Существует предел, после которого терпение и терпимость перестают быть добродетелью.
Эдмунд Бёрк.

Гостиная дома Калленов была заполнена людьми. Такую картину можно было наблюдать, когда в семье случалось какое-либо радостное событие: День Рождения, Рождество или обычная встреча старых друзей, приглашенных на дивный ужин, приготовленный руками гостеприимной хозяйки дома. Но в отличие от легкой и непринужденной обстановки, царившей в дни беззаботного счастья в этой уютной гостиной комнате, сейчас воздух в ней был пропитан напряжением, грустью и нескончаемой злостью, исходившей буквально от каждого, кто некоторое время назад стал невольным свидетелем душещипательного разговора между отцом и дочерью, беспощадным похитителем и его беззащитной жертвой, над чувствами которой он гнусно играл, уверяя, что лишит бесценного хрупкого создания жизни в случае малейшего неповиновения.
- Черт! - выкрикнули одновременно несколько полицейских, с силой ударив кулаком по столу. Они до последнего надеялись выйти на местонахождение похитителей. Вероятность ошибки со стороны преступников была ничтожно мала, но все же она была.
Резко прервавшийся разговор дал слишком мало ответов, привнеся в кипу неразгаданного немалую пищу для размышлений.
"Все это странно. Слишком запутано. Сложно, черт возьми!" - мысленно воскликнул Саймон, обдумывая выдвинутое условие.
Он успел хорошо ознакомиться с делом Хэйла, чтобы строить какие-либо выводы. Он был почти на сто процентов уверен в том, что похищение напрямую связано с судебной деятельностью потерпевшего. Однако идея с причастностью в случившемся приговоренного к казни педофила не отпадала, а лежала где-то в сторонке, но лишь до недавнего времени. Теперь же, когда все стало ясно как божий день, никаких сомнений в прежних догадках не осталось.
"Слишком отчаянно. Чересчур глупо и сложно! Он не мог провернуть все это, находясь за решеткой камеры столь долгое время. Нужно искать третьих лиц. Опросить всех, а пока нужно встретиться с ним лично", - раздумывал детектив, поражаясь необычности и запутанности данному ему дела.
Пока каждый из присутствующих в комнате пребывал в своих внутренних размышлениях, в центре гостиной, сидя на диване, медленно сгорал Эдвард. Рука его сжалась с неимоверной силой. Он хотел выместить всю ту злость, что затуманила поток складных мыслей, на жалкой пластмассовой телефонной трубке.
Голос дочери болезненно отдавался внутри, причиняя новые волны мучительной боли. Каждое пророненное запуганным ребенком слово служило подтверждением тому, что Несси жива. Жива! Осознание этого факта было, безусловно, огромным облегчением, вселявшим столь необходимую надежду отцу девочки. Но одновременно с этим служило очередным источником глубоких ран, заполонивших душу и сердце сломленного горем родителя.
Эдвард с силой швырнул трубку на стол. Обхватив голову обеими руками, он наклонил ее вниз и зажмурил глаза. Оградившись от всех, Каллен обдумывал сказанное похитителем. С трудом вспомнив прошедший мгновения назад разговор, он мысленно прокричал:
"Хэйл!"
Тот, кого он некогда приговорил к казни! Тот, кто стал объектом его размышлений! Тот, кто отравил всю его жизнь!
Все сложилось в одну последовательную логичную цепочку. Факты, причины, условие... Былые сомнения безвозвратно покинули голову, оставив после себя лишь неожиданно раскрывшуюся жуткую правду, послужившую истоком горестей недавно минувшего дня.
Эдвард поднял голову, раскрыв глаза. Во взгляде искрящихся изумрудов плескалась непоколебимая решительность, а в глубине их за созданной маской холодности таился страх, ни на минуту не покидавший его после случившегося.
- Мне нужно встретиться с Хэйлом, - внезапно объявил он, обращаясь к детективу.
Тот лишь глянул на него, выйдя из собственных раздумий.
