаселенных городов. Настоящее, полное уединение. Мне не терпелось насладиться им.

Но чем ближе к Рио, тем мрачнее становились мои мысли. Прежняя уверенность сдавала позиции с каждым часом, приближающим меня к цели поездки.

Белла спала в моих объятиях, и я с особой четкостью ощущал хрупкость и ранимость ее тела. Смертная. Слабая. Беззащитная.

Как же безответственно было согласиться рискнуть этой самой драгоценной для меня жизнью. Стуком ее сердца. Его ритмичное биение отдавалось в моей грудной клетке, я слышал его даже сквозь гул самолета. Мое плечо нагрелось от тепла ее дыхания, и я в который раз поймал себя на мысли, как же мне приятно это ощущать. Чувствовать ее рядом с собой.

Макушка Беллы упиралась в мой подбородок, и волосы приятно щекотали кожу. Моя жена. Я с трудом подавил улыбку, притворяясь, что сплю. Моя. Жена. Эти два слова нравились мне по отдельности и в сочетании тоже.

Когда-то я и помыслить не мог, что все так обернется. Что мои самые невероятные мечты превратятся в реальность. И Белла окажется настолько сильной, что, вопреки моим убеждениям и немалым стараниям, упрямо добьется своей цели. Сделает меня счастливым.

Нежность, которую я к ней испытывал в благодарность за то, что она не побоялась разделить мою жизнь, не описать словами. Вот только мне всегда казалось, что она отдает больше, чем получает взамен. И простить себе этого я не мог, используя любую возможность радовать ее в ответ, отплачивать любовью за любовь. И сегодня у меня был шанс на еще одну попытку.

Это будет трудно, возможно, это самое трудное из всего, что я делал в жизни, но оно того стоило. Фантазии о том, как это будет, и о том, как это могло бы быть, если бы я не был тем, кто я есть, назойливо атаковали мое воображение. Я мечтал.

Белла, такая теплая и мягкая, в моих руках, трепещущая от моих прикосновений, тающая от поцелуев... Улыбающаяся. Счастливая.

Главное - держать свои чувства под контролем, не дать им вырваться на волю и завладеть мной. Не увлечься.

Я вздохнул. О себе я думать не собирался.

Изменение шума двигателя самолета возвестило о том, что Рио уже близко. Странный холодок пробежал от моего затылка вниз и застыл где-то в области желудка. Но подумать об этом я не успел - самолет мигнул лампочками и начал плавное снижение.

Я нежно прижал Беллу руками и стал целовать ее в макушку. Она зашевелилась и подняла на меня затуманенные глаза.

- Прилетели, - прошептал я и, не удержавшись, стал ее целовать. Ее губы были сонными и расслабленными, и от неожиданности не отвечали мне, но стук ее сердца сразу ускорился.
- Мое любимое пробуждение, - удовлетворенно промурлыкала она, пытаясь подлить поцелуй, когда я начал отстраняться.

Я чмокнул ее несколько раз в тянущиеся губы и стал поднимать.
- Пристегнись.

Белла нехотя села, и ее взгляд устремился в окно, пока я защелкивал ее ремни безопасности.

Самолет слегка наклонился, меняя курс.

- Солнце? - удивленно и все еще несколько сонно произнесла моя любовь.
- На земле будут сумерки, - пояснил я, внимательно наблюдая за движением самолета. Мы летели еще достаточно высоко, чтобы закатные лучи солнца проникали в иллюминаторы. Быстрым движением я захлопнул жалюзи.

- Хм... - произнесла Белла, когда я повернулся к ней, и ее глаза, переметнувшись с иллюминатора на меня, засветились озорством.
- Хм... - ухмыльнувшись в ответ, я взял ее ладошку.

Мы смотрели друг на друга глазами людей, разделяющих одну тайну. Такие моменты, когда она так естественно принимала мою сущность, по-прежнему казались мне волшебством.

- Я люблю тебя, - склонившись, я поблагодарил ее долгим и бесконечно сладким поцелуем. Мы остановились только когда стюардесса объявила о посадке.

