СЕМЬ

Роза мирно спала на кровати, когда я вернулся в поместье. Галина осталась довольна нашим уловом и, кажется, на данный момент вернулось ее ко мне расположение. Натан же выглядел угрюмым все время, и мне едва удавалось скрыть свое удовлетворение из-за этого. Галина держит меня в своей свите не просто так.
Я подошел к кровати, стараясь двигаться как можно тише, чтобы не потревожить ее сон. В моих мыслях появились образы семи стражей, ожидающих сейчас своего пробуждения. Новые пешки. Но Роза не станет одной из них. Я лично прослежу, чтобы ее пробуждение прошло настолько комфортно, насколько это вообще возможно. Она останется верной мне, даже если формально будет подчиняться Галине. Я сделаю ее сильнее и смертоноснее, чем любой другой стригой здесь. Никто не сможет причинить ей вред. Она никогда вновь не почувствует свою слабость и беспомощность.
Девушка что-то пробормотала во сне. Что же ей снится? Стригойская сущность лишила меня сна – наши сильные тела больше в нем не нуждаются. Но меня это не особо расстраивало: приобретенные часы бодрствования можно провести даже лучше, чем я надеялся. Еще дампиром в своих снах я страстно желал Розу и был абсолютно свободен от ограничений, связывающих нас с самого рождения. Теперь же, будучи стригоем, я могу их воплотить в жизнь. И мы будем вместе. Наконец-то.
Устроившись на постели, я придвинулся ближе к ее телу. Пальцы Розы едва заметно дернулись, дыхание стало не таким спокойным и глубоким… должно быть, она просыпается. Легко откинув волосы девушки назад, дабы оголить тонкую шею, я позволил себе губами прижаться к ее мягкой коже. Мне не хватало вкуса ее крови.
Наконец, глаза Розы открылись. Они еще были уставшими и немного сонными, и на мгновение я забеспокоился: вдруг нападение Натана имело для нее более серьезные последствия, нежели я предполагал. Однако ее лицо и улыбка были нежными и мягкими, как и всегда. Кончики моих пальцев коснулись ее подбородка.
– Ты вернулся. Я скучала по тебе.
Я наклонил голову, целуя ее ладонь и вдыхая восхитительный аромат ее тела. – У меня были дела.
Ее глаза осматривали мое лицо. Медленно ее пальцы прикоснулись к уголку моего рта, стирая кровь. Вероятно, Алексея.
– Я так и поняла, – нахмурилась она.
– Таков естественный порядок вещей, Роза, – терпеливо напомнил я ей, не желая расстраивать ее или самого себя. А после вспомнил, в каком состоянии сейчас должно быть ее тело. – Как ты себя чувствуешь?
– Лучше. Вот только… – закусив губу, девушка отвела взгляд.
Ее что-то беспокоило, и это явно не связано с тем событием, частью которого она стала недавно. Мне на ум приходила только одна причина ее волнения.
– Что? – спросил я.
На секунду она заколебалась, но потом… – Я была в голове Лиссы.
Я смог удержать маску спокойствия на лице.
– И… меня вышвырнуло оттуда, – продолжила она.
– Вышвырнуло?
– Да… – нахмурилась она. – Как обычно, я видела все ее глазами, а потом неизвестная сила… – она покачала головой, – …чья-то невидимая рука... вытолкнула меня. Никогда не чувствовала ничего подобного.
– Может, это новая способность духа, – сказал я, размышляя о ее способности и пользе, которую она может принести нам в будущем. Связь, без всяких сомнений, разрушится, когда Роза пробудится… я очень на это рассчитываю.
– Может быть, – задумчиво пробормотала она. – Вот только… Я же приглядывала за ней регулярно и никогда не видела, чтобы она практиковалась в подобном умении. Или обдумывала это.
Я притянул ее ближе к себе, ощущая тепло ее тела рядом со своим. Не хотелось продолжать разговор, центром которого стала Лисса. Из-за нее Розе будет тяжелее оставить в скором будущем свою прошлую жизнь. – Пробуждение обостряет чувства и восприятие мира, но не делает тебя всеведущим, – проговорил я, играясь с ее волосами. – Я не знаю, в чем дело.
