Я была в смятении, уже целый час я искала Эдварда под проливным дождем в ближайших окрестностях. Увидев, что его нет в комнате, я не на шутку встревожилась, эмоции переполняли меня, поддавшись безотчетному порыву, я бросилась на улицу, выпрыгнув в окно, не потрудившись даже обыскать дом. Где он? Если ушел, то куда, тем более в такой дождь? Ему, должно быть, холодно и неудобно, да и при его теперешних скоростях, он не мог далеко уйти. А если кто-то забрал его? Неизвестный вампир, привлеченный сладким запахом его крови? Нет, я бы почувствовала в комнате запах чужака, там не было никого кроме Эдварда и Ренесми. Но я решительно не знала, где его искать. Я бросилась снова к дому, когда я взлетала по ступенькам крыльца, Элис громко окликнула меня:
-Белла, я нашла его. Он на кухне с Блеком. – ее голос звенел негодованием. Только Элис умела так очаровательно злиться. А я поняла, что мои эмоции меня когда-нибудь погубят, но вздохнула соблегчением. «Не будь такой импульсивной, Белла!» - посоветовала я себе. Переведя дыхание, я медленно прошла в кухню. Прижалась к дверному косяку, с моих волос вода капала прямо на белоснежный пол. Эдвард выглядел растерянным под ледяным взглядом Элис. Такой потерянный и одинокий, мое молчаливое сердце наполнилось жалостью. Увидев меня, он лучезарно улыбнулся моей любимой кривоватой улыбкой, я почувствовала, как незримый электрический разряд проходит между нами, внизу живота призывно порхали бабочки. Мне хотелось закричать: «Идите же, наконец, все к черту и оставьте нас наедине!».

Она вошла неслышно, впорхнув словно птица, я уже не смотрел на разгневанную Элис, все мои мысли были полны ею. Белла, будто бы утомившись, прислонилась лбом к дверному косяку. С ее волос, немного вьющихся, прямо на пол стекала вода, темная майка красиво облегала тело, приятно подчеркивая грудь, она была босая, это было настолько эротично и возбуждающе, что у меня захватило дыхание. Ее глаза, сейчас потемневшие от жажды, казалось, вели незримый диалог с моим телом, я весь напрягся, позабыв про усталость и боль, до этого мучавшие меня. Оставалась она одна, заполнявшая весь мой маленький мирок собой, своей неземной красотой. Я улыбнулся, обнажая зубы. Она несмело улыбнулась мне в ответ, протягивая ко мне свои тонкие руки, кажущиеся такими хрупкими. Были только мы вдвоем, все остальное перестало в одночасье существовать, Элис, Джейкоб, ароматный запах еды, которую я так и не успел попробовать, все было будто бы за стеклянной перегородкой, в другом мире. Краем глаза я заметил как мудрая Элис, ненавязчиво тянет оборотня к выходу, Белла даже не обернулась, продолжая гипнотизировать меня взглядом.

О, Боже мой, я готова умереть, лишь бы они ушли, незаметно для Джейка и Эдварда я подмигнула Элис, сестра, быстро соорентировавшись, уже тащила упирающегося Джейкоба из кухни. Как все-таки хорошо быть вампиром, окружающие тебя люди не могут уследить за многими твоими манипуляциями. Мы остались вдвоем. Как долго я ждала этого момента, не раз рисуя его в своем воображении. Конечно, я не предполагала, что придется столкнуться с такой немаловажной проблемой как жажда. Последний раз я охотилась еще в Италии, около полутора недель назад и сейчас, находясь в непосредственной близости от человека, испытывала явный дискомфорт. Тем более запах у Эдварда был потрясающий: мне почему-то вспомнились корица и миндаль, горький шоколад с ноткой цитрусовых, немного портил этот восхитительный аромат запах алкоголя в его крови, так же я ясно ощущала его желание, которое бурлило по его венам, усиливая многократно притягательность его крови для меня. Я судорожно вздохнула и застонала.

