2024-12-28

16

0

0

– Уверен, что готов к этому? – вопрошает Белла и садится в постели, опираясь на руки. – Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя неловко.

Надеваю через голову рубаху, поправляю ее на поясе и тянусь за одеколоном:
– Со мной всё в порядке, – заверяю я ее в третий раз за сегодня. – Честное слово.

– Может быть, там не будет так уж людно, – в ее взгляде читается надежда на то, что наши планы на вечер резко изменит, скажем, рухнувший на дорогу метеорит. – Держу пари, многие предпочтут пойти в «Оттс»¹.

Надеваю очки, беру кепку для гольфа, потом поворачиваюсь к своей невесте. Стоя у изножья кровати, наклоняюсь, чтобы притянуть Беллу к себе в объятия.
– Эй, – я откидываю назад растрепавшиеся прядки и нежно целую ее. – Перестань волноваться. Мы вот-вот переедем сюда, чтобы снова стать местными жителями. Встречи с бывшими соучениками идут в комплекте с территорией. Но меня это не беспокоит. Почему же ты выглядишь настолько взвинченной?

Она прижимается головой к моей груди:
– Просто не хочу, чтобы кто-нибудь начал тебя доставать. Обидел… – Белла замолкает. Я люблю ее за горячее сердце, которое пытается защитить тех, кого любит. Но всё-таки не хочу, чтобы перед каждым выходом из дома она нервничала из-за возможной встречи с кем-то.

Крепче обнимаю ее, прижимаюсь губами к макушке. Белла поднимает голову и смотрит на меня, неуверенно улыбаясь, а я коротко целую ее в лоб и в кончик носа:
– Люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Киваю в сторону двери:
– Давай пойдем повеселимся. Ночь накануне Дня Благодарения² в Медфорде. Мы отлично проведем время, а со мной придет самая сексуальная женщина в мире.

– И уйдет тоже с тобой.

Это моя девочка.

– О да, – я покачиваю бровями. – Не будем забывать о том, что случится после того, как мы оттуда уйдем, – и подкрепляю свои слова, прихватывая ее за попку, а Белла, стараясь не улыбнуться, прикусывает губу.

– О, у меня есть на тебя планы, Каллен.

Пылкая, темпераментная и, черт возьми, вся моя.
– Ну так пошли тогда.
.
.
.
Эммет останавливает нас, как только мы заходим в мою старую вотчину – «Пи-Джи Уэлихэнс». Как я и ожидал, здесь полно людей, приехавших в родные места, чтобы провести праздничный уикенд с семьей и друзьями.

– Как тебе вообще удалось занять столик возле бара? – перекрикиваю я шум толпы, пожимая ему руку. – Должно быть, сидишь здесь со вчерашнего дня!

Он смеется, а Розали с визгом теребит левую руку Беллы, снова рассыпаясь в похвалах кольцу, которое я вручил ей несколько дней назад. В тот вечер, после моего предложения, мы встретились с Эмом и Роуз за ужином. Заперев новый дом, я позвонил агенту по недвижимости, чтобы сказать, что мы готовы увидеться для завершения сделки. Я уже внес залог, надеясь, что Белла согласится. Ни в коем случае не собирался быть настолько самонадеянным, чтобы купить дом без ее участия. К счастью, она влюбилась в него после того, как я послал ее в квест по всему городу, а потом, в довершение всего, согласилась стать моей женой.

Жизнь не может быть намного лучше, чем сейчас.

Вчетвером мы устраиваемся за столиком, заказываем напитки и закуски и в основном разглядываем посетителей. Белла и Розали сидят голова к голове, время от времени шепча что-то друг другу на ухо. Я уже заметил по меньшей мере дюжину лиц, знакомых по старшей школе, в том числе и из нашего потока, и старше, и моложе.

С противоположной стороны зала на меня пристально смотрит Шерон Веллингтон, вероятно, пытаясь понять, я это или нет. Помнится, учась на третьем курсе, я принял ее приглашение на бал выпускников. Она всегда была достаточно милой со мной, но Белла уже не раз поперхнулась, когда кому-то случалось упомянуть это имя. В таких случаях я просто смеюсь и пожимаю плечами. Я уже смирился с тем, что у нас с Беллой были разные компании. Но отказываюсь признавать, что одна группа была лучше другой. Никогда не думал об этом таким образом. Белла и Розали могут протестовать сколько угодно… возможно, кто-то и был настолько мелочным, но не я… и не Эммет.