– Конечно, не делает всемогущим, иначе Натан не зацикливался бы на местонахождении Лиссы... – мрачно отозвалась Роза, вспоминая о нападении. Она обратила ко мне свой вопросительный взор. – Зачем это? Почему стригои сосредоточились на пресечении королевских родов? Мы знаем, что они… – она покачала головой, – в смысле, вы одержимы этим, но почему? Какое это имеет значение? Жертва есть жертва, разве нет? И ведь большинство стригоев прежде были мороями.
– Сложно объяснить в двух словах. – На самом деле, все это было очень просто. Я задавался вопросом, почему не додумался до этой разумной причины в бытности дампиром. Конечно, тогда я был слишком слеп, чтобы воспринимать стригоев иначе, нежели как диких существ. – В основном на королевских мороев охотятся, потому что это порождает страх. В твоем прежнем мире королевская власть стоит над всеми. Они получают лучших стражей, лучшую защиту. – Роза не возражала: она знала, что это правда. – Если мы сможем добраться до них, что это означает? Это означает, что всем угрожает опасность. Отсюда страх, а страх подталкивает человека к глупостям, превращая в образцовую жертву.
Она закрыла глаза. – Ужасно.
В этом нет ничего ужасного. – Жертва или…
Она нетерпеливо перебила меня. – Да, да, знаю. Жертва или хищник.
Я кое-что добавил: – Есть и еще одно преимущество в погоне за лидерами мороев – нестабильность.
– А вдруг это приведет к смене лидеров, что поможет им? – небрежно спросила она. Я посмотрел на нее: в ее голосе прозвучало что-то смутно знакомое, что напомнило мне о тех временах, когда она вступала со мной в словесные баталии, яростно отстаивая ту позицию, в которую искренне верила. Но прежде чем я смог продолжить эту нить размышлений, девушка в очередной раз бросила встречный вопрос. – А что еще?
– Что еще... Еще – престиж. – Мне не удалось спрятать удовлетворение в своем голосе. – Ради славы, ради собственной репутации и удовлетворения от мысли, что мы способны извести тех, кого другие не могли уничтожить на протяжении столетий.
На этом фундаменте держалась вся сеть Галины, поэтому многие стригои верили в эффективность такой меры и начинали подражать, особенно когда многие другие терпели поражения. Во главу группы она ставила того стригоя, что имел самый большой потенциал и смог бы уничтожить моройскую власть способом, о котором бы никто не догадался за многие века. Однако эту деталь я уточнять не стал. Роза может узнать об этом, когда присоединится ко мне.
Она не стала больше расспрашивать меня. Казалось, она глубоко задумалась, но это маловероятно – мой укус будет препятствовать ее способности связно мыслить. Именно тогда мог взгляд упал на прикроватный столик, на который Роза выложила все, что я подарил с тех пор, как она оказалась здесь. Мне доставляло удовольствие получать эти вещи и дарить их именно ей. Она должна быть счастлива.
Я заметил и «голубой глаз», что подарила ей мать. Почему-то он меня раздражал, хоть я старался и не показывать своих чувств. – Ты все еще хранишь его, – сказал я, беря его в руку.
– Да. Но он, конечно, уступает твоим подаркам. – Она посмотрела на него, однако она все еще была как будто не здесь.
Среди прочих побрякушек было и незнакомое мне кольцо. Оно было совсем простеньким, сделанным из серебра. Совсем непохожим на те необычные вещи, что Роза предпочитает. – А этого я раньше не видел. – Я покрутил его перед собой.
Металл был теплым, теплее, чем должен был быть. Может, она носила его в момент моего отсутствия.
– Мне подарили его, когда я была... – Она резко оборвала себя.
Оторвав взгляд от кольца, я посмотрел на нее. – Когда ты была где?
Роза встретила мой взгляд виновато…и будто бы грустно.
– В твоем родном городе. В Бийске.
Бийск. Я так давно не слышал название родного города, оно кажется практически незнакомым. И было особенно странно услышать его именно сорвавшимся с губ Розы.
Мои пальцы продолжали вертеть кольцо, а тепло, излучаемое им, казалось, распространяется от кончиков пальцев вверх по всей руке. Ощущение отвлекало… но оно не было неприятным. Я посмотрел на нее.