- Этот ублюдок ответит за все, но прежде скажет, где он держит мою дочь! - прошипел Эдвард, вставая с дивана.
- Я понимаю вас, но учитывая ваше состояние, - Саймон окинул его внимательным взглядом, - с ним встречусь лишь я. К тому же вас никто не пропустит. Сначала нужно добиться разрешения, - последнее он пробубнил себе под нос, обдумывая дальнейший ход действий.
Детектив хотел было отойти, как тут же его намерения прервал наполненный гневом голос Каллена:
- Вы не сможете мне отказать! Я подниму всех, но окажусь с ним с глазу на глаз! Я выбью из него всю правду! - глаза мужчины налились кровью. Эдвард не был в состоянии мыслить здраво, полностью отдаваясь кипевшей внутри него злости и чувству столь необходимого отмщения. Он уже мысленно представлял, как покроет лицо Хэйла тяжелыми ударами, не оставит на нем ни единого живого места. Как вытрясет из него местонахождение дочери, а после, не дождавшись суда, приговорит к казни, но уже от собственных рук.
"Он заплатит за каждую пролитую слезинку, за смерть друга, за боль моих детей, за все!" - эта гневная мысль сминала здравый рассудок в сознании отчаявшегося отца.
- Очнитесь, жизнь вашей дочери в руках педофила! Вы не думали, что он учел все наши действия? Вы уверены, что он скажет вам правду?! Ему нечего терять. Спустя несколько дней его лишат жизни. И даже если вы подвергнете его самым изощренным пыткам, он не сознается, а вас лишат дочери. Вы этого хотите?! - Саймон смерил его вопросительным взглядом, ожидая заведомо отрицательного ответа.
- Я... я... - растерянно произнес Эдвард, опешив от правдивости слов детектива. Он искренне удивился тому, как прежде это не пришло ему в голову. Почему он, как слепец, не замечал очевидного.
«Хэйл не признается... Придется приложить все усилия, чтобы вернуть на свободу...»
- О, Боже! - прокричал он, когда представил весь ужас от последствий свершения выдвинутого ему условия.
«Он хочет оказаться на свободе... и продолжать творить зверства».
Это никак не укладывалось в голове Каллена, как и тот факт, каким способом он сможет выполнить условие похитителей.
«Никто не пойдет на это. Я обречен... моя дочь...» - Эдвард содрогнулся он возникшего перед глазами образа Несси. Картинка, в которой его ребенок не дышит, личико мертвенно бледное, а глаза пусты... неестественно стеклянны и...
Он покачал головой, отгоняя не прошеный образ, который вклинился напрочь, не желая растворяться перед затуманенным взором.
Его дочь в руках убийцы, сексуального маньяка, педофила. Жизнь его ребенка зависит от самого настоящего зверя, в котором нет ни капли человечности. Даже в самом кошмарном сне он не мог представить себе такого поворота судьбы. Такого несправедливого ее решения.
Жестоко убитые девочки. Невинные создания, в список которых он хочет внести Ренесми.
Волна дрожи и паники вновь прошла в душе Эдварда. Только теперь ее сила была намного больше, чем прежде. Все было иначе, и боль тоже. Сейчас она не была только лишь колкой и удушающей. Она была смертельной и грозила вылиться в самые неожиданные последствия.
- Мы предпримем все меры, чтобы вернуть вашу дочь. Наши люди работают, но прежде нужно встретиться с Хэйлом, - проговорил Саймон, предугадывая и полностью разделяя мысли Каллена.
Он также был отцом, имел дружную семью и мог понять горе судьи. Мог... но лишь на малую ее часть. Чтобы понять, надо полностью его прочувствовать. А чтобы прочувствовать, нужно пройти через то же самое. Только так. Не иначе.
Но кто захочет оказаться на месте Каллена?
- Никто не даст мне права освободить Хэйла, - обреченным голосом изрек Эдвард.
Детектив бросил полный сожаления взгляд мужчине и, так ничего не ответив на сказанное, промолвил:
- Через минут двадцать мы выедем, поэтому будьте готовы.

