Я проснулась, как ни странно, в своей постели. Значит, это был только сон. Осталось только разочарованно вздохнуть. Давненько мне он не снился.
Мой идеальный мужчина. И все было, как всегда: он падал передо мной на колени, клялся в вечной любви и был весь такой красивый в костюме на голое тело и галстуке бабочке в горошек.
Темные волнистые волосы уложены, смуглая кожа, накаченный пресс….
Уж я тот знаю, что там у него под белоснежным костюмом. Он был моим личным персональным богом. И появлялся именно тогда, когда секса в моей жизни не было, нет и, даже не предвиделось. Он был моим личным прЫнцем.
Он так красиво лепетал по-испански, и хоть я ни слова не понимала, одно я знала точно, от его томного «Mi amor» и моего щелчка пальцами, на нем оставался только галстук бабочка и мы переносились на огромную кровать. Только вот голубые глаза, которые я раньше считала идеальными, сменились. У моего амигоса поменялся цвет глаз, на насыщенно карий с лучиками лукавства и чего-то такого, не принадлежащего моей фантазии. Но разве я могла во сне думать о глазах? Там такая бабочка!
Надеюсь, я не очень громко стонала??
К слову о, сводящих с ума, глазах.
Я тихо перекатилась на краешек кровати и улыбнулась от умиления.
Эдвард, приватизировавший мой ковер на полу, лежал на животе, вчера бережно мной укрытый одеялом. Одной рукой он обнимал подушку, а другой Снуппи. Моего плюшевого пингвина. Когда мне не снился амигос, я обнимала Снуппи холодными одинокими ночами. Он жил под кроватью. Ведь не солидно двадцатипятилетней даме раскладывать игрушки по постели. Видимо Эдвард ночью его оттуда вытащил. Мысленно я поблагодарила себя за то, что не поленилась и устроила уборку несколько дней назад. Значит кроме Снуппи там нет ни обверток от конфет, ни грязной одежды, которая попадает сначала туда, а потом в корзину для белья.
Рука метнулась к губам, которые стало покалывать. «Это был тоже сон, перестань об этом думать» одернула я себя « С чего бы ему тебя целовать? Вернись на землю Белла, или найди себе мужика, пока поздно не стало, иначе глупые сны так и будут тебе сниться»
Мой внутренний голос всегда такой громкий.
Я лишь наклонилась, чтобы поправить тонкое одеяло, потягивая его повыше и укрывая им Эдварда. Он меня напугал, вдруг повернувшись на спину. Я отпрянула, не желая его будить.
С минуту я смотрела на умиротворенно спящего мужчину, такого мужественного, желанного, и такого нужного. Казалось, я вижу его впервые.
В тот момент в душе что-то перевернулось и слезы выступили на глазах. В мыслях снова пронеслись прошедшие дни, которые сделали мою жизнь еще тяжелее, которые принесли понимание того, какая я все-таки слабая. И если бы не он….. тогда в ванной….
Когда это мужчина стал таким не заменимым для меня? Зачем он только появился в моей жизни, зачем он делает ее легче? Своим присутствием он только заставляет меня чувствовать себя слабой женщиной, которой нужна поддержка. Я не удержалась и снова присев рядом на мгновение, провела легонько по волосам Эдварда.
- Спасибо, - прошептала я.
Кажется, я так и не сказала ему этого вслух прежде. Ведь сказать, это признать, что без него бы я не справилась.
Я вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Следующей остановкой была комната Элис. Сестра и подруга мирно спали, каждая на своей половине большой кровати. Я лишь заглянула в ванну, подготовила все для утренней инъекции Элис, Розали поймет намек и обязательно ей поможет. В гостевой комнате спал Джаспер, я лишь подошла к окну и задернула штору. Синоптики обещали ясный, солнечный, но морозный день. Пусть он поспит подольше, пусть солнце, которое скоро встанет, ему не мешает. В ванной на первом этаже я привела себя в порядок, сделала макияж, собрала волосы в высокий хвост, надела теплые джинсы и свитер, короткую кожаную куртку и высокие ботинки на толстой подошве. Сегодня на улице скользко, а вдруг упаду. Я погладила свой живот.
« Прости, но сегодня тебя нет в моей жизни, даже если я и оделась, как на северный полюс, лишь бы не простыть и все ради тебя» проговорила я про себя.
