Глава 31. Ал. Вопросы без ответов

Деньги, Власть и Драма Поттеров.

Жизнь Гарри Поттера никогда не была простой. Ребенком он осиротел и был оставлен на милость омерзительных родственников, с которыми вырос в атмосфере безразличия. Его юношеские годы были, конечно же, омрачены столькими ужасами и разочарованиями, каких и самый старый человек на свете не должен видеть за всю свою жизнь. Но Мальчик-Который-Выжил превратился в Мальчика-Который-Победил, и в возрасте семнадцати лет Поттер, наконец, получил частицу того, чего не знал ранее.
Как величайший герой, какого только когда-либо знал волшебный мир, Поттер быстро стал одним из самых завидных холостяков. К сожалению, его холостяцкие годы быстро закончились, потому что он вынужден был вступить в брак с беременной звездой квиддича Джинни Уизли. Брак и родительство пришло слишком рано к молодым людям, которым было двадцать четыре и двадцать три года соответственно. Тем не менее, их семья продолжала расти, и в течение пяти первых лет брака они произвели на свет трех детей.
Пытаясь растить своих детей настолько нормально, насколько это возможно, семья переехала в тихое магловское поселение, где их дети были окружены маглами и имели очень отдаленное представление о славе своих родителей. Это счастливое мирное существование продолжалось многие годы, но всему хорошему однажды приходит конец.
Когда все трое их детей покинули отчий дом и отправились в Хогвартс, брак мистера и миссис Поттер начал испытывать проблемы. Казалось, что всех денег и всей славы мира не хватит, чтобы сделать их счастливыми. Чего-то не хватало паре, у которой, казалось бы, есть все.
Скука. Алкоголизм. Неверность.
Что именно послужило причиной разрыва Поттеров? Как живут их дети?
Рита Скитер имеет собственный взгляд на брак Поттеров и их разрыв. В чем подлинная причина их решения? Узнайте это от самых близких друзей пары, мисс Скитер проведет вас в мир Поттеров и снабдит деталями и секретами, которые вы не узнаете больше ни от кого.
Деньги, Власть и Драма Поттеров в продаже со вторника во всех книжных магазинах. Следите за выпусками Ежедневного Пророка для последующей информации.

Рита Скитер? Серьезно? Разве ей сейчас не шестьдесят с чем-то там? Какого хрена она так помешана на моих родителях, что даже вышла из своей (благословенной богом) отставки, чтобы написать целую гребаную книгу о них? Не просто статью – книгу!
Когда же это, наконец, нахер кончится?
И кто эти так называемые ближайшие друзья, которые дали этой суке ее предполагаемый «взгляд» на мою семью? У моих родителей очень мало ближайших друзей, и я могу гарантировать, что никто из них не ответит ни на один вопрос гребаной Рите Скитер. Ее «источники» - скорее всего, уборщики из министерства или какие-нибудь люди, которые были первогодками на Хаффлпаффе в мамин последний год в школе.
Я уже могу сказать, что, похоже, нарисуется чудесный портрет моей семьи. Серьезно, он был вынужден на ней жениться из-за внезапной беременности. Если это правда, то хорошо, можем винить во всем Джеймса. Хотя, конечно, это неправда. Естественно, Скитер забыла добавить, что мои родители встречались целую вечность еще с тех пор, как учились в школе. Но нет, уверен, выставить мою мать коварной и манипулирующей шлюхой, которая поймала в ловушку самого завидного холостяка планеты было намного выгоднее для истории.
К сожалению, у меня ужасное предчувствие, что «Деньги, Власть и Драма Поттеров» скоро появится на верхушке списка бестселлеров. Хотел бы я получить и себе одну, не пополняя при этом карман этой суки Скитер. Болезненное любопытство, наверное.
По крайней мере, там будет хоть какое-то объяснение, пусть даже и полностью лживое.
– Ты собираешься весь день валяться в постели или все-таки планируешь когда-нибудь спуститься в гостиную?
Я поднял голову и увидел ДжейДи, стоящего в дверном проеме. Он выглядит скучающим, стоит там, лениво прислонившись к косяку.
– У меня собрание префектов в одиннадцать, – бормочу я, глядя на часы на столике рядом с моей кроватью, они показывают 10:28.
– Ну, тогда я предложил бы тебе вставать, – отвечает ДжейДи. – Потому что тебе нужен душ, дружище.
Думаю, я перестал чувствовать собственный запах.
– Может, я просто скажусь больным, – я переворачиваюсь на бок и позволяю газете с рекламой книги упасть на пол у моей кровати.
– Что я должен сказать Мег?
Я рад, что сейчас спиной к ДжейДи, потому что он не видит, как я не могу сдержать гримасу и закатывание глаз. Хотя, наверное, он может их представить.
