Глава 13: Различие

Live To Tell - Madonna

Мы оставались в дверном проеме, стоя на пороге между коридором и бойлерной, тихо, держась друг за друга. Я не ослабляла хватку его дрожащего тела. Может быть, я ее только усиливала. Сейчас я чувствовала себя даже немного эгоистично, потому что не хотела отпускать его… никогда. Я бы счастливо стояла на этом самом месте всю вечность, стойко перенося судороги ног и дискомфорт, лишь бы держать его, лишь бы чувствовать это… чем бы это ни было. И я чувствовала себя виноватой за то, что чувствовала себя так правильно, а он не мог двигаться. Это было неправильно, я была зла на себя за то, что позволила этому чувству проникнуть в меня, за то, что нуждалась в этом чувстве, даже не понимая его – что только добавляло разочарование ко всему этому сгустку эмоций, бушующих во мне сейчас.

Но он сильнее зарылся лицом в мои волосы и полностью обернул руки вокруг моей талии в крепком объятии, а потом Эдвард прошептал дрожащим голосом «Meu calor, meu anjo» (1).

Я не имела понятия, что он только что сказал, и даже на каком языке; как бы там ни было, я решила, что это не предназначалось моим ушам; это скорее были мысли вслух. Эдвард действительно вмещал в себе больше, чем я ожидала, не то, чтобы это удивило меня; у меня было чувство, что он только что открыл мне еще один слой.

Я дала ему нужное время, приободряя его своими прикосновениями. И наконец-то он отпустил меня, решимость освещала его лицо. Хотя его тело не прекращало дрожать, мы прошли путь через больницу вместе, моя рука в его руке.

~*~*~*~

Прошло две недели. Две недели, где каждый момент я проводила с Эдвардом. Быть вдалеке от него стало слишком некомфортным. Не в физическом смысле, на эмоциональном. Я скучала по нему, по его присутствию. На выходных я обнаружила, что, будучи за рулем, преднамеренно нарезаю длинные круги, чтобы быть поближе к больнице, будь то поручения Чарли или встреча с Элис. Чтобы просто взглянуть на здание, зная, что он там внутри. По крайней мере, тогда я чувствовала себя хоть немного ближе к Эдварду. Но он, увы, был один. Я ненавидела саму мысль об этом, хотя Маркус был там, и ненавидела то, что я не могла быть с ним столько, сколько хотела (что вообще-то составляло двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю). И когда я признавала этот факт для себя, то также признавала, что пожертвую каждую секунду на него и на то чувство, которое я ощущала из-за этого парня. Это была вечная битва, и я ругала себя чаще за это нежели за то, чтобы чувствовать его вообще. Я не могла объяснить все происходящее, но знала, что не должна чувствовать это.

Большую часть времени, которое я проводила вдали от него, я пыталась осознать, что, черт возьми, эти эмоции пытались мне сказать. О, да я все больше и больше разочаровывалась в себе за то, что у меня были эти эмоции. Чертовы. Предательские. Эмоции. И поэтому, когда мы были рядом, я ловила себя на том, что могу смотреть на него несколько секунд дольше, чем нужно. И мечтала о нем, что вообще-то стало еженощным ритуалом, несмотря на то, что я пыталась заставить себя думать обо всем на свете.

Между нами все изменилось с того момента, кода мы стояли на пороге по пути в бойлерную, обнимая друг друга. То чувство все еще потрескивало в воздухе между нами, но я честно пыталась его игнорировать. А это было очень непросто. «Сложно» не совсем описывало всю трудность этого игнорирования. Но я держала все в себе, потому что просто не могла говорить об этом с Эдвардом, особенно, если я не знала, как это объяснить даже самой себе. Да и что я могла сказать? «Эдвард, я провела так много времени, думая о тебе, что привело к тому, что ты снишься мне каждую ночь. Я думаю, это потому, что ты мне действительно нравишься». Мда, из этого не получится хороший разговор. Нельзя не заметить, что это будет звучать так, будто говорит сумасшедший, помешанный человек. Нет уж, спасибо. Чертовы предательские эмоции. Почему они вообще должны быть у меня?

