На полу, рядом с прикроватной тумбочкой, я перебираю море фотографий, использованных билетов, сухих лепестков, рекламных буклетов, палочек для размешивания напитков.
Нагромождение воспоминаний, отражающих годы нашей совместной жизни.
Продолжая вытаскивать из тумбочки коробки с безделушками, натыкаюсь на пакет для сэндвичей, полный ракушек. Они еще хранят слабый запах океана. Я провожу пальцами по неровному острому краю плоского морского ежа, тоже входящего в эту коллекцию. Улыбаюсь, но понимаю, что так и не привязала ленточку, чтобы использовать ежа в качестве украшения. То есть повесить на елку в то первое Рождество, которое мы отмечали как молодожены.
Наверное, многое из того, что я намеревалась сделать, так и не осуществится.
Ненадолго прервав свое занятие, внимательно рассматриваю фото, на котором мы с Тайлером стоим под пальмой. Солнце садится за Тихий океан. Тайлер обнимает меня сзади, уткнувшись лицом в шею, а я смеюсь от щекотки. И сейчас я всё еще чувствую колючее прикосновение щетины и теплое дыхание, от которого бегут мурашки по плечам.
Он никак не мог от меня оторваться.
Словно на «белой вечеринке» у Пи Дидди
1, мы оба в белом – мой муж в льняных брюках и рубашке навыпуск, а я в сарафане на тонких бретелях с открытой спиной.
Проклятье, тот медовый месяц в Кабо
2 был чертовски сексуальным. Днем мы принимали вдвоем солнечные ванны на нашем частном пляже, вечером танцевали под звездами, а потом занимались любовью, пока не взойдет солнце – и начинали всё по новой.
Десять дней чистого блаженства. А за ними – еще семь лет, наполненных тем, что, как я считала, было меняющими жизнь моментами счастья. У нас были веселые и безумные приключения, которые, сквозь смех и слёзы, сблизили нас. Такими воспоминаниями когда-нибудь можно было бы поделиться с внуками.
Я хмурюсь, эта боль всё еще ощутима. «Гладко было на бумаге…»
Странно, но я стала плакать гораздо реже. Что вызывает еще большее удивление? Я не сержусь, как раньше. Признала поражение и готова начать сначала.
Нажать кнопку перезагрузки. Еще два часа я провела, освобождая свой секретер, гардеробную и шкафчики в ванной комнате. Всё, что мне нужно для начала, аккуратно упаковано в семь чемоданов. Мебель и не самые памятные безделушки остаются.
На следующем месте жительства я позволю себе полностью изменить внешний вид, изменить свою жизнь. После всего, что выяснилось, я достойна нового старта.
.
.
.
– Ну вот, билет забронирован на восьмое.
«Ты уверена, что не хочешь приехать раньше? Весенние отпускники начнут прибывать к первому. Ты могла бы найти себе горячего парня помоложе и сыграть “Увлечение Стеллы”
3 в постановке Панама-Сити».
– Помоложе? – я качаю головой. – Ты слишком долго пробыл на солнце. У тебя мозг расплавился.
На другом конце провода Джаспер издает кудахчущие звуки, и это облегчает постоянную изжогу, которая мучает меня последние девять недель.
«Ладно. Значит, восьмого. И эй, ведь есть парни, которые зависают здесь после того, как схлынет толпа. Возможно, они бросили колледж, но зато рядом».
Я закатываю глаза:
– Спасибо, Джаз. Знаю, ты всей душой за меня и на тебя всегда можно положиться.
«До скорого, сестренка, – отвечает он, хихикнув. – Люблю тебя».
– Я тоже тебя люблю. Пока!
Плюхаюсь с утрированным вздохом на диван и тут же задаюсь вопросом, не использовал ли Тайлер и эту поверхность, когда трахался с той мерзкой шлюшкой. Хорошенько подумав, встаю, беру газету, застилаю ею подушки и снова сажусь. В любом случае, этот диван со мной не едет. Тайлер сохранит все воспоминания, имеющие отношение к этому месту, грязные и не только. Всё, что эмоционально удерживало меня здесь, ликвидировано больше недели назад.
