Capítulo 29
Рекомендовано к прослушиванию: Tyrone Wells - Time Of Our Lives

Я стояла в коридоре огромной частной клиники. Внутри тела, текущая по венам кровь стыла в жилах, превращаясь в липкую массу, переставая греть организм. В легких как будто не хватало воздуха, а иногда и вовсе казалось, что он расширяется, сдавливая органы изнутри. Уже которая слеза по счету скатилась по щеке, и грузно упала с подбородка на ткань блузки, оставляя на ней мокрое пятнышко. За стеклом палаты на протяжении часа Лекс и Триша сидят обнявшись. Девочка удобно устроилась на плече брата, пытаясь обхватить руками его талию, а Лекс просто прижимает сестру к себе, уткнувшись носом в её волосы. Я знала, что творится у него внутри, я словно чувствовала весь калейдоскоп его чувств: счастье, страх, боль, надежду. Он пытался впитать в себя каждый вдох любимого человека, каждый взгляд, легкую полуулыбку. Я знала это, потому что сейчас, стоя по другую сторону палаты сама проделывала то же самое. После возвращения моих воспоминаний образ Лекса стал совершенно другим. Понятным и родным, таким привычным. Я почувствовала, как сильно скучала по его уставшим, серым глазам и тихому, спокойному голосу. По его запаху сигарет, смешенных с мятой. Все это время мне не хватало тепла, как будто часть меня умерла, парализовало, и ни я, ни организм не мог функционировать нормально. Но сейчас, хоть Лекс и казался все еще недосягаемым, я чувствовала, что обрела себя. Я обрела свои воспоминания, возможность строить жизнь дальше, с учетом тех поправок, которые внесла фортуна в мою судьбу. Сейчас мне, как никогда было спокойно, потому что появилась цель, желания и этот густой туман на горизонте будущего наконец-то начал развеиваться.
Тош стояла чуть поодаль, на другом конце узкого коридора, прислонившись спиной к холодной, тусклой стене. Она тоже наблюдала, но в отличие от меня, неотрывно смотрящей на Лекса, женщина взирала на всю картину целиком. Сосредоточие всех наших чувств пересеклось именно здесь, в этой больничной палате, образовывая множество невидимых, но крепких, точно сталь, нитей. Они связывали нас прочно и навсегда, переплетая наши жизни в единый узор, который невозможно будет нарушить.
- Ты совсем не такая, Белла, - тихо сказала Тош, и даже не оборачиваясь на женщину, я чувствовала на себе её взгляд. – Точнее, я думала, что ты другая.
- Избалованная стервозная девчонка, выросшая в деньгах и вседозволенности? – попыталась угадать я, грустно улыбаясь в ответ женщине.
- Не совсем, - не согласилась Тош, и я расслышала появившуюся в её голосе мягкость. Недоверие этой смелой женщины, стойкости и решительности которой можно было лишь позавидовать, совершенно не задело меня. Лекс научил меня ставить себя на место других, пытаться понять их мотивы, мысли и чувства. И должна признать, хоть я и упрямилась, но это тактика действительно намного облегчала жизнь, позволяя правильно относиться к окружающему миру. Тош не могла знать наверняка, можно ли мне доверять. И на её месте, я бы проявляла точно такую же осторожность. Женщина оторвалась от стены, и подошла ближе, вставая рядом со мной. Я почувствовала легкий пряный запах, исходящий от волос Тош, так близко друг с другом мы стояли. – С первой же встречи я поняла, что ты – хороший человек, Белла. Не знаю, почему я так решила, наверное, твой чистый взгляд сказал сам за себя. Но я никогда не предполагала, что под кожей настолько хрупкой девушки может скрываться такой сильный и стойкий дух. Не каждый сможет столько всего перенести и не сломаться.