Я почти решаю сказать ему, чтобы он передал Меган, что она может пойти и сама с собой трахнуться, раз мой брат слегка занят своей новой девушкой, и он ее этим обеспечить не в состоянии. Но, конечно, я этого не делаю. Вместо этого я заставляю себя подняться и взять полотенце с полки. Комната чуть покачивается, когда я встаю, и я осознаю, что не поднимался на ноги уже четырнадцать часов.
– Попытайся не упасть, – благоразумно советует ДжейДи, когда я прохожу мимо него в ванную. Наша ванная прямо напротив комнаты, и я рад обнаружить, что она пуста. Я выбираю самую дальнюю душевую кабинку, предпочитая быть как можно дальше от кого-либо.
Вода не слишком горячая, но это ожидаемо, если ты поздно проснулся. Почти вся горячая вода закончилась уже давно. По крайней мере, она хоть не ледяная. Я раздеваюсь и кладу вещи на скамью, прежде чем взять мыло и полотенце и встать под едва теплые потоки воды. Она меня быстро пробуждает. Вода привела меня в сознание и заставила понять, что у меня только полчаса на то, чтобы собраться и отправиться в кабинет чар на собрание префектов.
И, конечно, это заставило меня понять, что я пройду почти всю эту дорогу рядом с Меган, не говоря уже о том, что мне придется сидеть рядом с ней все это чертово собрание.
Блять.

Она не говорила со мной уже несколько недель, а я, в свою очередь, не заговаривал с ней. Она смотрит на меня так, будто это я тот, кто испортил ей жизнь. Во-первых, это не я ее трахнул, а потом не сказал после этого ни слова. И она не может использовать то дерьмо, что натворил мой брат, против меня. Во-вторых, это она поцеловала меня. Она все это начала, так что только ее вина в том, что все кончилось не так, как ей нравится.
И с чего она взяла, что будет по-другому?
Я имею в виду, что я практически открытым текстом объявил ей о том, что сильно запал на нее, и она имеет наглость заявлять, что я должен был ей сказать, и тогда бы она меня дождалась? А потом поцеловать меня? Чего она ожидала от меня? Все то время, пока я целовал ее, все, о чем я думал было о том, как долго я этого хотел и, в то же время, насколько совершенно и абсолютно дерьмова эта ситуация. Второсортный товар.
Это я.
Я удивлен (и немного рад), что Меган не дожидается меня в Общей гостиной. Она определенно не собирается со мной мириться, так же как и я не хочу мириться с ней, что замечательно. Я дохожу до импровизированного зала для собраний с запасом в пару минут, но, похоже, никого это не волнует.
Собрание проходит так, как я и ожидал: я скучаю до смерти и едва заставляю себя не засыпать. Фиона Энглтон все продолжает, и продолжает, и продолжает нести все одну и ту же херню, которая совершенно никому не нужна (хотя я не могу знать точно, потому что, если честно, понятия не имею, что она там втирает). Время от времени она кидает в меня испепеляющие взгляды, но ничего не говорит. Она одна из тех, кто меня боится. Обычно это раздражает, но не в ее случае. Я сам сужаю глаза в ответ, чтобы по-настоящему посеять в ней страх перед Гарри Поттером.
Если бы я не был посреди этого сборища, то расхохотался бы от этой мысли. Такие люди настолько смешны. Неужели они действительно думают, что моему отцу не насрать, кто целует мне задницу, а кто нет? Ну, если они так думают, то ужасно ошибаются. На самом деле, я уверен, он предпочитает тех, кто не целует. Хотя, не имеет значения, потому что я от отца и пары слов не слышал за прошедшие два месяца.
Наверное, он слишком занят обрюхачиванием южноафриканских женщин и покупкой пляжных домиков на юге Франции.
Меган сидит в другом конце комнаты. Она интересуется херней Фионы не больше меня, и видно, что ей так же противно быть здесь, как и мне. Интересно, знает ли она, что вся эта история по ее вине? Я бы не ненавидел ее и наполовину так сильно, если бы она меня не поцеловала. Да, я знаю, это то, чего я хотел годы, но не так. Не поцелуй приправленный отчаянием, потому что ее чувства были задеты Джеймсом. Нет. Только не так.
Она выходит из комнаты в ту же секунду, как Фиона нас отпускает. Я ее не виню, но все же выжидаю еще пару минут, чтобы дать ей хорошую фору по дороге в Гриффиндор. Я даже не чувствую, что мне хочется в общую гостиную вообще-то, но мне больше нечего делать. Несколько человек пытались со мной заговорить, но я отмахнулся и отговорился несуществующим домашним заданием по трансфигурации. Мне даже наплевать, что половина из тех, кому я врал, ходят со мной на трансфигурацию и могут знать, что никакого эссе не задавали. Они не станут мне противоречить.