– О Господи, Эммет МакКарти, ты, сексуальный зверь. Иди ко мне! – раздается позади нас женский крик. Эммет изумленно округляет глаза, а я едва не выплевываю пиво, заметив выражение лица Розали. Она резко выпрямляется на своем стуле, как суслик у норки, а ее левая бровь задирается, черт побери, дюйма на два выше правой. Между тем Белла прячет лицо в ладонях, пытаясь подавить смех. Эти девушки отлично понимают друг друга без слов: я уверен, в течение вечера они смогут обмениваться мыслями всего лишь с помощью взглядов или закатывания глаз.

Эммет озирается, тепло улыбается и встает, увидев свою бывшую пассию, Минди Маркелл, быстро идущую к нашему столику.

Розали жадно глотает свою «Маргариту», а Белла машет нашей официантке и говорит ей, что нам понадобится еще одна порция напитков – и как можно скорее.

– Ты как хорошее вино, детка. Восхитительно выглядишь почти в сорок, – сюсюкает Минди.

Я моментально различаю неловкую интонацию в смехе моего друга:
– Обо мне очень хорошо заботятся, – отвечает он, беря за руку свою жену. Он говорит так ровно, что даже Роуз подмигивает. – Минди, это моя жена Розали.

Роуз встает, а искренняя улыбка Минди делается в этот момент слегка искусственной, но она не сдается:
– Приятно познакомиться. А откуда ты вообще?

– Прямо отсюда, – отвечает Роуз довольно приветливо, однако все мы понимаем, что еще немного – и Минди крышка.

– Она заканчивала Шоуни вместе с нами, – говорит Эммет, явно надеясь, что его жена не перепрыгнет через столик.

Минди выглядит совершенно огорошенной:
– Серьезно? Может быть, была в какой-то компании, которую я никогда…

Склонив голову к плечу, Розали перебивает:
– Не замечала? Возможно, – она поднимает бокал с остатками напитка, допивает его одним глотком и садится на место.

Нервная широкая улыбка, с которой Эммет снова поворачивается к Минди, просто убивает меня.

– И… ого, Эдвард Каллен? Это ты?

– Собственной персоной, – отвечаю я. Она наклоняется, чтобы обнять меня, а я похлопываю ее по спине, перехватывая взгляды другой группы знакомых, направляющихся в мою сторону.

– Ничего себе… ты выглядишь отлично. То есть на самом деле, действительно отлично. Про тебя врали, дружище.

Эммет качает головой, а я вежливо киваю. Я готов разговаривать об алопеции с людьми, которые ведут себя прилично, но не собираюсь отчитывать тех, кто удалил меня из списка контактов и годами распускал сплетни за моей спиной. Оно того не стоит, а судя по ярости на лице Беллы, лучше как-нибудь замять это, пока она не выцарапала глаза некоторым дурам.

К Минди подходят Мэтт Дженкс и Пол Лэйхот с пивом в руках и скептическим выражением лиц. Мэтт подает Минди ее мартини.

– Где вы были? – ноет она. – И кто из вас, придурки, слышал, что он болел и был при смерти? Да, он потерял волосы, но всё равно выглядит отлично!

Минди продолжает нести вздор, словно я не стою рядом с ней. Наверняка успела выпить лишнего и окончательно потеряла представление о хороших манерах.

– А почему ты исчез? – спрашивает меня Пол, но не ждет ответа. – Кстати, о тщеславии: Мэтти уже пару лет как лысеет, – эти двое обмениваются оскорблениями, а я допиваю свое пиво.

– Это на самом деле ты! – к этой кучке присоединяется Шерон и обнимает меня сбоку. – Не знаю, что случилось с тобой тогда, давным-давно, но, как по мне, твоя внешность не пострадала. Ты же Эдвард Каллен. Черт, да ты можешь надеть мешок на голову. Пока все твои важные части работают, девушки будут мириться с лысиной. Почему ты тогда казался таким подавленным из-за этого?

Рискую взглянуть на Беллу, которая вот-вот вынет из ушей серьги и начнет колошматить этих девиц. Прежде чем успеваю ответить, наша официантка приносит еду и вторую порцию напитков.

– И сразу еще, пожалуйста, – командует Белла, заставляя меня фыркнуть.