С каждым днем Эдвард открывался все больше и больше. Это не особо отличалось от того, что он мне уже говорил, но он делал шаги вперед, и я гордилась им. Это было осязаемо, а не вербально. Ему становилось все удобнее около меня, достаточно для того, чтобы сидеть рядом со мной, когда я была с ним. И естественно, мое тело чувствовало присутствие Эдварда рядом.

Мне даже посчастливилось увидеть несколько улыбок, тех, которые коснулись его глаз и наполняли их таким блеском, что у меня замедлялось дыхание, а сердце начинало бешено колотиться в груди. Те дни, да, определенно, те дни были самыми лучшими. Но я никогда не принимала то, что получала как что-то само собой разумеющееся: каждая вещь была ценнее предыдущей. Ведь ему было так тяжело делать это, но все было так, будто он заставлял себя все больше и больше с каждый днем, толкал себя все выше по стене, которая отделяла его от того, что социум считает «нормальным».

Когда я сидела на полу спальни Элис, смотря куда-то в пространство и позволяя ей красить мои ногти на ногах, я думала об Эдварде, о тех словах на иностранном языке. Я не имела понятия, что они значили, хотя звучали очень красиво. И то, как они слетели с его языка, как его теплое дыхание ощущалось на моей шее… Я почувствовала, как краснеет мое лицо из-за хода мыслей в моей голове. Я уже было хотела погуглить эти слова, чтобы узнать их значение, но поняла, что даже не знаю, как они пишутся, и я не могла его спросить, потому что знала, что не должна была их услышать. Поэтому шанс узнать их значение был не велик, что было довольно досадно. Мне отчаянно хотелось узнать, что они означают. И, конечно же, Элис заметила отсутствие моего внимания к ее разговорам, которые, как и всегда, были посвящены Джасперу.

– Аллё? Земля вызывает Беллу, – она почти грубо тыкнула меня пальцами в стопу, чтобы привлечь внимание. Мои глаза все-таки сфокусировались на ней, замечая ее вздернутую бровь. Мда, она была раздражена, – где ты летаешь все эти дни? Каждый раз, когда мы говорим, ты улетаешь в свой собственный мир. Ты вообще слышала, о чем я говорила?

Я закатила глаза.

– Это очевидно. Я сижу прямо здесь, Элис – конечно же, я тебя слышала.

Она фыркнула и недоверчиво на меня посмотрела.

– Правда? О чем же я тогда говорила?

Вот я и влипла.

– Хм… ты говорила о Джаспере.

– И что именно я говорила о Джаспере?

Ох, почему она не может помиловать меня?

– Ох… – я не могла закончить предложение и просто пожала плечами.

– Видишь, Белла, это я и имела в виду, – прервала меня она. – Что с тобой происходит? Я знаю, что что-то определенно случилось, но ты отказываешься рассказывать мне об этом. Почему? Ты попала в какие-то проблемы?

– Нет! – выпалила я. – Ничего такого. Я не знаю, Элис. Я просто была отвлеченная и не могу объяснить этого.

– Нет, ты не «не можешь» объяснить этого, – она покачала головой: разочарование волнами исходило от нее, но она снова начала красить мои ногти. – Я ведь твой предполагаемый лучший друг, тот, кому ты должна все рассказывать, тот, кому ты можешь доверять, – она вздохнула, ее лицо излучало грусть, – и ты так делала. Ты рассказывала мне все, но ты больше не делаешь этого. Что изменилось, Белла? Что я сделала, чтобы ты прекратила мне доверять?

Я нагнулась вперед и взяла ее за руку, останавливая ту, в которой была кисточка.

– Ты ничего не сделала, Элис. Я уверяю тебя. Все не так, как ты это видишь. Ты можешь… – я прикусила губу, небрежно провела руками по лицу вниз, перед тем как встретить ее заинтересованный взгляд. Я не могла врать ей, но пока не могла рассказать ей об Эдварде. Мне нужно было провести больше времени с ним, – ты можешь дать мне немного времени? Это все, о чем я прошу. Мне просто нужно еще немного времени и потом мы сможем поговорить.