Я улыбаюсь, расценивая эту небольшую речь как комплемент. Тош заботливо, так по-матерински положила руку мне на плечо, слегка сжав его, и это совершенно простое действие заставляет меня едва сдерживать слезы. Ну почему в наших жизнях все так неправильно? Я вздохнула, прикрыв на секунду глаза, и расслышала за спиной неторопливое цоканье каблуков Роуз. Подруга не спеша подошла к нам, чтобы не разрубать вдребезги и без того шаткую иллюзию спокойствия, и тихо сказала «Пора». Мы с Тош переглянулись, и легким кивком головы я позволила ей самой обо всем сказать двум людям, которые стали ей как родные дети. Женщина слабо улыбается, под её глазами залегли темные круги, но в глубине взгляда я вижу ту крупицу надежды, которая все еще живет.
Тош скрылась за дверью палаты, а я развернулась и направилась к тому месту, где женщина совсем недавно стояла. Я почувствовала, что никаких сил больше не осталось, а уж тем более смотреть, как слезы будут катиться по щекам Триши, и как… нет, увидеть Лекса, который словно навсегда прощается с сестрой – это слишком тяжело. А Лекс всегда так делал. В каждом его слове, в каждой фразе читалось какое-то завуалированное прощальное послание, и не почувствовать этого было просто невозможно. Я облокачиваюсь спиной о стену, и касаюсь холодного бетона затылком. Глаза закрыты и я пытаюсь восстановить сбившееся дыхание.
- Белла? – раздается голос Джаспера рядом, и теплая рука касается моей ладони. – Я изучил дело, которое мне предоставил Эммет.
- Хорошо, - не открывая глаз, отозвалась я, ожидая продолжения от парня.
- Должен признать, ситуация не простая. Но у нас есть два варианта: это полностью признать вину, в надежде, что судья сократит срок за чистосердечное признание.
- Или?
- Или заключить сделку с полицией, и выдать заказчика, - спокойно говорит Джаспер, но я все же улавливаю легкую напряженность в его интонации. – Первые вариант простой. Второй более рискованный, потому что мы не знаем наверняка, ответит ли заказчик по закону, или сможет его обойти. Так что всех проходящих по делу придется заносить в список департамента по защите свидетелей.
- Ясно, - киваю я, все так же не открывая глаза. Оба варианта были не такими уж плохими, просто первый предполагал срок для Лекса, что мне совсем не нравилось. Я понимала, что над обоими вариантами развития событий нужно подумать. Просчитать все, рассмотреть возможные пути, но в данный момент соображать трезво я просто не могла. Джаспер подозрительно притих рядом, что насторожило меня, и я начала приоткрывать глаза. Как только я это сделала, тело тут же парализовало, а дыхание сперло так сильно, что казалось, будто я вот-вот задохнусь.
- Ладно, поговорим позже, - отозвался Джаспер и направился прочь, давая мне возможность утонуть в серьезном взгляде серых глаз. Он стоял всего в паре шагов от меня, стоило лишь протянуть руку, и можно было прикоснуться к человеку, который неожиданно стал для меня целой жизнью. Я потеряла дар речи, чувствуя, как слезы подступают к горлу, а я была не в состоянии их сдержать. Лекс тоже стоял молча, просто смотря мне в глаза, читая по ним мою душу.
- Лекс, - одними губами произнесла я, даже не в состоянии задействовать голос. Уголки его губ чуть приподнялись в грустной улыбке, и он сделал шаг на встречу, оказавшись совсем рядом, заставляя меня закинуть голову назад, неотрывно глядя в его глаза.
- Вспомнила, - тихо произнес он, проведя большим пальцем по моей нижней губе. Это был не вопрос, а констатация факта. Вспомнила. Да, я вспомнила.
- Мне… я…, - слова не шли на ум. Хотелось сказать столько всего, о стольком расспросить. Но чувства… они переполняли меня, затмевали все остальное, и казалось, что никаких слов не хватит, чтобы выразить все то, что я почувствовала лишь при одном его взгляде. Одном прикосновении.
- И я скучал, - улыбнувшись чуть шире, произнес Лекс, и прижал меня к себе, заставляя просто потеряться в его запахе, в звуке его голоса, и в той любви, что вновь загорелась внутри меня.