Обхватив руками края раковины, Эдвард стоял посреди ванной комнаты. Его дыхание было громким, прерывистым. Тело с трудом поддавалось ему, пребывая в каком-то оцепенении. Не столько физическая, а скорее духовная усталость заполонила мужчину. Постоянное ожидание, с каждым часом нарастающее волнение и мысли, нескончаемым потоком вертевшиеся в голове, не давали ни секунды покоя.
Всю ночь он провел, не смыкая глаз.
Сейчас же он не жил, а лишь существовал. Новый глоток воздуха давался с трудом, словно он служил ему ядом, медленно, но настойчиво забирающим само желание жить. Только данное обещание и всепоглощающая любовь к рушащейся у него на глазах семье заставляла Эдварда делать очередной шаг, терпеть и надеяться. А в те моменты, когда он забывал обо всем и терял самого себя, он вспоминал глаза Беллы... слезы, любовь и веру, которыми они были наполнены.
"Какое же я ничтожество! Ни на что неспособное ничтожество!" - полные злости слова разнеслись по светлому помещению комнаты.
Резко подняв голову, он бросил взгляд на свое отражение в зеркале напротив.
"Что мне делать?" - задал он так сильно волнующий его вопрос.
Ответом служила лишь мертвая тишина.
"Не знаешь, - на лице промелькнула нервная улыбка, - не знаешь..."
Пару раз, качнув головой, он повернулся лицом к ярко освещенному солнцем окну. В памяти всплыла картина пробуждавшейся после нескончаемо долгой ночи природы. Меньше часа назад он стоял у окна гостиной и наблюдал за тем, как лучики восходящего солнца покрывали кроны высоких деревьев одно за другим.
Эдвард прикрыл вмиг отяжелевшие веки. Одинокая слеза скатилась по бледной щеке.
Так настал первый день без Несси, без каких-либо сведений о ней, в полном незнании... На тот момент он не мог с уверенностью сказать, встретила ли его дочь вообще, настал ли новый день для его ребенка. Но даже сейчас, зная, что она жива, облегчение не наступало. Оно лишь слегка коснулось его, вмиг затерявшись в водовороте безвозвратного прошлого.
В попытках унять кипевшие внутри него чувства и преобразиться в спокойного и уверенного в себе человека, он пришел сюда, прежде чем зайти в комнату ожидавшей его супруги. Эдвард не мог просто взять и уехать, ничего ей не сказав.
Сполоснув лицо и затекшую шею холодной водой, он с вселявшим надежду выражением лица, наконец-таки, решился и направился к Белле.