Ее глаза не отрывались от меня, лицо все еще оставалось хмурым. Я видела, как тяжело ей было обдумывать мои слова, и я ожидала, что она будет ругаться со мной, сопротивляться мне, но Элис этого не сделала. Она просто кивнула.

– Хорошо, Белла, я могу дать тебе время. Я просто… у меня одна просьба, – я тяжело сглотнула, напряжение начало закипать в теле, как только она упомянула просьбу. Я знаю, как Элис действует, – ты хотя бы можешь мне сказать, все ли с тобой в порядке? Я могу подождать для всего остального, но для этого не могу. Мне просто необходимо знать, что с тобой все хорошо.

Я улыбнулась настоящей улыбкой, как только подумала об Эдварде.

– Со мной все хорошо, Эл. Правда.

Она снова покачала головой, но вернула мне улыбку.

– Я скучала по этому, знаешь? Я скучала по тебе.

– Я тоже по тебе скучала.

– Белла?

– Да?

– Не отдаляйся от меня так надолго снова, – ее внимание снова было обращено на мои ноги, она красила большой палец светло – розовым лаком, но я могла видеть ее улыбку, – мне это действительно не нравится.

– Не буду, Эл, – рассмеялась я.

Поэтому, целью этого вечера было сфокусироваться на моей лучшей подруге – разговаривать и смеяться с ней, слушать, что происходило в ее жизни, пока меня не было рядом, а не думать о мужчине, который стал тайной частью моей жизни за последний месяц.

Как раз, перед тем, как мы устроились на кровати, вставляя DVD , чтобы посмотреть фильм перед сном, Карлайл постучал в дверь, проверяя нас.

– Привет, девочки. Все в порядке? – спросил он. Потом он обратился к Элис. – Твоя мама попросила меня проверить вас и убедиться, что вам ничего не нужно, прежде чем мы пойдем спать.

– Все в порядке, пап, – заверила она его.

Он ответил нам маленькой улыбкой, в основном смотря на меня, потом кивнул и закрыл дверь. С тех пор как я узнала о больнице, у меня было это странное ощущение, что Карлайл подозревал, что я вру, но никогда не говорил ничего, и я совершенно точно не собиралась говорить с ним об этом. Поэтому, я удобно устроилась на кровати и смотрела кино, пока не уснула.

Когда я проснулась, солнечные лучи просачивались через окно и танцевали на моих веках, Элис уже проснулась и сидела на двойном матрасе в середине кровати. Между нашими кроватями был маленький ночной столик. У нее было странное выражение лица и вздернутая бровь, губы сжались в одну прямую линию, и почему-то этот ее вид вселял в меня чувство страха. Я быстро села, потирая ладонями глаза, чтобы прогнать серую дымку с глаз.

– Элис? – мой голос звучал хрипло, в основном по тому, что во рту было сухо и не очень приятно. Я ненавидела утреннее дыхание. – Элис, что случилось?

– Кто такой Эдвард, Белла? – этот ее вопрос ответил на давящее чувство страха, которое теперь усилилось до такой степени, что мой живот скрутился от тошноты.

– Что? – прошептала я, потому что, похоже, забыла все навыки общения. Честно, я была удивлена уже тем, что вообще могла говорить. Я прокляла свою привычку разговаривать во сне, потому что это было не подходящим временем для таких разговоров, не тогда, когда я была у Элис дома, и не тогда, когда она была в таком инквизиционном настроение (с этого нужно было начать). Я думала, что могу управлять этим, но, как оказалось, то была чертовски не права.

– Ты издавала странные звуки ночью, – она подняла брови и нагнулась ко мне, складывая руки в форме «о» вокруг губ и прошептала. – Звуки секса, и ты говорила «Эдвард» несколько раз.

