После возвращения из больницы Хеллен долго боялась интимной близости, понимая, конечно, что Макс хочет чего-то большего, чем просто обнимать и целовать ее. Но ее постоянно тревожили мысли: как пройдет возобновление сексуальных отношений и будут ли они доставлять им ту же радость, что и прежде? Ее даже радовало, что доктор, выписывая ее из клиники, объявил Максу о том, что 6 недель им придется воздержаться от любовных отношений, потому что в организме Хеллен должны закончиться все процессы послеродового периода. Иначе высок риск воспаления.

Макс и без того, прекрасно понимал, что роды это стресс для женского организма, а тем более такие, какие пришлось пережить Хелл. Он старался как можно меньше думать об этом, но это у него плохо получалось, стоило Хеллен прикоснуться к нему своими маленькими пальчиками, как все его тело уже горело от желания овладеть ею сию же секунду.

Хеллен тоже понимала, что жить в ожидании, не живя сейчас, — фатальная ошибка. Будущее всегда рисуется с фантастическими возможностями, поэтому по прошествии положенного срока интимные отношения нужно было восстанавливать даже на фоне недосыпа, загруженности и детского шевеления рядом, иначе с каждым днем воздержание для Макса будет становиться все привычнее, и скоро он будет все больше восприниматься ее как бесполое существо, а собственные желания уйдут в такое подполье, что найти их там будет нелегко.

Макс взял инициативу на себя, решив начать с малого. Ведь он же сумел сделать ее женщиной в первый раз, значит, это получится у него и во второй. Он знал, как она всегда реагировала на его ласки, поэтому каждый вечер он ждал ее, раскрыв свои объятия. Первые две недели после возвращения домой он просто принимал ее в свои объятия и целовал ее лицо, глаза губы, волосы, руки, просто поглаживая ее по спине, рукам, голове. Так когда-то, когда она была еще ребенком делал ее отец. Вот и Макс сейчас словно отец успокаивал ее своими поцелуями и ласками, но сколько нежности и любви было в его поцелуях. Так и пролетели эти первые две недели.

****************************************************
Сегодня у Хеллен был очень трудный день.

Сначала все шло как обычно. Она быстро приняла душ, приготовила завтрак, разбудила Макса и покормив его вкусным омлетом с беконом и сыром, нежно чмокнув его в пухлые губы, направилась к дочке. Та мирно посапывая в своей кроватке, еще спала, но буквально через пару минут малышка заворочалась и открыла свои зеленые изумруды. Подождав, пока ее взгляд станет ясным, Хеллен решила приготовить ей чистую одежду. Наконец, малышка издала звуки, которые Хеллен всегда принимала за звук колокольчиков, она так и называла дочку «колокольчик». Макс тоже так ее называл, хотя в его арсенале было много разных имен для его любимой крошки. Глядя на то, как она ест, он называл ее «пончик», если она плакала «капелька», улыбалась «солнышко» и так далее, и все в том же духе.

Хеллен взяла дочку на руки и нежно, целуя ее мордашку, стала ее переодевать, чтобы затем покормить.

- Привет, колокольчик! Сейчас мы покушаем и пойдем гулять, да, моя сладкая?! – ворковала Хеллен.

Она быстро переодела ее и дала грудь. Тоня как обычно стала, сладко причмокивая, ее сосать. Наконец, закончив свой «первый завтрак» она выплюнула грудь и молча лежала в руках Хеллен. Девушка потеплее ее одела, боясь простудить и вышла с ней на улицу. Они погуляли как обычно в парке, по дороге домой Хелл зашла в магазин и купила продукты для ужина и подгузники для дочки. Все было хорошо, но вернувшись домой она вдруг обнаружила у дочки сыпь.

Хеллен сразу заволновалась и позвонила маме. Мама сказала, что сейчас приедет и что наверно лучше вызвать доктора, чтобы та могла точно сказать, что с малышкой. Девушка так и сделала. Мама приехала первая и увидев, что все лицо и тело девочки покрыто сыпью, стала причитать, что Хеллен наверно ее чем-то накормила, что это наверно аллергия.

- Мама, чем я могла ее накормить?! Ты в своем уме?! Я кормлю ее грудью. И пока она еще слишком мала, чтобы давать ей что-то еще. Ну водичку я еще ей давала и все.
- Боже, ты ее отравила водой! Ты наверно дала ей не кипяченую?
- Мама, ну ты что?! Я же не вчера родилась. Конечно, кипяченую.
- Тогда, быстро говори что ты ела? Цитрусовые ела?
Мама все тараторила и тараторила. А Хелл, присев на диван пыталась вспомнить, что же она такого могла съесть, от чего у дочки появились эти ужасные высыпания.
- Я не ела ничего такого. Мама, замолчи, пожалуйста, я тебя прошу. Зачем я только тебе позвонила. От тебя никакого толку. Ты вместо того, чтобы поддержать меня, только еще больше пугаешь. Прости, пожалуйста, за грубость, но это так!