Закинув наши чемоданы в багажник такси, я уселся с Беллой на заднее сидение. Назвав водителю адрес назначения на беглом португальском, за что получил очередной удивленный взгляд от Беллы, я обнял любимую за плечо и смотрел, как мимо проплывают огни ночного Рио. Когда такси свернуло к докам, холодок в области желудка неприятно зашевелился, напоминая о себе. Я перевел взгляд на Беллу, которая смотрела на меня как ни в чем не бывало - доверительно и нежно, - и внезапно смог определить, что я чувствую. Страх. Сглотнув, я вновь уставился в окно, и не поворачивался до самой пристани.

Белла уже ничему не удивлялась и ни о чем не спрашивала. Положившись на меня, она с удивительной терпимостью ждала, когда сюрприз, наконец, раскроется.

Когда мы пошли вдоль ряда изысканных белоснежных яхт, она только немного вскинула брови и безропотно позволила мне помочь ей подняться на борт.

Конечно, яхта Калленов была самой шикарной и самой ухоженной - Карлайл щедро платил за обслуживание, несмотря на то, что они с Эсме появлялись здесь, дай Бог, раз в несколько лет. И, естественно, ЭТА яхта была самой быстроходной.

Я устроил Беллу на корме, где под прикрытием верхней палубы ей не грозили сильный встречный ветер и брызги воды. Поставил шезлонг, разложил на столике немного еды. Фрукты, лимонад, какие-то деликатесы - все, чем по моей просьбе снабдили холодильник перед нашим прибытием. Я надеялся, что Белла поест, потому что в самолете мы пропустили обед. Наконец-то я научился не забывать о ее человеческих потребностях.

Совершив необходимые приготовления, я поднял якорь и с нарастающим восторгом наблюдал, как корма отделилась от пристани. Огни Рио-де-Жанейро начали удаляться, все быстрее по мере того, как яхта набирала ход.

Я взлетел к штурвалу и с упоением вдыхал свежий запах ночного бриза. Скорость судна заворожила меня. На время я забыл обо всем на свете, наслаждаясь стремительным движением. Океанские волны мягко укачивали, принося неожиданное успокоение. Скоро - удивительно скоро, когда Рио растворился в тумане ночи - в моей голове наступила полная, безупречная тишина. Только шепот волн, рев мотора и стук любимого сердца. Ни единой мысли. Идеально.

Оглянувшись на Беллу, я не впервые убедился, что одной из причин моих чувств к ней была тишина ее мыслей. И дело не только в любопытстве. Молчание ее разума дарило мне покой. С тех пор, как я узнал о своем даре, постоянный шум в голове стал моим личным адом, особенно, когда я слышал то, что вовсе не хотел. Прибавить к этому совершенную вампирскую память, и можно представить, насколько иногда чужие мысли раздражали меня. Я чувствовал себя мусорным баком, в которые все оказывающиеся рядом со мной существа сбрасывали ненужный им хлам, навечно остающийся там. Белла была исключением. Единственный в мире человек, рядом с которым мне не приходилось напрягаться, блокируя бесполезные и совершенно ненужные мне знания.

Сейчас, слушая тишину, я ощущал себя легким и свободным. Человеком. И чувство любви во мне стало вдруг расти, норовя вырваться за пределы грудной клетки. Вот оно - желанное уединение. Полное и такое долгожданное.

Я улыбался каждый раз, когда встречался с Беллой глазами.

Она выглядела немного напряженной, и я все порывался подойти спросить, в чем дело. Но, в конце концов, решил, что это настроение объясняется ее давней ненавистью к сюрпризам. Мое предположение скоро подтвердилось. Ее мучила неизвестность.

– А нам еще долго плыть? - спросила она так тихо, что человек вряд ли бы услышал.

Пальцами она судорожно вцепилась в подлокотники кресла. Интересно, что она себе навыдумывала, куда мы плывем? Выглядела она забавно - немного растерянно, немного раздраженно.

Я улыбнулся:
– Полчаса примерно.

Спустя пятнадцать минут я увидел очертания острова. Я оглянулся на Беллу, но для человеческих глаз было еще рано. Когда мы приблизились еще на несколько миль, я решил, что пора.
– Белла, смотри! – крикнул я, указывая вдаль.

Она смешно вытянула шею, пытаясь разглядеть что-либо впереди, и на ее лице застыло недоумение. Все-таки поспешил, отругал я себя.