– Ты была там?
В ответ она медленно кивнула. – Я искала тебя. Я не знала, что стригои охотятся в больших городах. – Девушка замолчала, словно не желая продолжать. Тем не менее, сделав глубокий вдох, она продолжила. – Я жила в твоей семье.
Моя семья. Каролина. Соня. Виктория. Бабушка. Мама. Их лица, всплывшие в памяти, были более четкими, нежели я представлял. Я долгое время не вспоминал о них. Последнее письмо, которое хотел отправить им, осталось в моем столе в академии Святого Владимира. Почему я не отправил его?
– И? – Я хотел услышать продолжение.
– Они очень милые люди, – сказала Роза. – Я полюбила их. Подружилась с Викторией.
Моя младшая сестра. Я всегда защищал ее, прежде чем стал стражем Ивана Зеклоса. Каролина на тот момент была уже сильной, по-настоящему ей никогда не требовалась забота старшего брата. Соня же была нелюдима и умела обходить неприятности стороной… а Виктория была хрупкой, наивной девочкой, верящей в лучшее, что было в людях. Удивительно, что они с Розой нашли общий язык. И все же… эта мысль согревала меня.
– Почему она не в школе? – заинтересовался я. Конечно, она должна находиться в академии Святого Василия.
– Пасха, – просто ответила девушка.
– А-а, да. – Конечно… я не обращал внимание на старые праздники моей семьи. Нет, мои старые праздники. – Как она?
– Прекрасно, – продолжала Роза. – С Каролиной тоже все хорошо. Она напоминает мне тебя. Знаешь, однажды она накинулась на парней-дампиров, пытающихся устроить беспорядки.
Я улыбнулся своим воспоминаниям. Она все та же. Однажды она прогнала кучку девчонок, собиравшихся доставать Соню из-за какого-то инцидента в школе. И я, единственный мужчина в семье, как всегда узнал обо всем самым последним. – Могу себе представить, как Каролина делает это. У нее уже родился ребенок?
– Да. – Роза медленно кивнула, не отводя от меня взгляда. – Девочка. Зоя.
Димка, ты же поможешь мне выбрать имя ребенку, правда? Даже если ты далеко.
Именно эти слова адресовала мне Каролина в последнем письме, что я получил от семьи.
Из всех сестер Каролина была мне ближе всех. Возможно, из-за разницы в возрасте мы лучше понимали друг друга: мы оба были старшими, поэтому брали на себя обязанности и помогали маме так, как только могли. От меня не укрылось, что, покинув дом ради службы, я оставил ее одну разбираться с сестрами.
– Зоя… Хорошее имя. – Кольцо неярко сверкнуло в тусклом свете. Я вспомнил свою вторую сестру. – А как там Соня?
– Нормально, – ответила Роза. – Я мало с ней виделась. Она слегка раздражительная… Виктория говорит, из-за беременности.
– Соня тоже беременна? – переспросил я, полностью шокированный этими словами.
– Ну да. Шесть месяцев, мне кажется.
Должно быть, случайность. Или Соня, влюбившись, совсем потеряла голову. Каролина и Соня однажды поссорились из-за парня младшей, с которым она еженощно гуляла в течение недели, пока он не бросил ее ради другой девушки. Соня была раздавлена и, плача на руках Каролины, клялась, что с ней не повторится это вновь.
Три дня спустя она уже гуляла с другим, стараясь с его помощью забыть первого. Мы с мамой на это только вздыхали.
– Это должно было случиться рано или поздно. Она ведет себя не так разумно, как Каролина. Каролина родила детей сознательно... А для Сони, надо думать, это стало сюрпризом.
– Да. У меня тоже возникло такое чувство, – согласилась Роза.
– А как там мама и бабушка? – Вдруг мне захотелось узнать последние новости о них.
– Хорошо. Обе. – В глазах девушки мелькнула тень, но сразу же исчезла. Роза тряхнула головой. – Твоя бабушка немного пугала меня.
Я неожиданно засмеялся… ох, бабушка, зачем же пугать Розу? Скорее всего, что-то ее заинтересовало в дампирке, раз уж она затеяла с гостьей игру. – Да, это она умеет.
– И она притворялась, что не говорит по-английски, – с раздражением нахмурилась девушка.