Оставив на кухне записку на столе и взяв сумку, я вышла из дома. Сегодня никого не будет в моей жизни. Окинув взглядом свой дом, который так сильно выделялся на фоне остальных на улице свой обветшалостью, я попрощалась и с ним. Я вдруг поняла, что когда-нибудь я вот так же буду уходить отсюда совсем одна, но уже навсегда.
Я могу остаться совсем одна. Все те люди, которые мне так дороги, которые в это утро так сладко спят, могут оставить меня. Кто-то уедет, вернется к своей жизни. Кто-то будет горевать, так как я, но время все вылечит. Кто уйдет навсегда, оставив после себя только боль воспоминаний, старые фото, вещи, которые совсем не долго будут сохранять их запах.
Заведя мотор своей старенькой машины, я медленно выехала из гаража, двинулась вниз по улице, все еще глядя в зеркало заднего обзора на свой дом.
Очень часто в моей голове рождалась одна и та же фраза.
Если бы только…..
Если бы только, я заболела вместо Элис, то… я бы справилась лучше со своей болезнью, чем с болезнью сестры. Своя боль, она другая, не такая беспомощная. Бороться за себя или за кого-то другого? Умирать самой проще: можно отчаиваться, страдать, быть слабой, на то есть оправдание – ты больна. Ты можешь плюнуть на себя и просто ждать своего часа. Так все просто. Но, все с точностью до наоборот, когда умирает близкий тебе человек.
Если бы только моя мама была жива. Тогда бы в моей жизни не было Роуз. Кто знает, возможно, она бы так и не дождалась своего донора, а возможно, чья-то другая смерть спасла ей жизнь. Ненадолго, на несколько лет. Существование с постоянным страхом, с ограничениями, с ожиданием…
Одно точно, мы никогда бы не познакомились. Я не представляю сейчас, как это в моей жизни не было бы этой девушки, но если…
Ведь можно просто представить. Мое бы сердце не обливалось кровью каждый раз, когда я смотрю на нее, мне бы не хотелось рыдать от отчаяния, от осознания что я могу потерять ее. И моя мама была бы рядом, со мной и Элис. С ней все было бы по-другому. Он бы точно знала, как все сделать правильно, она же мама! Если бы она была жива, Элис было бы легче. Я это знаю…
А если на миг представить, лишь на миг, потому что я не позволяю себе часто думать об этом, что все могло бы быть иначе.
Мама бы не села за руль, Элис бы не заболела.
Да, я бы потеряла многое из того, что имею.
Нет не так. Я не знала бы другой жизни, в которой есть моя единственная подруга, семья Калленов, ребенка, которого я ношу под сердцем.
Как бы это эгоистично не звучало, но я бы хотела никогда не знать их.

Моя машина кружила по просыпающемуся городу, направляясь туда, куда я мечтала отправиться много лет назад, когда у меня были мечты и амбиции. На железнодорожный вокзал. Я оставила машину на стоянке, купила билет на маршрут "N.E.Corridor"* . Поезд с логотипом New Jersey Transit Corporation * тронулся с перрона, а я, устроившись поудобней в мягком кресле, принялась рассматривать уносящийся пейзаж и представлять другую реальность. Когда-то я была мечтательницей, и меня тянуло к прекрасному. Я мечтала закончить факультет истории искусств, представляла себя владелицей картинной галереи, например. Но это были лишь фантазии, да и мой складывающийся несносный характер и привычка рубить правду матку, пророчили мне карьеру журналиста. Это стало моей навязчивой идеей. Я знала, что у мамы вряд ли хватит возможностей полностью платить за мое обучение, я не питала ложных надежд. И, тем не менее я уже видела себя садящейся в этот самый поезд, который увезет меня в такой близкий, но в тоже время такой недостижимый Нью-Йорк. Я готова была работать ночами где угодно, лишь бы оплачивать обучение, и я знала что достигну, своей цели, была в этом уверена. Несмотря на ужасную школьную характеристику и репутацию хулиганки я умудрилась в последний учебный год обаять всех преподавателей, для того чтобы они не занижали мне оценки. Я набрала нужные мне баллы, я послала документы в один единственный колледж в Нью-Йорке на факультет журналистики, я была уверена в себе, я знала, что мое эссе заслуживает внимания. Кто-то называл мой поступок ненормальным, я считала, что моя возьмет. Никто не верил, кроме моей мамы.