Моя будущая невестка (ага, да) – тоже префект, одна из немногих прочих, кто думает, как и я, что все это идиотство. Она не принимает это совсем уж всерьез, но она же семикурсница, а значит, по умолчанию должна об этом заботиться. И она пытается, я думаю, но очевидно, что у нее мало выходит. У меня отлично получается ее избегать, но она, кажется, крутится вокруг меня сегодня специально, дожидаясь, когда я выйду. И когда я выхожу, то не удивляюсь, что она идет следом.
– Может, в следующий раз выпьешь кофе перед собранием? – предложила она, идя со мной рядом.
Я пытаюсь ее игнорировать, но это невозможно. Она довольно упорная и прямо-таки требует внимания.
– Может, в следующий раз я останусь в постели, – отвечаю я, не останавливаясь. Чем быстрее я уберусь от нее, тем лучше.
– Это не сделает тебя хорошим образцом для подражания, верно?
Ну да, я стал бы лучшим образцом для подражания, если бы сбегал из общежития каждую ночь, чтобы потрахаться со своим парнем. Я хочу сказать ей это, но не могу придумать, как это выразить, чтобы не прозвучало так, будто я признаюсь, что гей. Если вместо «парень» я скажу «подружка», она может не понять, на что я намекаю. Ну и хрен с ним.
Вместо этого я просто говорю:
– Ты знаешь, что мой брат меня ненавидит, верно?
– И?
- И согласно кодексу подружек, я уверен, ты тоже должна меня ненавидеть.
Я вижу, как она закатывает глаза, даже не поворачивая головы.
– Во-первых, я не следую никаким кодексам, – ядовито сказала она. – А во-вторых, Джеймс тебя не ненавидит.
Это меня рассмешило, вернее, я как бы фыркнул и закатил глаза:
– Ага, конечно, ненавидит.
– Нет, не ненавидит, – тут же отвечает она. – На самом деле он очень беспокоится о тебе.
Мне хочется, чтобы она ушла. Она действует мне на нервы и теперь пытается сыграть роль миротворца между мной и моим братом. Класс.
Я решаю подыграть.
– Ого? И почему, ты думаешь, он обо мне беспокоится?
– Потому что беспокоится, – просто говорит она. Мы сворачиваем в коридор, ведущий к первой группе лестниц. – Ну, знаешь, из-за всего этого дерьма, что творится.
- А, имеешь в виду мою южноафриканскую малютку сестру?
Кейт легко улыбается, и я поворачиваюсь к ней и приподнимаю брови. Она только качает головой.
– Это и его любимая история тоже.
Кейт - хорошенькая, но далеко не самая роскошная девчонка в школе. Она больше миленькая, чем что-то другое, и она определенно не того типа, как кто-нибудь мог бы подумать, что Джеймс выберет себе в девушки. Сказать, что он популярный, будет большим преуменьшение. Он популярнейший из популярных, и большинство девчонок не потратили ли бы и секунды, чтобы бросить ради него своих нынешних парней, они левую руку бы отдали за один лишь шанс стать его девушкой.
Но Кейт единственная, кто как-то умудрилась заполучить его в единоличное пользование, так что, наверное, она сделала что-то правильное.
– Он хочет знать, как ты, но слишком боится спросить, – продолжает она, ускоряя шаг, чтобы успеть за мной. Я специально прибавляю скорость, чтобы ей пришлось потрудиться. – Он действительно волнуется.
– Да, волнуется, что нам придется делить одну комнату на выходных у папы, – сардонически бормочу я.
Кейт издает смешок, больше похожий на фырканье.
– Сомневаюсь, что он будет навещать отца.
Конечно, нет. Джеймс использует любой повод, чтобы поненавидеть отца. Чтобы не случилось, во всем будет виноват отец, даже если окажется, что это мама залетела от Невилла, это будет потому, что папа ее вынудил. Ответ Джеймса на все - вини отца.
Когда я не отвечаю, Кейт закатывает глаза. Я вижу это, даже не поворачиваясь.
– Ты мог бы с ним поговорить, знаешь, – значительно сказала она. – Это работает в обоих направлениях.
Не давая ей даже секунды на рассуждение, я отвечаю:
– Не я это начал.
– Разве это имеет значение?
– Да.
– О господи, – теперь она кажется разочарованной. – Ты совсем как он.
Это заставило меня остановиться. Я в прямом смысле остановился и в шоке уставился на нее. Никто никогда не говорил, что я и Джеймс «совсем как». Никогда. И причина этого в том, что мы не похожи. Ни в коей мере. Точка.
– Я ни в чем не похож на Джеймса, – твердо сказал я серьезным и ровным голосом.
Кейт снова закатила глаза.
– О, пожалуйста. Говори, что хочешь, но ты такой же упрямый и твердолобый как он. Вы оба просто смешны в своем стремлении продолжать эту глупую ссору и ведете себя как малые дети.