Прошедшие несколько месяцев были бурными, но я почти завершила этот горестный этап. В тот вечер я всего за два часа, остававшиеся до встречи с Тайлером преодолела фазу отрицания. Побороть гнев оказалось несколько сложнее. Благодаря итальянским и ирландским корням у меня тот еще характер, я мгновенно распаляюсь в ответ на провокации. Возможно, я разбила одну тарелку… или девять… и разок-другой закричала как сумасшедшая. А несчастная хрустальная ваза, подаренная нам родителями Тайлера на пятилетие свадьбы, наверняка не ожидала от меня подобного обращения.
В последние дни я зависаю между депрессией и смирением. Бог свидетель, я не хочу никаких сделок и уже оставила этого мерзавца в прошлом. Да и ради чего торговаться? Зачем мне муж, для которого наши брачные обещания ничего не значат?
Мой гнев доходит до бурного кипения, только когда я думаю о том, как обнаружила неверность Тайлера. Словно если бы я не увидела ту фотографию, то так и жила бы в сказочной стране, считая, что состою в идеальном браке с потрясающим мужчиной.
Всё изменилось в мгновение ока.
Фейсбук – занятная, занятная штука.
Я помню, как просматривала свою ленту двухмесячной давности и обнаружила фото, сделанное кем-то незнакомым и попавшее ко мне из-за того, что на нем была отмечена одна из моих школьных подруг – Джианна. Она принимала участие в какой-то фармацевтической конференции в Нью-Орлеане, и ее друг запечатлел ее вместе с коллегами. Как ни странно, на этой же фотографии обнаружился мой муж… хотя в то время он якобы был в деловой поездке в Чикаго… но вместо этого обольщал какую-то распутницу, которая, я уверена, не страдала ни от расширенных пор, ни от целлюлита.
Нечаянная горькая мысль – жгучая, словно желчь в горле.
Я смотрю на входную дверь, представив себе, как выглядел Тайлер, когда в тот вечер пришел домой с работы. Наш разговор я помню слово в слово, как будто он состоялся вчера.
– Привет, детка, – он кинул ключи на скамью под вешалкой. – Как ты?
У меня словно отнялся язык, горло перехватило спазмом. Несколько секунд я лишь терла глаза, потом снова надела очки, надеясь удержать себя в руках достаточно долго, чтобы не попасть в одиннадцатичасовые новости:
– Не блестяще. Вот думаю, можем ли мы поговорить об этом.
Он наклонился, поцеловал меня в лоб и рухнул на диван рядом со мной:
– Конечно. Что случилось?
Я показала на экран:
– Хочу показать тебе одно фото.
Он повернул к себе мой лэптоп, чтобы лучше видеть, и кровь отлила от его лица.
– Я… я могу объяснить.
Я наклонила голову к плечу:
– Держу пари, можешь.
Дверной звонок отрывает меня от этих тошнотворных воспоминаний почти трехмесячной давности. Я изо всех сил стараюсь не переживать заново тот вечер. Он не был приятным.
Открыв дверь, вздыхаю с облегчением.
– Со мной двое моих любимых парней для подобных случаев, – Розали поднимает две бутылки, которые держит в руках. – Хосе и Джим
4.
Я приветствую подругу усталой улыбкой, с удовольствием принимаю ее объятия и признаюсь:
– Как бы то ни было, это единственные мальчики, с которыми я готова проводить время.
Никто из нас не спешит отстраниться. Мне необходимы дружеские объятия, и она это знает.
Пока Розали, не теряя даром времени, начинает опустошать мой развлекательный центр, я иду прямиком на кухню и ставлю в духовку замороженную пиццу. После ужина мы наливаем виски в кофейные чашки с мультяшными картинками и кладем перед собой пласт домашнего шоколадного печенья. Я догадываюсь, что сегодня мы ничего больше не сделаем, но мне плевать. Розали проводит неделю весенних каникул вдали от мужа и двух малышей, чтобы помочь мне переехать из этого дома в квартиру в Декейтере, поближе к моей работе.
Мы как минимум имеем право напиться и просто побездельничать.
.
.
.