Я перевожу взгляд на Шерон, которая тянется к моей кепке:
– Кроме шуток, ты всё еще охрененно хорош.

Отклоняюсь назад, не в настроении позволять себя лапать:
– Э… спасибо?

– Кто бы сомневался. Охрененно хорош и весь мой, – вмешивается Белла, передавая мне пиво. – Половинку картофелины? – она приподнимает блюдо, и мне приходится прикусить изнутри щеку, чтобы не рассмеяться.

– Я просто пыталась быть дружелюбной, – хмуро объясняет Шерон. – И не видела кольца на его пальце.

Белла вскидывает левую руку:
– Ну да, зато оно есть на моем, но спасибо, что подошла.

Розали хохочет, больше не видя угрозы в Минди, которая быстро отступила, как только Белла напустилась на Шерон. Эммет, набивший рот начос, похоже, доволен тем, как разворачиваются события, и я киваю, снова отодвигая свой стул, чтобы сесть за наш столик.

Шерон не находит слов для быстрого ответа, и Белла с улыбкой машет ей рукой:
– Пока, Фелисия.

Розали поднимает бокал с «Маргаритой» для общего тоста:
– За хороший вечер!


Наконец-то. Видеть Беллу, стоящую на крыльце дома Джаспера – просто лекарство, которое исцелит от всего, что меня мучает. Эти дорожные хлопоты были изнурительными. Потратив последние несколько недель на упаковку вещей, Джаспер и Эмбри вылетели три дня назад в Скотсдейл, чтобы помочь мне освободить дом. Белла отправилась прямо во Флориду, чтобы встретить нас здесь, вместе с нами уложить всё, что хранится в кладовой и перевезти в Джерси за один рейс.

Голова идет кругом. В середине декабря я получил диплом. Белла, Эмбри, Лиз и мои родители были на церемонии и подбадривали меня радостными криками. На той же неделе я выставил на продажу дом, и мой агент по недвижимости устроил открытый показ. За сутки поступило три предложения. Разразились конкурентные торги, и в результате дом был продан тому, кто дал на десять тысяч больше, чем я запрашивал, и вызвался оплатить все мои завершающие счета.

Гарри жалел, что я ухожу, но он был в курсе, что это вот-вот случится. С того дня, когда я прошел аттестацию и получил лицензию на право заниматься физической реабилитацией³, ему было известно, что я не планирую оставаться авторемонтником.

А обретение девушки, которую я всегда любил, и переезд обратно на восток, чтобы в тридцать семь лет начать новую жизнь – это уже вишенка на торте, достойное завершение моей выпускной программы.

Мы два дня двигали мебель и переставляли коробки, и сейчас готовы рухнуть, но парни всё равно настаивают на том, чтобы в предстоящий уикенд перед Днем Мартина Лютера Кинга⁴ свозить меня на яхте порыбачить и отдохнуть. Мне по душе такая версия мальчишника для тридцатисемилетних. После этой тяжелой недели невозможно было бы наскрести достаточно энергии для похода по барам и вечеринки в стиле рок-звезд.

– Ты сделал это, – вздыхает Белла, встречая меня на тротуаре после того, как я припарковал здоровенный арендованный грузовик.

Она улыбается, а я, выходя из машины, приподнимаю бровь:
– С прицелом кое на что.

– Попрошу не намекать на секс с моей сестрой! – кричит Джаспер, обходя фургон с другой стороны.

Эмбри хлопает Джаза по поднятой ладони:
– Прямо мои мысли.

Отмахиваюсь от этих двух хохмачей:
– Идите найдите ваших женщин, а мою оставьте мне, – я качаю головой, а Белла обхватывает меня за талию. – Черт возьми, ты приятно пахнешь. И вообще приятная, – я сжимаю ее в объятиях – крепко, как ей нравится, причем одна рука направляется на юг, к попке, а другая – к затылку.

Белла прогибается, ее губы встречают мои россыпью поцелуев. Пока невинных. Но ее взгляд… я его знаю. Меня балуют им каждый раз, когда мы встречаемся после нескольких недель разлуки.

– Тебя от них еще не тошнит?

Я фыркаю:
– Не-а. Мы просто устали в дороге. Они настоящая находка. Здорово мне помогли, я их должник.

– Ну, тогда, похоже, вы заслужили наступающий долгий уикенд на яхте.