Наконец она прищурилась, и ее рот приоткрылся. Я широко заулыбался, наблюдая за ее реакцией, не пропуская ни малейшую эмоцию, отражавшуюся в ее глазах. Я знал, насколько она не любит сюрпризы, но ничуть не сомневался, что ЭТОТ ей понравится.

Южная оконечность острова вытянулась длинным песчаным мысом, на котором мягко покачивались одинокие пальмы. Противоположный берег был закруглен и на нем лесные заросли стояли гуще. Между стелющимся ковром пальм и яркой луной на черном небосводе возвышался небольшой конус вулканического происхождения, покрытый непролазными тропическими джунглями. Настоящий рай.

Я развернул нос яхты к северу, огибая остров и давая Белле возможность полюбоваться великолепной панорамой. Да, я не прогадал. Ее лицо светилось восхищением, что привело меня в полнейший восторг.

– Где мы? – прошептала она.
– Это остров Эсми, - с гордостью проговорил я, не скрывая торжествующей улыбки.

Чрезвычайно довольный собой, я заглушил мотор и пришвартовал яхту к причалу.

Наступившая тишина была густой и почти физически ощутимой. Я слышал только тихий, умиротворяющий плеск волн и до боли любимое сердцебиение. Я попал в сказку, получив две самые желанные вещи на свете - тишину в голове и девушку. О большем я и не мечтал.

– Эсми? – мелодичный голос Беллы прозвучал как нежный перелив колокольчиков, идеально вплетаясь в шелест воды и добавляя завершающий штрих в мою разыгравшуюся фантазию. Совершенство.

– Подарок от Карлайла, - очень тихо пояснил я, боясь разрушить образ, - Эсми нам его любезно одолжила.

Я уже сгрузил чемоданы на пирс и медленно обернулся.

Белла стояла, завороженно оглядывая искрящийся в свете луны пляж и обрамляющие его пальмы. Ее длинные вьющиеся волосы развевались на легком ветру, обнажая шею. Только сейчас я заметил, что она сняла верхнюю часть дорожного костюма, оставшись в топе.

Я сглотнул, и тишина внезапно сгустилась вокруг меня, стала давящей. Чертов холодок в области желудка вновь дал о себе знать. Похоже, страх решил прочно поселиться внутри меня, противно напоминая о себе каждый раз, когда я вспоминал о цели нашего путешествия.

Белла легко откинула за спину непослушную прядь волос и провела рукой вдоль шеи жестом, означающим, что ей жарко. Все мои нервы туго натянулись. Я не отрываясь смотрел на ее кожу, почти белую в лунном свете и слегка блестящую от испарины. Я задрожал. Никогда я еще не был так близок к цели. Во всех смыслах.

Неожиданно я порадовался, что мое сердце не бьется. Оно бы сейчас выдало меня с головой.

Вперед или назад... Глупый вопрос. Назад было уже слишком поздно.

С презрением игнорируя собственную панику, я протянул Белле ладонь и, когда она оперлась на нее, чтобы сойти, подхватил ее на руки.

- Ах! - воскликнула она, и ее аромат окутал меня густым облаком.

Я немедленно спрыгнул на доски причала, не зацикливаясь на мелочах.

– Полагается вроде переносить через порог? – поинтересовалась Белла, но ее возмущение было наигранным. На самом деле в ее голосе явственно слышались нотки удовольствия. Отлично. Надеюсь, она привыкает быть леди.

– Все продумано! – улыбнулся я своей самой завораживающей улыбкой.

Одной рукой я перехватил Беллу словно ребенка, чтобы ей было удобно, а второй взял оба чемодана. Не торопясь я снес ее с причала, на который слегка набегала вода - был прилив. Свою обувь я давно скинул, еще на яхте, и шел босиком, ощущая мягкость и гладкость теплых, для меня почти горячих, волн.

Я с удивлением отметил, что почти нет разницы между температурой девушки в моих руках и океаном. Наверное, вода не менее 32 градусов, понял я. Морской солоноватый запах был настолько интенсивным, что почти вызывал головокружение. Нежный бриз относил сладкий аромат Беллы в сторону, и внезапно идея Эммета показалась мне не такой уж и плохой. "Засунь ее в океан", - звучало грубо, но было не лишено смысла, если это поможет. Мои зубы сжались.