Ответ пришел. Толстый конверт с печатью колледжа. В тот день я впервые напилась с радости. В баре упала со стула, рассекла себе лоб, и в довершение ко всему попала в больницу на промывание желудка. Мои подруги сгорали от стыда перед родителями, а я была самой счастливой на свете. Все мои бывшие одноклассники стали потихоньку разъезжаться кто куда, по колледжам, и я знала, что скоро последую за ними. Я собирала свои вещи, не планируя брать ничего лишнего. Элис и мама со слезами на глазах мне помогали. Мне жаль было расставаться с ними, но уже тогда я делала это больше для них, чем для себя, я хотела им обеспечить лучшую жизнь. На маминой машине я отправилась в Нью-Йорк перед началом учебного года, я заселилась в общежитие, начала вливаться в новую жизнь, эйфория не проходила. Я успела подружиться с соседкой по комнате, и если бы не выносимая тоска по семье, я бы осталась до начала учебного года подыскивать работу.
Но я вернулась домой.
Уже навсегда.
Мама погибла через две недели после моего возвращения. Я забрала документы из колледжа и подала их в местную бизнес-школу. Пришлось выбрать более реальную профессию, которая будет приносить стабильный доход. Мои мечты мне слишком бы дорого обошлись. Но я не могла так просто отвернуться от самой себя. Я окончила курсы при своем колледже, но что такое полгода в сравнении с пятью годами обучения? Я не думая рассылала статьи в разные издательства Нью-Джерси, а потом решила, что хуже не будет и стала рассылать статьи и резюме в Нью-Йоркские издательства. Я ни на что не надеялась. Вообще. Просто тешила себя иллюзиями. Ответ пришел неожиданно. Тогда, когда я его не ждала. Меня приглашали на работу в газету финансовых новостей, пока стажером, но все с чего-то начинают. Это было одно из популярных изданий Нью-Йорка. Мой бывший босс мистер Вебер постоянно его выписывал, но никогда не читал, поэтому он доставался мне и Анжеле, когда он о нем забывал. Я часто за обедом коротала время, листая его.
Я старалась не думать, что выбрасываю мечту, когда письмо полетело в мусорное ведро. Естественно я выбрала Элис, и не жалела о своем решении.
Просто в такие минуты как сейчас, очень сильно хочется стать эгоисткой.
Я не заметила за своими мыслями, как пролетела пара часов. Поезд прибыл на Пенн Стэйшн*. Я глубоко вдохнула тяжелый воздух. Смог и смелые мечты. Вот чем пахнет Нью-Йорк. Город такси, небоскребов, и людей которые не замечают никого, кроме себя. Этот день принадлежит мне. Впервые я устроила себе такую прогулку на вторую годовщину маминой смерти, вторую после первой химии Элис.
Эта третья.
Этот день только мой, я представляю себе другую жизнь.
Устав гулять по городу, посещать любимые места, стоять в пробках и намечтавшись вдоволь, я прибыла на конечную остановку своего дня. Это было небольшое кафе, неподалеку от издательства той самой газеты, где я могла бы работать. Оно было очень уютным, и, отпивая горячий латте, я думала о том что, скорее всего я бы тут обедала во время рабочего дня.
- Простите, – услышала я голос позади себя и обернулась.
Латте застряло где-то в горле.
- О, Боже мой, – завизжала девушка, - Изабелла Свон, я думала я выпила слишком много маргариты, – глупо хихикнула она.
Кристин Веленгтон. Мечта любого парня в старшей школе, гроза всех ботаников и тех, кто не менял гардероб так часто как она, и та, которую ненавидели все девушки, потому что завидовали. Наверно кроме меня. У нее были светлые шикарные волосы, большая грудь, длинные ноги, богатые родители, клевая тачка, стервозный характер. У меня было 30 % из перечисленного. И плюс ко всему, скотский характер. Мы друг друга не переносили. Не знаю почему, может потому, что я ни разу не прогнулась под ее насмешками, а может потому, что ее парень пошел на выпускной со мной.
- Кристин, – распылалась я в фальшивой улыбке, под столом надела дешевое кольцо на безымянный палец.