– Я так скажу: это чертовски жестокая шутка – держать тебя в объятиях следующие восемнадцать часов, а потом три дня провести на яхте с этими клоунами.

– Ладно, постараемся как можно лучше использовать наши восемнадцать часов, но потом, через неделю, мы уже будем в Джерси в нашем новом доме, и ты получишь меня на всю оставшуюся жизнь.

Ее слова будоражат меня. Я снова наклоняюсь, чтобы взять в плен ее нежные губы. Теплые, влажные и неторопливые. Это. Вот это до дня моей смерти.
– Идеально.

Белла

– Вот и ты, – говорит Эдвард, сияя глазами, как будто он только что обнаружил за диваном давно потерянный кусочек пазла. – Я уже готов был начать изображать Марко Поло⁵, чтобы отловить тебя. Что ты делала?

– Разбиралась с этими старыми контейнерами, которые вчера привезли мои родители, – я стучу по стопке емкостей. – Заскучала в главной ванной, решила, что нужно сменить занятие – надоело проверять даты истечения срока действия рецептов и находить место для очередной полупустой коробки лекарства от простуды. К тому же я пообещала себе, что если закончу убираться в нашей спальне и ванной, то не буду мучиться угрызениями совести, уехав на побережье для нашего запоздалого Валентинова уикенда.

– Всё будет сделано. До или после нашей поездки, не имеет значения, – подчеркивает он. – Мы имеем право уехать на Лонг-Бич-Айленд, не думая о незаконченных делах.

Я сажусь, прислонившись спиной к кровати и вытянув ноги перед собой:
– Напомни, откуда ты узнал про это место?

– Алек рекомендовал бар, которым владеет его друг в Сёрф-Сити⁶. Два брата управляют несколькими компаниями на этом острове. По словам кузена, они снова расширили свой бизнес, и B&B⁷, который сейчас открывается, будет иметь успех, вот я и позвонил, – он пожимает плечами. – Успел забронировать последний свободный номер.

– Ты слишком хорош для меня, – вздыхаю, размечтавшись. Если бы я была персонажем мультика, то сейчас имела бы выпрыгивающие из орбит глаза в форме сердечек.

Эдвард подмигивает, посылая мне воздушный поцелуй:
– Ничто не может быть слишком хорошим для тебя, – и добавляет, мотнув головой: – Собираюсь сгонять в «Ривьеру» и забрать наши сэндвичи. Скоро вернусь.

– Буду здесь, – я снимаю крышку со следующего контейнера, предполагая, что найду внутри еще какую-нибудь мелочевку из общежития, но он оказывается наполненным реликвиями времен старшей школы. У меня на коленях целая бочка сине-голубых программок и сувениров из школы Шоуни.

Эта штуковина даже не путешествовала со мной в Атланту, когда я переехала к Тайлеру. Хотя старшие классы оставили массу прекрасных воспоминаний, слишком многие из них ассоциировались с Эдвардом. Повсюду таскать их за собой казалось тогда неправильным для меня и моего брака.

Но теперь… эта находка почти поэтична.

Я усмехаюсь, обнаружив обувную коробку с дюжиной пыльных кассет. Судя по надписям, большую их часть составляют сборники. Я перебираю кассеты, фыркая при мысли о собственном извращенном чувстве юмора и склонности к самоуничижению. «Так не бывает» – подборка идеальных любовных песен для идеальных людей, а название содержит иронию, потому что я никогда не принадлежала к числу этих идеальных людей. «Не позволяй посылать тебя» – мой сердитый сборник, разумеется. «Не иметь парня не может быть бо́льшим отстоем, чем сегодняшний отстой» – это баллады типа «Не разбивай мне сердце» для моментов, когда мне было жалко себя. Но «Чего ради бриться?» – вероятно, мой любимый микс. На самом деле, название двусмысленное. В прямом понимании незачем брить ноги, если ты никому не нужна. Однако песни такие душещипательные, красивые и одновременно жуткие, что вызывают мурашки – а когда ты покрываешься мурашками сразу после бритья ног, немедленно появляется щетина, то есть ты просто зря потратила эти три минуты на бритье. И значит, опять же, чего ради было бриться?

Окинув взглядом комнату, я замечаю старый кассетник Эдварда, принесенный из мастерской. Решаю начать со сборника «Не иметь парня…». К счастью, мне не нужно упиваться одиночеством, но ничто не сравнится с некоторыми из этих длинноволосых групп былых времен. Кип Уингер и Джени Лейн знали, как петь проникновенно, когда нужно. Кстати о Джени… первая песня на этой кассете – «Небеса» в исполнении группы «Уоррент»⁸.