Я поставил Беллу на землю около тропинки, ведущей к дому. Для нее, вероятно, было слишком темно, но я видел сквозь рассеянные заросли гостеприимный огонек. Слегка подтолкнув Беллу вперед, я шел сзади и нес чемоданы. Мне не хотелось спешить, поэтому я приноравливался к ее неуверенному в темноте шагу. Я терпеливо молчал, следя только, чтобы она не сбилась с тропы.

Вдруг сердечко ее затрепетало, а дыхание сбилось, и я понял, что она увидела дом. Не имея возможности посмотреть в ее лицо, мне оставалось только гадать, какими чувствами и мыслями вызвано это сердцебиение.

Белла пошла медленнее, и я тоже сбавил шаг, сам не желая торопиться.

Легкий шум волн остался позади, одинокая птица пролетела, хлопая крыльями, в остальном вокруг стояла глубокая, почти осязаемая тишина. Равномерное "тук-тук" сердца, слишком быстрое, чтобы быть простым волнением, будоражило меня. Я вдруг обнаружил, что уже некоторое время совсем не дышу.

Напряженно я наблюдал, как Белла выходит на залитую светом окон лужайку и останавливается, потрясенно оглядывая дом. Да, она заметила сходство. Дом был очень похож на прибежище Калленов в Форксе, так же как и во всех других частях мира, где мы жили. Вампиры любили постоянство во всем. Он был похож как архитектурно, так и внутренним убранством, в чем Белле еще предстояло убедиться.

Белла тяжело задышала, а ее сердечко совсем сошло с ума, стуча с поразительной скоростью. Мне хотелось бы успокоить ее, но ее волнение вызывало во мне самом неожиданную дрожь. Я мрачно и упрямо отгонял панику, но предательский холодок в желудке продолжал терзать меня. Если бы мое сердце могло биться, оно бы сейчас стучало в унисон с ее.

Поставив чемодан на веранду, я гостеприимно открыл дверь и медленно перевел взгляд на Беллу, чтобы увидеть, наконец, ее лицо. Она стояла, прижав кулачок к груди, и делала вид, что заинтересованно разглядывает половицы. Однако ей было не обмануть меня. Я понял, что она боится не меньше меня. Это стало для меня открытием, и принесло немедленное облегчение: всегда приятно сознавать, что ты не один. Я даже чуть не усмехнулся: куда делась ее хваленая храбрость?

Приблизившись к ней медленнее обычного, я так аккуратно, словно бы она была драгоценной хрустальной вазой, поднял Беллу на руки. Она так и не отняла кулачок от груди, продолжая избегать смотреть на меня, и выглядела необыкновенно ранимой.

Электрический импульс побежал по моему позвоночнику, как только я ощутил ладонями тепло ее кожи, но я загнал его куда подальше. Разве не запретил я себе увлекаться? И все же каждый мой взгляд, каждый вдох был пропитан взявшимся из ниоткуда желанием. Даже не требовалось прикасаться к ней. Сама мысль о том, для чего мы здесь, вызывала... возбуждение. Оно витало в воздухе вокруг меня, пока я не отрываясь смотрел на Беллу, ловя ее взгляд. Сегодня все задумывалось для нее и ради нее, и я не хотел, чтобы она боялась.

Я дождался, пока Белла посмотрит на меня, придав своему взгляду нежность и теплоту, на которые только был способен, лишь бы успокоить ее. И только когда она подняла глаза, я шагнул в дверной проем.

Сердце Беллы гулко стучало все время, пока я ходил с ней на руках по дому и везде зажигал свет. Мы ни слова не говорили. Паника и страх в ее лице были абсолютно очевидны и легко читались в ее глазах, в подрагивающих уголках губ и, конечно же, запахе адреналина, усиливающем ее и без того соблазнительный аромат. Что ж, если она решит передумать... это будет лучше для нее. И для меня... Может, мне даже стоило напугать ее посильнее, подтолкнуть к правильному решению?