Я представила, какое выражение лица могло быть у меня сейчас, наверное, это было унижение и разочарование, потому что именно так я себя чувствовала. В частности, я не припоминала, чтобы у меня был сон о сексе с Эдвардом, и если это было действительно так, мне было до жути обидно за это, но дальше – больше: я чувствовала себя униженной и оскорбленной по тому, что очевидно Элис слышала этот сексуальный сон. Я хотела выкопать большую яму и закопать там свою голову. Но потом все эти чувства перешли в вину, потому что, если у меня действительно был сон о сексе с Эдвардом, который я не запомнила – и это разочаровало меня еще больше. И хотя для меня это было омерзительно, мне нужно было быстро привести свои мысли в порядок и придумать что-то, так как, судя по выражению лица Элис, она не собиралась пройти мимо этого без надлежащего ответа.

Я быстро оглядела комнату, будто где-то здесь, среди изобилия вещей Элис, скрывался ответ на вопрос, витающий между мной и моей лучшей подругой. И как только я уже была готова сдаться и сказать, что я просто не могу ответить, что только подогреет ее интерес, я заметила коробку от DVD, который мы смотрели. Это был «Сохраняя веру» (2), в котором, очень кстати, снимался Эдвард Нортон. Это было не иначе, как удача.

– Эдвард Нортон, – быстро проговорила я, глубоко вдохнув в попытке успокоить свои нервы, – мне так стыдно, Эл, – выдохнула я, – должно быть, мне приснился он. Ну, мы же смотрели фильм с ним, прежде чем уснуть, а он довольно таки горяч.

Она хихикнула, очевидно, примиряясь с моим ответом. В конце концов, это хотя бы имело смысл.

– Ну, Белла Свон, кто знал, что в тебе таится такое. Я просто никогда не ожидала услышать тебя и один из твоих порно-снов, – я сильно покраснела, чувствуя неловкость от термина «порно-сон». Думаю, я была красной, как свёкла. – Но я поняла. Он горяч… для парня постарше.

– Элис, – глумилась я, хотя внутри была рада, что избежала вопроса с Эдвардом. – Сколько ему? Сорок? Он не старый.

Она наклонила голову и закатила глаза.

– Белла, если ему достаточно лет, чтобы быть твоим отцом, значит он старый.

Я засмеялась, скидывая одеяло и спрыгивая с кровати, направляясь в ванную, которая была в ее спальне.

– О, я тебя обожаю, Элис.

Я могла слышать ее приглушенный смех, когда закрыла дверь.

– Это я знала, Белла! – прокричала она. – Я это знала!



После длинного завтрака и интересного разговора с Элис, я направилась домой. Чарли сидел в своем откидном кресле и смотрел ESPN (3), а Эммет гулял с Розали и друзьями. Я закатила глаза, когда Чарли сказал мне, с кем ушел Эммет.

– У тебя есть планы на сегодня, ребенок? – спросил он.

– Нет, а что?

– Ну, – начал он, – я подумал, что ты могла бы съездить со мной к Ньютонам, а потом мы могли бы пообедать или съесть ланч вместе?

– Звучит отлично, пап, но я сначала приму душ.

После душа я оделась в белую облегающую футболку и любимые джинсы. Когда мы приехали к Ньютонам, Чарли сказал, что ему нужно купить несколько вещей для рыбалки, которая должна состояться на следующей неделе с Гарри Клируотером. Я сказала ему, чтобы он спокойно пошел и взял все, что было нужно, а я просто поболтаюсь по магазину, пока жду его. Когда мы приехали сюда, миссис Ньютон была за стойкой, поэтому я предположила, что Майка не было… к счастью. Путешествуя вдоль стеллажа с охотничьей одеждой, я быстро поняла, что мое желание не видеть Майка не сбудется.

Я как раз читала надпись на майке «Моя задница выглядит толще в этой футболке?» и хихикнула над абсурдностью, как вдруг почувствовала руку на своем плече, а также услышала свое имя, сказанное «в нос».