– Ты ведь понимаешь, что Эммет чувствует себя ответственным?
Я морщусь, ощущая, как онемело лицо, и тянусь за пультом, потом чудесным образом умудряюсь с четвертой попытки попасть по кнопке отключения звука:
– Ш-ш-шо?
Розали пожимает плечами и не слишком женственно рычит, зевая, но всё-таки продолжает:
– Он винит себя в том, что пригласил Тайлера на нашу свадьбу. Если бы его там не было… – она ковыряет угол нашего общего блюда с печеньем. Мы не дали себе труда разрезать пласт, просто вооружились вилками и двинулись напролом. – Тогда вы не оказались бы в этой грязи.
Я запрокидываю голову и кладу ее на диванную подушку, всё еще накрытую газетой:
– Ну, ты знаешь, что это смешно и твой муж должен прекратить эту фигню. Я не виню никого из вас. Только Тайлера, – я выпрямляюсь и приглаживаю пальцами волосы. – И меня это бесит, потому что у нас с ним было много хороших лет. Все эти наши турпоходы вчетвером, – начинаю перечислять я, качая головой, – Мы хорошо проводили время.
– Наш круиз! – скулит Розали. – Этот ублюдок запятнал все воспоминания. Крысёныш! – она взмахивает вилкой, и кусочки печенья разлетаются в разные стороны. – Тебе следовало поступить с ним как Лорена Боббит
5.
Я хихикаю над ее безумным, но соблазнительным советом, и через секунду мы обе уже истерически хохочем.
– Он долгое время очень любил тебя.
Я перестаю смеяться и вздыхаю:
– Любил. А я любила его.
– Мы не можем понять, что заставило его изменить, – бормочет Розали, дергая край лежащей под нами газеты. – Тайлер никогда ничего не говорил Эму. Никаких намеков, никаких настораживающих признаков, – она щелкает языком.
– Не знаю, что привело его к измене, но чертовски уверена, что его до безумия пугала мысль о детях, – высказывая единственную правдоподобную версию, не свожу взгляда с потолочного вентилятора. – Я так долго говорила с ним об этом, приставала весь прошлый год. Ну, то есть мы ведь не становимся моложе.
– Но вы ведь обсуждали с ним вопрос о детях еще до помолвки?
– Ага.
– И оба согласились, что хотите настоящую семью, но склонны несколько лет подождать, – громкость голоса Розали нарастает в идеальном соответствии с ее раздражением.
– Ага.
– Зачем же тогда, черт возьми, ему было менять правила в разгар игры?
У меня не осталось сил, чтобы покачать головой. В последние девять недель я только этим и занималась. Что толку пытаться понять, о чем думал Тайлер. Он поступил так, как поступил, потому что он трус.
Сердце болезненно сжимается, ведь я никогда не предполагала использовать это слово для описания мужчины, с которым мы женаты. Он был смелым, честным, даже во вред себе, и никогда не пасовал перед выяснением отношений. Обнаружив, что не прав, первым извинялся и прояснял ситуацию. Ни разу не заставил меня почувствовать себя нелюбимой, я постоянно была для него на первом плане.
Его связь тянулась с самой осени, и это открытие оказалось еще более разрушительным и сбивающим с толку. Я почти сразу осознала, что с начала этого романа Тайлер стал даже более внимательным, более любящим и щедрым, чем был раньше. Он и
всегда был таким, просто эти свойства возросли вдесятеро, пока он боролся со своей трусостью и чувством вины.
Эмоции встают комком в горле, и я судорожно сглатываю, чтобы сдержать слезы.
Проходит несколько секунд, потом Розали протягивает руку через диван и сжимает мои пальцы, никто из нас не обладает достаточной храбростью, чтобы упомянуть об очевидном.
– Это будет, – шепчет она всё же. – Когда-нибудь ты станешь потрясающей мамой, Белла. Тебя где-то ждет твой мужчина, я просто знаю это.
Я хмыкаю и меняю тему, чтобы не позволить слезам пролиться:
– Да, на кухне, горячий латинос по имени Хосе. Добавить бутылку «Кока-Колы» – и получится групповушка, – я хлопаю себя ладонью по лбу. – Ох… наверное, неправильно продолжать финансово поддерживать компанию, где работает будущий бывший?