Улыбаясь, тянусь к старому альманаху моего выпускного курса. Такие успешно расходились в последнюю школьную неделю, потому что содержали сообщения о спорте и других событиях поздней весны, фоторепортажи с которых не были доступны, пока альманах не отправлялся в печать.

Громко смеюсь, глядя на нелепое фото, на котором я в костюме мисс Линч из «Бриолина» – для нашего общешкольного мюзикла, который ставили той весной. У меня прилизанные назад волосы, собранные в пучок и залитые серебристым лаком. Я в очках «кошачий глаз» и самом толстом шерстяном пиджаке из всех известных человечеству. В этом наряде я безумно потела под жаркими сценическими прожекторами.

Перелистывание страниц в конце концов приводит меня к фотографиям бала старшекурсников в Зале Феникса на ныне снесенном ипподроме в Черри-Хилле. Теперь там построены роскошный торговый центр и жилой комплекс.

Потолок сияет безвкусными зеркалами, как в каком-то непристойно-шикарном банкетном зале. Не могу удержаться и хихикаю над пышными прическами всех гордых джерсийских девушек, включая меня. Мы определенно были уверены в наших «Aqua Net» и «Stiff Stuff»⁹, укладывая волосы в надлежащие хрустящие кудряшки. В правом верхнем углу страницы красовались набранные жирным шрифтом слова «Никогда не думал». Какая дурацкая тема для бала старшекурсников! Разумеется, это довольно красивая песня, но при таком названии наш курс невольно выглядел группой слюнявых идиотов. «Никогда не думал?» И не только поэтому, но что на самом деле знали мы о любви в ту пору нашей жизни?

Отогнав эти слишком логичные для семнадцатилетних мысли и перелистнув следующую страницу, вижу групповое фото, на котором мой жених в своем тогдашнем обычном окружении. «Сексуальные кубики» в полном составе, причем две трети этих девиц виснут у Эдварда на руках. Я закатываю глаза, но потом понимаю, что всё равно победила.

Песня «Уоррента» сменяется композицией «Был ли тебе когда-нибудь кто-то так сильно нужен», и я качаю головой, мысленно слыша эту мелодию на том давнем балу. Я почти чувствую сладкий запах ванили, исходящий от генераторов тумана рядом с танц-полом.

Из-за слишком активных танцев с подругами мне стало жарко, и в поисках свежего воздуха я вышла на балкон. Рассеянным взглядом обвела все эти мерцающие огни ипподрома, далекие силуэты небоскребов Филадельфии на горизонте… Позади меня щелкнула, открываясь, дверь, донеслись звуки «Monster Ballad», усиленные мощными динамиками, но стихли, когда дверь снова закрылась.

«Ты сегодня выглядишь очень красиво, – окликнул меня сзади Эдвард. – Сделала такую же штуку с волосами».

«Что?» – я дотронулась до виска.

«Такую же, как в тот день, когда ходила на бал восьмиклассников с Грэмом Мартином. В том же стиле, правильно?»

Как он замечал и запоминал подобные мелочи, было выше моего понимания… но он это делал. Как? Почему?

«А, да. Французская коса. Она немножко отличается, потому что подвернута сзади и я отделила челку, но… – я замолчала. – Хорошая память, – оглядевшись, я увидела стайку популярных девушек, пожирающих нас глазами из дальнего угла балкона. – Где твоя спутница?»

Он пожал плечами, снова вернувшись к рассматриванию ипподрома:
«Скорее всего, отключилась где-нибудь в углу. Она и ее подружки выпили дюжину бутылок “Асти Спуманте”¹⁰, пока ехали сюда в лимузине. А где Корнинг?»

«У входа, тренирует прыжки с поворотами», – к тому моменту мы с Россом встречались больше года, так что я уже привыкла к его одержимости скейтбордингом. И часто задавалась вопросом: когда он подвозил меня домой, кому из нас доставался последний поцелуй перед сном – мне или его доске?

«Привез на бал свою доску?»

Я вздохнула:
«Ага».

Эдвард хохотнул:
«Ну, не мне бы говорить. Ритчи взял с собой мяч, и недавно мы немножко погоняли в футбол на другом балконе».