Бабушка оторопела. В этот момент раздался звонок в дверь, и Хеллен бросилась ее открывать в надежде, что это доктор.
Это действительно была их доктор, которая считала Тоню своей самой любимой и самой лучшей пациенткой, которая никогда не доставляла проблем ни ей, ни родителям. Она вообще хорошо развивалась и за первые две недели уже практически догнала своих сверстников по всем показателям.

- Добрый день, Хеллен, что у вас стряслось? – проговорила, улыбаясь, женщина.
- Здравствуйте, Джессика. Я не знаю, но Тоня вся покрылась сыпью. Я ужасная мать, мама сказала, что это наверно аллергия. Помогите нам, пожалуйста!
- Ну, что вы сразу «ужасная мать». Вы замечательная мать. И девочка ваша просто прелесть! Я уже говорила, что просто обожаю вашу дочку?
- Да, говорили, спасибо вам огромное. Вы так добры к нам.
- Что вы. Я просто не могла бросить вас и мою любимицу в беде. Пойдемте же я, наконец, ее осмотрю.

Доктор вымыла руки, вытерла их и проверив теплые они или не совсем, стала осматривать девочку. Малышка лежала издавая привычные звуки, словно ее ничего особо не беспокоит. Закончив осмотр, женщина спросила, что ели ее пациентки – мамочка и дочка, выяснив, что все как всегда и ничего такого, что бы могло вызвать аллергическую реакцию, она спокойно заявила, что повода для волнения нет.

- Просто ваша малышка упарилась. Вижу вы ходили гулять. А сегодня достаточно тепло, чтобы так ее кутать. Вот ее кожа и подала вам сигнал: «Мамочка, мне жарко». Она же еще не может вам сказать сама, а вот организм смог выразить свой протест только так. Это конечно, доставить вам и вашей малышке небольшой дискомфорт, потому что сыпь будет ее немного беспокоить, но я сейчас вам дам лекарство и все скоро пройдет. На всякий случай, на ночь повторите прием лекарства и завтра все будет в полном порядке. И постарайтесь ее так больше не кутать. Одевайте так, чтобы она могла себя чувствовать комфортно – не мерзла и не перегревалась. Ну, вот и все. Счастливо оставаться, - сказала она, поцеловав Тонины пальчики.

Как только Хеллен проводила ее, она села на диван и разрыдалась. Она рыдала как ребенок, у которого отняли любимую игрушку. Ее мама, испугавшись такой бурной реакции стала ее успокаивать, умоляя успокоиться.

- Дочка, ты что? Ну прости меня, пожалуйста, я старая дура, уже ничего не смыслю в этих детских особенностях. Ну, перестань плакать, слышишь меня? Тебе нельзя волноваться, а то молоко пропадет.

Но Хеллен продолжала рыдать, тогда бабушка решила, что нужно подключать артиллерию.

- Так, все я звоню Максу!
- Не надооооооооооооо! Я уже успокоилась! Все видишь я уже не плачу, просто я испугалась, я ужасная мать! У меня совсем нет мозгов! Я дуууурочка!- она снова заплакала.
- Где телефон? Мне надо срочно позвонить Максу, пусть приезжает и сам «работает носовым платком». В мои планы совсем не входило сегодня выступать в роли «собирателя слез», я вообще ненавижу носовые платки, а ты хочешь, чтобы я им стала. Посмотри, что ты делаешь с моей новой блузкой. Я уже мокрая как утка. Я, конечно, ужасно люблю тебя милая и видимо это я ужасная мать, но я не хочу, чтобы ты вымочила всю мою одежду своими слезами. Уж я то знаю, что у тебя их видимо несметные запасы еще со школьных времен видимо накопились.
- Мама, - заулыбалась Хеллен.
- Знаешь, солнышко, мы с папой собирались сегодня сходить в кино, на мелодраму, но хрена мне это кино, выброшу к черту билеты. Ты меня сегодня просто задергала, да кстати, я уже полчаса хочу в туалет, но разве тут сбежишь, когда концовка не известна! Вот черт, побегу, а то сейчас будешь за мной лужицы вытирать! – и она со всех ног бросилась в сторону туалетной комнаты.

Хеллен вспомнила, что пора кормить малышку и быстро вымыв руки, расположилась на диване, начала ее кормить. Бабушка так и застала ее счастливую с малышкой на руках. Люси молча стояла в дверях, любуясь своими девочками, которых она тоже любила больше жизни.

