Глава 14. Безоблачность и гармония

"Look After You"

If I don't say this now I will surely break / Если я не скажу это сейчас, то я конечно сломаюсь
As I'm leaving the one I want to take / Поскольку я оставляю то, что я хочу забрать с собой
Forgive the urgency but hurry up and wait / Прости назойливость, но поторопитесь и жди
My heart has started to separate / Мое сердце начало разлагаться
Oh, oh, oh / О, о, о
Be my baby / Будь моей малышкой
I'll look after you / Я буду ухаживать за тобой
There now, steady love, so few come and don't go / Там теперь, устойчивая любовь, так редко прибывает и не уходит
Will you, won't you be the one I always know? / Будешь ли ты, хочешь ли ты, быть той единственной
When I'm losing my control, the city spins around / Когда я теряю контроль, город вращается вокруг
You're the only one who knows, you slow it down / И только ты знаешь, как это остановить
Oh, oh, oh / О, о, о
Be my baby / Будь моей малышкой
I'll look after you / Я буду ухаживать за тобой
If ever there was a doubt / Если когда-либо возникает сомнение
My love she leans into me / Моя любовь, она прислоняется ко мне
This most assuredly counts / Это очень точно
She says most assuredly / Она говорит очень уверенно
Be my baby / Будь моей малышкой
I'll look after you / Я буду ухаживать за тобой
It's always have and never hold / Она всегда и никогда не остается
You've begun to feel like home / Ты начала чувствовать себя как дома
What's mine is yours to leave or take / Все мое - твое, оставляй или забирай
What's mine is yours to make your own / Все мое - твое, чтобы сделать твоей собственностью

– Белла?

– Эм, да, Элис, это я.

– Прости, – прошептала она, – я просто спала на ходу, когда ты позвонила.

Я засмеялась.

– Ну, у нас была поздняя ночка, поэтому я не удивлена. Просто сама дремала сегодня немного раньше.

Она громко захихикала, но этот звук был прерван тяжелым зевком.

– Боже, прости за это, – засмеялась она, – я слышала, что тебе нужна моя услуга?

Наш маленький разговор отвлек меня от причины моего звонка, но сейчас я начала волноваться. Стресс сковал все мое тело. Я вообще не знала, было ли это разумной идеей – позвонить ей, или вообще думать о том, сколько я смогла бы ей рассказать; но мне было известно, что, прося ее помощи, Элис потребует что-то взамен. И, честно говоря, даже если я и могла спокойно доверить Элис свою жизнь, сейчас речь шла не о моей жизни. Но чтобы разрулить эту ситуацию, и остаться на всю ночь с Эдвардом, мне нужно было алиби и умение сохранить в тайне причины этой просьбы вместе с настоящей правдой. Элис была единственным человеком, который мог дать мне все это.

– Да, – нервно ответила я, – нужна, – я была уверена, что она слышала напряжение в моем голосе.

На том конце трубки повисла тишина: она ждала, когда я продолжу, но мне оставалось только молчать, из-за того, что я не знала, о чем говорить. И у меня не было так много времени, чтобы все продумать, поэтому мне нужна была тишина, чтобы понять, что я должна сказать ей.

– Ну? – наконец-то спросила она, прорываясь сквозь мертвый воздух, – что за услуга?

Я все еще не была полностью готова, поэтому прикусила губу, пока готовилась поговорить с ней. Вот и наступила пустота, - подумала я. И вместо того, чтобы четко объяснить все, мой ответ получился искаженным и поспешным.

– Мненужночтобытыдаламнеалиби.

– Я… ах… бла, бла что? – она открыто издевалась надо мной, – по-английски, пожалуйста, Белла.

Я застонала от разочарования прямо в трубку, запустив пальцы в волосы.

– Мне нужно чтобы ты обеспечила мне алиби.

– О, вот что ты говорила, – ухмыльнулась она, – насколько?

– На всю ночь, – пробормотала я.

– ЧТО? – она практически завизжала, – что ты собираешься делать всю ночь, непослушная девчонка? – у меня не было сомнений, что колесики уже начали крутиться в ее мозгах, придумывая о-о-очень много возможных сценариев, которые могли бы заставить меня обратиться к ней с такой просьбой, но ни один из них не был подходящим.

Мое лицо покраснело, смущаясь от ее слов, и я ответила мгновенно, даже не представляя себе, как я должна была бы ответить.

– Это не так, я не могу вдаваться в детали сейчас, Элис. Обещаю, что я объясню, что смогу позже, но, пожалуйста, мне просто нужно знать, сможешь ли ты помочь мне. Мне действительно нужна твоя помощь с этим. Это важно.

Ну да, Белла. Это предложение, очевидно, удовлетворит огонь «мне нужно знать».

– О нет, Белла Свон, – я могла через телефон услышать, как она покачала головой: ее голос был твердым, когда она заговорила, – нет информации – нет алиби.