После того, как он бесшумно переступил порог спальной комнаты, его взор тут же упал в сторону широкой двуспальной кровати.
Лежа на правом боку, Белла поглаживала по голове рядом спящего Дина. Она что-то шепнула ему, а после, взяв ладошку мальчика в свою, приложила ее к щеке.
От увиденного сердце Эдварда защемило. Грудь сжалась.
В действиях женщины было столько любви и тоски... тоски по своему ребенку, прикосновениям к нему, созерцанию родного личика дочери...
- Любимая, - заботливый голос мужчины прорезал тишину комнаты.
Белла вздрогнула и устремила взор к мужу. Она, было уже, хотела подняться с кровати, как он тут же прервал эту попытку, попросив ее остаться на месте.
- Эдвард, - в глазах женщины плескалось волнение. Она с ожиданием смотрела на супруга, сидевшего сейчас рядом с ней.
Каллен устремил полный жалости взор в сторону Дина, а потом вновь вернул его к Белле.
- Он в порядке?
- Да, если так вообще можно сказать, - она сжала ладошку тихо сопящего мальчика в своей ладони и всплакнула.
- А малыш? - Эдвард заправил за ухо выбившуюся прядь волос Беллы, а ладонью свободной руки коснулся живота супруги, мягко его поглаживая.
- Да, - дрогнувшим голосом ответила женщина.
"По крайней мере, пока", - мелькнула мысль в ее голове.
Белла находилась сейчас в состоянии относительного спокойствия. Именно по этой причине Эдвард до последнего не хотел ее расстраивать рассказами о минувшем событии. Но желание быть с женой максимально честным, поделиться с ней тем, что их дочь жива, брало над ним вверх.
- Белла, Несси жива, - с замиранием сердца он следил за реакцией супруги.
Глаза женщины расширились от удивления и внезапно нахлынувшей радости. Они сверкали таким ослепительным блеском, в них появилось столько надежды и ожидания...
- Жива... Боже, моя девочка жива, - эмоции захлестнули ее с головой, заставив непрошеные слезы вылиться из уголков глаз.
- Эдвард, где она? Как ты узнал? Не молчи... - множество вопросов вертелось на языке, но их поток прервал палец мужа, который он приложил к приоткрытым губам супруги, заставляя ее безмолвствовать.
- Успокойся, любимая. Наша дочь жива. Я говорил с ней, она в порядке, честно, - с полной уверенностью промолвил он, мысленно прося прощения у Беллы за гнусную ложь, слетевшую с его губ, ведь все это было для ее же блага... для спокойствия малыша в утробе отчаявшейся матери.
- Где она? Почему ты не дал мне услышать мою дочь? - она с ожиданием смотрела на мужа, ища ответы в его глазах.
- Я пока не знаю где, - женщина дернулась от этих слов, - но мы ее найдем! Они будут держать Несси у себя, пока я не выполню их условие, - Эдвард крепко прижал супругу к груди, слегка покачивая ее и уговаривая успокоиться.
Белла беззвучно плакала. Ее худенькие руки сжимали рубашку мужа. Она пыталась согреться в тепле, исходящим от тела любимого человека, прочувствовать то чувство безопасности и веры, которое он ей вселял.

Женщине удалось поспать пару часов исключительно благодаря прописанным ей таблеткам. Они унесли ее в мир сладких грез, в место, где она была всецело счастлива, где ее дочь была рядом с ней. Но каждому сну приходит конец и этому, наполненному радостью, тоже.
Когда она проснулась, Дин уже спал рядышком на кровати, а Анжела так и продолжала сидеть в объятиях кресла. Чени прижимала согнутые ноги к груди, опираясь лбом на коленки. Так она просидела не один час, пребывая в известных только ей тяжких мыслях и горестных воспоминаниях.
Попытки найти ответ на вопрос: «Как жить?» - кончались провалом до того времени, пока с губ ее ребенка не слетело слово «мама».
Послав Белле грустную улыбку, Анжела вышла из комнаты, чтобы уйти как можно дальше от сына и плакать, пока на то хватит сил и слез...

- Какое условие, Эдвард? Оно же выполнимо, ведь так? - минутное молчание нарушил тихий голос Беллы. - Ведь так? - повторила она свой последний вопрос, отпрянув от мужа и с мольбой взирая в его усталые глаза.
Она не желала знать, какую именно цену с них хотели взять за возвращение Ренесми. Ей хватило бы только короткого «да», но только честного «да». Она хотела знать правду, что столь яростно пытался скрыть от нее муж. В эту секунду Белла умоляла Бога, прося у него не забирать последнее... крохотные остатки надежды.
Эдвард хотел уйти от ответа. Он жаждал отвернуться от жены, вырвавшись из плена наполненных мольбой глаз.
Но желанию его не суждено было сбыться, в противном случае супруга обо всем догадалась бы, тут же обличив его во лжи.
Мужчина собрался с духом и, придав взгляду хоть мало-мальски уверенный вид, промолвил:
- Да, оно... - слава оборвались неуверенным стуком в дверь.
- Мистер Каллен, мы выезжаем, - раздался голос за ней.
- Мне пора идти, - прошептал Эдвард на ухо Белле, заключив в свои теплые объятия.
- Прошу, верни нашу дочь, - проговорила в ответ женщина, стирая рукой дорожки от слез.
Она провожала его грустным взглядом, мысленно желая мужу удачи. Желая, чтобы его слова были правдивы, а сомнение, столь явственно читавшееся в блеске любимых глаз, было ничем иным, как ее выдумкой.
«Пусть его слова окажутся правдой, и я вскоре увижу свою дочь. Дай нам сил, Господи! Подари нам чудо, прошу!»