Мы замолчали, когда мимо прошла группа девушек, в основном подвыпивших, крича что-то Эдварду. Он помахал им, но от меня не отошел.
«Хочешь потанцевать? – это прозвучало неуверенно. – Вечер почти закончился. Правда, не знаю, будет ли Росс возражать».

Стало трудно дышать от волнующего предвкушения, что я смогу быть так близко к Эдварду, даже если это будет всего лишь в течение последних шестидесяти секунд песни. Я решила хоть раз в жизни не зацикливаться и просто принять этот момент таким, какой он есть. Уголки моего рта поползли вверх, и я чуть заметно качнула головой:
«Ему всё равно. Я хочу этого».

Эдвард шагнул к двери и открыл ее передо мной. Мы не стали подниматься по короткой лестнице туда, где был главный танц-пол. Вместо этого Эдвард вложил свою руку в мою ладонь и притянул меня к груди прямо за выходом с балкона.

Я не стала слушать дьявола на плече, нашептывающего, что Эдвард не хочет, чтобы его увидели со мной на главной площадке для танцев. Вместо этого я потворствовала ангелу, который уверенно сообщил, что все шлюшки-фанатки Эдварда всё равно заметили, как мы входим вместе, а он просто хотел поскорее обнять меня, чтобы успеть получить удовольствие от песни.

Мы покачивались вместе, совсем близко, но не прижимаясь друг к другу. Я отказывалась притворяться, что это было чем-то таким, чем на самом деле не являлось. Но меня всегда завораживал его поразительный талант заставать меня врасплох, желая провести вместе «наши моменты», тогда как нас уже давным-давно не было.

Слова этой песни зло дразнили меня… я пыталась не сосредоточиваться на пении Дефа Леппарда о том, как хочешь того, кого не можешь получить.

Неприятный свистящий звук, донесшийся от стола ди-джея, выдернул нас из нашего момента, и мы отстранились друг от друга. Один из школьников схватил микрофон и объявил, что сейчас старшекурсникам будут вручать награды. Эдварда тоже сразу вызвали. Как президент ученического совета он должен был вручать сертификаты и ненужные титулы за всякую ерунду типа лучшего платья или лучшей улыбки.

«Похоже, твои поклонницы ждут».

Он кивнул, но уже без улыбки:
«Спасибо за танец. Если… эм… на случай если не увидимся до экзаменов, удачи».

– Спасибо. Тебе тоже.

– Что?

Подняв голову с края кровати, недоуменно озираюсь. Эдвард стоит в дверях нашей спальни с выжидательным видом.

– А?

Он усмехается, прислоняясь к дверному косяку:
– Замечталась? Я звал тебя пару раз, но ты не реагировала. За что ты благодарила?

Я встаю, подхожу к нему и вкладываю себя в рамку его сильных рук.
– Вот за это. Я благодарила за это.

Он крепко обнимает меня и, напевая, покачивает нас из стороны в сторону.
– Ну, рад услужить.

– Эдвард Каллен, мой будущий муж.

Он зарывается лицом в изгиб моей шеи и касается теплыми губами ключицы. Шепчет:
– Скажи это еще раз.

– Мой муж, – я отвожу глаза, дразня его улыбкой и проникнувшись мечтами о нашем будущем. – И как меня угораздило?

– Шесть месяцев назад ты прыгнула в самолет, открыла мне, что у тебя на душе, а я был пластилином в твоих руках, – на несколько секунд наши взгляды встречаются, потом его руки и грудь вздрагивают от тихого смеха: – Милая подборка песен. Увлекаемся старыми рок-группами?

– Что-то в этом роде. Это один из моих миксов из старшей школы для мазохистского настроения.

– А-ха. У меня тоже были записи нескольких самых лучших групп. U2, INXS, REM¹¹. У них есть убойные композиции для случаев, когда жизнь кажется полным отстоем. Когда кое-каким девушкам нет до тебя дела.

Он подмигивает в ответ на мою изогнутую бровь.

– По крайней мере, мы разобрались во всем этом до того, как стали старыми и седыми, – говорю я со вздохом.

– Я предпочитаю слово «искушенный».

– Хочешь сказать, у тебя всё еще найдется, чем меня искусить? – вопрошаю я, прекрасно зная, что мы оба ненасытны.