– Элис, пожалуйста… я просто…

– Я сказала, нет информации – не алиби, – прервала меня она. – Что бы это ни было, я могу оставить все в секрет. Я могу. Но ты просишь меня лгать родителям, твоему отцу. Учитывая то, что мне ненавистно врать, я сделаю это для тебя, Белла. Для тебя сделаю. Просто, ты не думаешь, что я имею право на твою честность? Что я хотя бы заслуживаю знать причину своего вранья?

Как бы я ненавидела признавать это - она была права. Я просила ее сделать то, что она ненавидела, то, что я ненавидела просить, и я ожидала, что она сделает это, не взяв ничего взамен.

– Хорошо, – я вздохнула, – я расскажу тебе все, что смогу. Это тебя устроит?

– Договорились! – вскрикнула она

– И я ловлю тебя на слове, Элис. Ты не можешь ничего никому сказать, не смотря ни на что.

– Белла, – засмеялась она, – я обещаю.

– Есть… кое-кто, – сомнительно начала я. Элис ахнула, а я продолжила, мгновенно продолжила говорить, чтобы очистить ее подозрения, – но все не так, Элис. Мы не пара. Он просто… у него не все в порядке в жизни, вообще-то даже плохо. У него нет никого, к кому он мог бы обратиться за помощью, никому не важно, что случится с ним. И я просто не могу… я первая, кого он впустил внутрь, почувствовал, что сможет доверять. И я не могу уйти от этого, от него. Не сейчас. Сегодня все было хуже, чем обычно, я не могу оставить его одного. Вот причина, почему я попросила тебя прикрыть меня.

Она еще некоторое время оставалась тихой, но когда снова заговорила, то ее тон был мягким и понимающим.

– Этот человек… он действительно важен для тебя, да?

– Да, он важен, – я ответила без задержки и без колебаний.

– Я вижу, – и почему-то из-за того, как она быстро определила и увидела значимость Эдварда для меня, мое сердце начало дико биться в груди, – ну, как и когда ты его встретила?

– Это сложно.

Я знала, что она ждала моих объяснений, но когда я не дала их, она наконец-то заговорила.

– Я предполагаю, что это все, ты собираешься мне сказать?

– Да. Прости, Элис. Я знаю, что это немного, и я ненавижу это, и я не хочу, чтобы ты думала…

– Я поняла, – сказала она, прерывая меня. В ее голосе не было ничего, что бы намекало на злость, – ты, наверное, чувствуешь, будто ты предашь его, если расскажешь больше.

Я кивнула, хотя она не могла меня видеть.

– Как бы я тебе не доверяла, это не моя история.

– Я не знаю ни его, ни его истории, но я знаю тебя, и если ты говоришь, что это важно, значит, я верю тебе, – напряжение, которое нарастало в моем теле, рассеялось, и я почувствовала неимоверную благодарность к Элис, – я буду честной, Белла. Мне не безразлично все это. Я хочу знать, что это за человек, и что делает его таким важным для тебя. Настолько важным, что ты бы соврала отцу, и держала в секрете это от меня, но я знаю, что у тебя есть веские причины на все это. Также я знаю, когда стоит пустить все по течению, быть терпеливой и ждать. Это не всегда легко для меня, как ты знаешь, но я могу сделать это. И я могу быть неболтливой. И мне известно, что если бы мы поменялись местами, то ты сделала бы то же самое для меня. Поэтому просто скажи мне, что нужно сделать, и я сделаю это.

Я тяжело сглотнула, принудительно подавляя эмоции в себе.

– Спасибо, Элис.

– Всегда пожалуйста, – засмеялась она, – кроме того, это типа круто, вся эта секретность. Будто я на секретной миссии или что-то вроде этого.

Я хихикнула.

– На эту ситуацию действительно можно смотреть и так.

Я могла услышать улыбку в ее словах.

– Да, правда, – наступила тишина, и вдруг атмосфера между нами изменилась. Я чувствовала всю серьезность ее вопроса, даже прежде, чем она задала его, – хотя, могу я тебя кое-что спросить? Ты не обязана отвечать, но у меня предчувствие и я должна убедиться права я или нет.

– Хорошо.

– Этот парень, ему кто-то угрожает? Поэтому ты не можешь рассказать мне больше?

– Честно, Элис, – начала я, – я не знаю. Это возможно, и поэтому я не могу рисковать им. Но это все не только поэтому, ты ведь знаешь? Я ненавижу быть уклончивой с тобой, но речь не обо мне, а о нем, о том, что ему нужно.

– Он ведь не вор и не бомж, правда? Пожалуйста, скажи мне, что ты не связалась с чем-то незаконным из-за него.

– Нет, Элис, – засмеялась я из-за бессмысленности ее вопроса. Но я понимала ее заботу, и потом, опять-таки, я не знала практически ничего об Аро. Только имя и тот факт, что он был мудаком.

– Хорошо, ладно, – спокойно выдохнула она, – так что мне нужно сделать?