**************************************
Вечером, когда вернулся Макс Хеллен просто валилась с ног от усталости. Но она накормила его вкусным ужином, убрала со стола и так как малышка уже была накормлена, она просто присела на диван, чтобы немного отдохнуть. В комнату вошел Макс с дочкой в руках. Он сел рядом с женой и обнял ее второй рукой, другой нежно прижимая к себе малышку.

- Как прошел день, - спросил Макс.
- Да как-то не очень, - тихо ответила ему жена.
- Рассказывай, что тут у вас стряслось. Мне Люси звонила, сказала, что тебя нужно сегодня хорошенько приласкать, потому что у тебя появился комплекс неполноценности, но ни слова не сказала, что за комплекс. Сколько я ее не пытал. Так что за комплекс, может поделишься со мной?

Хеллен молчала, она начала нервно ерзать возле него, понимая, что вот сейчас он узнает, какая она плохая мать. Макс еще крепче прижал ее к себе , не давая возможности вырваться из его цепких объятий.

- Неееет, пока не расскажешь, я тебя никуда не отпущу. Признавайся, сейчас же, - весело сказал он.
- Я плохая мать, - выдохнула Хеллен, и слезы полились по ее лицу двумя огромными ручьями.
- Это еще что за глупости?! – вытаращив глаза, спросил Макс.
- Никакие это ни глупости. Я правда ужасная мать, - плакал Хеллен.
- Так, подожди минутку, я сейчас вернусь.
Макс быстро встал и пошел в комнату дочки, чтобы отдать ее няне. Девочка уже давно спала и потому няня быстро ее уложила в кроватку, а Макс вернулся к жене, которая все также тих всхлипывая, сидела на диване, обхватив колени руками.
Макс подошел к ней и сев рядом, осторожно притянул ее к себе.
- Что еще за глупости ты сейчас мне говорила?! Кто тебе сказал, что ты плохая мать?! Покажи мне этого засранца и я ему покажу, где раки зимуют!
- Этот засранец я, - прошептала Хеллен, - и ты совершенно прав будешь, если покажешь мне, где зимуют раки, потому что, потому что… - она закрыла лицо руками.

Макс нежно взял ее руки и стал тихонечко убирать их от лица. Держа ее за запястья, он повернул ее руки так, что они оказались ладошками вверх. Тогда он наклонился и поцеловал их. Они были мокрыми от слез. Макс не удержался и лизнул их. Хеллен вздрогнула, но не от испуга, а от того, что по ее телу прошлась волна возбуждения. «Вот, черт, нашла время возбуждаться», - подумала она про себя. Макс поднял свои глаза на нее и заметив, как загорелись ее глаза, понял, что надо действовать. Хоть ему еще нельзя будет заняться с ней любовью так, как ему хотелось, но хотя бы он попытается хоть немного продвинуться вперед. Он задумал попробовать сегодня кое-что новенькое.

Он понимал, что нужно вывести жену на откровенный разговор и узнать, почему она твердит как попугай, что она плохая, ужасная мать, но сейчас у него были другие планы. Позже, он обязательно выяснит все, но позже. А сейчас он ловко подхватил жену на руки и понес ее в спальню, продолжая осыпать ее поцелуями. Уложив ее на кровать, Макс наклонился над ней и начал целовать ее сладкие губы, затем переключился на мочку уха. Хеллен нервно сжимала его рубашку в своих руках, она вела себя как подросток, боясь шевельнуться, и еле дышала. Макс же и не собирался останавливаться, он продолжал целовать ее, постепенно спускаясь все ниже и ниже. И вот его губы были уже на ее груди. Сначала он просто целовал ее вокруг, а потом, вдруг взяв сосок в свои губы, коснулся его языком. Хеллен вздрогнула и оттолкнула его.

- Макс, не надо. Молоко, - смущенно пролепетала она.
- Почему мне нельзя? – обиженно протянул Макс. – Я ревную. Когда ты даешь свою грудку Тоне, у тебя всегда такое счастливое лицо, что я хочу в этот момент быть на ее месте. Пожалуйста, разреши. Я не буду делать тебе больно, я же люблю тебя, солнышко!