– Искусить? – он прижимается ко мне бедрами, а я хихикаю. – Я покажу тебе искушение, женщина.
.
.
.
– Хорошо, так что у нас здесь? – спрашивает Эдвард, садясь рядом со мной на пол в нашей спальне.

– Ой, ты мне поможешь?

– Если это всё, что стоит между нами и поездкой на побережье в выходные, тогда да, черт побери, я помогу, – он ухмыляется. – У меня планы на тебя, подруга.

В животе что-то трепещет при этой мысли.
– Это всё сувениры из общежития, но вот здесь – я ставлю между нами пластиковый контейнер, – полным-полно вещичек времен старших классов.

– Намек понят, – он снимает крышку и берет мой фотоальбом о поездке в Дисней Уорлд в выпускном классе. – Ты такая девчонка.

Я выхватываю альбом у него из рук:
– Эй, отдай! Да, я девчонка. А что такого? И почему то, что я купила сувенирный альбом, чтобы хранить в нем фотографии, делает меня девчонкой?

– Ты могла бы просто поступить как я.

– И как же ты поступил?

– Отпечатал, просмотрел один раз, а потом засунул в коробку, – хохотнув в ответ на мое закатывание глаз, он усаживается поудобнее и перелистывает страницы. – Насколько я понимаю, Корнинг был слишком крут для этого самого счастливого места на Земле?

Я фыркаю:
– Беспристрастный анализ. Нельзя было взять с собой доску, а раз так, зачем вообще ехать?

Следующая обнаруженная мной обувная коробка до краев наполнена записками, сложенными в виде тугих бумажных треугольников. Некоторые от Шарлотты, но в основном от Розали. И еще несколько – от других приятельниц.

– Что, черт возьми… – Эдвард замолкает, держа в руках полиэтиленовый пакетик с сухими коричневыми цветами. – На что это я сейчас смотрю?

Щелкаю языком, припоминая:
– Четыре цветка. В старшей школе я получала гвоздику с конфетой каждый Валентинов день.

– И сохраняла?

– Да.

– Эдвард наклоняет голову к плечу:
– Ты каждый год в этот день разгуливала по школе с дюжиной роз от своих мальчиков на побегушках. В чем дело с этими цветами?

– Мальчики, ну и что? – я показываю ему язык. – Да, Брэйди дарил мне цветы на первом и втором курсах. А потом Росс – на третьем и четвертом.

– Ну и где розовые лепестки со всех этих дюжин?

– Угу, я хранила их какое-то время. Вешала вверх тормашками, чтобы высушить… и выбрасывала, когда расставалась с очередным парнем. Но эти особенные, – я беру у него пакет и провожу пальцами по сломанным и надтреснутым краешкам цветов. – Это не какие-то претенциозные букеты, просто гвоздика с запиской, прикрепленной к «поцелуйчику» Херши: «Белле, с любовью, от меня», – я пожимаю плечами. – Это было мило.

– Белле, с любовью, от меня, – кивнув, повторяет Эдвард, он явно тронут. – Без имени, да?

Я качаю головой, откладываю пакетик в сторону и тянусь за своей семестровой работой по Гору Видалу:
– Без. – Проходит еще несколько секунд, и я, нахмурившись, начинаю размышлять вслух: – Брэйди и Росс всегда отрицали, что это от них, – мысли разбегаются. Я бросаю взгляд на своего жениха, который разбирается с другим углом этого огромного контейнера. Зная всё, в чем признался мне Эдвард о своих юношеских чувствах, даже когда казалось, что в старших классах мы стали чужими друг другу…

– Беллу Свон знали очень многие, – откликается он бесстрастно, прерывая мои размышления о предполагаемых возможностях. Он листает мою программку мюзикла «Всё проходит», но не смотрит на меня. – Ежегодная гвоздика на Валентинов день и конфета в потоке сладостей – идеальное время, чтобы установить контакт. Держу пари, у тебя было несколько тайных поклонников.

Я прищуриваюсь, глядя на него. Могло ли так быть? Неужели он?..

– Эдвард, ты… ревнуешь? – еще не договорив, я пугаюсь, понимая, что имела в виду другое. Просто внезапно понадеялась, что это был он, но побоялась услышать отрицательный ответ.