– Да, и это она любит, – пробормотал я, отчасти успокоенный ее словами. Бабушка была мудрой женщиной, значительно опережавшей свое время. – Они по-прежнему живут вместе? В том же доме?
В доме моего детства. Деревянная черепица, сломанный забор, который я когда-то ежедневно пытался чинить, запахи из кухни, узнаваемые мной по возвращении домой даже за квартал…
– Ну да. – Глаза Розы снова засветились. – Я видела книги, о которых ты мне рассказывал. Красивые... но читать их не могла.
Старые книги. Да-да, я помню их. Когда все дети в моем возрасте хотели комиксы и книжки с рисунками… я был заворожен историями о правде и справедливости, которым в дополнении не нужны были картинки.
– Вот где я впервые заинтересовался американскими вестернами, – напомнил я ей. В ответ на ее лице появился ехидная улыбка.
– Господи, а мне нравилось над тобой подшучивать из-за этого.
– Да, твои стереотипы о восточноевропейской музыке и обращения ко мне «товарищ»... Много ты сейчас такого там видела? – шутливо упрекнул я ее.
Немного смутившись, она рассмеялась на это. – «Товарищ» и музыка – этого не было. Но в тебе было что-то поистине ковбойское, – защищаясь, продолжала она, – я имею в виду не кожаный пыльник или...
– И потом ты оставила их и поехала в Новосибирск? – спросил я.
Девушка кивнула, улыбка покинула ее лицо. – Да. Я поехала с дампирами, с которыми потом охотилась... Они тоже отказники. Правда, я почти раздумала ехать. Твои родные уговаривали меня остаться с ними. – Ее взгляд был затуманен, словно она сейчас находилась где-то далеко. – И я всерьез подумывала об этом.
Кольцо на моей руке, словно мягкое пламя, излучало тепло. Так странно. Оно разошлось по всей моей руке, а в моей новой жизни подобные ощущения – своеобразная фантастика. Холод – единственное чувство, которое должно нас сопровождать с пробуждения. В очередной раз поднеся кольцо к свету и рассматривая его, я задумался о Розе и своей семье.
Что было бы, если бы она осталась? Тогда мы бы никогда не встретились, Роза была бы свободна.
А хотел бы я этого? Я специально уехал из США, чтобы защитить ее от себя.
Вздох вырвался из груди. – Наверно, так и следовало поступить.
– Они хорошие люди, – пробормотала Роза.
– Да. Ты могла быть счастлива с ними, – вполголоса продолжал я. Убрав кольцо подальше, я заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо. И только тогда поцеловал. Такая же мягкая, как и в моих воспоминаниях. Как и моя семья, которая теперь слишком далека для меня, которую я никогда больше не увижу. А Роза сейчас здесь вместе со мной.
И она была моей.
Жажда вернулась. Я попытался раскрыть ее губы для себя, одной рукой сжимая ее затылок, чтобы не позволить ей вырваться, а второй скользя вниз к ее рубашке. Были забыты мысли и о семье, и мои предшествующие сожаления о нашей с Розой встрече на той улице в Новосибирске. Потому что дело сделано. Она здесь, и у меня нет никаких намерений отпускать ее. Ни за что. Сдерживаться я уже не мог, потому что я всегда получаю то, что хочу.
А сейчас мне хотелось вновь вкусить ее кровь. Я не пил ее с нападения Натана на Розу. Поцелуй был разорван, мои губы спускались ниже, язык ласкал трепетную шею. Неожиданно девушка заговорила: – На что это похоже?
Мой голос был приглушен, поскольку оторваться от ее кожи у меня, опьяненного ароматом ее тела, не было сил. – О чем ты?
– Поцелуи.
Я отстранился от нее, вглядываясь в лицо девушки. Ее вопрос был… полной неожиданностью.
– Что ты имеешь в виду? – спросил я.
– Ты говорил, что после пробуждения обостряются все чувства, – тихо пояснила она. – Значит, и поцелуй воспринимается по-другому?
