Форма входа

Категории раздела
Творчество по Сумеречной саге [264]
Общее [1686]
Из жизни актеров [1640]
Мини-фанфики [2733]
Кроссовер [702]
Конкурсные работы [0]
Конкурсные работы (НЦ) [0]
Свободное творчество [4826]
Продолжение по Сумеречной саге [1266]
Стихи [2405]
Все люди [15365]
Отдельные персонажи [1455]
Наши переводы [14628]
Альтернатива [9233]
Рецензии [155]
Литературные дуэли [105]
Литературные дуэли (НЦ) [4]
Фанфики по другим произведениям [4317]
Правописание [3]
Реклама в мини-чате [2]
Горячие новости
Top Latest News
Галерея
Фотография 1
Фотография 2
Фотография 3
Фотография 4
Фотография 5
Фотография 6
Фотография 7
Фотография 8
Фотография 9

Набор в команду сайта
Наши конкурсы
Конкурсные фанфики

Важно
Фанфикшн

Новинки фанфикшена


Топ новых глав лето

Обсуждаемое сейчас
Поиск
 


Мини-чат
Просьбы об активации глав в мини-чате запрещены!
Реклама фиков

По велению короля
Небольшое затерянное в лесах графство лишь однажды привлекло к себе высочайшее внимание – когда Чарлз Свон, будущий граф Дуаер, неожиданно женился на племяннице короля...

О большем не прошу...
Когда-то я заносила ногу над истоком гибельной тропы. Тогда непререкаемая воля любимого вампира украла меня у рока, не дав превращению свершиться. Но судьба всегда берёт своё. Теперь она настигла меня, требуя не только долг, но и почти непосильные проценты.

Обреченная
Соединенные Штаты Америки. 1875 год.
Изабелла Свон стала разменной монетой в играх спившегося мужа... Что делать, когда тот, кто должен защищать, предал твое доверие? От любви до ненависти - один королевский флеш.

Расчёт любви
Хотите выйти замуж за миллионера? Спросите у Розали Хейл как. Для неё это цель номер один. Только вот, иногда даже трезвый расчёт уступает нахлынувшим чувствам, и остаётся только надеется, что сможешь вовремя понять, что значит для тебя конкретный человек.

Stolen Car
Тебе всего семнадцать. Ты один. Нет ни родных, ни близких, ни друзей, никого, кому бы ты был небезразличен. Есть только душная летняя ночь, дорогая машина и пустая улица.

Сила притяжения
Бена больше не было с ней: их связь оборвалась, когда он упал на дно ущелья. Он еще не умер – Рей почувствовала бы это возмущением в Силе. Но он был без сознания; скорее всего, тяжело ранен. Она опять осталась одна.
Рей/Бен, альтернативный финал фильма.
Звёздные войны: Скайуокер. Рассвет.

Долг и желание / Duty and Desire
Элис, повитуха и травница, больше всего на свете хотела облегчить страдания маленького Питера. Но управляющий поместьем Мейсен имел предубеждение, как против ее незаконнорожденности, так и «колдовской» профессии. Когда врачи Питера признают, что больше ничем не могут помочь мальчику, Джаспер оказывается в ужасном положении и вынужден обратиться за помощью к женщине, чьи способности он презирает.

Фанси-таун
Кто поверит в существование «Телепорта домашнего»? Но ведь именно так написано на коробке. Все просто! Изгиб пространства, затраты энергии минимальны и объект переброшен, но последствия?!…



А вы знаете?

...что видеоролик к Вашему фанфику может появиться на главной странице сайта?
Достаточно оставить заявку в этой теме.




...вы можете стать членом элитной группы сайта с расширенными возможностями и привилегиями, подав заявку на перевод в ЭТОЙ теме? Условия вхождения в группу указаны в шапке темы.

Рекомендуем прочитать


Наш опрос
Любимый мужской персонаж Саги?
1. Эдвард
2. Эммет
3. Джейкоб
4. Джаспер
5. Карлайл
6. Сет
7. Алек
8. Аро
9. Чарли
10. Джеймс
11. Пол
12. Кайус
13. Маркус
14. Квил
15. Сэм
Всего ответов: 15774
Мы в социальных сетях
Мы в Контакте Мы на Twitter Мы на odnoklassniki.ru
Группы пользователей

Администраторы ~ Модераторы
Кураторы разделов ~ Закаленные
Журналисты ~ Переводчики
Обозреватели ~ Художники
Sound & Video ~ Elite Translators
РедКоллегия ~ Write-up
PR campaign ~ Delivery
Проверенные ~ Пользователи
Новички

Онлайн всего: 134
Гостей: 124
Пользователей: 10
bbbb4902, Ирина7818, kiss3478, ollaa, кНоПкА2000, 97sabino4ka, _Luca_, djokonda7845, Линк1536, YanshMar
QR-код PDA-версии



Хостинг изображений



Главная » Статьи » Фанфикшн » Мини-фанфики

Иллюзия надежды

2024-3-19
21
0
0








– И надолго ты уезжаешь?

Таня нахмурилась, и идеально-нарисованные брови сошлись к переносице, придавая красивому лицу одновременно обиженное и рассерженное выражение.

– На все каникулы, – равнодушно пожал плечами я. – Впрочем, как и на каждое Рождество.

– Но Эдвард...

Голос зазвенел слезами, и в меня впились коготки внезапно проснувшейся совести: Таня не виновата в том, что я не люблю её. В том, что моё сердце раз и навсегда отдано. И оставлять в одиночестве на праздники девушку, столь старательно согревающую мне постель, по большому счету, являлось с моей стороны сказочным свинством. Но остаться? Променять ласковую тишину морского побережья на шумную вечеринку с множеством малознакомых людей, поход на которую планировала Таня? Предстать выставочным экземпляром? Увольте. Я был в должной степени эгоистом, чтобы на подобное не пойти ради женщины, с которой меня связывал лишь секс. Да, я баловал её дорогими подарками, возил на фешенебельные курорты, просто потому что мог себе это позволить. Однако Рождество было только моим временем. И меня ждала совсем иная встреча, ради которой я готов был пройти не то что через женскую истерику, но и через куда более серьезные испытания.

– Таня, ты знала об этом заранее, – качнул головой я. – Я предупреждал.

– Тебя там ждет... женщина? – зло сощурилась она. – Ну же, Эдвард! Ты проведешь один все пять дней? Не верю. Я слишком хорошо тебя изучила.

Я сморщился, словно от зубной боли: похоже, без скандала не обойтись. А я так надеялся! В отличие от предыдущих моих пассий, Таня отлично умела держать себя в руках, не выходя за рамки, поэтому наш роман длился уже почти год, а не пару недель, как все мои предыдущие увлечения. Она была красива, самодостаточна в интеллектуальном и финансовом плане, а также не подвержена желанию выйти замуж, что в совокупности составляло идеальные качества для той женщины, с которой на данном этапе жизни я готов был сосуществовать. К тому же Таня абсолютно спокойно относилась к отсутствию между нами любви до гроба, довольствуясь сочетанием влечения тела и неким подобием дружбы. И вдруг ревность…

– Таня... – выдохнул я, стараясь удержать нарастающее раздражение. – Кажется, мы давным-давно договорились: пока мы вместе, я буду верен тебе, но сцен не потерплю. И ты всю дорогу соблюдала эти условия... Нас обоих они устраивали! Что случилось теперь?

– Но... почему? – всхлипнула она. Голубые глаза наполнились прозрачной влагой. – Я надеялась, что хотя бы каникулы мы проведем вдвоём, тебя не будут постоянно занимать дела... Повидаем друзей…

– Потому что я уезжаю каждый год, – спокойно ответил я. – Там никого не будет, кроме пожилой хозяйки и обслуживающего персонала. Ей глубоко за шестьдесят, так что можешь в данном плане не волноваться. Она много лет отказывает всем постояльцам, чтобы я мог остаться один на Рождество. И нарушать традиций я не собираюсь.

– И чем ты там будешь заниматься? – недоверчиво спросила она, однако голос смягчился: самообладание постепенно брало верх над внезапной истерикой. – Может, я могу поехать с тобой?

– Нет, милая, я не готов лишать тебя веселья в хорошей компании, – отказался от щедрого предложения я. – А я буду просто отдыхать. Ото всех. Побуду один, подышу морским воздухом, подумаю. Когда я вернусь, мы обязательно куда-нибудь слетаем. Ты хотела в Париж? Или в Лондон? Или вообще в Сидней? Весь мир открыт.

Я подошел и привлёк девушку за плечи к себе, касаясь губами мягких золотистых локонов.

– Правда? – скептически спросила она.

– Конечно, – кивнул я, поцелуем накрывая дрожащие губы, рассчитывая таким образом сменить тему. – Тебе надо только выбрать.

От близости соблазнительного женского тела я ощутил волну возбуждения, которой с удовольствием поддался. Мои руки привычно скользнули под тонкую блузку, соприкасаясь с гладкой нежностью обнаженной кожи, губы спустились по тонкой шее вниз. Таня откинула голову и тихо застонала, сдаваясь. Словно зверь я подхватил добычу на руки, направляясь в спальню: такое окончание ссоры меня вполне устраивало, а до самолёта оставалось ещё добрых четыре часа.

Решение же о последствиях данного эпизода для наших отношений я смогу принять позднее, хотя уже сейчас оно было более-менее очевидно. Как ни крути, пора подводить черту. Дать Тане большего я не смогу никогда, а для неё наши отношения, похоже, вышли за ранее обозначенные рамки.

***


Лайнер оторвался от взлётной полосы аэропорта Кеннеди, и, по мере удаления от Нью-Йорка, привычная маска Эдварда Мейсена, успешного бизнесмена, любителя развлечений и ценителя женской красоты, постепенно исчезала с моего лица. Все мои стремления и желания сосредоточились на обратном отсчете миль до посадки в Такоме, а потом – на расстоянии от Сиэтла до городка Порт-Анджелес. Именно в его окрестностях, укрытый от всех густой зеленью лесов, на берегу океана располагался уютный отель, служивший мне пристанищем каждое Рождество уже множество лет. Именно туда стремилось мое сердце.

Когда-то давно, когда я был маленьким мальчиком, здесь располагался скромный дом, окруженный великолепными садами, в котором сдавались внаймы комнаты тем, кто желал полюбоваться красотами Олимпийского полуострова и подышать целебным воздухом. Покойный муж нынешней хозяйки впоследствии перестроил здание, и теперь эксклюзивный отель и внутренним убранством соответствовал неповторимому окружению, будучи готовым удовлетворить запросы самых взыскательных клиентов. Летом в этих краях всегда было людно, а вот зимой, когда пространство вокруг укрывал снег, сюда приходили тишина и уединение. Принадлежавшие только мне, потому как для всех остальных гостей на праздники отель был закрыт.

Сто с лишним миль дороги от аэропорта пролетели незаметно: здесь каждый поворот мне был давным-давно знаком наизусть. Припарковав автомобиль, я вышел, закрыл глаза и глубоко вдохнул прохладный воздух, насыщенный ароматом росших здесь в изобилии елей и кедров, с отчётливым оттенком с морской соли, чувствуя, как меня наполняет знакомая смесь восторга и подспудного страха: я слишком хорошо осознавал зыбкость питающих меня надежд.

– Эдвард!

Мягкий голос, в котором слышались искренние нотки радости, раздался совсем рядом. Я открыл глаза и улыбнулся спешащей ко мне по вымощенной каменными серыми плитами дорожке пожилой женщине.

– Ты опять весь год не жалел себя, – с очевидной укоризной проговорила хозяйка, внимательно меня разглядывая. – Исхудал, синяки под глазами… И по-прежнему один!