- Я люблю тебя, - прошептала я, а может, эти слов просто пронеслись у меня в голове. Но в тот это было уже не важно. Все было не важно.

Мы сидели рядом, на заднем сидении тонированного джипа. Мы молчали, думая о разном и об одном и том же одновременно, сжимая ладони друг друга до боли. Что-то тоскливо-обреченное поселилось внутри тела, и при каждом новом вздохе клокотало, больно царапая стенки легких. Джаспер, с точки зрения первоклассно юриста, неторопливо излагал свое видение того, что с нами происходило, но я плохо вслушивалась в его слова. Рядом с Лексом я вновь начала теряться во времени и пространстве, плохо ориентируясь в происходящем. Единственное, чего мне хотелось – не выпускать его ладонь из своей руки. Никогда. Лекс сидел со спокойным, даже каким-то умиротворенным видом, словно ему пересказывали сюжет какого-нибудь фильма, а не излагали возможные варианты развития его судьбы. Это и пугало и успокаивало меня. И каждый раз, когда я устремляла взгляд на человека, которого так сильно полюбила, он чуть улыбался уголком губ, и сжимал мою руку. От этого внутри все ликовало, на мгновение, забывая о не особо радужных перспективах будущего. В эти моменты в сердце и душе зажигалась надежда, которая давала мне возможность дышать.
Роуз практически слилась с обивкой сидения, не отрывая взгляда от наших с Лексом переплетенных пальцев. Кажется, подруга перестала дышать на то время, что мы ехали от госпиталя до департамента полиции. Она словно не хотела нарушать эту хрупкую идиллию и такую легкую дымку надежды своей реалистичностью, и я была ей за это признательна. Не знаю, что все это время творилась в её голове, но она помогала мне – и это не могло не радовать. Без её поддержки и помощи я бы не справилась, и прекрасно это понимала.
Машина мягко затормозила у департамента, и вооруженный паренек из команды Эммета, сидевший на первом сидении выскочил на улицу, обходя машину. Он отворил дверь со стороны Лекса, и нам пришлось расцепить пальцы, чтобы можно было выйти. А как только я перестала чувствовать под кожей теплые пальцы Брендона, в теле начала медленно нарастать паника. И хотя я тут же ринулась следом, обезвоживание, стресс и постоянное напряжение дало о себе знать. Роуз практически подхватила меня в тот момент, когда голова закружилась, и тело начало заваливаться назад.
- Так, давай вот только без обмороков, а? – сморщилась подруга, подхватывая меня под локоть. – Мне еще тебя откачивать не хватало.
Я кивнула, судорожно втягивая воздух носом. В кончиках пальцев болезненно закололо, как будто тысяча иголочек вонзается в кожу. На Лекса, тем временем, надели наручники, которые до этого момента покоились в заднем кармане джинс Эммета. брат бросил на меня недовольный взгляд, в котором все же проскользнула доля обескураженности. Еще бы, я даже не могла представить, что сейчас чувствовал Эммет. Мой поступок приравнивался к безумию, которое нужно лечить, а не отправили меня к психиатру только благодаря Роуз, которая укорила Эммета за его сомнения в моей адекватности. Хотя, порой мне казалось, что Розали и сама не очень-то верит в мою психологическую устойчивость.
Мы вошли внутрь департамента, через те же широкие стеклянные двери, и Роуз остановилась. Не давая и мне проследовать дальше за эскортом «опасного» преступника. Лекса, в сопровождении Джаспера и Эммета повели в комнату свиданий, из которой парня опять отправят в камеру. Розалии усадила меня на диван, стоящий неподалеку, а сама присела на корточки напротив. От огромного количества эмоций голова готова была разорваться на несколько частей. Я оперлась локтями о колени и спрятала лицо в ладонях, надеясь оградиться от всего мира. Господи, дай мне сил.
- Милая, как ты? – заботливо поглаживая меня по плечу, поинтересовалась Роуз. В её голосе было столько заботы, что мне стало тошно от собственной беспомощности.