Розали расплывается в чеширской улыбке:
– Правильно, если это поможет тебе получить ощутимую компенсацию при разводе.
.
.
.
Сон ускользает от меня, не знаю почему. Некоторые считают, что, если ты не можешь спать ночью, значит, бодрствуешь в чьих-то снах. Это мило, но сейчас не приносит мне ничего хорошего. Надеюсь, моя снящаяся ипостась отлично проводит время, где бы она ни была. Она этого достойна… мы обе достойны.
Розали отключилась в гостевой спальне, поэтому я прокрадываюсь вниз, чтобы посмотреть телевизор. По крайней мере, это быстро меня вырубит. Держу пари, в таком полупьяном состоянии должно хватить двадцати минут продажи ювелирных изделий в «Телемагазине».
Прежде чем свернуться калачиком на диване, я бросаю взгляд на ящик дисков и видеокассет с фильмами, уложенных Розали сегодня вечером. Узнаю́ старую коробку, лежащую сверху и подписанную моей рукой еще полудетским вычурным курсивом: «Выпускной вечер восьмого класса».
Я вставляю кассету в плейер и слежу за тем, как устройство проводит корректировку, чтобы убрать с экрана белые извилистые линии. Первые десять минут занимают кадры, на которых мои бывшие одноклассники входят и фотографируются с друзьями. Меня просто убивают укладки «перышками», не говоря уже о высоко взбитых прическах, на сооружение которых уходило по полбаллончика лака для волос. Уверена, именно мы, девочки из Джерси, несем ответственность за значительное истончение озонового слоя атмосферы. Хлорфторуглероды
6 – это вам не шуточки.
С трудом подавляю хихиканье, когда Шон Норкросс и Брэндон Такер проходят через арку из разноцветных надувных шариков и оба при этом выглядят как Дон Джонсон времен «Полиции Майами»
7. Наряд каждого включает светлую футболку в обтяжку, белый спортивный пиджак и мокасины на босу ногу. Видео дает панораму спортзала и захватывает меня, занятую фотографированием Шарлотты и Мэгги перед уменьшенной копией воздушного шара. Я снимаю их фиолетовым
дисковым фотоаппаратом «Le Clic». Господи, как он мне нравился! Единственное, чем я тогда дорожила еще больше, – это мои наручные часы «Swatch» со сменными ремешками и защитными панельками. Мама и папа, конечно, не могли позволить себе покупать множество пар джинсов «Guess» и свитеров «Forenza», как поступали родители некоторых других девочек, но часы у меня были крутейшие, это уж точно.
Следующую пару минут запись показывает ребят, движущихся вдоль линии буфетных стоек, а сопровождает это действие композиция «Какими мы были» в исполнении Барбры Стрейзанд
8. Я собираюсь выключить звук, не в силах вынести мучительную красоту этой песни, но тут на экране появляется юный Эдвард. Еще через несколько секунд я обнаруживаю, что сентиментально улыбаюсь, снова восхищенная его лицом. Даже после всего, что произошло в моей жизни – с Тайлером и без Эдварда, – меня по-прежнему завораживает его вид.
Эдвард одет в черные брюки, белую рубашку с черным галстуком и серый твидовый пиджак. Я помню, как думала в тот вечер, что он выглядит очень клёво. Он смеется и разговаривает с людьми, которые подают еду. Я хихикаю, увидев, как он морщит нос, когда официантка кладет на его тарелку зеленый горошек, который Эдвард страстно ненавидел.
Чуть позже видео переходит к следующему эпизоду, где примерно половина девочек нашего класса танцуют под
«Supersonic» группы «JJ Fad»
9, возвращая меня во времена, когда по планете бродили динозавры. Не могу не рассмеяться, заметив, что мальчики, похоже, всегда толпились на краю площадки, где танцевали девочки. Никогда не принимали участия в быстрых танцах, должно быть, считая это занятие недостаточно крутым, просто наблюдали со стороны, пока ди-джей не сбавлял обороты, и тогда приглашали девочек.