Потом я объяснила Элис, что собиралась позвонить Чарли и сказать ему, что снова ночую у нее. Нельзя было выбрать более подходящее время, потому что родители Элис как раз уехали на какой-то благотворительный бал в Сиэтл и не вернутся домой раньше утра понедельника. Они не хотели ехать домой в поздний час, ведь они знали, что бал закончится глубокой ночью, поэтому они сняли комнатку в отеле вместо вождения всю ночь. Она сказала, что позвонит им и скажет, что я осталась с ней на ночь, чтобы ей не было одиноко.

Она спросила, были ли какие-то еще обстоятельства, и хотя я не думала об этом, прежде чем она подняла этот вопрос, все детали были учтены; было бы приятно поспать в чем-то удобном, если я собиралась спать в старой покинутой больнице на холодном полу, поэтому попросила ее принести мне одну из ее пижам.

И, конечно же, это был тот момент, где я должна солгать ей и сказала, что Маркус попросил моей помощи, и у нее не возникло вопросов на тему, почему я в больнице. Но мне нужна была ее помощь, и если бы я пошла домой, то мне нужно было бы лгать Чарли, чего я просто не могла сделать. А это была лишь часть всей ситуации, но я не хотела оставлять Эдварда. И посылать Элис ко мне домой за одеждой тоже было плохим вариантом, так как это было бы слишком подозрительно. Все, что я сказала, было непродуманным, но она приняла это, а это было самым главным. Она согласилась, говоря мне, что придёт через пятнадцать минут. Я позвонила Чарли, пока ждала Элис.

Спустя пятнадцать минут нервной походки, Элис показалась, передавая мне бумажный пакет со всем, что по ее мнению, мне могло понадобиться ночью. Я быстро поблагодарила ее, обнимая и говоря, что Маркус, наверное, будет интересоваться, где я, и потом забежала обратно.

Я бежала, не останавливаясь, даже когда почти упала, я не прекращала бежать, пока не достигла бойлерной. Я стояла снаружи той двери, рука прижата к груди в попытке нормализировать дыхание. Отодвинув одеяло, я открыла дверь и прошла по коридору. Чем ближе я подходила к комнате, тем более отдохнувшей я себя чувствовала.

Как только я остановилась в дверном проеме между комнатой и коридором, его глаза немедленно нашли меня, и его неподвижное тело расслабилось около цементной стены.

– Прости, что это заняло так много времени, – сказала я, когда подошла ближе. Я быстро села возле него, – нужно было позаботиться кое о чем, прежде чем я смогла вернуться.

Его голова склонилась набок, интерес зажегся в глазах.

– Помнишь я говорила, что не оставлю тебя? – он кивнул, – я это и имела в виду, я не уйду сегодня. Но чтобы остаться, мне нужно было кое о чем позаботится.

– Например? – спросил он.

– Ну, – начала я, – мне нужно было позвонить Элис, моей лучшей подруге, и попросить ее о помощи. Как только она согласилась, я позвонила своему папе.

– Что ты у нее просила?

Я еще никогда не видела такой заинтересованности с его стороны.

– Это не то, что я люблю делать, но я попросила, чтобы она типа прикрыла меня, чтобы я осталась здесь. Видишь ли, мой папа думает, что я ночую у нее, и если у нее спросят, то она скажет, что я там, пока я здесь.

Он покачал головой и прошептал.

– Мне лучше… когда ты здесь, но ты не должна лгать ради меня, Белла. Не ради меня.

– Я хотела, – уверяла я его, беря за руку, – для тебя, я хотела.

Его рука сжала мою, и тепло мгновенно распространилось по руке, поднимаясь выше по телу. Он выдохнул, дрожа, и посмотрел на то место, где соединялись наши пальцы.

– Meu anjo, – мягко пробормотал он.

– Что это значит? – спросила я, улыбаясь. Я узнала слова, он уже говорил их раньше. И, как и в прошлый раз, то, как он произнес их, то, как они сорвались с его языка… будто они предназначены для него. Эти слова заинтересовывали и успокаивали меня одновременно.

Левый уголок его рта приподнялся в маленькой улыбке, но он не отвечал на мой вопрос. Мы просто сидели там, в тускло освещенной тишине, рука в руке.

Так мы просидели некоторое время, не двигаясь, но его живот вдруг заурчал. Он хихикнул от смущения, но это был самый сладкий и милый звук, который я когда-либо слышала.

– Я бы сказала, что пришло время для обеда, – засмеялась я, – пицца?

Он кивнул.

– Хорошо, я сейчас вернусь, – я оттолкнулась руками от пола и встала.

– Куда ты? - он остановился, смотря то на меня, то на мою спортивную сумку.

– Ох, – улыбнулась я, – она не там. Мне нужно спросить сможет ли Маркус привезти.

Его тело заледенело, а глаза переместились на колени при упоминании Маркуса.