Я молча сглотнул, когда мы оказались в комнате с огромной белой кроватью, и мое сердце ухнуло куда-то вниз. Электричество повисло в воздухе и заструилось между нами, я вдруг особенно остро ощутил близость ее тела к моему и поспешил поставить Беллу на ноги, чтобы нас разделило хоть какое-то расстояние. Мне было это необходимо, потому что, несмотря на сжимающие мое горло кольца страха, я безумно хотел оказаться на этой кровати. Я мечтал сорвать с нее одежду и увидеть, наконец, все, что было под запретом. Прикасаться к мягкой шелковистой коже, ласкать изгибы ее тела. Мне хотелось делать все это без страха причинить ей вред, быть свободным и раскованным. Забыться.

К сожалению, это было невозможно.

Мне казалось, мое мертвое сердце сейчас забьется, я с трудом сдерживал дрожь в теле от охватившего меня волнения. С равной силой мне хотелось немедленно наброситься на свою жену и в то же время оказаться на другом конце полушария, подальше от нее. Мне нужна была передышка. Срочно. Прямо сейчас.

– Схожу… за чемоданами, - пробормотал я неуверенно и мгновенно ретировался.

Выскочив за дверь, я жадно вдыхал соленый морской воздух, освобождая легкие и заодно прочищая мозги.

Нет, так дело не пойдет. Если я продолжу так нервничать, сорваться будет проще простого. Неимоверным усилием я взял себя в руки. Это было легче сделать здесь, снаружи, не рядом с Беллой.

Мысленно я быстро напомнил себе все правила, которые сам же и придумал: не увлекаться, не думать о себе, контролировать каждый свой жест. Сила, скорость, жажда - все эти сверхъестественные качества, - забыть о них. Быть ЧЕЛОВЕКОМ. Помнить о ее хрупкости.

Выдохнув, я внес чемоданы в дом. Я двигался так тихо, что Белла меня не услышала. Молча я поставил ее чемодан для удобства на тумбу и открыл его. И онемел.

БЕЛЬЕ. Кружева, кружева и еще раз кружева. Белые, черные, розовые, синие... Французские этикетки. Полный чемодан соблазнительного белья!

Сначала я разозлился. Да как же Элис посмела?! Ведь я же просил ее! Стиснув зубы и сжав кулаки, я обдумывал, не позвонить ли мне ей прямо сейчас и не высказать ли все, что я о ней думаю?! Затем меня посетила мысль выкинуть все это в ближайшие кусты, с глаз долой. Немедленно.

Но потом я вдруг успокоился. Белла НИ ЗА ЧТО это не оденет. Элис в любом случае просчиталась. Это даже может сыграть мне на руку. Поняв, что ей не во что переодеться, Белла будет вынуждена выйти ко мне обнаженной, и мне не придется раздевать ее. Я вовсе не был уверен, что смогу сделать это аккуратно. Порывшись в белье, я выудил купальник и тут же спрятал его в самый низ, в уголок, усмехнувшись собственной изобретательности. Оставив чемодан открытым, я обернулся.

Белла стояла возле кровати, недоверчиво ощупывая красивый балдахин, струящийся вниз и красивой белоснежной пеной окутывающий ложе.

Этот ее жест, и вообще вся картинка девушки около КРОВАТИ, показались мне необычайно соблазнительными.

К горлу подкатил комок. Чувства обрушились на меня так же сильно, как и несколько минут назад, как только мой взгляд упал на ее фигуру и скользнул по обнаженной шее и плечам. Я оцепенел, борясь с желанием. Я знал, что, вампир чувствуют все иначе, сильнее, но не ожидал, что НАСТОЛЬКО. Это было всепоглощающе. Словно все другие мои мысли отключились - а ведь я еще даже не прикоснулся к ней. Сейчас я непреодолимо хотел одного - погладить ее нежную тонкую шею, насладиться движением пальцев по влажной коже. В глазах потемнело. Как будто даже спиной она ослепляла меня.

Мне нужно было что-то, что сможет меня отвлечь, даст возможность привыкнуть к новым ощущениям и обуздать их.

В этот момент прозрачная капелька, образовавшаяся во впадинке за ушком Беллы, начала свое движение вниз, приковав мой взгляд. Как зачарованный, я секунду следил за ней, даже не заметив, как оказался подле Беллы, прямо у нее за спиной. Мои руки уже тянулись, не в силах противиться нарастающему желанию дотронуться до ее манящей кожи. Всего лишь коснуться - это не будет большой ошибкой...