*** *** ***

Сердце Каллена было готово вырваться из грудной клетки, столь сильно оно билось, отмеривая свой учащенный пульс. В ушах стоял гул. Ладони рук вспотели.
Он стоял за стеной небольшой по площади комнаты для допросов и сгорал от ожидания. Его взору открывалось нечто наподобие широкого окна. Как его ранее заверили, по ту сторону оно выглядит как сплошная стена, не более.
С минуты на минуту должен был появиться Хэйл. Тот, чей смерти он желал всеми фибрами души, но лишь после возвращения в дом живой дочери.
Совсем скоро в дверном проеме должен был появиться Джаспер Хэйл.

Безусловно, никто не дал права присутствовать Эдварду при его допросе. В таком состоянии он еле сдерживал себя. С огромной силой воли подавлял порыв ворваться в соседнее помещение, но до того времени, пока не услышал голос рядом стоящего полицейского:
- Его привели, сэр, - проговорил он в трубку.
Дверь отворяется. А вместе с этим руки Каллена сжимаются в кулаки, каждый мускул напрягается. На смену ожиданию приходит жгучая ярость.
И вот он видит перед собой Хэйла.
Приговоренный был в оранжевом одеянии. На руки его были надеты стальные наручники. Сам вид его вселял толику жалости. Под глазами отчетливо проглядывали темно-синие круги от постоянных недосыпов. Волосы были взлохмачены. Окрас лица бледный, болезненный.
Его втолкнули в помещение и посадили на стул, стоящий напротив стола.

С губ Эдварда слетело ругательство. Он в упор смотрел на Хэйла, желая оказаться рядом с ним. Он проклинал небольшой толщины преграду в виде стены, отделявшей его от последствий кипевшей внутри него злости.
Ему хотелось выть от отчаяния. Каллен чувствовал себя ничтожеством, ни имеющим право свершать то, что ему вздумается.
«Он украл у меня дочь! Я имею полное право ответить ему тем же! Право свершить самосуд!» - думал он, смотря прямо перед собой.
Но тут произошло самое неожиданное: Хэйл повернул голову в сторону Каллена.
Неизвестная причина побудила его посмотреть на боковую стену.
Может он знал, что Эдвард там или просто-напросто почувствовал его пристальный взгляд на себе? Известно лишь самому Хэйлу.
Встретившись с пронзительным взглядом серых глаз, Каллен вздрогнул. В них плескалось столько усталости, надежды и отчаяния. Словно мужчина увидел свое отражение... собственные глаза, с той разностью, что были они другим цветом.
Но тут же вспомнив, что эта бездушная тварь неспособна чувствовать и переживать, Эдвардом вновь овладел гнев.
«Как он смеет смотреть мне в глаза?!»

