«Merry Christmas?»
22 декабря, 10:40
– Привет! Я уже в машине! Сейчас заеду за тобой – и в путь. Держись, Аляска!
– Эдвард, милый, я так рада! Уже беспокоилась, ведь твоя смена закончилась час назад.
– Что поделаешь, такая работа. Не прервешь же операцию, а там по ходу дела обнаружилась такая интересная штука – представляешь…
– Эд, прекрати! Терпеть не могу такие подробности. Лучше приезжай скорее, а то что-то у меня нехорошее предчувствие.
– Да ладно тебе, Таня. Девочки из регистратуры узнали для меня: рейсы в Анкоридж вылетают без опозданий, погода здесь испортится только к ночи, когда мы давно уже будем на Аляске, где синоптики вообще обещают тишь, гладь и семнадцать градусов – самое то для лыжных прогулок. Так что главное – не опоздать в аэропорт, но времени у нас еще полно. Погоди, у меня вызов на второй линии.
– Ох, только бы не из больницы!
– Нет, это брат.
***
– Эдвард, прости, я знаю, что у тебя планы на Рождество, но, поверь, у нас с Эсме просто нет другого выхода.
– Что стряслось?
– Оказывается, мою кандидатуру рассматривали на конкурсе «Лучший врач штата».
– Да ну! И как?
– Первое место.
– А голос почему такой траурный?
– Понимаешь, там приз – путевка на десять дней на Сейшелы. Остров Норт, пять звёзд, «всё включено».
– Не вижу, как это объясняет твое пасмурное настроение. Отличный приз.
– Всё очень просто. Путевка на двоих. И еще в прошлом году мы могли бы, наверное, взять с собой Несс, но в августе ей исполнилось семь, теперь для нее нужно бронировать отдельное место.
– Ну так забронируй.
– В том-то и дело, что никак! Путевкой предусмотрен уединенный остров, романтическая обстановка, всякие там ванны из шампанского и ужины при свечах. Ребенок во всё это не вписывается, а изменения внести они уже не успеют, даже за доплату.
– То есть ты хочешь сказать…
– Да! Черт бы побрал этих любителей сюрпризов из оргкомитета! Нам нужно вылетать уже сегодня ночью! Честное слово, лучше бы просто денег дали.
– Стоп, Карлайл! Но я ведь тоже уезжаю. Больше того, я уже в пути. Сейчас заберу Таню – и в Такому. У нас рейс через три с половиной часа!
– И что ты предлагаешь? Я бы, может, и отказался от путевки, но не могу так поступить с Эсме. Это мой первый полноценный отпуск за восемь лет, она настроилась на что-то вроде повторного медового месяца… Мы звонили ее матери, но вчера Стива прооперировали по поводу грыжи, и моя теща считает необходимым неотлучно находиться у его скорбного ложа.
– Стива? Разве ее последнего мужа зовут не Питер?
– Ты невнимателен, братишка: Питер был позапрошлым. Но у Стива пока хорошие шансы. Вот только нам от этого не легче.
– Хорошо, а если нанять кого-нибудь… есть же специальные фирмы.
– Эдвард, побойся Бога! Мы будем наслаждаться жизнью, а девочка проведет Рождество и все каникулы с чужими людьми? Это даже не обсуждается.
– Проклятье! Боюсь даже думать, как отреагирует Таня.
– Брат, ты знаешь, что я никогда не напоминаю… но это твой долг.
– Думаешь, я забыл?
11:05
– Джас, я не еду.
– Тьфу! Вот так и знал, что опять ничего не получится. Что теперь стряслось?
– Ничего такого. Карлайлу внезапно перепала путевка на Сейшелы, а Несс оставить не с кем. И я, как преданный младший брат, закрыл эту амбразуру своим усталым телом.
– А как же Таня?
– В ярости. Не буду повторять, что она мне сказала, но, если вкратце, я бесхарактерный слизняк, а она и без меня чудесно проведет время. Кстати, практически не сомневаюсь. Особенно если там снова будет тот здоровяк, приятель Эммета. Пирс, кажется.
– Бирс. Не волнуйся, дружище, я за ними присмотрю. Хотя тоже готов сказать тебе пару ласковых за такой колоссальный облом и Таню где-то даже понимаю... А еще у меня тут Элис под боком, передает тебе привет.
– О, малявочка! Ей тоже привет и поздравления. Кстати, мои подарки вам Таня увезла в своем чемодане. Напомните ей, если от злости «забудет».
– Заметано! Веселого Рождества, друг!
– Лучше бы спокойного. Вам тоже счастливо отпраздновать. Пока!
11:30
– Эдвард, хочу сказать тебе огромное спасибо.
– Да ладно, Эсме, я вам с Карлайлом больше должен.
– Мы заедем к тебе по дороге в аэропорт, завезем Несси и продукты.