– Миссис Коут, зато вы великолепно выглядите, – пожал плечами я, губами касаясь морщинистой щеки. – Я очень рад вас видеть.

– Пойдем, оставь сумку, Калеб заберет её, – деловито распорядилась она. – Тебя ждёт отдых. У нас нынче удивительно тепло для декабря, но завтра обещают снег. Будет настоящее Рождество.

Её буквально материнская забота успокаивала и убаюкивала, гася привычные тревоги и сомнения, заставляя окончательно забыть о другом мире, оставшемся в Нью-Йорке, о работе, делах и Тане. Здесь, на берегу океана, в тиши очаровательного уголка, созданного много лет назад Николеттой Коут, матерью покойного мужа нынешней хозяйки, всему этому просто не находилось места.

Огромный индеец, главный помощник миссис Коут, пробежал мимо с моей сумкой, приветливо улыбнувшись, пока мы медленно шли к дому. Я поймал себя на том, что невольно сдерживаю шаг: постепенно радость съедалась волнением, смешанным с тревогой.

– Миссис Коут, я прогуляюсь, пока не стемнело, – с трудом сдерживая дрожь в голосе, сообщил я, когда мы подошли к дверям главного входа. – Весь год скучал по здешнему воздуху.

Хозяйка кивнула, давно изучив мои привычки, и скрылась в мягком свете холла. Я же направил шаги по узкой извилистой дорожке, спускающейся в сторону пляжа.

С весны до поздней осени сады отеля «Колетт» потрясали воображение многообразием красок и запахов, а на небольшом склоне с южной стороны дома даже раскинулось поле лаванды, чей тонкий аромат пронизывал все комнаты в любое время года. Однако сейчас сад был погружен в зимний сон, а подступающие сумерки стремительно скрывали знакомые элементы ландшафта: темнело в декабре рано.

Берег океана открылся взгляду, стоило обогнуть западное крыло здания. Зеленеющая даже в зимнее время лужайка заканчивалась резким обрывом, и край был огорожен низкой изгородью. Правее почти незаметная от дома тропка спускалась на пляж, куда я и направился. Теперь, когда до заветного места оставалось пройти футов двести, дрожь в ногах ощутимо мешала, и лишь уклон не позволял остановиться на полпути.

Очень медленно я вышел на каменистый песок и с замиранием сердца огляделся. Удивительно теплый для декабря ветер бросил мне пригоршню брызг в лицо, приветствуя после долгой разлуки. Волны неспешно накатывали на берег, над еле видимыми горами острова Ванкувер на другой стороне пролива висела шапка белых облаков. А по полосе прибоя ко мне медленно приближался слабо светящийся силуэт той, которая давным-давно стала причиной моего тайного сумасшествия.

Я застыл, впитывая облик, пусть призрачный, но безумно родной, разглядывая каждую деталь, каждую чёрточку. На сей раз она предстала моим глазам в образе не девчонки, но молодой элегантной женщины. Узкое платье облегало изящное тело, по мягкому меху накидки струились волнистые длинные волосы. Глаза задумчиво смотрели на меня, ласково мерцая в неверном свете сумерек. Вот только каблучки изящных сапожек по-прежнему не оставляли следов на песке, как не оставляли их детские туфельки когда-то давно, при первой встрече…

В год, когда мне исполнилось десять, родители решили уехать на Рождество из шумного Сиэтла, сняв комнату в маленьком отеле, спрятанном среди елей и кедров на побережье. Конечно, я не хотел уезжать от веселой компании одноклассников, понимая, что проведу праздники далеко от сверстников, однако оставить меня было не с кем, и пришлось смириться.

В день приезда я отправился исследовать окрестности и, убегавшись, под конец выбрался на пляж. Опускались сумерки, с моря дул слабый ветер. Тут было пусто и скучно, и я уже развернулся, чтобы уйти в дом, когда внезапно увидел девочку, игравшую на песке. Моя ровесница, она была одета странно, словно сошла с фотографий начала века, виденных мной в каком-то музее: шляпка, украшенная цветами, многослойное платье в рюшах и оборках, мягкие завитки волос, аккуратные сандалии и белые носочки. Поначалу девочка мне показалась настоящей, но приблизившись, я понял, что вижу берег сквозь неё, а вся она сияет ровным белым светом. Меня одолело любопытство, но когда я попытался приблизиться, видение растаяло, словно унесенное порывом морского солёного ветра.

Побродив ещё по пляжу, но ничего интересного больше не найдя, я вернулся в дом. Будучи достаточно разумным ребенком, я отлично понимал, что видеть прозрачных девочек – не слишком нормально, потому умолчал о встрече, не рассказав даже родителям. Зато желание встречи на следующий же день с утра выгнало меня на пляж. Маленькая незнакомка стала моим секретом… и осталась им навсегда.


С тех пор я не пропустил ни единого Рождества, живя ожиданием этих встреч. Я видел её и в облике совсем ребенка, и очаровательного подростка, и уже взрослой девушки. Невысокая и хрупкая, с волнистыми тёмными волосами и ласковой улыбкой, она могла предстать в элегантном платье или в простых джинсах, но в любом облике оставалась для меня идеалом. Единственным, пусть и недостижимым. Детская тайна переросла в юношескую влюбленность, а потом и в полноценное чувство. Я не раз пытался разорвать порочный круг, но наступало Рождество, и правдами и неправдами я оказывался снова на узкой полосе пляжа, ожидая заветной встречи. Ни на что никогда не надеясь, просто довольствуясь тем, что мог её видеть. Я приезжал сюда и в иное время года, но попытки всегда заканчивались крахом: призрак не появлялся, словно опасаясь чужого взгляда. Зато в тишине и покое зимнего уединения она ждала меня, и эти краткие мгновения встреч были лучшими мгновениями моей жизни.

Если бы она существовала! Если бы... Я бросил бы к её ногам весь мир и половину галактики в придачу. Вот только она оставалась несбыточной мечтой – светящимся мягким светом призраком, то ли плодом моего сумасшествия, то ли гостьей из иной вселенной.

Я отчаянно пытался искать её отражение в реально существующих женщинах, но результатом становилось лишь жестокое разочарование. Теперь в женщинах я искал её противоположность, удовлетворяя лишь желания тела, но не души: Таня была высокой блондинкой с формами, достойными римской богини Юноны. А сердце всегда оставалось здесь, на пустынном зимнем пляже, в руках у молчаливого призрака, пронизанного звездным светом.

Пока я молча любовался, она приблизилась и остановилась – с годами она обрела эту привычку, появляясь во взрослом облике, словно научившись видеть меня. Изящно очерченные губы изогнулись в легкой улыбке. Незнакомка протянула руку, и воздух слегка уплотнился, даря невесомую ласку. Во внимательно рассматривающих меня глазах радость затмилась досадой, когда я, не сдержавшись, попытался прижать её ладонь к своей щеке, но поймал пустоту.

– Ты здесь…

Невесомым шелестом слова коснулись моего слуха. Я мог поклясться, что никто больше не услышал бы и звука, но я слышал. Впервые за долгие годы! Я дёрнулся всем телом вперед, но незнакомка отступила, качая опущенной головой.

– Не надо, – чуть громче тишины прозвучало у меня в мыслях. – Это неправильно – то, что ты здесь, а не среди людей… Неправильно то, что ты меня видишь. Я не имела права поддаваться желанию и появляться здесь. Ты должен жить обычной жизнью, нам не стоит больше видеться. Это опасно.

Лёгкий порыв ветра, поднятая в прощании рука – и она исчезла, оставив пляж пустым и безлюдным. Куда более пустым и безлюдным, чем когда-либо он был. Дыхание перехватило от ощущения невосполнимой потери, я словно вместе с голосом почувствовал её решимость исчезнуть навсегда, оставив меня на растерзание реального мира, которому никогда не принадлежала моя душа, в котором я не видел ничего, кроме горечи разочарования.

– Вернись! – взмолился я, но ответом был лишь нарастающий гул ветра и шелест волн. Успевшую опуститься на окрестности темноту нигде не рассеивал жемчужный свет той, кто была мне дороже всех. Зажмурившись, я замотал головой из стороны в сторону, не желая верить. – Пожалуйста, вернись!

Нет ответа. Лишь эхо где-то за моей спиной лениво отразило звук, да ветер всё настойчивее спорил с волнами за власть над побережьем.

Не желая кого-либо видеть, я в отчаянии побрел по полосе прибоя, не замечая начавшего накрапывать пронзительно-холодного дождика, постепенно переходящего в мокрый снег.

Она заговорила впервые за все эти годы. Даже внимание её на меня обратилось далеко не сразу. Поначалу я словно видел фильм о ней – то о ребенке, то уже о взрослой девушке. Я оставался сторонним наблюдателем. Однажды всё изменилось: я хорошо помню, как она вздрогнула от неожиданности, впервые осознав, что я действительно её вижу. Глаза засветились радостью, но быстро, очень быстро радость сменилась непонятным мне страхом.

И вот, в первый раз услышав её голос, я терял надежду на редкие встречи – единственное, по сути, что у меня было.

Пройдя около мили, я без сил опустился на ствол гигантского упавшего дерева, перегородившего путь, продолжая перебирать бережно хранимые в памяти встречи. Каждый жест, каждый взгляд. Каждый образ.

К моменту, когда меня окликнул Калеб, посланный на поиски переволновавшейся миссис Коут, я промок до нитки и задрог, зато смог если не смириться с озвученным ею решением – для этого прошло слишком мало времени, – то более-менее взять себя в руки. Поэтому индейцу без труда удалось убедить меня всё-таки вернуться в теплый кров.

***


Как и стоило ожидать, прогулка возымела не слишком приятные последствия. Несмотря на все старания заботливой хозяйки, заставившей меня после прихода принять горячую ванну, напоившей на ночь согревающим отваром из трав, а потом и горячим рождественским пуншем со специями, наутро я проснулся в состоянии, отрицающем даже саму мысль о дальнейших хождениях под лившим за окном дождем без фатальных последствий для здоровья. Зато банальная простуда оказалась отличным средством для возвращения к себе: насморк с трудом совмещался с романтическими страданиями, заставляя здраво, без ненужного флёра отчаяния, посмотреть на произошедшие накануне события. Моя таинственная собеседница, очевидно, убеждала скорее себя, чем меня в необходимости расстаться навсегда. Стоило радоваться тому, что желание новых встреч – взаимно. Голос проснувшейся с утра упрямой надежды, утверждавшей, что незнакомка вполне может оказаться столь же непостоянной в решениях, как обычные земные женщины, был куда настойчивей овладевшего мной накануне отчаяния. А разум уже продумывал варианты, которые вынудят её сменить позицию и вновь возникнуть на моём пути.

Миссис Коут, добрейшая душа, не упоминая о моей безумной прогулке, накормила завтраком, а потом, с максимальным комфортом устроив меня на мягком диване крытой террасы, с которой открывался великолепный вид на океан, принесла целую кипу книг издания начала века, зная мое к ним пристрастие и профессиональный интерес. Оказалось, что сын хозяйки, разбирая вещи в рабочем крыле, не используемом для приема постояльцев, обнаружил большой сундук, наполненный старыми фолиантами, оставшийся ещё от предыдущих владельцев дома.

Пусть последние годы я не занимался старинными книгами и антиквариатом самостоятельно, сосредоточившись на управлении непомерно разросшимся бизнесом, навыков растерять не успел, да и интерес к вещам и книгам родом из прошлых эпох никогда не угасал. Так что за подброшенный мне способ отвлечься от внутренних метаний я ухватился обеими руками, сразу же начав разбирать принесенные сокровища.