Белла вздрогнула от моего ледяного прикосновения, и я тут же опомнился. Ей жарко, а, значит, не комфортно. Она крайне смущена и напугана. О чем я думаю?

Нежно смахнув влагу, я извиняющимся голосом пробормотал:
– Жарковато здесь. Мне показалось… так будет лучше.

Ее сердце забилось так сильно, что в глубокой тишине, окружающей нас, это казалось дробью оглушительного тамтама. Ее запах наотмашь ударил мне в ноздри. Я перестал дышать.

– Все продумано? – тихо спросила Белла, голос звучал нервно.

У меня тоже вырвался нервный смешок. Очевидно, что она боялась - запах адреналина окружал меня, несмотря на то, что я задержал дыхание. Может, ей тоже не помешает передышка?

– Я пытался все заранее предусмотреть, – объяснил я мягким, успокаивающим голосом, - чтобы было легче.

Белла шумно сглотнула и ее глаза снова устремились в пол. Я медленно вдохнул ее запах и тут же пожалел об этом: он был такой яркий и насыщенный, что мгновенно одурманил мне голову. Как наркоману, мне захотелось большего: наклониться ближе, впитать этот аромат в себя, наполниться им. Попробовать на вкус блестящую влагу на притягательной шее, сжать в объятиях тонкую талию. Я знал, к чему ведут мои мысли. Все мои инстинкты - хищника и человека - клубком опутали мой разум. Мне определенно нужна была передышка. И как можно скорее, пока я не наделал глупостей.

– Я тут подумал… – я говорил медленно, борясь с нарастающим напряжением, – может, сперва… - мой взгляд упал в сторону окна, океан призывал меня к себе, обещая отвлечение, - может, ты хочешь пойти поплавать со мной? Вода как парное молоко.
– Хорошая мысль, – дрогнувшим голосом согласилась Белла,и у меня сразу отлегло от сердца. Нам обоим нужно было немного успокоиться.
– Тебе, наверное, надо побыть одной пару минут, - сказал я с надеждой, что эти пара минут будут у меня, - почувствовать себя человеком? Все-таки дорога была долгой.

Белла скованно кивнула, все еще отворачивая взгляд, ее дыхание было неглубоким, а к щекам прилил нежный румянец. Еще одна капелька влаги образовалась под ухом, собираясь скатиться вниз. На этот раз я не стал сопротивляться. Осторожно, не распуская руки, я наклонился и подхватил капельку губами, вызвав у Беллы очередной приступ сердцебиения. Ее кожа покрылась мурашками от моего дыхания, а запах адреналина стал таким густым, что я рассмеялся. Черт возьми, может, мне и правда, удастся уговорить ее подождать.

Чувствуя себя злодеем из мыльной оперы, я не удержался от озорства.
– Только не слишком долго, миссис Каллен! - насмешливо прошептал я в самое ее ухо, заставив ее вздрогнуть. А затем покрыл поцелуями ее кожу от шеи до плеча.

Белла тяжело задышала, и характерный запах бешено струящейся от испуга крови наполнил мои легкие. Да, она боялась. Может, она действительно передумает.

И я не собирался успокаивать ее. Вместо этого я впился в нее взглядом, от которого у любого нормального человека мурашки бы побежали по коже, и низким вкрадчивым голосом произнес:
- Жду тебя в океане.

Ее щеки вспыхнули, а сердце пропустило пару ударов. Стараясь не обращать внимания на то, какую реакцию это вызвало у меня самого, я быстро развернулся и вышел в двери, ведущие на пляж, оставив их настежь открытыми. На ходу я сбросил рубашку. Не оглядываясь, я прошел вперед, унося с собой неравномерный стук перепуганного сердца - и тут же почувствовал себя виноватым. Совершенно незачем было пугать ее намеренно. Но я просто не смог удержаться от искушения, если это сулило надежду на возможность отложить или вовсе отменить рискованный шаг.

Кто знает, может, сейчас она подумает и скажет мне что-то вроде:
"Эдвард, ты прав, я не готова, нам нужно подождать."
Или:
"Эдвард, ты точно уверен, что это опасно, пока я еще человек?"
"Да."
"Ну, тогда подождем."
Я уже мог представить себе сбывшееся видение Элис: мы плаваем с дельфинами, строим замки из золотого песка... А все потому, что ничего не было. Ничего ОПАСНОГО.