– А-а... – У Розы был самый пытливый ум. Это одно из тех качеств, что помогли ей догнать своих сокурсников и быстро стать лучшей среди новичков Академии. И сейчас столь явный интерес можно расценивать как хороший знак. – Вроде того. Мое обоняние гораздо сильнее, чем раньше, и поэтому твои запахи становятся сильнее... – моя хватка на ее теле усилилась… сам разговор не способствовал моей сдержанности, – запах пота, шампуня в твоих волосах... Ты даже вообразить это не в состоянии. Опьяняющие. – Это слово наиболее подходящее. Мои губы уже были у ее уха. – И конечно, острее ощущаются вкус, прикосновение...
Я снова поцеловал ее, едва прикусывая нижнюю губу. Девушка страстно отвечала, желая углубить поцелуй, но быстро разорвала его. – Когда мы выходили в сад той ночью, цветы пахли очень сильно. Это для меня, а тебя, наверно, их ароматы попросту захлестывают? В смысле, не слишком ли они сильны?
Мне не удалось сдержать смех. – Да, они очень сильны. Но со временем ты учишься отличать запахи, запоминая те, которые хочешь. И выделяешь из остальных свой собственный. Повторение – мать ученья, Роза.
– Вау, – выдохнула она. – И в ту ночь, когда мы… мне кажется, ты не мог увидеть звезды, так?
– Мне и не нужно их видеть, – ответил я абсолютно честно. – Темнота – очень относительное понятие. В действительности ее не существует.
– И ты очень быстро двигаешься. Тебя это не напрягает? – продолжала она расспрос.
– Нет, скорость – это уже часть меня. Она так же естественна, как разговор или охота. – На самом деле, это одно из лучших преимуществ, которое у нас перед стражами. Именно с его помощью Натан смог одолеть меня в той пещере.
– Сомневаюсь, что кто-то может быть быстрее тебя, – задумчиво промолвила она, медленно закрывая и открывая глаза.
– И, тем не менее, такая возможность еще есть. Из-за какой-либо травмы или слабых мест, – рассказывал я. – Стражи способны уничтожить многих из нас, потому что некоторые двигаются слишком неумело или небрежно. Они, уверенные в своей невероятной силе, недооценивают стражей.
– Но ты учил меня другому, – припомнила Роза.
– Да, учил. Выход есть всегда, Роза, если ты очень сильно захочешь его найти.
Она медленно кивнула и, подняв руку ко рту, постаралась подавить зевок. – Наверное, невероятно чувствоваться себя настолько… сильным, – вздохнула девушка. – Пока что я не могу себе этого представить.
Вот оно, наконец-то. Неужели она увидит сейчас истину? Раньше я не замечал за ней такой заинтересованности в стригойском бытии. Обычно она быстро переводила тему или насмехалась над моим предложением. – Это невероятно. Но ты очень быстро привыкнешь к новой жизни. – Я аккуратно провел пальцами по ее векам и ниже, спускаясь по переносице к кончику носа. – И я никогда не оставлю тебя разбираться с этим в одиночку. Я научу тебя всему, что знаю сам. И все будет как раньше: ты вновь станешь моей ученицей.
Роза потерла глаза и зевнула. От меня не укрылась ее борьба с усталостью. – Мне еще так много предстоит узнать...
– Я же говорил тебе – состояние изумительное, – сказал я, наблюдая за ней.
– У меня еще много вопросов… Но... Я так устала... и не очень хорошо себя чувствую. – Ее речь уже была невнятна. – Как, по-твоему, у меня не было сотрясения мозга?
– Нет. – Иначе бы Натан и Инна не покинули бы эту комнату живыми. – И когда я пробужу тебя, мелкое недомогание не будет иметь значение.
Роза нахмурила брови. – Но только после того, как ты ответишь на остальные мои вопросы.
Терпение. Я и так уже долго ждал. Не заставляй ее, вскоре она сама захочет присоединиться.
– Хорошо. После того, – согласился я. – Однако время уходит, я же говорил тебе...
Ее глаза закрылись. – Но сегодня ведь не второй день...
– Нет… еще нет, – подтвердил я.
Ее дыхание замедлилось и стало более глубоким. Хрупкое тело ослабело гораздо быстрее, чем мне того хотелось. Вскоре ей придется столкнуться со стрессом, истощением и, как ни прискорбно сознавать, потерей крови. Я вновь лег рядом с ней, просто наблюдая за ее тихим, размеренным сном. Однажды она уже отдала мне себя. Тогда, когда мы находились под заклинанием похоти, наложенном на нам Виктором, и в той сторожке… Это были те немногие моменты в моей прошлой жизни, которыми я все же дорожил.