Забавно, но даже делом всей жизни я был обязан ей – таинственной незнакомке. Именно её образ при первой встрече натолкнул меня на первые попытки более подробного изучения истории, чем того требовала школьная программа. На изучение искусства, чтение книг, исследования. Что в дальнейшем стало для меня и профессией, и источником средств для существования.

Книги находились в отличном состоянии, хотя и читали их, несомненно, много и с удовольствием: местами даже виднелись пометки на полях. Большую часть составляли классические произведения английской литературы – сестры Бронте, Джейн Остин, Шекспир, и книги были изданы в конце девятнадцатого – начале двадцатого века. Пролистывая хрупкие пожелтевшие страницы, было легко представить молодую девушку из хорошей семьи, сидящую в кресле на зеленой лужайке перед домом с одним из этих томиков в руках.

Я перелистал всю стопку, когда из «Ромео и Джульетты» выпал плотный кусок картона, кем-то забытый под обложкой. Подняв его с пола, я перевернул и замер в удивлении. С черно-белой фотографии на меня смотрела она. В светлом кружевном платье до пят, соблазнительно обрисовывающим изгибы женственных форм, перчатках выше локтя и изящной широкополой шляпке, склоненной набок, красавица была запечатлена фотографом в легко узнаваемом месте, на обрыве над океаном. Молодая. Счастливая. Настоящая. Не до конца доверяя глазам, я прочитал надпись, сделанную на обратной стороне каллиграфическим почерком:

«Изабелла Свон. Порт-Анджелес, 1915 год».

Фото было сделано сто два года назад.

Я стиснул зубы до боли, настолько мне захотелось несбыточного – перенестись в те годы, когда она ходила по этой земле. Дышала, смеялась. Возможно, любила. Чтобы я смог поговорить с ней, наяву ощутить прикосновение её нежных пальчиков. Упасть к ногам от немого восхищения. Сделать всё, чтобы её родители приняли меня в доме...

Лишь железным усилием воли мне удалось вернуться с небес на землю.

– Миссис Коут! – позвал я дрогнувшим голосом, услышав характерные шаги в соседнем помещении. – Кто это, вы не знаете? Фото ведь сделано здесь, у дома. Оно выпало из книги. Она ваша родственница?

Подошедшая на мой зов женщина взяла карточку в руки и грустно улыбнулась:

– Красавица, правда? – подмигнула мне она, внимательно наблюдая за моей реакцией.

Я лишь кивнул, с трудом справляясь с волнением: объяснить его чем-либо рациональным было бы затруднительно, потому лучше было и не демонстрировать, зная проницательность моей собеседницы.

– Кроме лужайки над морем здесь всё теперь выглядит иначе…– разглядывая фото, задумчиво проговорила хозяйка, погружаясь в личные воспоминания. – Сколько всего эта поляна видела! Мне муж именно здесь предложение делал когда-то…

Она замолчала, но отрывать миссис Коут от дум я не посмел, зная, как она до сих пор тоскует по умершему три года назад мужу.

– Впрочем, я отвлеклась, прости… – спустя несколько минут виновато улыбнулась она. – Задолго до того, как дед мужа купил этот дом, земля принадлежала Чарльзу Свону. Здесь стоял небольшой каменный особняк, в котором мистер Свон проживал с семьей. Загадочную историю смерти Рене и Изабеллы до сих пор иногда рассказывают в местных барах…

– Что произошло? – поторопил я замолчавшую женщину, теряя остатки терпения.

– До сих пор никто не знает, – пожала она плечами. – Отец семейства уезжал по делам, а вернувшись, обнаружил посреди гостиной тело мертвой жены. Стены комнаты были забрызганы кровью, всё разворочено и разбито… Полиция так ничего и не нашла.

– А девушка? Это же она на фото, да?

– Она. Изабеллу так и не нашли, – покачала головой миссис Коут, возвращая мне карточку. – Хотя, конечно, искали, и долго. Ходила версия о похищении, но требований безутешному отцу никто не выставил. В убийстве подозревали многих, и самого Свона в том числе, но многочисленные свидетели видели его в Сиэтле, подтверждая невиновность. Мотивов ни у кого никаких, даже приглашенный из Нью-Йорка детектив ничем помочь не смог: следов Изабеллы он не обнаружил. Отчаявшись, Свон похоронил жену и, не желая постоянно бередить старые раны, навсегда покинул эти места, уехав куда-то на юг. Дом много лет пустовал – наступили времена Великой Депрессии, и лишь в конце сороковых наследники бывшего владельца смогли здание продать. Сменилось немало хозяев, пока он не попал к Коутам. Дед мужа, будучи местным уроженцем и зная о случившемся здесь, первым делом снес старый особняк, успевший порядком обветшать, и почти все надворные постройки, а Николетта занялась обустройством садов, тем самым стирая память о прошлых событиях. А уж мой муж окончательно изменил облик этого места, развивая семейный бизнес, открыв здесь отель. Как я говорила, без изменений с тех давних пор осталась лишь эта лужайка – слишком она хороша. Боюсь, это всё, что я могу рассказать. Эти книги остались как раз от Свонов, как и стопка фотографий – из них я знаю, как здесь всё выглядело раньше. Хочешь увидеть?

– Конечно, – машинально кивнул я, пытаясь осознать услышанное. – Спасибо!

Теперь я знал, что видел столько лет лишь призрак невинно убитой сто лет назад девушки, но одна странность мне упорно не давала покоя: вчера Изабелла предстала передо мной в облике современной молодой женщины, её наряд казался приобретенным неделю назад где-нибудь в модном бутике. Благодаря той же Тане я достаточно хорошо разбирался в вопросах женской моды, чтобы не ошибиться. Да и раньше её облик чаще всего выглядел вполне современным, если не считать первых встреч, когда она больше походила на давнее воспоминание. Ни разу не видел я её такой, как на фото…

Разум не желал воспринимать происходящее, мечась в поисках рационального объяснения событиям и не в силах его найти. Нетерпение подталкивало сорваться с место и бежать на пляж в надежде найти ту, которая знала ответы, но отчего-то я был уверен: бесполезно.

Кем она была? В каком мире она обитала? Почему её видел только я и никто другой?

Изабелла…

Я невольно улыбнулся: моя призрачная возлюбленная спустя столько лет обрела имя. В руках я держал неоспоримое доказательство, что когда-то она жила, дышала, чувствовала. Пусть много лет назад, но это было! Всматриваясь, я пытался разглядеть малейшие детали образа девушки. В её тёмных глазах затаился лучик лукавства, локон, выпавший из прически на покатое плечо, словно протестовал против излишней статичности позы. Казалось, ещё секунда, и изображение начнет двигаться, заговорит, засмеётся.

Миссис Коут принесла мне ещё несколько старинных фотографий, благодаря которым я увидел Изабеллу и маленькой девочкой – такой, какой она привиделась мне впервые много лет назад; строгого джентльмена – Чарльза Свона; его жену, мать Изабеллы, на которую девушка была неуловимо похожа. В моих руках оживали события столетней давности, всё глубже затягивая меня в водоворот чувств и загадок, но не давая ни единого ответа.

***


На следующий день, когда я, проснувшись, вышел из комнаты, весь дом был погружен в предпраздничную суету. Это тоже была традиция: украшать весь отель, несмотря на то, что на каникулах я был единственным постояльцем, устраивать общий ужин для всех, кто в доме. И мне она нравилась. Традиция позволяла проникнуться теплой атмосферой праздника, возвращая в детские годы. Несмотря на то, что мысли мои по-прежнему были заняты Изабеллой и надеждой на новую с ней встречу, я с удовольствием принял участие в подготовке, помогая миссис Коут развешивать украшения и наряжать елку наравне с другими работниками отеля, и только к вечеру выбрался на пляж.

Весь день падал снег, укрывая омытые прошедшим накануне ливнем окрестности сверкающим белым покрывалом, как будто тоже готовясь к празднованию. Под вечер облака разошлись, открывая стремительно темнеющую голубизну неба. Пройдя по тропинке через сад, оставляя за собой цепочку следов, нарушающую снежную целину, я не спеша спустился к морю. Снег лежал и тут, лишь тонкая полоска песка, на которую накатывали волны, оставалась им не завоеванной – океан не собирался сдаваться в плен зиме и дышал полной грудью. Стояла тишина, и мерный звук прибоя казался её частью. В высоком небе появилась первая звезда, озаряя темноту холодным светом, тонкий серп растущей луны поднялся на востоке.

Ни единой души не было видно. Ни живой, ни призрачной. Я был совершенно один здесь. Вот только если накануне мной почти овладело отчаяние, то теперь я ощущал светлую грусть утекавшего сквозь пальцы времени, осознавая, что чуть больше, чем через сутки, я вернусь в Нью-Йорк и с головой уйду в дела и рутину повседневности, снова надолго расставаясь с самой надеждой на встречу с Изабеллой. Буду вынужден принимать в расчет наличие на этой земле других людей с их потребностями и заботами, и лишь в самом заветном уголке сердца останется сожаление о несбыточной мечте. Только теперь у моего недостижимого идеала было имя – Изабелла...

Погрузившись в мечты и раздумья, я добрел до мыса и лежащего на его изломе дерева, на котором два дня назад меня нашёл Калеб. Иссохший, весь в подтеках морской соли, ствол местами укутался снегом, походя на доисторическое чудовище. Он внушал невольное почтение перед буйством стихии, оставившей тут свидетельство своей мощи.

За двое суток вроде ничего не изменилось, вот только привычный пейзаж почему-то утратил покой, пробуждая теперь только неприятные предчувствия. Что-то было не так. Что-то изменилось. Стоило остановиться, как возникло крайне неприятное чувство пристального взгляда, направленного мне в спину, от которого ноги становились ватными, а сознание мутилось.

– Эй! – невольно крикнул я. – Кто здесь?

Ощущение только усилилось, порождая дрожь. Стало ещё тише.

Забравшись повыше на ствол, я огляделся. За мысом пейзаж менялся: больше попадалось камней, временами крупных, заросших зеленым мхом, упавшие деревья перегораживали тут и там постепенно сужающуюся и заворачивающую к югу полосу пляжа, неизменно пустынную. Дальше на западе светились уютные береговые огни Порт-Анджелеса. Ничего необычного – всё как всегда. Но я твёрдо знал, что это не так. Рядом был кто-то… опасный. Чужой. Более того – желающий моей смерти.

Непонятное чувство опасности нарастало, сдавливая ноющей болью виски, вынуждая поминутно озираться. С трудом удавалось погасить почти нестерпимое желание броситься куда глаза глядят, или хотя бы скрыться с видного места, спрятаться от ищущего недоброго взгляда.

– Уходи! – приказом прошелестело на грани слышимости. – Уходи отсюда! Быстрее!

– Изабелла… – закрутил головой я.

– Уходи немедленно!

Продолжая оглядываться в надежде увидеть любимый призрак, я послушно спустился с дерева. Где-то наверху над обрывом скрипнула ветка дерева, но камни на краю белыми покатыми вершинами скрывали от меня происходящее в лесу. Постепенно усилился ветер. Поднимая снежную крупу вверх, он заворачивал её в мелкие буравчики, вычерчивая поземкой узоры. Окрестность, ещё недавно казавшаяся знакомой до последней гальки, изменилась, утрачивая привычные очертания, искажаясь под влиянием застилавшего глаза страха.

Инстинкт самосохранения, усиленный приказом невидимой собеседницы, с шёпота перешёл на крик. Ноги по-прежнему были ватными, я хотел и не хотел уходить одновременно, как будто за меня сражались двое, разрывая приказами на части.

Где-то наверху снова раздался треск, на этот раз оглушительный, потом – тонкий звериный визг, заставивший меня невольно зажмуриться.

– Беги!..

