Я сидел на залитой солнцем лужайке, покрытой густым ковром молодой травы, на которую моя кожа отбрасывала разноцветные блики. Ненавижу это тело – подумал я, я обхватил голову руками и с силой надавил, будто бы мог расколоть ее словно орех. Я не услышал ее приближения, а может быть просто не хотел слышать, она положила руку мне на плечо, а затем легко присела рядом. Отец –мягко сказала она – перестань ждать, ведь прошло уже более пятидесяти лет с тех пор как она ушла. Она не вернется, она забыла тебя. Ренесми потупила взгляд – Прости, пап. Я поднял на нее усталые глаза, она провела кончиками пальцев по моей щеке, обжигая прикосновением – Тебе больно – это было утверждение, ее рука скользнула вниз по моему горлу. Глаза совсем черные – констатировала она грустно. Я хочу умереть-тихо признался я, она тряхнула кудрями, и улыбнулась кончиками губ-Перестань, ты же не хочешь наброситься на первого человека, которого встретишь. Это было бы неблагоразумно. Я с нежностью посмотрел на нее. Моя благоразумная девочка. Я видел, она еще что-то хотела сказать мне, но не решалась, делая вид, что поправляет складки белого платья. В ее тонких чертах я видел острую борьбу. –Ох, сумел вымолвить я, прочитав ее мысли. Что ж, этого следовало ожидать. Она не была больше маленькой девочкой, да и охрана ее полубезумного отца, вряд ли была ее первоочередной задачей. Она хотела счастья, как и все мы, но ее пугала мысль о том, что будет со мной, если она оставит меня.-Все будет хорошо, я тебе обещаю-с готовностью сказал я. Она вспыхнула, и на секунду задержалась взглядом на моем лице – Спасибо, пап, мы с Джейком все никак не могли сказать тебе. – И когда свадьба ? - спросил я. Она со смехом закатила глаза. – Пап, ты такой старомодный. Я хочу, чтобы вы сделали все правильно, чтобы вам не сожалеть об этом до конца вашей долгой долгой жизни. – мое лицо потускнело – тоже самое я говорил твоей маме….я замолчал. Рэнесми отвернулась, чтобы не смущать меня своим счастьем, которое, казалось, переполняло ее.
Элис, сидя на ступеньках крыльца, еще издали помахала нам рукой. Узнав о намерении Рэнэсми и Джейкоба, она горела желанием организовать грандиозную вечеринку. –Я не хочу никакого праздника – заявила девушка, нелюбовь к праздникам передалась ей от матери. Черт, не пройдет ни одной секунды, чтоб я не подумал о Белле. Пытка длящаяся десятилетия. Она ушла практически ничего не объяснив, покидала вещи в чемодан, бросив короткое – Так надо. Я не видел ее пятьдесят четыре года, два месяца, четыре дня, четырнадцать часов, двенадцать минут – мозг вампира был быстр в подсчетах. Я действительно хотел умереть, меня останавливала лишь наша дочь, но я был на грани. Все эти годы я балансировал на тонком канате между существованием и тьмой, куда затягивала меня моя тоска по любимой. Нет, я не осуждал Беллу, я всегда уважал ее выбор, но этот выбор приносил мне невообразимую боль. Видеть те места, где мы были счастливы, было практически невыносимо, но я как мазохист все чаще приходил туда, будто бы ища облегчения, получая взамен лишнюю порцию боли.
Эй- пропела Элис своим звонким голоском, вытаскивая меня из омута болезненных воспоминаний. Вся семья очень поддерживала меня все это время. Обняв дочь, я вошел в дом. Развалившись в кресле, меня поприветствовал Джейкоб, на его лице застыло то же виноватое выражение, что я прочитал в мыслях Нэсси. Я похлопал его по плечу, отвечая на его мысли – Тебе не следует винить себя в том, что я чувствую, Нэсси ничего мне не должна, вы и так слишком долго ждали. Я улыбнулся, нет ничего замечательнее и грустнее осознания того, что твоя дочь выходит замуж. Джейк еще раз виновато улыбнулся – Я рад, что ты понял, Эд. – Оу – мои брови поползли вверх, неужели я был так несносен, мне казалось в последнее время я старался держать себя в руках. Неужели в глазах своих родных я выгляжу вечно брюзжащим стариком? – Так ты увезешь ее в Ла-Пуш? – строго спросил я, в глубине души конечно надеялся, что они останутся с нами. Глупая надежда, если учесть то, как мы пахнем для Джейка. – Гм – на лбу у юноши обозначилась морщинка – А ты против? – Нет, но я бы хотел чаще ее видеть… Дело в том, что она единственная, кто связывает меня с этим миром. Эти свои мысли я не спешил озвучивать, чтоб не ранить чувства дочери, которая конечно слышала наш разговор. Это была только моя проблема и я снова должен учиться быть один. Может совсем уехать? Эта мысль не посещала меня до сих пор, просто сделать все еще хуже, но не надоедать всем постоянной хандрой. И я когда то жил один, брр, не хочется вспоминать тот период времени, вечная погоня в поисках крови, столько крови на моих руках. Белла никогда не одобряла….Стоп, сейчас необходимо сосредоточится на дочери и на том, как преподнести семье свое решение. Они явно не одобрят его, Эсми всегда так волнуется….
Я вновь обратил внимание на Джейкоба, он не заметил моей секундной заминки, улыбнувшись, он бесцеремонно потянул к себе на колени Рэнэсми, которая не могла долго находиться вдали от него. –Мы будем часто приезжать – с готовностью пообещал он. У меня не было причин не верить ему, я коротко кивнул и вышел из комнаты, считая разговор законченным.