Я вышла танцевать под руку с Джеком Морганом. Очень милый парень и большой молодец, учитывая наличие гипсовой повязки на моем левом запястье. Он ни разу не пожаловался на боль в ключице после того, как на ней лежала моя рука во время нескольких медленных танцев.
Ди-джей продолжает расспрашивать школьников о том, в какой школе они будут учиться со следующего года и планируют ли вступить в какие-нибудь клубы или спортивные команды. Эдвард, разумеется, взволнованно говорит о футболе, а его спутница и еще несколько девочек млеют от восторга рядом с ним. Правда, он не замечает их заигрываний, и это заставляет меня покачать головой и улыбнуться еще шире.
После всех интервью камера показывает общий план, и я замираю, увидев, что Эдвард пересекает спортзал, подходит туда, где мы с подругами сидим на скрепленных вместе стульях, и приглашает меня на танец. Он берет меня за руку и ведет в центр танцплощадки. Там уже танцуют несколько пар, но большинство ребят, похоже, устали и толпятся вокруг столов, вечер уже заканчивается. Запись нечеткая, и в помещении темновато, но в луче света от камеры видно, что мы оба улыбаемся, танцуя и разговаривая.
Жаль, что я не помню, что мы говорили друг другу.
Я сажусь на диване, захваченная милой сценой, которую чуть ли не полжизни назад любила просматривать по вечерам, мечтая. Но внезапно сердце начинает биться чаще. Я обнаруживаю, что в шоке сжимаю ладонью горло. Спрыгнув с дивана, переворачиваю ящик с дисками и роюсь в них в поисках видео с моей свадьбы.
– Что здесь, черт возьми, происходит? – Я пугаюсь, внезапно обнаружив присутствие Розали, но, извинившись, продолжаю перебирать диски. – Кто… о Господи, неужели это вы с Эдвардом?
Трудно поверить, что еще пять минут назад моя подруга спала как убитая, потому что она прыгает на диван и хватается за пульт:
– Я должна увидеть этот танец с самого начала.
Она перематывает пленку назад, и за эти десять секунд я нахожу коробочку, на которой написано: «Изабелла и Тайлер, 10 апреля 2004». Сдергиваю свой лэптоп с кофейного столика и вставляю свадебный DVD в дисковод. Пропускаю церемонию, не видя необходимости в выслушивании слов, которые больше не имеют никакого значения. Когда мы приезжаем на прием, я перехожу на более медленную прокрутку, потому что не могу точно припомнить, когда был нужный мне момент. Возможно, после
«Electric Slide».
– Погоди, так что ты здесь ищешь?
– Мне нужно проверить одну песню… ту, под которую танцевали мы с Тайлером. Я
знаю, что оператор заснял ее, – я продолжаю прокручивать запись и вздыхаю: – Наверное… а, вот она.
Поставив на паузу запись выпускного, поворачиваю компьютер к нам с Розали, чтобы видеть свадебный DVD. Начинается танец, и я чувствую влагу в уголках глаз. Из динамиков льется мелодия композиции
«The Flame» в исполнении группы «Cheap Trick»
10, перенося меня почти на семь лет назад, в тот прекрасный вечер, когда я вышла замуж за Тайлера. С усилием сглатываю, снимаю с паузы видео выпускного, и реальность наносит удар.
Семь лет назад – и двадцать два года назад. Два разных вечера, два разных парня, одна и та же песня.
Теперь я очень ясно вспоминаю тот танец с Тайлером. Обняв мужа за шею, я положила голову ему на плечо. Я настолько нервничала из-за подступающих слез, что закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула, чтобы не заплакать. Строчки стихов разрывали мне сердце. И сейчас разрывают.
«Помни, после пожара, после всех дождей… я буду пламенем».
Смахивая льющиеся слёзы, неотрывно смотрю на монитор. До сегодняшней ночи я не вспоминала, как танцевала под эту песню с Эдвардом много лет назад… но теперь уверена, что
узнала ее тем вечером, во время моей свадьбы. Я гляжу на себя на экране и снова переживаю боль, которую испытывала в тот момент. Сдерживаясь, напоминаю себе, что я была довольна и счастлива, начиная новую жизнь с мужчиной, который несказанно любил меня. И понимала, что должна навсегда оставить Эдварда в прошлом. Но звуки неотступно следующей за мной песни оказались последним ударом под дых от Вселенной, заставившим меня во время того танца усомниться во всём.