– Да что же у меня, продуктов нет, по-вашему? «Долгоиграющих» полно, а за скоропортящимися сейчас заскочу в супермаркет.
– Ты хоть представляешь, чем обычно кормят детей?
– Ну… вроде да, а кое-что даже еще помню, какие мои годы, в конце концов!
– Ох, боюсь, что, если дать тебе волю, малышка будет все каникулы питаться пиццей и мороженым…
– Угу, и запивать их кока-колой. Эсме, я всё-таки врач.
– То, что ты хирург-травматолог и смутно помнишь, где находится желудок, еще не гарантирует успеха в таком сложном деле, как организация питания семилетнего ребенка с чувствительной системой пищеварения.
– Уверен, ты просто наговариваешь на нашу Несс. Когда я ее вижу…
– Что бывает от силы пару раз в месяц.
– Не язвите, миссис Каллен, вам не идет. Так вот, когда я вижу Несси, она производит впечатление абсолютно здоровой девчонки и уписывает за обе щеки всё съестное, что обнаруживает в пределах досягаемости. Как полезное, так и исключительно тяжелое для нежного детского желудка.
– И всё-таки, Эдвард, я очень тебя прошу, не отказывайся. Обещаю, никакого фанатизма, но ты ведь даже не знаешь, какой она любит йогурт, какие предпочитает хлопья и соки.
– Договорились. Без фанатизма, зато напишешь на бумажке рекомендуемое меню и примерный режим дня…
– Уже.
– Отлично. И пообещаешь, что вы с моим братцем будете устраивать телефонные проверки не чаще раза в сутки, иначе я отключу все средства связи, клянусь!
– Два раза.
– Не торгуйся! Можно подумать, на том райском острове вам больше нечем будет заняться. Всё, до встречи, я уже в «Таргете».
23 декабря, 11:25
– Рик, привет!
– Несси!
– Знаешь, откуда я звоню? От своего дяди Эдварда. Он классный, у него квартира возле Линкольн-парка, это тот, где мелкий бассейн, помнишь?
– Ну помню. А у нас прямо напротив дома здоровенная елка. Светится – аж глазам больно. И снеговик. И горка. И у меня тоже есть дядя, только он далеко, на военном корабле.
– А мой дядя Эдвард – врач. Этот, как его… драматолог. Если твоему дяде что-нибудь сломают, мой враз починит. Я поживу у него, пока мама с папой не вернутся со своего острова.
– И не придешь на рождественское представление?
– Еще не знаю.
– Не придешь. Линкольн-парк – это же где-то далеко. А у меня такой клёвый костюм волхва. Первого. И парик. И этот, как его, высох… нет, посох. Палка такая.
– Первого? Да, жалко, если не увижу. Фотки – это совсем не то. Я попрошу дядю Эда, может быть, он меня отвезет в воскресную школу. Хотя мама говорит, что он не проснется в выходной раньше десяти утра даже ради спасения души.
– Ну… вдруг всё-таки?
– Ладно, пока! Надо еще Бри позвонить. Удачи тебе с волк… с волхвом!
– Веселого Рождества, Несси!
24 декабря, 9:35
– Доктор Каллен, как хорошо, что вы перезвонили!
– Привет, Зои! Веселого Рождества!
– Для кого-то, возможно. Только не для тех несчастных, что были в двух автобусах и паре десятков легковушек, которые столкнулись полчаса назад на трассе один-пять. Ребята со «Скорой» передают, там просто ад. Ждем массового поступления пострадавших минут через сорок.
– Понял. Меня отзывают.
– Собирают всех, кто не уехал, но пока негусто. В городе тоже много аварий, так что рук не хватает.
– Надеюсь, найдется одна пара, чтобы присмотреть за моей племянницей? Я ведь в няньках.
– Ох, даже не знаю. Но мы с девочками постараемся, конечно.
– Буду через двадцать минут, если не застряну в заносах.
– Спасибо, ждем.
10:45
– Белла, здравствуй, ты сейчас в Сиэтле?
– Привет, Анж, да, а что такое?
– Мне только что позвонили из Окружной больницы. Отец попал в аварию где-то рядом с Сиэтлом – кажется, в ту, о которой говорили в новостях. Мы уже в аэропорту, Бен побежал добывать билеты, но…
– Подожди, не части! Что с мистером Вебером?
– Подробностей не сообщили, но его доставили вертолетом – значит, травмы очень тяжелые. Маме лучше пока не говорить, у нее больное сердце, вдобавок она с Беном-младшим сейчас у бабушки… Я просто не знаю…
– Анж, ты только не плачь! Твой папа жив, на данный момент это главное. Я слышала о семи погибших.
– Понимаю, но как подумаю, что он там один…
– Через час я буду в Окружной и сразу тебе позвоню или напишу. И останусь там до вашего приезда.