Элис все еще сидела на крыльце, нахмурившись, она подняла свое хорошенькое личико, отчего отблески заходящего солнца переливались на нем словно драгоценные камни. Зачем ты все усложняешь? – с укором спросила она. Что именно? – пытаясь быть наивным, ответил я ей вопросом на вопрос. Не будь идиотом, Эдвард. Я видела, как ты покидаешь нас. Зачем? Тебе будет еще хуже вдали от нас и от Нэсси. Я вижу тебя блуждающим в одиночестве где-то на севере. И это твое воздержание тоже ни к чему не приведет…. – с горечью закончила она. Вот, например, вчера я видела, что ты убьешь какого-то туриста – Элис хотела, чтоб я почувствовал себя виноватым. Но я всегда знал, что она любит меня и хочет только добра. Я видел свое лицо сквозь ее мысли: кто это? Кто этот семнадцатилетний старик? Бледнее чем обычно кожа, выпирающие скулы, багровые синяки под глазами, потухший взгляд – вот он Эдвард Каллен. Я больше не хотел видеть себя со стороны, поэтому отвернулся от Элис, она тоже считала разговор законченным, поэтому легонько пожала мне руку и впорхнула в дом.
Я позволил тьме снова окутать меня. Когда я был один, мне казалось, что я нахожусь в каком-то тумане, который закрывал меня от жизни, я не видел красок, не чувствовал запахов, не ощущал… Я чувствовал себя тем, кем я был на самом деле, мертвецом с холодным и молчаливым сердцем. Той, которая заставила меня снова полюбить жизнь, не было рядом, и поэтому не нужна была и жизнь. Тишина и спокойствие были вокруг меня, но это было спокойствие смерти. Если бы я был человеком, я бы уже давно прекратил свое существование, но это тело было почти непреодолимым препятствием для того чтобы навсегда покончить со мной. Черт - проклинал в миллионный раз себя и свою неуязвимость, я разбежался и уже скоро все маленькие шумы большого дома были вдалеке от меня, я всегда был самым быстрым в своей семье. Бег давал мне силы и создавал ложное ощущение полета, на охоте я полностью отдавался своим инстинктам и боль уходила куда-то в глубину моего сознания, на короткие мгновения становилось легче. Я остановился и вдохнул воздух полной грудью, позволяя тысячам запахов окутать меня, чтобы найти тот, который поведет меня за собой и принесет облегчение телу. Телу, но не душе…
Я уже вдоволь насытился, когда сумерки начали окутывать лес, но в темноте я видел так же хорошо, как и при свете дня, поэтому не боялся заблудиться. Я шел легко, почти не приминая травы, как вдруг я ощутил чарующий аромат человеческой крови, я развернулся на сто восемьдесят градусов и помчался к тому месту, где находился сейчас человек. Я не думал о последствиях своего поступка, меня вела моя жажда и упрямство, которое я проявлял, когда не охотился с остальными на протяжении последнего месяца. Сейчас человек был от меня на расстоянии вытянутой руки, необходимо только шагнуть. Я сделал этот маленький шаг и окунулся в водоворот нескончаемой неги и блаженства, я ощущал именно то, что было заложено в меня природой, ибо я был вампиром, кровь пьянила мой иссушенный горечью мозг, была сродни наркотику. Я посмотрел на человека, когда все было уже кончено, кто же это был? Возле меня в нелепой позе с раскинутыми руками лежала молодая, лет шестнадцати, девушка с белокурыми волосами. Мои колени подкосились и я, наконец, понял, что натворил. Боже, если ты есть, почему позволил мне сделать это? Ведь моя Белла тоже когда-то была человеком, эта девушка могла быть для кого-то такой же значимой, какой была Белла для меня. Следуя другому инстинкту, я, зная, что это будет напрасно, ощупал холодеющее запястье девушки, будто в надежде оживить ее. Я знал ее кровь навсегда останется на моих руках, а сейчас она алым стягом смеялась надо мной в моих же собственных глазах. Как же я смешон, пытаясь быть человеком с Беллой, я почти забыл, что значит быть монстром, но он не дремал внутри меня, он ждал этого минутного отчаяния и был с лихвой вознагражден. Я не хотел больше ничего, последнее человеческое во мне было смыто кровью этой невинной девушки, у которой я похитил жизнь. Я больше не вернусь домой, будет невыносимо видеть Эсми, равнодушие Эммета и Джаспера, понимание Элис, возмущение Джейка, а самое главное видеть в глазах Карлайла осуждение. Нет, этому не бывать, я уже достаточно поглумился над семьей в течение этих пятидесяти лет, хватит в конце концов. Нужно становиться тем, кем я являюсь на самом деле, беспощадным монстром-убийцей. Крик отчаяния вырвался у меня из груди, я не хотел, Господи, я не хотел губить ее. Как бы я хотел, Господи, чтоб ты убил меня сейчас, прошу, окажи мне эту милость. Я обхватил руками колени и спрятал между них голову, мне хотелось исчезнуть.
Не знаю, сколько времени я так просидел, но резкий голосок Элис заставил меня пошевелиться.- Вставай! Перестань себя жалеть! Я говорила тебе, что подобное может произойти, но его величество не хотел меня слушать. А это – она показала на тело девушки – было очевидно, что ты не сможешь устоять – она смягчилась, погладив меня по голове – никто бы не устоял, брат. Не казни себя, возвращайся. Есть проблема. Карлайл собирает совет.