Джаспер резко повернул голову в сторону дверного проема. Каллен последовал его примеру.
Детектив и еще один полицейский зашли в комнату, смерив заключенного прожигающим насквозь взглядом.
Саймон, выдвинув стул, сел напротив Хэйла. Тот пристально смотрел на него, наклонив голову немного набок.
- Вы, надеюсь, догадываетесь, зачем мы пришли к вам, мистер Хэйл? - начал он заведомо неприятную беседу.
Эдвард задержал дыхание, ожидая ответа.
Глаза Джаспера сузились в непонимании. В них промелькнуло удивление, которое спустя секунду сменилось нотками понимания. Он ухмыльнулся.
- Неужели, чтобы освободить меня на свободу? - в его голосе читалась насмешка.
Руки Эдварда сжались с еще большей силой.
«Он все знает! Эта тварь еще насмехается! Убью!»
- Давайте перейдем на чистоту, - детектив пристально всматривался в лицо Хэйла. - Ваши подельники украли ребенка судьи, - глаза Джаспера на короткий миг расширились от удивления, - вы требуете дать вам полную свободу в обмен на ее освобождение. Не так ли? Отвечайте! Где вы держите ребенка?! Вы же не могли провернуть все это, находясь полтора года за решеткой камеры! Кто они?! Ваши проверненные друзья, а может... ваша жена?! - тон Саймона с каждым словом становился все тверже и громче. Он приблизил свое лицо к шокированным глазам Джаспера, ожидая услышать ответов.
Он действовал тактике запугивания. Следил за каждой эмоцией, что промелькала на лице мужчины во время его речи.
Реакция Хэйла немало озадачила детектива. Мужчина напротив с искренним недоумением смотрел на него, а на последнем слове не выдержал и прокричал:
- Как вы смеете впутывать во все это мою жену?!
Пропустив высказывание Джаспера мимо ушей, Саймон продолжил:
- Вы очень странный преступник, Хэйл... Вам так не кажется? - он откинулся на спинку стула и бросил пристальный взгляд в сторону заключенного. - Вы приходите с повинной, но когда дело доходит до суда, берете свои слова назад... Почему? Меня от этого вопроса снедает любопытство. Почему вы так поступили? - его брови поднялись вверх, а глаза сузились. - Не хотите говорить?
Джаспер опустил голову вниз, не желая более слышать мучительную речь детектива. Он не собирался отвечать ни на один вопрос.
- Вы твердите, что невиновны, при этом упорно молчите. Судя по вашей реакции, вы не знали, что ваши подельники, а может... и не ваши подельники, - Саймон на время умолк, обдумывая свою новую догадку, - таким способом решили вытащить вас на свободу. Знаете, за стеной этой комнаты находится ваш судья, отец семилетней девочки, которую украли из-за вас, - он сделал акцент на последих словах. - Он, я и даже вы - мы все не верим в ваше освобождение. Вы понимаете это?
Сердце Эдварда облилось кровью.
Джаспер поднял голову, с неверием глядя на детектива. Он лихорадочно думал над тем, что ему делать, как быть.
- Власти не дадут вам свободы. Вы глупец, который собственноручно роет себе могилу. Вы же не хотите смерти, иначе бы не пошли на столь отчаянный шаг. Вас казнят, а ваша жена останется вдовой, - Саймон умышленно давил на слабые места Хэйла.
Джаспер вздрогнул, вспомнив о Элис. Теперь он окончательно понял, что надежды, кроме как на себя, нет.
Он надеялся, что его риск будет оправданным. Очень сильно желал этого.
Обдумав все за и против, он произнес то, что поставило в тупик всех, вызвав недоумение и порцию надежды в сердце Эдварда Каллена:

- А если я докажу, что я невиновен? Расскажу всю правду и помогу выйти на след девочки? Я смогу получить свободу? В противном случае, я не скажу вам ничего...

Вот и новая глава, наконец-то. Спасибо всем тем, кто ее ждал и дождался!) Надеюсь, некоторые сомнения покинули ваши головы.
Продолжаете думать о виновности Джаспера?
Буду рада узнать ваши мысли!)
Как думаете, о ком будет следующая глава? Конечно же о Хэйле!) Многие тайны, наконец, раскроются...