Хеллен замерла в нерешительности, она думала, что молоко, которое появлялось при нажатии на сосок, должно вызывать у него отвращение. Но он наоборот так смотрел на нее, и в его карих омутах чувствовалось столько нежности и любви, что она убрала руки, позволив его губам и языку продолжить свои ласки. Она застонала и закрыла глаза, ей нравились его ласки. Она так давно ничего подобного не испытывала. И почему она так боялась вернуться к нормальной полноценной семейной жизни. Разве может Макс причинить ей боль. Макс, который сделал ее женщиной и стал первым ее мужчиной. Она, наконец, расслабилась и отдалась на волю победителя. Макс же получив разрешение трогать, целовать свою любимую в грудь был просто счастлив. Он долго наслаждался этим моментом, то нежно целуя ее едва касаясь губами, то прикусывая ее розовый сосок, то облизывая, появившиеся капельки молока. Он любил ее вкус, но сегодня он понял, что еще совсем не знает свою жену, сегодня он понял, что его ждет еще много открытий.

- Я люблю тебя, малышка! Ты необыкновенная женщина! И такая чудесная на вкус, что я бы проглотил тебя прямо сейчас. Вот только боюсь, что дочка мне этого не простит.

Он начал спускаться еще ниже. Его губы были такие горячие, что от каждого его касания по ее телу как будто пропускали разряд электрического тока. Она уже просто не могла сдержать себя и стонала все громче и громче, практически переходя на крик. В это момент в мозгу Макса пронеслась мысль: «Боже, как же хорошо, что у нас были отличные строители, которые просто настояли на том, чтобы мы сделали в спальне звукоизоляцию». Его губы уже добрались до пупка и он начал нежно, очень нежно целовать ее живот как раз в том месте, где был шрам от операции. Он вспомнил, что чуть не потерял ее тогда, и на миг, задержав свое дыхание, тяжело выдохнул ей в живот. Воздух коснулся ее тела, от чего ее мозги приобрели форму желе, совершенно не помогая ей держать контроль над собой.

- Боже, Макс, ты хочешь, чтобы я сошла с ума? – прохрипела она.
- Да милая, я очень хочу свести тебя сегодня с ума. Не могу же я один мучиться, сходя с ума каждый раз как ты касаешься меня своими маленькими пальчиками, - ответил ей муж.

И в это мгновение она вдруг вспомнила, что им еще нельзя, что доктор ясно дал понять, что надо подождать. Две недели уже прошло, но остались еще четыре, целых четыре недели, долгих мучительных недели. Хеллен снова напряглась. Макс, сразу заметив эту перемену, поднял на нее удивленные глаза.

- Ты что так испугалась?! Я же пошутил!
- Милый, просто доктор… ты же помнишь, что сказал нам доктор?
- Успокойся, солнышко, я сумею доставить тебе удовольствие, не привлекая своего младшего брата.

Макс точно знал, что сегодня нужно идти до конца, ну почти до конца, насколько это возможно так назвать. Он знал, что кунилигус может вызывать отвращение и страх у женщин и опасался, что Хеллен из их числа, но все-таки он решил попробовать.

- Милая, позволь мне кое-что для тебя сделать и я обещаю ты не пожалеешь, - начал Макс свое маленькое «наступление».
- Что, что ты хочешь сделать? – в голове Хеллен пронеслась одна мысль от которой ее щеки запылали. – Ты же не хочешь…
- Хочу, малыш, я очень хочу попробовать тебя на вкус и там тоже. Позволь мне, пожалуйста. Тебе будет хорошо, я обещаю. Просто… расслабься… - сказал он, после чего она почувствовала, как его пальцы скользнули к ее складочкам, и в следующий момент его язык коснулся ее там.

Сначала Хеллен чувствовала ужасное волнение и стеснение, но вскоре эти чувства сменились сильным возбуждением и нарастающим удовольствием. Ее тело всё больше расслаблялась от получаемого наслаждения. Откинув голову назад, она закрыла глаза, громко застонав. Каждой лаской и прикосновением, Макс доводил ее до края, края ее сознания. Он старался коснуться всех нервных окончаний, всех точек удовольствия, доводя ее до финальной черты.

Он чувствовал, что ее оргазм совсем близко и скользнул своими пальцами в нее. Хеллен вскрикнула, а Макс ускорил свои движения, помогая ей получить один из сильнейших оргазмов в ее жизни. Лишь только когда она окончательно успокоилась, и ее сердцебиение более-менее восстановилось, Макс отстранился, нежно проведя руками по ее обнажённому телу снизу вверх.

- Ты прекрасна, крошка и просто потрясающая на вкус, - сказал он, приблизив свое лицо к ее лицу.
- Я люблю тебя, Макс! Люблю тебя больше жизни! – сказала Хеллен и нежно поцеловала его в губы, почувствовав свой вкус у себя на губах. – Спасибо, милый это было просто превосходно. Но у меня к тебе встречное предложение. Позволь я тоже доставлю тебе удовольствие.

И после этих слов, она сделала то, чего он от нее совсем не ожидал.
Они уснули уставшие, но безумно счастливые, нежно сжимая друг друга в объятиях.