Теперь я это помню. Помню каждую чертову миллисекунду эмоций.
Розали, должно быть, как раз взглянула на меня, потому что притягивает меня к своему плечу и откидывает волосы с моего лица.
– Всё будет хорошо, Белла.
Я качаю головой, мне необходимо исповедаться.
Я никогда никому не рассказывала, что творилось со мной во время того танца, а происходило что-то очень странное. Весь день я не пускала Эдварда в свои мысли, пока ди-джей не поставил ту композицию. Муж потянул меня прочь от каких-то гостей и обнял, чтобы танцевать. Кажущийся безобидным момент привел к тому, что в моей голове за время той песни воцарился настоящий хаос.
Пристально рассматриваю себя на дисплее, зачарованная тончайшими нюансами, которые замечаю по окончании песни. Я поднимаю голову и отстраняюсь от груди Тайлера, мои обнаженные плечи приподнимаются и опускаются в тяжелом вздохе. Я улыбаюсь мужу, говорю одними губами: «Я люблю тебя», – а он возвращает мне эти слова с поцелуем. Потом нас окружает толпа, мы продолжаем танцевать и праздновать наш день, и на мое лицо возвращается искренняя улыбка.
– Знаешь, что я подумала тогда? – шепчу я лучшей подруге срывающимся голосом. – Во время той песни, под которую танцевала с двумя мужчинами, – повернувшись, я встречаю взгляд ее наполненных слезами глаз, а она разделяет мою печаль. – Подумала, что танцевала с человеком, за которого вышла замуж, и с тем, за кого хотела бы выйти.
Розали сдвигает брови:
– Но… – она смотрит на телеэкран, где выпускники-восьмиклассники машут руками, прощаясь, а камера дает общий план. – Эдвард?
– Он всегда подсознательно присутствовал в моих мыслях. Мы провели вместе детство. Даже когда уже не были лучшими друзьями… он постоянно находился в пределах досягаемости, – я всхлипываю. – Мы шли каждый своим путем, и у меня было грандиозное прошлое. В колледже было прекрасно, молодость была прекрасной… но время от времени я мечтала о
нём, понимаешь?
Розали кивает.
– То есть я хочу сказать, что да, сцена на твоей свадьбе была абсурдной, но я оставила всё это в прошлом. Познакомилась с Тайлером, встречалась с ним, влюбилась.
Никогда не сохла по Эдварду, нисколечко. Однако, столкнувшись друг с другом прямо перед девичником, мы переворошили наши воспоминания, – я снимаю очки и вытираю слезы. – Хорошее, плохое. Это ничего не решило, но заставило убедиться в том, что я всегда буду думать об Эдварде. И верить, что он нашел свое счастье. Что благополучен… люби́м, – я снова всхлипываю. – И да, в юности я держалась за крошечную надежду, что Эдвард тоже думает обо мне.
– Но вышла замуж за Тайлера, – Розали ободряюще сжимает мою руку.
– Да. Без сожалений. Я не была глупой или готовой потратить свою жизнь на эфемерную вероятность того, что, возмооооожно, в одну из наших случайных встреч Эдвард объяснится мне в любви.
Грустная улыбка подруги говорит о том, что она понимает меня, несмотря на мою чрезмерную эмоциональность.
– И, ффу… те две недели перед свадьбой были настоящим испытанием, – говорю я сипло. – Помнишь ту
рекламу «Фольксвагена»? Где парень безрассудно гонит машину, чтобы успеть на свадьбу.
Она морщит лоб:
– Не могу вспомнить.