– Все в порядке, он не войдет сюда, – меня огорчало то, что он боится Маркуса. Ведь это последний человек, который захочет ему сделать больно, помимо меня. И даже если Эдвард не давал ему попытки показать это сейчас, у меня была надежда на то, что когда-нибудь он сможет дать такой шанс Маркусу. Но до того времени я буду голосом Маркуса. – Но, Эдвард, он никогда не обидит тебя. Он хороший человек и заботится о тебе. Я знаю, что в это тяжело поверить, но это так.

Он покачал головой, его нижняя губа задрожала. Эдвард снова встретился глазами со мной, и вина в них перекрыла весь идеальный зеленый оттенок.

– Прости, я…

– Все в порядке, я понимаю, – сказала так, потому что я на самом деле понимала.

– Я не хочу… чувствовать себя так, Белла, – его голос дрогнул, тон был неспокойным, будто он заставлял себя говорить через свои эмоции. – Я смотрю на тебя, и я не вижу… но когда я увидел его, – он снова покачал головой, плечи опустились вниз будто при поражении.

– Он мужчина, и мужчина обидел тебя, – это был не вопрос, это было утверждение.

Он кивнул.

– Но Маркус не Аро, Эдвард.

Он дрогнул, когда услышал имя Аро, будто кто-то ударил его.

– Прости меня, – успокаивающе сказала я. – Мы не обязаны говорить об этом сейчас, ладно? Ты голоден, я голодна, и я не знаю как ты, но мне бы действительно хотелось слопать пиццу прямо сейчас.

Я облизала губы и потерла живот, корча тупые рожицы, в надежде разрядить атмосферу между нами. Кажется, это сработало, потому что он засмеялся.

– Я сейчас вернусь, – сказала я ему, прежде чем выйти, чтобы найти Маркуса.

Как только я вступила в бойлерную, я увидела, что Маркус собирает свои вещи.

– Эй, Маркус, вы уже уезжаете?

– Еще нет, просто проверял, ничего ли не забыл. Я пытаюсь оставаться здесь так долго, как могу, – его глаза метнулись к двери, и он кивнул головой на нее, – если парню понадобится что-то. Он никогда не просит, но я все равно остаюсь.

Мое сердце болело из-за него. Он хотел, чтобы Эдвард тоже проводил с ним время.

– Это не твоя вина, Маркус, в том, что он не говорит с тобой. Ты ничего не сделал, – он встретился глазами со мной. – Ему просто нужно время, чтобы научиться отличать всех мужчин от того, который сделал ему больно. Ему плохо из-за того, что он не может говорить с тобой. Но ему просто нужно время.

– Тебе не нужно объяснять, Белла, – я увидела, что в его глазах собирается влага, прежде чем он повернул голову. – Я видел, насколько ранен он был, когда нашел его. Его страх мне был понятным, даже если он был неуместным. Я не хочу ранить его еще больше, я не буду заставлять его говорить со мной, но мне нужно быть здесь. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Да.

Слова Маркуса открыли его привязанность и любовь к человеку, которого он даже не знал, к человеку, жизнь которого он строил последние семь лет, к человеку, ради которого он сделает все что нужно без лишних вопросов. Я полностью понимала власть, которой обладал Эдвард над Маркусом, потому что такой же властью он обладал и надо мной. Он не делал это преднамеренно, это просто был он. Эдвард будто был магнитом, который притягивал тебя, неважно, знаешь ты его пять секунд или пять лет. И не имело значения то, что он был сломлен сейчас, потому что я уверена, что даже если бы я его встретила тогда, когда он был цел, эффект был бы все тот же.

Маркус прочистил горло, очевидный знак изменения темы разговора.

– Ну, так, почему ты пришла сюда? Тебе что-то нужно?

– Эм... да, я просто хотела спросить, не будет ли вам сложно заказать пиццу на обед для меня и Эдварда.

– Хорошо, все в порядке, но я думал, что твой папа хочет поесть с тобой дома.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки.

– Я типа не иду домой сегодня.

Он взметнул бровь вверх.

– Правда? – я улыбнулась. – И ты планируешь остаться здесь?

– Да, таков был план.

Он покачал головой, смеясь.

– Я даже не буду спрашивать, как ты это сделала, Белла.

– Что? – я пожала плечами, возвращая ему улыбку.

– Ничего, – хихикнул он. – Я пойду за пиццей.

Пока Маркус ушел за пиццей для меня и Эдварда, я вернулась в комнату и оповестила Эдварда о том, что происходит, взяла мой телефон и поднялась на второй этаж, чтобы использовать ванную и проверить, не было ли пропущенных звонков от Элис.

Мы немного поговорили, и, к счастью, она ни о чем больше не спрашивала. Несколькими минутами позже я направилась обратно в бойлерную, а потом появился Маркус с пиццей. Я поблагодарила его и предложила заплатить за пиццу, но он отказался. Я спросила его, был ли он уверен, и по тому взгляду, которым он одарил меня, было очевидно, что он не изменит свое решение. Не то чтобы он был зол, просто я чувствовала что-то типа ответственности за оплату пиццы. Как бы там ни было, он так не думал. Поэтому, я просто оставила это так как есть, снова поблагодарила за пиццу, попрощалась и вернулась к Эдварду.

