Глава 18. Если б не было тебя...

- Эдвард! – чей-то знакомый голос эхом доносился до меня сквозь плотную завесу темноты, выкрикивал мое имя, звал меня. Я был точно уверен, что хорошо знал этот голос, но только память отказывалась продуктивно работать.
- Эдвард… - кто-то усердно тряс меня за плечи. - Эдвард, да проснись же ты!
Что сделать? Проснуться? Я же знал, что не сплю, пусть как сильно бы мне того не хотелось, но я не спал. Я был в палате Беллы, обнимал ее тело, я и все еще там... Но куда же все исчезло?
Я резко распахнул глаза, и темнота вокруг меня постепенно рассеивалась, в глаза ударил очень яркий свет, поэтому на время пришлось зажмуриться. Судя по звукам и запахам, я все еще находился в больнице. Я лежал где-то, кажется, это был мягкий диван, похожий на тот, что в приемном покое, без единого соображения о том, как вернулся туда, и сколько времени прошло с тех пор, как Белла...

Стоило мне зацепить в душе воспоминания о последних нескольких часах, в груди неприятно закололо. Размытые осколки того, что было воспоминаниями, которые теперь больше походили на какую-то галлюцинацию или просто на дурацкий сон, порождали очень реальные и очень болезненные ощущения. Дышать было трудно почти физически.
- Эдвард, что с тобой? – снова звучал тот встревоженный голос, и наконец, мне удалось узнать его – он принадлежал моему отцу.
Я попытался приоткрыть глаза. Яркий свет больше не причинял таких неприятных ощущений, как поначалу, я постепенно привыкал к нему, но должно было пройти некоторое время, прежде чем я смог окончательно освоиться в этом мире. И когда я стал более-менее четко осознавать окружающую действительность, когда я окончательно ощутил себя частью этого мира, вопросы посыпались из меня градом.
- Что происходит? Почему я здесь? – я живо подскочил на диване, но отец осадил меня, его сильная рука легла на плечо, заставляя меня обратно сесть.
- Ты хорошо себя чувствуешь, Эдвард?
- Хорошо ли я чувствую себя? – я не верил в то, что слышал, я отказывался верить в то, что он не понимал, как я чувствую себя после всего. – Я что, схожу с ума или ты, в самом деле, ничего не понимаешь?

- Если честно, Эдвард, то нет, - его глаза были честны.
- А Белла? Она же… я должен быть с ней прямо сейчас... Что я делаю здесь? – я метался, почти как безумец. Версия с моим сумасшествием казалась мне теперь самым подходящим вариантом.
- Кажется, я все понял, - выдохнул отец, его голос теперь звучал более мягко. – Ты спал и кричал во сне. Ты кричал «это не происходит». Я не знаю, что тебе там снилось, но пойми, это был всего лишь сон. Тебе приснился страшный сон, Эдвард.
И тут все встало на свои места. Хотя часть меня все это время понимала нереальность происходящего, и кричала мне об этом моим же голосом, но сон был настолько реальным, что не поверить в него было просто невозможно.
И все же… Я спал. Это многое объясняло, это многое облегчало.
Я спал. Это значило, что события последних нескольких часов я проживал только у себя в голове.
Я спал. Это говорило о том, что Белла все еще жива. Но это не спасало меня от того, что мой кошмарный сон может осуществиться.
- Только сон… - ошарашенный этой новостью, которая переворачивала весь мир, повторил я. Все еще не до конца верилось, что это так.

- Да, Эдвард, да… Я так понял, этот сон был как-то связан с Беллой? – участливо поинтересовался отец.
- Пожалуйста, не проси меня рассказывать об этом, - хриплым голосом ответил я. Сомневаюсь, что я смог бы найти в себе силы на то, чтобы рассказать кому-либо об этом ужасе. – Лучше скажи, как она?
- В общем, дела обстоят так. Я не знаю, где доктор Робинсон – врач, который ставил диагноз Белле – брал свой диплом. Я бы ни за что в жизни не позволил ему работать в сфере медицины после того, что он натворил. Он поставил Белле ошибочный диагноз пять лет назад, с тех пор его никто не проверял, ни один врач. Все упорно лечили ее от того заболевания, которого у нее никогда не было. Естественно, что это лечение не давало никакого толку.
- Как такое возможно?
- Очень схожие симптомы – вот и все.
- Ты уверен?
- Дважды проверял, у меня нет сомнений. В подробности вдаваться не стоит, я ими только запутаю тебя.

Я не знал, радоваться мне или нет, ведь слова отца еще не значили, что Белле ничто не угрожает.
- Это значит, что ее можно вылечить? – мой голос дрогнул. Всегда есть вероятность, что вещи на самом деле не так хороши, как могут казаться на первый взгляд.
- Нужна операция… Лучше, конечно, это было сделать гораздо раньше, но, думаю, все будет хорошо, - уверенно сказал отец. Он присел на диван рядом со мной и устремил задумчивый взгляд куда-то сквозь стеклянную дверь, выходящую в оживленный больничный коридор, где беспрерывное шарканье и цоканье обуви смешивалось с гомоном десятков голосов.
- Ты сможешь вылечить ее? – после недолгой паузы осмелился спросить я.
- Скорее всего, да. Несмотря на пять лет обмана, расклад получился довольно неплохой.
Я бессильно рухнул на спинку дивана, все еще не понимая своих ощущений. Казалось бы, все должно быть в порядке, но что-то не давало мне покоя. Может, я и правда сошел с ума и вижу галлюцинации? Такие красивые, желанные галлюцинации…