Это лицемерный мир. И наши с ней улыбки не настоящие. Обиды прощаются, но не забываются. И сейчас она мысленно поносит меня последними словами, а я ее. Но эта игра «Кто круче». И я хочу в нее сыграть. И выиграть естественно.
Мы расцеловали друг друга с таким чувством, что со стороны могло показаться, будто мы друг другу рады. С Кристин был мужчина лет тридцати пяти, немного хмурый и молчаливый.
Я пригласила их присесть рядом.
- Это мой муж, Боб, - расцвела Кристи.
Перевожу: «А я замужем, и мне не грозит обедать в одиночестве, как некоторым».
- Роберт, – поправил хмуро мужчина и подал мне руку.
- Очень приятно познакомиться, – проговорила я с таким восторгом, будто приветствуя президента.
Перевожу: «Подцепила себе богатенького мужичка, молодец, ничего не скажешь, так себе его и представляла, обрюзгший и с пивным животиком. Интересно, как выглядит его любовница?»
Что-что, а красиво врать я всегда умела. И раз уж я сегодня вру сама себе, то уж красивую историю сочинить мне ничего не стоит.
Слушаю и делаю вид что восхищаюсь, работой Кристин, новым домом Кристин, мужем Кристин, недавно подаренным колье.
Иду в ва-банк, рассказываю сколько стоит мое помолвочное кольцо, которое, кстати говоря, стоит пять долларов у уличного торговца. Демонстрирую свою руку, рассказываю какой у меня жених, сетую на то, что у меня нет его фото. Вру и не краснею о том, что закончила Гарвард. Говорю, что являюсь владельцем картинной галереи, маленькой, но падающей надежды. Рассказываю о скором переезде к жениху и скорой свадьбе. Вижу, как ее улыбка превращается в оскал от зависти. Внутренне ликую.
Она спрашивает, как зовут моего жениха. Я хочу сказать Тревор, но произношу.
- Эдвард.
Хочу откусить сама себе язык, но передумываю.
Мы еще немного врем друг другу. Она тоже преувеличивает и сильно, я это вижу по тому, как кривится Боб. Как хорошо, что меня некому выдать.
В сумочке трезвонит телефон, который я только недавно включила.
«Розали»
- Милый, – восклицаю я в трубку. На том конце замешательство.
- Белла, ты где? Куда пропала на весь день?
- Любимый, ты уже освободился? Представляешь, я встретила свою школьную подругу, мы сидим в кафе и я забыла о времени.
Моя смекалистая подруга хихикает в трубку.
- Ладно, не буду мешать любимая. Только как освободишься, позвони, мы же все волнуемся.
- Нет, не надо за мной приезжать, я возьму такси, - мурлычу я в трубку и отключаюсь.
В этот момент Бобу приносят дымящееся жаркое, которое он заказал. От резкого запаха меня начинает мутить, и я, забыв обо всем, хватаю сумку и бегу в туалет. Меня рвет пирожным и латте. Умываюсь, гляжу на себя в зеркало и вдруг понимаю, как я хочу домой. Уверена, сейчас бы мы готовились к ужину большой компанией, смеялись бы с Рози и Джаспером, Элис заваривала бы мне травяной чай, который снимает недомогание, все бы как обычно кружили вокруг меня, как над инвалидом. И это было бы приятно. Я почему-то вдруг почувствовала себя такой одинокой в моей фантазии. Я хочу к моей семье.
Я вышла из туалета и направилась к столику. Лицо Боба было красным и он опустил глаза. Подсветка моего телефона погасла. Кристин с нескрываемым торжеством потягивала свой напиток.
Я засмеялась про себя. Да я проиграла. Она догадалась. Посмотрела в список входящих, и увидела вместо любимого «Розали». Может даже смс читала, чему я в принципе не удивляюсь.
Я присела на свой стул. Не было горечи от проигрыша. Это всего лишь Кристин, и мне не стыдно за маленькую ложь.

* Нью-Джерси Транзит является оператором автобусных маршрутов, нескольких линий скоростного трамвая и сети пригородных железнодорожных маршрутов на территории всего штата. Некоторые железнодорожные линии заходят в город Нью-Йорк и в Филадельфию.

* "N.E.Corridor" (т.е. "Северо-Восточный коридор"),

* Пенн Стэйшн (главный железнодорожный вокзал в Нью-Йорке)