Теперь… при взгляде на Розу во мне просыпается лишь голод и желание обладать. И это лучшее из того, что есть в моем мире. Но если она откажет мне…
Я тихо встал, оставляя ее спящей на кровати.
Если она откажет мне… и она, и я – мы оба пожалеем.
Я вышел из комнаты, пока не успел передумать. Сейчас все было бы так легко. Я уже давал ей слишком много шансов.
В коридоре мне в глаза бросилось какое-то движение. Натан стоял в дальнем конце коридора, не пряча злорадства на лице. Он ушел прежде, чем я успел отреагировать на его вызов.
У меня нет времени размышлять о Натане… гораздо больше волнений вызывает Роза и сокращающийся срок. Все происходит слишком медленно.
Я подошел к своей комнате, стремясь уединиться и поразмышлять, но вдруг понял, что Надя стояла у стены рядом с дверью. Рык вырвался из горла – она прекрасно знает, что я не люблю встречать посторонних на своей территории.
– Поверь мне, ты захочешь поговорить без лишних ушей, – промолвила она, ее лицо было непроницаемым.
Открыв дверь, я вошел внутрь, позволяя ей проследовать за мной. Это было небольшое помещение – непривередливость осталась со мной с прошлой жизни. В основном я использую эту комнату, чтобы побыть в одиночестве и подумать.
В отличие от остальных, я попросил Галину отдать мне изолированную комнату. Изолированную настолько, насколько это вообще возможно, и звуконепроницаемые стены входили в условия сделки. Она исполнила мою просьбу, когда я привел для ее армии четырех лучших московских стражей.
Я обернулся к Наде, оглядывающей в этот момент стопку приобретенных мною книг. Я не мог избавиться от этой маленькой привычки. На губах женщины заиграла улыбка.
– У тебя интересные литературные предпочтения, Дмитрий. Очаровательно.
– Я могу тебе шею за это сломать, – зашил я на нее. – Лучше бы тебе иметь весомую причину для прихода сюда.
Оторвав взгляд от книг, она вперила свой взгляд в меня, на ее лице была смесь досады и гнева. – Один из наших новеньких умер в Новосибирске.
– И почему меня должна заинтересовать эта информация? – усмехнулся я.
– Его убил некий Ибрагим Мазур.
Услышав имя, я застыл на месте, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица.
Но Надю так просто не проведешь. – Джаред, другой новенький, смог спастись от его стражей. – Женщина, судя по ее взгляду, была очень зла. Она никогда прежде так не злилась на меня, даже если я открыто шел против нее.
– Он рассказал мне, что ребята Эйба Мазура ищут информацию о Розе Хэзевей.
Дальше отпираться уже не было смысла. Больше всего я боялся, по крайней мере, до пробуждения Розы, именно этого.
Несколько минут между нами висело молчание. Как же мне теперь сыграть с Надей? Я знаю, она на моей стороне, но эта информация может перевернуть все с ног на голову, и мы поменяемся ролями. Нужно ли убить ее сейчас, пока слух не дошел до Галины?
– Я убила Джареда, – резко продолжила она. – Он бы заговорил.
Вот это стало неожиданностью.
– Ты не должна была его убивать, – сказал я.
– Тем не менее, дело уже сделано. – Именно тогда мне в глаза бросился тонкий клинок, который она всегда носила с собой. И он был в крови. Стригоям не нужно оружие для убийств, но в прошлой жизни Надя была моройкой, поэтому для уверенности она носит его с собой. И эта женщина была лучшей по части холодного оружия.
Я собирался ответить, но она оборвала меня: – Не стоит благодарности. Потому что это не конец нашего маленького беспорядка. До того, как я добралась до него, мальчишка успел поделиться новостью с Натаном.
Рычание вырвалось из груди. Твою ж мать. Теперь мне понятно его странноватое поведение в коридоре.