– Белла, привет, я рад, что встретил тебя, – вообще-то, он позволил своим пальцам задержаться на моем плече.

Это была та часть, когда мне хотелось съежиться… внутренне, конечно же. Я повернулась, пытаясь вежливо сбросить его руку с моего плеча, и улыбнулась.

– Привет, Майк. Как дела?

– Я хорошо, – быстро сказал он, и потом улыбнулся этой глупой улыбкой чокнутого человека. Такая улыбка, наверное, должна мне льстить, учитывая, что мне «посчастливилось» быть ее причиной, но я отвлеклась на кусок моркови, застрявший в его зубах. Как он не понимал, что это было выше меня. И когда он говорил, этот кусок моркови шевелился. Я не могла сфокусироваться ни на чем, кроме желания вытащить этот кусок оттуда.

И, конечно же, он заметил то, как я пялюсь на его рот.

– Эй… у меня что-то на лице? – он начала вытирать руками рот, в попытке убрать то, на что я смотрела.

Я покачала головой.

– Нет, но у тебя что-то между зубов.

Он глупо улыбнулся и провел языком по нижней губе. Это было что-то типа мгновенной реакции – у меня от отвращения сморщился нос, но я посмотрела ему в глаза. Огонек в его глазах, то, как Майк продолжал облизывать губы – он думал, что если я смотрела на его рот, то хотела поцеловать его. Когда понимание этого обрушилось на меня, мой живот сжался от отвращения. Я имею в виду, даже мысль об этом возмущала меня. Я наверное даже покраснела бы под его взглядом, если бы мне не было так противно. Мое горло начало суживаться, и, несмотря на тошноту, мне нужно было сглотнуть слюну.

– Эм… Майк, я… мне нужно идти, – я быстро повернулась, и ушла вглубь магазина в поисках Чарли.

К счастью, он уже взял все, что нужно и был готов идти.

Излишне упоминать, что у меня практически не было аппетита во время обеда. Я заказала маленькую порцию супа и «Спрайт».

– Не очень голодна, Беллз? – спросил Чарли.

Я покачала головой.

– Не особо. Я плотно позавтракала с Элис, – это была правда: я действительно плотно позавтракала у Элис, но это не было причиной отсутствия аппетита. Я прокрутила в памяти свой разговор с Эмметом о Майке, чтобы не облажаться с Чарли, если мне вдруг нужно будет использовать мою мнимую симпатию к Майку.

– Ты выглядишь… отвлеченной.

– Я просто устала, пап, – объяснила я, – Элис долго не давала мне спать, крася ногти и смотря фильмы, – и снова это была правда.

– Вы, ребят, повеселились? Имею в виду, вы не проводите так много времени вместе, поэтому… – он остановился, и я подумала, что он продолжит свое предложение, но Чарли откусил бургер, и вздернул бровь. Очевидно, что он ждал ответа.

– О, ну я сейчас работаю, а она встречается с Джаспером Хейлом, что не оставляет много свободного времени нам обоим, – я начала помешивать свой наполовину съеденный суп как отвлечение.

– Джаспер Хейл? Хороший парень.

– Да, правда, – согласилась я, – Элис он действительно нравится.

– А ты… – он сделал жест рукой в мою сторону, – ты… эм… тебе нравятся какие-то парни?

Я покраснела.

– Пап, мы серьезно будем говорить о парнях?

Он засмеялся.

– Наверное, нет, – он притих, доедая бургер. Я начала есть суп, хотя не была голодной, считая, что разговор окончен. И как только я потянулась за своим спрайтом, он сказал:

– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, Белла. Единственное место, куда ты ходишь помимо магазина, это та заброшенная больница. Ты подросток и это нормально – вести себя как подросток. Не зацикливайся на работе. Отдыхай с друзьями тоже, хорошо?

Я кивнула.

– Хорошо, пап, – он улыбнулся, и остаток ланча прошел в тишине. Если бы он только знал, почему пребывание в больнице значило так много для меня.