– Порчу тебе праздник, прости…
– Вот только не надо! Уверена, ты сделала бы для меня всё, что в твоих силах. Да и делала уже не раз. До встречи. Удачного вам полета!
12:10
– Эдвард, пациент на столе, через три минуты начну загружать.
– Уже иду.
– Как там Несси?
– В шоке. Сидела в регистратуре в обнимку с рюкзачком, глаза по четвертаку. Отвел в комнату отдыха, а что еще я могу?
13:40
– Белла, мы здесь!
– Анж, вы уже внизу? Поднимайся на второй уровень, я возле хирургического блока, в комнате ожидания. Операция идет почти полтора часа, пока ничего не известно, но это, наверное, хороший знак.
15:20
– Мам, прости, но я не приеду на праздники.
– Но почему, Белла, доченька? У тебя ведь билет, мы так давно не виделись… Ты что, решила провести Рождество с отцом?
– Нет, я никуда не собираюсь. Просто… обстоятельства изменились.
– И как зовут эти обстоятельства?
– Их зовут Несси. Семь лет, рыжие косички, зеленые глаза… веснушек вроде нет, ну так еще и не весна.
– Ничего не понимаю. Ты не говорила, что хочешь взять приемного ребенка. К тому же всё не так безнадежно, дорогая. Современная медицина…
– Мам, не надо об этом. Меня просто попросили посидеть с малышкой. Здесь безвыходная ситуация. Крупная автокатастрофа, а он хирург-травматолог…
– Он?
– Эдвард Каллен, мама.
– Как? Почему?
– О чем ты? Он просто попросил помочь, ему не с кем оставить племянницу.
– Племянницу? Рыжую, зеленоглазую, семи лет от роду? С каких пор ты стала такой наивной, Белла?
– Но это же дочь его брата, почему она не может быть похожей на Эдварда?
– Возможно, потому, что это его сводный брат? У Эдварда и Карлайла ни капли общей крови. Ладно, я вижу, ты уже всё решила, бедная моя великодушная девочка.
– Мам, я не могу по-другому. Несси полдня провела в приемном покое, среди всей этой безумной суеты, стонов, слёз, крови, запаха лекарств. Детям там не место… А к вам я приеду весной.
– Ну да, когда будут самые горячие дни перед защитой диплома. Не вздумай. До лета мы как-нибудь потерпим. Билет, конечно, сдать не получится?
– Попробую, но он эконом-класса, так что хорошо, если удастся вернуть хотя бы половину стоимости. Сейчас это не важно.
– Догадываюсь, что ты считаешь важным. А еще говорят, что время лечит.
– Целую, мам! Веселого Рождества. Филу от меня привет.
– Спасибо. Передам обязательно.
– И тебе спасибо, мама. Я знала, что ты поймешь. Побегу, такси уже ждет.
16:35
– Джесс, есть минутка?
– Да, перевязочную кварцуют, у меня примерно четверть часа на обед и отдых. Зашиваемся. Чертова метель.
– Можешь мне не рассказывать, у нас тут вообще кошмар. Только что закончили оформлять последнего пострадавшего в утреннем ДТП. Спасибо военным – прислали фельдшерскую группу нам в помощь.
– Зои, ты звонишь, чтобы мне об этом сообщить? Тогда я лучше поем. Уже просто ноги не держат.
– Тебе стоит присесть, подруга, а то упадешь. Ты ведь у нас сохнешь по красавчику Каллену из первой травматологии?
– Что-то мне не нравится твой тон.
– И правильно не нравится. Я сегодня видела такое! В общем, можешь больше глазки ему не строить и совместные дежурства не подгадывать.
– Да говори ты толком, что стряслось?
– Ты ведь знаешь, что он свою племяшку у нас в регистратуре оставил?
– Да, бедный ребенок!
– Ну вот. Она, правда, как паинька сидела вначале у стойки, потом в комнате отдыха – вроде даже поспала. Плакала, правда, но тихонько. В полтретьего повела я ее в столовую, и тут как раз выходит наш ледяной принц из операционной.
– Зои, ты мне всё свое дежурство по минутам решила описать? Мне же некогда!
– Ты слушай давай! Ну вот, только мы с Несси остановились, как к ее дяде подкатывают две девицы – похоже, спросить насчет пациента, которого он чуть ли не три часа из кусочков складывал. Одна такая светленькая, кудрявая, глаза на мокром месте, а другая шатенка, та поспокойнее… была, пока доктор Эдди ее по имени не назвал.
– Так они, получается, знакомы?
– О чем я и толкую! Но дело нечисто, подруга. Рассказывает это он светленькой о ее родственнике, а сам всё на шатенку косится. Белый как мел.
– Подумаешь. Устал человек. Тебе бы простоять три часа над столом, поняла бы.