Я пожимаю плечами, беру салфетку, сморкаюсь и продолжаю:
– Ну, этот парень в костюме и гонит машину на предельной скорости, застревает в пробке и так далее, а на другом конце города ты видишь прихорашивающуюся невесту. Все девушки собрались вокруг нее, отец постоянно смотрит на часы. Музыка пугающая, вроде как навязчивая. Звонят колокола, и ты словно чувствуешь тревогу этого парня, который пытается попасть вовремя в церковь, – я откидываюсь на спинку дивана. – Наконец он подъезжает на своей «Джетте» к дверям церкви, вбегает внутрь, а священник как раз говорит: «Скажите сейчас или вечно храните молчание…» – и ты понимаешь, что это другой парень, тот, кто отчаянно пытается завоевать эту девушку и готов для этого прервать свадьбу. Жених смотрит на этого парня, а потом невеста – она просто молчит и вздыхает, – я качаю головой. – В следующем кадре улица, машина, припаркованная возле церкви, и слова в самом низу экрана: «Пристегните ремень безопасности».
Розали сердито фыркает и падает на диван рядом со мной:
– Явный образчик запудривания мозгов.
Я приподнимаю брови:
– И не говори. За две недели, предшествовавшие свадьбе, мне пришлось просмотреть эту рекламу по меньшей мере пару дюжин раз. Меня от нее тошнило. Я всё спрашивала себя, как, черт побери, поступила бы, если бы такое когда-нибудь случилось со мной.
– Легко, – она пожимает плечами. – Ушла бы с Эдвардом.
– Думаешь? – я качаю головой. – Не уверена. Зачем бы мне отказываться от чувств, которые, как я знала, испытывал ко мне Тайлер, ради вероятности того, что Эдвард действительно будет так же дорожить мной?
– Ну, если бы он появился, как в той рекламе, или в «Выпускнике»
11, или еще как-нибудь, ты бы поняла, как он к тебе относится.
– Не знаю. Возможно, я почувствовала бы что-то вроде «кто не успел, тот опоздал». – Розали несколько секунд не отвечает, поэтому я посмеиваюсь над своим предположением. – Ладно. Хорошо, что этого не случилось, да?
Она поворачивается ко мне, наморщив лоб:
– Хорошо? Черт, после того, что мы все теперь знаем, тебе лучше было бы уйти с Эдвардом с самого начала.
Я насмешливо улыбаюсь:
– Когда мы виделись в последний раз, он намеревался поехать за своей танцовщицей, то есть девушкой, в Город Грехов
12, чтобы строить там свою жизнь в стиле Багси Сигела
13.
– Ну, я сомневаюсь, что он стал гангстером, но с тех пор прошло семь лет, – возражает Розали. – За это время многое могло измениться.
– Ага. Возможно, сейчас у него уже жена и целый отряд детишек.
– Жаль, что Эммет не нашел его. Мы много раз пытались, но безуспешно. Как бы то ни было, Эдвард может быть одиноким и совершенно свободным, кто знает.
Я встаю, вынимаю диск из компьютера и кассету из видеомагнитофона:
– В том-то и дело, Роуз. Я никогда ничего о нем не знала и чертовски уверена, что ничего не знаю сейчас, – я убираю фильмы и провожу рукой по волосам, пытаясь на пару секунд отключить мозг. – Если бы он хотел остаться в моей жизни, то не запирал бы от меня свою. Кроме того, сейчас в моем мире всё и так хреново. Мне не нужно снова начинать мечтать об Эдварде Каллене. Этот корабль уже уплыл
14, утонул и обрастает ракушками на дне моря.
– Разве «Титаник» не пытались поднять? – в ее голосе звучит надежда, странная для трех часов ночи.
– А разве у них получилось?
Розали вздыхает и показывает мне язык, не желая продолжать спор.
– Вот именно.