Мы довольно быстро съели пиццу. Я ожидала этого от себя, учитывая, что практически не ела после завтрака, но я была в небольшом шоке от того, как быстро ел Эдвард. Я никогда не видела этого раньше. Он поймал меня, когда я смотрела на него, и немедленно остановился и смутился, а, может даже, и напугался.

– Ты голоден? – подразнила его я, надеясь успокоить его, чтобы он понял, что здесь нечего смущаться.

Он вытер рот тыльной стороной руки.

– Я… я не хотел…

– Тебе не за что извинятся, – сказала я ему. – Я рада видеть, что ты так хорошо ешь. Это делает меня не такой грустной.

– Я не ел раньше. Сон… я просто не мог есть, – он смотрел на пиццу, потом снова посмотрел на меня. – Я не… отвратителен тебе?

– Ты никогда не будешь отвратителен мне, – заверила я его.

Можно было заметить, как он расслабился после моего предложения, и мы закончили кушать в тишине.

После того, как я все убрала, что вообще-то заключалось только в том, чтобы закрыть коробку от пиццы, я хотела еще почитать ему. Его это, кажется, заинтересовало, поэтому я взяла книгу, которую мы сейчас проходили («Гордость и Предубеждение»), села в позу лотоса перед ним, и начала читать со страницы, на которой мы остановились. Мы читали книгу всего час или два, и тут я услышала его вздох. Я подняла глаза на него, видя, что он прислонился к стене и смотрел в потолок, пробегаясь пальцами по меху Ланселота.

– Тебе скучно? – смеясь, спросила я.

Его голова внезапно двинулась вперед, он посмотрел мне в глаза.

– Нет… я просто…

– Эдвард, послушай меня, – я оставила закладку в книге, располагая ее рядом с собой. – Я хочу, чтобы ты знал, что можешь сказать мне все, и никаких последствий не будет, ладно? Если ты хочешь делать что-то другое, просто скажи, и мы займемся чем-то другим. Ты не должен бояться говорить мне, что ты хочешь делать, а что не хочешь. Никогда не бойся говорить со мной. Я хочу этого.

Он довольно долго смотрел на меня, а потом, наконец, заговорил.

– Я не… я не хочу больше читать.

– Значит, мы не будем больше читать, – его губы дернулись, может от нервности, а может быть, потому что он хотел что-то сказать. – Что бы ты хотел делать?

Он пожал плечами.

– Я не знаю.

Я подтянула одну ногу к груди, опираясь щекой на колено и перебирая идеи, чем можно было бы заняться. У меня практически ничего не было с собой, поэтому я не могла предложить много чего. Я сидела там и думала, и вдруг прозрела, называйте это как хотите.

Он провел почти каждую секунду в этой маленькой темноватой комнатке. Сюда едва попадал свет, но и то – искусственный. Цветку нужно солнце, чтобы расти, быть здоровым, и я всегда проводила аналогию с людьми. И мне было интересно, был ли Эдвард таким поникшим из-за того, что не видит солнца. Очевидно, было практически невозможно вытащить его наружу, хотя это и было моей давней целью. Но я хотя бы могла вывести его из этой комнаты, чтобы он подышал свежим воздухом.

Я имею в виду, мы же ходили на второй этаж к ванной – они там были намного чище, так что, не то чтобы мы никогда не покидали комнату вместе. Проблема была в том, что путь на второй этаж к ванным был намного меньше того, что я собиралась предложить.

– Эдвард, – начала я мягко, – у меня есть идея насчет того, что мы можем делать.

Его пальцы больше не гладили Ланселота - теперь они его сжимали из-за напряжения, которое собиралось в его теле.

– Хорошо.

– Все в порядке. Тебе не нужно нервничать. Я просто подумала, что мы могли бы немного прогуляться.

– Белла, я действительно не…

– Ты помнишь, как сказал, что не любишь грустные глаза? Что ты не хочешь быть таким, как был? – он сомнительно кивнул. – Я действительно считаю, что пребывание в этой комнате такое количество времени препятствует твоим изменениям. Не подумай, что я говорю, что с тобой что-то не так, потому что с тобой все в порядке. Но я хочу для тебя несколько больше, чем эта комнатка. Она почти полностью темная, а ты заслуживаешь быть в свете. Ты заслуживаешь быть на солнце.

– Я не говорю, что мы идем на улицу, но когда-нибудь мы попробуем, когда ты будешь готов. Все, чего я прошу сейчас – прогуляться по больнице. Ничего такого, что бы мы уже не делали. Единственная разница в том, что мы погуляем немного дольше и зайдем дальше. Если это будет слишком для тебя, ты мне скажешь, и мы развернемся и уйдем. Будем просто ты и я. Мы можем подняться на второй этаж, где расположены ванные, и погулять по этажу. Ты знаешь тот этаж, ты знаешь дорогу к нему. Мы просто пройдем дальше ванных, но это все еще будет также, тот же этаж. Ты хочешь хотя бы попробовать?