Голос Изабеллы одержал верх в невидимом сражении. Я сорвался с места и понёсся по узкой полосе песка прочь от мыса. Обнаружив через пару сотен футов дорожку, ведущую наверх, к обжитым местам, я взлетел по ней, надеясь срезать путь. К тому же, стволы деревьев могли укрыть меня от неведомой опасности, здесь я не был на виду.

С трудом угадывая направление, временами завязая в свежевыпавшем снеге, я всё-таки вырвался к ближайшим домам. Здесь горели фонари, мигали гирлянды на украшенных деревьях, откуда-то издалека доносились звуки знакомой музыки: рождественские песни Фрэнка Синатры.

С трудом отдышавшись, я отряхнул одежду от налипшего снега. Страх исчез столь же резко, как появился, освобождая дорогу едкой досаде на себя: я снова услышал Изабеллу, а вместо того чтобы выяснить что-либо, убежал как последний трус. Возможно, ей угрожает опасность, необходима помощь!

В порыве самобичевания я развернулся, собираясь обратно на мыс, но стоило зайти под сень деревьев, как первобытный ужас лишил способности двигаться, буквально силой заставляя уйти, подчиняя, прогоняя прочь.

На подгибающихся ногах, кляня себя за слабость, я вернулся на открытое пространство. Накатившее тут же облегчение было столь сильным, что я опустился прямо в сугроб на обочине дороги, наклонив голову в попытке побороть подступающую тошноту.

Только минут через пятнадцать я нашел в себе силы снова подняться на ноги. На удивление, упрямая попытка вернуться увенчалась успехом: я спокойно прошел сквозь лес и по тропке спустился на пляж. Ветер завывал сильнее, но никаких потусторонних ощущений больше не было. Обычный зимний пейзаж, привычный и прекрасный.

Облазив окрестности и не обнаружив ничего интересного, кроме нескольких недавно упавших деревьев, сломанных неведомой силой, я всё-таки решил вернуться в отель, зная, что меня уже давно там ждут.

***


По возвращении я был встречен миссис Коут и приглашен на традиционный ужин. Мирные беседы с давно знакомыми людьми, ненавязчивая забота пожилой хозяйки и вкусная еда слегка отодвинули яркие впечатления о пережитом, отвлекая от внутренних терзаний, и только перед сном, не выдержав, я снова вышел на улицу в надежде на встречу с Изабеллой.

Не собираясь далеко уходить, я остановился у обрыва, вглядываясь в еле различимые во мгле морские просторы. Где она? Что с ней? Кто она… Вопросы без ответа. Даже без шанса на его получение: похоже, девушка не хотела, чтобы я что-то узнал, видя в том тревожные последствия.

– Изабелла… – прошептал я еле слышно, хотя хотелось кричать во весь голос. – Появись. Я хочу знать, что с тобой всё в порядке.

– Это неправильно, Эдвард, – тут же пришел ответ на мой зов, словно она только и ждала, когда я позову её. – Ты не должен за меня волноваться.

Она стояла там, где когда-то её фотографировали, будучи при этом в сотни, в тысячи раз красивее, чем на старинной фотографии. Свечение призрака казалось сродни звездам в синей вышине над нашими головами, а блеск её глаз успешно соревновался с небесными светилами. Я замер, любуясь, наслаждаясь звучанием моего имени на её устах.

Изабелла грустно покачала головой и отвернулась, избегая моего взгляда.

– Мы из разных миров, – произнесла она. – И мой мир для людей не предназначен. Ты почувствовал сегодня лишь отзвук беды, которая могла случиться. Лёгкую тень.

Недавний страх ледяным щупальцем скользнул по разуму, но я отмахнулся, не желая воскрешать в памяти момент собственной слабости, тратя на это драгоценные минуты встречи перед предстоящей долгой разлукой.

– Кто ты? – прошептал я. – Как я тебя слышу?

– Можешь считать, что овладел даром телепатии, – уголки совершенных губ дёрнулись в лукавой улыбке, но она погасла через мгновение, девушка вновь стала серьёзной и грустной. – А кто я… разве важно? Меня здесь не должно быть. Как и тебя. Тебе место в обычном мире, среди людей.

– А если я… не хочу? – возразил я. – Если ты мне ближе, чем все люди?

– Эдвард… – В голосе зазвучала боль. – Я навлекла на тебя опасность, вовремя не поняв, что ты способен видеть меня и мои воспоминания. И теперь она рядом, потому тебе необходимо уехать как можно скорее. И лучше не возвращаться никогда. Ты же почувствовал там, на пляже, я не ошибаюсь?.. Я видела.

– Я не понял, что это было, – честно признался я. – Меня словно раздирали на части противоречивыми приказами, а ужас не позволял мыслить здраво. Кто там был кроме тебя?

– Смерть, – мрачно ответила она. – И ничего иного. Поэтому уезжай, я хочу, чтобы ты жил. Сделай это ради меня, пожалуйста.

– Я не живу без тебя, – признание оцарапало горло своей бесполезностью. – Лишь существую. Только рядом с тобой я оживаю, становлюсь настоящим и целым.

– Это неправильно, – замотала головой она. – Нет, так не должно быть!

Изабелла отступила к обрыву, красивое лицо исказилось гримасой борьбы. Тонкие пальцы прижались ко лбу в жесте отчаяния. Осознав, что она снова собирается исчезнуть, я в два шага преодолел расстояние между нами, оказавшись совсем близко.

– Не уходи, Изабелла.

– Я должна, – еле слышно проговорила девушка, выставляя ладони вперед, словно защищаясь и защищая. – Прощай, Эдвард. И будь счастлив!

Я дёрнулся, протягивая руки к ней, но девушка невесомым эфиром ускользнула прочь. Мгновение – и исчезла, растворившись в звёздном свете. Словно и не было её никогда. Я снова остался один.

– Я вернусь, Изабелла, – упрямо пообещал я, не собираясь сдаваться так просто. – Обязательно. Я всегда буду ждать тебя.

Пусть на сей раз давно отработанный круговорот событий сбился с привычного ритма вращения, я твёрдо знал: через год я снова буду ходить по пляжу, ожидая заветной встречи, на иное развитие событий я давно себе не оставил и шанса. Я был давным-давно околдован этой призрачной женщиной и у меня не осталось другого пути, кроме как снова и снова ловить мгновения нашей с ней необычной связи. Все эти месяцы я буду снова жить надеждой на краткую встречу, потому что ничего иного у меня никогда и не было, даже если кому-то и казалось что-то другое.

Я развернулся и отправился к дому. Меня ждала последняя ночь в отеле, а наутро – дорога до Сиэтла: перед перелетом в Нью-Йорк необходимо было встретиться с одним из деловых партнеров. Начинались рабочие будни.

***


На следующий день вечером, закончив дела и уже подъезжая к аэропорту со стороны Сиэтла, я застрял в глухой пробке. Машины ползли совсем медленно, место назначения приближалось в час по чайной ложке. Заскучав, я поймал новостную радиостанцию, надеясь таким образом скоротать время, но в итоге слушал в пол-уха, снова погрузившись в размышления об Изабелле.

Сочетание названий «Порт-Анджелес» и отель «Колетт» разом вырвали меня в реальность, а слово «убийство» заставило лихорадочно прибавить громкость. Поначалу казалось, что разговор зашел о событиях столетней давности, однако я ошибся.

– К счастью, владелица отеля, миссис Коут, в момент совершения преступления находилась в Порт-Анджелесе, а постояльцев в отеле не было. Пострадал только один из работников, буквально за час до события вернувшийся после праздников, проведённых с семьей. Полиция ведет расследование.

Схватив планшет, я принялся перелистывать новостные сайты в поисках более подробной информации. Её было раздражающе мало, но и имеющиеся крохи позволяли убедиться: убили действительно одного из помощников миссис Коут – Тайлера Кроули. Его лицо мне безусловно было знакомо, мы не раз встречались во время предыдущих моих посещений Олимпийского полуострова. Кроме самой личности пострадавшего, мельком упоминалось об особой жестокости: тело буквально растерзали на куски. Конечно, вспомнили и о давних загадочных событиях, успел всплыть и тот факт, что на Рождество отель традиционно пустовал без гостей.

Из всего прочитанного и услышанного следовал лишь один вывод: мне следовало немедленно вернуться. Я не имел права улететь сейчас, не узнав подробностей и не поддержав миссис Коут. Мало того, я был уверен, что моего присутствия потребует полиция: пусть я толком ничего сообщить им и не смогу, рискую оказаться одним из подозреваемых. Хотя в том, что произошедшее имеет отношение к Изабелле, почему-то был уверен, рассказывать полицейским о призраке вряд ли стоило.

Задав маршрут обратно в отель, я позвонил в Нью-Йорк, отменяя назначенные на завтра дела и прося перебронировать билеты на самолет и продлить аренду автомобиля.

К счастью, через полчаса я смог свернуть с мертво стоящей автострады, однако к моменту, когда я вырулил на сто первую трассу, уже стемнело окончательно. Бессовестно нарушая правила, я гнал по шоссе, пытаясь параллельно дозвониться в «Колетт», но телефон выдавал лишь короткие гудки. Снова пошёл снег, заставив всё-таки сбросить скорость, в свете фар крупные хлопья почти полностью лишали зрения, вызывая глухое раздражение вынужденной задержкой.

Внезапно в моей голове раздался голос. Я не сразу его узнал, настолько полон он был эмоциями: гневом, страхом, волнением.

– Эдвард, тебе нельзя возвращаться!

– У меня нет выбора, – мысленно ответил я. – Я должен быть там.

– Эдвард, остановись!

Я прибавил скорость: сдаваться в плен непонятному страху я больше не был намерен. Если та сила, о которой говорила Изабелла, столь всемогуща, то спасёт ли меня расстояние? Я сомневался. А сидеть и ждать визита смерти... лучше самому было прыгнуть в пропасть, но хотя бы попытаться защитить и спасти дорогую сердцу женщину.

До моей цели осталось от силы миль пятнадцать, когда я увидел впереди на дороге упавшее поперек дерево, а перед ним – человека. От резкого нажатия на тормоз противно заскрежетала антипробуксовочная система: дорога порядком заледенела. Ругаясь про себя последними словами, я с заносом остановил автомобиль и выскочил наружу. Фигура не двигалась, лицо скрывал низко опущенный капюшон. Однако стоило моим ногам опуститься на дорогу, как незнакомка неуловимым движением скользнула навстречу, позволяя себя увидеть.

В неверном свете фар, под ещё более усилившимся снегопадом стояла Изабелла. И на сей раз она не была призраком – ошибиться было невозможно. Локоны тёмных волос рассыпались по плечам, обрамляя идеальное бледное лицо. Чёрные глаза, в которых на миг мне почудился алый всполох, сверкали гневом и волнением. Каждое движение было наполнено соблазнительной грацией хищницы.

– Эдвард, немедленно уезжай, – проговорила она, позволяя мне впервые наяву услышать чарующие глубокие обертона любимого голоса.

– Ты...

Я зачарованно шагнул вперед, всматриваясь в знакомые черты, узнавая и не узнавая, боясь поверить собственным глазам. Она была той же, но и совершенно иной. Призрачное свечение многое скрадывало, теперь ощущение стало более земным и настоящим. В такую женщину невозможно не влюбиться. Если ранее моё чувство к ней лишь забрало сердце, то теперь я понял, что пропал навеки весь, целиком. Ни одна девушка на свете не вызывала во мне такой бури чувств, такого трепета.