Я остановился у пальмы и задумчиво посмотрел в сторону бесконечной глади океана. Как бы там ни было, мне нужно успокоиться и взять себя в руки, быть готовым ко ВСЕМУ. И плавание - как раз то, что могло мне помочь.

Слушая любимое "тук-тук" позади себя, я отметил, что Белла до сих пор не сдвинулась с места. Подавив в себе желание пойти спросить, почему, я сделал шаг к воде. А затем, повинуясь внезапному порыву, скинул брюки и набросил на ветку пальмы. Так будет лучше. "И страшнее," - усмехнулся я, передвинув брюки таким образом, чтобы их было хорошо видно из дома. А затем бросился в набегающие волны.

Я плыл вперед со всей скоростью, которую мог развить. Жаль, что вампиры не умеют уставать, это человеческое качество очень пригодилось бы мне сейчас. Я пытался выбросить из головы мысли о соблазнительной коже Беллы и сосредоточиться на подавлении своих желаний. Я хотел оказаться способным сдержать себя, но воспоминания о тепле и мягкости ее влажной кожи будоражили мое воображение.

Движение воды вокруг меня, ощущение силы, с которой я рассекал волны, наконец, принесло плоды. Мои плечи расслабились, и я поплыл легко и свободно. Напряжение покинуло мою голову и тело, но я знал, что оно вернется, как только я окажусь рядом с девушкой. Даже если я посеял в ней сомнения, я должен быть готов к тому, что она не передумает. Когда это Белла делала то, что от нее ждут? Опасность привлекала ее, вместо того, чтобы оттолкнуть, она отказывалась видеть во мне темную сторону.

Я поплыл около пяти миль вперед и повернул обратно. Волны мягко обволакивали меня, словно утешали. Тишина приносила ощущение покоя. Подплывая к берегу, я чувствовал спокойную обреченность. Я смогу.

Прошло уже около десяти минут, но Белла еще не появлялась. Я видел ее силуэт в окне ванной комнаты. Она стояла перед зеркалом в нерешительной позе. Нерешительной? Что ж, может, мои надежды оправдаются? Я уже почти поверил в это, как вдруг Белла резко выдохнула и направилась к выходу. Упрямица.

Я вздохнул и повернулся спиной к дому, пытаясь унять внезапную дрожь во всем теле. Несмотря на мой страх, который гнездился в голове и неприятно скручивал желудок, мое тело реагировало иначе. Оно хотело, чтобы Белла пришла, желало, чтобы она не передумала. Благоразумная часть меня вопила - откажись, Белла; эгоистичная нашептывала - приди.

Стоя по пояс в воде, я взглянул на небосвод, слушая тихую поступь любимых шагов. Луна стояла высоко, освещая призрачным светом набегающие на меня волны. Я ловил их пальцами, заставляя рябью разбегаться вокруг. Слабость в коленях никогда не была мне присуща, да и вообще слабость не являлась отличительной чертой вампиров, однако, должен признать, именно это я сейчас и почувствовал. В этом сплелись два главных во мне противоречия - страх за ее безопасность и желание обладать.

Я слышал, как Белла неуверенно остановилась возле пальмы, на которую я повесил свою одежду, и коротко вздохнула. Ее сердцебиение было быстрым и неровным, но в равной степени это могло означать кучу разных эмоций, и не обязательно испуг. В такие моменты я особенно сильно жалел, что не могу прочесть ее мысли. Оставалось только догадываться, о чем сейчас она думает, глядя на меня со спины. Я ждал, давая ей возможность подумать над своим решением. Может, голос разума возобладает в ней, хоть раз.

Конечно, нет.

Я услышал шуршание полотенца, когда она, сняв его, повесила его на ветку. Воображение тут же нарисовало образ, который я столь часто представлял в своих мечтах, не имея возможности позволить себе этого в реальности. Но я не повернулся.

Белла решительно шагнула к воде. Трепет прошел сквозь меня, я почти физически ощутил ее присутствие, хотя нас по прежнему разделяло несколько метров. Мое сердце сжалось, а ее забилось еще быстрее, чем прежде, когда она подошла и накрыла мою ладонь своей.