После того как мы пришли домой, я извинилась и ушла наверх, пока Чарли устраивался в своем откидном кресле, чтобы посмотреть игру. Я сказала ему, что устала, и не соврала: мне очень хотелось вздремнуть.

Я долго лежала в постели, закутанная в толстое одеяло, переворачиваясь и ворочаясь. Я очень ждала понедельника, ведь именно тогда смогу увидеть Эдварда. И если я вообще смогу заснуть, то когда проснусь, понедельник будет еще ближе. Поэтому, я закрыла глаза, заставляя себя думать о чем-то успокаивающем. В конце концов, через некоторое время мне удалось заснуть.



Я подпрыгнула, просыпаясь, напуганная плохим сном. Немедленно сева, я провела руками по лицу и потерла глаза руками, чтобы прогнать сон, я глянула в окно, замечая, что небо потемнело. Должно быть, я долго спала.

Мое сердце бешено билось в груди, дыхание было учащенное, а на коже были маленькие капельки пота, очевидно, все это было вызвано моим последним сном. Я не понимала его, но чувствовала, что он предвещал что-то грандиозное.

Эдвард сидел в темноте, окруженный пустой тьмой, у него на лице страх. Он тянулся ко мне и не прекращал повторять мое имя, его голос становился все громче и отчаяннее по мере того, как неизвестная сила оттаскивала его от меня. И хотя, это был всего лишь сон, чувство, которое он вызвал, больно переворачивало все внутри.

Страх оставил островато – кислый привкус во рту, который обжигал горло, когда я глотала. Мне не нравилось это чувство; оно вселяло в меня ужас. Я должна увидеть его. Я должна знать, что с ним все в порядке. Поэтому я спрыгнула с кровати, запутываясь в одеяле.

Я забежала в ванную, чтобы сбрызнуть лицо холодной водой и сделать хвост. Потом вбежала обратно в комнату, буквально влетая в теннисные туфли, и, схватив спортивную сумку, я сбежала вниз по ступенькам, держась за перила, чтобы не упасть. Я думала, что была одна, как и должна была быть, ведь Чарли нужно было уехать на станцию, а Эммет ясно дал понять, что будет гулять допоздна. По крайней мере, это я слышала во время ланча.

– Беллз, это ты?

Я остановилась, резко вдохнула, кладя руку на грудь, полностью испугавшись его голоса. Я несколько раз глубоко вздохнула и выдохнула, чтобы успокоиться.

– Да, пап.

– Ты куда-то идешь? – из того места, где стояла я было не видно его, но хорошо слышно.

– Я просто хочу прогуляться, может, пойду к Элис. Я еще не решила: мне просто нужно проветриться.

– Оу, ладно. Ну, тогда будь осторожна и повеселись.

– Спасибо, папа, – сказала я, когда вышла наружу.

Я буквально вжимала педаль газа в пол, пока не оказалась в больнице. Все было так волнительно, и абсолютно неизвестно почему. Я открыла дверь, схватила сумку и побежала к больнице.

Я быстро, но эффективно передвигалась в помещении, а это довольно редкая возможность для меня. Пробегая мимо Маркуса в бойлерной, я выкрикнула «Привет, Маркус. Пока, Маркус», прежде чем отодвинуть одеяло к защищенному коридору, который вел к Эдварду. Смех Маркуса резонировал еще некоторое время в стенах бойлерной, когда я закрыла дверь и быстро пошла по коридору.

В тот момент, когда я дошла до двери, его глаза взметнулись вверх, будто он почувствовал меня, прежде чем увидел. У него было полное горя выражение лица. Эдвард успокаивающе выдохнул, шепча мое имя.

– Белла, – он закрыл глаза, прислоняясь головой к стене.

Мои колени чуть не подогнулись, но я переборола желание упасть возле двери и подошла к Эдварду. Он сидел в своем обычном углу, Ланцелот мирно покоился у него на коленях.

–Привет, – пробормотала я, а затем села рядом с ним, – с тобой все в порядке?