Да и не могло быть среди людей такой красоты. Кем бы ни была моя возлюбленная – не человеком, это точно. Несмотря на обуревавшие чувство восхищения, меня пронизывал глубинный страх, пробуждающий инстинкт самосохранения. Только теперь я осознал до конца справедливость утверждения Изабеллы об опасности её мира. Она привлекала, но я был мотыльком для её пламени. Кто-то спокойный и уверенный внутри меня точно знал: Изабелла могла убить меня одним движением. Вот только отказаться от неё меня уже ничего не могло заставить.

Я протянул руку, собираясь с мыслями, как вдруг девушка резко повернулась ко мне спиной, наклонившись и глухо зарычав. Я вгляделся в темноту, выискивая, что вызвало такую реакцию.

На дороге, легко перепрыгнув через огромную поваленную ель, застыл мужчина. Высокий, худощавый. Светлые длинные волосы забраны в низкий хвост. Из одежды, несмотря на усилившийся к ночи мороз – не шибко художественно разодранные джинсы и коричневая куртка на голое тело, распахнутая на груди. Никакой обуви. И если во взгляде Изабеллы мне лишь виделся отблеск алого огня, то глаза незнакомца имели насыщенный цвет бургундского вина.

Взгляд мне, без сомнений, был знаком по памятному эпизоду накануне на мысу, когда воля Изабеллы прогнала меня прочь, спасая от неведомой опасности. Это был взгляд неминуемой смерти.

– Ох, какая очаровательная сцена, – тем временем проворковал мужчина, медленно, по-кошачьи приближаясь к нам. – Прекрасная Изабелла защищает жалкого человечка... Без сомнения, я появился вовремя.

– Джеймс...

Из голоса девушки исчезли все мягкие нотки, теперь он звенел созвучно морозному воздуху. Вместо привычного образа нежной принцессы появилась ледяная королева – грозная и опасная.

Без сомнений, Изабелла и Джеймс друг друга отлично знали, но, похоже, друзьями не являлись, если не сказать больше. Напряжение заставило сгуститься воздух вокруг, казалось, ещё чуть-чуть, и он заискрится.

– Ну конечно я, дорогая, – расплылся в улыбке незнакомец. – Не могу же я оставить тебя наедине с... мужчиной. Твоя незабвенная матушка не одобрила бы такого поведения. Надеюсь, ты оценишь мою заботу.

– Твои подначки устарели много лет назад, – недобро усмехнулась Изабелла, медленно перемещаясь так, чтобы я оказался за её спиной. – Мне несколько больше, чем пара месяцев от перерождения.

– И из года в год ты расцветаешь, Изабелла, становишься всё сексуальней и привлекательней, – протянул мужчина, шумно втягивая воздух. – Конечно, человеком твой запах... был аппетитнее. Но теперь всё куда интереснее, такой простор для фантазии. Я снова дам тебе шанс. Поверь, я всё ещё не хочу тебя убивать.

Веления инстинкта, требующего быть опорой для любимой женщины, защитой, а не прятаться за её спину, внезапно оказались сильнее страха. Слова незнакомца пробудили протест в той слабой и безвольной жертве, которой я чувствовал себя под его взглядом секунду назад, заставляя вмешаться в происходящее.

Я дёрнулся всем телом, однако выразительный взгляд Изабеллы заставил меня проглотить рвущийся из горла протест. Сейчас партию главной скрипки, как ни тяжело это было сознавать, играла она. И моей задачей было, по крайней мере, не мешать, а если брать выше – отыскать нечто, способное дать моей прекрасной защитнице преимущество.

Мысли о путях к спасению натолкнули на удивление абсолютной пустоте трассы: мы уже разговаривали минут десять, но не единой машины не проехало мимо. Словно таинственный барьер отделил происходящее от вмешательства извне, оставляя на сцене лишь главных героев разыгрывающегося спектакля.

Справляясь с эмоциями, я отвернулся, и мой взгляд упал на карман в дверце машины. Там лежал складной нож. Хоть какое-то оружие. Воспользоваться по прямому назначению мне им вряд ли дадут, но если дождаться момента…

– Как мило, он тебя защищает! – Джеймс не оставил без внимания мой порыв, и в голосе его ясно прозвенели нотки ревности. – А ты знаешь, что она может выпить тебя за минуту досуха, а? Такие как ты для неё пища, пусть наша прекрасная леди это и отрицает.

Лицо Изабеллы помертвело, по нашей мысленной связи я ощутил вспышку паники. О причине догадаться не составило труда: она по-прежнему пыталась держать меня на расстоянии от своего мира. Похоже, даже знание несло в себе опасность. Смертельную.

Впрочем, реакцию девушки правильно прочитал не только я: алые глаза Джеймса довольно сверкнули. О его мыслях легко было догадаться: цель, преследуемая много лет, наконец-то оказалась в одном шаге. Напряженное ожидание буквально разливалось в воздухе, смешиваясь с непоколебимой уверенностью в успехе. Так ощущает себя охотник, загнавший жертву в угол. Твердо знающей, что уйти она уже не сможет.

– Ты не рассказала ему ничего? – засмеялся он. – Понимаю, ты девочка законопослушная. Небось и во плоти-то он тебя ни разу не видел, дразнить не желала. Твои фокусы отлично смотрятся, но настоящая ты куда привлекательнее. И до обращения была ничего, но теперь... М-м… Зачем тебе этот человечек, Изабелла? Я лучше, честное слово. С ним ты очень быстро заскучаешь, дорогуша. Я же тебя знаю. Соглашайся на моё предложение, и твоя жизнь изменится к лучшему.

Джеймс разглагольствовал, явно получая удовольствие от звуков собственного голоса и от реакции Изабеллы заодно. Скорее всего, охота была долгой, иначе наслаждение близкой победой не было бы столь острым: наш противник не походил на тех, кто радуется лёгкой добыче. Возможно, именно протест Изабеллы сделал девушку столь интересной для Джеймса.

Мои же мысли лихорадочно метались, обрабатывая полученную информацию, складывая мелкие кусочки паззла в единую картину, надеясь на ней отыскать выход. Кто они такие? Не люди – совершенно точно. Сила, ловкость. Похоже – долголетие и непреходящая молодость. Сверхспособности... Алый цвет глаз, упоминание о крови в качестве пищи. Единственная версия казалось невероятной, однако не менее нереальным могло показаться общение в течение двадцати с лишним лет с призраком. Вампир? Бред... Но если нет, то кровь была не только их силой, но и слабостью…

– О чём-либо с тобой говорить я буду лишь когда Эдвард уедет, – покачала головой девушка. – Я тебя слишком хорошо знаю, чтобы верить на слово.

– Простые разговоры меня, драгоценная, теперь не устроят, – облизнул губы мужчина. – Да и ты не в том положении, чтобы торговаться. Я когда-то лишил себя вкуса твоей крови, чтобы ты была со мной. Знаешь, как сложно было удержаться? А ты не оценила усилий и удрала. Ты знала, чем это грозит: любой, кто приблизится – умрет. Но пошла на это. И они умирали. Он исключением не станет, слишком много уже понял! Речь идет о спасении только твоей жизни. Если ты, конечно, сделаешь всё правильно.

– Правильно – это наконец-то избавлю этот мир от тебя? – процедила сквозь зубы Изабелла. – Джеймс, ты меня с кем-то путаешь. Я не твоя добыча, ты уже не раз в этом убеждался! Я не хочу убивать, но могу передумать...

– Ну, раз ты так решила... – почти ласково проговорил он, по-прежнему улыбаясь. – Надеюсь, его кровь будет достаточно вкусна, а наш последний с тобой разговор – не слишком скучным. Но, право, я буду скучать.

«Эдвард, садись в машину, – внезапно раздался в моих мыслях голос Изабеллы, заставив вздрогнуть. – Как только я отвлеку его, развернись и уезжай. Ты должен оказаться среди людей, там он нападать не осмелится».

«Но ты...»

«Мне он не опасен. Садись в машину».

Я покачал головой. Отдать её монстру, спасаясь? Ни за что. Пусть я слабее, но сдаваться просто так не был намерен, собираясь подороже продать свою жизнь. Рукой я покрепче ухватил обнаруженный нож, пользуясь тем, что спина девушки загораживала меня от противника, надеясь как-то его использовать, чтобы отвлечь Джеймса.

Изабелла шагнула вперед, оказываясь на расстоянии вытянутой руки от своего врага.

– Лапушка, при столь близком общении твои способности бесполезны. И ты, и он сегодня моя добыча, и я её возьму, можешь не сомневаться, – промурлыкал он и смазанной тенью бросился вперед.

Девушка мягким движением сместилась, перекрывая дорогу, тела столкнулись со звуком, сходным с грохотом падающей каменной лавины. Пустынную дорогу огласило рычание Джеймса, когда он вынужденно отпрыгнул в сторону, выбирая новое направление удара. Со скрежетом на дорогу рухнуло очередное дерево, уроненное изящным движением Изабеллы, но её противник не остался в долгу: ствол второго расчетливо перегородил мне последнюю возможность уехать, упав наискосок, чудом не попав по багажнику автомобиля.

Увиденное неопровержимо свидетельствовало, что пешком у меня шансов нет никаких. Запоздало в голову пришло объяснение пустой дороге: скорее всего, деревья попадали не только здесь, и далеко не естественным образом. Джеймс, похоже, всё продумал.

Оставалось наблюдать и искать возможность помочь, пусть мои силы были несравнимы со способностями участников разворачивающейся на моих глазах игры.

Я видел: Джеймс пока не желал убивать. Девушка ему зачем-то была нужна, и потому смерть её не была самоцелью, пусть он и вступил в поединок после слов Изабеллы. Пока он развлекался, как кошка с мышкой, пользуясь главной слабостью – моим присутствием, умело разыгрывая этот козырь.

На белом снегу я видел смертельный танец двух теней. Они стремительно перемещались, временами исчезая в лесу, сохраняя лишь единственную закономерность: как бы ни сокращалось расстояние, между мной и Джеймсом в каждый момент времени оставалась моя прекрасная защитница, словно предчувствовала каждый замысел врага, опережая его на мгновение.

Спустя минут пять я понял: мужчине надоело. Пусть многое ускользало от моего внимания, замеченного было достаточно, чтобы заметить: тактика изменилась. Вместо бесплодных попыток добраться до меня, теперь Джеймс направил все усилия на Изабеллу. Движения стали резче, острее. Смертоноснее. Не остановить, не отбросить в сторону, а растерзать на куски. Двое раз за разом сталкивались, сметая снег с дороги, казалось, ещё немного и полетят куски асфальтового покрытия. Стволы вековых деревьев, попадаясь на пути, легко разлетались в щепки, заставляя меня невольно приседать, укрываясь за автомобилем от летящих во все стороны коры и веток.

Когда сражающиеся останавливались, я видел лихорадочный блеск алых глаз Джеймса, ощущал его неутихающую уверенность в себе, правда, теперь приправленную нарастающим раздражением, желанием покончить с затянувшейся игрой, уже переставшей доставлять удовольствие.

Я не двигался с места, охваченный одновременно страхом и поиском способа отвлечь Джеймса, чтобы подарить преимущество его противнице. Но что я мог сделать? Даже деревья у дороги были куда более серьезными соперниками, чем я. Разве только...

Внезапно осенившая мысль превратить мою слабость в силу показалась единственно правильной. Он говорил о вкусной крови? Что ж... Наверное, это единственное, что у меня сейчас есть. Необходимо только напомнить о себе.

Я быстро задрал рукав пальто, обнажая кожу, надеясь, что остроты орудия хватит.

И в этот самый момент жуткий скрежет, многократно повторенный лесным эхом, перекрыл все звуки. Раздавшийся затем свист снова заставил меня пригнуться, только на сей раз мимо пролетел не кусок дерева, а странный предмет, похожий на кусок белого камня. Вглядевшись, я с ужасом узнал в нем оторванную руку Джеймса, чей безумный рык, взметнувшийся в ночное небо, казалось, заморозил кровь в моих венах.