– А то я никогда не видела его после операций! Только еще ни разу он таким не был. В общем, пошептались они о чем-то, а тут его по селектору начали вызывать к начальству, и она пошла. А он смотрит вслед этой своей Белле, и в глазах тоска смертная. Вот помяни мое слово, ни у кого из местных воздыхательниц шансов нет.
– Ее Белла зовут? Итальянка, что ли?
– Кто ее знает. Вроде без акцента разговаривала. Короче, ушла она было, а он постоял-постоял, да как кинется за ней. Нас с Несси даже не заметил. Ну, малышка вырвала у меня руку – и за дядюшкой с криком, а я, естественно, за ней. Тут они оба остановились – и доктор Эдди, и эта его Белла. Увидела она Несс – бледную, зареванную, с растрепанными косичками – да как давай шипеть на Каллена, что ребенку здесь не место. Тоже мне, открыла Америку!
– А он?
– А он ничего. Вздохнул только и руками развел. Короче, познакомил он их и пошли они втроем к выходу.
– И это всё?
– Ну да, почти. По дороге попросил наших девчонок такси для него вызвать к центральному пандусу – от больницы до дома.
– И уехал?
– Нет, сам-то почти сразу вернулся, но уже один. Получается, эта Белла поехала к нему домой вместе с Несс. По всему видать, какая-то давняя его пассия. И вот зуб даю, что наш красавчик к ней до сих пор не остыл.
– Злыдня ты всё-таки, Зои. Первый перерыв за четыре часа – и тот отравила. Мне, что ли, тоже кому-нибудь позвонить, чтобы не одной переживать. Правда, слышала я байку, что у доктора К. чуть ли не невеста имеется. Только не шатенка, а яркая блондинка. Вроде они вместе на Рождество куда-то собирались, но не срослось.
– Ну, я-то своими глазами видела, это не какие-то сплетни.
– Эх, гадская авария. Все планы насмарку, а тут еще ты со своими новостями.
– Зато один из военных фельдшеров – такой мальчик, прямо пальчики оближешь. И поглядывает в мою сторону, вот честное слово!
– Удачи тебе, подруга! А я так вымоталась, просто ни до чего. Ну и Рождество в этом году, врагу не пожелаешь!
20:00
– Несси, доченька, как у вас дела?
– Пап, ура, это ты!
– Я, солнышко, и мама рядом со мной. Мы здесь уже отпраздновали Рождество по местному времени, вздремнули и даже искупались в океане. Я нашел для тебя отличную ракушку. Пахнет морем и солнцем.
– И гудит?
– А как же!
– Найди еще одну, для Рика, не хочу, чтобы он завидовал.
– Обязательно, малышка! Ты права, зависть может съесть живьем даже такую крепкую дружбу, как у вас с Риком. Кстати, ты не забыла, что послезавтра в вашей воскресной школе будет рождественский концерт? Попроси дядю Эда отвезти тебя или договориться с родителями Рика.
– Э… может, я попрошу Беллу? Дядя Эд ужасно занят на работе.
– На работе? Он же в отпуске! Ты можешь позвать Эдварда к телефону? Его сотовый не отвечает.
– Нет, не могу. Он еще не приехал из больницы.
– Несс, милая, расскажи, пожалуйста, что у вас там происходит. Почему дядя Эд в больнице, а ты у него дома?
– Я тоже была в больнице, только недавно вернулась. Но уже помылась и поужинала, не волнуйся.
– Несси, пожалуйста!
– Но я правда не знаю, почему! Ему кто-то позвонил, он сказал: «Несс, быстро одевайся», – и мы поехали. Дядя Эд ругался, но очень тихо, я почти ничего не поняла. А в больнице все так бегали… бегали… Говорили, что случилась эта… кото… котострофа.
– Катастрофа?
– Ну да! Автобусы, целых два, столкнулись! И еще много-много машин тоже! Дядя Эд сразу куда-то побежал, а меня отдал Зои и Катарине, но только им было совсем некогда. Там плакали… и не только малыши… а одна тетенька ужасно кричала… так ужасно…
– Не плачь, птичка моя, и не рассказывай, не надо, я всё понял. Лучше объясни, кто сейчас с тобой?
– Я же сказала: Белла. Дядя Эд ее попросил. Мы с ней на такси из больницы сюда приехали. Белла меня искупала, накормила… ух, вкусно! Такие штучки из творога с яблоками, не помню, как называются, но хочу еще. Только пока больше не влезает.
– А ты можешь позвать свою няню к телефону?
– Белла не няня! Они с дядей Эдом вместе учились в школе. Она его сначала не узнала, зато он сразу! Лицо белое стало, глаза большие… Пап, я раньше думала, шепотом кричать нельзя. А оказывается, можно. Ты знал?
– Знал, Несси.