Он был тих некоторое время, но потом поднял голову и прошептал: «мне… мне приснился плохой сон».

Смешно, это случилось с нами обоими.

– Ты хочешь поговорить о нем? – спросила я. Мне не хотелось давить на него, но я хотела, чтобы он знал, что я готова выслушать его в любое время, если ему это нужно. – Я буду более чем счастлива тебя выслушать. Я имею в виду, если ты захочешь поговорить. Я просто хочу, чтобы тебе было удобно.

Его глаза встретились с моими. В его было спрятано так много секретов.

– Уже не так плохо.

Я кивнула, зная, что если он будет готов, то скажет мне об этом.

– Ты… ты не приходишь сюда сегодня, – промямлил он. Сначала я не знала, что он имеет в виду, но потом поняла. Он был прав, потому что обычно я не приезжала по выходным.

– Да, ты прав, но я просто… мне нужно было знать, что с тобой все в порядке. Я дремала и проснулась с этим странным чувством и я… – я резко остановила себя, прекращая поток слов, как только поняла, с кем я говорила. Я не хотела сказать то, что испугает парня.

– Тебе приснился плохой сон? – спросил он, а я неуверенно кивнула. – Ты хочешь поговорить о нем?

Я посмеялась над иронией его попытки утешить меня. Он говорил и делал то же самое, что и я несколько минут назад.

– Нет, все в порядке. Мне уже лучше.

Он нагнул голову в сторону, и посмотрел меня так интенсивно, будто смотрел сквозь меня.

– У тебя грустные глаза… Белла.

Этим предложением Эдвард буквально сбил меня с толку.

– Почему ты говоришь это?

– Потому что.

– Прости, я не хотела…

– Я не хочу, чтобы у тебя были грустные глаза.

Я должна была отвернуться, то, как он смотрел меня, это было слишком.

– У тебя грустные глаза тоже, – прошептала я, глотая комок, который только что образовался в горле, – и это делает меня грустной.

– Я не… хочу иметь грустные глаза, – моя голова повернулась в его направлении точно в тогда, когда он покачал головой, его голос дрожал от эмоций. – Я не хочу быть таким, – его глаза блуждали по частям своего тела, потом он посмотрел на меня, молча умоляя меня понять то, что Эдвард пытался сказать.

Жгучая боль в моей груди усиливалась, и Господи, как бы я хотела расплакаться навзрыд и облегчить его боль вместе со своей! Он должен был знать, что, даже, несмотря на то, что, он был потерян, Эдвард все еще мог найти себя; и это не значило, что он был плохим. Я должна была сказать ему, должна была дать ему понять это.

– Эдвард ты не видишь себя так…

Он снова покачал головой.

– Я вижу, – вставил он, – я всегда знал. Он заставил меня.

– Он заставил тебя что?

– Увидеть себя, – прошептал он, – увидеть то, чем я являюсь на самом деле, – и вот так, на этом моменте, его глаза застыли, погружая его в ту часть памяти, от которой он не мог убежать. Эдвард сидел рядом со мной физически, но он больше не был со мной эмоционально.

– Он… я даже не могу спать без… он всегда… – Эдвард остановился, – это жгло и я видел дыру, кровь, но я не хотел смотреть. Я не… хотел видеть это. Было больно, но он заставил меня смотреть, – мой живот скрутило после упоминания жжения, которое стало причиной крови.

– Я пытался… но было слишком тяжело прочитать. Я не знал так много. Я хотел сделать это правильно, чтобы он не был зол сегодня. Он сказал, что я должен знать, он показал мне, но было так тяжело читать. Он напоминал мне каждый день, что он мог взять это, а я не должен был иметь это… мою жизнь. Она никогда не была моей, она была его. Он дал мне ее. Он мог забрать ее. Я сделал так, что он потерял ее и я… я знал какой день каждый день. Потому что я закончил его жизнь в тот день, когда появился в ней.