1 – Пи Дидди (англ. P Diddy) Шон Джон Комбс (англ. Sean John Combs) – американский рэпер и музыкальный продюсер. В ходе своей карьеры использовал сценические псевдонимы Пафф Дэ́дди (Puff Daddy), Пи Ди́дди (P Diddy), Ди́дди (Diddy). В 2009 году основал группу Diddy – Dirty Money. Ежегодная Белая Вечеринка P Diddy славится жесточайшим дресс-кодом: все гости должны прийти именно в белоснежных туалетах;
2 – Кабо – вероятно, имеется в виду Кабо-Сан-Лукас (исп. Cabo San Lucas) – город в Мексике, один из популярных морских курортов;
3 – «Увлечение Стеллы», или «Увлечения Стеллы» (англ. How Stella Got Her Groove Back) – американский фильм 1998 г. режиссёра Кевина Родни Салливана, снятый в жанре любовной истории, по одноимённой книге Терри Макмиллан;
4 – Хосе и Джим – скорее всего эти «парни» – текила «Хосе Куэрво» (исп. José Cuervo) и бурбон/виски «Джим Бим» (англ. Jim Beam);
5 – Лорена Боббит (англ. Lorena Bobbitt) – американка, которая в ответ на домашнее насилие со стороны мужа отрезала ему ножом половой член. У Лорены появились подражательницы, фамилия «Боббит» стала нарицательной: появился глагол to bobbit, означающий «отрезать член» или просто «резать, кромсать», выражения «боббитизированное наказание» или «процедура Боббит». Собственно, в оригинале почти так: "You should'a Lorena Bobbitted his ass."
6 – Хлорфторуглероды – органические соединения, состоящие исключительно из атомов хлора, фтора и углерода (к ним относятся, например, фреоны). Широко использовались в качестве пропеллентов аэрозольных упаковок, вспенивателей, растворителей и хладагентов. Накапливаются в атмосфере. Считается, что производные низших хлорфторуглеродов способны эффективно разрушать молекулы озона;
7 – «Полиция Майами: отдел нравов» (англ. Miami Vice) – американский телесериал о двух полицейских, работающих в Майами под прикрытием (1984 – 1990). В главных ролях снялись Дон Джонсон и Филипп Майкл Томас;
8 – Барбра Стрейзанд (англ. Barbra Joan Streisand) – американская певица и актриса, также достигшая успеха как композитор, режиссёр, продюсер и политическая активистка. Обладательница двух «Оскаров» в номинациях «Лучшая актриса» и «Лучшая оригинальная песня», а также премий «Эмми», «Грэмми» и «Золотой глобус»;
9 – «JJ Fad» («Причуда Джей Джей», активно выступала в 1985 – 1992 гг.) – американская женская рэп-группа, название первоначально представляло собой акроним имен участниц;
10 – «Cheap Trick» (рус. «Дешёвый трюк») – американская рок-группа, созданная в 1973 году в Рокфорде, Иллинойс. Работала в жанре пауэр-поп. Наиболее известные хиты группы: «Surrender», «I Want You to Want Me», «Dream Police» и «The Flame»;
11 – «Выпускник» (англ. The Graduate) – комедийный «фильм воспитания» американского режиссёра Майка Николса с Дастином Хоффманом в главной роли. Один из самых кассовых фильмов 1960-х годов, сделавший Хоффмана голливудской звездой. Ныне считается одним из величайших комедийных кинофильмов в истории. Розали говорит о финальном эпизоде фильма, где главный герой срывает свадьбу своей возлюбленной и увозит ее. Кстати, «миссис Робинсон» в «Master of the Universe»/«50 оттенков серого» - как раз из этого фильма;
12 – Город Грехов, Город Греха (англ. Sin City) – неофициальное название Лас-Вегаса;
13 – Багси Сигел (англ. Bugsy Siegel; 1906 – 1947) – Бе́нджамин Си́гельбаум (англ. Benjamin Siegelbaum) – известный в 1930–1940-х годах американский гангстер еврейского происхождения. Был убит по приказу криминальных боссов.
14 – Корабль уплыл (англ. ship has sailed) – аналог русскоязычной идиомы «поезд ушел».
От автора: Как вам эта ускоренная перемотка, с помощью которой проскочили годы неприятного «Белла не вышла за Эдварда, поэтому я не хочу ничего об этом знать», LOL?!
И просто чтобы держать вас в курсе: она была замужем за Тайлером почти семь лет… то есть технически сейчас 2011-й, но для нас во всех отношениях удобнее считать это настоящим временем. Белле тридцать шесть лет (как и Эдварду, где бы он ни находился :)).
хо, Джен
... что 
0