Его чертовски обаятельная улыбка сражает меня наповал.
– Ничего подобного, – он засовывает программку обратно в контейнер. – Бесчисленное множество людей знали, какая ты потрясающая. Хоккейная звезда, музыкально одаренная, тихая, но общительная с друзьями. Честно говоря, я удивлен, что ты получала только одну анонимную валентинку каждый год. Но… – он тянется над контейнером, берет меня за руку и сажает к себе на колени, – …они опоздали. Теперь ты только моя, – он ловит мой взгляд. – Мне повезло.

Эдвард обнимает меня за талию, а я поворачиваюсь, чтобы поцеловать его. Он нежен, а я настойчива. Мягкое касание губ сменяется требовательными движениями языков и голодными стонами. Он нужен мне. Чтобы показать, что я чувствую при каждом новом таком открытии.

Я знаю – знаю – это был он.

Добрую минуту мы молчим, обнимаясь, целуясь, прижимаясь друг к другу бедрами, потом я, запыхавшись, отстраняюсь. Когда удается снова сосредоточиться, встречаю его пристальный взгляд. И глаза рассказывают о том, в чем он не признался. Что я когда-то сочла бы выдумкой, а теперь стою на пороге своего «долго и счастливо». Я провожу пальцами по его плечам, по рукам и покашливаю, чтобы выговорить не слишком хрипло:
– Повезло мне, да?

И обмираю еще сильнее, когда он подмигивает:
– Мне.

---

1 – «Оттс» (англ. Ott's) – ресторан традиционной американской кухни в Медфорде;
2 – День Благодарения (англ. Thanksgiving Day) – государственный праздник в США и Канаде, отмечается в США в четвёртый четверг ноября. Открывает праздничный сезон, который включает в себя Рождество и продолжается до Нового года;
3 – Физическая реабилитация (англ. Physical therapy (PT), чаще Physiotherapy) – использование с лечебной и профилактической целью физических упражнений и природных факторов в комплексном процессе восстановления здоровья, физического состояния и трудоспособности больных и инвалидов;
4 – День Мартина Лютера Кинга (англ. Martin Luther King, Jr. Day) – федеральный праздник США, государственный выходной день, посвящённый борцу за права афроамериканцев, лауреату Нобелевской премии мира М.Л. Кингу. Праздник отмечается ежегодно в третий понедельник января (приурочен ко дню рождения Кинга 15 января);
5 – Марко Поло (итал. Marco Polo; 1254–1324) – итальянский купец и путешественник, представивший историю своего путешествия по Азии в знаменитой «Книге о разнообразии мира»;
6 – Сёрф-Сити (англ. Surf City) – административно выделенная часть округа Оушен (штат Нью-Джерси), расположенная на острове Лонг-Бич. Сёрф-Сити неоднократно упоминается в «сумеречном» фанфике «Last Call» («Последний шанс»), принадлежащем перу того же автора, что и «Далекое пламя», Robsmyyummy Cabanaboy. Собственно, упоминаемые здесь два брата – это явная отсылка к «Последнему шансу», где такой бизнес ведут в Сёрф-Сити братья Эдвард и Джеймс Каллены. Встреча главных героев этих двух фанфиков была бы, наверное, забавной;
7 – B&B (Bed and breakfast, рус. Кровать и завтрак) – небольшой отель, где в стоимость проживания включены завтраки;
8 – «Уоррент» (англ. Warrant) – американская глэм-метал-группа из Лос-Анджелеса, основанная в 1984 году вокалистом Адамом Шором и барабанщиком Максом Эшером; Джени Лэйн – лидер этой группы. Кип Уингер (англ. Kip Winger) – американский мультиинструменталист, основатель рок-группы Winger. Также известен по своим сольным альбомам, участием в других проектах и группах и как композитор;
9 – «Aqua Net» и «Stiff Stuff» – лаки для волос;
10 – «Асти Спуманте» (итал. Asti Spumante) – сладкое белое игристое вино, производится в южном Пьемонте, в основном в окрестностях городов Асти и Альба из винограда сорта Белый мускат;
11 – U2, INXS, REM (R.E.M) – популярные рок-группы из Ирландии, Австралии, США.

Что тут скажешь? Идиллия с легкой горчинкой, которую, впрочем, герои преодолевают легко, а порой и с удовольствием. И даже хлопоты не кажутся слишком обременительными, ведь у них такие приятные причины, к тому же всегда находятся помощники и просто верные друзья. Всё идет хорошо.

Как всегда, ждем ваших комментариев здесь и на
ФОРУМЕ