Вот только эта удача оказалась для Изабеллы последней: обезумев от боли и ярости, мужчина снова рванулся к ней, уцелевшая рука вцепилась мёртвой хваткой в горло девушки, а оскалившийся рот вампира прижался к обнаженной шее.

– Нет!

Я не удержал крик, и, понимая, что другого шанса не будет, с силой полоснул себя по руке острием ножа в надежде оторвать хищника от добычи.

Звук рассекаемой лезвием кожи во внезапно наступившей тишине показался громче раската грома. Пропустить два вампира его не могли, и они услышали.

Кап. Кап. Ослепительно алые капли коснулись снега. В руку впивались оскаленные иглы боли, но я их не чувствовал, загипнотизированный мгновенно переключившимся на меня вниманием Джеймса, не имея возможности даже шевельнуться.

– Джеймс, кажется, тебе нужна была моя кровь? – хрипло проговорил я, справившись с онемением.

Красивое лицо исказилось гримасой безумия, алый огонь в глазах провалился в бездонную черноту ночи. Его пленница в следующее же мгновение была отброшена подобно сломанной кукле. Тёмные волосы взметнулись, поднялся столб снега. Она тут же поднялась на ноги, но я этого уже не увидел – перекрыв расстояние футов в пятнадцать одним прыжком, Джеймс принял предложенную жертву. Я оказался намертво зажат в хватке ледяных рук, ломающих рёбра, оторван от земли, а в мое поврежденное запястье впились острые зубы, распространяя по телу нестерпимую боль.

– Эдвард, о нет! – словно сквозь туман услышал я полный неудержимой ярости голос Изабеллы. – Нет!

Джеймса оторвало от меня неведомой силой, и я, грохнувшись на снег, скрючился, словно из меня вырвали позвоночник. Короткий рык заметался в воздухе, а потом недавно слышанный мной скрежет повторился вновь. Один раз, второй. Что-то чиркнуло.

С трудом открыв глаза, я увидел вспыхнувшее пламя, охватившее то, что недавно было головой вампира. В ноздри проник удушающий тошнотворный запах. Не чувствуя сил подняться, я с огромным трудом сел и оперся спиной о капот. В голове крутилась лишь одна мысль: всё. Он мертв. Ей ничего не угрожает. Разливающуюся по венам странную боль на миг перекрыла волна облегчения.

– Эдвард…

Она стояла надо мной, и глаза были полны тоски… и едва сдерживаемой жажды. Пусть не такой, как у Джеймса, но ошибиться было невозможно: Изабелла с трудом держала себя в руках.

– Белла… – хрипло прошептал я.

– Эдвард, я не смогу, – почти застонала она, опускаясь на колени в шаге от меня. – Я могла бы попытаться высосать яд. Но… я могу не удержаться. И тогда убью тебя сама. А я не хочу.

– Изабелла… – прошептал я, вопреки всякому разуму ощущая, что теперь всё правильно: сила вновь оказалась на моей стороне. – Белла… Я не жалею, я ведь спас тебя. Не смей себя винить, девочка, слышишь?

Собрав остатки сил, я протянул здоровую руку, чтобы первый раз коснуться мраморной гладкой щеки.

– Я люблю тебя, – прошептал я, зная, что она услышит.

Голос слушался с трудом, чуть громче – и окрестности бы огласил крик, а я не хотел ещё раз демонстрировать слабость. Только не теперь. Я не имел права усугублять её чувство вины.

– Я не мог поступить иначе…

Сжав зубы, я откинул голову, прислоняясь затылком к холодному металлу, и закрыл глаза, надеясь, что мучиться долго не придётся, а смерть наступит быстро. Глупо, но последней осознанной мыслью было воспоминание о прочитанном давным-давно глупом романе, в котором укус превращал в вампира. Правда, кажется, там ещё кого-то поили кровью…

***


Я думал, что вскоре умру, но к моему удивлению у судьбы оказались иные планы. Я пылал. Каждый миг казалось, что хуже быть не может, и каждый следующий старательно опровергал данное утверждение. Наверное, я всё-таки кричал: время слилось в единый поток, захлёстывающий с головой, различить в котором конкретные события вскоре стало невозможно. Возможно, стонал или умолял. Горло сжимало огненным кнутом, сквозь каждую клетку тела словно пропихнули раскалённую проволоку и теперь медленно проворачивали её, обжигая и раздирая каждый миллиметр. Я горел, осыпался пеплом в краткие моменты забытья, потом возвращался в реальность и снова горел.

Сколько длилась мука, я не считал. Вечность, две вечности, три? Так или иначе, но настало время миру вокруг измениться. Неудержимый поток распался снова на секунды и минуты. Огонь, наконец-то насытившись, утих, позволяя мне нежиться в покое, лишь фантомные боли неверными призраками бродили по телу, напоминая об оставшемся позади кошмаре.

Неужели я избыл грехи и был вызволен из ада? Я боялся верить. Однако секунда сменялась секундой, и надежда крепла. Наконец я решился вздохнуть. Прохладный воздух, насыщенный густым ароматом хвои с тонкой цветочной ноткой, с шумом ворвался в лёгкие. С удивлением осознав, что надобности в том не было, я понимал, что дышать мне нравится. Запахи несли информацию, столь необходимую в данный момент, учитывая, что открыть глаза я пока не решился.

Мысли мелькали быстрее ветра, выхватить из их череды нужную удавалось не всегда. Слишком интенсивным оказался их бег. Я напоминал себе пользователя, привыкшего к работе на старой, еле живой машине, которого внезапно пересадили на суперсовременный компьютер. Я осознавал, что теперь могу больше – уж эту-то мысль я освоить смог, – однако напрочь не понимал, как применять появившиеся возможности.

Отбросив прочь панику, я приступил к следующему шагу исследования: внимательно прислушался.

Где-то далеко, на грани слышимости, журчала вода в шустром ручье, разбиваясь о встречные камни веерами брызг. Ветер резвился в вершинах деревьев, мерно качая их из стороны в сторону. Поземка стелилась по нетронутому ещё снежному покрывалу.

Рядом кто-то выдохнул, потом раздались легкие шаги, скрипнула половица. Цветочная нотка в запахе усилилась.

Любопытство выиграло сражение со страхом: слишком мирная складывалась картина. Поддавшись, я открыл глаза… и почти тут же зажмурился. Я никогда не жаловался на плохое зрение, но теперь… Каждая мельчайшая деталь предстала в невероятных подробностях, даже пылинки, танцующие в воздухе. Пусть я успел увидеть лишь деревянный потолок и кусочек окна с заснеженным пейзажем за ним, этого хватило.

– Эдвард…

Я вздрогнул всем телом: голос раздался совсем рядом. Знакомый, но иной. Более глубокий, более богатый оттенками и эмоциями. Тревожный. Взволнованный. Предвкушающий. Виноватый. Радостный.

Я остановил себя, не позволяя надеждам разыграться и услышать желаемое вместо реально существующего. Медленно повернув голову, я открыл глаза снова и ощутил, как губы сами расплылись в улыбке.

Рядом с низкой кушеткой, на которой я лежал, на полу на коленях сидела Изабелла. Глаза, обретшие теперь цвет расплавленного янтаря, только в самой глубине зрачка таили алые всполохи. Лицо, которое я наконец-то смог спокойно разглядеть, было знакомым и незнакомым одновременно. Раньше мне казалось, что такая красота может существовать лишь в фантазиях художников, однако теперь я видел её вживую. Сияющая бледная кожа казалась совсем белой из-за волны тёмных волос. Идеально очерченные губы, маленький прямой нос, высокая линия скул – девушка была воплощением совершенства.

Не удержавшись, я поднял руку и аккуратно провел по щеке пальцами, почти наяву видя, как искрится электрический заряд от малейшего прикосновения.

Белла потянулась ко мне, и её ладонь накрыла мою, прижимая теснее. В глазах тревогу постепенно сменяла робкая радость: похоже, я не оправдал каких-то опасений. В мои ноздри проник невероятный в своей многогранности аромат, в котором горечь перетекала в сладость. Наверное, именно так для меня должны были пахнуть цветы Эдема.

– Изабелла, – прошептал я, с трудом справляясь с дрожью в собственном голосе, который показался иным, незнакомым. – Белла…

Оказавшись после недавнего ада в раю, я не желал спускаться с небес на землю. Не разрывая прикосновения, я соскользнул с кровати на колени, становясь рядом, видя своё отражение в расширившихся зрачках любимой. Моя другая рука легла на вторую её щеку, не встретив ни малейшего сопротивления, потом пальцы скользнули в шелковистые локоны, привлекая девушку ещё ближе. Чувствуя пронизывающий с ног до головы заряд возбуждения, я наклонил голову и наконец-то исполнил то, о чём мечтал давным-давно, накрыв дрожащие губы поцелуем.

Ад? Рай? Чепуха! В следующий же момент весь мир потерял значение, сосредотачиваясь в руках и губах. Самообладание с треском распалось, стоило мне ощутить ответный порыв. Руки мои скользнули на изящную спину, уничтожая последнее расстояние между нами, растворяясь до конца в невероятном, неизведанном никогда наслаждении, по сравнению с которым всё испытанное в предыдущей жизни казалось лишь смутным сном.

– Подожди, я должна кое-что попробовать, – вдруг отстранилась Изабелла, с неожиданной силой упираясь руками в мою грудь. – Ты должен это увидеть, и если я права, у меня должно получиться…

Она нахмурилась, опустила голову, сжимая пальцами виски, и вдруг в моё сознание хлынули образы и звуки. Не просто голос, как во время кратких бесед тогда, в иной жизни, а целый мир в сменяющих друг друга картинах. Ничего не тая и не скрывая, она рассказывала мне о своей жизни, о ста годах одиночества…

Хорошо знакомая лужайка над обрывом. Яркое солнечное утро. Маленькая нарядная Изабелла гуляет с матерью. За ними с открытой террасы наблюдает отец.

То же место, но в кресле-качалке уже взрослая девушка с книгой на коленях, ровно так, как мне когда-то представлялось. Появляется отец в обществе фотографа. Изабелла послушно встает рядом с изгородью, позируя. Лёгкий ветерок ласково треплет волоски на нежной девичьей шее, карие глаза сияют. Миссис Свон что-то говорит дочери, и образ примерной девушки тут же распадается искрами беззаботного смеха.

Снова смена кадра. В кромешной темноте раздается крик, полный боли и ужаса, а потом дверь распахиваются, и на пороге появляется Джеймс. Его глаза пылают, а по подбородку стекает тонкая струйка крови. Испуганная Изабелла забивается в угол, но спасения нет. Девушка откидывает волосы и наклоняет голову, безвольно обнажив для укуса шею: ей не хочется жить со знанием, что в смерти матери виновата она и только она. Вот только планы Джеймса иные. Для случайно забредшего на Олимпийский полуостров вампира Изабелла, не поддающаяся внушению вампира, кажется настолько лакомым куском, что он не выпивает её досуха, но обращает, заставив страдать вечность. Ведь вампир не может умереть – его можно лишь убить.

Пламень превращения, боль. Первые мгновения новой жизни. Жажда.


Отголосок испытанных недавно ощущений тут же вспыхнул и у меня в горле, заставляя отвлечься и задержать дыхание. Однако желание увидеть всё до конца оказалось сильнее, и я только покачал головой в ответ на полный заботы и тревоги взгляд Изабеллы.