– Ты знаешь, что произойдет, если Галина узнает об одном из самых влиятельных мороев Восточной Европы, стремящемся добраться до нас. До своей дочери. – Ее взгляд, направленный на меня, был пропитан ядом. – Галина в момент убьет вас обоих. Ты прекрасно знаешь, она не любит, когда в ее сети у кого-либо появляются от нее тайны. Особенно у стригоя, которого она считает своей правой рукой.
Да, у меня нет никаких сомнений относительно реакции Галины. Я не стал ничего ей рассказывать о Розе, и уж тем более об ее связи с Ибрагимом Мазуром. Если бы Галина знала все, то ни за что бы не позволила оставить мою пленницу здесь.
Вывод один – времени у меня больше нет.
Но я обещал ей еще один день.
Мое молчание окончательно взбесило Надю. – Это безумие, Дмитрий! Галина, конечно, сильна, но это Эйб Мазур. Сейчас не самое подходящее время для открытого противостояния с ним. И все наши планы полетят к чертям. – Ее кулак со страшным треском врезался в стену. – Если ты планируешь пробудить ее, то сделай это. Сейчас. В противном случае Галина прикончит девчонку сама.
– Нет, я не позволю, – зарычал я, но в ее словах была правда. Все становится слишком сложным. А я, кажется, утрачиваю свою осмотрительность. Мое положение в глазах Галины поставлено под угрозу, а Эйб Мазур тем временем обыскивал каждый уголок России в поисках своей дочурки.
И все из-за Розы. На что я готов пойти, чтобы удержать ее?
Надя, кажется, снова взяла себя в руки. Она присела на кожаный диван и посмотрела на меня.
– Зачем она вообще сюда приехала? – поинтересовалась она низким, совсем себе не характерным голосом.
Возникла небольшая пауза, пока я размышлял, стоит ли отвечать на заданный вопрос. Но ради меня она пожертвовала стригоем, я могу отплатить ей услугой за услугу.
– Она хотела уничтожить меня, дабы спасти мою душу.
Мне вспомнился яростные глаза Розы, когда она заставила меня вспомнить тот старый разговор в тесном фургоне по пути в Мизулу.
– Так поэтому ты вернулся в Россию, да? Чтобы она не добралась до тебя?
Надя была удивлена, увидев меня пришедшего к Галине вместе с Натаном. Он тогда долго убеждал меня, что мне необходимо встретиться со своим старым наставником. До этого Надя знала меня только заочно. Год назад ее пробудил стригой, желавший ее только для себя. С помощью своей необычайной хитрости она разгадала его планы и уничтожила, как только ей представился случай. Обычно Галина брала под свое крыло стригоев, в прошлом бывших дампирами, но эта женщина стала исключением – таких ценных стратегов отпускать нельзя. И Надя служила ей верой и правдой… до встречи со мной.
– Да, – ответил я ей.
– Спасти тебя… – задумчиво протянула моя собеседница, ее тон был полуобезумевшим. – Спасение. Довольно интересная, но бесполезная идея. Она хоть знает, сколько жизней ты погубил с момента пробуждения? Скольких замучил? Сколько тел выпил досуха?
– Нет, – честно говоря, я старался оградить Розу от этого знания. Может быть, зря?
– Моей первой жертвой после пробуждения стала моя маленькая сестренка. Следом за ней был дедушка, – вспоминала она, ее красные глаза тускло блеснули. – Его кровь была не так хороша на вкус, но я не остановилась, пока не выпила его до последней капли. Родители наняли стражей, чтобы прикончить меня. Они хотели спасения моей души. – Безрадостный смех душил ее. – Но они никогда не спасут меня, даже если всадят мне серебряный кол в сердце и сожгут. От этой жизни нет спасения. Тебя это тоже касается.
Я не отвечал ей, но Надя знала: ее слова задели меня. Именно этого она добивалась.
И теперь довольна результатом.
– Я переменила преданность в твою пользу, потому что знаю: ты способен на великие свершения. Ты сможешь привести стригоев к новым вершинам величия, о которых раньше можно было только мечтать. – Женщина ткнула пальцем мне в грудь. – Но, послушай меня, эта девчонка тебя погубит.
Мы стояли, пронзая друг друга взглядами. После, мрачно сверкнув глазами, она покинула комнату, оставив меня наедине с собой.

Перевод: Furiae