Я не имела понятия, поможет ли то, что я сказала, и было ли правильным то, что я говорила. Но я пыталась сделать все то, что чувствовала, будет правильным. Я ненавидела видеть его запертого в этой маленькой комнате, укрытым тусклым окружением.

Я сидела и смотрела на Эдварда, оценивая его реакцию на мои слова. Довольно долгое время он не говорил, просто осматривался, а на лице сменялись тысячи эмоций. Я почти сдалась и бросила эту идею, когда он, наконец, заговорил.

– Хорошо… я пойду.

Я не могла сдержать улыбку, которая тут же озарила мое лицо. Он увидел это, увидел, что его согласие пойти было причиной моей улыбки, и вернул мне улыбку. Глубоко внутри я знала, что Эдвард делает намного больше для меня, и хотя это огорчало меня, потому что я хотела, чтобы он делал это для себя, он все еще хотел двигаться дальше. И я смирилась с этим.

– Хорошо, ну, тогда я возьму с собой сумку. У меня с собой пижама, поэтому, пока мы будем наверху, я смогу переодеться, прежде чем мы спустимся сюда, – я встала, хватая бумажный пакет. – Тебе нужно что-то взять с собой?

Он помотал головой.

– Ты знаешь, я думаю пора поменять тебе одежду тоже. Что-то типа праздничного шага вперед, чтобы избавится от грустных глаз. Ну, как тебе? – спросила я.

– Эм, да? – это получилось больше как вопрос, чем утверждение.

– Давай вот как сделаем: сначала я пойду и проверю, ушел ли Маркус. Я знаю, что у него есть здесь одежда для тебя, поэтому я найду ее, и вернусь, – он не ответил, и я вышла из комнаты.

Маркус уже ушел, когда я вошла в бойлерную. Он как-то раз упоминал, что принес коробку с одеждой для Эдварда в прошлую пятницу, и я решила, что он оставил ее где-то возле лавки. Там лежала коробка, лежавшая на нижней полке, я ее вытянула и обнаружила внутри одежду. Быстро просмотрев, что там есть, я остановила свой выбор на футболке и пижамных штанах. Я решила принести с собой всю коробку, чтобы Эдвард мог переодеться утром, если захочет.

Вернувшись назад, я опустила коробку и передала Эдварду одежду, которую держала в руках.

– Здесь футболка и пижама. Там в коробке есть еще одежда. Я просто подумала, что раз уж скоро время для сна, то я возьму пижаму.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста. Готов идти?

Он посмотрел вниз на Ланселота, потом снова на меня, кивнул и встал. Мне не нужно было выводить его в зал или на второй этаж. Он просто привык к тому, что я рядом, но мы все еще двигались медленно по пути на второй этаж. Его тело все еще дрожало, когда мы покидали его безопасную комнатку, но не замирало как раньше.

Я повела нас через бойлерную, вверх по ступенькам, через шкаф, который вел на подвальный этаж, но я начала идти рядом с ним, как только мы достигли лестницы, которая вела на другие этажи. На каждом этаже теперь были операционные лампы, которые освещали все коридоры, вместо редких лампочек, которые были здесь раньше. Маркус починил их и поменял, когда я рассказал ему о ситуации с ванной, и как я почти упала из-за своих собственных ног, потому что ничего не было видно.

Я никогда не подталкивала Эдварда, никогда не заставляла его идти быстрее. Я говорила с ним, отвлекая его, пока мы шли. Его пальцы крепко обхватывали одежду, будто спасательный круг, но он продолжал идти.

Когда мы достигли ванной комнаты, он остановился, и я остановилась с ним.

– Эдвард, все в порядке? Можем идти дальше?

Его дыхание участилось, становясь рваным.

– Я просто… дай мне секунду.

Я открыла рот, чтобы сказать, что мы можем и не идти, когда он потянулся к моей руке и переплел пальцы.

– Могу я… можно я просто буду держать тебя за руку, Белла?

Я сжала его руку в ответ и шагнула вперед, он последовал за мной, будто ощущение моей руки в его давало ему силы идти дальше. Я начинала с маленьких шажочков до тех пор, пока не поняла, что ему достаточно комфортно для того, чтобы не выходить из себя. Я так невероятно гордилась им, и мое сердце вот-вот могло взорваться в груди от переполнявших меня чувств.

– У тебя так хорошо получается, Эдвард, – я сжала его руку и улыбнулась, когда он посмотрел на меня.

Мы продвигались по коридору, а я все продолжала говорить, описывая, что сделал тут Маркус, чтобы отвлекать его и он чувствовал себя комфортно. Вообще-то, кажется, ему даже было интересно, его глаза загорались, как только он что-то брал для себя из моих разговоров. Но он никогда не отпускал мою руку, никогда не ослаблял хватки.