Я держала свой язык за зубами, кусая внутреннюю сторону щеки очень сильно, чтобы не издать ни звука. То, как тяжело было это слушать, его размышления вслух, он невольно открывался мне, и я не имела понятия, случится ли такое еще раз и когда.

– Я должен был знать день. Но в тот день, я думал, когда он показывал мне… когда он позволил мне прочесть это и он мог… но не сделал. Он никогда не мог почувствовать это… ко мне. Он показывал мне как, но это никогда не было для меня.

Его рука обняла Ланцелота, сжимая его поврежденный шерстку.

– У меня ничего не было, я был ничем. Он всегда говорил мне. Я принимал свои лекарства… каждый день, как напоминание. Я учился. Он позволял мне, но это было для него, так что я знал… Я бы знал в любом случае, потому что было больше одного способа принимать лекарства. Он сказал, что я должен увидеть и услышать это. Было все сложнее прятать это в голове, когда она болела. Он… Аро пытался забрать его от меня, потому что… потому что он был моим единственным другом.

Я больше не могла сдерживать всхлипы. Я знала, что он говорил о Ланцелоте, о набитом плюшем мишке, и теперь я понимала истинное значение этого простого плюшевого медведя. Но он вовсе не был простым. Он был спасением для парня, у которого больше ничего не было. Я думаю, что всегда знала это, но теперь он признал это вслух, и было невероятно больно слышать такое. Ланцелот был всем, что у него было, всем, за что он держался, когда он испытывал пытки, единственным лучом света в мучительной тьме.

Он быстро моргнул, повернув голову ко мне. Помутнение ушло из глаз, но теперь на его месте была боль, такая едкая, что всё внутри у меня оборвалось. Он покачал головой, а в его глазах стали появляться слезы.

– Я не могу больше. Я просто… не могу.

Повернувшись к нему лицом, я привстала на колени, нагнулась к парню и накрыла его своим телом. Даже не спрашивая о том, можно ли мне сделать это. Я держала его напротив себя, чувствуя ту всегда присутствующую теплоту, его лицо спряталось в изгибе моей шеи, пока он плакал. И я плакала с ним, для него.

Я даже не знаю, как долго держала его, мы оба плакали, не скрывая этого. Чуть позже его всхлипы переросли в икоту, а потом в тишину. Я подумала, что он, должно быть, уснул, поэтому я попыталась подвинуться и устроится покомфортней, но тот в момент, когда я сдвинула свое тело буквально на несколько сантиметров, он крепко обернул руки вокруг моей талии, хрипло шепча.

– Пожалуйста… не уходи.

Я приняла решение даже раньше, чем осознала это. Я знала, что должна была сделать. Поэтому я отодвинулась от Эдварда, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Дай мне минутку, и я вернусь, хорошо? Мне нужно позаботиться о кое-чем, – я подняла руку, указывая на дверной проем над моим плечом, – но я не оставлю тебя. Мне нужно выйти всего на минуту, обещаю.

Он сомневался несколько минут, но потом кивнул. Снова заверив его, что скоро вернусь, я вытащила из своей сумки мобильный телефон и вышка из комнаты.

Я не встретила Маркуса по пути на основной этаж больницы. Предположив, что он, должно быть, снова ремонтирует что-то поблизости, я открыла телефон и сразу же начала просматривать список контактов. Увидев подсвеченный номер телефона, который был мне необходим, я нажала на зеленую кнопку, а потом, как только на том конце провода раздался ее голос, я произнесла:

– Элис, мне нужна твоя помощь.



(1) Meu calor, meu anjo (португальский): Моя теплота, мой ангел.
(2) «Сохраняя веру» / «Keeping the Faith» (2000 год): режиссер Эдвард Нортон, в главных ролях: Эдвапд Нортон, Бен Стиллер, Дженна Элфмэн
(3) «ESPN» (Entertainment and Sports Programming Network) — американский кабельный спортивный телевизионный канал.
____________________________________________________________________________________
перевела Jesqa
отредактировала обезьяна

Поздравляем всех студентов с Праздником! А также всех Татьян!
Ждем всех на форуме