Побег от Джеймса. Отчаянный, безумный, но удачный: провидение исполняет горячее желание, давая шанс оставить охотника без добычи. Но на его стороне десятилетия опыта, и он идёт по пятам, отставая лишь на шаг, ожидая роковой ошибки жертвы. Годы одиночества, потому как каждого, кто посмел приблизиться, её враг безжалостно убивает. Тоска по родному дому и погибшим родителям. Принятие новой жизни и постепенное осознание посланного судьбой дара – идеальной защиты от талантов других вампиров. Способность создавать проекции и жить в них оказывается побочным эффектом, проявившимся лишь со временем. Джеймс не ошибся, изначально увидев в Изабелле уникальную способность.

Я сжал изящные пальчики, стремясь оказать поддержку, уговаривая передохнуть и не мучить себя понапрасну, но она лишь покачала головой: рассказ не был закончен. Не успел я выдохнуть, как новые кадры замелькали у меня в сознании, сменяя друг друга.

Я увидел себя лет в шестнадцать – высокий худой мальчишка с глазами, полными восхищения. Очередная встреча. Я не должен был её видеть, но увидел. Тем самым вызвал интерес. Именно он поначалу заставлял девушку появляться рядом со мной снова и снова, тратя время на наблюдение за обычным человеком, строя догадки о данном мне даре.

Воспоминания о наших редких встречах Изабелла хранила, как оказалось, не менее бережно, чем я, нанизывая на ожерелье памяти одну за другой драгоценные жемчужины.

Но вот снова рядом появляется Джеймс. Моё существование перестает быть для него секретом, и в тот же момент смертельная опасность замирает на пороге, собираясь сделать последний неотвратимый шаг. Отчаяние Изабеллы нарастает с каждой минутой, растраченной на попытки обмануть охотника, спасая меня. Бесполезные. Я уже зачислен в список потенциальных жертв, и шансов выжить даже при такой защитнице у меня почти не остается.

И, наконец, взгляд со стороны на недавние события. Ярость, жажда. Костёр, в котором с остатками Джеймса сгорает мой автомобиль, уничтожая следы свершившегося, изымая меня из мира живых. Распластанное на снегу тело, легко подхваченное девушкой на руки.

Маленький дом, упрятанный далеко в горах, там, где уже много лет не ступает нога человека. Тишина, покой. Надежда. И нестерпимая вина Изабеллы за отнятую у меня человечность, за слабость, не позволившую ей воспользоваться шансом, когда можно было ещё высосать обращающий меня в вампира яд.


– Не надо переживать, милая, – прошептал я. – Больше всего на свете я хотел быть с тобой, моё желание исполнилось. Джеймс мертв, ты в безопасности. Это главное. И неужели ты думаешь, что я смог бы после всего этого просто жить среди людей? Без тебя? Расстаться навсегда?

– Эдвард… – опустила она голову. – Если бы я давным-давно, заметив, что моё присутствие рядом – не тайна, нашла бы в себе силы уйти прочь, отказаться…

– Это моё счастье – то, что ты не ушла, – мягко коснулся я уголка её губ. – Иначе вся моя жизнь прошла бы впустую. А теперь я и вовсе тебя никуда не отпущу. Мне не важно, кто мы теперь – люди, вампиры, ещё какие-то мифические существа. Главное – вместе.

После моих слов в любимых глазах, разбив оковы страха и вины, вспыхнуло пламя, сжигая прошлые проблемы и несчастья, рассеивая в прах годы одиночества – и её, и мои. Я знал, что мне предстоит долгая дорога в новом мире, вот только теперь рядом со мной была та, ради которой я был готов на большее, чем утратить право быть человеком. Пусть я не знал, что ещё потребует от меня судьба. Однако если мы останемся вместе, никакая плата не будет чрезмерной.

Не в силах удержаться, я снова наклонился к девушке, накрывая поцелуем нежные губы. Остальное могло подождать. Это – нет. Слишком много лет я мечтал об этом мгновении.


Источник: https://twilightrussia.ru/forum/58-15247-1
Категория: Мини-фанфики | Добавил: Миравия (20.01.2018) | Автор: Миравия
Просмотров: 3310 | Комментарии: 37


Процитировать текст статьи: выделите текст для цитаты и нажмите сюда: ЦИТАТА






Всего комментариев: 371 2 3 »
0
37 Frigitta   (13.11.2019 14:54) [Материал]
Необычная и весьма интересная альтернатива. Спасибо огромное. wink

0
36 Noksowl   (15.02.2018 18:11) [Материал]
*продолжение*

Насчет Тани… Ничего не имею против присутствия ее в этой истории. Также как и описаний всех других событиях в его жизни. А флэшбэков в истории хватает... Насколько она искренняя в своих чувствах не известно. Но...
– Таня, ты знала об этом заранее, – качнул головой я. – Я предупреждал.
Почему именно сейчас она подняла вопрос о его поездке? Когда ему через 4 часа надо попасть на самолет. То, что он улетит, она знала заранее. Я думаю, что она просто испугалась. Он, чем ближе приближалось время отъезда, вел себя с ней все более отстраненно. Она почувствовала, что он ускользает от нее. И то, что он пообещал ей планы после его возвращения, ее успокоили, решив, что все будет как и раньше. А на самом деле он уже задумался закончить все с ней, решив что она хочет серьезных отношений. А она просто не хотела терять того, что есть. Он ее устраивал во всех смыслах и обязательства ей были не нужны. А если они расстанутся, то это надо искать кого-то другого, настолько же подходящего, а это не так просто. Учитывая, что Таня сама вполне обеспеченная, то может и у нее есть свой бизнес. А, значит, и времени на поиски может не быть. И даже если бы он не нашел Беллу, эти отношения уже были закончены. Расстался бы с ней во время той поездки, которую ей пообещал... cool
Насчет того лишним был описанный момент в том виде в котором он есть, не берусь судить. Для меня все замечательно. Он дополняет для меня образ Эдварда. Для меня ценна любая информация, раскрывающая героя, которой делится автор. Разграничение для него, что важно, а что второстепенно. Насколько ценна для него эта поездка… Помимо момента с Таней, присутствуют и другие флэшбэки, описывающие подробно то или иное событие в его жизни. Момент с Таней это самый ближайший к моменту знакомству с реальной Беллой. Поэтому для меня выглядит все на своих местах. Так мне это видится… Или можно перевести момент с Таней в полноценный флэшбек, как воспоминание об его отъезде... Я перебираю варианты, но самой на мой читательский не профессиональный взгляд мне все нравится. happy Просто решила высказать свое мнение, прочитав другие комментарии. smile
В тексте много упоминаний о Тане, поэтому просто убрать фрагмент о ней, считаю, было бы неправильно. С ней вначале и познакомили, чтобы было понятно о ком в дальнейшем идет речь. Именно к ней идут отсылки, воспоминания, а она действительно отличается от всех, кто у него ранее был. Хотя бы тем, что с ней он дольше всего пробыл. Значит она была тем, чем ему нужно для подобных отношений.
Описывая события, происходящие в данный момент, точка отсчета можгла быть любой. История могла начаться с момента, когда он садится в самолет, или когда подъезжает к отелю на побережье, или когда он только начал планировать поездку туда, завершая все свои дела, чтобы потом уже посвятить себя полностью своему отпуску. Тут уж на выбор автора…
Не вижу необходимости вспоминать в конце о Тане. Он обратился в вампира и теперь он вместе с Беллой. Дальнейшая жизнь осталась за кадром... Если бы история шла дальше, то были бы эти подробности. То тогда, да, было бы о том, продолжил ли он управлять фирмой, например, дистанционно. Как расскажет Тане, что пути их разошлись и теперь каждый сам по себе. Или он будет считаться умершим для всех... А на том, на чем завершилась эта история, таких подробностей в конце не требуется. wink
Я не профессионал, чтобы судить о правильности построения сюжета... Но могу сказать, что история мне понравилась. happy
Спасибо за захватывающую альтернативу! happy Удачного участия в конкурсе!)

0
35 Noksowl   (15.02.2018 18:10) [Материал]
Спасибо за альтернативу! Интрига удалась! Для меня до конца истории было загадкой, что в ней присутствуют вампиры. happy
Есть некоторые моменты в которых не разобралась. Надеюсь, что автор после конкурса раскроет свою задумку. smile
Белла в этой истории просто кладезь разных талантов. Очень одаренная вампирша. happy Она владеет чтением чужих мыслей, передачей своих мыслей и образов (кстати, этим даром могла Джеймса атаковать, как Зафрина, и этим делая его слепым и беспомощным), проецированием и щитом от действия других даров. Впечатляюще. cool Не удивительно, что она столько времени могла противостоять такому опытному и опасному вампиру, как Джеймсу...
А насчет Эдварда... осталось тайной, достался ли ему какой-нибудь дар. Рядом с такой Беллой он будет чувствовать себя (не знаю, как правильно выразиться) слабаком.) Будут почти такие же чувства, как и тогда, когда Белла прикрывала его от Джеймса. Он, как слабое звено, был вынужден прятаться за ее спиной от опасности... И он в их паре будет той самой ахиллесовой пятой... Для него приятного мало...(
Способность создавать проекции и жить в них оказывается побочным эффектом, проявившимся лишь со временем.
Жить в проекции это как? Интересно узнать расшифровку этого момента. smile Я сначала приняла, что ее дар проецировать в определенном месте, а сама она при это управляла проекцией, наблюдая со стороны. Но вроде это что-то другое. Она удивилась, что Эдвард ее увидел, значит это должно быть что-то наподобие невидимости? Но почему-то это называется жизнью в проекции. И она преображалась в ребенка, девушку, женщину. Получается, что благодаря своему дару, она может принять любой образ... Не до конца мне понятно это ее умение…
“Не люди – совершенно точно. Сила, ловкость. Похоже – долголетие и непреходящая молодость.”
Это когда Эдвард успел оценить силу и ловкость.)) Они пока только встретились на дороге и беседуют.) Проявить свои таланты они еще не успели. wink

*продолжение в следующем сообщении*

0
34 Rara-avis   (15.02.2018 01:35) [Материал]
Очень необычная, приятная альтернатива. smile Автору явно по душе описания природы - зачитывалась ими, однако периодически текст это перегружало - не стоит уподобляться Пришвину. biggrin wink Претензии у меня возникли к Белле и её особенности быть призрачной, которая, по сути, никак не осталась объяснена. Также непонятно углубление в персонаж Тани: диалоги призваны эмоционально раскрыть персонажа, показать его реакцию (голосом, жестами, мимикой). Для несерьёзных отношений достаточно было их описаний, а не мелодраматичных сцен, где Эдвард ещё и подумывает порвать с Таней; его увлечение Беллой самодостаточно. wink Наравне с "пейзажной живописью" меня до закатывания глаз утомляли эти вымученные страдания. В плюс отмечу богатый язык, ровный слог и попадание в обложку. Удачи на конкурсе. wink

0
33 MissElen   (09.02.2018 18:44) [Материал]
Еще одна замечательная альтернатива, хотя в начале было похоже на нечто незнакомое, мистическое, иллюзорное, скрытое в сознании героя "для личного использования" так сказать один раз в год, чтобы отдохнуть от опустошающей, но такой привычной жизни, которой жил герой все свободное от мистики время wacko Интрига раскрылась в конце и мы узнали знакомых вампиров и их повадки, известные, казалось бы до мелочей. В решающей схватке Беллы с Джеймсом, Эдвард героически исполнил роль "третьей жены", отвлекая последнего и давая шанс Белле на победу. И хорошо что Джеймс успел укусить Эдварда, переменив тем самым всю его жизнь и позволяя прожить вечность рядом со своей мечтой - Беллой.

Спасибо и удачи в конкурсе.

0
32 Валлери   (08.02.2018 23:57) [Материал]
Очченьи было запутано и интригующе в начале, непонятно с то ли видениями, то ли внушениями видений. Читать было интересно,и порадовало, что оказалось вампиры - любл я про них. Спасибо за историю!