– Он всегда чинит вещи? – однажды спросил Эдвард. Это было тогда, когда я заметила, что наши шаги замедлились.

Я хмыкнула.

– Ну, Маркусу нравится думать, что да. Иногда забавно наблюдать за ним. Однажды когда я вошла, он боролся с мусорным пакетом, и, честно говоря, я думаю, что мусорный пакет победил.

Его бровь полезла вверх, и он продолжал моргать, несомненно, в попытке понять логику боя Маркуса и мусорного пакета.

– Это была шутка, – засмеялась я. – Он не дрался с пакетом на самом деле. Просто пакет вечно закрывался, пока Маркус пытался его наполнить мусором.

- Ох, – сказал он, дополняя свои слова хохотом. Я не могла себя сдержать и засмеялась над его реакцией. Мы продолжали идти дальше, заглядывая в пустые комнаты, которые попадались на пути, но потом Эдвард сказал, что он устал.

Мы мгновенно повернулись и остановились лишь возле ванных, подготавливая себя ко сну, прежде чем спустится вниз. Я, конечно же, прокляла Элис за ту пижаму, которую она принесла. Эта пижама состояла из тонкой рубашки и шелковых шортиков, но это все, что у меня было. Идея спать в джинсах не очень-то мне нравилась. Думаю, не нужно говорить, приняла ли я идею снять лифчик, это было невозможно сейчас. Она положила еще и свитер в пакет, поэтому я могла скрыть открытую кожу. Я понимала, что рано или поздно вспотею, но я смирюсь с этим.

Когда я вышла из женской ванной и увидела Эдварда, который стоял в футболке и пижамных штанах, а его волосы были в полном беспорядке, мое сердце забилось быстрее. Было так странно видеть его в другой одежде, но еще более странным было то, что я думала, что он выглядит хорошо в ней. Действительно хорошо. Футболка не сильно облегала его тело, но достаточно, чтобы показать мышцы. Меня это удивило, но я подумала, что это последствие хорошей еды. Я прикусила свою губу, ругая себя за то, что была такой извращенной, думая о том, как хорошо он выглядит, и потом мгновенно перевела взгляд на свои ступни.

Когда мы вернулись в его комнату, хотя и было очевидно, что Эдвард был уставшим, он будто стал светлее.

Он немедленно направился к стене и сел возле Ланселота. Я думала, что он просто собирается сидеть там, но когда он ляг, используя Ланселота вместо подушки, я начала переводить взгляд между ним и тонким матрасом на другой стороне комнаты. Тот самый матрас, на котором я когда-то лежала без сознания от травмы головы.

– Эдвард? – спросила я, кладя сумку возле стены недалеко от двери. – Почему ты никогда не спишь на матрасе? Это его предназначение.

Он сел, смотря на матрас, а потом на меня.

– У меня никогда не было кровати. Мне было запрещено. Он сказал, что я не заслуживаю… поэтому я всегда спал на полу.

– Ты никогда не спал на кровати? – он покачал головой. – Никогда не спал на этом матрасе или на еще чем-то?

– Нет.

– Ну, сегодня ты будешь спать на нем, – я подошла к нему и протянула руку. – Пойдем, Эдвард. Ты более чем заслуживаешь кровать, и никто не имеет права говорить тебе что-то другое.

– Но я никогда….

– А на полу разве удобно?

– Нет.

– Тогда пойдем спать на матрасе, хорошо? – он наконец взял меня за руку, хотя и осторожно, я потянула его, помогая встать. – Бери Ланселота, он тоже больше не будет спать на полу.

Он наклонился и схватил Ланселота, потом я подтолкнула его к матрасу. Я могла чувствовать нерешительность в движениях, но я не собиралась позволить ему спать на полу.

Он стоял там и смотрел на матрас.

– Ну же, – сказала я ему, – никто не собирается тебя останавливать, а даже если кто-то и попробует, то они будут иметь дело со мной.

Он аккуратно опустился на матрас, но ровно сидел. Я смотрела, как он положил руки на матрас позади себя.

– Ну и как тебе?

– Это… классно.

Я хихикнула.

– Действительно хорошо, не правда ли? Хотя еще лучше, когда ты на нем лежишь.

Он посмотрел на меня, потом вниз на матрас. Эдвард сомневался секунду, но потом опустился и лег на матрас полностью. Это было подобно тому, как наблюдать за ребенком, который впервые пришел в магазин конфет.

Он повернул голову направо настолько, чтобы видеть мое лицо, и лучезарно улыбнулся мне. И имею это в виду, на самом деле лучезарно улыбнулся. Ну а я просто превратилась в лужицу чего-то липкого на тот момент.

– Посмотри на себя, – гордо сказала я. – Эта кровать идет тебе.

Я села на пол возле него и его улыбка тут же превратилась в хмурое выражение лица.

– Белла, у тебя нет кровати.

– Ну и что. Я все равно еще не устала.