– Как красиво! – тихо сказала она, заполняя молчание. Ее голос по-прежнему звучал для меня как нежный перелив колокольчиков, идеально сочетаясь с шорохом волн.

Ее волосы пахли ее любимым яблочным шампунем, немного перебивающим естественный запах. А от тела волнами исходило тепло, заставляя меня гореть с правой стороны. Там, где наши тела скрывались под водой, жар был почти незаметен. Подавив волнение, я ответил:
– Вполне, – будничным тоном.

И медленно повернулся к ней лицом.

Я едва сдержал вздох восхищения - ее кожа сверкала в свете луны как драгоценный фарфор, будучи почти такого же цвета, как моя. Ее глаза горели растопленным шоколадом, прекрасные настолько, что в них хотелось утонуть. Каштановые волосы, небрежно заброшенные за спину, казались почти черными, чем еще больше оттеняли бледность кожи ее лица. Надо же, чтобы выглядеть, как вампир, совсем не обязательно быть им. Разницу между нами сейчас составляли только крошечные капилляры и сосуды, которые просвечивали в свете луны из-под ее тонкой кожи, изумительно дополняя образ.

Я подавил желание скорее обнять ее, мне нужно было время, чтобы вновь взять себя в руки. Рассчитать свои силы, остаться осторожным.

Между нами заплясали крошечные волны. Я заставил себя смотреть ей в глаза, не сметь ниже. Ее рот был приоткрыт, а дыхание слегка участилось, как только я повернулся. Мне до мурашек хотелось прильнуть к ее губам, прижать к себе, она притягивала меня, словно настоящий магнит. Вместо этого я просто развернул ладонь под водой, и наши пальцы переплелись. Я даже не почувствовал привычного жара ее руки - вода удачно скрывала тепло, делая температуру наших тел почти одинаковой. Идеально. Похоже, перед Эмметом я в долгу.

Белла смотрела на меня завороженно, ее фарфоровое лицо было нежным и невинным и казалось мне красивым, как никогда. Глубокие глаза сияли, серебряные звездочки луны отражались в них. В этом было даже что-то неземное. Я любовался ею.
– Для меня не существует другой красоты, – наконец, смог выговорить я, – кроме твоей.

Белла улыбнулась и неожиданно приложила ладошку к моей груди, туда, где сердце. Я вздрогнул от ее прикосновения, по телу словно пропустили электрический разряд. Я едва удержался, чтобы не дернуться в ее сторону, я еще не был готов к этому. Хрустальная ваза, напомнил я сам себе, недолговечный мыльный пузырь. Я должен контролировать каждое свое движение, чтобы не причинить вреда ее хрупкому телу. Я должен оставаться мягким и нежным, чего бы мне это не стоило. Я должен был быть осторожным, тогда как мои мышцы буквально каменели в предвкушении близости. Я словно разделился на две части - разум говорил одно, а тело хотело другого. Мне нужно было найти равновесие.

Я заставил себя расслабиться, но прерывистое дыхание выдало меня. Белла заметила это, и ее губы тронула легкая улыбка.

– Я обещал, что мы попробуем, – сказал я предельно серьезно, мой голос дрожал от внутренней борьбы. – И если я сделаю что-нибудь не то, если тебе будет больно, ты должна сразу сказать мне.

Она торжественно кивнула, не отрывая от меня завороженного взгляда, а потом неожиданно шагнула ближе и прижалась ко мне. Прикосновение ее обнаженного тела к моему было подобно вспышке, и мне понадобилась вся моя воля, чтобы вернуться на землю.

– Не бойся, – шепнула она, словно читая мои мысли. – Мы созданы друг для друга.
Нежный шелк ее кожи слился с мрамором моей так естественно, что трудно было не поверить в правдивость ее слов в этот миг. Мои руки, не слушаясь меня, сомкнулись у Беллы за спиной и прижали ее тело к моему, по моим нервам заструилось электрическое напряжение. Это было очень сильное ощущение, и я просто застыл, не шевелясь. Мне нужно было немножко времени, чтобы привыкнуть. Все эти чувства были новыми - слишком острыми, слишком поглощающими, чтобы их контролировать.

– Навсегда, – подтвердил я ее слова и потянул за собой в океан.