2
30 Солнышко   (03.02.2018 19:37) [Материал]
Завязка истории мне понравилась, и вообще сначала меня история весьма интриговала, как тут ниже написали, думалось вообще о каком-то пятом измерении или чем-то таком замысловатом. smile Поэтому когда стало понятно, что Белла - вампир, а финал можно предсказать, я несколько была разочарована. biggrin Ну, это мои фишки, я не особенно жалую вампиров.
Спасибо за историю!

1
31 Arta   (07.02.2018 15:57) [Материал]
Добавить нечего, мои мысли полностью совпали. Ждала чего то романтичного из другого времени, измерения, мира, а оказалось, что вампир cry cry cry

0
29 Latiko   (31.01.2018 15:23) [Материал]
Автор, спасибо вам за очень увлекательную историю! Интрига держалась почти до самого конца)

Я не задумывалась о лишней линии Эдвард/Таня в начале истории, пока не прочла об этом в комментариях, но какое-то зерно истины в этом есть.

Немного странным было осознать, что тот самый животный страх, что сковывал Эдварда на берегу, был связан с Джеймсом. Наверно просто тётушка Майер крепко приучила нас к добрым травоядным вампирам, которые не старались во всю силу пугать кого-либо из встреченных людишек.

1
20 Gracie_Lou   (25.01.2018 14:30) [Материал]
Замечательная история,но!.... biggrin biggrin biggrin К чему вводная часть с Таней? wacko wacko wacko Она не имеет никакого отношения к сюжету,удешевляет и опошляет образ Эдварда.ИМХО конечно,но читать об потребительском отношении героя к женщинам было как-то неприятно.В одной части Эдвард жестокий и циничный,в другой-самоотверженный и романтичный. wacko

0
21 Al_Luck   (26.01.2018 21:38) [Материал]
Согласна. Если бы он хоть расстался с ней, а так наобещал ведь еще всего.

3
22 Котова   (27.01.2018 14:50) [Материал]
Цитата Gracie_Lou ()
К чему вводная часть с Таней? Она не имеет никакого отношения к сюжету,удешевляет и опошляет образ Эдварда.ИМХО конечно,но читать об потребительском отношении героя к женщинам было как-то неприятно.


У меня иная точка зрения. Вводная часть с Таней (экспозиция) нужна обязательно. Более того, мне бы хотелось бОльшего конфликта с Таней. Это нужно не для того, чтобы показать потребительское отношение к женщине, а для того, чтобы показать - Эдвард всецело поглощён идеей про Рождество с призраком. Эта идея намного сильнее, чем физические отношения с Таней.

Во-вторых, у Эдварда честные отношения с Таней.
Цитирую произведение
Цитата Текст статьи ()
– Таня, ты знала об этом заранее, – качнул головой я. – Я предупреждал.


На мой взгляд, честность украшает любого человека. И образу Эдварда честность в плюс.

2
23 Gracie_Lou   (27.01.2018 15:37) [Материал]
Цитата Котова ()
мне бы хотелось бОльшего конфликта с Таней. Это нужно не для того, чтобы показать потребительское отношение к женщине, а для того, чтобы показать - Эдвард всецело поглощён идеей про Рождество с призраком. Эта идея намного сильнее, чем физические отношения с Таней.

Хорошо,я распишу свою мысль полнее,хоть мне и не хотелось этого делать,пока автор не может ответить.
Исходя из того,что решил показать нам автор, Эдвард, взрослый, успешный и ,на первый взгляд, адекватный мужик, который ещё в детстве понимал,что призраков видеть как-то неправильно,вместо того, чтоб найти хорошего психиатра нянчит свою навязчивую одержимость(по сути-маниакальный психоз) и ищет удобные грелки для постели,чтоб строить с ними честные отношения.В принципе,я понимаю,что автор задумал эту ситуацию,чтоб показать нам глубину волшебных чувств Эдварда,но при прочтении истории чуть менее романтичным читателем,складывается вот такое впечатление.Поэтому мне кажется,что Таню было бы лучше вообще убрать.Либо сделать её психиатром,либо действительно как-то развить и углубить отношения между Эдвардом и Таней, упомянуть её в конце рассказа вместо длительных утомительных воспоминаний Беллы.А то и в начале она нахрен Эдварду не нужна была (зато честно!), и в конце ни автор,ни Эдвард про неё даже не вспомнили.
Цитата Котова ()
На мой взгляд, честность украшает любого человека. И образу Эдварда честность в плюс.

А на мой взгляд,человек,поступающий с кем-то некрасиво-мерзавец,независимо от того,что он самый нежный,заботливый и самоотверженный с тем кого он любит. wink

2
24 Котова   (27.01.2018 17:50) [Материал]
Я снова не согласна с Вами. smile

Цитата Gracie_Lou ()
В принципе,я понимаю,что автор задумал эту ситуацию,чтоб показать нам глубину волшебных чувств Эдварда,но при прочтении истории чуть менее романтичным читателем,складывается вот такое впечатление.


Не знаю, насколько я романтичный читатель biggrin , но то, что мужчины (и не только мужчины) занимаются сексом ради физического удовольствия, меня не особо коробит.

Цитата Gracie_Lou ()
как-то развить и углубить отношения между Эдвардом и Таней, упомянуть её в конце рассказа


Э-э... Вы меня просто загнали в тупик. Как можно "впихнуть" Таню в конец такого мистического сюжета? Таня - это исключительно реалистическая экспозиция.



Цитата Gracie_Lou ()
А на мой взгляд,человек,поступающий с кем-то некрасиво-мерзавец,независимо от того,что он самый нежный,заботливый и самоотверженный с тем кого он любит.


Я полагаю, что почти все люди как-то когда-то кого-то используют в своих интресах. Хорошо, если они честно предупреждают о своих намерениях.

А Вы полагаете Таня (как персонаж из этого рассказа) долгие и очень долгие годы будет лить слёзы по Эдварду, так как её чувства исключительно искренние?

1
25 Gracie_Lou   (27.01.2018 22:42) [Материал]
На мой взгляд, я достаточно ясно описала почему считаю завязку истории странной.Дело не в сексуальной жизни и честности героя,а в том,что он вместо того,чтоб лечить психическое расстройство удобно приспособился удовлетворять свои сексуальные желания за счёт корыстных и не слишком принципиальных женщин,а от женщины,которая захотела строить с ним нормальные здоровые отношения(разумеется в том круге общения,где он искал только "грелку"),Эдвард тут же решил избавиться как от вещи,переставшей удовлетворять его запросам.И,вдумайтесь,всё это ради любви к призраку. wacko Не,для кого-то может это и нормально,я не спорю,но у меня о герое сложилось престранное впечатление. Вам как автору конечно виднее куда и что можно "впихнуть",а мне,как читателю,кажется,что Таню в этот рассказ "впихнули" зря. Почему? Я уже два раза объяснила,а так же написала "мне кажется,что Таню было бы лучше вообще убрать.Либо сделать её психиатром,либо действительно как-то развить и углубить отношения между Эдвардом и Таней, упомянуть её в конце рассказа вместо длительных утомительных воспоминаний Беллы." РАЗВИТЬ ОТНОШЕНИЯ И УПОМЯНУТЬ В КОНЦЕ,если не очень понятно,а не "впихнуть" в конец существующей версии. И желательно развить в каком-то ином ключе.Но если вырвать пару строк из моего комментария,то да похоже на то,что я сама не понимаю о чём пишу.
Я согласна с вами,что люди(не только мужчины)занимаются сексом не обязательно по любви,а так же они кушают,какают и пукают,извините.Но можно же показать зацикленность персонажа без упоминания этих процессов?Так зачем вставлять затасканный фанфичный штамп - "случайные женщины,согревающие постель одинокого героя" в романтическую и мистическую(как заявлено автором) историю? Я уже даже не знаю как проще объяснить. wacko

2
26 Котова   (28.01.2018 14:00) [Материал]
Цитата Gracie_Lou ()
А на мой взгляд,человек,поступающий с кем-то некрасиво-мерзавец,независимо от того,что он самый нежный,заботливый и самоотверженный с тем кого он любит.


Цитата Gracie_Lou ()
Так зачем вставлять затасканный фанфичный штамп - "случайные женщины,согревающие постель одинокого героя" в романтическую и мистическую(как заявлено автором) историю?


Хочется переспросить: так о чём мы говорим? 1)О том, что Эдвард (персонаж из данного рассказа) мерзавец? 2)Или о том, что начало произведения - замусоленный штамп?
По первому пункту я уже писала. По второму пункту: может, начало и штамп, но мне понравилось. Моё мнение, конечно, субективно; фанфики я читаю крайне редко.

Цитата Gracie_Lou ()
Дело не в сексуальной жизни и честности героя,а в том,что он вместо того,чтоб лечить психическое расстройство удобно приспособился удовлетворять свои сексуальные желания за счёт корыстных и не слишком принципиальных женщин,а от женщины,которая захотела строить с ним нормальные здоровые отношения(разумеется в том круге общения,где он искал только "грелку"),Эдвард тут же решил избавиться как от вещи,переставшей удовлетворять его запросам.И,вдумайтесь,всё это ради любви к призраку. Не,для кого-то может это и нормально


biggrin biggrin biggrin Думаю, не только Эдварду из "Иллюзии надежд" надо лечиться, но и многим-многим героям мистических произведений, которые слышат шаги, видят тени, проникают в потусторонний мир... тоже надо к психиатру. Это шутка biggrin .

Если серьёзно, то для меня вполне приемлем мистический жанр в литературе. Лечится ли Эдварду из "Иллюзии надежд"? А вдруг главный герой этого произведения мыслит так же, как и многие психически больные люди, которые не считают себя психически больными? Есть у Эдварда своя отдушина, тайна в жизни, зачем ему лечиться? Чтобы не стало тайны?

1
27 Gracie_Lou   (28.01.2018 20:26) [Материал]
Ндааааа.....Знаете,я тоже мастер в этой игре,но сейчас у меня нет не времени не желания wink biggrin biggrin Поэтому если автору кажется,что в его рассказе всё супер,а я придираюсь,то и смысла нет усыпать тут всё бисером.А если ему интересно почему мне кажется,что вводная часть,если хотите, стилистически неуместна,а штампы хороши только в качестве комедийного момента,то я с удовольствием объясню ему лично.Хотя,если это тот автор,на которого я думаю,то он уже всё и так понял.Я даже практически уверена,что знаю почему он написал этот бред. wink biggrin

0
28 Shantanel   (28.01.2018 21:31) [Материал]
Дорогие, любимые читатели!
Просим дальнейший диалог перевести в мирное русло, в ЛС или временно приостановить - хотя бы до момента, когда автор сможет парировать на ваши аргументы, дабы рассуждения-предположения не уходили в конфликт.
Надеемся на ваше понимание.
По всем вопросам можете обращаться в ЛС к кураторам конкурса.
Спасибо!

0
19 waxy   (24.01.2018 19:37) [Материал]
Прочла с великим удовольствием, прозрачная Белла немного напомнила об lmmortality, так что ударилась в воспоминания... Не совсем поняла чем она питалась, т.к. были и алые "сполохи" и янтарь. Джеймс упоминал о её предпочтениях, тогда может алый проблеск в ее глазах здесь норма, как признак её вампирской сущности? Почему она приходила только на Рождество? Хотела сойти за призрака? Скорее всего так. Я рада, что Эдвард смог защитить Беллу, отвлекая Джеймса и жертвуя собой. Это поступок, достойный уважения даже для человека, защищающего вампира.
Спасибо огромное!

1-10 11-20 21-27


Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]