- Чертовски плохо, - проговорила я сквозь ладони и слезы, уже скатывающиеся по щекам. Роуз тяжело вздохнула и поднялась на ноги. Спустя секунду, диван рядом тихо скрипнул, и девушка приобняла меня, позволяя устроить голову у нее на плече.
- Знаешь, о чем я думаю последние 24 часа? – поинтересовалась подруга. Я промычала что-то невразумительное, и Роуз расценила это как просьбу продолжить свою мысль. – О том, как буду рассказывать вашим детям историю знакомства их родителей.
Я тихо рассмеялась, и хотя мой смех был больше похож на истерику, Роуз не обратила на это внимание. Я еще раз мысленно поблагодарила подругу за такое огромное количество терпения, которое она задействовала в общении со мной.
- Иногда мне кажется, что от мыслей разорвется или мой мозг, или мое сердце, - честно призналась я.
- Все образуется, вот увидишь, - спокойно отозвалась Розали, стирая слезы с моих щек. – В этом факте я не сомневаюсь. Честно признаться, я впервые с таким оптимизмом смотрю в будущее.
- Серьезно? – с надеждой в голосе спросила я, на что Роуз лишь улыбнулась.
Её слова заставили меня взять себя в руки, а эмоции под контроль. Мысли начали замедлять свой ход, сердце успокаиваться, и хотя оптимизм Роуз воскресил ушедшую надежду, я все же чувствовала страх, навсегда поселившийся внутри груди. И страх этот тихо, но совершенно отчетливо говорил, что надеяться не стоит.

Зал переполнен, дышать нечем. Воздух медленно, но верно наполняется углекислым газом, чужими победа и разбитыми жизнями. Судья зачитывает приговор, по залу прокатывается шепот, и плавно переходит в гул. Деревянный молоточек опускается на поверхность стола, призывая к порядку, но никто не слушает. Все поглощены обсуждением приговора. Восемь лет лишения свободы человеку, который совершил преступление. Он похитил невинное дитя, совсем еще молодую девчушку, в памяти, которой теперь навсегда отпечатается это страшное событие. Кто-то из присутствующих присвистывает, одобряя приговор, кто-то кивает в знак согласия. И только несколько человек, сидящих на первых рядах, знают, как дело обстоит на самом деле.
Один из них, мужчина в дорогом костюме улыбается. Он понимает, что парень, которого теперь сгнобят за решеткой, на самом деле занял его место. Мужчину распирает гордость за собственную сообразительность, могущество и хитрость.
Недалеко от него сидят две девушки. Жгучая блондинка изо всех сил сжимает в руке пальцы подруги – миниатюрной брюнетки с длинными вьющимися волосами. Девушка ссутулилась, уронив голову на грудь, из-за чего кажется еще меньше, чем есть. По её щекам текут слезы, и возможно кто-то скажет, что она расчувствовалась от того, что смогла лицезреть торжество справедливости, но на самом деле, она роняет соленые капельки на свою черные брюки потому, что слишком сильно любит человека, которого только что осудили. Несмотря на боль, на страх, который он вначале ей причинил, сейчас она была готова отдать все на свете, лишь бы он остался с ней. Рядом. Она поднимает заплаканные глаза, и встречается взглядом с осужденным. Он сидит на своем месте, рядом с адвокатом, и его серые глаза светятся любовью, с легкой примесью тоски. Он осознанно пошел на этот шаг, потому что в противном случае, тот, кто его нанял, исполнил бы свою угрозу. Лишил бы его тех, кто был слишком дорого. И сейчас он пытается сдержать ту боль, что поражает каждую клеточку тела, чтобы заверить любимую: все будет хорошо. Мы справимся.
Парень одними губами произносит «люблю тебя», и девушка отвечает сквозь слезы, так же бесшумно. «И я тебя». А потом… потом его уводят прочь, деревянные двери за его спиной закрываются, оставляя после себя осадок тоски и всепоглощающего отчаяния...

За редактирование главы спасибо Sirena