– Ну вот. А потом они друг на друга смотрели и молчали, пока дядю Эда не позвали куда-то по радио. Там такое радио – то шипит, то разговаривает, то играет, как сотик.
– Малышка, ты всё-таки позови к телефону Беллу, мне нужно с ней поговорить.
– Ага. Ты только прямо сейчас поцелуй маму от меня. Я уже соскучилась. Когда вы приедете?
– Вот, поцеловал. Когда вернемся? Осталось всего восемь дней, ребенок, потерпи, хорошо?
– Хорошо. Отдаю трубку Белле. Целую тебя, папочка!
– И я тебя, кроха. До завтра! Веселого Рождества и хороших тебе подарков от Санты!
***
– Слушаю.
– Белла? Вы Белла Свон?
– Да.
– Добрый вечер! Это Карлайл Каллен.
– Здравствуйте, доктор Каллен!
– Ну зачем так официально, мы ведь давно знакомы.
– Давно
были знакомы, так правильнее.
– Да, пожалуй. Но я не хотел, чтобы так случилось, поверь.
– Я никого ни в чем не виню.
– Ты очень великодушна.
– Не нужно комплиментов. Я просто не могла оставить вашу дочь в приемном покое, когда там творилось такое.
– Да, мы с Эсме уже посмотрели в сети. Ужасное несчастье. Спасибо тебе за то, что взяла на себя заботу о нашем ребенке.
– Не стоит благодарности.
– Почему же? У тебя наверняка были другие планы на Рождество.
– Планам свойственно срываться, иногда крайне болезненным способом, а Несси – очень милая девочка, умная и послушная, мы с ней прекрасно ладим.
– Белла…
– Говорите, доктор Каллен. Я приблизительно знаю, что вас беспокоит.
– Надеюсь, ты не затаила зла на нашу семью.
– Не волнуйтесь. Я понимаю, это был просто несчастный случай. Никто из вашей семьи не виноват в том, что тогда произошло. А уж тем более Несси – ее еще и на свете не было. И, чтобы не возвращаться к этому вопросу: я прекрасно себя контролирую, совершенно здорова и уже больше трех лет имею допуск к работе с детьми и подростками без ограничений.
– Очень рад…
– В таком случае, прошу прощения, но у меня кое-какие дела. До свидания.
– До свидания. Веселого Рождества!
21:35
– Рене, здравствуй! Веселого Рождества!
– Привет, Чарли! Тебе тоже.
– Слушай, Белла обещала позвонить, как только приземлится в Финиксе, но почему-то молчит, а ее телефон выключен. Я проверил: самолет сел благополучно. Она у вас?
– Прости, Чарли… наверное, мне стоило связаться с тобой сразу после разговора с Беллой, но я почему-то решила, что она сама…
– Терпеть не могу, когда ты виляешь и мямлишь! Говори толком, что случилось! Она прилетела?
– Нет.
– Говори!
– Я и говорю: она осталась в Сиэтле. Какие-то дела.
– Ну да, дела. Дела, которые внезапно обнаружились в промежутке между десятью утра, когда она мне звонила, и шестью пополудни, когда она должна была к вам вылететь. Рене! Я ведь всё равно узнаю, так что рассказывай.
– Там… какая-то автокатастрофа. И Белла каким-то образом очутилась в больнице.
– Она пострадала в ДТП?!!
– Нет-нет, не волнуйся, с нашей дочерью всё в порядке. Но она встретилась с Эдвардом.
– С Калленом?
– Да. Оказывается, он работает хирургом-травматологом. Белла рассказывала сбивчиво, так что я могу что-то перепутать, но вроде бы она согласилась… или даже вызвалась…
– Да не мямли же ты!
– Посидеть с его маленькой племянницей, которую ему пришлось взять с собой на работу. И сейчас Белла у него дома. Видишь ли…
– Понял.
– Только не волнуйся! Держи себя в руках, Чарли!
– Держать себя в руках?!! Я немедленно выезжаю в Сиэтл. Но вначале позвоню куда следует, чтобы всей этой семейке возобновили судебный запрет на приближение к нашей дочери. И как я упустил из виду, что пятилетний срок истек! Старый остолоп!
– Чарли, не надо. Белла уже взрослая, совершеннолетняя, ты не имеешь права…
– Права? Я не имею права?! Да пусть скажут спасибо, что я в тот день был не при оружии!
– Но ведь это сделал не Эдвард.
– Слабая отговорка, Рене! Да, не он насиловал нашу дочь, а те трое негодяев, которых подослала ее лучшая подруга. Зато именно Эдвард Каллен трахался с этой мразью и заделал ей ребенка в тот момент, когда нашей девочке ломали жизнь. И никакие крокодиловы слёзы, никакие жалкие оправдания уже не изменят того, что у нас никогда не будет внуков.