~*~

Оказалось, что никакие это были не галлюцинации, а самая обыкновенная реальность, и спустя всего несколько часов мое сердце окончательно успокоилось.
Эсме и Элис возникли в приемном покое почти сразу после ухода Карлайла, обе были испуганы не меньше меня, на глазах у Эл даже выступили слезы, однако хуже всех, как они сказали, выглядел я сам.
Операция длилась целых шесть часов. Все это время я чувствовал себя так, будто сидел на детонаторе или гулял по минному полю. Каждую секунду что-то могло пойти не так, как должно идти, под руками моего отца, каждую секунду могло произойти непредвиденное даже у такого хорошего врача, как он. Мама и Элис не отходили от меня ни на минуту, успокаивали, убеждали, что все будет хорошо.
- Вот увидишь, Эд, - говорила Элис, - вы еще справите свадьбу раньше нас с Джаспером, я в этом не сомневаюсь.
А мама одергивала ее осуждающим тоном, мол, нельзя загадывать на будущее, только Элис так просто не сдавалась, она говорила, что чувствует это – экстрасенс наша. Иногда Элис действительно что-то чувствует, что-то, чего никто не может знать наверняка, но ей никто в нашей семье не верит. Пока еще она не предсказывала ничего такого грандиозного, лишь мелочи, которые, как говорит отец, несложно просчитать безо всяких экстрасенсорных способностей. Только я один верю Элис. Вернее я хочу верить.

Мои мучения последних нескольких недель закончились ровно в 5:38, когда отец с усталой улыбкой на безумно счастливом лице объявил, что операция прошла успешно, и жизни Беллы больше ничто не угрожает. Первые несколько секунд я неподвижно стоял посреди коридора, ведь никак не мог поверить в реальность происходящего и очень боялся, что все это может оказаться просто очередным сном. Не знаю, смог ли бы я такое пережить. Мне отчаянно хотелось, чтобы слова отца были правдой, ведь иначе я не смогу жить. Без своей Беллы я не умею жить.
Все так просто, как дважды два: если есть она, значит, есть и я. Если нет ее, то и меня уже нет. Хотя нет, я еще есть, я еще не исчезну из этого мира, но буду обречен на безрадостное существование, похожее на заключение в нем, но никак не на достойную жизнь. Если вдруг не станет в этом мире Беллы, то зачем тогда жить мне? Просто, чтобы волочить по Земле свое жалкое, никому, включая меня, ненужное существование? А иначе ведь никак.

Скажи, зачем мне жить, если не станет тебя?
Нет на свете такой вещи, которой я смог бы занять место в своем сердце, которое раньше занимала Белла. Нет во всей вселенной ничего, что могло бы заменить мне ее. Поэтому мне нужно, чтобы она продолжала жить.

Я снова, но теперь уже это было вполне реально, сидел у кровати Беллы, сжимая ее ладонь. С минуты на минуту она должна была прийти в себя после наркоза. Размеренный писк кардиографа больше не казался мне таким раздражительным, как раньше, теперь этот звук был тягучим, монотонным. Успокаивающим.
Я чувствовал, впервые за все это время, я чувствовал настоящее душевное спокойствие. Я думал, что за событиями последних недель навсегда забуду ощущение полного умиротворения, чувство простого «все будет хорошо».
Пальцы на руке девушки, которую я сжимал, неожиданно вздрогнули, пытались пощупать мои пальцы, как бы на ощупь старались угадать, я это или не я. Ее пышные ресницы едва заметно дрогнули, и она медленно приоткрыла глаза.
- Эдвард, - прошептала Белла. Ее голос был вялым, немного с хрипотцой, но для меня он оставался прекрасным только оттого, что это был ее голос.

- Привет, - от переизбытка чувств я не мог говорить, все мои слова застревали в горле. Да и мне просто не хотелось говорить что-либо еще, тишина и глаза Беллы, наши взгляды – это было более красноречиво, чем любые слова, которые можно было сейчас сказать.
- Но… - между бровями на переносице любимой появилась маленькая складочка. Она нервничала.
- Тс-с-с, - я приложил палец к ее губам, легко касаясь поцелуем щеки моей ненаглядной, - не говори ничего, тебе сейчас вредно.
- Но я не могу молчать, - она возмущенно скривила губы. – Мне столько вещей нужно сказать тебе.
- Ты еще успеешь, - пообещал я, целуя ее мягкие губы, - теперь у нас впереди очень много времени. Можно никуда не спешить.

Я снова поцеловал Беллу, сбросил обувь и забрался на кровать рядом с ней, стараясь не потревожить провода электродов. Девушка покорно молчала, но ее глаза не умолкали ни на секунду. Они без остановки рассказывали мне о том, как сильно она меня любит и как много значит для нее моя любовь. Я опустил голову на подушку рядом с ней и осторожно положил руку на талию Беллы. Я смотрел на нее, не отрывая глаз, любовался ею и, как мне казалось, я не устану наблюдать вот так вот за ней никогда. Она положила свою руку поверх моей, прикрыла глаза и слабо улыбнулась.
- Я люблю тебя, Эдвард. Пообещай, что никогда не оставишь меня.
- Оставить тебя – это для меня значит больше не жить. Я всегда буду рядом, Белла.
Она чуть-чуть наклонила голову, уткнувшись лбом в мой подбородок, и вскоре уснула. А я еще очень долго любовался родными чертами лица, пока усталость не взяла свое, и я не провалился в долгожданный спокойный сон.

Конец 18 главы