– Нет, – он помотал головой, снова садясь. – Я просто не могу позволить тебе…

– Хорошо, как на счет этого, – я положила руки на матрас, и села туда. – Как насчет того, что я просто посижу здесь?

Это, кажется, успокоило его.

– Хорошо.

– Ты снова можешь лечь.

Он медленно лег на матрас, не спуская с меня глаз. И так мы и оставались: он лежал на матрасе, а я сидела, и мы просто смотрели друг на друга. Я вообще-то даже не знаю, почему мы не говорили, почему мы только смотрели, но мы оба довольствовались тишиной.

Наконец-то его глаза потяжелели, и он стал зевать все чаще. Эдвард пытался отбросить сон, который так жаждало его тело, но в конце концов он закрыл глаза и больше не открывал. Его дыхание стало равномерным, тело расслабилось, и он погрузился в глубокий сон.

Как я и предполагала, мне стало очень жарко в свитере. Серьезно, вы думаете, что под землей вроде холоднее, но не сегодня. Мне было жарко, я устала, и у меня больше не было терпения, чтобы сидеть в свитере дальше. Поэтому я стянула его через голову и положила рядом с матрасом. Я имею в виду, я же понимала, что я не голая или что-то вроде этого. Я была одета.

Мне уже было не так жарко, но усталость в костях никто не отменял. Я тяжело боролась, чтобы не уснуть, чтобы не наклонить голову, но поймала себя на том, что вырубилась, когда голова наклонилась вперед. Поэтому я сделала то, что я не должна была делать, я сказала себе, что просто немного отдохну. Я укрыла Эдварда одеялом и легла рядом с ним и Ланцелотом. Я смотрела на него пока мои лаза еще были открыты, звуки его дыхания убаюкивали меня еще больше. А шепот теплоты его дыхания только углубил состояние покоя. Последнюю вещь, которую я помню – я подняла правую руку и убрала влажные волосы с его лба.

– Эдвард, не уходи… пожалуйста, не уходи, – я пыталась дотянуться до него, пока на нас надвигалась темнота, которая должна была поглотить его и забрать от меня.

– Я не могу остаться, Белла, он не позволит мне.

– Пожалуйста, не оставляй меня. Я только нашла тебя.

– Я не хочу уходить, – пробормотал он, вытягивая мне руку. – Но он нашел меня, и теперь он не позволит мне остаться.

Я попыталась двинуться, чтобы подойти ближе к нему: темнота густела и росла, у нее был едкий запах желчи и зла, но я не могла двигаться. Я словно застыла на одном месте. Все неправильное в мире распространилось внутри той темноты, и она поглощала все, что содержало хоть частичку света. Я кричала, пока мое горло не начало жечь, я умоляла взять меня вместо него. Но я не нужна была темноте. Слезы кислотой стекали по моим щекам, пока я смотрела, как темнота засасывает Эдварда, забирает его свет, забирает его у меня. Страх на его лице разрывал мне душу, оставляя большую дыру внутри меня, которая не могла быть заполнена кем-то кроме него.

Мне было так холодно, так пусто, но мои крики продолжались, они были бессмысленными, они не вернут мне Эдварда. От холода становилось так больно, что я желала смерти, чтобы избавиться от этого чувства. Но вдруг пьянящее тепло прошло сквозь меня, обняло меня, даря надежду и жизнь. Боль прекратилась, холода больше не было. Не было ничего кроме спокойствия и замечательного сна.

Мои веки задрожали в попытке приподняться. Они были тяжелыми и не хотели открывать чувствительные глаза. Я подняла руку и протерла глаза, надеясь, что это позволит мне открыть их. Моя ладонь уже терла глаза, и тут мое тело зафиксировало не только чувство теплого тела рядом, но и что-то на моей талии. Понадобился всего один момент, чтобы вспомнить, что я не в своей кровати, и вспомнить где я.

Я мгновенно открыла глаза и посмотрела на свою талию, замечая там руку. Мои глаза пропутешествовали по руке вверх, доходя до тела, а потом до лица. Конечно же, это был Эдвард, и я заметила, что он не смотрел мне в лицо, но смотрел на тело. Я не могла определить выражение его лица, но если угадывать, то я бы выбрала любопытство. Инстинкт подсказал мне посмотреть на то, что привлекло его внимание, и кода я посмотрела вниз, я заметила, что лямка лифчика сползла и теперь была на предплечье, а рубашка перекрутилась так, что была видна ложбинка. Мое лицо немедленно покраснело от смущения и я непреднамеренно охнула. В тот же момент, когда звук слетел с моих губ, Эдвард посмотрел на меня.

Я быстро поняла, что предположение о любопытстве было правильным, но выражение его лица изменилось от любопытства до ужасного страха за мгновенье и сразу же замерло рядом с моим. Это было нехорошо.

____________________________________________________________________________________
перевела главу Jesqa и отредактировала обезьяна

Дорогие читательницы! С праздников Вас! Много-премного любви и счастья!