– Но у него украли мобильник… ему подсыпали чего-то в питье…
– В пиво, Рене, в пиво! Называй вещи своими именами! Он должен был встречать свою девушку, а не идти, как телок на веревочке, за этой белобрысой стервой Лорен.
– О мертвых хорошо или ничего, Чарли!
– Да я убил бы ее своими руками, если бы мог! Тебе повезло – ты увидела Беллу только в больнице, отмытую, переодетую, с обработанными ранами. А я бегом бежал в приемный покой от дома Джонсов – только для того, чтобы увидеть свою красавицу-дочь истерзанной, униженной, грязной…
– Чарли, умоляю тебя!
– Только подумать, что у той твари родился ребенок!
– …
– Не плачь. Хотя… в тот день, ровно восемь лет назад, я жалел, что не имею права заплакать.
– Я уже не плачу. Не надо, Чарли, не растравляй себе душу. Эти раны никогда не заживут до конца, и тем не менее наша дочь осталась жива, сумела собрать себя и свою жизнь из осколков, и сейчас у нее всё в порядке.
– Ты уверена, Рене? То, что она улыбается, еще не значит, что на душе у нее хорошо. Ну да, колледж, магистратура, отличные оценки… Но ни одного парня за восемь лет. Ни одних серьезных отношений. Пусть нам так даже спокойнее, но это же ненормально!
– Знаешь, мне кажется, она его простила.
– Тебе не кажется. Белла простила его уже давным-давно. Я помню, как она плакала, когда узнала, что этот мерзавец едва не загнулся после того, как спас зимой из реки тонущего мальчишку, и больше не сможет заниматься своим любимым плаванием. Плакала, а потом начала говорить, хотя до этого за целый год не сказала ни словечка. Но как ей смириться с тем, что у него есть ребенок, а у нее никогда не будет детей?!
– А я почему-то верю, что наша Белла обязательно будет счастлива.
– Ты всегда смотрела на мир через розовые очки.
– И красила стены в желтый цвет, чтобы заманить в хмурый дом солнце.
– Верно. Жаль, что не получилось заманить туда немного счастья и тебе пришлось гнаться за ним аж до самого Финикса.
– Его хватало там, в нашем доме в Форксе. Счастья. Просто я была слишком молода и нетерпелива, чтобы его узнать. Задыхалась в четырех стенах, сама не понимая причины.
– Я тоже виноват. Пропадал на добавочных дежурствах, считал, что обеспечиваю семью, а на самом деле терял ее. Тебя и Беллу. Но что уж теперь.
– Да, теперь уже ничего. И всё-таки я очень прошу, Чарли. Не вмешивайся. Белла в безопасности, а главное – это ее выбор. Пусть девочка сама решает.
– Я подумаю. За кем, ты сказала, она присматривает?
– За… за племянницей Эдварда… э… дочкой Карлайла.
– Опять мямлишь? А где сам Карлайл и его благоверная?
– Не знаю. Я не спрашивала. И пыталась намекнуть Белле, но она меня, похоже, не поняла.
– Что-о? Ты хочешь сказать, что эта племянница…
– Только не натвори глупостей, Чарли!
– Я спокоен, как удав. Договаривай!
– Как скажешь. Племянница… Рыженькая, зеленоглазая, семи лет от роду.
– Черт! Мы думаем об одном и том же?
– Боюсь, что да. Но, повторяю, Чарли, не вмешивайся, пожалуйста, пусть даже тебе кажется, что ты знаешь, как будет лучше для Беллы. Я тоже предпочла бы, чтобы они больше не встретились, но судьба решила иначе. И потом, встреча в Рождество – а вдруг это знак?
– Ты никогда не была суеверной, Рене.
– Видимо, старею.
– Не выдумывай.
– Не буду.
– Ладно… Веселого Рождества! Привет Филу.
– До свиданья, Чарли.
21:55
– Белла?
– Да.
– Это Эдвард.
– Я узнала.
– Просто хочу спросить, как вы там, всё ли в порядке.
– Всё хорошо. Несси поужинала, искупалась, поговорила по телефону с родителями, немножко почитала и уже примерно полчаса притворяется спящей.
– А ты?
– А я делаю вид, что верю.
– Ну да. Но я не совсем об этом. Белла… ты… в общем, будь как дома. У тебя ведь ничего с собой нет, так имей в виду: новые зубные щетки лежат в верхнем ящике зеркального шкафчика в ванной, а в комоде в гардеробной много чистого белья. Бери, не стесняйся. Там есть совсем ненадёванное… мужское, правда, но всё-таки. И халат в пакете – тоже новый. Тебе велик, конечно, но лучше, чем ничего.
– Хорошо, разберусь.
– И… прости меня.
– Ничего страшного. Несси – милый ребенок, а я всё равно ничего не планировала на это Рождество.