О, я слишком хорошо помнил этот темный огонь, горящий в ее глазах, она голодна, а я привлекаю ее, раззадоривая аппетит. Ее тонкие пальцы инстинктивно потянулись к горлу и судорожно сжали его. Моя бедная Белла, я приношу тебе только страдания. Я должен быть ответственен. Стараясь не приближаться к ней, я прошептал:
-Давай выйдем на воздух, там тебе будет легче.
Она послушно кивнула. Я шел за ней в некотором отдалении, мы вышли на широкую веранду. Ночь была тихой, нарушаемой только песней цикад, после дождя пахло свежестью и озоном, лесом; трава, кусты и цветы слабо мерцали от дождевых капель в тусклом свете фонарей, заботливо расставленных тут Эсми. Я вдохнул полной грудью этот воздух, голова больше не кружилась, если только от близости Беллы Сейчас она напоминала мне неземное существо, сотканное из звездной пыли и света луны, такая холодная и красивая. Мы вышли на веранду, она легко присела на ажурные кованые перила, я встал поодаль, давая ей возможность привести свое состояние в порядок, мне было искренне жаль, что мое присутствие доставляет ей столько неудобств. Я слишком хорошо помнил этот соблазн. Хотя я, будь моя воля, прижал бы ее к себе и никуда б не отпускал, я хотел ее больше чем когда-либо. Чтоб отвлечься от назойливых мыслей, я, прочистив кашлем горло, спросил:
-Когда ты уезжаешь? – мне было больно, я не хотел, чтоб она ехала без меня.
Она посмотрела на меня как будто издалека, на ее лице отразилось искреннее непонимание. Она выглядела так, будто бы я разбудил ее среди ночи, задав неуместный вопрос. Секунду она смотрела на меня не мигая.
-Что? – тихо переспросила она, наклонив голову и тряхнув волосами. Я повторил, она отвернулась и прошептала:
-Завтра, у нас мало времени.
Я понимающе кивнул. Мы молчали несколько минут.

Господи, он сошел с ума? Зачем что-то говорить, когда слова в общем то не уместны? Он нисколько не изменился, все так же переживает, беспокоится, да, несомненно, я испытываю жажду, но кроме этого, я нестерпимо мучительно хочу его, как впрочем, и он меня, я вижу это по выражению его глаз, по тому, как двигается его тело, черт, даже по запаху, Эдвард, не стой истуканом, подойди же! Неужели он боится меня?! Нет, конечно, нет, просто, как всегда, перестраховывается. Я же завтра уеду и не знаю, что ждет меня, это наш последний вечер, наша последняя ночь. Вдохнув еще раз свежего пахнущего хвоей и дождем воздуха, я медленно, очень медленно спрыгнула с перил и подошла к нему, он инстинктивно отпрянул от меня, в попытке защитить, нет, Эдвард, нет, не сейчас. Не нужно бояться своих желаний. Есть только ты и я, только женщина и мужчина и неважно, что кто-то из нас вампир, такое уже было, нам не привыкать.

Она подошла, и я понял, что все преграды рухнули. Я обхватил рукой ее талию и впился в ее губы страстным поцелуем, согревая их своим горячим дыханием. Наши губы двигались в древнем танце страсти, то смыкаясь, то размыкаясь, двигаясь синхронно. Она застонала и рванула на мне рубашку, пуговицы запрыгали как живые по деревянному настилу. Оторвавшись от нее на секунду, я взглянул в ее потемневшие глаза, в них читалась мука, она не хотела останавливаться и уже тянула меня к себе, стаскивая с себя облегающую майку. Мои пальцы вновь запутались в водовороте ее прекрасных еще влажных после дождя волос, а губы покрывали мелкими поцелуями ее горло и ключицу. Она старалась не причинять мне боль, но ее объятия подчас были чересчур сильными, но мне было плевать. Она наконец-то была моей.
Он больше не сдерживал себя, его умелые руки стягивали с меня бриджи и белье, губы ласкали каждую клеточку моего замершего тела, отогревающегося под яростным напором его страсти. Как же долго я ждала этого момента, тысячи раз представляя его, там, в далекой Италии, не позволяя ни единому мужчине прикоснуться ко мне. Эдвард был единственным. Он был моим. Мы снова были одним целым. Я в свою очередь, не стараясь быть аккуратной и педантичной, одним движением сорвала с него брюки. Отстранившись от него на мгновение, я с жадностью смотрела на него, пытаясь запомнить его прекрасное атлетично-сложенное тело, каждую черточку его лица, рисунок губ, изгиб бровей. Зарываясь в его бронзовые волосы, я вновь и вновь кричала его имя, имя страсти, имя моей вечной любви. Мы улетали к звездам, бежали по млечному пути, были одни во вселенной, я, он и его губы на моем теле. Я была наполнена им до краев. Жар и холод, огонь и лед, ночь и день, мы вопреки всему были вместе. И я знала, что так будет всегда, пока мы существуем в этом мире. Все обиды, невысказанные упреки, наша с ним общая боль, ушли, растворяясь в простом акте любви, уступая место спокойствию и умиротворению.

Когда все закончилось, она, опустошенная, лежала, положив голову мне на плечо, я теребил непослушный локон ее волос, вдыхая их нежный аромат. Я первым нарушил волшебную звенящую тишину:
-Я скучал, родная… - голос был хриплым, будто мне не принадлежавшим.
Она подняла голову и осыпала поцелуями мое лицо, эти поцелуи напоминали легкое прикосновение крыльев бабочки.
-Я тоже… - она тихо вздохнула. А я крепче прижал ее к себе. Несколько мгновений, мы не шевелились.
-Возвращайся, я буду ждать…-чуть слышно прошептал я, но знал, она услышит.
-Я вернусь… - повторила она словно эхо.