Так, когда она на хрен превратилась в нашу мать? Уверен, Джеймс просто умрет, если узнает, что она это сделала. Конечно, он не знает, потому что он на поле с остальной командой, как всегда в воскресенье. Я тоже мог быть там. Вот с чего все началось. Это начал он.
– Почему ты об этом так волнуешься, Кейт? – Ровно спросил я, даже не пытаясь убрать нотки недружелюбия из своего тона. – Я имею в виду, какое тебе дело, ненавидим ли мы друг друга или дружим?
Кейт лишь посмотрела на меня как на ребенка. Она меня, наверное, таким и считает.
– Веришь или нет, – медленно сказала она, - я действительно забочусь о твоем брате. Очень. Я знаю, что люди думают, что я встречаюсь с ним из-за того, кто он, но я на самом деле не настолько корыстна.
Я немного шокирован, что она сказала это вслух, и чувствую себя некомфортно под ее взглядом, так что отворачиваюсь.
– Я этого не говорил.
– Возможно, – пожимает она плечами. – Но я слышу все, что говорят люди, и поверь мне, это не так.
Я не знаю, что она хочет от меня услышать, поэтому просто на нее смотрю.
– Слушай, я знаю, что я не первая красавица школы, так что очевидно он должен быть под любовным заклятьем, верно? – она сделала гримаску и покачала головой. – Я нравлюсь Джеймсу, ясно? И мне плевать, что говорят другие, потому что это их не касается.
Ого. Не знаю, с чего это началось, но она кажется предельно категоричной в своей тираде против слухов, что ходят по школе о ней и о том, что она могла сделать, чтобы привязать к себе Джеймса. Она ни капли не кажется расстроенной этим, и надо отдать ей должное, она точно не боится всего того, что скажут люди.
Может, вот за это она и нравится Джеймсу.
– Я ничего такого не говорил, – снова отвечаю я. Формально это не ложь. По крайней мере, я не говорил этого вслух.
– Я знаю, – кивает она. – Но также я знаю, что ты слышал все, что говорят другие. Я просто хочу, чтобы ты знал, что это дерьмо собачье. Мы с Джеймсом нравимся друг другу, и на этом все. И я действительно забочусь о твоем брате и знаю все, о чем он думает, даже если он не говорит ничего об этом вслух, - совсем как я. Так, что? – Он действительно расстроен из-за ваших родителей и от того, что он с тобой в ссоре, легче ему не становится. Я хочу, чтобы вы оба переросли это и покончили с этим.
Теперь моя очередь закатывать глаза.
– Мы не будем заканчивать с этим, так что можешь не тратить свое время.
Я разворачиваюсь и ухожу, но она бежит за мной.
– Я буду пилить тебя, пока ты не сломаешься, – обещает она.
– Я запрусь в гриффиндорской башне.
Кейт смеется.
– Ты же не думаешь, что я не знаю пароля в Гриффиндор.
– Он дал тебе пароль?
– Он слишком ленив, чтобы спускаться, чтобы впустить меня в три часа ночи.
Фу, гадость. Я не хочу об этом думать, содрогаюсь из-за всплывшей передо мной картины, вызванной этими словами.
– Тебе лучше сдаться, Кейт, – веско сказал я. – Мы с Джеймсом ненавидим друг друга, и ты этого не изменишь.
– Ты не ненавидишь его, и он не ненавидит тебя. Если ты все еще расстроен из-за Меган...
Я останавливаюсь и разворачиваюсь. Она влетает прямо в меня, а потом делает шаг назад.
– Это не имеет отношения к Меган, – ледяным тоном сказал я. – Мне на нее насрать. Это связано с Джеймсом и с тем, что он обязан быть лучше во всем, он хочет иметь все лучшее и хочет быть лучшим. И меня достало с ним соревноваться.
– Просто поговори с ним.
Я качаю головой.
– Без обид, Кейт, но я считаю, что Джеймс – гребаный придурок, и очень хочу, чтобы мы с ним никогда не встречались, не то что были бы братьями. Я не знаю никого, кого я ненавидел бы больше, чем его, и это никогда не изменится.
– Ал, пожалуйста, - ее глаза стали умоляющими, но я не обращаю внимания.
– Нет, - ровно сказал я, развернулся и пошел по направлению к башне, проверяя, осмелится ли она пойти за мной и пролезть в Гриффиндор, когда я не сплю и готов ее поймать. Не осмелилась.
Мне немного совестно, если честно, потому что Кейт действительно выглядела обеспокоенной. Я не хочу, чтобы она думала, что я ублюдок, но не знаю, что еще сказать. Не ее вина, что ее парень полный мудак, который заслуживает смерти.
И не моя вина, что он мой брат.