– Я снова не об этом, но ты права, это не телефонный разговор. У меня сегодня еще одна операция, так и встречу Рождество, наверное – не за праздничным столом, а над операционным.
– Надеюсь, ты успел отдохнуть?
– Пришлось, у нас с этим строго. Как любит говорить наш грозный начмед, «сонный хирург – потенциальный убийца». Да, забыл сказать: мистер Вебер еще в медикаментозной коме, но показатели приемлемые. Думаю, с ним всё будет хорошо.
– Спасибо, Эдвард. За информацию и вообще за отца Анджелы.
– Не за что. Это моя работа.
– У тебя хорошая работа.
– Не жалуюсь.
– И не жалеешь?
– А, ты об этом! Нет, не жалею. Я тогда уже и сам подумывал сменить специализацию, так что воспринял тот случай как знак свыше. Жестокий, правда – но я заслужил еще и не такое. Три операции и год в корсете… а, забудь. Кажется, я всё-таки пытаюсь вызвать у тебя сочувствие.
– У тебя получилось.
– Прости, Белла. Я редко ною. Обещаю этого не делать, когда нам наконец-то удастся поговорить. А сейчас мне пора бежать, пациент уже на столе.
– Удачи, Эдвард.
– Спасибо. За всё.
25 декабря, 00:07
– Эдди?
– Таня, это ты? У тебя там слишком шумно.
– Скажи-ка, любимый, а почему по твоему домашнему телефону мне ответила какая-то сонная девица? Ты ведь вроде собирался нянчить крошку Несс лично? Или это был всего лишь предлог, чтобы остаться?
– Я только что закончил четвертую за день операцию, поэтому плохо понимаю шутки, извини.
– Ах, мой бедненький! Это, наверное, из-за той аварии, о которой что-то было в новостях?
– Наверное.
– Жаль, что меня нет рядом. Я бы помассировала тебе больную спинку.
– Да, тебя нет. Надеюсь, вы там хорошо проводите время.
– О, чудесно! Правда, вредный Уитлок отнял у меня подарки, которые ты приготовил для них с Элис, а я уже хотела было их зажать. Слушай, Эдди, может быть, прилетишь хотя бы дня на три? Всё-таки ты в отпуске, вряд ли тебя будут задерживать дольше необходимого. И, раз уж ты нашел для Несси няню…
– Это не няня.
– А кто же, если не секрет?
– Секрет. И нет, я не прилечу. У меня важное дело здесь, в Сиэтле. Очень важное.
– Ну смотри. Только как бы потом не пожалеть, мой дорогой.
– Я уже жалею. Ты себе просто не представляешь, как сильно.
– Что-то мне подсказывает, что мы с тобой говорим о разных вещах.
– Да, скорее всего. Извини, мне надо идти. Привет всем нашим.
10:15
– Алло…
– О, дядя Эд! Слушай, оказывается, зря я волновалась – Санта и правда нашел меня здесь. А то я думала, он придет к нам домой, увидит, что меня нет, и всё – уйдет и унесет подарки. Но Белла сказала, что Санта – настоящий волшебник, он отыщет детей где угодно.
– Белла всегда говорит правду, ей можно верить.
– Да! Она мне нравится. А знаешь, что принес мне Санта в этот раз?
– Откуда же мне знать, я ведь на работе.
– Платье принцессы! Нет, королевы! Настоящее, до самого пола, а к нему еще туфельки, корону и этот, ну… стип… спик… а, скипетар! Белла сказала, эта штука так называется.
– Скипетр.
– Ну да, он! А еще книжку про муми-троллей, новые коньки – и как только Санта догадался, что старые мне уже малы?!
– Ну, он же волшебник.
– Правильно! И игру про дракончиков. Там надо отвечать на вопросы – и Белла всё-превсё знает! Она прямо как папа.
– Малышка, ты там еще не замучила Беллу? Будешь сильно надоедать, сбежит она от нас.
– Ой! Но она улыбалась. И не говорила, что я ей надоела.
– Она вежливая девушка, а ты всё-таки будь человеком. Сейчас я иду спать, потом еще четыре часа буду работать, но к вечеру приеду домой, если больше ничего не случится.
– Дядя Эд, а ты не забыл, что завтра утром рождественское представление? В нашей воскресной школе.
– Ох… Боюсь, что забыл, Несс. А тебе обязательно туда идти?
– Не обязательно. Но Рик будет первым волхвом.
– Первым? Это серьезно. Ну, обещать пока ничего не могу, но постараюсь.
– Постарайся, пожалуйста. А что такое «спасение души»?
– Несси, только не сейчас! Спроси у Беллы, она наверняка знает.
– Хорошо. Передать ей от тебя привет?
– Передай, пожалуйста. И будь умницей, очень тебя прошу. Посиди почитай, посмотри мультики. Не подводи меня, ребенок, я и так перед Беллой в неоплатном долгу.
– А что такое «неоплатный долг»?
– Лучше тебе этого пока не знать, Несси. Подрастешь – поймешь.
– Пойду спрошу у Беллы. Пока, дядя Эд!
– Несс!
12:45
– Белла, ну наконец-то!
– Извини, пап, телефон разрядился, а я не сразу заметила.
– И даже не вспомнила, что я жду твоего звонка из Финикса?
– Ой… Прости, совсем из головы вон. Тут такое завертелось сразу после нашего с тобой разговора! Представляешь, в ту свалку на пятом шоссе, где столкнулись два автобуса, попала и машина мистера Вебера.
– Надеюсь, преподобный выжил?
– Да, но только чудом, очень тяжелые травмы. Рёбра, позвоночник, ноги… Его с трудом вынули из автомобиля и доставили в больницу вертолетом. Анж позвонила мне в полной панике, ну и я, конечно же, предложила помочь. Пока они с Беном добирались из Портленда самолетом, я поехала в Окружную больницу, всё там выяснила…
– И опоздала на свой рейс?
– Я успела бы. Анджела и Бен приехали около двух, когда еще не закончилась операция. До моего самолета было еще четыре часа, и я решила подождать вместе с ними. А потом вышел врач, который оперировал мистера Вебера. Пап, это был Эдвард Каллен.
– Узнал тебя?
– Он-то да. Это я его не сразу узнала. Он сильно изменился. Выглядит старше своего возраста и, знаешь… так, словно это его перемололо тогда, восемь лет назад. Впрочем, может быть, просто из-за усталости – трехчасовая операция вымотает любого, а она была у него еще и не первой за день.
– И ты, конечно, его пожалела.
– Не его, пап. С ним я просто поздоровалась, постояла рядом, пока он говорил с Анж о состоянии ее отца, и ушла. Но потом, когда он догнал меня и предложил проводить… у них ведь там и правда можно заблудиться, особенно когда творится такой ужас. Так вот, потом к Эдварду кинулась девчушка. Оказалось, что он утром приехал на работу вместе с племянницей, которую не на кого было оставить, и девочка к тому моменту уже пять часов находилась среди этого кошмара наяву. Тебе, наверное, не надо объяснять, как выглядит отделение экстренной помощи при наплыве пострадавших?
– Да уж. Навидался.
– Тогда ты поймешь, что я просто не могла оставить там семилетнего ребенка.
– А где… где ее родители?
– Они накануне уехали отдыхать, а дочку оставили с Эдвардом. У него отпуск, но из-за этой аварии всё полетело кувырком. Эдварда вызвали на работу, пришлось взять с собой Несси.
– Несси? А какое у нее полное имя? Ванесса?
– Я как-то не спрашивала. Наверное. Вряд ли Агнесса или Инесса, а больше ничего в голову не приходит.
– Кроме Лох-Несского чудовища.
– Ну и шуточки у тебя! Перестань. Несс – очень милая девочка, любознательная и послушная. Мы с ней сейчас в Линкольн-парке, гуляем и собираемся испытать новые коньки – подарок от Санты. Себе я возьму напрокат.
– Понятно. Будь осторожна.
– Буду.
– Я не только о коньках, дочь.
– Догадываюсь, о чем ты. Но прошлое осталось в прошлом, я в этом вчера убедилась.
– Хорошо, если так. Ладно, не буду тебя отвлекать. Испытание коньков – дело важное. Удачи!
– Спасибо, папа. Тебе тоже.
16:30
– Белла, ты мне звонила? Я был занят, оперировал.
– Я так и подумала.
– Что-нибудь случилось?
– Ничего, в сущности. У нас всё в порядке. Просто хотела спросить…
– Спрашивай.
– Полное имя Несси – Ренесми?
– Да.
– Почему?
– Потому что… Мне сказали, что назвать ее Беллой нельзя – это было бы оскорблением для всей вашей семьи. И напоминанием – для нашей. Но я и хотел помнить. Так что это имя – компромисс. Итог взаимных уступок. Рене – имя твоей матери, а Эсмеральда – родовое имя жены моего брата.
– Она похожа на тебя. Ренесми.
– Это не так плохо, лишь бы не на свою мать. Но я мечтал иметь детей, похожих на тебя, Белла. И уничтожил свою мечту собственными руками. Вот, сказал. А ведь не хотел по телефону.
– …
– Ты плачешь? Не надо. Сейчас я приеду, и мы поговорим. А завтра, если, конечно, ты еще сегодня не пошлешь меня ко всем чертям, мы все вместе пойдем в воскресную школу Несси на безбожно раннее рождественское представление.
– Я пошлю тебя ко всем чертям только в одном случае, Эдвард Каллен: если ты в таком состоянии сядешь за руль. Возьми такси!
Бета: Марина (Marishelь)